Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"

Автор книги: cocoartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 42 страниц)

Конечно, она читала книги Гарри по окклюменции и училась самостоятельно, чему могла: иначе как бы она одурачила Беллатрису? Но впускать Тома в библиотеку ее разума было слишком рискованно.

– В моей голове есть вещи, которые я не хочу, чтобы увидел даже ты, – тихо ответила она. – А что, если я случайно покажу их тебе?

Он немного помолчал, а потом тихо сказал: «Ты можешь показать мне все, что угодно, никакие скелеты в шкафу не смогут меня отпугнуть. Но, если ты не хочешь, то я найду другой способ».

Интересно, что он ищет? Она верила, что он не причинит ей вреда, но и не была глупой.

Великая магия, как учил ее Том, требовала больших жертв. Она могла бы обрушить гору своей собственной силой, но это утомило бы ее. Чтобы сдержаться, ей нужно было дать что-то большее. Крестраж требовал жизнь за жизнь, по крайней мере, в первый раз. Она задумалась, была ли ценой сама смерть или потеря невинности.

Ей было интересно, что еще это заклинание отняло и отнимет у него.

– Если ты найдешь Омут, я покажу тебе свои воспоминания.

– Что-что?

– Омут памяти, – ответила она. – Они крайне редкие, но у кого-то здесь должны быть. Ты можешь поместить в него воспоминания и взять кого-то с собой, чтобы смотреть со стороны… Альбус подарил мне такой на Рождество, но он в Уэльсе.

Том со свистом выдохнул.

– Какой интересный подарок. Это та странная каменная чаша в запертом и охраняемом шкафу за картиной у твоего стола?

Она рассмеялась, уже привыкнув к его излишнему любопытству, и повернулась, чтобы взглянуть на него. Теперь это стало для нее игрой: прятать что-то по своему дому, чтобы он это находил, укрепив тем самым миф о ее детстве. На сколько шагов впереди него она сможет оставаться в этом танце из тайн.

В шкафу он также бы нашел ее детский портрет с Сердиком. Она была почти что рада, что ему удалось проникнуть внутрь, оправдывая усилия, которые приложила, чтобы создать такое укрытие. И была довольна, что не была настолько глупа, чтобы оставить какие-либо компрометирующие воспоминания в Омуте. Он был пуст. Единственным воспоминанием, которое она выкинула из головы и не вернула, был прошлый Хэллоуин. В конце концов, она заберет его у профессора Дамблдора, но пока не спешила снова испытать привязанные к этому событию эмоции. Ей было интересно, изменит ли это ее отношение к Тому. Но не думала, что именно это должно беспокоить ее в данный момент.

Голос Гарри в ее голове умолк. Он сдался уже давно.

– Да, – ответила она, – это был запертый и охраняемый секретный шкаф, где я храню все свои самые личные вещи.

– Не залазь туда больше, тебе может не понравиться то, что ты найдешь во второй раз, – предупредила она. Гермиона подумала, что в следующий раз, когда они окажутся в Уэльсе, она оставит ему маленькое мерзкое проклятие. Что-то более неловкое, а не болезненное.

– Я думал, – сказал он, проводя рукой по ее бедрам, – что уже раскрыл все твои секреты.

***

Главной достопримечательностью Праги для двух охотников за знаниями стала огромная библиотека.

Позже в его поисках они бродили по извилистым улицам. Это был их первый день в городе после утра, проведенного в уютном гостиничном номере. Волшебный квартал Праги оказался обширным: шумные готические переулки с магазинчиками, торгующими зельями и артефактами, запрещенными в большей части Европы. Город долгое время был убежищем для оккультистов, славившихся своими астрономами и ремесленниками. Гермиона никогда не бывала здесь раньше, и она с удивлением оглядывалась вокруг. Та маленькая часть Лондона, которая все еще была полностью волшебной – намного меньше и менее переполнена. Приятно и удивительно увидеть мир таким полным и открытым, несмотря на войну, которая затронула эту часть Европы всего год назад.

– В какую сторону? – спросил Том, когда они подошли к узкой развилке, на которой теснились невероятные здания.

– Налево, – ответила она, закатывая глаза. Гермиона то изучила карту, прежде чем они отправились в путь. – Просто иди сюда.

Конечно, это была еще и известная магловская библиотека. Гораздо величественнее, чем ее волшебный эквивалент. В магической версии было несколько приятных, но функциональных читальных залов. Но настоящее чудо простиралось на многие мили, в пещерах глубоко под городом. В них обитали крошечные, довольно демонического вида существа по имени домовые.

– Добро пожаловать, юная госпожа и господин, – сказал страж за стойкой. Он был в половину роста Гермионы, с огромными желтыми глазами и бородой, покрывавшей все его тело.

– Добрый день. Мы бы хотели…

– Следуйте за мной, пожалуйста, мадам, – сказал другой домовой, прервав вежливый вопрос Тома, когда тот появился рядом с ними. – Мы знаем, что вы ищете. Молодого господина тоже скоро сопроводят.

Гермиона встретилась взглядом с Томом и пожала плечами. На самом деле ей хотелось уйти, чтобы провести собственное исследование. Так было бы проще.

– Встретимся в том баре, что дальше по улице, часов через пять?

– «Ведьма и кость»? – спросил он слегка насмешливым тоном.

– Именно там, – усмехнулась в ответ она.

Она последовала за домовым по каменному коридору в главный читальный зал. Здесь уже было приготовлено место со стопкой древних на вид книг.

– Как вы узнали? – спросила Гермиона, поймав глазами тускло-золотой заголовок на корешке верхней книги: «Жертвоприношение Кандиды Когтевран».

Гермиона подумала, что он, возможно, улыбнулся из-под бороды, но та была такой густой, что она не могла сказать точно.

– Мы всегда знали.

Вряд ли это было ответом, но стало еще одной загадкой, а у нее было не так уж много времени. – Что ж… спасибо.

Он поклонился и исчез, а Гермиона погрузилась в дневное чтение. Это было не что иное, как откровение.

Олливандер рассказал ей, что Кандида Когтевран, Хельга Хаффлпафф и Годрик Гриффиндор закрыли границы Авалона. В уплату они получили семь реликвий: диадему, меч, чашу, палочку с дерева у могилы Мерлина и три золотых яблока. Салазар Слизерин отказался помочь и предпочел остаться на острове. Яблоки, сказал он, предназначались для Кандиды, чтобы она смогла жить вечно молодой и воссоединилась со своей любовью, если Авалон когда-нибудь снова откроется.

Автор этой книги согласился с этой теорией – собственноручно, потому что это был тщеславный переплет древнего текста, который большинство отвергло, сославшись на безумие – и продолжал говорить, что она пожертвовала последним фейри, чтобы закрыть границы Авалона. Это было именно то подтверждение, в котором Гермиона нуждалась, чтобы удовлетворить жгучий интерес того, как Когтевран смогла закрыть целое королевство, что помогло Гермионе принять собственную многообещающую теорию. Автор, Арман Кадо, продолжал рассуждать на теоретические темы о магических жертвоприношениях и жертвоприношениях, которые люди в древности приносили своим богам.

Через час она уже мечтала о ксероксе, руки сводило судорогой, пока она делала заметки в закодированной стенографии, которую разработала сама еще в Хогвартсе, чтобы ускорить процесс. Гермиона могла бы повторить его, но это было строго запрещено, и не было никакого заклинания для помощи в написании заметок.

Судя по ее часам, время шло быстро, и она успела только оценить основные моменты книги, прежде чем перейти к следующей.

Другие книги оказались менее разоблачающими, все сосредоточенные на путешествиях во времени. Хотя и оставались довольно интересными: здесь не было простых ответов. Она быстро сделала заметки, чтобы потом обсудить их с Альбусом, и составила списки других текстов, которые нужно было найти. Они также оказались увлекательными, но расплывчатыми.

До тех пор пока она не добралась до самой маленькой.

Это был дневник, написанный, откровенно говоря, нелепой ведьмой, которая так часто жаловалась на старение, что Гермиона почти прекратила чтение. Не помогло и то, что ее переводческое заклинание столкнулось с венецианским. При этом другие книги отвечали на ее вопросы – или, по крайней мере, ставили новые вопросы намного лучше. Она листала дневник в поисках того, что могло бы ей объяснить, почему домовой выбрал именно его.

В ней не было ничего, но потом появилось это…

Купец-колдун прибыл в Венецию, предлагая богатой ведьме нечто невозможное: зелье, останавливающее время. Зелье, которое сохранит ее молодость и красоту.

Глупая ведьма понятия не имела, что она пьет, но заплатила за маленький флакончик необычайно много дукатов. Ей дали золотое зелье, и она заявляла, что останется нестареющей до конца книги.

Гермиона задумалась о годах, которые будут тянуться до тех пор, пока она не вернется в свое время, и подумала о маленьких золотых флаконах, раздраженно захлопнув книгу.

Она не настолько тщеславна, яростно размышляла она. Гермиона понимала, что есть гораздо более важные вещи, о которых стоит беспокоиться. Например, как помешать ее парню найти мифологические яблоки, оказавшиеся как-то случайно спрятанными с предметом, который он однажды отправится искать, и которые даруют истинное бессмертие. Золотые яблоки, которые сделали богов богами. Она не очень-то в это верила, но рисковать не собиралась. Для одной волшебницы было достаточно и проблем с крестражами.

***

Она пришла в паб раньше Тома, и ей оставалось гадать, какие тайны библиотека решила открыть ее властолюбивому возлюбленному. Или кем бы они там ни были. Гермионе не нравилось думать о Томе Риддле, будущем Темном Лорде, как о своем парне.

Парнем был Рон – невинный, нежный и молодой. Тому Риддлу никогда не позволяли быть молодым, нежным или невинным. Парнями были Виктор и Маркус, в некотором роде. Маркус, которому Гермиона причинила такую ужасную боль. И знала, что в любом случае именно она останется с разбитым сердцем. Гермиона была совершенно уверена, что она была единственным человеком, о котором Том когда-либо заботился, но он не любил ее. Между ними было что-то еще, что-то большее и меньшее, чем любовь. Катастрофическая неизбежность, которая иногда принималась за романтику, а иногда казалась скорее навязчивой идеей или просто потребностью.

На дикое существо не надевают ошейник, и под почти нормальным лицом, которое он ей представлял, она видела, как закипает буря. До этого было еще много лет, но она видела это по тому, как темные тучи время от времени пробегали по его лицу… Это было заметно по тому, как белели костяшки его пальцев и сжималась челюсть. Они не спорили с того дня, как она узнала, что Том манипулировал Клэр, не считая строгих академических дискуссий. Теперь она действительно была в шоке с того, что думала, как он хорошо к ней относился.

Она позволила себе редкую фантазию о том, что было бы, если бы он не погружался дальше в тьму. Если, несмотря ни на что, он не сойдет со своего нынешнего, в основном законопослушного, пути к адскому спуску в безумие и тиранию. Обычно она была более дисциплинированной, но он был таким очаровательным, и это была такая приятная перемена в нем, что Гермиона ничего не могла с собой поделать.

Она все еще грезила наяву в уже более тесном баре, когда коренастый лысый волшебник с темными усами опустился в пустое кресло напротив нее.

– გამარჯობა, – сказал он на незнакомом языке. – Меня зовут Якоб Хурцилава… Могу я купить тебе выпить?

– გამარჯობა, нет, благодарю, – ответила она вежливо, несмотря на неожиданное приветствие, и опустила глаза на блокнот, который игнорировала в угоду своей фантазии.

– Я настаиваю. Никто столь красивая, как ты, не должна пить в одиночестве.

Она ответила, не поднимая глаз.

– Я жду своего… своего парня. Вам лучше уйти.

– Ах да, – ответил он, – твой парень. Я надеялся, что он скоро появится. Он задает неправильные вопросы.

– У него, – натянуто отвечала она, встретившись взглядом с темными глазами мужчины, – есть такая привычка. Возможно, вам следует ввести меня в курс дела.

– Слышал, он кое-что ищет. Кое-что, что не хочет быть найденным.

Гермиона понятия не имела, что нужно Тому, но подозревала, что этот человек, должно быть, следил за ним из Грузии. Так что, что бы это ни было, это, опредленно, было важно.

– Это очень помогло, спасибо, что прояснили ситуацию.

– Маленькие ведьмочки не нуждаются в подробностях, – он помахал бармену, который был, по крайней мере, наполовину гоблином, и приказал принести бренди.

Гермиона не ответила. Если этот человек хочет сразиться с Томом Риддлом, он может быть ее гостем. Он был чрезвычайно груб, и она сомневалась, что ей интересно то, чего они оба хотели. Она начала перечитывать записи, которые сделала днем, немного раздраженная опозданием Тома. Но если она уйдет, этот болван последует за ней. Возможно, Том увидел его и ушел, воспользовавшись тем, что тот отвлекся на нее.

Это имело бы смысл. Если бы он в это время продолжал читать, то она бы рассердилась, ведь Гермиона ушла раньше, чем хотела, чтобы не упустить возможность провести с ним время. Она решила не зацикливаться на этом факторе, учитывая, что никогда бы не ушла из библиотеки раньше Рона.

– Опаздывает, не правда ли, – злобно прокомментировал грузинский волшебник, осушив несколько стаканов бренди.

– Вы можете уйти, – ответила она с очаровательной улыбкой, а затем продолжила. – Интересно, что он может делать, пока вы сидите здесь и смотрите, как я читаю?

Что-то, казалось, осенило мужчину, и он усмехнулся.

– Он не ищет это здесь, девочка. Я подожду.

Гермиона вздохнула и отложила блокнот.

– Чего вы хотите?

– Просто угостить тебя выпивкой, маленькая леди.

– Я бы не стал, – холодный голос Тома прорвался сквозь громкую болтовню переполненного паба, – раздражать ее еще больше, чем ты уже это сделал.

– С чего бы это?

Том проигнорировал его и встретился взглядом с Гермионой. Они общались молча: извиняющаяся улыбка с его стороны встретилась с насмешливым поднятием ее бровей. Она догадалась, что Том был занят своими книгами. Он прикусил губу, что обычно означало, как тот напряженно думает. А это означало, что Том пришел сюда неподготовленным к тому, что обнаружит здесь этого человека. Также это означало, что ей, скорее всего, придется помочь избавиться от него без применения Обливиэйта на десятках людей, чтобы не заработать ордер на арест.

– Ты на моем месте, – сказал Том, и стул опрокинул лысого волшебника на пол. Хурцилава, очевидно, выпил изрядное количество бренди, прежде чем сесть, потому что сразу распластался по плитке. В пабе на мгновение воцарилась тишина.

– Пьяница, – сказал Том, пожав плечами и усмехнувшись, и все вернулись к своим разговорам.

Темноволосый источник ее раздражения не занял свое место, а встал с палочкой над волшебником грузином, пока тот пытался встать. Сосредоточенно.

Слишком сосредоточенно, чтобы заметить другого лысого усатого волшебника в баре, который тут же выстрелил в него заклинанием. Гермиона сразу его заблокировала, раздраженная тем, что ей вообще пришлось вмешиваться, и еще больше взбешенная тем, что кто-то осмелился напасть на них здесь.

Конечно, это было по вине Тома, но все же. Это испортило ей отдых.

Мгновение спустя полугоблин-трактирщик уже махал руками и левитировал всех наружу.

Она была так потрясена этой дерзостью, потому что сражаться с кем-то, кто выбрал нападение, было одним. А нападать на персонал, выполняющий свою работу, было совсем другим. Она позволила старику колдовать и выбросить их на булыжную мостовую, за ними вылетела и ее сумка.

А потом началась настоящая драка. Или, по крайней мере, попытка. Волшебники едва ли могли сравниться с Томом в одиночку, так что дуэль не была интересной, ведь оба оказались оглушены и слишком быстро упали на землю. Ворча, посетители паба вернулись за напитками, оставив Гермиону с головной болью и двумя незваными гостями.

– Не убивай их, – твердо сказала она. – Ты испортишь нам каникулы. Что ты пытаешься украсть такого важного?

– Котел Медеи, – ответил он, смеясь, – который должен был стать твоим рождественским подарком.

Медея. В мозгу Гермионы щелкнуло: Колхида, конечно, была из западной Грузии.

– Ну, это ужасно мило с твоей стороны, дорогой, но, может быть, в следующий раз просто сходишь в магазин, – с сарказмом ответила она, махнув рукой на двух оглушенных мужчин у ее ног.

На самом деле это было мило, хотя и чересчур драматично. Ей не нужен был волшебный котел. Ей нужен был нормальный отдых.

– Если мне не позволено убивать их, то что мне позволено делать?

– Просто сделай Обливиэйт и отправь их восвояси. Они вовсе не угроза! Или скажи им, что котел тебе больше не нужен, и отпусти их. Мне все равно, просто исправь это.

Он мучительно вздохнул, но сделал так, как она просила или что-то в этом духе, использовав Империус, чтобы вернуть их туда, откуда они прибыли.

***

В напряженной атмосфере они ужинали в довольно симпатичном ресторанчике старинного каменного подвала со сводчатыми потолками и стенами, уставленными вином, и пока она ела, то постепенно успокаивалась.

– Мне очень жаль, – сказал он наконец. – Я не ожидал, что за мной будут следить.

– Ты действительно был там ради меня? Не могу поверить, что это все, чего ты там хотел.

Карие глаза встретились с темно-синими при свете свечей. Он взял паузу.

– В Грузии не только ради тебя. Но они боялись именно того, что я это найду. Их называют Живодерами и… они, мягко говоря… Банда идиотов, которые пытаются найти артефакты стран в рамках националистического движения.

Если быть до конца честной, то Гермионе было все равно. Что ее действительно волновало, так это то, что она попросила его не убивать, и он не сделал этого. И уже в третий раз Том выбирал другой путь, вопреки своим инстинктам. Сначала Флетчер, потом Клэр, а теперь эти люди.

И это заставило ее поверить, что все это правильно: она причиняет меньше вреда, находясь рядом с ним, чем нет. Это давало ей надежду. Было бы самонадеянно думать, что она, по крайней мере, отложила его приход к власти, но это не было невозможно. И если бы он попробовал сделать это раньше, все могло бы быть гораздо хуже, подумала она, уже зная его. Этот человек не был так силен, как мог бы стать, но он был гораздо более здравомыслящим, и это было само по себе опасно.

– Тогда давай не будем портить вечер. Как прошел день?

– Не так, – задумчиво произнес он, – как я ожидал. Какое странное место. А как у тебя?

Она ткнула пальцем в квашеную капусту на своей тарелке и сделала глоток вина, прежде чем ответить. Гермиона знала, как отвлечь его от любых возможных знаний о том, что она прочла… но это может привести к еще одному трудному разговору.

– Не так, – согласилась она, – как я ожидала. Одна из книг была дневником о венецианской ведьме, которая утверждает, что приняла зелье, чтобы навсегда вернуть себе молодость… По крайней мере, за те три года, что длилась история в книге, действие не выветрилось. И должна добавить, что это был очень непристойный рассказ. Она так тщеславна и легкодоступна.

Она повторила ему некоторые из самых возмутительных историй ведьмы, пока они пили вино.

– Я бессмертен, – неожиданно сказал он ей тихим голосом некоторое время спустя.

Гермиона прикусила губу. Вот оно, и даже намного раньше, чем она ожидала.

– Я убил своего отца, и бабушку с дедушкой, и, как ты знаешь, ту девочку-призрака в школьном туалете… Хотя это был скорее неудачный эксперимент.

Он откинулся на спинку стула и сделал глоток темно-красного вина. Она снова подумала, что если он чудовище, то, возможно, так оно и есть. Она убила человека, пытавшегося похитить ее в лесу возле замка, когда тот был связан и безоружен. Возможно, это была провокация, но, тем не менее, это было убийство, мотивированное местью.

Когда она убивала в бою, это было легче выдать за необходимость.

– Ты ожидаешь, что я буду шокирована после всего, через что мы прошли?

Его плечи почти незаметно расслабились.

– Полагаю, что нет. Я подумал, что отцеубийство может обеспокоить тебя. Он был маглом.

– Так и есть. Конечно, это так, но я не лицемерка… и, я имею в виду, не потворствую этому, потому что это ужасно, и я надеюсь, что ты видишь, что есть другие способы – но он явно оставил тебя гнить в приюте, так что я могу представить, что он был не очень хорошим человеком. Нет, меня больше волнует… – она оглядела гостей зала, не подозревая, что они находятся достаточно близко, чтобы услышать признание в убийстве, – … другая часть. Однако я не уверена, что это подходящее место для такой дискуссии.

Она удивилась, почему он выбрал именно этот момент. Почему он пытался достать ей мифический котел. Она не могла вспомнить, для чего его использовали: ей придется поискать это позже. Медея была интересной женщиной, что ж она уже задумалась об этом. В детстве Гермиона никогда особо не интересовалась этим мифом, но теперь испытывала некоторую симпатию к обиженной ведьме, и, конечно, Том восхищался бы любым, кто так бескомпромиссно мстил.

– Если бы эти люди сегодня причинили тебе вред, – прошипел он, снова выглядя опасным, – я бы убил их. Что бы ты ни сказала.

– Том, если бы эти люди причинили мне боль, я, вероятно, убила бы их сама. Я не нуждаюсь в защите.

– Но ты могла умереть.

Ооо… нет…

При этой мысли он выглядел испуганным, сжав нож так, словно мог использовать его сейчас против самой Смерти.

– Я не убью кого-то, чтобы жить, как ты. Я могла бы… Я убивала, но никогда ради такого.

Так уж случилось, что Гермиона была заинтересована в том, чтобы не умереть, прежде чем проживет достаточно долго, чтобы увидеть своих друзей и семью – других друзей и семью. Но она никогда не сделает крестраж: это было неэффективно, и цена была слишком высока.

– Для этого, – сказал он, закатывая глаза, – и был предназначен котел.

Теперь она вспомнила: это еще одна вещь, которая якобы даровала вечную молодость.

– Думаю, – ответила она, – я как-нибудь сама.

Он вздохнул и снова принялся за жареную свинину.

Комментарий к Безмятежные дни. Часть 2

Часть с большим количеством ответов, но с таким же количеством и вопросов. Что будет дальше. Ух.

А пока можете меня поздравить, я завершила перевод всего фанфика. Теперь осталось все отредактировать и заливать на сайт. Вы спрашивали по поводу графика выхода глав. Пока не могу точно сказать, когда стартану, но с выходных начну выкладывать в день по две-три главы. Подряд. По моим позитивным прогнозам, в течение 10 дней уже весь фанфик будет на сайте.

========== Дежавю ==========

Иногда мы хотим того, чего хотим, зная даже, что это-то нас и прикончит.

Донна Тарт, «Щегол».

Ранним утром 20 сентября 1998 года.

– Итак, – произнес Гарри, в его голосе звучал безразличный ужас, – Том Риддл.

Шрам выглядел более четким на фоне его лица при свете свечей, пока она смотрела на него. Трудно было предугадать, как именно он отреагирует на это, как и трудно было решить, расскажет ли она ему когда-нибудь. Но София развеяла сомнения, и вот она получила ответ на свой вопрос, который задавала себе уже пять десятилетий.

Она была рада, что Гарри дождался, пока Рон уйдет, чтобы спросить ее об этом. Рон ушел домой после ужина, слишком ошеломленный неожиданным окончанием отношений. Он сказал, что ему нужно время. У нее же времени было слишком много, чтобы по-настоящему испытать это чувство. Но где-то там внутри еще было воспоминание о том, как она любила его, и Гермиона понимала ту боль, несмотря на то, что уже ее не ощущала.

Гарри, оказался более проницательным, не отвлекаясь на новых друзей, которых она собрала, чтобы отпраздновать победу, и отправился в квартиру, в которую Гермиона поселилась в Лондоне, пока шло судебное дело. Это было одно из нескольких владений, которыми она владела в течение своей жизни, но не та квартира, которой она бы часто пользовалась. Личных вещей здесь было немного, но ей нравилась эта суровая современность после стольких лет жизни в прошлом.

– Прежде чем я начну рассказывать историю, а я это сделаю, – ответила Гермиона, щелчком пальцев взяв со стола бутылку огневиски, – ты должен пообещать, что не будешь слишком сердиться на Альбуса.

– На Дамблдора? – удивленно спросил он, принимая бокал.

– Видишь ли, Том Риддл, с которым ты познакомился через несколько очень коротких, очень избранных воспоминаний, едва ли представлял собой полную картину. Тебя не удивило, почему человеку такого калибра и с таким количеством ресурсов, как Альбусу, было так трудно собрать воспоминания о мальчике, которого на самом деле мало что связывало с лордом Волдемортом?

– Я… ну, нет, не совсем, – честно ответил он. – Он говорил, что все были напуганы.

– Мы с тобой очень похожи, Гарри, в том, как мы видим человечность в других. Альбус не мог позволить, чтобы ты, его овечка для жертвоприношения и меч правосудия, которым он должен был владеть после собственной смерти, видел в Томе Риддле кого-то кроме как врага. Особенно, когда ты уже так сильно отождествлял себя с ним. И если бы ты узнал его лучше, когда тот еще был молод, возможно, увидел бы в нем слишком много человечного и недостаточно, скажем так, чудовищного, что так нужно было увидеть, чтобы дать тебе силы победить.

Гарри молчал, уже достаточно повзрослевший, чтобы сначала обдумывать свои слова, а потом только произносить.

– Думаю, – согласился он, уже давно смирившись с тем, что Дамблдор и любил его, и манипулировал им, – я понимаю это, да.

– На самом деле он мог бы показать тебе сотни других воспоминаний о Томе. Например, кроме собственных. Но многое из них включали бы меня, и даже если бы Альбус манипулировал памятью, чтобы скрыть ту девушку, для тебя было очень важно не увидеть такую сторону реальности. Кроме того, Альбус никогда не любил его, никогда не замечал, что он был уравновешен какое-то время, прежде чем тот сделал роковую ошибку, убив ту глупую старуху.

Гнев в ней все еще не угас, и она изо всех сил старалась держать его в узде.

– Правда в том, Гарри, что Альбус частично виноват в том, каким оказался Том. Совсем немного. Конечно, большую часть своих ошибок Том совершал сам, но если бы в детстве Альбус встретил его с большей добротой, а не с подозрением, я искренне верю, что Том стал бы лучше, чем тот, кем оказался в итоге.

– Итак, – теперь уже в высшей степени небрежно, – ты хорошо его знала?

– Да, Гарри. Лучше, чем кто-либо другой. Не знаю, как это назвать, но он делил со мной постель, и я, наверное, любила его. Он был очаровательным, блестящим, странным и… О, Гарри. Я так старалась ненавидеть его, но не могла. Я ненавижу того, кем он стал, но тогда я не могла ненавидеть его.

– Но ты знала. Ты знала, кем он станет. Он убил моих родителей! Он убил так много людей. Он пытался истребить тебе подобных из нашего мира. Он был чудовищем.

Он уже начинал злиться, костяшки его пальцев побелели, когда он вцепился в стол: так похоже на Тома, когда тот пытался сдержаться и не мог.

– Я думаю, будет проще, если я покажу тебе, – сказала она, указывая на Омут на своем столе в другом конце комнаты. – Я покажу тебе все. Все из этого, если захочешь. Мне нечего скрывать. Только не от тебя.

Конечно, это был тщательно обдуманный ход. Гарри не сможет сопротивляться Тому больше, чем она: они были слишком похожи, что имело для него большое значение. Он даже не сомневался в том, как удобно здесь оказался Омут. Гарри доверял ей, все еще видя ту Гермиону, которую знал всего несколько часов назад.

– Не думаю, что это поможет.

– Только одно воспоминание, – пообещала она, придав своему голосу силу воли. Он был решительным, но не знал о более тонкой магии.

– Одно.

Она спрятала свою улыбку и подошла к Омуту, подняв палочку к виску.

– Что-нибудь конкретное?

Он пожал плечами.

Гермиона сосредоточилась и вытянула длинную серебряную нить из своего сознания, позволив ей упасть с кончика палочки и закружиться вокруг неглубокой каменной чаши.

– Это был первый раз, когда он меня поцеловал. Тогда мой отец пригласил его в гости после встречи в Хогвартсе. На самом деле мы даже не были друзьями к этому моменту, но мы проводили… остроумные беседы. Меня влекло к нему, но, конечно, я ему не доверяла. Это все изменило. Ты готов?

Гарри встал и подошел, несмотря на свое любопытство. Она взяла его за руку, и они наклонились, проваливаясь вместе в прошлое.

***

Гарри понял, что они находятся возле железнодорожной станции. Вывеска на викторианском здании подсказала, что это Брекон в Уэльсе. Пока он читал, из дверей вокзала вышел легко узнаваемый, чрезвычайно привлекательный молодой человек. Том Риддл, похоже, был единственным пассажиром, сошедшим здесь: вокруг не было никого. Его лицо вспыхнуло от раздражения, когда он посмотрел на небо и взглянул на часы. Через несколько минут Риддл поднял глаза, когда подъехала элегантная, очень старомодная машина, и Гарри вздрогнул, увидев, как его лицо засияло. Он проследил за его взглядом и увидел другую Гермиону, которая вела машину.

– Извини, что опоздала, – сказала Гермиона, выскакивая из автомобиля. – Вообще-то я немного заблудилась. Не привыкла ездить по дорогам.

Риддл смотрел на нее с выражением, которого Гарри никак не ожидал увидеть на его лице. Он выглядел странно уязвимым, почти тоскующим, прежде чем спрятал эти чувства. Гарри слушал, как они подшучивали над машиной, Гермиона расслабилась, заводя автомобиль, а Риддл огрызался на нее. Они оба слегка нервничали.

Настоящая Гермиона жестом пригласила Гарри следовать за ней, и они забрались на заднее сиденье.

– Это действительно странно, – сказал он ей, пока Том Риддл говорил тоже самое другой Гермионе. – У тебя хорошо получается.

– Знаю, – ответила настоящая Гермиона. – Я так и не привыкла смотреть со стороны за собой.

Гарри не это имел в виду, хотя и предполагал, что это тоже будет странно.

– Не знал, что ты боишься высоты, – удивился он, когда она рассказала Тому Риддлу о полете на гиппогрифе.

– Ну, я не собиралась говорить тебе и Рону об этом, ты и так считал, что я недостаточно заинтересована Квиддичем.

Он воспринимал его только как угрозу. Но наблюдая за парнем, спрашивающим Гермиону ведьма она или нет, уловив в его тоне нежные, дразнящие нотки, заметив его очарование, Гарри начал понимать, почему Дамблдор такое скрывал.

– Он играл за Ловца? – огрызнулся он, снова дернувшись. Настоящая Гермиона закатила глаза.

– Конечно. Самая сильная позиция в команде… одержимый погоней за одним голом… и славой.

Гарри фыркнул. Перед ним, наконец, появился проблеск его лучшей подруги, и действительно, она была там, читая лекцию Тому Риддлу.

Затем настроение внезапно изменилось.

– Том, компас, который ты мне подарил, только что сильно нагрелся.

– Дай мне посмотреть, – ответил тот парень, дергая ее за что-то на шее и приказывая остановить машину.

– Компас? – спросил Гарри, сбитый с толку, но настоящая Гермиона просто приложила палец к губам и жестом велела ему выйти из машины.