Текст книги "История Винсента Робертса (СИ)"

Автор книги: Dominic Holter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 102 страниц)

Их первая и единственная встреча состоялась год назад, когда Валентайн отправил кого-то из своих подчиненных в Берлин утрясти кое-какие дела. Все, что требовалось, это найти и отстрелить слишком длинные руки тому, кто умудрился своровать то, что не следовало. Побег за границу их тоже не спас. От Хозяина братьев поступил только приказ проследить, чтобы все прошло без лишнего шума, а если понадобится, просто подчистить остальное.

– Это проблемы Валентайна, я вмешиваться не буду, пусть сам разбирается со своими сбежавшими крысами, мне просто нужно, чтобы никто ничего не узнал, – протянул лениво Михаэль, разглядывая искристое красное вино в бокале.

Михаэль Шварц, хозяин братьев-близнецов, один из самых древних чистокровных Высших вампиров, никто даже не знал точно, сколько тому столетий на самом деле. Его внешний возраст невозможно определить из-за того, что за века он стал похож на фарфоровую куклу – абсолютно бледная кожа, без малейших морщинок, гладкая, словно искусственная, идеально очерченные черты лица, глубокий задумчивый взгляд темно-красных глаз и длинные прямые черные волосы до пояса. Он выглядел очень аристократично, всегда поступал терпеливо и мудро. Братья отдаленно чем-то напоминали своего Хозяина. Возможно, именно поэтому Михаэль выбрал их, как своих самых приближенных обращенных.

– Мы все сделаем, – ответил Артур, и они вместе с братом вышли из кабинета Хозяина.

Братья не знали ни имени, ни внешности того, кто должен был прилететь, зато подозревали за кем именно. Поэтому возле нужного места они, судя по всему, оказались первыми и, притаившись, стали выжидать, когда же все начнется. Их смутило то, что бежавшие оказались довольно сильными обращенными. Скорее всего, кто-то из старожилов, освободившихся от связи с недавно почившим Элайджей Уотерсом, решивших переметнуться на другую сторону.

– Похоже, очередные крысы Хейгана, – прошептал Артур. Его чувствительность к ауре и возможность ее довольно детально считывать помогала ему четко распознавать и идентифицировать вампиров.

Лорд Вергилий Хейган был еще тем ублюдком, многие его ненавидели, никто не мог терпеть ни его отвратительного характера, ни взглядов на мир. Он являлся воплощением всей вампирской алчности и жестокости. Убивал людей просто ради развлечения, терзал их, издевался, обращал кого попало и разбрасывал своих детищ по всему свету. Обычно он выбирал отъявленных отморозков, преступников, маньяков и жестоких убийц. Хейган получал истинное удовольствие, размножая уродов по всему свету и давая им силу чинить свои мерзкие дела. Никто не мог ему помешать, лорд Хейган умел заметать за собой следы и всегда прятался от других Высших. Многие Высшие жаждали разнести ему голову, ведь Хейган очень умело вставлял палки в колеса и любил утраивать панику и хаос там, где людям жилось хорошо и спокойно. Он стремился показать миру, кто истинный правитель на Земле, а не жалкие людишки.

Никто никогда не сожалел, убивая его обращенных, правда, за ними обычно первыми являлись охотники. Вампиры предпочитали вмешиваться только когда ситуация выходила из-под контроля, и перевес сил был явно не на стороне людей.

– Смотри, – шепнул Артур, указывая куда-то вдаль на темную фигуру в длинном черном плаще, – это точно вампир, я его давно уже почувствовал. Это вообще кто такой?

Габриэль молчал, он пристально всмотрелся вдаль, пытаясь оценить силу медленно приближающегося вампира. Он сжал губы и прищурился. Артур сразу понял, что даже Габриэль не может определить, кто сюда пришел. Значит, они оба либо никогда его раньше не встречали, либо этот вампир искусно умел маскировать свою личность, но вот только поток его энергии был таким сильным, будто он даже не пытался скрыть своего присутствия. Артур мысленно отметил, что такая аура может принадлежать обращенному прожившему на свете минимум лет пятьдесят, а может и больше.

Неизвестный вампир приблизился к заброшенному складу, где прятались беглецы, и вдруг посмотрел в сторону, где затаились братья.

– Черт, он нас заметил! – шепнул Артур.

Габриэль пожал плечами и произнес:

– Он не настроен против нас враждебно…

Только он успел договорить эту фразу, как темная фигура словно растворилась в воздухе, а затем кто-то появился сразу за спиной Габриэля.

– Предлагаю вам просто тихо уйти отсюда, – шепотом произнес неизвестный вампир на английском, – мне не нужны лишние свидетели, а вам – лишние неприятности.

Габриэль словно оцепенел, он не мог обернуться, а за его высоким ростом нельзя было рассмотреть того, кто стоял сзади. Лицо Артура застыло с немым вопросом в глазах, он был ошарашен такой скоростью и небывалой дерзостью.

– Нам приказано лишь проследить, чтобы никто не выжил, и мы сразу уйдем, – сдавленно ответил Артур.

– Ладно, – хмыкнул кто-то позади Габриэля, а потом развернулся и спокойным шагом пошел в сторону склада.

– Ладно? – повторил Артур, – и все?

Братья успели рассмотреть лицо незнакомца: темно-зеленые глаза, бледные губы, несколько женственные черты лица, растрепанные черные волосы, непослушно торчащие в разные стороны. Парень не выглядел таким уж угрожающим, каким показался на первый взгляд по ауре. Они его точно раньше не видели, значит, он не из долгожителей, иначе точно хоть раз засветился бы. Артур обычно отлично запоминал ауру любого встреченного им вампира.

Близнецы переглянулись, не понимая, как этот молокосос вообще справится с целой бандой озлобленных вампиров внутри склада. Но его сила потрясала для еще недавно обращенного вампира.

События не заставили себя долго ждать, уже через минуту со склада стали доноситься шум, крики, стрельба. Братья решили подойти поближе и более внимательно за всем проследить. Когда они остановились рядом, дверь склада распахнулась, и оттуда выбежал один из вампиров. Габриэль нахмурился и рванул за ним, чтобы остановить, но не успел он даже схватить вампира, как голова того разлетелась на куски, а тело рухнуло на землю у его ног. Наступила полная тишина, только где-то в дали едва разливался звук капающей жидкости.

Артур еле сдержал смех, глядя на своего брата, забрызганного кровавыми ошметками. По лицу Габриэля, конечно, нельзя было понять, что он чувствовал в этот момент, но Артур знал, что тот в шоке, если не сказать грубее.

Когда братья зашли на склад, перед ними предстала ужасающая картина, будто внутри только что бушевал дикий зверь. Некоторые тела были разодраны настолько, что собрать их уже не представлялось возможности. Никто не смог бы выжить после такого.

– Матерь божья… – выдавил из себя Артур, задыхаясь от концентрированного аромата крови.

– Где он? – спросил, оглядываясь, Габриэль.

За спиной послышался щелчок зажигалки. Близнецы обернулись и увидели в двери того самого странного зеленоглазого вампира. На нем самом не оказалось ни капли крови, только руки запачканы. Его лицо не выражало почти никаких эмоций, будто застывшая макса. Артур даже немного перепугался, подумал, что если они сейчас попадут ему под горячую руку, то их самих потом по кусочкам будут искать. Вампир закурил и перевел взгляд на братьев, несколько минут он очень пристально изучал их, а потом развернулся и ушел.

Больше братья с ним не встречались, да и желания не возникало.

*В этом произведении некоторые исторические факты сильно изменены из-за вмешательства вампиров. Возможны совсем другие причины войн. Но я настолько углубляться не буду.

====== Глава 14 ======

Ужасная боль скручивала все тело, заставляла цепляться согнутыми пальцами за холодные, влажные камни на стенах. Не было сил подняться на ноги, хотелось только крови, хотя бы глоток, хотя бы немного. Ошейник немилосердно сдавливал горло, не давая толком сделать глубокий вдох. Перед глазами все вокруг плыло, размытая картина рисовала в голове причудливые образы уродливых монстров, которые тянули свои костлявые когтистые лапы, чтобы разорвать меня. Я никогда прежде не чувствовал такой сильной ужасающей жажды, как в этот момент. Порой из горла вырывался крик, похожий на рык дикого раненого зверя.

Пакетик крови, что был услужливо оставлен той дамочкой, я выбросил из своей камеры так далеко, насколько хватило сил, и теперь достать его не представлялось никакой возможности. Я начал жалеть о том, что сделал, потому что просто не представлял, какая дикая боль ждет меня впереди. Так вот оно какое, сумасшествие от жажды. Наверное, еще немного и мое сознание помутится настолько, что я уже не буду понимать, что делаю. Вся кожа горела, я искусал клыками в кровь свои губы, задыхался, а тело скручивало судорогой.

Бесконечные минуты этой агонии превращались в часы страданий. Казалось, каждая мышца тела горела в огне, по венам тек раскаленный металл, а в горле была такая острая боль, что я не мог даже сглотнуть, словно ком из иголок застрял. Я так хотел, чтобы меня усыпили, или казнили прямо сейчас. Я уже готов был расцарапать шею до самого мяса, чтобы меня не мучила жажда больше никогда. Я не мог понять, сколько времени уже прошло, день, два, неделя?

Возле моей камеры кто-то стоял, но я не видел, кто это, не мог разобрать голос, шум собственной крови и стук сердца в ушах заглушал все звуки.

– Смотри, как себя довел, уже потерял всякий человеческий облик, прямо как животное, – тихо заговорила женщина, – еще пару часов и он окончательно озвереет. А ведь тебе предложили облегчение.

Женщина осмотрелась по сторонам и заметила пакетик крови в камере напротив. Она криво усмехнулась и бросила туда второй, который принесла с собой.

– Помучайся еще, тебе это ведь впервой, да? Винсент… – мелодично и растянуто произнесла она имя.

Я бросился к решетке, пытаясь ухватить ее за горло, мной уже полностью управляла невыносимая жажда. Я стал тянуть прутья в сторону со всей силы, с потолка начал сыпаться бетон и раздался скрежет металла. Женщина перепугалась, отскочила еще дальше. Она вытащила из-под плаща пистолет и стала стрелять. Боль заставила меня тут же отшатнуться назад к стене, о которую я ударился спиной и сполз на пол.

– Что тут происходит?! – около моей клетки появился какой-то недовольный мужчина.

– Прутья чуть не разогнул, – шокировано выпалила женщина задыхаясь.

– Быть не может, они не по зубам обычному обращенному!

Женщина вернулась к решетке, переводя дыхание.

– Тебе нравится быть таким?! – выкрикнула она.

Я не мог ей уже ничего сказать, только звериный рык вырывался из горла. Ответа от меня она уже вряд ли сможет дождаться, жажда почти полностью поглотила разум. Сейчас я не мог больше ни о чем думать, кроме как вцепиться ей в горло зубами. Я слушал как шумит ее кровь и стучит сердце, только этот звук и ничего больше. Даже боль отступила на второй план.

– Хотела я с тобой поговорить, но вижу, что ты сам не желаешь идти на контакт, заморил себя голодом, ты упрямое животное! – прошипела она сквозь зубы.

Женщина развернулась и ушла из темницы, а следом за ней и мужчина, оставив меня корчиться на полу в страшных припадках от ломки. Новые раны только усугубляли ее. Мой рык эхом проносился по всей темнице, отражаясь от каменных стен, резал собственный слух.

– Не надо! Прошу вас, отпустите меня! Пожалуйста!

У плачущей девушки были очень красивые волосы, длинные, цвета ржаных колосьев. Она в панике пыталась вырваться, но от страха у нее не осталось сил.

Она совершенно не понимала зачем эти молчаливые люди в темных одеждах схватили ее прямо в переулке, когда она возвращалась домой после работы, и утащили в машину. Кто они, куда ее везут? Она была обычной девушкой, семья не богатая, выкуп никто заплатить не сможет. Она окончательно растерялась когда ее втащили в старый собор. Люди в красных плащах стали грубо раздевать ее, пока она кричала и звала на помощь. Один из них внезапно достал нож и сделал несколько неглубоких надрезов на ее полуобнаженном теле. Девушка уже была готова потерять сознание от ужаса. Потом к ней подошла женщина, от нее приятно пахло дорогими духами.

– Ты можешь попросить его не убивать тебя, если он, конечно, услышит… – тихо прошептала она несчастной девушке на ухо и провела по ее щеке ладонью. – Прости, дорогая, похоже сегодня просто не слишком удачный день для тебя.

Она взмахнула рукой и полуголую девушку поволокли куда-то вниз по лестнице в сырое и темное место. Раздался звон ключей, открыли скрипучий металлический замок. Ее грубо втолкнули в камеру и она, не удержавшись на ногах, шлепнулась на каменный холодный пол. Дверь позади с металлическим грохотом захлопнулась. Едва нащупав в темноте решетку, девушка снова заплакала, сжимая левой рукой свой золотой крестик на груди, который чудом не сорвали вместе с одеждой. Она стала молиться, чтобы ее пожалели и отпустили поскорее домой.

Женщина в красном плаще осталась стоять перед камерой, она вытащила из кармана фонарик и посветила на девушку. Когда та увидела свет и что кто-то стоит рядом, она с новой силой взмолилась:

– Пожалуйста! Отпустите меня. Я ведь не сделала ничего плохого!

Незнакомка с фонариком приложила к своим губам указательный палец и шикнула:

– Тсс… Я бы на твоем месте не стала так громко шуметь. Ты его разбудишь, – ее лицо исказилось в ужасающей улыбке.

Девушка обернулась и увидела в дальнем углу камеры человека. Он, кажется, был без сознания, сидел у стены, и его голова была опущена так, что не было видно его лица. Казалось, он даже не дышит. Одежда на нем была грязной и разодранной.

Страшная догадка промелькнула у несчастной девушки в голове и она завыла от ужаса, но тут же зажала себе рот ладонями и умоляюще уставилась на женщину в красном плаще, которая вытащила из кармана серебряный амулет крестовидной формы и сжала его в руке. Человек, или кто бы он ни был, закашлялся и упал на бок, хватаясь руками за свое горло.

– Нет, нет, прошу вас, не надо, прошу… – шептала девушка, пытаясь как будто протиснуться сквозь прутья решетки.

Женщина нахмурилась, и сжала амулет еще сильнее. Тот, кто сидел у стены взвыл страшным голосом и неестественно выгнулся. Девушка обернулась и едва успела моргнуть, как перед ее лицом внезапно оказалось чье-то другое, неузнаваемое, искаженное гримасой боли и звериного безумия.

Девушка кричала так отчаянно и громко, что, казалось, стены старого собора вздрогнули и задребезжали стекла. Женщина стояла и с наслаждением смотрела, как голодный вампир впивается в тело невинной жертвы, ломая ее, как хрупкую тростинку в своих цепких руках, с яростью чуть ли не вырывая из нее заживо куски мяса клыками. Вскоре крики несчастной стихли, и только утробный рык и тяжелое дыхание нарушали тишину.

Темнота и сырость стали моими лучшими друзьями за все эти часы и дни, что я провел в заточении. Ужасно хотелось смыть с себя всю грязь и засохшую кровь, свою и чужую тоже. Оставить меня со своими мыслями в залитой кровью камере было для меня страшной пыткой. Чувство сожаления о том, что я натворил, будучи не в состоянии контролировать себя, начинало нарастать с каждый часом. Я уж думал, что не смогу этого почувствовать снова, но я ошибался. Это место будило давно забытые эмоции. Я действительно монстр, жестокий убийца, беспощадный и безжалостный. От жажды мой рассудок помутился, и я не мог даже вспомнить, что делал с той несчастной девушкой. Просила ли она меня пощадить ее, умоляла ли? Внутри все похолодело. Я едва мог разглядеть свои руки в темноте, они были все в засохшей крови, и мне хотелось разорвать себе горло от отчаяния и злости. Но это ничего не дало бы, я не умру, лишь израсходую свои силы на восстановление. Чем больше повреждений я получу, тем скорее мне снова захочется крови. Эти уроды из Ордена не дадут мне уйти с миром. Сколько там уже времени осталось, до того как они наконец-то убьют меня?

Не буду врать себе, я думал, что меня найдут и спасут, но чем дольше я находился в этой камере, тем меньше оставалось надежды. Я свыкся со своей печальной участью и уже привык к дурацкому ошейнику, он почти не мешал мне теперь. Знание того, где я нахожусь, не поможет мне выбраться отсюда. А новые попытки разогнуть решетку не увенчались успехом. Отчаяние и сожаление делали меня слабее.

Не просто было ни о чем не думать, мысли постоянно лезли в голову, не давая покоя. Мари предупреждала меня, что вампиры могут отрешиться от всех человеческих чувств и эмоций полностью, так им бывает проще выжить, не сожалея ни о чем, не осознавая, но потом пробудить в себе чувства очень сложно. Она боялась, что я так и поступлю. Именно из такого состояния Мари пыталась меня вытащить весь последний год. И Акира ей активно в этом помогал. Но так было бы меньше проблем.

Я никогда не оправдывал ничьих надежд, все от меня отвернулись. Я стал никчемным мусором, выброшенным на произвол судьбы, и должен был погибнуть рано или поздно по своей глупости, или быть убитым вампирами. Но Валентайн подобрал меня, и показал мне, что я умею лучше всего – сеять смерть и разрушение вокруг себя, именно для этого я ему и нужен был.

Уткнувшись лбом в колени, я пытался отбросить ненужные мысли, чтобы не дать отчаянию поглотить меня окончательно.

Казалось, время начинало растягиваться в бесконечность в этой затхлой и сырой камере, когда я снова услышал звук открывающейся тяжелой дверь. Кому принадлежали эти шаги, я уже хорошо знал. Эта отвратительная женщина, видимо, снова пришла изводить меня. Она закрепила фонарик на стене рядом и подошла к решетке почти вплотную, словно знала заранее, что в этот раз я уже точно не нападу на нее. А мне так хотелось сорваться с места и разорвать ее на куски! Но я сидел в углу и пытался игнорировать ее. Эта стерва из Ордена ни слова из меня вытянуть не сможет.

– Винсент, скажи, о чем ты думаешь? – поинтересовалась женщина, в ее голосе не было ни намека на волнение.

Отвечать ей не было ни малейшего желания, пусть делает что хочет. Я так ненавидел ее, что чуть слышно только скрипнул стиснутыми от напряжения зубами. Трудно было держать себя в руках, уж очень хотелось свернуть ей шею. Но вряд ли у меня это выйдет.

– Хм… – протянула она, – значит, опять не хочешь со мной разговаривать, что же, это твое право. Но позволь мне кое-что тебе рассказать.

Я насторожился. Снова начнет рассказывать про какой-то там ритуал и прочую ерунду? Это меня нисколько не интересовало. Мне это казалось невероятным, хотя капля сомнения и была где-то внутри. Единственное что я мог сейчас сказать с уверенностью, что если я каким-то чудом выживу и выберусь отсюда, она будет первой в моем списке, кому я захочу отомстить за все то, что они со мной тут вытворяли.

– Твой отец был потрясающим человеком, – начала она тихо, ее голос задрожал, и я даже поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Ее слова взволновали меня. Откуда она знала моего отца? Которого из них?

– Он был очень сильным и красивым, был выдающимся охотником на вампиров. Мог стать лучшим за всю историю.

Женщина тяжело выдохнула и сняла с головы капюшон, теперь, в свете фонарика, я четко мог рассмотреть ее лицо.

– Тетя Эмма… – выдохнул я раньше, чем смог осознать.

Я был настолько шокирован, что забыл обо всей своей ненависти, которую я испытывал еще несколько секунд назад. Я не мог поверить своим глазам.

Мне было четырнадцать лет, когда я видел ее в последний раз, они в тот день о чем-то спорили весь вечер с мамой. Тетя Эмма младшая сестра моей матери. Они были совсем не похожи внешне, лишь отдаленные черты, но характеры у них были одинаковые, наверное, именно по этой причине они так редко находили общий язык. Тетя была чуть ниже ростом, у нее были темные вьющиеся волосы, голубые глаза. Я помню ее еще молодой, в те времена на ее лице были едва заметные шрамы, один рассекал правую бровь, а второй был на правой скуле, словно они оба были нанесены одним ударом. Когда мы с сестрой были маленькими, она часто приходила к нам в дом, играла с нами, дарила подарки, водила в цирк и зоопарк. Мне казалось, что она самая лучшая на свете. Я всегда считал ее доброй и ласковой, а сейчас не мог поверить своим глазам. Когда-то я спросил у мамы, почему тетя Эмма больше не приходит и та ответила, что тетя нас больше не любит, это было для меня потрясением.

– Надо же, ты узнал меня, хотя мы виделись очень давно.

Я поднялся на ноги и подошел ближе к решетке, чтобы рассмотреть ее лучше, убедиться, что это не сон и не мираж. Я даже попытался незаметно ущипнуть себя за ногу. Но это был не сон, я мог отчетливо рассмотреть ее. Эта была действительно тетя Эмма, на ее лице виднелся все тот же шрам, только она сама стала намного старше. В голове завертелась куча вопросов. Почему? Откуда? Зачем? Но я не мог произнести ни слова.

Женщина отошла дальше от решетки, все же она боялась, что я нападу на нее.

– Если бы твой отец был жив и узнал, кем ты стал, он убил бы тебя без промедления, – продолжила свой монолог Эмма Стоун. – Такой позор для всей семьи. Ты стал мальчиком на побегушках у вампира, Эдварда Валентайна.

– Какая разница? – не выдержал я и зарычал сквозь зубы, – меня все равно никогда не считали членом семьи!

– Потому что ты всегда делал все, что хотел! Взбалмошный мальчишка! Ты был еще тем засранцем, не правда ли? Ты разрушил все своими собственными руками! – Эмма тяжело выдохнула, опуская голову. – Весь в отца… С этим уж ничего не поделаешь.

Я молчал, мне нечего было ей ответить, я уже давно понял все сам, отрицать что-то было бессмысленно.

– Я вижу, ты в курсе, что Чарли не твой отец. Полагаю, что Валентайн тебе все рассказал. Триша никогда не рассказала бы никому об этом, – женщина усмехнулась, словно издеваясь надо мной.

Отступив от решетки к дальней стене, я опустил голову. Перед глазами снова появилось лицо матери в тот день, когда она отказалась от меня. Неприятные болезненные воспоминания.

– Но знаешь, когда ты родился, я не могла ненавидеть тебя. Ты был ребенком моей любимой сестры и человека, которого я любила больше всего на свете… – голос Эммы Стоун звучал так, словно каждое слово причиняло ей боль, – но я так и не смогла простить сестру за то, что она сделала. Хотя, тебе должно быть все равно. Так же как и то, что все люди, которые любят тебя – умирают!

Тетя Эмма снова подошла к решетке и всмотрелась туда, где стоял я, прячась в темноте, скрывая свое лицо, искаженное болью. Так хотелось, чтобы она больше ничего не говорила, ничего. Каждое слово, произнесенное этой женщиной, ранило меня хуже всякого оружия. Зачем она ворошит это давно забытое прошлое? Ради чего?

– Триша попросила у Валентайна скрыть правду о том, кто твой настоящий отец, потому что Чарльз случайно узнал о ее беременности и был очень счастлив. Она не хотела ранить своего мужа и потерять его из-за этого. И, знаешь, что сделал твой хозяин, когда узнал от кого ребенок? – Эмма вцепилась в решетку руками и со злобой выкрикнула, словно обвиняя меня, – он убил его! Убил собственными руками!

Я был не в силах что-либо ей ответить. Я не знал этого, Хозяин никогда мне не рассказывал больше ничего о моем прошлом с той самой ночи, когда я последний раз видел свою мать. Но, даже зная это, все равно ничего не изменится, я и так ненавижу его сильнее чем кого-либо. Иногда мне кажется, что моя ненависть убивает меня, разъедает изнутри. Хуже уже не будет.

– Я всю свою жизнь с того самого дня мечтала отомстить Валентайну, вырвать его поганое сердце прямо из груди собственными руками! По этой причине я вступила в Королевский Орден. Именно об этом я мечтаю уже целых двадцать пять лет! Но за все это время нам не удалось убить его. Сила Высших вампиров слишком велика для простых людей. К тому же его способность создавать иллюзии и бесконечные лабиринты не позволяет нам даже приблизиться к нему. Только те, кому он сам позволит, могут подойти к нему. В том числе и ты! Но в его защите есть лазейки, и тебе должно быть известно о них. Почему бы тебе не рассказать мне, чтобы я смогла отомстить ему за смерть твоего отца?

Хитро она перевела тему разговора. Но я не собирался ей ничего говорить, даже если бы знал что-то – просто не смог бы, так как не способен предать своего Хозяина.

– Я ничего не знаю… – прошептал я ей в ответ.

Лицо Эммы исказилось ненавистью и презрением. Я знал, что Эдвард обладает способностью создавать очень реалистичные иллюзии и внушать какие-то ощущения, например, боль, как он обычно проделывал со мной в офисе, когда не хотел запачкать ковер кровью.

– Ты, выродок! – выкрикивала Эмма, – после всего того, что я тебе рассказала, ты все еще пытаешься защитить его! Это ложь! Ты должен знать! Мне больно слушать твой голос, который так похож на его, мне тошно смотреть в твое лицо, видя эти знакомые черты, я не могу поверить, что ты его ребенок! Мне так хочется разорвать тебя на части! Я не могу поверить, не могу принять того, что ты – мерзкий кровосос! Лучше бы ты умер!

В голосе женщины были явно слышны ноты отчаяния и боли. Я мог бы поклясться, что она готова заплакать, но не сделает этого у меня на глазах. Отчасти я понимал ее боль, и мне даже хотелось ей помочь, ведь в своей жизни я уже не видел никакого смысла. А смерти Валентайну я желал больше всего на свете. Я готов был принять смерть, пусть даже от ее руки, если это избавит ее от страданий и очистит ее душу от всепоглощающей ненависти. Я ведь еще помнил ее добрую и веселую, жизнерадостную, мне казалось, она и, правда, когда-то любила меня.

– Если ты думаешь, что не можешь его предать, то это неправда, – снова заговорила Эмма, будто угадав мои мысли, – все это лишь внушение твоего Хозяина. На самом деле вампиры, как и люди, способны предавать друг друга и убивать ради денег, власти и прочих желаний. Именно поэтому тебя поймали. Как только ты вышел из-под защиты Валентайна и ослабил бдительность. Среди твоих же товарищей полно тех, кто желает твоей смерти.

– Я же сказал уже, я ничего не знаю, – стал раздражаться я. – Неужели вам так плохо живется? По-моему стало намного лучше, чем было еще пару лет назад. Разве не так?

– Люди для вас лишь скот, чему мы должны радоваться? Что один тиран сменился другим? Или это хобби у Высших: чтобы скоротать вечность – разводить фермы?

Да, возможно, главная причина, по которой Валентайн старался ради процветания города, заключалась в том, что он хотел, чтобы обычные люди могли спокойно жить и размножаться. Он зарабатывал на них миллиарды, вкладывая в них деньги. Он держал в своих руках практически все, и контролировал преступную деятельность. Если бы я не ненавидел его так сильно, я бы даже мог бы встать на его защиту. Иначе снова начнется война, будут гибнуть люди.

Эмма права, вампирам не чуждо ничто человеческое, они действительно могут предавать, убивать друг друга, прямо как люди, но почему же они не могут точно так же тогда любить, дружить и страдать? Хотя, люди не смогут все равно принять нас, мы ведь питаемся человеческой кровью, мы сильные и опасные. А все опасное, что люди не могут контролировать, они стараются уничтожить.

Пока я размышлял, Стоун надоело ждать от меня хоть какой-нибудь ответной реакции, это было видно по ее глазам и тому, как она теребила пальцами распятье. Я почувствовал жжение на шее. Если она сейчас его сдавит, мне будет как минимум неприятно.

– Это твой последний шанс облегчить себе участь, днем с тобой основательно побеседует один очень интересный тип, не думаю, что ты после этого сможешь уже хоть что-то понимать, а послезавтра в полночь ты умрешь. Так что у тебя есть последний шанс избавить себя от мучений перед смертью, просто сказать мне, как проникнуть к Валентайну.

Я вышел на свет, чтобы Эмма могла увидеть мое лицо и понять, что я говорю серьезно:

– Я ничего не знаю. Можете делать со мной что хотите…

Женщина со всей силы сжала в руке распятье, я мог поклясться, что в этот момент услышал, как она заскрипела зубами от злости и ненависти.

– Урод! – зашипела она сквозь зубы.

Наверное, я бы и не стал этого отрицать, если бы в этот момент мог хоть что-нибудь сказать, но из горла вырвался лишь стон. Я упал перед ней на колени, пытаясь освободиться от ошейника, который сдавил мою шею так, что потемнело в глазах. Видимо Эмме показалось этого мало, она протянула свои руки сквозь решетку и стала душить меня. Я вцепился пальцами в ее запястья, еще бы чуть-чуть, и смог бы сломать ее кости, но я сдержался. Когда дышать стало легче, я заметил, что все еще продолжал держать ее руки. Я отпустил ее. Все это бесполезно: причинять ей боль, разговаривать с ней о чем-то – она слишком упряма и зациклена на своей цели. Подняв голову и смахнув челку с глаз, я посмотрел ей в лицо. Эмма надменно смотрела на меня, пока я стоял перед ней на коленях, она наслаждалась этим зрелищем. Неужели это та самая тетя Эмма? Почему она так хочет заставить меня страдать? Ради чего? Чтобы я понял ее боль? Разве я должен сочувствовать ей, жалеть ее? Она считает меня уродом, монстром и выродком, но я даже представить не могу, кто она после всего этого.

– Конечно, ты же вампир, откуда тебе знать, что могут чувствовать люди, – снова заговорила Эмма, в ее голосе ощущалась неприязнь, – тем более, что может чувствовать отвергнутая женщина, которая ради любимого человека готова была пойти на все! Я даже пошла в охотники ради твоего отца, хотя вся семья была против. Но он все равно отвернулся от меня. Он выбрал мою сестру, хотя знал, что Триша никогда не любила его и лишь баловалась, чтобы насолить мне. Она всегда любила отбивать у меня парней, но она не знала, насколько сильно я любила твоего отца. Я никогда не могла понять, почему он так пытался избавиться от меня, всеми силами гнал от себя, хотя я видела, что я ему не безразлична. Он пытался заставить меня ненавидеть его…

Если я действительно был похож характером на своего отца, то я догадывался, зачем он так поступал. Может быть, моя тетя и была слишком напористой и эгоистичной, но я знал ее и как очень добрую, нежную и ласковую женщину. Возможно, она вела себя так только со мной, потому что я был ребенком ее возлюбленного. Но точно мог сказать, что если мой отец действительно любил ее, тогда все было понятно.

– Он хотел спасти тебе жизнь, уберечь от себя, чтобы ты не погибла вместе с ним… – прошептал я.

– Я была готова умереть вместе с ним! – выкрикнула тетя, пытаясь подавить слезы.

– А ты не подумала, что тем самым только еще больше причиняла ему боль и себе тоже?! – не выдержал я и повысил голос. – Вот упрямая!

Впервые в жизни я увидел, как тетя заплакала. Она выкрикивала мне какие-то ругательства, проклинала, все, что я мог разобрать, так это то, что она желала мне гореть в аду. Но эти слезы были настоящими, словно она впервые заплакала спустя многие года, долго сдерживала их в себе и теперь просто переполнилась. Мне было жаль ее, отчаяние и боль заставили ее совершать страшные поступки.