Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"

Автор книги: cocoartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)

– Я видела, как команда побеждала, даже когда не получала снитч. Но да, я полностью согласна. Это так раздражает. И по мере того, как метлы становятся быстрее, а значит, снитч ловится еще быстрее, разница в очках будет становиться все более несправедливой. В любом случае, мы почти приехали. Если ты посмотришь налево, то сможешь увидеть замок.

Он посмотрел в окно, и действительно, тот был уже вдалеке, на краю блестящего водоема, который, как он подозревал, мог быть настоящим гребаным рвом, спрятанным в скале зеленого холма, поднимающегося позади. Красивая парковая зона была по другой стороне, с чем-то похожим на стадо крылатых лошадей, пасущихся среди огромных деревьев.

– Почти на месте, – сказала она, показывая налево, хотя поворота еще не было, и тогда все полетело к черту.

Она вдруг взвизгнула, и он снова посмотрел на нее, удивленный шумом.

– Том, компас, который ты мне подарил, только что сильно нагрелся.

– Дай мне посмотреть,– сказал он, наклонившись и потянув за цепочку на ее шее, не спрашивая. Стрелка указывала прямо на дерево, где они собирались проехать.

– Останови машину, Гермиона, сейчас же, – приказал он, хватая палочку, когда она ударила по тормозам.

– В чем дело? – спросила она, и Том восхитился, как быстро та отреагировала на беспокойство в его голосе и как бездумно повиновалась.

Но теперь они были в роще, и он всматривался в тени деревьев в поисках знака, его глаза едва привыкли к внезапной смене света.

– Я думаю, что здесь есть кто-то или что-то, кто хочет причинить тебе вред. Жди здесь.

Он выскочил из машины прежде, чем она успела среагировать, наложив на себя дезиллюминационные чары. Однако, возможно, из-за ее мгновенной реакции на его прошлый приказ, он забыл, что она не одна из его рыцарей, которые сделают все, как им сказано. Гермиона выбралась из машины так же быстро, как и он, а затем раздался мужской смех. Она выстрелила заклинанием, а Том оказался не с той стороны. Он тихонько подкрался, надеясь, что его не заметили.

– Это ужасно удобно, – сказал мужчина с грубым акцентом и странной интонацией, которая казалась наполовину иностранной. Том все еще не видел его, но коснулся руки Гермионы, давая ей понять, что стоит рядом.

– Почему же? – спросила она, напряженно вглядываясь в ту сторону, откуда донесся голос. Том гадал, не пришла ли тому в голову та же мысль, что и ему. Разочаровавшись в себе, он пожалел, что не может воспользоваться ее ожерельем, чтобы точно определить его местоположение.

– Что я не пропустил тебя на обратном пути. Предполагал, ты полетишь, вот и ждал на своей метле. Но потом я увидел магловскую машину и подумал, что поймаю тебя на обратном пути, маленькая гусыня. Ты должна была быть с другом. Думал, что мне придется иметь дело с двумя из вас.

– Чего ты хочешь? – спросила Гермиона, и Том поразился тому, как спокойно она говорит. Ее руки не дрожали, когда она удерживала щит вокруг себя. Ей придется сбросить его, чтобы наложить заклинание, чего, возможно, и ожидал мужчина.

– Я? Только моей оплаты, милая гусыня. Ничего личного, понимаешь?

– Значит, ты всего лишь наемник. На кого ты работаешь?

– Скоро ты с ним встретишься, – голос звучал уже ближе, и Том выругался себе под нос. Мужчина сделал себя невидимым или находился достаточно близко в тусклом свете леса.

– Попробуй Гоменум Ревелио, – прошептала она уголком рта.

Он никогда не слышал о заклинании, что раздражало его, но все равно сделал это. Произнести что-то в первый раз невербально было далеко за пределами понимания большинства людей, но Том не был обычным человеком, и поэтому мерцающий силуэт человека появился на мгновение ближе, чем он думал.

– Продолжай с ним говорить. Когда я досчитаю до трех, – прошептал он ей на ухо, – сбрось щит и ложись.

– Не думаю, что мне это понравится, – ответила Гермиона мужчине. – Откуда ты знал, что я сегодня заеду за другом?

– Прочел твою почту. С тех пор, как ты покинула эту проклятую неприступную школу, я провел в горах целый гребаный месяц. Но Гэлфрик всегда, в конце концов, добивается своего, и теперь у меня есть ты, маленькая гусыня.

– Почему ты все время называешь меня гусыней?

– Золотая гусыня, понимаешь? Ты стоишь целое состояние, девочка. Твой папочка будет расплачиваться за свои богатства, как Крез.

– Раз-два-три, – скомандовал Том и, когда она упала, выстрелил шестью оглушающими подряд. Судя по глухому удару о землю, один из них достиг своей цели.

– Спасибо, – дрожащим голосом сказала Гермиона, взяв его за руку и позволив поднять себя.

В Томе кипел ужас того, что ее чуть не отняли у него. Нетерпеливо он притянул ее к себе, впервые прижавшись губами к ее губам, толкнув ее к машине. Это было грубо и блаженно, обжигающе и требовательно, жестоко и успокаивающе. И когда он отстранился от нее, ее глаза были остекленевшими и темными: в нее впивались черные зрачки.

И хотя она не была в его планах, он постоянно отвлекался на нее, больше чем на все, что когда-либо видел. Хотя она заставляла действовать его иррационально и заставляла его чувствовать желания, которые никогда не приходили ему в голову. Он ощутил взрыв гребаного триумфа и что-то, что могло быть радостью, своего рода счастливый взрыв чувств, который он испытывал только после достижения крайне сложной магии. Но сейчас она была этой магией. Магией воплоти, подумал он и притянул ее к себе, пока его рука все еще была в ее волосах.

Слова жгли ему горло, но он никак не мог их выговорить: «Никто не прикасается к тому, что принадлежит мне. Никто».

– Я же сказал тебе подождать в машине, – произнес он, наконец.

Она отстранилась, поморщившись, когда его рука схватила несколько волосков.

– Я не из тех девушек, которые сидят в машине, как ты прекрасно знаешь, задница, – огрызнулась Гермиона и резко обернулась. – Гомениум Ревелио, – произнесла она и затем, когда тело засветилось, последовали еще Инканцеро и контрзаклинание невидимости, после чего она вызвала палочку незваного гостя.

Мужчина был огромным: светловолосый и грубоватый, с татуировками, выглядывающими из-под мантии, которые, казалось, были не эстетическим выбором, а индикаторами жизни, полной жестоких преступлений и тюрьмы. Том надеялся, что ему никогда не придется полагаться на таких неумелых наемников, как этот.

– Энервэйт, – сказал он, приближаясь к распростертой фигуре.

– Что ты делаешь? – прошипела она.

– Получаю информацию, очевидно. Перестань вести себя как гриффиндорка.

– Дерьмо, – пробормотал мужчина, когда его глаза открылись, и начал бороться с веревками.

– На кого ты работаешь? – холодно спросил Том.

Мужчина в ответ плюнул ему в лицо.

– Легилименс, – скомандовал он, а затем оказался в сознании человека, настолько поверхностном и идиотском, что даже его жестокость была обыденной. Он разрывал его воспоминания, извлекая нужную информацию так безжалостно, что человек взвыл от боли ментального рыскания.

Но слишком поздно, чтобы заметить, что мужчина был не один.

Он вышел из сознания и огляделся. Но палочка уже указывала на голову Гермионы – еще один грубоватый волшебник стоял позади нее. Обе палочки, которые она держала, оказались на земле примерно в футе от того места, где она стояла. Он уловил сигналы, выдающие ее страх, и на мгновение Том едва мог видеть, пока смешанная ярость и паника не улеглись. Он вспомнил, что великолепен – гораздо лучше, чем просто соперник для этих идиотов.

В конце концов, сироты учились грязно драться. Как и слизеринцы, которые не имели настоящего волшебного имени.

– Брось палочку, парень, – приказал мужчина, и Том ухмыльнулся. Будь этот человек поумнее, он бы взял запасные палочки и направил одну из них на Тома, а другую – на Гермиону. Но он не сделал этого.

Гермиона слегка покачала головой, и он понял, что у нее тоже есть план.

Это было бы прискорбно: он хотел бы сам спасти ее. Конечно, конечно, она начнет доверять ему, если он сделает это. Том холодно прикинул в уме, с какой скоростью может проклясть этого человека, не давая ему шанса причинить боль Гермионе. Они не хотели убивать ее сразу, а хотели похитить и попросить выкуп. Так что в целом риск того стоил. Если и был план убить ее, то только после того, как золото будет у них. Однако убить бородатого волшебника он не мог. Тот был слишком близко и позади Дирборн, и если Том промахнется и ударит ее вместо него…

Поэтому, вместо того чтобы выронить палочку, он сделал вид, что хочет опустить ее, а затем, быстро, как змея, послал меткий и очень мощный Диффиндо в руку мужчины.

Он рассек запястье, и его рука, все еще сжимавшая палочку, упала на землю. Нападавший на Гермиону в шоке уставился на кровоточащий обрубок своего запястья, когда она бросилась в сторону, и поэтому у него не было времени уклониться от Авады Кедавры, которая последовала за этим. И тот упал, присоединившись к своей отрубленной руке на усыпанной листьями земле, совершенно мертвый.

– Ты убил его, – нахмурившись, сказала Гермиона, вставая с палочкой в руке.

– Да, – согласился Том, думая, что, вероятно, должно было прозвучать спасибо. Но так как ее голос был более дрожащим, чем обычно, он ничего не сказал.

Она прошла мимо Тома и посмотрела на все еще живого нападавшего.

– Есть кто-то еще?

– Может быть…

Она послала тихое проклятие, которое заставило того взвыть, и Том сообщил ей, что больше никого нет, судя по тому, что он видел в сознании мужчины. Они были только вдвоем.

– Они собирались схватить тебя и уйти, – сказал он ей. – Другой был чуть дальше, на случай, если ты пройдешь мимо этого кретина. Наверное, он что-то услышал и пошел искать.

– Какой способ перемещения вы использовали? – спросила она мужчину, все еще направляя на него палочку.

Теперь напуганный, он ответил ей: «У меня есть портключ».

– Сколько времени до его активации?

– Минут десять, – ответил он. – Если ты сможешь понять, что мы использовали.

Она закатила глаза: «Акцио, портключ».

Из кармана мертвеца у них за спиной вылетел кисет с табаком, и Гермиона насмешливо помахала им перед пленником.

Том зачарованно наблюдал, как она спокойно левитирует труп к выжившему нападавшему, Гэлфри, как тот себя назвал. Веревки обернулись вокруг них обоих, связывая их вместе, но она проигнорировала крики ужаса темноволосого мужчины.

За этим последовала палочка с рукой: она левитировала ту в карман живого мужчины, и в этот момент он заплакал. Гермиона щелкнула обеими палочками в руках, а затем с любопытством встряхнула, прежде чем засунуть в другой карман. Он удивлялся ее тщательности, и тому, насколько она была спокойна… как будто на нее нападали раньше – и часто.

На самом деле, подумал он, глядя на темноволосую девушку, склонившуюся над трупом нападавшего, это имело смысл. Если на нее нападали – возможно, похищали, – это многое бы объяснило…

– Обскуро, – сказала Гермиона, завязывая мужчине глаза, и затем, – Обливиэйт.

То, что еще отражалось на его лице, на мгновение совсем пропало, а потом он начал кричать и звать на помощь, кричать, где он, что с ним сделали, кто он такой. Она явно полностью стерла его разум. Это было бы почти жалкое зрелище, если бы ужасный труп, привязанный к нему, не превратил сцену в нечто из кошмаров.

Наконец, Гермиона засунула портключ в другой карман, а затем, как будто совсем забыв о Томе, посмотрела на него. Она выглядела наполовину вызывающе, наполовину смущенно, как будто он вошел, когда она переодевалась.

Он не мог полностью прочитать ее, но то, что она увидела в его лице, казалось, расслабило ее. И Гермиона снова посмотрела на мужчину, который стал ее жертвой.

– Скажи своему хозяину, чтобы он больше не беспокоил меня, – сказала она, но тот не обращал на нее внимания, метался по земле, слишком напуганный, чтобы слушать.

– Силенцио, – она подождала, пока он успокоится, а затем продолжила. – Я сказала, передай своему презренному хозяину, чтобы он больше не приходил за мной. Мы знаем, кто он, и если он это сделает, будут последствия. Повтори это.

– Чтобы больше тебя не преследовали, – пробормотал он, когда она сняла заглушающее заклинание. – Знаете, кто он. Последствия.

Она произнесла еще одно заклинание, но беззвучно, и мягкий красный луч ударил мужчину в грудь, а затем из портключа появилось голубое свечение, и тела исчезли, оставив их одних в роще.

– Это было впечатляюще, – восхищенно сказал Том.

– Мне нравится, когда все… аккуратно, – сказала она, внезапно выглядя хрупкой, с бледным лицом и огромными глазами. – Хм, что ж, спасибо тебе. Если бы тебя здесь не было… все могло бы закончиться очень плохо. Не закончилось бы, сказал бы отец, но…

Он шагнул к ней и впервые в жизни добровольно обнял другого человека, чтобы утешить. Это был вовсе не автоматический жест, да он и сам не видел в нем смысла. Но он видел, как люди утешают других таким образом, и полагал, что это было правильное действие.

К его ужасу, она начала плакать: разозленная, мстительная ведьма превратилась в кого-то, кто оказался просто девушкой.

– Я убила его, – сказала она, прижимаясь к его груди.

Он гадал, была ли она в шоке или что-то в этом роде. Ведь совершил убийство явно он. И, в отличие от предыдущего раза, это не причинило ему боли, не оставило той пустоты – он подумает об этом позже.

– Ты этого не делала, – сказал он, неловко поглаживая ее по спине.

– Нет, сделала. Я заколдовала его кровь, чтобы она свернулась. Я использовала исцеляющее заклинание и сделала маленький сгусток у его сердца… Он умрет через дня три.

Не в силах больше сопротивляться, он притянул ее к себе и снова прижался губами к ее губам, охваченный желанием.

Комментарий к Золотая гусыня

Извините за ожидание, выдалась сложная неделя. Но ждите еще две главы в ближайшие 2-3 дня.

И рассказывайте, как вы? Догадывались, что произойдет именно так?

========== «Пусть они едят пирожные» или им хочется погорячее ==========

То, что ткет разум, страстью уничтожается.

Александр Попуп, «Очерк о человеке и другие стихотворения».

Гермиона молча выехала по длинной дороге к замку. Они направились из леса, свернув в небольшую долину за ним, проезжая аллею дубов с голыми листьями, будто стоявших на страже по обе стороны подъездной дорожки. Пока они ехали, все мысли Тома были заняты жгучим отпечатком ее губ. Они были мягкими, как лепестки роз, но в то же время заставляли его истекать кровью. Как отчаянно она отвечала на его поцелуй в течение единственного, того восхитительного мгновения. Ее тело тогда растаяло в его объятиях. В то мгновение, которое было секундой, или часами, или вечностью.

Мгновение, заставившее его бояться за ту странную власть, которую она имела над ним. И все же, за все семнадцать лет и триста шестьдесят три дня Том не мог припомнить ни одного случая, когда бы чувствовал себя сильнее. Лучше, хуже – да, но не настолько.

«Я убила его», – сказала тогда она.

«Моя», – подумал он. Моя моя моя.

Гермиона отстранилась от него слишком рано для его тела, но недостаточно быстро для мыслей, проносившихся в его голове. И с тех пор ее лицо будто было закрыто ставнями, уходя мыслями куда-то, куда он не мог последовать.

Но если он когда-то и злился на себя за то, что оказался таким человечным, таким обыкновенным, что отвлекся на девушку, по крайней мере, думал он, по крайней мере, он знал, что именно эта девушка была поразительной. Деловая и спокойная, сильная и умная, и такая прагматичная – он мог только удивляться ей.

Он окинул взглядом парк, раскинувшийся по обе стороны дубовой аллеи. Древние деревья, посаженные, как он полагал, на эстетически приятном расстоянии. Серо-зеленая зимняя трава на холмах вдалеке. Изогнутый дугой лес, который тянулся вдоль границы. Высокие крылатые лошади, которые указывали на то, что это было волшебное место. Узкая долина, поросшая зеленью до самого озера.

Когда они обогнули холм, то показался замок. Они пересекли широкий каменный мост, построенный высоко над широкой полосой воды, которая казалась не то озером, не то рекой. И когда машина остановилась перед дверью, он ощутил волну предвкушения: наконец-то он увидит корни этой странной и непредсказуемой ведьмы. Этой ведьмы, связавшей его теми же узлами, которые он так презирал в других.

Это было потрясающе красивое место, даже на взгляд Тома. Сам замок оказался меньше, чем он себе представлял, и совсем не похож на фотографии или картины магловских цитаделей.

Он стоял на скалистом выступе над водой, позади него было три башни. Теплый каменный серый цвет его стен контрастировал со средниками на окнах. Еще дальше возвышался самый высокий шпиль, откуда открывался вид на широкую полосу воды внизу.

Но именно вода вокруг была самой необычной деталью. У нее не было ничего общего с замком, каким бы завораживающим он не был. Река расширялась и превращалась в озеро, бьющееся о скалы. Грохочущий водопад падал с крутых скал, расступаясь вокруг самого замка, что точно было магией. Из одной башни выглядывал балкон, который ловил брызги водопада. Казалось, что он парит в воздухе. И когда Том присмотрелся, то увидел и другие признаки волшебства в этом месте. Здесь были деревья со странными красными и золотыми листьями. Он мельком заметил экзотические цветы, выглядывающие из-за каменной стены, ведущей туда, откуда они пришли. Похоже, это был огороженный сад. Каменный грифон подкрадывался к вершине, поворачиваясь, чтобы огрызнуться на сердитого дракона, угрожающе расправившего свои гранитные крылья на вершине второй по высоте башни.

Гермиона припарковала машину на каменной площадке перед ступенями, ведущими к большим резным деревянным дверям, и повернулась к нему.

– Не рассказывай отцу о том, что случилось в лесу, ладно?

Его брови поползли вверх.

– Я не хочу его беспокоить… Он будет винить себя, – объяснила она.

Том удивленно кивнул. Так это отец виноват в том, что на нее напали – почему она не рассказала ему? Он обдумал правильный ответ.

– Ты в порядке? – сделал он свой выбор и с удовольствием заметил, как смягчился ее взгляд. Он почувствовал прилив какой-то странной тяжести в груди, доставляющей удовольствие, собственнической боли.

– Да, я думаю, что да. Извини, я … ну, знаешь. О том, что произошло, – с этими словами она неловко отвернулась и открыла дверь. – В любом случае, давай входить. Ты, должно быть, проголодался.

Он проголодался. Теперь, когда она упомянула об этом и, вспомнив те пирожные, которые ему прислали, он нетерпеливо двинулся вперед.

– Все это удивительно, – сказал он ей, глядя на дом.

Наконец, улыбка тронула ее губы.

– Это что-то, – согласилась она.

Двери распахнулись без малейшего прикосновения, и Том почувствовал, как в нем поднимается знакомая зависть. Он должен был родиться где-то в таком месте. У него должно было быть детство, где магия была нормальной, а большой дом наполнен невозможными и необычными вещами. И семья, которой можно было бы гордиться. А не унылое учреждение, куда отправляли отбросов магловского Лондона, чтобы не мешать другим. А затем оказаться бесцеремонно изгнанным даже из этого места спустя несколько лет.

Проглотив горький привкус ревности, он последовал за ней в дом.

Первое, на что он обратил внимание, была безжалостная преданность Рождеству: с потолка в одном углу завороженно падал снег, в другом – стояла золотая и праздничная елка, в которой он заметил черты, отличающие стиль Гермионы. Большую часть левой стены занимал огромный камин, в котором плясали высокие языки пламени. По обеим от него сторонам висели чулки, а перед ним спала старая собака. Темные, обшитые панелями, стены были увешаны богато раскрашенными гобеленами, и, несмотря на свои размеры, выглядели довольно приветливо. Когда они вошли, собака, пошатываясь, поднялась, показывая свою необъятность. Том настороженно молчал.

– Привет, мой мальчик, – сказала Гермиона, поглаживая его огромную голову. Он был в два раза выше ее, и Том недоумевал, зачем им понадобился в доме такой опасный зверь. Единственные собаки, с которыми он сталкивался, были дикие твари: сторожевые псы, которым нравились лодыжки маленьких сирот, ворующих яблоки или бродяги, охотившиеся на лондонских крыс. – Это Том.

Он медленно двинулся вперед, не желая показывать ей, что не любит собак. Особенно собак такого размера. Место таких было где-то в поле, рядом с другими существами размером с лошадь.

Он осторожно постучал его по голове и был вознагражден улыбкой хозяйки.

– Его зовут Альхабор. Давай отнесем твою сумку наверх, я покажу тебе твою комнату, а потом спустимся поесть. Отец сейчас в рабочей комнате. Я напоминала ему, что ты приедешь, но если он чем-то увлечен, то нам придется пойти и выгонять его оттуда.

Бросив последний взгляд на увешанный гобеленами вестибюль и, попятившись от огромного волкодава, Том последовал за Гермионой. Он размышлял о том, как она вписывалась в этот странный, далекий, волшебный и неожиданно теплый замок.

– Это твоя комната, – сказала Гермиона, остановившись перед очередной деревянной дверью. Он с удовольствием отметил, что ее щеки слегка порозовели. Она не выглядела такой собранной, какой пыталась казаться, когда он вошел в ее дом.

Он толкнул дверь и вошел в комнату. На всю дальнюю стену тянулось огромное окно, открывающее вид на воду. Он бросил сумку у кровати и подошел ближе. Том считал себя равнодушным к природной красоте, но сейчас он ошеломленно смотрел на огромный невероятный спуск вниз к озеру. Хотя они и поднялись по ступенькам в доме и прошли один лестничный пролет, но обрыв под ними был больше 50 метров. Озеро, отражая заходящее солнце в своем сверкающем великолепии, простиралось далеко на запад, обходя темные изгибы деревьев на другой стороне долины.

Гермиона нервно застыла в дверях.

– Там есть ванная, – она указала на старую дубовую дверь, чтобы пройти в нее, ему придется пригнуться. – Если тебе понадобится что-нибудь найти… в замке, знаешь, как в Хогвартсе передвигаются лестницы и все такое. Только у нас они более полезны, и не заставят тебя заблудиться. Во всяком случае, обычно так.

Он подавил вздох обиды на явную, нелепую, чудесную магию этого дома, следуя за Гермионой из комнаты обратно вниз по лестнице. Несмотря на то, что они, по-видимому, направились обратно в вестибюль, вместо этого они свернули в маленькую гостиную-библиотеку.

Окно выходило здесь на водопад в задней части дома, все еще отражая потухающий дневной свет. В окно была встроена дверь, почти полностью замаскированная, которая, скорее всего, вела на веранду. Сама комната была чистой и опрятной, но полной книг, картин и большего количества гобеленов. Под огромной каменной мантией потрескивал теплый огонь. Маленький столик у окна был завален аккуратными стопками хогвартских учебников и свернутыми свитками пергамента. Это, сразу стало ясно, была комната Гермионы. Не ее спальня, а место, где она работала, читала и проводила время.

– Пожалуйста, устраивайся поудобнее. Я вернусь через минуту.

Она исчезла, и Том осмотрел комнату в деталях. Кое-что сразу бросалось в глаза: граммофон, картина с изображением Хогвартса, другие любопытные картины, которые могли быть магловскими, но он точно не знал. Здесь же были различные бутылочки с зельями с ее аккуратными надписями на этикетках и бесконечное количество книг. Он остановился, чтобы посмотреть, и был слегка удивлен, увидев три полки с магловскими работами. Он заметил странные детали из ее детства – несколько детских книг, несколько волшебных игрушек, которые, как он предполагал, были любимыми. Также учебники, на которые она не смотрела уже годами, книги для практики чтения и письма, изучения языков и три издания «Истории Хогвартса».

Гермиона вернулась с подносом, заполненным до отвала едой, и поставила его на стол у окна, отодвинув книги. Солнце, наконец, скрылось за лесистыми холмами на западной стороне долины, и на улице уже темнело, хотя еще не было и четырех часов.

– Надеюсь, ты голоден, – сказала она. – У нас с нашим эльфом очень разные представления о том, какое количество еды нужно для полдника.

Том наблюдал, как она выкладывает на стол четыре пирожных, тарелку булочек с кремом, две стопки маленьких сандвичей и тарелку булочек с густым желтым кремом и темно-пурпурным джемом. Он опустился в кресло.

– Чай или горячий шоколад? – спросила она. – Кнопочка подготовила и то, и другое.

Том вспомнил о старом споре и воспользовался случаем, чтобы спросить о самых тайных отношениях волшебников.

– Чаю, пожалуйста. Разве эльф не делает то, что ты ему говоришь?

Она пододвинула к нему кофейник, чашку и блюдце.

– Просто… угощайся. Всем. И да, технически. Хотя я думаю, что это зависит от эльфа и семьи… эм, принадлежности. Кнопочка знает, что мы никогда не накажем ее, а одежда, с которой она пришла, давно спрятана в замке. Так что даже если бы я захотела, вероятно, не смогла бы освободить ее. Обычно она даже на кухню меня не пускает, – фыркнула она. – Если я попытаюсь помочь, она только жалобно пискнет и задумается, что было не так в моем воспитании.

Не было ни книги о домашних эльфах, ни способа узнать, как их можно приобрести. Они действительно казались ему полезными, хотя в Литтл-Хэнглтоне их вряд ли можно было найти. Спрашивая о таком, как правило, сразу же ощущаешь себя заклейменным грязнокровкой, и Том подавил желание выпалить еще дюжину любопытных вопросов.

После нескольких недель военных пайков еда была на удивление вкусной. Том съел три бутерброда, две булочки и кусочек Бара-Брита, прежде чем заметил, что Гермиона почти ни к чему не притронулась. Вместо этого она тихонько дула на чашку чая, глядя на темнеющий водопад.

Она выглядела, как ему показалось, необычайно бледной.

– Тебе надо что-нибудь поесть, – предложил он более мягко, чем обычно.

Уход за младшими детьми был ненавистной рутиной, и действительно, его раздражало слышать плач ребенка или малыша, не чувствуя внутреннего желания убить того. Но он знал, что кормление обычно исправляет любой из худших шоков. А она, наверное, была в шоке. События того дня улетучились на задворках его сознания на фоне ее волшебного дома, ее обжигающего поцелуя, но Том предполагал, что шок будет естественной реакцией на нападение и чье-то убийство.

Она кивнула, но ничего не взяла.

Его мысли пронеслись мимо воспоминаний о его собственном взрывном срыве после…

– Ты выглядишь ужасно, даже бледнее Кровавого Барона. Я думаю, ты в шоке. Подойди, тебе надо что-нибудь поесть.

Она выглядела чрезвычайно удивленной и немного обиженной, поэтому он добавил: «Пожалуйста».

Как он и ожидал, она смягчилась и взяла сандвич.

– Зачем ты это сделала? – спросил он, когда она уже что-то съела и краска вернулась к ее лицу. Его это удивляло, потому что это было так не похоже на нее. Так не похоже на ее теплоту и доброту, на ее желание видеть хорошее во всем, что ему казалось таким бесполезным. А потом вдруг появилась та, другая она, безжалостная и прагматичная, с такими же холодными глазами, как и при их первой встрече.

Она не стала притворяться, что не поняла.

– Не хотела, чтобы за мной охотились, – наконец тихо сказала она. Ее темные бездонные глаза блуждали, прежде чем встретиться с его. – Это ужасная жизнь – все время ждать и ждать, когда кто-нибудь тебя поймает.

Ее затравленный взгляд говорил ему, что тогда в лесу он был прав, правильно предположив, что ее похищали.

Ее частички стали обретать смысл, и все же вместо того, чтобы остаться довольным, он жаждал узнать больше.

– Компас, – сказала она, прежде чем он успел надавить на нее, – указывает на опасность, верно?

– Все гораздо конкретнее.

Гермиона провела рукой по волосам, которые немного выбились из-под ее прически.

– Опасность для владельца? Может быть, угрожающая жизни опасность?

– Теплее, – согласился он, слегка удивленный тем, как быстро она пришла в себя перед лицом интеллектуального вызова.

Она вытащила его из-под рубашки, цепочка скользнула по воротнику, и Гермиона его осмотрела. Ему было интересно, как долго кулон будет удерживать тепло от ее кожи?

– Самое опасное. Это компас указывает на самую опасную угрозу для владельца?

– Уже очень хорошо. Он пришел с небольшой запиской о его истории, я передам ее тебе позже.

– Ты придурок, – мягко сказала она. – Но спасибо. Это замечательный подарок.

– Всегда пожалуйста, – сказал он, натянуто. Он не хотел вступать в разговор и говорить, что «твой подарок тоже был замечательным» и поэтому был благодарен, когда она продолжила.

– И спасибо за сегодняшний вечер. Я не была готова – так глупо с моей стороны. Не мог бы ты рассказать мне немного больше о тех людях, которые пытались меня похитить?

Ее пальцы пробежали по золотой цепочке, а глаза смотрели вдаль.

– Да, но не сегодня. Мы поговорим об этом завтра, прежде чем я уйду, – твердо сказал Том.

Похитители обычно не ждали, что их жертва будет сопротивляться. Или что похитители вернуться один мертвым, а другой при смерти. Поэтому он подумал, что ее сообщение будет достаточно эффективным, чтобы остановить вторую попытку. Хотя, возможно, что они еще отомстят.

– Хорошо, – пробормотала она. – Хочешь, я покажу тебе, где Сердик?

Рабочий кабинет Сердика Дирборна представлял собой огромный зал, встроенный в скалу под замком. Заколдованное окно создавало видимость света, проникающего сквозь витражи, останавливая гнетущее ощущение в комнате. Но воздух был влажным, несмотря на огонь, пылающий в дальнем конце. Стены, покрытые резными символами, казались липкими. Несмотря на это, кабинет был необыкновенным: заполненным котлами, грудами наполовину трансформированных кристаллов, полками с баночками порошка в головокружительном разнообразии цветов и стопками свитков и древних на вид пергаментных текстов. У одной из стен стоял большой кувшин, такой же высоты, как и Том. Блестящие золотые глыбы были небрежно свалены в углу, соблазнительно мерцая в свете огня. Дразнящее, яркое напоминание о ценности Гермионы для тех, кто не хочет работать за свое золото.

– Том, мой мальчик! – Сердик с энтузиазмом поприветствовал его, оторвав взгляд от огромной книги размером в половину стола, в которой богато раскрашенная пентаграмма занимала большую часть открытой страницы. – Как ты?

Гермиона оставила его в таинственной комнате, а отец поручил Тому убедиться, что они оба будут наверху до восьми часов, потому что у них гости.

Сердик Дирборн был отличным компаньоном. Он был одновременно увлекателен и информативен по предмету, о котором мало кто имел честь узнать лично. И часы до ужина пролетали гораздо быстрее, чем любые из его недавних уроков в Хогвартсе. В кои-то веки Том ощутил интеллектуальный вызов и хотел бы, чтобы в Хогвартсе применяли более интересный подход, а не просто сосредотачивались на практическом применении магии.