Текст книги "Время скорпионов"

Автор книги: D. O. A.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)

– Поблизости, в городе, в восьмом округе, с сыщиком. – Снова ответил Луи.

– Черт! О чем они там болтают?

– Мы не слишком уверены. Подслушивающие устройства, установленные в ее вещах и мобильном телефоне, заглушаются окружающим шумом. Она рассказывает ему о своих последних месяцах, это точно, но расслышать детали невозможно из-за помех. Все, что нам удалось получить, поскольку они много раз повторяли его, – это какое-то имя, Лакруа. Кроме того, они говорили о тринадцатом парашютном десантном.

Монтана указал на телефон:

– Можно?

Стабрат кивнул:

– Посмотрю, есть ли у нас в архивах что-нибудь на некоего Лакруа из ближайшего окружения Стейнера. А в Оверни?

– Мы уже сели на хвост, но пока ничего интересного.

Серый кардинал службы внешней разведки звонил своим, когда в кабинете появился курьер. Он тихо переговорил с Луи, тот подошел к шефу:

– Одну из наших групп наблюдения вокруг улицы Боэти засекли полицейские, они снимаются. Другое оборудование остается на месте.

Стабрат вздохнул.

Амель завершила свой рассказ. Некоторое время Понсо молчал, затем сделал знак одному из сослуживцев приблизиться.

– Пойдешь в магазин Географического института, он здесь, недалеко. Купишь мне все карты окрестностей Сен-Прива-д’Алье до Ла-Шез-Дье на севере и Манд на юге, какие найдешь.

Сотрудник ушел и в дверях столкнулся с Менье.

– Я не уверена, что смогу найти место на…

Полицейский перебил ее:

– Подождите. – Он повернулся к своему заместителю. – Ну что?

– Тригон и Майёль застукали двух типов прямо напротив, но тем удалось удрать.

– А как насчет По?

Менье похлопал по увесистой папке, которую держал под мышкой:

– У нас есть свободная камера?

– Да, но…

– Сейчас позвоню шефу и распишу ему в красках. Я соблазню его тем, что мы можем поймать крупную рыбу – парня, замешанного в суперсерьезном покушении, по-настоящему крупную рыбу.

Понсо обернулся к Амель, та покачала головой, не слишком уверенная в том, чего от нее ждут.

– Ты отдаешь себе отчет в том, чем рискуешь, если ошибся?

– Он подвесит меня за яйца или, хуже того, отправит в комиссариат куда-нибудь в предместье.

– Что дает тебе повод считать, что он согласится?

– Думаешь, он станет сомневаться, когда я произнесу слово «химическое»? Сначала он подумает об опасности, а потом сразу о карьере. Я скажу ему, что мы пойдем туда, только чтобы проверить, в сокращенном составе. Все, чем он рискует, – это небольшие расходы на однодневную командировку в провинцию.

– Одной командой? Мы вдвоем?

– Да, разумеется… Со всей группой. Я якобы плохо пойму. Ты трубишь сбор и назначаешь всем встречу в Сен-Прива-д’Алье. В… – Понсо посмотрел на часы, – четыре часа. Нет, в пять. В пятнадцать тридцать. Скажи ребятам, чтобы не приходили без оружия: неизвестно, что мы там обнаружим.

Полицейские молча переглянулись, Менье взял мобильник и принялся звонить.

Ланжевену позвонили около одиннадцати пятнадцати. Четверть часа спустя он и бойцы его группы захвата в камуфляжной форме ждали в установленном месте, когда две «пумы» [276]276
  Военные вертолеты французского производства, известны с 1965 г.


[Закрыть]зайдут на посадку.

Боковые дверцы вертолетов открылись, и тринадцать человек, пригнувшись, бросились к ним с оборудованием в руках.

В кабине летательного аппарата капитан нос к носу столкнулся с угрюмым штатским, представившимся генералом де Стабратом.

– Я командую этой операцией. Кодовое название «Вирджиния». Я буду Виктор-альфа, вы будете Виктор-зеро.

Там присутствовал еще один штатский, но его имя не уточнялось.

Они поднялись в воздух.

Понсо жал по автостраде. Только что проехали Невер. На заднем сиденье Амель сверялась с купленными в Париже картами и пыталась восстановить в памяти маршрут до дома Сервье. Она уже совершила две однодневные поездки: одну туда и обратно в Сен-Прива-д’Алье разными путями, а вторую просто до Клермон-Феррана. Об этом последнем путешествии у нее не сохранилось достаточно четкого воспоминания. Его рассеяли печаль, гнев и разочарование.

Менье, тоже уже знакомый с историей журналистки, поднял лежащую на полу под ногами папку с делом Лакруа.

«Ронан Лакруа, родился в Ренне двадцать четвертого июля тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, имеет степень бакалавра по бизнесу, оценка хорошо, подготовительный класс НЕС, [277]277
  Ecole des Hautes Etudes Commerciales de Paris (фр.) – Парижская высшая школа бизнеса.


[Закрыть]выпускник ESCP, [278]278
  Ecole Superieure des Sciences economiques et commerciales (фр.) – Высшая школа экономики и финансов.


[Закрыть]выпуск тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, отбывает для исполнения военной службы в ЕААВС [279]279
  Известная на весь мир школа верховой езды, основанная в 1824 г. Знаменита своими выпускниками-бронекавалеристами.


[Закрыть]в Сомюре».

Он повернулся к Понсо:

– Школа практики бронетанковых войск.

– Ладно, дальше.

– ОК, значит, январь восемьдесят восьмого. Через пять месяцев он с хорошими показателями поступает аспирантом в тринадцатый десантный, где его принимают в эскадрон командования и поддержки. Написано, что он спортивный, отмечено, что у него уже есть гражданские дипломы за прыжки в свободном падении, получившие высокие оценки начальства. Еще одна запись, согласно которой в июле того же года он получает специальное увольнение. Мотив – кончина родителей.

– Хоть тут не соврал.

Амель подняла голову и переглянулась с руководителем отдела сыска, наблюдающим за ней в зеркало заднего вида.

– В деле указано, что по возвращении из отпуска Лакруа отправлен на несколько дней в военное училище в Париже. Затем, по возвращении в Дьез, он проходит проверочные тесты для предварительного отбора в тринадцатый полк. Вообще-то, в качестве призывника он не имел на это права. По словам нашего друга из По, именно здесь все становится очень странным. И он встревожился еще сильнее, когда увидел шифр «1–2» на документах. Я испугался, что он сейчас повесит трубку, так ничего мне и не факсанув.

– Почему?

– По его словам, о группе «1–2» в тринадцатом полку ходят легенды. Сам он прежде никогда не видел такой пометы, только слышал о ней. Якобы рекруты группы «1–2» обладают настолько особыми данными, что в полку перед отправкой их изолируют, чтобы заставить работать на уровне выше нормы.

– Что это значит, уровень выше нормы?

Менье пожал плечами:

– Откуда мне знать? Могу только сказать, что тому, по телефону, не слишком приятно было все это мне рассказывать. Он объяснил мне, что следующее назначение Лакруа было еще более поразительным. Он перешел в двадцать второй пехотный полк в Лионе, теплое местечко. Те, кто туда идет, получают наименование «коммандос розовые береты». [280]280
  Розовый берет– форменный головной убор военнослужащих спецназа, обладающих достаточными профессиональными, физическими и моральными качествами, успешно прошедших квалификационные испытания. Аналог крапового берета в российском спецназе.


[Закрыть]

– Целая программа. Это и правда не слишком вяжется со всем остальным.

– Да, не слишком. Тем более что он много перемещается и проходит стажировки в разных частях Франции. Опять же со слов нашего приятеля из По, парень представляет собой настоящий каталог высочайшей квалификации. OPER, СТ1 – 2–3 в CNEC, [281]281
  Центр подготовки коммандос – бойцов спецназа французского легиона; выпускники – парашютисты-десантники.


[Закрыть]SOGH, [282]282
  Sauts operationnels Grande Hauteur (фр.) – боевые прыжки с большой высоты.


[Закрыть]SOTGH, [283]283
  Sauts operationnels Tres Grande Hauteur (фр.) – боевые прыжки с очень большой высоты.


[Закрыть]дальше пропускаю, и еще лучшие. Хре́новы сокращения, хуже, чем у нас в армии.

– А дальше?

– Его посылают на стажировку в Келерн, в подразделение под названием CINC. [284]284
  Centre d’instruction des nageurs de combat (фр.) – Центр подготовки боевых пловцов.


[Закрыть]Однако он по-прежнему приписан к двадцать второму пехотному полку. Затем несколько раз он выезжает за границу, возвращается во Францию и наконец направляется в Перпиньян для поступления в CIPS. [285]285
  Centre d’instruction parachutiste specialise (фур.) – Центр специальной подготовки парашютистов.


[Закрыть]Там обучают ведению герильи [286]286
  Guerrilla (исп.) – партизанская война.


[Закрыть]и контргерильи: «У наш ешть шпошобы жаштафить фас гофорить» и все такое. – Менье рассмеялся своей шутке. Он всегда так поступал, когда нервничал.

– Удивительно, что этот парень делал, когда был в заурядном полку?

– Угу. Если только он не умер.

– Как это? Но это невозможно! – Амель подсела поближе, чтобы ничего не пропустить.

– Я просто читаю, что написано. Лейтенант Лакруа пропал без вести в ходе тренировочной выброски парашютистов в открытое море с большой высоты, над Коллиуром. Официально считается, что он умер седьмого мая тысяча девятьсот девяносто четвертого года, отчислен из личного состава в том же году.

– Как и положено.

– Угу. А вот уж совсем смешно читать комментарии в конце документа. Кто-то написал: «Ср.: кптн. [287]287
  «Сравнить: капитан…»


[Закрыть]Мишель Шевалье». Я не смог получить это досье, но все же запросил некоторые детали. Этот славный парень, то есть другой офицер, похоже, обладает теми же данными, что Лакруа, вплоть до личного военного номера, но с назначениями в другие подразделения. И наконец, находясь в зарубежных командировках, он оставался приписанным к CIRP, [288]288
  Centre d’instruction des reserves parachutistes (фр.) – Центр подготовки парашютных резервов.


[Закрыть]единственный известный адрес которого – парижский почтовый ящик. Так продолжалось два года, после чего он тоже был отчислен из личного состава. Я проверил: у нас его не знают. Ты слыхал когда-нибудь об этом, как его?..

– Это служебное название Центра подготовки оперативной службы внешней разведки.

– Серкотт, возле Орлеана?

– Да, месье.

Амель снова вступила в разговор:

– Что все это значит?

– Все это, – Понсо вздохнул, – путь фантастически натренированного типа, которого потом заставили исчезнуть, чтобы забросить черт знает куда. Парень без семьи, без привязанностей, без истории, абсолютно чистый, поскольку официально он мертв. Так что «создатели» были вольны использовать его соответственно своим нуждам. Полагаю, скорее в деликатных операциях.

– Я спрашиваю себя… – Менье не договорил.

– О чем?

– Что может заставить парня заниматься этим?

– В твоем факсе не описаны изменения психики?

– Нет, ничего такого. И все же надо быть полным идиотом, чтобы…

Понсо не слушал, он снова краем глаза смотрел в зеркало заднего вида.

Амель отвела взгляд.

«Пумы» приземлились на краю полосы аэродрома Олна недалеко от Клермон-Феррана. Ожидающие там монообъемники немедленно тронулись в путь, как только бойцы группы захвата разместились в них. На переднем сиденье первой машины генерал де Стабрат начал слушать капитана Ланжевена:

– Итак.

– Объект является французским выходцем, обращенным, хорошо тренированным, опасным, вероятно знающим местонахождение военных химических элементов, нелегально ввезенных на территорию Франции и предназначенных для террористической акции. Первостепенная задача: взять этого человека живым.

– Он будет один?

– Безусловно. В противном случае всякое лицо, оказавшееся с ним, должно рассматриваться как представляющее угрозу для безопасности государства и подлежит уничтожению.

– Вы можете подтвердить этот приказ?

– Все лица, предположительно сопровождающие объект, должны быть уничтожены. – Мы заручились надлежащим образом подписанным министерским документом.

Ланжевен прочел бумагу и кивнул.

– Где он скрывается?

– Мы пока этого не знаем. Полагаем, он укрылся в районе Ланжака. В ближайшее время мы туда выдвинемся и будем ждать уточнений относительно его местонахождения.

Генерал обратился к молчащему с самого начала поездки Луи и взял картонную папку:

– Предварительное досье объекта. Ознакомьтесь со своей целью.

Ланжевен быстро просмотрел документы и обнаружил фотографии Жан-Лу Сервье в фас и профиль. Лицо показалось ему смутно знакомым, но он не смог припомнить, при каких обстоятельствах уже видел его. Вероятно, в какой-нибудь разведкартотеке.

Над Сен-Прива-д’Алье и его маленькой площадью шел дождь. Стены церкви показались Амель более серыми, чем ей помнилось. Сырость. Осмотревшись, Амель кивнула Понсо:

– Развернитесь на сто восемьдесят градусов.

Во время поездки она уже многократно проделала этот путь и была готова указывать дорогу.

– Надо бы подождать остальных. – Менье становилось все больше и больше не по себе.

– Я просто хочу взглянуть, вот и все.

– Это неосмотрительно.

– Мы тихонько посмотрим и убежим. Мы же умеем, да?

Они выехали из городка и на первом перекрестке свернули влево, на спускающуюся к Алье и его отвесным ущельям дорогу. Только через полчаса, после того как дважды ошиблась, Амель нашла поворот на дорогу, ведущую к дому Сервье. Она уходила в лес, и увидеть другой ее конец оказалось невозможно.

Остановив машину, Понсо повернулся к молодой женщине и заглушил мотор.

– Сколько отсюда до дома?

– Приблизительно двести метров и еще там поляна. Я знаю, что можно подойти по другой тропинке, но не смогла бы ее найти.

– Что находится с другой стороны, на севере?

– Тоже деревья. Я думаю, они идут до самых ущелий. Он собирался меня туда отвести, но… мы не успели это сделать.

– Значит, он там зажат?

Журналистка кивнула.

Оба полицейских надолго умолкли, затем Менье заговорил:

– Лучше бы уйти и дождаться остальных, так что… – Он умолк, потому что задняя дверца открылась.

Выбравшись из машины, Амель уже поднималась наверх мимо них.

Понсо, а за ним его помощник выскочили из автомобиля.

– Эй, вернитесь! – Он схватил ее за руку, пытаясь остановить. – Вы не можете туда идти, это опасно.

– Если он собирался убить меня, то давно уже сделал бы это. Вы ведь даже не уверены, что он там. Если он действительно тот человек, чей портрет вы сейчас составили, то он уже далеко.

– Вы сами отдались под мою ответственность, так что слушайтесь меня. Игры кончились!

– Я вам не доверяю, вы убьете его.

– Нет, только в случае необходимости.

Амель высвободила руку и побежала. Через двадцать метров Менье удалось снова поймать ее, но она во второй раз вывернулась, прежде чем два офицера службы госбезопасности окончательно не обездвижили ее.

Линкс наблюдал за борьбой троих своих непрошеных гостей.

Пока они были одни.

Несколько минут назад он услышал их – незаметных, но недостаточно незаметных для того, кто бдительно и настороженно ждал. Он сидел в подземном тайнике, в нескольких шагах от автомобиля сыщиков, за спиной у троих визитеров. За долгие годы он вырыл вокруг дома несколько таких тайников, главным образом вдоль подъездных дорог. Параноидальный сдвиг, находящий оправдание в желании не потерять сноровку.

Сервье четыре дня ждал этого момента. Он знал, что рано или поздно Амель вернется. И возможно, вопреки своей воле, в сопровождении нежелательных гостей. Он молился, чтобы она пришла с «друзьями». Постороннее присутствие вынудило бы его бывших нанимателей знать меру. Ему необходимы были свидетели, чтобы установить статус-кво [289]289
  Status quo (лат.) – существующее положение вещей.


[Закрыть]и добиться своих целей.

Офицеры полиции справились бы с делом лучше, чем кто-либо другой.

Сервье снял кольт с предохранителя и, чтобы прицелиться, немного приподнял спиной скрывающий его пласт земли.

– Руки за голову и не двигаться!

Услышав идущий из-под земли голос, Понсо и Менье вздрогнули. У обоих одновременно возникла одна и та же мысль, однако реализовать ее они не смогли.

– Стоять! Поверьте мне, вы не успеете. Руки за голову или пристрелю!

Полицейские против воли повиновались.

– Лежать, лицом в землю. Нет, Амель, ты стой. – Линкс подождал, пока они повиновались. – Подними им куртки и забери оружие. Спокойно… ОК, теперь брось его к машине.

Два пистолета упали на землю в десятке метров от автомобиля.

– Соедини их наручниками со спины между собой.

Щелканье закрывающихся замков.

– Задери им штаны. Отлично. Господа, можете встать. Теперь медленно повернитесь.

Связанные мужчины с трудом повернулись лицом к дороге.

– Теперь опять распахни их пальто, я посмотрю спереди… Спасибо.

И тут трое пленных увидели, как земля в лесу зашевелилась и пошла к ним навстречу. Амель узнала этот странный комбинезон, который уже видела в амбаре.

– Мы идем ко мне. Вперед! – Сервье выстрелил в пистолеты, и они исчезли в зарослях на обочине дороги.

Никто не двинулся с места.

– Что ты собираешься с нами сделать? – Журналистка старалась не терять самообладания, но ее лицо выдавало тревогу. Она уже не очень была уверена, что понимает, с кем имеет дело.

– Я? Ничего. Не будем терять время, надо возвращаться.

Дом был погружен во тьму. Шторы на закрытых крепкими решетками окнах задернуты. В гостиной горел камин, и в доме стояла удушающая жара. Линкс усадил всех перед огнем.

– Вы, сударь, мерзляк. – Менье не смог удержаться от иронического выпада.

Сервье не отреагировал.

– Амель, стяни-ка им щиколотки. – Он бросил ей рулон скотча. – А потом займешься огнем. Старайся, чтобы он не слабел, так вам будет лучше.

Понсо заметил солидный запас дров. Их было полно вокруг них и в соседней комнате. Груды поленьев были расположены так, чтобы быть в зоне доступности и при этом мешать передвижению. Входя, он прикоснулся к батарее отопления, которое тоже работало на полную мощность.

– Чего вы все-таки боитесь?

Линкс забаррикадировал входную дверь современным металлическим комодом, очевидно дорогостоящим и тяжелым. Затем сел в кожаное кресло напротив своих гостей. Он напоминал бесформенный ворох ленточек и веток, который не имел бы ничего человеческого, если бы не две руки, крепко державшие лежащее на подлокотниках штурмовое ружье. Прежде чем ответить, он задумался.

– Когда они придут, что не заставит себя ждать, они будут оснащены всем необходимым, чтобы увидеть, что происходит внутри. Они не войдут, пока не узнают. На мне одежда, снижающая мою тепловую сигнатуру. Не вашу. [290]290
  При высокой температуре в помещении силуэт человека в одежде, удерживающей тепло, в поле зрения инфракрасной аппаратуры искажается и сливается с фоном, что делает стрельбу по нему затруднительной.


[Закрыть]

– Вы затемнили и загородили окна, заблокировали выходы, сделали любое движение затруднительным. Как вы думаете, сколько времени вы продержитесь в полном одиночестве?

Агент улыбнулся, но этого никто не увидел.

– Достаточно, чтобы поторговаться. – Он постучал пальцем по рукоятке своего кольта. – Но вопрос поставлен не совсем точно. Сколько людей они готовы потерять, чтобы взять меня живым? И сколько времени им понадобится, чтобы понять, что здесь никого нет? Я могу превратить это место в настоящие руины, если пожелаю. Есть риск, что это произойдет не очень тихо. А эти люди испытывают ужас перед оглаской.

– С чего бы это им хотеть взять вас живым? – Менье продолжал в саркастическом ключе.

– Потому что у меня есть кое-что, чем они мечтают завладеть, и…

– И что?.. – Журналистка резко перебила его.

– Я готов обменять его.

– На деньги, да? И для этого тебе нужны заложники? Ты лжец, манипулятор, убийца! Надеюсь, они убьют тебя… – Амель не могла сдержаться, ярость и страх переполняли ее.

Линкс оставался безучастным.

– Ты проиграешь и сдохнешь. Скоро они убьют тебя, слышишь, и все это будет ни к чему! Твоя жизнь – это полный крах! Лжец! Л…

– Довольно! – Прервав ее словесный поток, Понсо обратился к Сервье: – А что вы думаете?

По его глазам агент догадался, что тот понял.

– Часа два-три, может, меньше. – Он встал, подошел к Понсо и что-то зашептал ему на ухо. Его исповедь длилась долго.

Офицер службы госбезопасности покачал головой, выругался, и в гостиной воцарилась тишина.

Снаружи все сильнее шумел дождь. Линкс попросил Амель добавить дров в огонь, и он затрещал пуще прежнего. Им оставалось только ждать.

И слушать.

– Я связался с Крейлем. – Луи развернул складную спутниковую антенну около чемодана с электроникой размером с атташе-кейсом.

Он расположился позади монообъемника, припаркованного на закрытой площадке у начала дороги к дому Сервье.

Перед ним в другом автомобиле склонился над развернутой на столике картой Стабрат. Ланжевен показывал ему четыре оси проникновения, учитывающие все углы фермы.

– Две мои группы, разбитые на два плюс два, подойдут отсюда, отсюда, отсюда и отсюда. – Затем расположение снайперов. – Другой снайпер и его наводчик скоро будут на месте в этой точке. – Он указал на зону выше дома, со стороны ущелий, на расстоянии приблизительно трехсот метров. – Они смогут информировать нас, но мне спокойнее, когда у меня есть план.

– Время работает против нас.

Генерал и руководитель группы захвата были в аудиошлемах с микрофонами. Позади них, в кабине, громкоговоритель докладывал о продвижении солдат:

– Виктор-зеро, я Виктор-одиннадцать. На дороге припаркован автомобиль. Сообщаю его номерные знаки… Проверьте…

Не теряя времени, Луи ввел в портативный компьютер сообщенный группой номер. И мгновенно получил информацию о нем.

– Виктор-одиннадцать, я Виктор-зеро. Получено.

– Виктор-зеро, я Виктор-танго, говорите…

– Виктор-зеро.

– Мы на месте. Вокруг фермы никакого движения. Основное строение одноэтажное. Имеется боковой выход со стороны амбара и еще один впереди…

По мере того как к нему поступали новые сведения, Ланжевен переносил их на упрощенную схему дома.

– Заглянуть внутрь невозможно. Все окна замаскированы и загорожены…

Он скривился:

– О гранатах можно забыть.

– Спускаюсь в бойлерную…

Оба офицера молча ждали продолжения отчета снайпера об осмотре. Остальные «Викторы» последовательно докладывали о достижении своих точек развертывания «дельта».

– Виктор-зеро, я Виктор-танго, в доме никакого движения. Сильное тепловое выделение в центре дома…

– Прячется ваш клоун. Значит, он нас ждет. Не нравится мне это.

– Он совершенно один.

– А эта тачка? – Руководитель группы захвата обернулся к Стабрату.

– Забудьте о тачке, вперед!

Ланжевен перестроил свои группы, чтобы вывести их к двум входам, и дал приказ приступать к захвату. И тут же вообразил себя рядом с этими людьми. Он видел, как вместе с ними приближается к цели, медленно, между деревьями, прыжками и ползком; как они с напарником прикрывают друг друга.

Невидимые.

Неслышные под дождем.

Первый взрыв застал его врасплох, и он рефлексивно привстал в кресле. За первым сразу последовала серия других разрывов, пока его уши не переполнились паническими сообщениями.

Тригон и Зеруаль выскочили на площадь Сен-Прива-д’Алье впереди кортежа из пяти автомобилей. Место было пустынным и тоскливым. Машины их друзей видно не было.

– Где же они, черт бы их побрал!

– Когда я в последний раз говорил с Менье, они опережали нас приблизительно на час.

– Что ты об этом думаешь, Зер?

– Думаю, что надо пойти спросить вон там. – Он указал на «Старую корчму». Внутри горел свет.

Они обнаружили всего одного посетителя – старика, облокотившегося на стойку, – и бармена, по другую ее сторону. Тригон подошел:

– Здравствуйте, мы ищем наших друзей и…

– Не видал. – Пти Пьер отлично понял, с кем имеет дело.

Полицейский вздохнул и выложил на стойку фотографию, сделанную камерой слежения:

– Его зовут Жан-Лу Сервье, он живет где-то здесь. Наши коллеги приехали побеседовать с ним. Мы тоже. Это очень важно.

– Я его не знаю и говорю вам, что никого не видел.

– Послушайте, этот человек опасен.

– Вы вместе с теми? – Все удивились, когда заговорил до сих пор не проронивший ни звука старик.

– Да, двое мужчин и…

– Их было не двое – тех, кого я видел.

Тригон уже собирался ответить, но Зеруаль его опередил:

– Как эти люди выглядели?

– Куча парней, с какими шутки плохи. Набились в такие тачки вроде грузовичков.

– Монообъемники?

– Ну да, как будто. И все серые.

– И куда они двинулись?

– У вас есть план?

– Пойдемте с нами.

Выйдя вместе со стариком, полицейские подвели его к машине. Пока Тригон разворачивал карту, их случайный информатор указывал Зеруалю пальцем направление, куда отбыла подозрительная колонна.

– Там еще живет дружок Пти Пьера.

– Кто это?

– Парень, которого вы ищете. Он приятель Пьера, хозяина бара. У него там дом. – Старик в такт своим словам махал рукой и, не глядя, указывал куда-то вдаль. Череда приглушенных близких разрывов заставила его повернуть голову. – Бог ты мой, странно громыхает эта гроза.

– Это не гроза. – Зеруаль без церемоний схватил его за руку. – Поедете с нами. Доведете нас до этого дома. – Он втолкнул его в машину. – Поехали, поехали! Шевелись!

– Я Виктор-двадцать два… Мины! Здесь мины!

Человек упал…

У нас раненый…

Осторожно, мины!

– Всем-всем-всем, я Виктор-зеро. Отступайте к своим «дельтам»! Виктор-двадцать два, каково ваше положение? – Ланжевен бросил мрачный взгляд на Стабрата.

Тот, в нервном напряжении, воздержался от всяких комментариев.

– Я Виктор-двадцать два. Ничего не произошло. Ложная тревога. Учебная прыгающая мина… С краской… Это маячки, всего лишь маячки…

Шеф группы захвата с облегчением вздохнул, но подтвердил свой приказ отступать. Через некоторое время, показавшееся ему бесконечным, бойцы доложили, что без проблем вернулись на исходные позиции.

Потом в радиоэфире появился новый голос. Голос, которого здесь не должно было бы быть. Голос, сразу показавшийся Ланжевену знакомым, хотя он не узнал его…

– Виктор-зеро…

…пока тот не назвал своего позывного сигнала…

– Я Оскар Лима…

Глаз Рыси. Солдат, чье скрытое под толстым слоем боевого грима лицо он успел увидеть лишь мельком. Только очертания. То был вечер гнева. С тех пор прошло уже несколько месяцев. Это было на бетонированной площадке перед ангаром аэродрома в Приштине, после задания, которое могло бы обернуться катастрофой из-за безрассудства этого парня, бывшего одним из них.

Один из них. Свой.

Ланжевен должен был захватить своего. Того, кто был на их частоте связи, знал их позывные, ждал их. Он обратился к генералу:

– Что это значит?

Стабрат раздраженно отмахнулся.

– Что за бардак, черт! Это учения? – воскликнула Ланжевен.

– Виктор-зеро, я снова пришел на большую зачистку раньше вас… Только на этот раз зачистить надо меня… Каково это, идти по темной стороне добра?

Ответа не последовало.

– Вам что, ничего не сказали? С вами есть начальство?

Молчание. Знак согласия.

– Великолепно… Я тоже не один… Со мной двое полицейских и молодая женщина. Журналистка… Надо, чтобы они смогли выйти, это дело касается только вашего начальства и меня…

– Не может быть и речи. – Стабрат не сводил глаз с Ланжевена. – Он лжет.

Руководитель группы захвата медленно кивнул:

– Всем, всем, всем. Я Виктор-зеро. Переходим на частоту зачистки.

И сразу снова вызвал двоих снайперов: видят ли они какое-нибудь движение внутри дома? Много плохих парней?

– По-прежнему никакой видимости… Никакого Майка [291]291
  По-видимому, имеется в виду легендарный герой американского фольклора Майк Финк, меткий стрелок, драчун и король гребцов. Имел реального прототипа, Майка Финка (1770–1823).


[Закрыть]в поле зрения…

Бортовая рация еще была настроена на начальную частоту, и снова послышался голос Оскара Лимы:

– Я хочу говорить с вашим начальством…

Генерал схватил другой микрофон:

– Я начальство.

– Сейчас мои товарищи выйдут… Когда они будут вне опасности, они установят со мной контакт… Только тогда я отдам вам то, что вы ищете… Остальное уже не касается никого, кроме…

– Вы не в том положении, чтобы торговаться.

– Вспомните, откуда я пришел. Я кое-чем подстраховался. И если до сих пор я ограничивался лишь предупреждениями, не требующими усилий, продолжение может оказаться более жестоким…

– Вы блефуете.

– Как вам будет угодно…

В ярости Стабрат швырнул микрофон на приемопередатчик:

– Чтобы вы мне сейчас же достали это дерьмо!

Ланжевен собирался ответить, когда на площадке появился автомобиль. За ним другие. Один из его людей в сопровождении Луи пошел навстречу вновь прибывшим, с решительным видом высаживающимся из машин. Все были вооружены.

– И что теперь? – Голос Понсо нарушил тишину, установившуюся в гостиной.

Стоя в нескольких шагах от окна, Сервье смотрел сквозь стекло.

– Вы ведь знаете, они не будут торговаться. Они не могут.

– Потерпите. Наступает ночь, это осложнит им задачу. Ланжевен не идиот. Он приучен к точности, осмотрительности. С точки зрения тактики решения принимает он. После того что только что произошло, он хорошенько задумается. И потеряет время…

Трое пленных увидели, как агент вдруг напрягся и взял винтовку на изготовку. Ее ствол, удлиненный внушительным глушителем, начал двигаться, словно преследовал движущуюся цель, направляющуюся в сторону… входной двери!

Вскоре по ту сторону деревянного полотна раздался крик Тригона:

– Я хочу говорить с майором Понсо…

Сервье кивнул.

– Я здесь.

– Все в порядке?

– Да, у нас все нормально. Остальные там?

– Да, там полный бардак, никто не понимает, что происходит…

Понсо не ответил своему подчиненному. Линкс вполголоса говорил ему:

– Вам надо уходить. Сейчас. Я получил, что хотел. Слишком много свидетелей, чтобы им теперь удалось замолчать эту историю.

– Тригон?

– Я здесь.

– Сходи за тачкой и возвращайся. Тогда мы выйдем.

Агент видел, как полицейский бегом пересекает поляну в обратном направлении. Отойдя от своего наблюдательного поста, Сервье бросил Амель ключи от наручников:

– Освободи их… Но пока оставайтесь возле огня.

Журналистка исполнила поручение и сделала несколько шагов к Сервье. Тот жестом остановил ее и не дал подойти.

– Что ты собираешься сделать?

– Ничего.

– Зачем все это?

Жан-Лу равнодушно ответил:

– Почему бы и нет? – Он вяло усмехнулся. – Я мог бы назвать тебе кучу причин. Но к чему? У всех нас не больше причин, чтобы жить, нежели чтобы умереть. Мы ничто. Песчинки на камешке, затерянном где-то в небытии. Одной больше, одной меньше, это ничего не меняет. И всем на самом деле на это насрать.

– Ты меня не убил. Тебе не насрать. Скажи мне это… Пожалуйста.

Сервье покачал головой.

Через две долгие минуты во дворе послышался шум мотора. Линкс махнул офицерам полиции, чтобы они подошли и отодвинули комод. Освободив выход, агент поместил Амель между полицейскими. Она бросила на него такой взгляд, что он чуть было не решился что-то сказать ей, но лишь потребовал, чтобы она пригнула голову.

Шествие замыкал Понсо. Он указал подбородком в сторону неприметно стоящей на полу, возле несущей стены, странной установки, из которой во множестве выходили толстые провода. Такие же он приметил в гостиной.

Сервье просто открыл дверь, постаравшись остаться вне зоны видимости для стрелков. И выставил своих непрошеных гостей на улицу. Не желавшую идти женщину ему даже пришлось толкнуть. Она сопротивлялась и кричала. Полицейские втащили ее в машину, которая тут же тронулась и умчалась.

Зеруаль с остальными членами оперативно-сыскной группы напряженно ждали возвращения коллег.

– Три Майка на борту… Машина движется…

Ланжевен по-прежнему был на проводе.

Стабрат ходил из стороны в сторону.

В конце дороги появился автомобиль. Как только он остановился, из него выпрыгнул Понсо. Амель выскочила за ним следом, но офицер отстранил ее и передал на попечение Тригону, приказав поудобнее устроить молодую женщину и подготовиться к отбытию. Отдав все распоряжения, Понсо подошел к генералу и, прежде чем протянуть ему свою визитную карточку, несколько мгновений молча пристально рассматривал его.

– Поговорим в Париже. И больше не делайте никаких глупостей.

– Виктор-зеро. Я Оскар Лима… Виктор-зеро.

– Мы у цели…

Услышав голос Сервье, Амель остановилась. Он принялся что-то тихонько насвистывать в рацию. Сначала никто как будто не отреагировал, но скоро журналистка заметила, что двое солдат, находящихся возле передатчика, стали бормотать слова какой-то песни.

 
По краю спускающейся тьмы движется серая эскадра… Громыхает гроза…
 

Громкоговоритель выплевывал резкие, рубленые фразы…

 
Впереди летит серая… Кто знает, вернешься ли ты к нам…
 

Военные продолжали свою тихую мессу.

 
Как ты, мы всегда идем, серая армия на войне…
 

Нервный старик, с которым разговаривал Понсо, стоял не шевелясь, с низко опущенной головой.

 
Если нам суждено пасть в бою, прошепчи над нами последнюю молитву…
 

Потом наступило молчание.

Линкс выключил сканер, теперь он ему уже не пригодится. Прошел под лестницу и открыл люк в подвал. Спустившись, вновь закрыл его. Внизу он освободился от маскировочного одеяния и винтовки. Для того, что сейчас последует, они ему тоже не понадобятся. Собрав оставшееся снаряжение, он подтянул парашютные ремни и направился к выходящей в сторону ущелий стене.