Текст книги "Время скорпионов"
Автор книги: D. O. A.
Жанр:
Политические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)
Феннек ненадолго прилег и вытянулся на кровати, чтобы снять напряжение. Гнев уступил место отчаянию. У него складывалось впечатление, что он движется в нескончаемом туннеле. Он снова чувствовал себя одиноким и уязвимым. Байонна, база, тренировки, его напарники – все это было слишком далеко. Он соскучился по своей семье. Ничто больше не имело смысла. Он закрыл глаза. И сразу снова открыл их, испугавшись, что может уснуть. И все же он нуждался в отдыхе. Чтобы избавиться от беспокойства, он принялся молиться, прочел про себя две суры и задумался о журналистке.
В шесть часов утра Амель пила кофе в гостиной. Сильвен еще спал. Тишина в квартире нарушалась лишь гудением включенного рядом с компьютером вентилятора.
Перед ней на столе, между двумя ее голыми ступнями, лежал мобильный телефон. Сегодня тоже ни эсэмэски, ни письма по электронной почте. Ружар уехал на выходные и в последний раз проявился вчера, прислав похотливую эсэмэску. Они еще не разговаривали. Сервье, без всяких видимых причин, не подавал никаких признаков жизни.
Его исчезновение занимало мысли Амель гораздо сильнее, нежели ее профессиональное будущее. Установление дистанции между нею и ее наставником могло сильно навредить.
Все это ее беспокоило.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что вибрации, которые она ощущала ступней, исходят от мобильника. Пока она соображала, звонящий разъединился. Может, зафиксировалось электронное сообщение. Амель подождала. Ничего не произошло. Она проверила входящие, обнаружила в списке последних звонков «ЖЛС» и перезвонила ему.
Он снял трубку и сразу стал извиняться:
– Я хотел оставить сообщение, но, когда заметил, что нечаянно позвонил, решил разъединиться.
– Телефон переключен на вибрацию. Я уже проснулась. – Молодая женщина говорила вполголоса.
– Бессонница?
– Не больше, чем обычно. А у тебя?
– Не больше, чем обычно.
– У тебя усталый голос.
– Разрываюсь на части. Работа.
– Какие-то проблемы? Тебе что-то надо?
– Хотелось с тобой поговорить.
– О чем?
– Просто поговорить.
Молчание, два вздоха.
– Мои сообщения не дошли?
– Дошли… Зашиваюсь, постоянно не хватает времени.
– Не хочешь выпить кофе?
– Прямо сейчас?
– Да.
– Где?
Офицер жандармерии остановился возле периметра заграждения, выставленного обследующими место преступления специалистами криминальной экспертизы. Несколько мгновений он смотрел на них: белые тени в капюшонах, осторожно снующие туда-сюда мимо лежащего возле ручья бледного человеческого тела. Справа цветными вешками был отмечен путь, которого все старательно избегали. Возможно, траектория, использованная для переноски трупа. Она шла к проезжей лесной дороге, петляющей в зарослях в нескольких сотнях метров от водотока. Там тоже было огороженное пространство, возможно, для того, чтобы выявить следы автомобиля.
В стороне, возле дерева, стоял мужчина лет пятидесяти. Одежда, переломленное ружье под мышкой и нетерпеливо переступающая у него за спиной собака на поводке не оставляли никаких сомнений относительно причин его присутствия в лесу Санлис на заре воскресного утра. Он беседовал с сержантом, которого приставил к нему лейтенант.
Жандармы поздоровались.
– Ну?
– Тело обнаружила собака этого господина, – унтер-офицер пальцем указал на охотника, – около семи тридцати утра. Он тут же позвонил со своего мобильника.
– Счастье, что тут есть связь. Как правило, эти штуковины не работают.
– Точно. – Унтер-офицер захохотал, но быстро затих, увидев ледяное лицо своего начальника. – Да, э-э… так что потом он смог привести сюда первую бригаду. Он ждал их на проходящей через лес тропе туристского маршрута. – Он снова махнул рукой, чтобы указать в другом направлении.
Лейтенант подтвердил сказанное шефом.
– Что говорят специалисты?
– По их мнению, труп здесь недолго, меньше двадцати четырех часов. Позавчера шел дождь, и ничто не указывает на то, что тогда он уже был здесь.
– Личность установлена?
– Неизвестный. Ни документов, ни одежды. Отпечатки пальцев уже отосланы, но на настоящий момент никаких новостей. Можно только констатировать, что это мужчина магрибского типа, молодой и спортивный.
– Причины смерти?
– Судмедэксперт едет. Но если взглянуть на шею, то, даже не строя из себя Мадам Солей… [189]189
Мадам Солей– известный французский астролог, умерла в 1996 г. «Я не мадам Солей» – фраза бывшего французского президента Жоржа Помпиду, ставшая крылатой.
[Закрыть]
– Подождем медицинского заключения.
– Да, лейтенант. На лице обнаружены следы ударов, еще несколько на теле – и что-то вроде поверхностных ожогов.
Офицер в последний раз кивнул и отпустил своего подчиненного. Он оглядел поляну, и единственная пришедшая ему в голову мысль свелась к тому, что прежде это, должно быть, было симпатичное место. Его жене понравилось бы гулять здесь.
После двухчасовой бесцельной прогулки захмелевший Сервье по авеню Георга Пятого пешком дошел до Елисейских Полей. Амель, тоже не очень трезвая, рассталась с ним возле крытого рынка Алигр, чтобы вернуться домой. Когда он вошел в «Вирджин Мегастор», [190]190
Крупный магазин, торгующий электронной аппаратурой, аудио– и видеодисками.
[Закрыть]действие выпитого с утра вина почти закончилось. Опьянение стало следствием минутного порыва, когда они проходили мимо устричного бара «Барон Руж».
Он поднялся на второй этаж и стал бродить между полками с дисками. Сначала его ничего не привлекло, но после нескольких бесплодных минут ему удалось вспомнить последние прочитанные им музыкальные статьи. На память ему пришла страничка из лондонского «Тайм-аута», и он направился к стеллажам «независимых групп» в поисках «Doves» – английской электронной поп-группы, альбом которой вышел два месяца назад.
Жан-Лу нашел, что искал, и подошел к стойке для прослушивания.
Первые же отрывки унесли его в печальный романтический мир манчестерского трио. Перевернув коробку, он прочел название четвертой музыкальной записи, «Песня моря». [191]191
Sea Song (англ.).
[Закрыть]Она начиналась долгим соло на акустической гитаре. Звуки лились, а его блуждающие вокруг глаза искали знакомый силуэт, дружеский или даже враждебный взгляд, хоть какой-нибудь знак внимания.
Ничего.
Drive with me… Do the things you won’t believe…
Он продолжал изучение языка тел, все эти незначительные обличающие движения. Никто не выделился в зримом окружающем шуме.
Drive with me… Past the city and down to sea…
Амель не привыкла пить с утра, и первые глотки оказались трудными. Она закашлялась.
Crushing dreams… Leave me be, I cannot sleep…
Несколько капель белого вина слетели с ее губ. Сервье машинально протянул руку, чтобы вытереть ей подбородок большим пальцем.
Как важны эти незначительные движения.
Drown with me… Past the city, down to sea…
Одна и та же мысль в один и тот же момент. Их пальцы соприкоснулись. Через несколько секунд он убрал руку, и между ними вновь возникло смущение, еще более сильное.
Rush of dreams… Leave in peace, let me be…
Потом долгое молчание, прерываемое ненужными словами. Они сократили время дегустации.
Oh, it’s the pain; it’s ingrained in me…
У этой девушки проблемы.
Oh, soothe my pain; it’s ingrained in me…
Решением которых он не является.
Drive with me…
Отрывок закончился, и уверенный в своем выборе Жан-Лу положил стереонаушники на стойку. Взяв диск, он поднялся на третий этаж и направился в глубину магазина, где, как он знал, находится то, что ему нужно. Его встретил продавец, увлеченный своей работой и предупредительный тип. Даже чересчур предупредительный, на вкус Сервье, не нуждавшегося в комментариях к интересующему его товару. Вежливо перебив своего собеседника, он получил в ответ снисходительный взгляд. Такой туповатому неофиту адресовал бы посвященный. И все же Сервье получил свой товар и спустился на первый этаж, чтобы заплатить.
– Сохраните чек…
Когда кассирша передавала ему чек, Жан-Лу улыбнулся ей.
– Это гарантия на вашу покупку.
Он получил свой новый цифровой плеер и вышел.
TERTIO [192]192
В-третьих (лат.).
[Закрыть]
ШАРЛИ
Мой ангел радостный, мой светоносный гений!
Возжаждал царь Давид, почти окоченев,
Согреться на груди прекраснейшей из дев,
А я прошу у вас лишь благостных молений,
Мой ангел радостный, мой светоносный гений!
Шарль Бодлер. «Искупление» («Цветы Зла»)
Посланник Бога сказал: «Некто среди вас видит нечто достойное осуждения, пусть отгородится от него рукой. Если не может, тогда языком. Если тоже не может, тогда в своем сердце, ибо оно самое слабое, что есть в вере».
Хадис в изложении Муслим в «Сорок хадис» в изложении имама Яхья ибн Шараф Эд-Дин Ан-Навари
20.11.2001
Вт. 20 нояб. 2001, 19:04:15+2000
Кому: [email protected]
Тема: не заполнена
Пон. 19 нояб. 2001, 13:38:22+4000
Кому: [email protected]
Мне очень понравилось твое последнее письмо. Спасибо, что нашел время рассказать мне все эти анекдоты. Все это заставило меня задуматься, и мне кажется, ты прав, я последую твоим советам. Вскоре я поделюсь с тобой плодами моих размышлений. А пока отправляю тебе посылку с кое-какими рецептами моего изобретения, новости о котором ты мне сообщишь.
Любящий тебя дедушка
Магрелла, его помощник Жаке и Понсо уселись, и автомобиль покинул стоянку возле жилища Мустафы Фодиля под несколько провокационными взглядами мальчишек, привлеченных непривычной активностью полицейских.
За рулем сидел капитан местного комиссариата по имени Трийяр.
– Вы только взгляните на этих маленьких ублюдков. Черт, через несколько лет добра от них не жди.
Магрелла сидел рядом с ним, на переднем сиденье.
– В предыдущие ночи они тоже здесь были?
– Есть большая надежда.
– А что произошло? – с заднего сиденья раздался голос Жаке.
– Насколько нам известно, троих придурков поколотила соперничающая банда, пришедшая, вероятно, из другого жилмассива, что вызвало повсеместные карательные вылазки. Сущий бардак! А мы оказались посредине, как раз чтобы получить по полной программе. – Он с иронией продолжал: – Одна из первых «жертв» здорово огребла и теперь в лазарете. Черт, если бы меня кто спросил, пусть бы все эти подонки поубивали друг друга, а я бы подсчитывал трупы.
Они проехали мимо спортзала, и Трийяр жестом указал на служебный вход, где произошло первое сведение счетов. Магрелла обернулся к Понсо. Обмен понимающими взглядами. Офицер госбезопасности покачал головой, а следователь криминальной полиции спросил:
– Мустафа Фодиль был профессионалом в карате, где он работал?
– В спортзале, который мы только что проехали.
– Когда произошла стычка, повлекшая за собой волнения?
– В ночь с четырнадцатого на пятнадцатое, пять дней назад. А что?
Тут впервые заговорил Понсо:
– Вы уверены, что это разборки между бандами?
– Так утверждает госпитализированный парень.
– Мне бы хотелось поговорить с ним, его можно увидеть?
– Если угодно. – Трийяр пожал плечами. – Только не понимаю, для чего это вам. – И прежде чем посмотреть на своего странного коллегу в зеркало заднего вида: – Что с этим Фодилем? Для меня большая честь, что тридцать шестой приходит повидать нас, темных, но я думал, этим занимаются жандармы. Если точней, что вы подозреваете?
Магрелла ответил, блуждая взглядом по бетонным конструкциям:
– Мы ничего не подозреваем. Его дело досталось нам в ходе другой операции.
– Что за операция?
– Больничка еще далеко?
– Как я и предполагал, Незза поддерживает деньгами организацию из двадцатого округа. – Карим находился в темной гостиной конспиративной квартиры, напротив курящего сигарету Луи. – Его фасад – это сеть автоматических прачечных. Кроме того, он владеет многими арабскими закусочными, расположенными почти повсюду на востоке Парижа. Это прикрытие его бизнеса. Он вращается среди крупных полуоптовиков. В девяносто втором он приобрел товар в достаточном количестве, а теперь сливает его через сеть полуоптовиков, приблизительную структуру которой я тебе уже представил.
– Как ты получил доступ к этим сведениям?
– Меня попросили ему помочь.
– Кто?
– Туати.
Куратор покачал головой:
– И в чем заключается твоя помощь?
– Я сопровождаю его, служу ему посредником. Принимаю заказы, получаю некоторые выплаты.
– Еще что?
Агент ответил не сразу, он смотрел на дверь в глубине комнаты, и офицеру пришлось повторить вопрос:
– Что еще?
– Какая-то часть вырученной таким образом наличности, безусловно, питает малый «бизнес» Мохаммеда Туати. Все, что относится к транспорту, проживанию, билетам на самолет, пропаганде, всему такому. Возможно, даже частично содержание мечети. С виду Нуари очень щедр. Кроме того, я уверен, что часть денег уходит за границу.
– Ты уже ходил к нему домой?
– Да. Четыре раза.
– Ничего особенного?
– Он ни разу не оставлял меня одного. Я мог произвести только поверхностный осмотр. – Пауза. – Ничего не заметил. – Карим говорил очень тихо, а глаза его вновь были прикованы к двери за спиной куратора.
– Я не расслышал.
– Извини, что?
– Говори громче.
– Ничего особенного в его квартире я не заметил.
Прежде чем продолжить разговор, Луи внимательно посмотрел на своего агента:
– А в его поведении, в обыденной жизни? Люди, с которыми он встречается… Все тип-топ? Я хочу сказать…
– Я отлично понимаю, что ты хочешь сказать. – После минутного замешательства Феннек с явной неохотой выложил свою информацию. – Я почти убежден, что он связан с третьей группой интересов, находящихся вне центра двадцатого округа и его сети перепродажи наркотиков. Он неоднократно совершенно исчезал из поля зрения. На несколько часов. Он позволил мне участвовать в двух продажах, но заплатили только за одну.
– Девица?
– Возможно, но маловероятно. Я видел нескольких цыпочек, с которыми он спит. Он всегда приводит их к себе. Здесь что-то другое. Я потихоньку разведал. Даже среди окружения Туати никто не знает, где он был.
Луи записал несколько слов на неизменно рассыпанных перед ним белых листках.
– Придется найти объяснение его тайным эскападам. В настоящий момент мы имеем на него лишь то, что он финансирует дело своих братьев грязными деньгами. Хорошо, но на это плевать. Необходимо, чтобы ты установил, насколько глубоко он втянут в вооруженную борьбу.
– То есть он становится моим первоочередным объектом?
Мужчины посмотрели друг на друга.
– В каком-то смысле.
– Почему он?
– Я не задумываюсь над вопросами такого рода. Я делаю, что мне говорят.
Карим понял это замечание как напоминание о скрытом приказе. Его глаза тут же скользнули в глубину комнаты.
Луи резко обернулся, чтобы проследить за его взглядом:
– На дальней стене какое-то пятно?
– Он там, не так ли?
– Кто «он»?
– Стабрат. Он ведь наблюдает за нами?
– Нет.
– Лжец.
– Что на тебя нашло, Карим?
– Мне не нравится, когда об меня вытирают ноги.
– Ты уже не в первый раз упрекаешь меня в этом, но и я тоже этого не люблю. Возьми себя в руки!
Прошло несколько напряженных секунд.
– Пойди посмотри, если это тебя успокоит.
Агент заколебался, сделал вид, что встает, передумал.
– Девушка.
– Какая девушка?
– Журналистка.
– Ну и что?
– Я послал тебе две фотографии мужчины, с которым она работает, чтобы вы установили его личность. Они лежат в обычном месте, там же адрес, который я выявил, когда следил за ними. В девятом округе. Я думаю, он там живет.
– Отлично. – Луи ответил слишком безразличным голосом. Осознав свою оплошность, он тут же спохватился: – Мы им займемся.
Неловкость руководителя вызвала у Феннека новую волну беспокойства. Похоже, присутствие обоих журналистов не представляется Луи серьезной проблемой. Он даже не расспросил его о причинах появления этих двоих в двадцатом округе. Они приходили справиться о Хаммуде. Потом от салафистов он узнал, что вскоре после этого, однажды вечером, журналисты отправились к старому Махлуфу.
Все это могло означать только одно: Луи уже в курсе. Следовательно, возможны две гипотезы. Его служба либо напрямую, либо посредством параллельной операции держит ситуацию под контролем. В таком случае двое писак и шагу не могут ступить без их ведома. Вторая возможность: военная разведка создала ситуацию в рамках чужой интриги и речь идет о дезинформации.
Но Карим не видел ни малейшего смысла в подобных вещах, подвергающих огромному риску все задание, а в особенности его самого как основного агента. Если пресса заметит его среди других джихадистов и если ему доведется выбраться живым, к нему будет масса вопросов. Вмешается полиция и в конце концов разберется и раскрутит все. Это вызовет беспрецедентный скандал. К тому же его контора не единственная, занимающаяся этим делом, и то, что творят другие, по крайней мере по подозрениям Карима, еще хуже. Предать дело гласности означало бы дискредитировать французскую разведку и страну в целом.
Если ему доведется выбраться живым.
Глаза Феннека машинально в четвертый раз скользнули к дальней двери.
Стоило бы посмотреть. Все это не имело никакого смысла. Его изолировали все больше и больше, и он не понимал почему. Мозг Карима несколько секунд работал в усиленном режиме. Его изолировали. И за это время устранили подозреваемых террористов, готовящих покушение с использованием химического оружия. Когда удастся изъять химикат, потребуется разработать правдоподобную историю, в случае если кому-то захочется покопаться в этом. Понадобятся убийца – козел отпущения – и люди, которые его видели, – беспристрастные свидетели.
Он.
Журналисты.
Феннек повернулся к своему куратору, и ему не понравилось то, что, как ему показалось, он прочел в его глазах.
Генерал де Стабрат появился в гостиной через некоторое время после ухода агента.
– Я уж подумал, вы его теряете. Мне кажется, он в сильном напряжении.
– Уже давно. Нам следует вытащить его оттуда. – Не вставая, Луи закурил новую сигарету.
– Пока рано. Выведем его из игры, когда будем абсолютно уверены.
– Он нестабилен, генерал. Вы сильно рискуете.
– Не «вы», командир. «Мы». Это ваш питомец, вы его натаскивали, вам и вести его до самого конца. Разумеется, под моим чутким руководством.
– Давай поскорее, у меня мало времени.
Ружар уселся напротив Дюссо. Они только что встретились в неприметном баре поблизости от военного училища.
– Спасибо, что согласился со мной встретиться. Я…
– Я пришел только из дружеских чувств. – Бывший высокопоставленный чиновник казался взволнованным.
– Так о чем тебе говорит присланная мною фотография?
– Она говорит, что тебе следует прислушаться к моему совету и держаться подальше от дел Шарля Стейнера.
– Значит, Жан-Франсуа работает на него, в Обществе оперативной обработки, управления и надзора?
Дюссо отвел взгляд, но в конце концов очень тихо ответил:
– Во всяком случае, я так понял.
– Ты так понял? И все же это официально или нет? Впрочем, существует ли в делах этой конторы что-нибудь официальное?
Новые увертки.
Журналист спохватился, что тон его вопросов слишком настойчив, и продолжал более спокойно:
– По крайней мере, знаешь ли ты его имя?
Бывший высокопоставленный чиновник покачал головой, открыл рот, чтобы заговорить, и, передумав, снова закрыл его.
– Я тебе уже говорил, из-за грядущих событий…
– Время деликатное, я прекрасно тебя понимаю и, уж поверь, очень серьезно отношусь к твоим словам. Означает ли это, что я стал жертвой чьих-то происков?
Нет ответа.
– На кого работает Стейнер?
Дюссо выпрямился.
– Единственное, что я могу сказать, – это что на кого-то работать еще не означает разделять его взгляды.
– И все? Это необходимо придать гласности. Ты не можешь молчать. Мы должны…
– Мы должны? Ты и я? Что еще я должен? Я отошел от всего этого, Бастьен. Ты журналист, тебе и копаться. Я-то легко могу представить, что произойдет: ты сам остановишься или тебя, как обычно, затормозит Клейн.
– Я не хочу, чтобы ты так говорил. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не буду, как все эти…
– Я не дурочка, даром служащая тебе на посылках, а заодно и любовницей, когда тебе заблагорассудится! Так что избавь меня от высоких слов. К тому же я очень твердо сознаю две вещи: твоя карьера еще не завершена, а моя пенсия только начинается. Мне пора. – Бывший высокопоставленный чиновник положил на стол деньги и поднялся.
Ружар последовал его примеру, и они молча вышли. На улице они обменялись торопливым рукопожатием и разошлись в разные стороны, не заметив, что с противоположной стороны их сфотографировали двое туристов.
21.11.2001
Уже несколько месяцев скандинавы, как всегда с опережением, экспериментировали с беспроводными сетями в общественных местах, в частности в некоторых аэропортах, например Каструп в Копенгагене. В VIP-салоне терминала отбытия Сервье открыл свой портативный компьютер и подключился. Перед взлетом у него еще было немного времени.
Рассеянным взглядом он попеременно следил то за случайными передвижениями пассажиров, то за заголовками сообщений, сменяющих друг друга на экране компьютера, то за новостями Би-би-си, которые с приглушенным звуком транслировались на многочисленных плоских экранах, расположенных в зале. Деловой человек, война в Афганистане, деловой человек, Олаф, саммит ООН, спам, деловая женщина, RE: [193]193
Ответ (в электронной корреспонденции).
[Закрыть]Олаф переслал письмо адвоката «Некстстэп», их контора, наводнения, стюардессы, спам, черт побери, стюарды, туристы, RE: RE: Олаф переслал письмо одного из самых влиятельных клиентов, официантка.
– Would you like anything to drink, sir?
Землетрясение. Амель.
– Just a coffee. Black, no sugar, please. [194]194
– Желаете выпить что-нибудь, сэр?
– Только кофе. Черный, без сахара, пожалуйста (англ.).
[Закрыть]
Он заглянул в переписку между своим заместителем, клиентом и их советником. Она выглядела любезной, но жесткой и во многих пунктах совпадала с текущим шведским делом. В настоящий момент он лишь просматривал копии писем, но накануне было условлено, что сегодня он вступит в игру в роли примирителя. Хорошо обкатанная техника: он – добрый, Олаф – злой.
Сервье принялся составлять ответ, ему принесли кофе, «thank you», телевизоры сменили программу, прошло немного времени, и он, одно за другим, просмотрел все полученные сообщения. На информационном табло посадка на его рейс все еще не объявлялась.
Он несколько раз наводил курсор на сообщение Амель и наконец кликнул два раза на заголовок.
Среда 21.11.01@08:41
Кому: [email protected]
Тема: не заполнена
Здравствуй,
то, чем я занимаюсь, ничтожно и подло. Я бы предпочла, чтобы мы некоторое время не встречались. Возможно, долго. Все слишком сложно. Надеюсь, ты понимаешь.
Амель
Перемещения вокруг него наконец обрели направление. Пассажиры вставали со своих мест. Объявление в зале. Быстрый взгляд на информационное табло. С тех пор как он последний раз смотрел на него, прошло ровно шестнадцать минут. Пора. Палец Сервье на некоторое время замер над клавиатурой, потом он удалил сообщение журналистки, выключил компьютер и сложил его, чтобы уйти.
23.11.2001
ГАЗЕТНЫЕ ЗАГОЛОВКИ
ПЯТАЯ ПОЛИЦЕЙСКАЯ СКЛОКА ЗА МЕСЯЦ / НЕУВЕРЕННОСТЬ РАСШАТЫВАЕТ ПРАВИТЕЛЬСТВО / 20 000 ПОЛИЦЕЙСКИХ НА УЛИЦАХ / СУД ПРИСЯЖНЫХ: УБИЙСТВО ПАРИЖСКОЙ ЖЕНЩИНЫ-ПОЛИЦЕЙСКОГО. ОБВИНЯЕМЫЕ ОТРИЦАЮТ СВОЮ ВИНУ / ЖЕСТОКОСТЬ: МНОГОЧИСЛЕННЫЕ НАПАДЕНИЯ НА ИГРОКОВ В ЛЮБИТЕЛЬСКИЙ ФУТБОЛ ПОСЛЕ МАТЧЕЙ / ЖЕСТОКОСТЬ: РАССМОТРЕНИЕ ДЕЛА ТРОИХ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ, ИЗДЕВАВШИХСЯ НАД ИНВАЛИДОМ / ВАНДАЛИЗМ: РАЗГРАБЛЕНА ЦЕРКОВЬ / ПЕДОФИЛИЯ: ДЕПУТАТ ОСТАЕТСЯ В ЗАКЛЮЧЕНИИ / ПЕДОФИЛИЯ: ГУРУ ПОД СЛЕДСТВИЕМ / ГОРОДСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ: ТЯЖКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ НАРУШЕНИЙ И НЕПРАВОМЕРНЫХ ДЕЙСТВИЙ / ЗАВЕРШЕНИЕ КОНФЛИКТА В «МУЛИНЕКСЕ» / ДЕМОНСТРАЦИЯ ЗА РОЖДЕСТВЕНСКИЕ НАДБАВКИ, ВО ФРАНЦИИ ОБЪЕДИНЯЮТСЯ НЕСКОЛЬКО СОТЕН ЧЕЛОВЕК / ЗАБАСТОВКА НА ТРАНСПОРТЕ, ДВИЖЕНИЕ ВЫСОКОСКОРОСТНЫХ ПОЕЗДОВ НАРУШЕНО / ТАЙНАЯ БУХГАЛТЕРИЯ: ЛОЖЬ, ЧТОБЫ ЗАПЯТНАТЬ МИНИСТРА / АФГАНИСТАН: ТАЛИБЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ АТАКУЮТ / ТИХИЙ И ПЕЧАЛЬНЫЙ ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ: СОТНИ ТЫСЯЧ НЬЮЙОРКЦЕВ ВЫХОДЯТ НА УЛИЦЫ / ЕВРО: БЕРЕГИТЕСЬ АЛЛЕРГИИ НА МЕТАЛЛ / СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ НА ПЕРВОМ КАНАЛЕ…
– Да, да, там еще есть склад.
– Склад? Где?
– Где-то на востоке Парижа.
– И что на этом складе?
– Не знаю… Мне известно только имя того, кто его арендовал.
– И кто же?
– Нурредин.
– Харбауи?
– Да, Нурредин Харбауи… Именно. Нурредин.
– Адрес?
– Я не знаю, гуйа.
– Ладно, не считай меня идиотом. Адрес.
– Я его не знаю, брат, уалла йа карби!Я там никогда не был!
– Тогда откуда ты про него знаешь?
– Один раз, когда Нурредин с Халедом пришли, они меня не заметили. И я слышал…
– Ты шпионишь за своими братьями?
– Больше не буду, гуйа, клянусь тебе, больше не буду.
– Расскажи мне еще про этот склад…
Шарлю потребовалось два дня, чтобы по скудным откровениям Мустафы Фодиля найти адрес в Бонди.
Вот уже час Линкс терпеливо ждал, лежа на пустыре, вклинившемся между автострадой и оградой нежилой зоны, где находилась его цель. Тщетно он рассчитывал, что последние работники ближайшей мастерской уйдут вскоре после полуночи, – ему пришлось согласиться с очевидностью: это ночная смена и они останутся до утра. Тем хуже. Начал подниматься легкий туман: вкупе с безлунной ночью он послужит ему некоторой защитой.
Сервье потянул через голову серую камуфляжную сеть, под которой лежал, и, прежде чем встать, засунул ее в рюкзак. Согнувшись, он в несколько неравных прыжков достиг ограды и с помощью острогубцев вырезал часть металлического заграждения. Через образовавшееся отверстие размером приблизительно шестьдесят сантиметров в ширину и сорок в высоту он прополз в парк, предварительно просунув в дыру черный рюкзак. Оказавшись внутри, он пробежал до ближайшей стены и присел возле нее, чтобы осмотреться.
Его взгляду открылись обсаженные деревьями и хорошо освещенные желтыми фонарями откаточные пути. За ними тянулся довольно высокий бетонированный забор, окружающий склад, который он собирался навестить. Справа ничего. Слева ничего. Совершив короткую стремительную перебежку, он достиг ограды, оттолкнулся опорной, правой, одновременно выбросил руку, чтобы уцепиться как можно выше, на животе перекатился через бетонную стену и исчез. По другую сторону все было погружено во тьму.
Линкс остановился и прислушался. Ничего.
Новый пятнадцатиметровый бросок до задней стены склада. Самым тщательным образом агент осмотрел только что пересеченное им пространство в новом ракурсе. И заметил следы на земле. Совсем недавно здесь лежало много длинных, тонких и тяжелых предметов. Короткие вспышки карманного фонаря выхватили из тьмы металлическую стружку, рассыпанную на поверхности примерно в два квадратных метра. Агент подцепил немного на кончик перчатки и поднес к носу. Характерный запах углерода и горячей стали. Кто-то что-то резал при помощи циркулярной пилы.
Больше Линкс ничего не заметил.
Прямо над его головой, на высоте человеческого роста, во всю ширину стены тянулась вереница окон с грязными стеклами. Он прошел вдоль стены налево до угла – никакого отверстия – и, вернувшись на прежнее место, двинулся в другую сторону. То же самое. Здание имело глубину около тридцати метров, и основные входы в него должны были располагаться впереди. Слишком на виду, слишком велик риск. Значит, стекла.
Достав из рюкзака монокуляр инфракрасного излучения, Линкс приступил к обследованию внутренности склада. В зеленоватом свечении он разглядел, что строение разделено надвое голой поперечной перегородкой, возвышающейся в трех или четырех метрах от окон, за которыми он находился. Видная ему часть была абсолютно пуста. Никакой системы сигнализации или какого-нибудь заметного уловителя на стояках.
Вантуз, ножницы по стеклу – он уже подготовился начать работу, но вдруг замер. Слишком чисто, слишком очевидно. Сервье собрал инструменты и стал озираться в поисках тяжелого камня. Найдя его, он прислушался. По автостраде непрерывно двигался транспорт, и ему не составило труда определить звук, который он искал, – рев тяжелого мотора, сила которого увеличивалась по мере приближения. Когда он стал достаточно мощным, Линкс швырнул метательный снаряд в расположенное поблизости от щеколды окно. Стекло разбилось и слегка звякнуло, упав на бетонный пол.
Новое ожидание. Две долгие минуты. Никакой реакции. Сервье вышел из темноты и приблизился к разбитому окну, чтобы просунуть руку внутрь и открыть его. Проникнув в первый зал, он осмотрел его, ничего не обнаружил и прошел вперед, во второй. Ему и там не повезло. Судя по следам в пыли, использовали только эту часть, перед тем как с большой тщательностью освободить ее. Опять же судя по пыли, совсем недавно. В тех местах, где прежде что-то лежало, сероватый налет был очень тонким, почти несуществующим. Также он отметил следы одного или нескольких автомобилей.
Разочарованный и обеспокоенный Линкс тотчас вышел. Он надеялся обнаружить детали, которые позволили бы им как можно скорее выявить каналы или установить на месте результативное наблюдение для идентификации остальных членов боевой группы. Но смог лишь констатировать признаки недавнего переезда, что было дурным знаком.
Перевозка могла быть мотивирована последовательными смертями троих членов сети, даже если на этот счет имелись сомнения. Кончина Хаммуда по-прежнему не афишировалась, полиция о ней помалкивала. Смерть Сесийона по-прежнему оставалась печальным последствием нападения. Что касается Фодиля, о его гибели еще не сообщалось. По признанию самого исламиста, братья отвернулись от него после его ареста и намеревались вообще порвать с ним. Именно поэтому Линкс склонялся к более простому объяснению. Задержания, произведенные контрразведкой, навели страх на остальных джихадистов, и те поспешили разбежаться кто куда. Может быть, не навсегда, но так, чтобы запутать следы и оторваться от возможных преследователей.
Какое-то мгновение агент тешил себя надеждой раздобыть то, чем мечтали завладеть Шарль и его приятели. Это бы положило конец его заданию. Перспектива, которую на сей раз он принял бы с облегчением.
Вырисовывающаяся перед ними схема оставалась очень неполной, даже несмотря на то, что они уже обнаружили финансиста – Хаммуда, двоих подручных: Сесийона и Фодиля – и двух помощников по снабжению, братьев Харбауи. Профессиональная деятельность одного из них дала возможность на первое время арендовать помещение. Это продолжалось недолго, договор вступил в силу в июне прошлого года, и он использовал склад не для себя. Вот уже в течение нескольких лет контора Нурредина Харбауи пользовалась другим складом.
Оперативное звено боевиков по-прежнему отсутствовало. Его состав оставался неизвестным, так же как и местонахождение, и реальные цели. Приближался конец ноября, а в их распоряжении был всего один человек, способный вывести на след группы, – Нуари Мессауди, неоднократно упоминавшийся Фодилем как активный член организации. Возможно, именно он осуществляет связь с подрывниками. Или с камикадзе, если речь идет о покушениях такого типа.
Значит, в списке Линкса он следующий, после братьев Харбауи.
Сервье вернулся к наружной ограде пустого склада. Он уже собирался перелезть через нее, как неожиданно заметил странный столб, на который раньше не обратил внимания. Прежде его скрывал ряд высаженных вдоль путей деревьев. Сердечный ритм агента ускорился, и он перевалился через стену.
