Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"
Автор книги: cocoartist
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 42 страниц)
– Прости за вторжение, но тебя не было за завтраком, и я хотел поговорить.
– Ты не помешал, проходи.
Ее комната, оказалось, была освобождена от чар, которые запрещали мальчикам входить в комнаты девочек, вероятно, потому что иногда использовалась для гостей. Гермиона махнула ему в сторону кресла, прежде чем сесть обратно на диван.
– Твоя комната… невероятна. Я понятия не имел, что ты живешь здесь, но София рассказала, что вы не в одной комнате. Вау.
– Кумовство творит чудеса. Я настолько не привыкла к людям, что они позволили мне такую привилегию. Просто, у меня не очень спокойный сон. Маркус, я не против, что ты теперь знаешь об этом, но мне бы не хотелось, чтобы еще кто-нибудь узнал.
– Конечно, без проблем. Как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо, спасибо. Хотя я проснулась очень рано и не смогла заснуть, так что немного устала, но в остальном все в порядке, – она вдруг улыбнулась. – Как твое похмелье?
Он слегка покраснел и смутился.
– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Вчера вечером я был очень настойчив и пришел извиниться.
Если бы она не научилась контролировать свои эмоции, то у нее отвисла бы челюсть. Это было не то, чего она ожидала, и у нее даже не было подходящего ответа.
– Каждое сказанное мною слово было правдой. Я действительно увлечен тобой, Гермиона, и я хотел бы, чтобы ты, ну, то есть я хотел бы встречаться с тобой чаще.
– А я бы хотела посмотреть на то, к чему это приведет, – неожиданно произнесла она, в то время как ее разум все еще пытался наверстать упущенное. И на этом все? Как люди здесь вообще встречаются? Они заперты в замке, и она не могла себе представить, что Маркус уговаривает ее сходить в Астрономическую башню. И разве не этого она на самом деле хотела от него? Физического комфорта? Она точно не хотела сходить с ним в Хогсмид, или чтобы он носил ее книги в класс, или сидел рядом за обедом. Пока что она хотела, чтобы он пришел, поцеловал ее и заставил забыть.
Он одарил ее широкой мальчишеской улыбкой, и она заметила, что у него очаровательные ямочки на щеках.
– Посмотри сюда, – сказала она и повела его на небольшой балкон. Ветер развивал ее волосы, а голова кружилась от высоты. И на этот раз, она сама поцеловала его. У его губ уже не было вкуса Огневиски, но его руки были все такими же теплым.
***
В качестве выбранной тактики по избеганию Тома Риддла, Гермиона должна была признать, что противостояние всей слизеринской команде по квиддичу не было самым мудрым ее шагом. Она сидела спиной к слизеринскому столу, внезапно осознав, что обычно автоматически садилась так, чтобы видеть его. Это было на уровне бессознательно, как не стоять спиной к своему врагу. Сейчас она чувствовала, как его глаза прожигают ее спину. Он пытался наблюдать за ней не так заметно, как делал обычно. Она приметила это, когда оглянулась (делая вид, что отбрасывает волосы с лица – трюк, который не обманул бы и первокурсника), а он опустил глаза. Обычно его это не беспокоило, он редко смотрел прямо на нее, выбирая мимолетные взгляды в сторону или на ее собеседников. Маркус держал ее руку под столом до тех пор, пока это не стало слишком не комфортным для еды. Ухмылка Софии в их сторону ясно дала понять, что никого этим не обманешь.
– Вы двое выглядите счастливыми, – заметила она.
– Оставь их, София, – сказала Клэр, явно чувствуя, что было слишком рано поддразнивать. А это было так. Гермиона все еще не могла избавиться от чувства неправильности всего происходящего. Как будто она играла роль, которой не принадлежала, пребывая в чужом теле.
Итак, ты Гермиона Дирборн или Гермиона Грейнджер? Ты увидела хулиганов и их жертву у озера. Ты:
а) угрожаешь рассказать учителю. (Ответ: Гермиона Грейнджер до пятого курса)
б) врываешься в разговор и противостоишь им со своими друзьями, устроив большую сцену, но чудесным образом выходишь сухой из воды, при этом подружившись с жертвой. (Ответ: Гермиона Грейнджер в любой момент ее дружбы с Гарри и Роном)
в) хитро противостоишь им, используя несколько разумных угроз, но обещаешь молчать, если они оставят его в покое. В конце концов, это не твое дело. (Ответ: Гермиона Дирборн)
г) оставляешь их в покое. (Ответ: никто из них)
Она сходила с ума. Шизофреничка. У нее раздвоение личности. Она только что проходила тест на определение личности в своей голове.
***
И, разумеется, Риддл нашел ее после обеда, когда она направлялась в кабинет профессора Дамблдора на урок.
– Можно тебя на пару слов? – спросил он, и не дожидаясь ответа, повернулся и вошел в пустой класс.
– Конечно, не то чтобы мне предоставили выбор, – пробормотала она, но последовала за ним. «Как муха за пауком», – подумала она.
О да, Гарри, я только что, не задумываясь, последовала за самым опасным волшебником в пустой класс. И нет, я не знаю почему. И нет, я не думаю, что это было глупо.
Совершенно чокнутая. Душевнобольная. Она сосредоточилась на настоящем.
– О том, что произошло утром, – сказал он, проводя рукой по волосам, как иногда делал Гарри. И теперь, когда она действительно посмотрела на него, то заметила, что он выглядел уставшим и напряженным. – Я просто хотел сообщить тебе, что я предпринял внутренние меры в связи с глупостью моих сокурсников по факультету.
Он посмотрел на нее, словно ждал похвалы.
– Как староста, я действительно считаю, что ты должен сообщить о них. Их следует исключить, – ее тон был ледяным, а он выглядел удивленным.
– К сожалению, этого не будет. Но будь уверена, что вопрос уже решен.
Если он думает, что ему сойдет с рук такое дерьмовое решение… Она была в ярости, но сохраняла внешнее спокойствие.
– И что ты сделал, подверг их тем же пыткам, что и того парня? Держу пари, ты просто разозлился, что их поймали, не так ли, Риддл?– эта мысль поразила ее, и она поняла, что, скорее всего, была права.
– У Слизерина всегда были особые традиции, когда дело доходит до проигрыша, и я не имею права вмешиваться в такое.
– Вообще-то, это именно и есть твое право. То, что я видела сегодня утром, было позорно, и я разочарована в тебе. Я-то думала, что ты контролируешь их. Или это все с твоего одобрения? Ты говоришь прыгнуть, а они спрашивают, насколько высоко, так? Вот, как все должно работать, – она теряла самообладание, раскрывая слишком многое из того, что знала о его отношениях с факультетом, скрытое за маской идеального старосты. Но почему же его не было на озере?
Он ничего не ответил, и она с отвращением отвернулась.
– Я не одобряю этих глупых выходок, Гермиона. Я не вижу смысла так волноваться из-за спорта. Тем не менее, все члены команды хорошо знают о последствиях. И если они не сработали хорошо, то это вне моей зоны контроля, – он лгал, он точно обманывал ее.
– Почему они не напали на меня? Их было одиннадцать, и рядом не было ни одного свидетеля.
На мгновение его взгляд, казалось, стал жестче.
– Их проинструктировали не делать этого, – сухо ответил он.
– Проинструктировали?
– Одно дело заниматься внутренними разборками, и совсем другое – нападать на членов других факультетов, – он что-то скрывал, она почти чувствовала его ложь.
– Ты лжешь. Я не знаю, о чем ты лжешь, но они, кажется, не возражали отправить гриффиндорца в больничное крыло на прошлой неделе, и я знаю, что это были слизеринцы. Так что не говори мне, что он упал с лестницы, как будто я такая же глупая, как Диппет.
Он махнул рукой, и дверь захлопнулась. Внезапно перед ней предстал совсем другой Том Риддл. Он сбросил маску и позволил своему гневу проявиться, и это было ужасно. Хотя она сама подталкивала его к этому.
– Почему ты постоянно вмешиваешься? Прямо как твой проклятый крестный. Зачем ты поступила сюда? Все ведь было… Это я сказал им не трогать тебя, потому что нахожу тебя… интересной. Мне плевать на Крэгги или гриффиндорца с пятого курса, лишь бы никого не поймали. Так ты собираешься кому-то рассказать или нет?
Она повернулась к двери и подняла палочку, чтобы открыть ее, но он схватил ее за запястье поверх одежды и притянул ближе к себе, захватив палочку другой рукой.
– Ты собираешься кому-то рассказать?
– Немедленно убери от меня свои руки.
– Я спрашиваю еще раз, собираешься или нет? – прошипел он.
– Нет, черт возьми, нет. Я не буду и не хочу. Мне все равно, чем занимаются твои жалкие лакеи. А теперь отпусти меня.
– Я не хочу тебя отпускать, Дирборн. Я хочу… – он замолчал и на мгновение заглянул ей в глаза. Она будто погрузилась в их глубину, прежде чем он отпустил руку. – Это не имеет значения. Держи, – он протянул ей палочку, которую она взяла дрожащими пальцами, и вышел из класса, не сказав больше ни слова. Дверь за ним снова захлопнулась.
«Когда-нибудь», – подумала она. Когда-нибудь.
***
«Еще не изобрели заклинания, которое, наша Гермиона, не смогла бы повторить», – Рубеус Хагрид.
Ее сегодняшний урок с Дамблдором был особенно утомительным. Он развивал ее мастерство заклинания огня далеко за пределы того, что она могла себе представить. Уровень контроля, который он от нее ждал, был намного выше. Но было приятно осознавать, что ей действительно бросили вызов. Накладывать заклинание одновременно с поддержанием контроля было выше возможностей большинства волшебников. Но она старалась. В комнате горело пять очагов, все они были сотворены разными заклинаниями, и она должна была удержать все под контролем. Пот выступил у нее на лбу, когда она тяжело дыша, погасила огонь.
– Ты должна поверить в себя, Гермиона. Магия основывается на вере. Она ограничивается лишь рамками нашего воображения. У тебя все отлично получается, и ты быстро учишься. Сделай это снова. Еще раз.
И еще, и еще. Огонь, чтобы поглощать все вокруг. Огонь, чтобы отвлечь. Огонь, чтобы согревать. Огонь, чтобы убивать. Все эти огоньки танцевали, не желая подчиняться ее власти.
В конце концов, когда ее организм уже был близок к изнеможению, Дамблдор позволил ей закончить. Она удерживала магию почти полчаса, заставляя пламя повиноваться своей воле: принимать разные формы, двигаться, объединяться и разделяться, не повреждая при этом ничего вокруг.
– Отлично, очень хорошо сработано. Присаживайся, – он наколдовал ей стакан и налил воды из кувшина.
Она усмехнулась, наслаждаясь чувством выполненного задания. Сейчас она добивалась своего, совершенствовалась, принимая вызов. Она была почти счастлива, покраснела и вспотела, но осталась очень довольна.
– Как у тебя на самом деле дела? – спросил он, когда Гермиона сделала большой глоток воды.
Она тщательно обдумала вопрос. А как у нее дела?
– Я в порядке. Это была странная неделя.
– Я слышал, что ты неплохо выступила на дуэлях. Я буду среди наблюдателей на следующем раунде, профессор Диппет наконец пришел к выводу, что нам нужно больше преподавателей в зале, чтобы помогать с травмами, – его тон был немного язвительный, и она ухмыльнулась.
– Если говорить честно, то организация чемпионата оставляет желать лучшего. Я имею в виду, что сама идея хорошая, ведь это здорово, что ученики могут практиковаться. Но чемпионат проходит уже много лет, а они до сих пор не поняли, что неплохо было бы иметь медицинский пункт в зале или хотя бы помощницу для медсестры?
– Именно так, и все же…
Она рассмеялась.
– Вообще-то я хотела с тобой кое о чем поговорить… Я немного шокирована отношением здесь к маглорожденным, даже со стороны хороших людей. Это выглядит, я не знаю, как то, что здесь общепринято смотреть на них свысока. Правильно ли я это поняла?
– У тебя очень необычный ум, Гермиона. Ты видишь больше, чем другие, и над всем размышляешь. Но да, ты права, хотя это происходит не только в Хогвартсе. Отчасти именно по этой причине я так старался обеспечить тебе хорошую родословную. Чтобы твоя жизнь здесь была более комфортной. У тебя и так достаточно проблем.
– Я просто… Я ненавижу это. Я ненавижу, что даже у людей, которых я начала считать друзьями, есть такое предубеждение. Я не понимаю этого. На прошлой неделе я видела маленького мальчика, вероятно, первокурсника, плачущего в коридоре, и даже старосты не потрудились помочь ему, потому что он был маглорожденным. Я не понимаю. Их и так мало в школе. И я думала, что в этом времени точно уж неприемлемо использовать слово «грязнокровка». Я не думала, что здесь настолько с этим плохо, ведь еще не произошло множество вещей. Но все еще хуже, чем в наше время.
– Интересно. Естественно, я не могу это прокомментировать, но рад слышать такое. Даже я в юности считал маглорожденных и маглов… низшими существами. Это суждение как укоренившаяся часть нашего общества.
– Я использовала свое нестандартное воспитание как предлог, чтобы не вмешиваться. Но каждый раз мне приходится прикусить язык или выйти из комнаты, потому что я знаю, что не должна устраивать сцен. Я знаю, что сейчас не время для борьбы, но… это так тяжело. Я чувствую себя подделкой. Потому что, знай они, что я Грейнджер, а не Дирборн, то никто не любил бы меня так.
Она почувствовала, как наворачиваются слезы на глазах, и смущенно уставилась в окно.
– Тебе приходится нести большую ношу. Мне жаль, что это одна из них. Но я советую тебе пока сдерживаться относительно этого вопроса. Не чувствуй себя виноватой из-за того, что твое настоящее происхождение вызовет предубеждение со стороны тех, кто становится твоим другом. Это их недостаток, а не твой. Тем не менее, будет опасно открыто поддерживать магловскую культуру. Страх здесь очень глубоко укоренен, и именно из-за страха возникают ненависть и недоверие. Страх, который не совсем несправедлив. Секретность имеет первостепенное значение для выживания нашего мира, но это не значит, что дети, рожденные с магическим даром, должны из-за этого страдать. Если тебе захочется высказать свое мнение по этому вопросу или повлиять на мнение людей, то я предлагаю быть более деликатной. Все изменения и перемены приходят медленно, Гермиона. И теперь, на более светлой ноте, я также слышал, что профессор Слизнорт восхищен вашей с Томом работой в этом семестре.
– Да, ну, это довольно легкое зелье, главное – правильно рассчитывать время.
– Это то, что многим людям сложно понять. Своевременность. Именно так.
Важна своевременность. Он передал ей так сообщение. Что придет время и для этого… Выбирать время с умом. Время.
– А что, если ты прав и я никогда не смогу вернуться домой? – спросила она, прижимаясь лицом к стеклу. Снаружи было темно, лес раскинулся вдалеке, рядом с ним темнело озеро.
– Тогда ты должна извлечь из этого максимум пользы. Ничего другого не остается.
– Я просто… Здесь я состарюсь, когда снова увижу друзей и семью. Мне будет, сколько же… 75. 75 лет! И половина этой жизни утеряна в прошлом, в секрете…
– Старение – не такая уж страшная вещь, Гермиона. Ты очень могущественная ведьма, и надеюсь, что счастливо доживешь до глубокой старости.
– Я буду старше моей мамы, когда увижу ее…
Он промолчал, потому что нечего было сказать.
– Я… просто… Я скучаю по ним. Все приходит и уходит, и я стараюсь не думать об этом, но не получается. Иногда я так сильно скучаю по ним, что едва могу это вынести. Я не хочу спать из-за того, что они снятся мне. Но когда я просыпаюсь, то как будто теряю их снова и снова. Иногда они такие злые, будто и не мои родители. Мне часто снится, как они плачут. Я знаю, что это не моя вина, что я здесь, и я знаю, что должна здесь быть. Я понимаю все это. Но это так… невыносимо. А все остальное время я закрываю глаза и стараюсь не думать обо всем этом. И потом просто ничего не чувствую.
– Любовь делает нас очень сильными, но также она причиняет нам боль. Не теряй своей любви к тем, кого оставила позади. Но и не закрывайся от возможностей для жизни здесь. Это было бы ужасной утратой для такого теплого и доброго сердца, как твое.
– Я стараюсь. Действительно стараюсь. Но я не чувствую, что кто-то видит меня такой, какая я есть. Как будто я просто играю роль. Актерская игра, постоянная. И если я буду вести себя так достаточно долго, то не станет ли это моим настоящим? Может быть, через 50 лет я забуду их лица. Я уже чувствую, как меняюсь.
– Со временем мы многое забываем, но твоя любовь к родителям никогда не покинет тебя.
Но как насчет ее друзей? Иногда она впадала в панику, потому что забывала их лица, и тогда возникал образ, фотография или воспоминание, после чего она снова расслаблялась.
– Есть ли прогресс в вопросе, как я попала сюда?
– Я сосредоточил свои исследования на самой лучшей подсказке, которая у нас есть, на цвете – октарине, – он произнес это слово уважительно. – О нем очень мало информации, и мне, возможно, придется отправиться в поездку на Рождество.
Воспоминание о пережитом подарило ей удивительную теплоту.
– «Цвет магии». Настоящий цвет магии. Это было очень красиво, не так ли?
– Так и было, и это исключительное право – наблюдать такое явление. И еще удивительнее – знать, что мы создали его… Да. Это было чудесно.
– Я могу отправиться с тобой в поездку. Я хочу помочь.
– Еще придет время для твоего участия, Гермиона, но сейчас я бы предпочел, чтобы ты сосредоточилась на своих занятиях. Кроме того, я полагаю, что у тебя есть некоторые семейные обязательства на Рождество. Брат Сердика – прекрасный человек, хотя у него вспыльчивый характер. Его сын учился на Гриффиндоре… молодой Карадок. Он мог бы быть старостой, но у него было слишком много проблем с молодыми леди из-за своей популярности. И я думаю, что он тайком уходил в Хогсмид, чтобы посидеть в пабе со своими друзьями. Он мне очень нравился. Он выпустился где-то пять лет назад… или может быть шесть.
Кроме того, ее семья…
– Я самозванка. И они мне не родственники.
– Сердик в восторге от тебя, я уже много лет не видел его таким общительным. Ты очень добра к нему, Гермиона. Так что выгода от этого соглашения есть не только для тебя. Принимая тебя в свою жизнь, Сердик вспомнил то, что потерял много лет назад. Иногда ты можешь выбирать свою семью.
– Он был удивительно добр ко мне, – призналась она. – Иногда он как будто забывает, что я на самом деле не его дочь.
– Возможно, он решил, что это так. Несмотря на то, как вы вместе оказались в таком положении.
– Он едва меня знает. Невозможно полюбить ребенка всего за два месяца.
– Дай ему немного больше шансов, Гермиона. И себе тоже. Я не сказал, что он любит тебя. Я сказал, что он принял тебя, как своего ребенка. Любовь, может быть, придет, а может и нет. Но в любом случае, ты теперь его семья. Он очень одинок, даже если не понимает этого. Он очень одинокий человек, который когда-то наслаждался обществом женщин в качестве друзей, любовниц или коллег. Ты вернула его к жизни. Он даже согласился посетить рождественскую вечеринку профессора Слизнорта.
– Боже мой. Я не знала этого. Он серьезно приедет?
– В самом деле. Я знаю, ты чувствуешь, что ему тебя навязали. Но он признался мне, что после летнего визита его работа возобновилась, и он стал общаться с несколькими старыми друзьями. И именно Сердик написал семье приглашение, даже если не признается в этом. Мне кажется, что он хочет представить тебя. Когда-то он любил молодую девушку, она даже была чем-то похожа на тебя, но погибла. После этого он ушел в себя, а теперь, кажется, возвращается к нам.
***
После разговора с Дамблдором Гермиона почувствовала себя намного лучше. Ее чувства к сокурсникам могли быть неоднозначными, но в волшебном мире было, по крайней мере, два человека, которые знали ее такой, какая она на самом деле. И они любили ее, даже уважали, и это ее… успокаивало.
Менее утешительными (когда у нее было время проанализировать это) были последствия ее разговора с Риддлом. Совсем неутешительными и даже тревожными.
Он приказал слизеринцам не причинять ей вреда. Это в общих чертах. Потому что его не было на озере, и он не мог предвидеть того, что произойдет утром. Очевидно, что это была вполне конкретная инструкция.
Он хотел от нее чего-то, что не захотел озвучивать. Что-то, что сбивало его с толку настолько, что Риддл терял хладнокровие и сбрасывал маску.
Он доверял ей. Настолько, что не прибегнул к принуждению или контролю.
Он чего-то хотел.
Он считал ее интересной. Интересной не означало что-то положительное по отношению к ней. А было прямо противоположно первоначальному намерению. Интересная значит, что ему надо быть очень внимательным.
А для парня с нездоровой склонностью к одержимости и поиску любой информации, которую другие не могли найти, это была, откровенно говоря, совершенно ужасная перспектива.
Комментарий к Интересная
Спасибо за ваши отзывы, их становится все больше. И спасибо тем, кто находит и исправляет ошибки.
Напомню, что история очень глубокая, долгая и интересная. Мы будто читаем книгу, а не фанфик. Отношения их будут постепенными, не стремительными (как бывает во многих фанфиках). Но как только они перейдут черту, так попрет жара (простите, хах).
Пока никто не предложил свои варианты, так что я оставлю ссылку на внешность Маркуса здесь: https://ibb.co/8zz7wQ3 Так, я пока что его для себя представляю.
А здесь оставлю шикарное фан-видео, которое больше всего подходит под нашу историю: https://www.youtube.com/watch?v=O-kxfmQwtdM
========== Противоречивый ==========
Я не стану думать об этом сейчас.
Если я это сделаю, то сойду с ума.
Я подумаю об этом завтра.
Маргарет Митчелл
«Унесенные ветром»
Гермиона на время отвлеклась от всего, что ее беспокоило в поведении общества этого времени, и позволила более насущным проблемам Хогвартса отвлечь ее от размышлений.
Сейчас главным для нее стал чемпионат по дуэлям, и Гермиона тайком принесла экземпляр «Искусство войны» на уроки в понедельник. Ей нужна была небольшая подготовка, ведь обстановка на соревнованиях накалялась: предстояло сразиться еще с Софией и Маркусом, двумя лучшими дуэлянтами, и одним способным парнем, с которым она еще никогда не разговаривала. Отчасти (к ее сожалению), потому что он был маглорожденным.
Она решила, что лучшая стратегия сейчас – продолжать сражаться и относиться ко всему, как к исследованию.
Ты не сможешь изменить мир, если не знаешь его истории. А что может быть лучше, чем жить в этом обществе? Гермионе понравился такой ход мыслей и то, что Дамблдор говорил о своевременности. Ей надо было отодвинуть на время свои суждения и сосредоточиться на ежедневных проблемах ее жизни во лжи.
Она сидела рядом с Маркусом на уроке Древних рун. Это был предмет, которому она не уделяла должного внимания, потому что в Хогвартсе его преподавали хуже всего. Руны – второй предмет после Заклинаний, и его посещали гораздо больше студентов, чем в ее время. Но все же он не был популярным для сдачи экзаменов. Большинство семикурсников брали только четыре или пять из возможных семи вариантов, за исключением Риддла. Она не знала никого, кто бы выбрал максимальное количество предметов. И ее восхищала эта преданность учебе со стороны Риддла, учитывая, что к этому времени он уже изучил многое о темной магии и проводил эксперименты. Риддл сидел от Гермионы дальше, чем обычно, что стало для нее облегчением. Он сел рядом с Эйвери и Гринграсс.
Когда профессор Эльфинстоун дала им задание прочитать следующую главу и сделать конспект, Гермиона раздраженно вздохнула. Это был худший способ преподавания. Хотя это давало ей время на собственные исследования.
Она открыла свою книгу (идеально замаскированную под учебник) и приступила к чтению. Ей действительно повезло, что этот маленький томик был включен в список книг, которые она купила во время прогулки по Хогсмиду. Гермиона задумывалась о том, что эти знания пригодились бы ей во время настоящих сражений на войне. Но никогда не поздно научиться стратегии. Может быть, это помогло бы ей в шахматах…
Пробежавшись глазами по главам, которые относились исключительно к реальной армии (например, расходы на содержание), она нашла то, что подойдет одиночному бойцу, и начала делать заметки:
«Если вы знаете врага и знаете себя, вам не нужно бояться результата сотен сражений. Если вы знаете себя, но не врага, за каждую победу вы также будете терпеть поражение. Если ты не знаешь ни врага, ни себя, ты будешь погибать в каждой битве».
Это казалось очевидным, но важным, она продолжила чтение:
Су-Цзынь сказал: 1. В былые времена хорошие бойцы сначала делали себя непобедимыми. Потом просто ждали, когда возникнет возможность победить противника. 2. Непобедимость заключена в самом себе; возможность победы зависит от врага. 3. Поэтому тот, кто преуспел в войне, может сделать непобедимым себя, но не обязательно может заставить врага покориться. 4. Поэтому сказано, что стратегию победы над врагом можно познать, но не всегда можно применить.
Что ж, именно это она и пыталась сделать, и это воодушевляло. Она продолжила:
13. Он выигрывает свои сражения, не совершая ошибок. Недопущение ошибок – гарантия победы, потому что это означает победу над противником, который заранее обречен.
В теории все звучит легко, но даже такая перфекционистка, как она, может совершить ошибки.
Это разочаровывало. Однако размышления о легкой победе закрепили ее мнение о том, что длительная дуэль была неэффективной – и поэтому проблематичной. Хотя дуэль Дамблдора с Гриндевальдом длилась почти три часа. Может быть, им было сложно из-за испытываемых эмоций? Она сделала себе заметку подумать об этом позже.
И действительно, оба из них упустили возможности победить, может быть, никто из них не был в этом заинтересован. Она давно подозревала, хотя и не делилась этим с Роном и Гарри, что Альбус дорожил Геллертом Гриндевальдом и чувства были взаимны. Они все еще были друг другу друзьями, несмотря на весь ужас вокруг.
У нее такой проблемы не было, поэтому она была хорошим бойцом – хотя поначалу получалось ужасно, но затем она стала быстрой в своих решениях. Особенно сейчас, когда решила противостоять Тому чертову Риддлу.
Продолжив чтение дальше, Гермиона была поражена тем, что эта книга не использовалась в качестве руководства для слизеринцев: сокрытие порядка под завесой беспорядка – это вопрос правильного распределения сил между подразделениями; сокрытие мужества под маской робости предполагает запас скрытой силы; маскировку силы слабостью можно осуществить за счет тактических диспозиций.
Она должна была признать, что это никогда не было ее сильной стороной. Притвориться слабой, когда все, чего она когда-либо хотела, – это быть сильной… Возможно, было бы разумно проиграть несколько тактических поединков, чтобы усыпить бдительность своих противников? Ей придется проконсультироваться с комиссией, чтобы убедиться, что она не потеряет баллы и все еще входит в первую четверку. Но разумно было быть замыкающей в этой четверке, а не лидером. Она полагала, что на войне, что естественно, выглядела слабой: молодая маглорожденная ведьма. И, конечно, Гермиона убедилась, как важно делать все быстро – это было совершенно очевидно.
Она воспользовалась моментом, чтобы вспомнить образ побежденного Долохова, прежде чем продолжить.
Гермионе только что пришла в голову совершенно блестящая и очень необычная идея. В это время профессор раздала тексты под перевод, и она с неохотой принялась за выполнение задания.
Несмотря на то, что Риддл выбрал место в другом конце класса, она убедилась, что ее замаскированная книга и заметки были спрятаны далеко в сумку, прежде чем приступить. Не стоило давать этому придурку никаких идей, и, судя по его более поздней тактике на войне, он, вероятно, не читал такие книги или забыл эти мудрости войны, если когда-либо вообще читал.
Наверное, просто решил, что он слишком исключительный. Придурок.
Она закончила сразу после Маркуса. Он же сидел, нетерпеливо пытаясь подсмотреть через ее плечо. Обычно она была первой, но ее мысли сейчас крутились вокруг идеи, было сложно сосредоточиться.
– Готово, – прошептала она.
– Наконец-то. Я не видел тебя за завтраком, все в порядке?
– Да, просто я была не голодна. Как у тебя дела?
– Все хорошо. Теперь ты расскажешь мне…
Прежде чем они успели перейти к более интересным темам, профессор подняла голову и нахмурилась.
– Если у вас есть какие-либо вопросы, мисс Дирборн и мистер Блишвик, пожалуйста, обращайтесь непосредственно ко мне. Если же вы закончили, я буду счастлива дать вам другое задание.
– Вот черт, – пробормотала Гермиона себе под нос и обменялась пергаментами с Маркусом, чтобы проверить работу. Он был довольно неплох, всего одна ошибка.
«Как я справилась?», – написала она в записке.
«Идеально, как всегда. Зубрила».
Внезапно ей в голову пришла идея, она заглянула в сумку и вытащила толстый, прочный кусок пергамента. Стараясь не попадаться на глаза Эльфинстоун – по правде говоря, она была почти уверена, что у женщины похмелье, – Гермиона молча бросила заклинание, разделив пергамент надвое, а затем наложила Протеевы чары. Это немного похоже на дневник Риддла, все, что она напишет на одном листе, появится на другом, прежде чем исчезнуть. И наоборот.
Молча она показала, как это работает, и Маркус улыбнулся ей.
«Ты действительно самая умная зубрила», – написал он, чтобы проверить, пока весь класс был поглощен работой.
«Да», – подумала Гермиона, – «Я на самом деле такая».
Наконец урок закончился, и Гермиона вышла из класса вслед за Маркусом. Клэр догнала их.
– Маркус? Могу я украсть тебя на минутку, я здесь кое-что не понимаю…
– Мне нужно идти на Историю магии. Увидимся за обедом? – сказала Гермиона, и Маркус кивнул ей, поцеловав в щеку. Она ушла, чувствуя себя очень довольной и с нетерпением ожидая следующего урока, где могла бы продолжить свои занятия. Бинс точно не заметит. Она снова почувствовала острую боль при мысли о том, что на это скажут Рон и Гарри, но отмахнулась от всего. Она подумает об этом позже.
Из-за своего ухода Гермиона пропустила интересный разговор. Эйвери подошел к Маркусу и Клэр, с улыбкой на лице.
– С нетерпением ждешь второго раунда Блишвик? – спросил он, вклиниваясь в бессмысленный разговор.
– Ты про дуэль? Да, все проходит довольно весело.
– Не думал, что ты с нетерпением ждешь, когда твоя подружка тебя поколотит… О, смотри. Увидимся позже.
Лицо Маркуса выглядело так, что стало понятно – эта фраза точно возымела желаемый эффект.
– Не обращай на него внимания, – сказала Клэр, крепко сжимая его руку. – Он просто пытается достать тебя.
– А почему его вообще это волнует? И знаешь, неважно, выиграет она или нет. Мне все равно. Просто… Она потрясающая, настолько потрясающая, что я чувствую себя немного неадекватным рядом с ней, – вздохнул он. – Мне очень жаль, Клэр. Не следует обсуждать это с тобой.
Но ему было не все равно. Он хотел бы, чтобы Гермиона выиграла, только с его позволения, чтобы выглядеть как джентльмен. А не потому что она смогла заколдовать его тремя способами.
