Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"
Автор книги: cocoartist
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 42 страниц)
Но после начала дружеских отношений ей нужен был предлог, чтобы избегать его, особенно с тех пор, как он начал использовать эту слегка кокетливую манеру общения. Чего бы он ни хотел, что бы ни вызвало его необычный интерес к ней, он не получит этого ни тем, ни другим способом. Она больше не могла притворяться совершенно равнодушной. Глупая, неуверенная одиннадцатилетняя девочка ненавидела разочаровывать себя, хотя ее более спокойная и уверенная в себе двадцатилетняя версия была рада не связываться с такой индивидуалистической чепухой и упивалась сознанием того, что она лично обеспечит его уничтожение.
Ее не волновало, насколько ужасной была его жизнь – это никогда не было оправданием. Однако ее научный склад ума не мог отвергнуть осознание того, что она увидела на Трансфигурации. Это заставляло возвращаться к мысли о его жизни снова и снова, потому что в ней было что-то важное, что-то, о чем она когда-то читала. Что-то в том, как развивалось его мышление…
Оправдание появилось раньше, чем она ожидала. И она воспользовалась им, несмотря на то, что последствия ее действий могут быть более жестокими, чем она может себе представить.
– Гермиона, ты придешь посмотреть матч в субботу? – спросил ее Маркус днем в пятницу, усаживаясь рядом с ней за парту.
– О, я как-то не задумывалась об этом. Зачем?
– Ну, – его щеки слегка потемнели, – я один из охотников, знаешь, и я бы хотел, чтобы ты пришла.
Она улыбнулась ему и, зная, что это чудовищно неправильно с ее стороны, сказала: «В таком случае, конечно, я приду».
Это было чудовищно неправильно, потому что, если это станет чем-то большим, чем просто поход на матч по квиддичу, и если он влюбится в нее, то она лишит его шансов на создание семьи. Это было так самонадеянно – даже думать… И все же, она не принадлежала этому месту – что бы там ни говорил Дамблдор – и сама мысль о том, чтобы состариться с кем-то еще до того, как она родится, заставляла ее желудок скручиваться. Она отгоняла эти мысли прочь.
И, в конце концов, сказала она себе, они очень молоды, и даже если в волшебном мире все по-другому, это не значит, что у него на уме что-то серьезное. Она могла бы просто наслаждаться его обществом. Нет ничего плохого в том, чтобы не хотеть быть одной. А Рон – Рон был очень далеко. Она не будет думать о Роне.
Они изучали Протеевы чары, поэтому Гермиона позволила себе отключиться. Вряд ли это было что-то, что ей нужно было пересмотреть. Они давались ей великолепно, еще когда она училась на пятом курсе. Вид из окна класса был красивым, и, поскольку это был один из самых популярных классов по ТРИТОНам, они все еще были разделены по факультетам. Поэтому здесь не было никакого Риддла, только безобидные пуффендуйцы. Она чувствовала себя в безопасности. Они потратили большую часть недели на пересмотр невербальных заклинаний, к большому раздражению Гермионы (она не хотела, чтобы ее преимущество в дуэлях было потеряно), но по какой-то причине многие студенты находили их очень трудными… Это факт всегда вызывал у нее недоумение: даже внешне умные люди находили такие простые вещи трудными для освоения.
Гермиона недоумевала, почему так происходит: ей становилось все труднее и труднее произносить знакомые заклинания – это было похоже на отторжение. Как если бы она была скрипачом-маэстро, которому вручают для игры игрушечную гитару. Магия имела больше смысла без словесных ограничений, наложенных на нее, когда речь шла о воле и воображении, подобно магии, которую они создавали до того, как им вручили палочку и сказали учиться контролю.
«Слова – это связующее звено», – подумала она, а потом написала это на своей книге, потому что это была важная мысль, и…
– Это невозможно, – простонала Анча с другой стороны от Маркуса, прервав ее мысли. – Лучше бы он замолчал и отпустил нас на весь день. Разве он не знает, что у нас завтра матч?
Профессор Каннингем, казалось, не знал, что сегодня пятница, и даже после того, как Гермиона заработала 12 баллов для Когтеврана, ей пришлось сесть и притвориться, что читает следующую главу в учебнике (учебника, который она, вероятно, могла бы переписать по памяти), в то время как другие пытались повторить заклинание.
Маркус стал следующим – его чары были лучшими в классе, у него были неплохие творческие способности и воображение в сочетании с восхитительно точной работой палочки. Это дало ему возможность поговорить с Гермионой один на один. Возможность, которой он никогда раньше не пользовался. У нее было странное чувство, что она пугает его, потому что он выглядел гораздо более расслабленным с другими людьми.
– Почему ты так быстро во всем разбираешься? – спросил он, отвлекая ее от романа, который она заколдовала, чтобы он походил на страницы учебника, который она практически знала наизусть. Если бы Рон увидел это, она бы услышала: «Не могу поверить, что ты читаешь в классе, Гермиона, что бы сказала Макгонагалл?». Его голос дразнил ее воображение, и было трудно не улыбнуться или не заплакать. Она оттолкнула эти мысли.
– Я просто делала это раньше, почти все из этого. Я не особенно талантлива или что-то в этом роде, просто я старше и научилась большинству этих вещей давным-давно. В этом году я приехала в Хогвартс только потому, что профессор Дамблдор решил, что я должна заняться ТРИТОНами и немного пообщаться с людьми. Мой отец не задумывается о таких вещах…
– Сколько тебе лет? То есть, черт возьми, это было ужасно грубо, прости, – она могла разглядеть легкую россыпь веснушек и его длинные ресницы, когда он застенчиво опустил глаза.
Гермиона посмеялась над ним, он был довольно старомоден.
– Вообще-то мне двадцать, – к счастью, его манеры не позволили ему выразить свое удивление словесно, но глаза вспыхнули и расширились.
– Твоя жизнь, кажется, была довольно интересной. Я слышал, что ты получила домашнее образование.
Если бы я только могла рассказать тебе, как это было интересно, то какое бы это было облегчение.
– Моя жизнь совсем скучная, я жила в Уэльсе, в глуши, только с отцом и домашним эльфом, а потом приехала в Хогвартс.
– Да нет же, это как в сказке! – запротестовал Маркус.
– Надеюсь, без сурового морального финала. Во всяком случае, теперь я здесь. Но я ничего не знаю о тебе. Откуда ты? – спросила она, понимая, что знает о нем очень мало, кроме того, что в его глазах всегда была нежность и теплота.
– Сомерсет. У нас есть дом и в Лондоне, но большую часть времени я проводил в Сомерсете. Моя семья живет там веками.
– Говорят, Сомерсет очень красив. У тебя есть братья или сестры?
– Да, нас четверо, что довольно необычно в наши дни. Но я самый младший. Мой старший брат Август – ликвидатор заклятий, а Квинт… Он не поддерживает с нами связь. Но он юрист. Моя сестра Максима замужем за Ричардом Эбботом. У них все хорошо, но я намного моложе.
Братья работают, сестра замужем. Все правильно. Боже упаси, чтобы она работала, пока замужем.
Ей было интересно, что он имел в виду под «в наши дни» – в семье Уизли было семеро детей. Это было довольно необычно, и она задвинула мысль на задворки своего сознания, чтобы обдумать позже. А что на счет немного отчужденного брата? Это было интересно.
Когда он описывал свою семью, вспоминал счастливое детство и добрых родителей, прекрасное поместье в Сомерсете, Гермиона задавалась вопросом, что станет с его семьей к ее времени. Она никогда не слышала фамилию Блишвик. Она изучала семейное древо Блэков и странные упоминания других семей, пока была в поисках «Р.А.Б.». Возможно, они были просто ничем не примечательной семьей или она просто никогда не сталкивалась с ними, потому что их интересы были в другой области.
***
Утро субботы выдалось прохладным и ветреным, над головой висели густые темные тучи. Гриффиндор разгромил Пуффендуй в их первом матче и поэтому, естественно, лидировал в Кубке по квиддичу. Но они все еще были позади Слизерина и Когтеврана в домашнем чемпионате. Тем не менее, Когтеврану нужна была большая победа над Слизерином, чтобы занять лидирующие позиции в любом рейтинге. Гермиона приоделась – поверх школьной мантии она натянула свой толстый темно-синий зимний плащ и шарф когтевранцев. Она поздно проснулась после необычно спокойной ночи, и должна была поспешить к завтраку.
Команда сидела, сбившись в кучу и нервничая. Но, когда она подошла, Маркус оглянулся и улыбнулся ей. Увидев, куда он смотрит, Анча, тоже охотница, нервно помахала Гермионе, собрав каштановые кудри в хвост.
– Что из себя представляет команда Слизерина? – спросила она Клэр, пока накладывала себе немного овсянки.
– Неприятные. Винки Крокетт, капитан, просто ужасна. Она сидит вон там, немного похожа на тролля…
– Черт возьми, я бы не хотела столкнуться с ней без моей палочки, – девушка была похожа на Милисенту Булстроуд и Маркуса Флинта вместе взятых.
– Она загонщица, а еще у них есть лучший охотник, Нил Ламент. Он нормальный, только много фолит. На самом деле нужно остерегаться Канопуса Лестрейнджа – он второй загонщик, и в два раза хуже Винки. Альфард Блэк, вон там, он ловец. Вообще-то он тоже нормальный, даже довольно милый для слизеринца. Есть еще Хэмиш Крэгги, он вратарь – ничего о нем не знаю, он новичок. Может, с пятого курса. Остальные охотники еще не пришли – Пенелопа Гринграсс и Финнбар Кинг.
– Я встречалась с Гринграсс – никогда бы не подумала, что она игрок в квиддич, – стройная блондинка посещала почти все занятия Гермионы, кроме Нумерологии.
Клэр рассмеялась.
– Нет, вообще-то она довольно хороша, но да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Она высокомерная корова. Я бы держалась от нее подальше, она влюблена в Риддла. А о вас двоих ходят кое-какие слухи…
Конечно, они были. Прям-таки то, что ей нужно.
– Хорошо. Возьму на заметку. Не думаю, что совершенно беспочвенные слухи будут иметь какое-то значение.
– Да, не думаю. В прошлом году он водил ее на Святочный бал.
– Думаешь, мы победим? – лучше сосредоточься на квиддиче, для одного дня она уже достаточно наслушалась о Риддле.
– Надеюсь, что да. У нас действительно хорошая команда в этом году. Но погода просто ужасная, и никогда нельзя быть полностью уверенным, когда играя со Слизерином… У Гриффиндора лучшая команда, но они склонны терять голову, а их капитан, Семптимус Уизли, не самый лучший тактик.
Дедушка Рона. Гермиона старалась не думать об этом.
– А где София?
– Думаю, что встречает Абраксаса. Он приедет посмотреть, но они всегда ужасно ссорятся, когда Слизерин играет с Когтевраном. Он был их лучшим игроком – вратарем до Крэгги. Честно говоря, он был выдающимся. Я никогда не видела лучшего вратаря. Он тебе понравится, он замечательный. Маркус, конечно, дразнит его, но мы все любим Абраксаса.
Гермиона посмотрела на команду Когтеврана: Анча, Маркус, Фрэнсис Ромли и Гектор Кит сидели с тремя другими студентами не из их курса. Одна из них показалась ей знакомой.
– Кто эта девушка с короткими волосами?
– Роланда Трюк, она просто потрясающая, уже записалась играть за «Гарпий», когда выпустится. Она наша третья охотница вместе с Гектором и Уильямом Беллом, тот шатен рядом с Хучом – загонщики. А это ловец, Ангус Мэтлок.
***
Как только Гермиона доела свою овсянку, за слизеринским столом возникла небольшая суматоха. Она подняла глаза и увидела высокого, чрезвычайно красивого мужчину с длинными светлыми волосами до плеч, пожимающего руки некоторым студентам. София стояла позади него, но даже без этого Гермиона точно догадалась бы, кто это был. Абраксас Малфой был больше похож на Люциуса, чем на Драко, выше, шире в плечах, без резких черт лица Драко. Он смеялся, сверкая зубами даже на расстоянии.
Она наблюдала за тем, как Риддл встал и чопорно пожал тому руку. Казалось, в нем не было слепой любви, лишь тень отвращения, смешанная со взаимным уважением. Это было интересно.
По какой-то причине ей казалось, что все ученики слизеринского факультета восхищались Риддлом, но, похоже, что так было не всегда.
– Ну, это было по-дружески, – тихо подметила она для Клэр.
– Послушай, не упоминай ничего из того, что я тебе скажу. Это не широко известный факт, но Абраксас и его друзья довольно сильно издевались над Риддлом, когда он поступил в школу. Все изменилось на четвертом курсе, но слизеринцы такие, какие они есть. София рассказала мне. Все прекратилось, когда они узнали, что он не грязнокровка. Они думали, что он лжет.
Клэр, которая даже не была чистокровной, так спокойно использовала это ужасное слово, что заставило Гермиону замолчать. Она извинилась и ушла с завтрака, притворившись, что оставила что-то в башне.
– Я займу тебе место! – Клэр не обратила внимания на ее огорчение – слава Мерлину. Гермиона кивнула в знак благодарности и поспешила на выход.
Это случилось, когда они узнали, что он не грязнокровка.
Грязнокровка, грязнокровка…
Ей потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться.
**
Абраксас был немного, ладно, немного ослепителен, хотя Гермиона не хотела признавать этого и была предрасположена к тому, чтобы не любить его. Он был добродушен, обаятелен и излучал ту патрицианскую уверенность, которая приходит только с жизнью, в которой никогда ничего не могло пойти не так, как надо. Он был богат, избалован и уверен во всем – во внешности, в мозгах, в своих способностях. И если это было не достаточно несправедливо, он был также чрезвычайно умен.
Они сидели вместе в ожидании начала матча, пока игроки разогревались. Он развлекал их рассказами о путешествиях, которые совершил с тех пор, как покинул Хогвартс в прошлом году. Он был похож на аристократа восемнадцатого века после грандиозного турне, образованного праздного человека с достаточным количеством стального стержня для политической карьеры, которую он однажды начнет.
– А потом, можете себе представить, жена графа вышла вслед за ним в одних шароварах… – Гермиона послушно присоединилась к смеху, хотя и не видела ничего смешного в том, что твой друг соблазнил жену хозяина дома. Абраксас одарил всех озорной улыбкой. – Ну, после этого нам, конечно, пришлось довольно быстро двигаться дальше, так что я решил вернуться домой и повидать стариков на несколько недель, прежде чем отправиться в Южную Америку.
Старики, предположила она, были его родителями.
– А куда именно ты поедешь в Южной Америке? – заинтересованно спросила Гермиона. Там было много очень важных магических объектов, и она надеялась, что однажды тоже сможет туда попасть.
– Куда угодно! Один из моих кузенов Берков – не со стороны Анчи – поедет со мной, и мы проведем два месяца на Амазонке с племенем волшебников. На самом деле, удивительно, как по-другому они относятся к магии. У них есть специальная магия для охоты и все такое, так что это будет интересно. Потом Патагония, дальше мы отправимся на север и спустимся из Венесуэлы через Колумбию, Мачу-Пикчу в Перу, посмотрим Боливию. У нас есть земля в Чили, так что я проведу там некоторое время. Мы выращиваем там много ингредиентов для зелий, очень плодородная страна, и есть свои виноградники.
– Звучит замечательно.
Она гадала, будет ли он удивлен или оскорблен, узнав, что многие маглы совершали подобное путешествие в ее дни.
Он взглянул на Софию, и, несмотря на их относительно сдержанные отношения, Гермиона уловила проблеск настоящего чувства в его глазах. Она не могла не испытывать к нему симпатии и задумалась, что же так сильно изменит этого человека, что его отпрыски будут так полны ненависти.
Наконец настало время матча, и они спокойно уселись, чтобы смотреть игру.
Игра была отвратительной, и Винки Крокетт, казалось, делала все возможное, чтобы получить все семьсот возможных фолов в одиночку. Гермиона была удивлена, что команды не подрались, но Когтевран лидировал (отчасти благодаря тому, что получил так много штрафных бросков).
– Это просто смешно, она даже не может разобраться с неопытным Ловцом! – сердито пробормотал Абраксас.
– Ну, я не думаю, что она должна делать это. Вряд ли это достойная тактика, – огрызнулась София.
– Это отлично работало, когда я был вратарем. В конце концов, победа есть победа.
– Только для слизеринца. Я думаю, это позор, – Гермиона чувствовала, что это было немного лицемерно, поскольку София спокойно относилась к избиению своих сокурсников, но она не собиралась вмешиваться.
– О, слава Салазару, Блэк увидел снитч.
Альфард Блэк предпринял особенно смелый маневр, учитывая ужасные погодные условия. Но, похоже, он не слишком беспокоился о своей безопасности. О чем, вероятно, пожалел, когда бладжер Гектора попал по его метле. Момент был упущен, и снитч снова исчез.
– Проклятье! – было понятно, что Абраксас любит озвучивать свои эмоции во время просмотра спортивных соревнований.
– Давай, Анча, – закричали София и Клэр в унисон, когда их подруга снова попала квоффлом в обручи.
– Крэггерс сделает это рано или поздно, если получит удар, – прошипел Абраксас.
Охотники Когтеврана были сегодня в отличной форме, отличаясь больше командной игрой и абсолютно разбивая слизеринских коллег. И все же, если Блэк доберется до снитча – а он, судя по всему, был лучшим Ловцом – то игра будет проиграна.
После особенно ужасного и безнаказанного нарушения, Слизерин вернули квоффл, а затем игра внезапно закончилась, потому что, вопреки всему, оказалось, что Фрэнсис Ромли поймал снитч. Абраксас застонал от отчаяния, когда Гермиона, София и Клэр встали, чтобы подбодрить его.
– Это впервые за четыре года, когда мы победили Слизерин, – сказала Клэр, обнимая Гермиону. Гриффиндор проигрывал так редко, главным образом из-за абсурдного и бессмысленного, но врожденного предубеждения, что всю игру делает Ловец, и Гермиона не могла себе представить, каково это – постоянно проигрывать в течение четырех лет. Наверное, ужасно. – Но мне жаль их вратаря, ему предстоит сегодня тяжелая ночка.
– Не могу поверить, что я проделал весь этот путь, чтобы посмотреть на то, как они проиграют.
– О, и я полагаю, что встреча со мной была просто побочным эффектом?
Они вышли на поле, чтобы поздравить команду, оставив Софию и Абраксаса спорить, и Гермиона надеялась, что они помирятся где-нибудь в уединенном местечке. Маркус в это время спустился вниз и спрыгнул со своей метлы.
– Вечеринка в гостиной? – спросил он Клэр, которая кивнула и поздравила его, прежде чем отправиться на поиски Анчи.
– О чем задумалась? – спросил он Гермиону.
– Думаю, что ты был великолепен, молодец!
Он взял ее за руку и потащил к команде. Это было приятно. Не удивительно или что-то в этом роде, но приятно, так что она позволила ему держать себя за руку еще некоторое время.
***
Вечеринка была в самом разгаре (после довольно большого количества Сливочного пива и Огневиски), кто-то переключил радио на джаз, и все начали танцевать. Рок музыки, к счастью, еще не было, а волшебный рок был абсолютно ужасен. Магловский джаз звучал вполне отлично – хотя никто и не упомянул, что магловский джаз звучит с волшебной радиостанции.
– Потанцуешь со мной? – спросил Гермиону парень с теплыми карими глазами, и она согласилась, потому что ей было приятно, и она так давно не чувствовала чьих-то рук. Маркус держал ее в своих объятиях, пока песни менялись, и она медленно расслаблялась. Иногда было легче сделать то, что было просто, а алкоголь заглушил часть боли, которую она держала в себе.
– I’ll be seeing you, – пропела Билли Холидей из радиоприемника, и настроение в комнате изменилось. Это было почти невыносимо – все знакомые места стали для нее незнакомыми, и все ушли. Поэтому когда Маркус прикоснулся губами к ее губам, она не отстранилась. Это был мимолетный поцелуй, целомудренный и правильный, и ужасно, ужасно милый.
– Ты мне очень нравишься, Гермиона Дирборн,– прошептал он ей на ухо.
Теперь они сидели в углу, скрытые от случайных взглядов тенью, отбрасываемой книжными полками. Маркус усадил ее рядом с собой на диван, нежно прикасаясь к лицу.
– Иногда ты выглядишь такой грустной. Я никогда не видел, чтобы кто-то выглядел такой грустной, как ты. Я хочу, чтобы это прошло, чтобы ты улыбнулась. У тебя такая красивая улыбка.
И она подарила ему одну, потому что это сработало, но она почувствовала себя глубоко противоречиво.
– Ты очень милый, – сказала она, наконец.
– Нет, я не такой. Просто легко быть милым с кем-то, кто настолько удивительный.
– Держу пари, ты говоришь это всем девушкам.
– Нет, только тебе. Послушай, я знаю, что это не мое дело, но я должен спросить, прежде чем выставлю себя полным дураком. Есть ли что-нибудь между тобой и Риддлом? Просто… я вижу, как он смотрит на тебя, и он, ну… он Том Риддл.
– Теперь между мной и этим парнем ничего нет, и никогда не будет.
И он снова поцеловал ее, и это было прекрасно. А потом она легла спать и снова стала думать о том, что потеряла.
Комментарий к Наполеон против Гитлера
Мне срочно нужна визуализация Маркуса. Есть варианты? Прошу, предлагайте в комментариях.
А дальше небольшое превью из будущей части, ожидаем уже завтра:
***
– Почему они не напали на меня? Их было одиннадцать, и рядом не было ни одного свидетеля.
На мгновение его взгляд, казалось, стал жестче.
– Их проинструктировали не делать этого, – сухо ответил он.
– Проинструктировали?
– Одно дело заниматься внутренними делами, и совсем другое – нападать на членов других факультетов, – он что-то скрывал, она почти чувствовала его ложь.
– Ты лжешь. Я не знаю, о чем ты лжешь, но они, кажется, не возражали отправить гриффиндорца в больничное крыло на прошлой неделе, и я знаю, что это были слизеринцы. Так что не говори мне, что он упал с лестницы, как будто я такая же глупая, как Диппет.
Он махнул рукой, и дверь захлопнулась, внезапно перед ней предстал совсем другой Том Риддл. Он сбросил маску и позволил своему гневу проявиться, и это было ужасно. Хотя она сама подталкивала его к этому.
– Почему ты постоянно вмешиваешься? Прямо как твой проклятый крестный. Зачем ты поступила сюда? Все было… Я сказал, им не трогать тебя, потому что нахожу тебя… интересной. Мне плевать на Крэгги или гриффиндорца с пятого курса, лишь бы никого не поймали. Так ты собираешься кому-то рассказать или нет?
Она повернулась к двери и подняла палочку, чтобы открыть ее, но он схватил ее за запястье поверх одежды и притянул ближе к себе, схватив палочку другой рукой.
========== Интересная ==========
Большинство членов монастыря были старомодными сатанистами, как и их родители, бабушки и дедушки до них. Они были воспитаны на этом, и не были, если уж на то пошло, особенно злыми. Человеческие существа в большинстве своем не такие. Они просто увлекаются новыми идеями, например, одеваются в сапоги и стреляют в людей, или одеваются в белые простыни и линчуют людей, или одеваются в джинсы с галстуками и играют на гитарах. Предложите людям новую веру с костюмом, и их сердца и умы последуют за вами. Во всяком случае, то, что меня воспитывали как сатаниста, было естественным. Это было то, что мы делали по субботам вечером. А в остальное время ты просто жил своей жизнью, как и все остальные.
Терри Прачетт «Хорошие предзнаменования: милые и точные пророчества Агнес Наттер, Ведьма»
Это был день странных совпадений. Гермиона рано встала, хотя еще даже не рассвело. Сегодня она быстро заснула: то ли от выпитого алкоголя, то ли от душевного смятения. Но проснулась с головной болью, которая решительно дала понять: «О нет, ты не вернешься ко сну». Поэтому ей пришлось одеться и тихо выскользнуть из башни. Воскресное утро в Хогвартсе было одним из немногих, когда в замке царила тишина. Завтрак подают позже обычного, даже когтевранцы не пойдут в библиотеку до обеда, так что еще несколько часов она не встретит ни души.
Дверь замка все еще была заперта, и Гермиона пошла по коридору, который вел к озеру. Большинство учеников даже и не догадывались о его существовании или просто думали, что через него пройти можно лишь к лодочному причалу.
Персиваль Пратт, чей портрет скрывал вход, был особенно раздражен тем, что его разбудили в такой ранний час, хотя обычно он был более сговорчив. Она извинилась, и дверь распахнулась. От лодочного домика можно было пройти по небольшой тропинке вдоль подножия утеса, и именно в конце этой тропинки, на дальнем берегу озера, Гермиона остановилась, чтобы насладиться солнцем, поднимающимся из-за облаков.
Вместе с ветром до нее донесся тихий шепот голосов, и она разочарованно прижалась спиной к скале.
С некоторым ужасом она узнала Ловца Слизерина, все еще в своей квиддичной форме, бледного, покрытого синяками и хромающего, с опущенной головой, идущего позади банды семикурсников. К ее удивлению, Риддла среди них не было, зато были его приспешники – Эйвери и Лестрейндж, а также вся команда по квиддичу. Похоже, они провели на улице всю ночь, и если она не ошибалась, то они вышли из леса.
– …в следующий раз будет лучше, правда, Крэгги?
– Глупый полукровка, тебе повезет, если тебе дадут второй шанс. Что, понравилась ночь в лесу?
Теперь они подошли совсем близко, и она могла слышать их совершенно отчетливо. Неужели они оставили его одного в лесу в качестве наказания? Это было за гранью жестокости… Теперь они уже прямо у озера.
– Ты принес позор и бесчестие нашему факультету и благородному основателю. А теперь, лезь в озеро!
– Подожди, сначала свяжи ему руки и ноги.
– Инкарцеро!
Гермиона наблюдала, застыв на мгновение в ужасе, как они толкают парня, полностью связанного веревками, в озеро почти в десяти метрах от того места, где она пряталась. Гермиона не выдержала и сняла волшебный амулет. «Спокойно», – сказала она себе и направилась к группе.
– Прекрасное утро, не правда ли? – прокомментировала она, когда обнаружила себя в окружении одиннадцати палочек.
– Что ты здесь делаешь, Дирборн? – зарычала Гринграсс. Гермиона слишком поздно вспомнила о предупреждении Клэр, что та имела на нее зуб.
– Ну, я хотела прогуляться, но вы все испортили. Кстати, я думаю, что парень тонет, так что я должна вытащить его до того, как вы все окажетесь в Азкабане.
Альфард Блэк повернулся первым, и отлевитировал бедного парня на берег. Гермиона бросила на него чары высушивания, чтобы он не успел подхватить переохлаждение.
– Возвращайтесь в замок. Все вы. Я сама отведу его в больничное крыло, – это было что-то среднее между голосом старосты и голосом, которому она научилась у Гарри: быть уверенным перед лицом опасности, насмехаясь над врагом, какой бы ужасной не была ситуация.
– Он не пойдет в больничное крыло, думаешь, мы дураки?
– Я на вас не донесу, мне все равно, какие мерзкие наказания вы используете. Хотя мой крестный мог бы…
– О чем это ты говоришь? – прошипел Крокетт.
– Профессор Дамблдор – мой крестный отец. Так что на твоем месте я бы этого не делала, Лестрейндж, – Гермиона небрежно разоружила его и повертела палочку в руке.
– Мы можем просто наложить Обливиэйт на нее?
– О, хочешь попробовать? Пусть Том с ней разбирается, – очевидно, Эйвери был не так глуп, как остальные, и опустил палочку. – Если ты расскажешь, ему будет только хуже.
– Представляю. А теперь валите, жалкие неудачники. И не забудьте рассказать Тому, хотя я не думаю, что он будет очень рад, что вас поймали. Вас здесь было достаточно, чтобы разбудить даже мертвых.
Она отбросила палочку Лестрейнджа, чтобы было совершенно ясно, что она их не боится. Что они могут сделать такого, чего она еще не испытала? Даже Лестрейндж не мог быть таким же талантливым и опасным, как его будущая невестка. Ей почти нечего было терять. И сейчас это была не столько храбрость, сколько цинизм и опыт.
Крокетт плюнул в ее сторону и повернулся, чтобы уйти, остальные последовали за ним. Все, кроме Эйвери, который оценивающе посмотрел на нее.
– Похоже, что ты попала не на тот факультет. Убедись, что ты ничего не расскажешь, или это плохо кончится для твоего парня…
Они не хотели проклинать ее, и Гермиона не понимала почему. Но была безмерно благодарна. В эти дни она, возможно, и способная дуэлянтка, но не против одиннадцати человек. В конце концов, после Согревающего заклинания и легкого исцеления Крэгги отказался от больничного крыла, и Гермиона отпустила его. Она понимала, что медсестра легко бы распознала признаки Круциатуса, как и она сама. И исправить это не смогло бы никакое зелье. Как и вопросы, которые бы последовали за этим.
Это было просто ужасное начало дня, которое вытеснило все мысли о поцелуях Маркуса и ее снах о голубых глазах, смотрящих с презрением. В ее голове сейчас было только два вопроса: почему они не напали на нее и почему Риддла здесь не было, хотя он считался их главарем.
И тут возник третий, менее насущный вопрос: откуда Эйвери узнал о Маркусе? Хорошие навыки наблюдения? Он точно не мог узнать о том, что произошло вчера ночью, а значит, просто выдумывал.
Она не знала, почему пообещала никому не говорить. Это было совершенно не в ее характере. Гермиона Грейнджер сразу же пошла бы к Дамблдору. Ее хладнокровие в этой ситуации произвело на нее впечатление, но это также было поводом для беспокойства. Неужели она становится настолько холодной, что может перехитрить слизеринцев? Что она может вести себя так, когда кто-то находится в опасности? Неужели она больше не похожа на гриффиндорку? Ее даже не волновала угроза Маркусу, хотя она хотела бы, чтобы это стало мотивацией. Все казалось гораздо сложнее.
Она сразу вспомнила слова Распределяющей шляпы о том, что на Гриффиндоре ей больше не место.
Тебе там больше не место, Гермиона.
Ей срочно нужен был шоколад. Крэгги даже не поблагодарил ее, только пробормотал, что с ним все в порядке, и ушел. Он был крупным крепким шотландцем, и она была уверена, что с ним все будет хорошо. Но она ненавидела его факультет. Что это за больное, испорченное общество, которое пытает кого-то за плохую игру в квиддич? Она вспомнила, как тащили девочку-второкурсницу в подземелья, как Клэр случайно использовала слово «грязнокровка», как староста в поезде защищал статус крови, но сидел отдельно ото всех за обедом. Она начинала понимать, что язва в этом обществе намного глубже, чем она себе представляла.
Язва, которую она должна была пока игнорировать.
«Когда-нибудь, – мысленно поклялась она себе, глядя на замок, – когда-нибудь это будет совсем другой мир». Мир сгорит в огне ненависти, и тогда я использую пепел, чтобы помочь новому порядку прийти к власти. Я клянусь в этом.
Возможно, она не сможет изменить прошлое, но она определенно сможет изменить будущее. Внезапно ее разговор с Томом Риддлом принял совсем другой оборот, потому что даже Гермиона уже сама не понимала, что имела в виду.
***
Когда кто-то постучал в ее дверь, она сидела, свернувшись калачиком, на диване с кружкой горячего шоколада, чувствуя себя немного шокированной тем, что была так безрассудна. Никто никогда не стучал в ее дверь, и это вызвало небольшой испуг. Открыв ее, Гермиона увидела Маркуса. Он был настойчивым, надо отдать ему должное.
