Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"

Автор книги: cocoartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

Когда он сказал это Сердику, тот фыркнул и взмахнул руками, которые угрожающе приблизились к большой бутылке, наполненной каким-то странным фиолетовым огнем.

– В нашем мире так не принято. Они учат вас основам и ожидают, что вы либо будете удовлетворены, либо изучите все самостоятельно. Иногда я думаю, что это преднамеренно – способ помешать волшебникам и ведьмам узнать слишком много. Большинство из них никогда не получают доступа и к частице своей силы. Просто сделай минимум заклинаний, а потом отправляйся толкать бумагу для министерства и все такое. Большинство людей кажутся вполне счастливыми, и слишком много магии может быть опасной вещью, я полагаю.

Позже Том вернулся в свою комнату с разочаровывающей легкостью. Он надеялся пошпионить, но замок привел его в комнату, где он переоделся в более нарядную мантию. Гермиона извинилась за такую необходимость, но Том не возражал. Ему нравились традиционные одеяния. Они делали его похожим на себя – могущественного и принадлежащего к магическому миру.

Выйдя из своей комнаты с бутылкой вина, которую он привез для Сердика, и, гадая, где может быть Гермиона, Том увидел в конце коридора арку. Он был совершенно уверен, что раньше ее там не было. Пройдя через нее, он оказался на дорожке, ведущей к мосту, с окнами по обе стороны, которые открывали вид на внутренний двор и крутой спуск к озеру. В воде отражался месяц, поднимавшийся из-за горы. В конце коридора была единственная дверь из темного дерева, толстая и тяжелая. Она выглядела древней, с кружащимися звездными символами, словно подхваченными каким-то неощутимым ветром. Когда он надавил на нее, то почувствовал, как по руке пробежала волна магии, и удивленно отступил.

Мгновение спустя дверь распахнулась, приглашая его на крошечную площадку с винтовой лестницей. Он предположил, что находится в одной из башен, возможно, в дальнем конце замка.

Странный щелкающий звук снизу привлек его внимание, и он решил спуститься вниз. Комната, которую он нашел, была круглой, холодной по сравнению с остальной частью замка. Похоже, это была заброшенная классная комната: почти пустая, с несколькими стопками книг и двумя старыми партами, сдвинутыми в сторону. Но самым заметным его аспектом были восемь пар вязальных спиц, парящих в воздухе, вплетая пряжу цвета хаки в толстые носки различной степени завершенности. Он озадаченно уставился на них.

Это было странно – не в последнюю очередь потому, что стук иголок напомнил ему о миссис Коул. Иглы не были синхронизированы друг с другом. Вместо этого они, казалось, следовали какой-то очередности. И да, он увидел, как большая коробка плавала вокруг готовой пары. Нить завязалась и упала в контейнер, который улетел в ожидании следующей пары.

– Что за…? – пробормотал он.

– А, вот и ты, – сказала Гермиона, заставив его подпрыгнуть. Он не слышал ее шагов из-за стука вязальных спиц.

Он повернулся и почувствовал, как внутри все перевернулось, как изменилось биение сердца, как будто кровь застыла в жилах, и ей вдруг пришлось работать быстрее. Ее платье было зеленое с золотым, а темные волосы распущены и уложены.

Но она выглядела необычно застенчивой, и, поймав его будто за бегством, он жестом указал ей за спину.

– Я восхищался вашей… фабрикой.

– Да, что ж, не обращай внимания. Давай спустимся вниз и выпьем перед ужином, – предложила она, полуобернувшись, чтобы уйти, но он мягко поймал ее за руку.

– Нет, пока ты не объяснишь мне эту необычную ситуацию. Зачем ты вяжешь носки?

– Этодляармии, – быстро прошипела она.

– Прости, что?

– Они для армии… – сказала она, очень сильно сосредоточившись на чем-то за его плечом. Ее щеки пылали так ярко, как он никогда. – Я читала, что у солдат обморожены ноги, а этой зимой ужасно мокро, так что… Я подумала, что пошлю им немного носков.

Он уставился на нее.

– Магия делает вещи намного проще, – бормотала она, снова и снова, он удивился, как она нервничает за этим сдержанным образом, – Поэтому я иногда чувствую себя виноватой, понимаешь? А если в пряжу вплетено немного чар Импервиуса, кто об этом узнает?

– Ты необыкновенный человек, – сказал он, наконец, снова столкнувшись с ее непривычной добротой. – Хотя я чувствую себя обязанным сказать, что ты напрасно тратишь свое сочувствие.

– Я не думаю, что так. Перед Рождеством я была в магловском Лондоне с моими кузенами, и это было довольно интересно.

Том подавил ревность при мысли о том, что она проводит время с кем-то еще, и попытался представить ее в магловском мире. Это оказалось на удивление легко.

Том с привычной беззаботностью протянул Сердику бутылку вина, которую взял из погреба деда, и тот одобрительно взглянул на этикетку.

– Ты, конечно, можешь приезжать еще, – сказал он.

«Я могу», – торжествующе подумал Том. Он был уже не просто каким-то бедным сиротским мальчиком.

Гермиона и Сердик одновременно подняли глаза, как будто услышали какой-то звук.

– Это пришел Доминик и другие, – сказал Сердик, протягивая Тому бокал шампанского. – Я не видел его много лет. Он интересный товарищ, один из историков.

– Никогда не встречала этих людей, – объяснила Гермиона Тому, когда Сердик вышел, чтобы поприветствовать своего друга. – Но я уверена, что они интересные. Его друг хочет изучить фундамент замка. Не могу понять, почему он не пришел днем, но вот они уже здесь…

Выглядела она значительно лучше, чем была ранее. Краска вновь залила ее лицо. Ее глаза стали теплыми, и на лице уже была улыбка. И все же между ними был какой-то барьер, который она воздвигла. Он заметил это по тому, как тонко она избегала его взгляда; по румянцу на ее щеках, когда она встречалась с ним взглядом; по морщинке на лбу, когда она думала, что он не смотрит; по легкой, вежливой скороговорке вопросов, которые она задавала ему (о том, как он нашел алхимическую лабораторию Сердика и о том, что она нашла для него книгу по Нумерологии, и о том, куда он собирается завтра). Она пыталась обезоружить его сплошным очарованием, но он был терпелив. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что долго это не продлится.

В итоге, Сердик и его друзья вернулись к ним. Среди них был неприятно симпатичный молодой человек, очевидно, их сын. Вместе с ним позади стояли пухленькая ведьма и невысокий худощавый бородач, с оценивающим взглядом.

Ужин был восхитительным и роскошным. Для начала подали грудки, за ними последовала огромная порция оленины по-веллингтонски, с горкой жареного картофеля и овощей с подливкой, также на столе было насыщенное красное вино в золотых кубках, которое никогда не иссякало.

Другие гости не особенно интересовали Тома, и, сидя по-диагонали от Гермионы, он мог наблюдать, как она очаровывает друга своего отца. Том наблюдал за игрой света от свечей на ее коже, за румянцем на щеках, за тем, как ее уложенная прическа все больше стремилась к дикой природе по мере того, как тянулся вечер.

Его внимание было сосредоточено на ней и во время скучного разговора с Деодатусом, сыном, который был на несколько лет старше Тома и учился в волшебной школе в Италии. Это был единственный интересный аспект их разговора, о чем они с Гермионой подробнее спрашивали молодого парня. Ведь магические школы всегда ревностно охраняют свои секреты. Том с удовольствием отметил, что она не флиртует с ним, но было очевидно, что Деодатуса привели сюда, чтобы познакомить с ней. Он вспомнил слова Слизнорта и подумал о том, сколько еще молодых людей притащат в Уэльс, чтобы познакомить с дочерью алхимика.

Ужин шел своим чередом, и Том уже наполовину расправился со своей тарелкой, когда, наконец, зазвучала причина визита этой итальянской семьи.

– Мы посмотрим на это после ужина, – заверил Сердик худощавого историка.

– Если это все-таки фейри, то мне нужно будет вернуться и изучить их подробнее, не так ли?

Том вопросительно посмотрел на Гермиону, и та объяснила: «Доминик думает, что водопад был построен для защиты от фейри, но замок воздвигнут уже после того, как исчез последних из их рода.

– Фейри? – спросил он зачарованно. – Я думал, что это просто миф.

– Кто знает? – риторически спросил Сердик, передавая по кругу бутылку золотистого вина. – Доминик пытается ответить на этот вопрос, хотя, поскольку он верит в них, я ожидаю, что исследование будет чрезвычайно предвзятым.

Отец Гермионы послал своему другу злую ухмылку.

– Ерунда. Этот замок особенный, – сказал Доминик, поворачиваясь к Тому. – По всей Европе мы находим волшебные жилища, построенные рядом с проточной водой. Все из них с фундаментом, которому больше тысячи лет – а именно тогда видели последних фейри. Не так далеко отсюда, на самом то деле. Уэльс и Ирландия были их последними оплотами – большинство фейри были убиты римскими колдунами, когда империя еще была в расцвете сил. Но здесь они просуществовали еще тысячу лет.

– Окружили их, а потом убили. Те были слишком сильны, понимаешь, – вмешался Сердик. – Точно так же, как маглы пытались поступить с нами.

– Когда вы обнаружили их в последний раз? – спросила Гермиона со странным выражением на лице, как будто она установила связь, которую никто из них еще не мог понять.

– Вскоре после того, как была построена ваша школа, – сказал маленький человечек, энергично жестикулируя. Его страсть к этой теме была заразительной.

– Но, отец, замку больше тысячи лет. Или, по крайней мере, твоей алхимической комнате. Я почти уверена, что это упоминается в дневниках Персеваля Дирборна.

– Ага! – воскликнул Доминик, глядя на Гермиону так, словно она была самим Граалем. – Вот так то! Я знал это. Размещение здесь слишком идеально.

– Сохранилось так мало магической истории, думаю, что это ужасно. Тексты передаются в семьях, поэтому мы упускаем так много связей и истин. А доступ к тем, которые имеются, зависит от доброй воли владельцев. Большинство не хотят делиться своими семейными секретами, – сказала Гермиона.

– Совершенно верно, – многозначительно прокомментировал Сердик.

После ужина, когда Сердик повел Доминика и его семью осматривать фундамент замка или что-то столь же утомительное, Том последовал за Гермионой обратно в малую гостиную, где они были до ужина. Здесь будто было ее отражение, но в больших масштабах и с меньшим количеством книг. Некоторое время они играли в шахматы, пили вино и почти ни о чем не говорили. Молчание тяготило из-за всего того, что он хотел сказать и сделать с ней. От осознания того, что всего несколько часов назад они были прижаты друг к другу, их губы слились воедино и исследовали друг друга, но сейчас он сдерживался. Узы, которые он чувствовал – узы доверия, чего он никогда раньше не ощущал с другими – давали ему редкое терпение.

Она была его. Он был в этом уверен. Он почувствовал это в прикосновении их губ, в том, как она повернулась к нему, когда ее глаза наполнились слезами. Гермиона подняла взгляд после того, как передвинула фигуру, и он посмотрел на нее. И это был тот момент, когда он не смог бы снова опустить взгляд на доску. Она казалась в равной степени, пойманной в ловушку этого момента, который тянулся до тех пор, пока Том не ощутил головокружение. Как будто он стоял на краю огромной скалы, решаясь, прыгнуть или нет.

Из коридора донеслись голоса, и взгляд Гермионы метнулся к двери. Момент был упущен.

«Фундамент выглядит многообещающе», – сказал им Доминик. Они еще немного посидели, а потом, когда семья попрощалась, Гермиона протянула ему маленькую книжечку.

– Не потеряй ее, – сказала она ему, улыбаясь.

Когда Сердик лег спать, а взгляд Гермионы был таким же сонным, как и его собственный, Том снова позволил себе прикоснуться к ней. Они сидели бок о бок на диване, и он пригладил прядь ее взбунтовавшихся волос, упавшую ей на щеку.

– Тогда раньше… зачем ты меня поцеловал? – прошептала она хриплым от бренди и сна голосом.

Он просто смотрел на нее и чувствовал, что она смотрит на него – в отличие от большинства людей – оценивая, читая и разглядывая. Это раздражало, что она задала именно такой вопрос.

Слова казались ветром, и поэтому он провел пальцами по обнаженной коже ее запястья, обводя ее вокруг и вниз по тыльной стороне ладони, которая была теплой и гладкой под его пальцами, легкой как перышко, когда он касался ее. Ее темные ресницы затрепетали, дыхание вырвалось из мягкого розового уголка ее губ, и он понял, что такого ответа было достаточно.

– Мне пора спать, – тихо сказала она, убирая руку. – В котором часу твой утренний поезд?

– Не раньше одиннадцати. Я аппарирую отсюда.

– Хорошо. Увидимся утром. Спокойной ночи.

Он позволил ей убежать в свою комнату, наполовину испытывая облегчение, скорее передышку, от огромного пылающего нечто, что незримо ощущалось между ними, и наполовину желая закрыть эту пропасть.

Комментарий к «Пусть они едят пирожные» или им хочется погорячее

Еще одна небольшая по объему, но важная для понимания глава. Здесь мы видим, каким ощущает мир Том. Что для него изменилось, на что он обращает внимание, как он подмечает все детали вокруг. Даже привычный мир становится для него другим. Это важно заметить, важно для истории. Ведь Гермиона уже изменила его.

Также, обращаю ваше внимание на название главы. Это такая фразочка у британцев, которая является английским переводом легендарной фразы Марии-Антуанетты «Пусть они едят пирожные». Но встречается также и с другими переводами как: «Некоторые любят погорячее». Такой черный юморок.

Уже через главу Рождественский бал. Ждем-с. Ускорила свой перевод, чтобы выпускать главы почаще, откладываю их на полочку для вас. Планирую до Нового года выпустить еще 12 глав. Но активность подупала, ждущих перевода становится меньше. Надеюсь, что тем, кого зацепила история, точно понравятся ближайшие события. Спасибо, что остаетесь со мной!

========== Падение ==========

Вы не спрашиваете людей с ножами в животе, что сделает их счастливыми: счастье больше не имеет значения. Все дело в выживании. Все дело в том, вытащишь ли ты нож и истечешь кровью до смерти или оставишь его внутри.

Ник Хорнби, «Как стать хорошим».

На следующее утро Гермиона проснулась на удивление бодрой и намного позже обычного. Перед сном она была готова к ночным кошмарам: к лицу Беллатрисы из отражения зеркала, к кричащему мужчине, привязанному к трупу.

Но кошмаров не было. Она убила человека, что вполне могло сойти за хладнокровие, и ей это даже не приснилось. Ей даже не снилось само похищение. Она просто мирно проспала всю ночь.

Уже закаленная войной, подумала она. Но дело было не только в этом…

Намного сложнее и тревожнее было то, что спас ее Том Риддл. Она не привыкла к тому, чтобы ее спасали. И, честно говоря, это опьяняло. Она подавила легкомысленную улыбку, потому что все это… глупо.

И после того, как он спас ее, она почувствовала себя в безопасности. То, что он не задумываясь, защитил ее, противоречило всему, что ей когда-либо рассказывали о нем.

К тому же, все это раскололо трещину, о которой она уже знала. Трещину, которая напоминала ей, что его действительно невозможно спасти.

В конце концов, она прыгнула на пятьдесят пять лет во времени. Конечно, все может быть возможно…

Что, если… что, если они ошибаются, и она сможет изменить будущее?

И даже если она не сможет, то ничего здесь не сделает, не так ли?

Нет. Она не была убийцей, как он. Она не была.

Нет.

– Ты ведешь себя просто смешно, – сказала она своему отражению. – Гонишься за ложными надеждами.

«А что, если?» – ответил ее разум. Она проигнорировала эту мысль, отогнав ее прочь и крепко заперев в голове. Это опасно.

Как и Том Риддл. Который стал Томом, а не Риддлом. Как и то, как он разговаривал с ней на равных. Как и то, каким очаровательным и обаятельным он был. Как и то, что он становился ее другом. Как и его губы, его глаза, его прикосновения и…

Нет, и еще раз нет. Она не будет думать об этом. Сделав глубокий вдох, она заперла свое желание и огонь, который плясал по ее коже от одного его прикосновения. И его темных глаз, странной меланхолии, и ее капризного сердца. Она взяла все это и заперла, чтобы вспоминать Гарри и Седрика, Грюма и Мэри Кроткотт, Амелию Боунс, Сириуса и всех остальных.

И спустилась на завтрак.

Сердик и Том уже были там, она слышала их голоса и, с любопытством, остановилась у двери.

– …так что, на самом деле мальчикам немагического происхождения, вроде тебя, если не считать родословную, только недавно разрешили посещать Хогвартс. Я имею в виду, что был двух-или возможно трехсотлетний период после Статуса секретности, когда маглорожденным вообще запрещено было посещать Хогвартс. Родители их не отпускали, а школа была этому достаточно рада.

Они обсуждали тему, которую Сердик поднял на вечеринке у Слизнорта, и Гермиона нахмурилась. Странно, что это так заинтересовало Тома. Может быть, ему было тяжело оттого, что его не усыновили? Или, что более вероятно, он искал скелеты, с помощью которых можно было бы заставить своих соседей по дому…

– Когда все поменялось?

– Ну, затем рождались один или двое за год, но в те дни чистокровных было гораздо больше, так что проблем не возникало. Затем инбридинг настиг волшебные семьи, ну, по крайней мере, некоторые из нас так считают. И они стали медленно вымирать в течение нескольких лет. В некоторых семьях – большинство из которых все еще существует – было несколько маглорожденных усыновленных детей. Но магический способ усыновления ограничивал возможности. Это помогло. Но… знаешь, любой, кто разводит животных, скажет тебе, что новая кровь важна время от времени. Возьмем, к примеру, тебя, держу пари, ты гораздо могущественнее, чем большинство детей твоего года?

– Да, это так. Но тогда те немногие маглорожденные, которые учатся с нами, либо выбывают, либо постоянно сталкиваются со сложностям. Так что, действительно, не лучше ли не загонять их силой в наш мир?

– Ну, видишь ли, именно эта мысль стояла за ранним усыновлением. Время от времени есть несколько человек, которые хорошо переносят перемены, но большинство… большинство из них сталкиваются с трудностями. Я думаю, дело в разнице миров, а не отсутствии способностей. В моем классе был мальчик, невероятно талантливый, но ему было трудно полностью принять наш мир. Мне кажется, что он всегда чувствовал, что делает что-то не так. В конце концов, он вернулся в мир маглов, как и многие другие.

– Но разве это не огромный риск для нашего общества?

– Риск чего? Раскрытия? Может быть… К тому же, число маглорожденых растет. Не думаю, что это действительно имеет значение. Ведь маглы уже не такие, какими были раньше.

– Они кажутся мне довольно ужасными, – тихо сказал Том, и Гермиона была поражена тем, насколько он был откровенен с Сердиком. – Удивительно, что так мало истории нам преподают в Хогвартсе. Гермиона вчера была права.

– Да, она умная штучка.

Для одного дня подслушиваний вполне достаточно, подумала Гермиона и открыла дверь, прервав следующий вопрос Тома.

– Доброе утро, – сказала она, останавливаясь, чтобы погладить Альхабора, который поднялся, чтобы поприветствовать ее.

– Вы можете взять Альхабора на прогулку сегодня утром, дети? – спросил Сердик.

– Да, конечно, – ответила она, присаживаясь за стол и протягивая руку к кофе. – У нас есть пара часов до того, как Тому нужно будет аппарировать.

– Сногсшибательно, просто сногсшибательно. Что ж, пойду лучше продолжу свои исследования. Все немного чувствительны. Сова ждет тебя в гостиной, Гермиона. Увидимся через несколько дней, Том, мой мальчик.

Он небрежно чмокнул ее в макушку и исчез, оставив после себя ноющую пустоту. Они остались одни.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался Том.

– Тебе хорошо спалось? – спросила она так же вежливо, накладывая немного каши в тарелку.

«Просто будь вежливой, держи его на расстоянии вытянутой руки», – сказала она себе, пока они обменивались светскими разговорами. Да, он был очарователен, и да, она поцеловала его. Дважды. Поцеловала его и почувствовала, как все гребаные звезды на мгновение сошлись. Поцеловала его и почувствовала на это короткое мгновение в сто тысяч раз больше, чем чувствовала с каждым поцелуем Маркуса, вместе взятыми. Почувствовала огонь в своей крови и свет, танцующий на ее коже.

Она чувствовала себя так, как не ощущала уже несколько месяцев, а может, и лет. Чувствовала.

Она хотела бы сказать себе, что на мгновение забыла, кто он такой. Но она не забыла и, несмотря на это, поцеловала его.

Мантии были, безусловно, самой раздражающей вещью, которую можно было носить. И поэтому, прежде чем они покинули замок, Гермиона побежала наверх и переоделась в одну из пар брюк, которые она сама сшила. Даже Сердик считал их эксцентричными, отдавая предпочтение – как и большинство других волшебников – приличным мантиями, не считая формы Хогвартса.

Когда она уходила, Том остался почитать газету. Сегодня он был в повседневной магловской одежде. И хотя он почти не рассказывал ей о своих делах в Южном Уэльсе, она намеренно избегала расспросов со своей стороны. Потому что так было проще. Она сказала себе, что быть вежливой и дружелюбной – лучший способ остановить все его подозрения. Она предполагала, что он проснулся раньше с целью пошпионить, но это было вполне ожидаемо.

В конце концов, было бы обидно, если бы весь ее труд по подготовке дома к его приезду пропал даром.

– Не знал, что здесь еще есть и внутренний двор, – заметил он, пока они шли по коридору в задней части дома, окна которого выходили на маленький дворик.

– В такую погоду замок, скорее всего, не хочет выпускать тебя наружу – он защищает от ветра, но вот летом здесь хорошо обедать. Кроме того, двор хорошо помогает со всеми… ну, знаешь, магическими перемещениями.

Ее осведомленность о магии замка удивляла ее – все случилось после того, как она вернулась сюда на Рождество. Заклинание удочерения, превратив ее в настоящую Диорборн, привязало Гермиону к этому месту. Так что она могла чувствовать гудящую магию, и могла почти что общаться со зданием. В самом деле, замок все еще таил в себе сюрпризы: когда Том дотронулся до двери в ее башне прошлой ночью, она почувствовала это. И ощутила, как дверь просит разрешения войти. На нем был какой-то магический отпечаток, полностью принадлежавший Тому. Отпечаток с намерением искать ее, а также кого-то в замке.

Это был необыкновенный момент. И она почувствовала странное удовольствие от того, что теперь это точно был ее дом. Конечно, она любила дом своего детства, а также Нору, но это…

Это был настоящий волшебный дом. И совершенно чудесный. Хотя, по словам Сердика, здесь кошмарное техническое обслуживание.

– Хочешь подняться на холм или пройтись вокруг озера? – спросила она Тома, натягивая веллингтоновские сапоги. – К тому же здесь довольно грязно, так что бери, если тебе подойдут какие-то из этих сапог.

– Какие угодно, – он равнодушно пожал плечами, и она вдруг поняла, что он настороженно смотрит на собаку.

– Ты хорошо ладишь с собаками? – спросила она, стараясь скрыть недоверие в голосе. Ей и в голову не приходило, что Том Риддл может чего-то бояться, но Альхабор пытался облизать его, и Тому сейчас было очень неловко.

– Эм, – на мгновение он словно лишился дара речи, и она сжалилась над ним. Поначалу волкодав показался и ей отталкивающим, и она привыкала к Сириусу в его анимагической форме, что отчасти похоже.

– Альхабор. Хватит. Давай, дружок, идем.

Она открыла перед ним дверь, но он проигнорировал ее, радостно виляя длинным хвостом, в то время как терся носом о живот Тома. Том неохотно погладил огромную голову пса и расслабился, встретив взглядом теплые карие глаза.

– Почему ваша собака размером с лошадь? – он что-то недовольно пробормотал, но на его губах плясала улыбка, пока он запустил пальцы в жесткую темно-седую шерсть.

– Прекрасный вопрос – это выбор моего отца. Но он очень милый, честное слово. Я думаю, ты ему нравишься, ведь он обычно более настороженно относится к незнакомцам.

– Он хорош, вообще-то, – сказал Том, отступая немного назад, и последовал за Гермионой из замка.

День был отнюдь не прекрасный, но в тени и на ветвях деревьев виднелись затяжные следы инея. Они вышли из замка через черный ход, выбрав небольшую тропинку, которая вилась вверх по утесу, как мириады маленьких ступенек, тайно вырезанных в скале.

– Там есть тропинка, которая огибает озеро, а потом поднимается на холм и спускается к водопаду. Это чудесное место, мы идем туда.

Она заметила, что ее слушатель в высшей степени не заинтересован в выборе места для прогулки, но он расслабился, когда огромный волкодав ускакал.

Некоторое время они шли в тишине, и она упивалась прекрасным пейзажем, свежим воздухом, тем, как туманные облака цеплялись за вершины холмов вдалеке и темной аркой леса, отражавшейся в воде.

Ей было стыдно, что она так реагировала на Тома: смущалась своего прерывистого дыхания, своих волос и того, как она выглядит и двигается, где должны быть ее руки. И этого странного и скрытого желания снова прикоснуться к нему, возможно, взять за руку и прогуляться вместе. Желания почувствовать его руку на своих плечах.

– Не расскажешь мне немного больше о людях, которые пытаются меня похитить? – спросила она, нарушая тишину.

Он вздохнул.

– Хорошо, но думаю, что ты отправила им достаточно понятное сообщение. Фамилия этого человека – Флетчер. У него есть что-то вроде банды. Из того, что я видел в сознании, вкратце, он руководит профессиональными операциями по кражам, и похищение – это скорее что-то побочное. Я поговорил с твоим отцом сегодня утром, он уже знал об этом, так что не смотри на меня так. Они послали ему несколько угроз, так что это были одни и те же люди.

– Он знал?

– Да, он сказал, что они прошли через первое кольцо оберегов. Во всяком случае, с этим уже разобрались. Так что тебе не нужно беспокоиться.

Было что-то в его голосе, что одновременно успокаивало и беспокоило ее. Что-то похожее на Гарри в его взгляде, когда она смотрела на него.

– Что ты мне недоговариваешь?

И тут в ее голове что-то щелкнуло. Флетчер. Наземникус Флетчер был явно не первым вором в своей семье. Она сердито посмотрела на Тома, неправильно истолковав его слова.

– Можешь просто поверить мне, что ты в безопасности? – резко спросил он, схватив ее за руку.

– Я не люблю, когда люди принимают решения за меня, – сказала она, безуспешно дергая его за руку. – И ты не имеешь на это никакого права!

– Никакого права? – спросил он, сверкая темными глазами, и притянув ее к себе. – Может быть, и нет. Но я никогда не позволю, чтобы что-то тяжелое случилось с тобой.

Он наклонился, словно собираясь поцеловать ее, и она быстро отвернулась, испытывая головокружение от желания.

– Не надо, – пробормотала она. – Том. Не целуй меня.

– Почему нет? – спросил он, крепко обнимая ее.

– Я просто… Я сбита с толку. Мне нужно подумать.

– Ты слишком много думаешь, – сказал он, но неожиданно почтительно отпустив ее. – Я знаю, что ты тоже это чувствуешь, Гермиона.

Так и было. В этом и была проблема.

«Чтоесличтоесличтоесли», – пело ее предательское сердце.

– Это из-за письма от Блишвика? – спросил он, лицо его побледнело, а глаза вдруг устремились куда угодно, только не на нее.

– Какого письма?

– В гостиной… тебе прислали одно.

– Ты его читал? – возмущенно спросила она.

– Конечно, нет, оно запечатано. На обороте было написано его имя.

На его губах вспыхнула ухмылка. И она заметила свою собственную, похожую на его, возникшую всего на секунду. Потому что его ответ был на удивление честным, и на самом деле, он был так честен и с ней, и с Сердиком. Была ли она дурой, что думает так? Было ли это просто частью его игры?

Интуиция подсказывала ей, что нет. Но в отличие от Гарри она полагалась не только на интуицию.

Они гуляли уже около пятнадцати минут, пройдя вдоль озера, пока замок не скрылся из виду. А затем – вверх по тропинке, которая вилась по холму, деревья сгущались, пока они не оказались в лесу.

Гермиона почувствовала явный укол сожаления, что выбрала этот путь. Она забыла, как много троп проходят через лес на дальней стороне холма. И не думала, что это заставит ее чувствовать себя так неуютно.

Она резко оглянулась, когда вдалеке хрустнула ветка.

– Мы все еще на вашей земле, не так ли? – намеренно спросил Том, но голос его звучал успокаивающе.

– Да, – смущенно ответила она. Гермиона провела пальцами по цепочке компаса и снова почувствовала себя в безопасности. Он предупредит ее, если возникнет опасность. За ней больше не будут охотиться. И, кроме того, что может быть опаснее, чем парень рядом с ней? Адреналин, который поднялся в ее крови, постепенно исчез, и ее сердцебиение замедлилось до нормального.

– Алли, – позвала она, когда пес двинулся вперед. – Не заходи слишком далеко.

Как и многие существа, выросшие в окружении магии, пес был немного умнее, чем обычные. Хотя она и сомневалась в этом, когда тот рысцой вернулся к ним и снова ласково боднул Тома головой. Считалось, что животные хорошо разбираются в людях. Возможно, такое бывает только в романах. У нее никогда не было собаки, и она не могла сказать, правда ли это.

– Мне очень нравится этот пес, – сказал Том, а затем они вышли из леса и оказались на вершине утеса. – Ох, вау!

Вода, которая пузырилась и образовывала большой поток, бежала прямо к краю, прежде чем свободно упасть вниз, образуя первый из серии каскадов вниз по склону утеса.

– Это что-то, не так ли? Это самый высокий водопад в Уэльсе, но не говори маглам. Они думают, что это Пистилл Раедр. Но этот примерно в четыре раза больше. Хотя и не совсем естественный, так что, полагаю, это не считается.

– Ты думаешь, что это водопад фейри?

– Мне кажется, что это интересная гипотеза. Немного дальше ты увидишь, что он разделяется вокруг замка. Это выглядит волшебно, и думаю, что источник слишком велик, если честно. Я не задумывалась об этом, и действительно знаю не так много о таких вещах. Но это забавное место, где такое количество воды просто течет из земли.

– Я вообще мало что слышал о фейри, – сказал он.

– Как и я. Узнала только вчера вечером от Доминика. Точнее, я знала о фейри по сноске из книг. Думаю, что это ужасная сторона волшебной истории, которую решили оставить в прошлом.

Он посмотрел прямо на утес и рассмеялся. Таким радостным звуком, который раздался над грохочущим потоком воды. Ее сердце подпрыгнуло.

– Не упади, – пробормотала она. – Давай спустимся здесь.

Тропинка была отмечена двумя маленькими буками, который будто склонились друг к другу, образуя арку. Их самые верхние медно-коричневые листья цеплялись за ветки, другие же были разбросаны под ногами.

Тропа оказалась более пологой, чем она ожидала. И на некоторое время отклонилась от каскада: она шла вниз, перекрещиваясь то в одну сторону, то в другую. Там, где склон был слишком крут, в скале были вырублены ступеньки, хотя некоторые рядом с водопадом оказались скользкими и влажными от брызг.