Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"

Автор книги: cocoartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц)

– Маркус, ты всегда можешь поговорить со мной, даже…

– Доброе утро, Клэр. Блишвик. Вы идете на Зелья? – бодро спросил Риддл, догнав их своим быстрым шагом после разговора с профессором.

– Я иду на Чары, не возражаешь, если я немного прогуляюсь с тобой? Боги, этот урок был таким скучным.

Маркус улыбнулся Тому, кивнув в знак согласия, вероятно, почувствовал облегчение от того, что их прервали. И они вместе спустились на второй этаж. Клэр же слегка покраснела от того, что хотела сказать Маркусу. Но когда сам Том Риддл повернулся к ней с улыбкой, спрашивая, как она себя чувствует и как проходит ее семестр, румянец стал еще ярче. Ее сердце могло принадлежать кому-то другому, но Том действительно был слишком великолепен, чтобы описать словами. Он заставил ее заикаться. Так они дошли до кабинета Чар, после чего Том повернулся к Маркусу.

– Ты не мог бы напомнить Гермионе, что нам нужно проверить зелье после обеда? Кстати, о Гермионе, судя по всему, ее дуэли очень впечатляют…

Клэр стало жалко Маркуса, потому что она увидела в его лице ревность, немного гнева и что-то еще. Гермиона никогда не забудет проверить свое зелье. Тогда зачем же Риддл упомянул об этом? Она нежно погладила его по руке и увидела, что Риддл заметил это и бросил на нее оценивающий взгляд. Он ухмыльнулся, Клэр почувствовала легкий трепет.

– Да, она очень хороша.

– Как и ты, Маркус! – Клэр бросилась защищать его, а потом почувствовала себя глупо. Риддл всегда заставлял ее чувствовать себя глупой, неуклюжей, медлительной и неадекватной.

– Надеюсь, что скоро я сам смогу в этом убедиться. Увидимся позже, – Риддл улыбнулся им и вошел в класс.

***

За обедом Маркус был на удивление тих и, казалось, совершенно не хотел есть.

– Что-то случилось? – тихо спросила Гермиона.

– Ничего, ничего. Как там История магии?

Она сморщила нос в ответ, и он рассмеялся.

– Как там зелья? Сколько еще осталось до приготовления Оборотного? – спросила она. Из-за разных графиков Маркус изучал зелья в другое время, потому что он выбрал Травологию, а она нет.

Гермиона продолжала обдумывать свою стратегию. Она поняла, что ей придется проиграть Маркусу или Софии на дуэлях, чтобы казаться слабее, чем она есть на самом деле. Так как сначала ей предстояло сразиться с Маркусом, она постарается победить его, но потом проиграть Софии. София была опасным соперником и действительно могла победить, а победа над Маркусом обеспечит ей место в финале. Это было бы прекрасно (совсем нет).

– Мне нужно поработать над Оборотным. Почти закончили, спасибо Мерлину. Увидимся с тобой позже, – Гермиона встала и увидела, что Риддл последовал за ней. Лонгботтома, как обычно, нигде не было видно, но она хотя бы попыталась ему помочь.

– Все хорошо, Дирборн? – сказал он небрежно, и она кивнула в ответ, не отвечая на любезность. После странного случая вчера, она не горела желанием разговаривать с ним. И он оставил ее в покое, пока они молча работали над зельем. К пятнице все будет готово, обозначая месяц со знакомства с Томом Риддлом.

Месяц без попыток убить его – это уже что-то. Это указывает на ее способность, по крайней мере, поддерживать историю о ее личности. Возможно, она могла бы попасть в Голливуд к концу года.

– Может быть, пойдем на Защиту? Еще рановато, но делать здесь больше нечего, – он, как обычно оставил на нее уборку.

– Прекрасно.

– Ты такая раздражительная, Дирборн.

Она не удостоила его ответом. Он знал, почему она сердится, хотя и вел себя на удивление тихо. Что бы ни было с ним не так, что бы ни вызывало темные круги под его темными глазами, это абсолютно не интересовало ее. Совсем. По крайней мере, он больше не притворялся, что флиртует с ней. И она определенно не скучала по спорам с ним. Так будет лучше.

Они расположились в разных концах класса, и она заметила, что он выбрал парту в ряду позади нее, как и на Рунах. Странно, но, вероятно, это совпадение. Когда пришли другие ученики, Гермиона открыла учебник, чтобы проверить, что было в программе на сегодня. Темные существа. Продолжение. На шестом курсе изучали дементоров, инферналов, при этом Патронус учили только на седьмом… Но они могут изучать и более редких существ, таких как летифолды.

– Добрый день, – профессор Вилкост появилась в передней части класса из ниоткуда, и Гермиона заподозрила, что она сидела под чарами невидимости. Это был хитрый трюк, который привлек всеобщее внимание. – Сегодня мы сосредоточимся на одном из самых сложных и тонких заклинаний. Большинство из вас никогда не смогут полностью произнести его. Оно не зависит исключительно от силы или таланта ведьмы или волшебника, творящего его, но требует более глубокого понимания связи между разумом и магией.

Значит, Патронус.

– Уберите свои книги, на этих заумных страницах нет ничего, что могло бы помочь вам сегодня. Возьмите свои палочки и рассредоточьтесь.

Парты, стулья и сумки были аккуратно сложены в задней части класса по взмаху ее волшебной палочки.

– Возможно, многие из вас слышали об этом заклинании, но, надеюсь, мало кто из вас когда-либо видел его на практике. Оно изгоняет пиявок этого мира: дементоров и летифолдов, – борется с их паразитической тьмой с помощью яркого света вашего счастья. Чтобы вызвать телесного Патронуса, требуется напрячь свой разум и силу воли. У кого получится, тот заработает 20 очков для своего факультета.

Большинство взрослых волшебников и ведьм не могут вызвать его с первого раза, но я хочу, чтобы вы потратили пять минут, чтобы вспомнить и найти моменты из своей короткой жизни, когда вы были по-настоящему счастливы. Воспоминание о таком счастье, чистейшем счастье, от одной мысли о котором вы почувствуете прилив радости в груди.

Она научила их правильному заклинанию, но Гермиона отключилась, пытаясь сосредоточиться на счастливом воспоминании. Первый раз, когда Рон поцеловал ее, был слишком слабым воспоминанием, совсем не похожим на танцующую выдру, которая вырвалась из ее палочки будто целую жизнь назад. Она всегда предполагала, что это особое заклинание получилось у Гарри так легко, потому что он знал так мало счастья, что все моменты радости ощущались для него гораздо сильнее. Она, с ее неуверенностью и чрезмерно вопрошающим умом, с любящими, но обычными родителями, всегда испытывала трудности с этим заклинанием.

Минут через двадцать из волшебной палочки Софии вылетел орел, и даже обычно сдержанная девушка не смогла сдержать радости. Это было прекрасное зрелище, и Гермиона ощутила острую боль утраты – ни одно из воспоминаний, которые она когда-либо использовала раньше, не сработало. Все они были окрашены тусклой синей печалью утраты: любовь Рона была только напоминанием о том, что она рассталась с ним, победа в войне напомнила о понесенных смертях, о цене победы… письмо из Хогвартса, ее первое заклинание, ее успехи на экзаменах – все это вызвало только проблески серебра, совершенно бессильные против дементора.

Гермиона задумалась, а сможет ли она когда-нибудь вызвать Патронус снова. И тут пришло одно воспоминание, которое было настолько прекрасным, что она забыла обо всех проблемах. Это был момент, когда она поняла, что Гарри не умер.

Она сосредоточилась на нем, мгновении удивления среди ужаса вокруг, и сила надежды была больше, чем любое другое воспоминание. Серебряный леопард выпрыгнул из ее волшебной палочки, и Гермиона в ужасе уставилась на него.

Куда делась ее игривая выдра, ее любовь к Рону в форме духа?

Даже радость успеха и шепот удивления вокруг нее не могли отвлечь от единственного осознания того, что Гермиона изменилась до неузнаваемости с тех пор, как в последний раз вызывала Патронуса, в порыве любви к Рону во время битвы за Хогвартс.

Орел Софии спикировал с высоты, отвлекая класс от серебристого леопарда своим полетом, и она обменялась счастливой улыбкой с Гермионой, которая отодвинула свои тревоги назад, чтобы сосредоточиться на новом духовном опекуне.

– Привет, красавица, – прошептала она. В ответ же получила надменный взгляд, прежде чем леопард запрыгнул на шкаф в углу и свернулся калачиком. А затем она уловила темные глаза Тома. Его голодное выражение лица встревожило ее намного больше.

– Ты точно зубрила, – сказал Маркус позади нее, положив ей руку на плечо, но он не улыбался, когда она отвела взгляд от Риддла. – Вы с Софией просто ужасны. Да поможет нам Ровена, если вы решите объединиться с ней для чего-то.

Теперь он улыбался, но что-то все еще было в его глазах… Он что-то скрывал от нее.

– Какие у тебя счастливые воспоминания? Это должно быть… ошеломляюще, а не просто приятно. Экстраординарный момент. Честно говоря, я думаю, что счастье – это неправильное слово, скорее возвышенное или экстатическое. По крайней мере, в первый раз, но я читала, что как только ты овладеешь Патронусом, то дальше вызывать его будет легче. – И она уже проверила это на опыте, ведь во время битвы не было времени сосредоточиться на каких-то воспоминаниях. – Мой отец говорил, что многие люди могут вызвать его всего раз, но только тогда, когда Патронус действительно нужен. Покажи мне свое заклинание.

Он так и сделал, и из его палочки вырвалась очень яркая, сильная вспышка серебра.

– Это отлично, но тебе нужно другое воспоминание. Что-нибудь еще сильнее?

– Тогда поцелуй меня и подари мне новое, – поддразнил он, и Гермиона покраснела.

– Только не здесь, придурок.

– Даже Риддлу это не удалось. Необычно.

Но кто-то еще преуспел, Гермиона заметила это, когда мимо пронеслась злобно выглядящая норка.

– Ну, у него была не очень-то счастливая жизнь, не так ли? – пробормотала она, и ей стало интересно, была ли нехарактерная неудача Риддла связана с его увлечением темной магией. Или же с тем фактом, что он уже потерял часть души. Или же, как она сказала, у него просто не было достаточной силы воспоминаний. Она презирала себя за это сочувствие, которое ощутила, когда посмотрела на затуманенное разочарованием и гневом лицо Риддла.

Общепринятая идея о том, что темные маги не могут вызвать Патронуса, была не совсем верной. Но она придерживалась этого мнения, и было интересно, нужна ли полная и совершенная душа, чтобы достичь успеха.

Оглянувшись на Маркуса, она увидела, что он тоже смотрит на Риддла со странным выражением на лице.

– Продолжим занятия в среду. Хорошая работа, мисс Селвин и мисс Дирборн, сорок очков Когтеврану. И двадцать очков для Слизерина и мисс Гринграсс. Похоже вам, молодые люди, придется кое-что наверстать! Дамы, очень впечатляюще, очень! – профессор Вилкост выглядела довольной успехами учениц, и Гермиона понимала, что трое из двадцати – отличный результат.

Но Гермиона удивилась, что именно Гринграсс смогла вызвать Патронуса – она явно была сильнее своей невзрачной внучатой племянницы. Ей определенно стоит понаблюдать за ней.

И все же, «Вперед, девчонки!», – подумала она.

***

За ужином когтевранцы пребывали в праздничном настроении, необычайно довольные успехом и тем, что обыграли Слизерин по очкам. Из-за столов Гриффиндора и Пуффендуя тоже слышались довольные счастливые голоса.

– На что это похоже? – спросил Гектор Софию, которая только пожала плечами и посмотрела на Гермиону.

– Что-то возвышенное, – ответила Гермиона, улыбаясь. – Но тебе будет сложно это понять… Твой эмоциональный диапазон как у чайной ложки, – когтевранцы рассмеялись.

– Может быть, ведьмам это дается легче? – продолжил он после того, как смешки стихли.

– Не исторически, но, конечно, ведьмы обычно намного сильнее. Что тут еще сказать?

Она была в чрезвычайно хорошем настроении и охотно поддразнивала его. У нее никогда не было хорошего чувства юмора, и если она заставляла людей смеяться, то Гермионе было некогда беспокоиться и волноваться по поводу того, что у нее был леопард вместо выдры.

***

Позже, оставшись одна в своей комнате, она больше не могла прятаться от собственных мыслей. Она убивала людей, она знала это. Ее бездумный Дуро – какой бы блестящей идеей это не было – стал концом пути для двух Пожирателей смерти, преследовавших ее, Гарри и Рона, когда они пытались добраться до визжащей хижины во время битвы за Хогвартс. Они врезались в ее камень, двигаясь слишком быстро, и умерли мгновенно. Рон и Гарри никогда не упоминали об этом, и она не была уверена, знают ли они вообще…

Но с другой стороны, если бы она была более склонна убивать, смогла бы она победить Беллатрису? Ей бы помешало использовать палочку против ее истинной владелицы, но все же это было больной темой для Гермионы. Гермиона подверглась пыткам. Но миссис Уизли победила Беллатрису, лишив ее возможности победить единственного Пожирателя смерти (кроме Долохова), с которым ей хотелось сразиться. И даже Невилла лишили своей возможности для мести.

И все молча обрадовались, что избавили детей от шрамов, которые бы оставила на них месть. Но она должна была использовать эту возможность, чтобы сразиться правильно и свободно, только один раз, чтобы показать ей насколько она способная. Грязная кровь и все такое.

Беллатриса Лестрейндж, побежденная и убитая маглорожденной ведьмой примерно на двадцать лет моложе ее: это был бы более подходящий конец для нее.

Эта женщина все еще преследовала ее во сне. Большинство людей заканчивали свои дни мертвыми или в Мунго, как родители Невилла, после особых встреч с Беллатрисой. Гермиона же почти не пострадала, ее разум защищал ее, даже под таким давлением.

Но на самом деле, оказалось, что ее разум противостоял ей. Это изменение подразумевало, что она больше не была влюблена в Рональда Уизли – выдра была ее невысказанным восхищением его игривой натурой. Не то, чтобы он когда-либо знал об этом. И Гермиона почувствовала, что ее сердце болит при этой мысли. В конце концов, ей надо двигаться дальше. Но леопард? Леопарды были хищниками-одиночками, нелюбящими и холодными. Она обратилась к книге, как часто делала в моменты стресса. И выбрала энциклопедию животного мира Роберто Салемы, как магических, так и нет.

Ни лев с его внушительным величием, ни тигр с его жестокой силой, ни все другие кошки не имеют той красоты очарования, богатства меха и грации движения леопарда. Леопарды считаются самыми спортивными и самыми умными из кошек. Ни одна другая кошка не является такой жестокой, хитрой, кровожадной и храброй, как леопард. Самый скрытный и неуловимый из крупных хищников, леопард также является самым проницательным.

Ну что ж, вряд ли это точное отражение ее самой, раздраженно подумала она и отшвырнула книгу. Она была скрытной, хитрой и храброй, но вряд ли кровожадной или жестокой. Или спортивной, если уж на то пошло! Это было просто смешно. Она подумает об этом позже. А сейчас: домашнее задание. Она пошла в библиотеку, потому что все еще была Гермионой Грейнджер, и это было то, что сделала бы Гермиона.

***

В четверг вечером состоялся второй раунд дуэлей Когтеврана. Первыми на дуэль вышли те, кто был выведен из строя в больничном крыле, и должен был догнать всех остальных. На самом деле было довольно утомительно наблюдать за посредственными усилиями большей части факультета. Они все еще были, вероятно, лучше, чем до войны во времена учебы Гермионы. Но естественный инстинкт Когтеврана – больше думать и попытаться быть слишком умными – сдерживал их.

– Ну, это отличное развлечение, – пробормотала София Гермионе.

– Дрожишь от страха, Селвин?

Она ухмыльнулась.

– Это тебе надо дрожать, а не мне.

Гермиона закатила глаза и вздохнула с облегчением, когда начались настоящие дуэли. На этот раз они удвоили обслуживающий персонал и настроили все так, чтобы две дуэли происходили одновременно (что, по мнению Гермионы, вероятно, вызовет проблемы у большинства учеников из-за отвлекающих факторов).

– Не волнуйся, у меня припасено кое-что особенное для тебя.

К ее удивлению, София одарила ее искренней улыбкой.

– Может просто победит сильнейший?

– Если бы это был командный вид спорта.

– А это мысль!

Она сражалась намного хуже, чем могла и не в полную силу, приняв совет Сунь-Цзы. И Гермиона знала, что Риддл расспросит у кого-нибудь все подробности дуэли. Ей хотелось сыграть на его природной самонадеянности, чтобы он не терял уверенности перед их встречей. Тем не менее, у нее не заняло много времени, чтобы победить ее первых двух соперников. Дальше был Маркус.

Он не выглядел счастливым из-за того, что встретился с ней. Это было странно. Гарри и Рон никогда не возражали против дуэлей, и не было никаких признаков того, что мальчики что-то скрывали от девочек. Она почти не видела его, но чувствовала, что он не в духе.

– На счет три. Раз, два, три.

Он не решался бросить заклинание, и она воспользовалась этим, используя мягкое жалящее заклинание. Она должна была признать, что у нее не было особого желания побить его. Но пока она побеждала, не имело значения насколько быстро. Заклятие, казалось, встряхнуло его, и он начал свою игру с яростного парализатора, от которого она уклонилась вместо того, чтобы тратить энергию на блок.

– Очень неплохо, – прокомментировала она, посылая ему невербальную Импедименту, которая почти достигла цели, но он поднял слабый щит. Это было именно то, чего она добивалась. Она не думала, что Маркус сможет поддерживать щит во время заклинания. В конце концов, большинство взрослых волшебников едва могли вызвать заклинание щита. И ее следующая атака прошла со всей силы, пробивая щит, чтобы обезоружить противника. Она призвала его палочку, прежде чем та упало на землю. Он же резко поклонился ей.

Не очень изящный проигрыш, подумала она, изучая грозное выражение его лица. Но тем не менее все было сделано, и теперь ей нужно проиграть Софии. До нее было еще два соперника, но все же…

Наконец пришло время дуэли, и они разошлись после вызова в центр комнаты. Вокруг раздалось возбужденное бормотание. Гермиона занималась исследованиями и не проводила много времени в гостиной факультета, но предполагала, что дуэли вызывали у всех большой интерес.

– Очень мило с их стороны оставить лучших напоследок, – сказала она, кланяясь Софии и не сводя глаз с девушки. Начался обратный отсчет, – Раз, два, три, – но ни одна из них не двинулась с места, только медленно приготовила палочки, не прерывая зрительного контакта.

Они стояли лицом друг к другу, держа палочки наготове, но ни одна из них не произносила заклинания. Единственные звуки, которые доносились по комнате, шли с параллельной дуэли.

– Вперед, дамы, у нас не весь вечер впереди.

– Просто жду подходящего момента, профессор, – дерзко ответила София. И это было именно то. Небольшое отвлечение. Гермиона выбрасывала свои заклинания быстрее, чем в любой другой дуэли. Она хотела проиграть убедительно, поэтому начать следовало со всей силой. София была хорошим партнером, она уклонилась. И наконец Гермиона, надеясь, что никто этого не поймет, приспустила свой щит, чтобы парализатор Софии достиг цели и отправил ее на пол. Ее собственное заклинание отскочило рикошетом и ударилось в стену.

***

– Молодец, – похвалила она Софию, выпив немного шоколада.

– Да, очевидно, что я все-таки лучшая ведьма.

София ухмыльнулась, но Гермиона поняла, что искренне уважает эту девушку, которая, вероятно, родит Люциуса Малфоя в ближайшие десять лет. Это было трудно представить. Девушка была из Селвинов, известной и уважаемой семьи. Уважаемой, но вымершей по мужской линии ко времени Гермионы, как и многие другие семьи.

– Поговори еще, Селвин. Не забывай, что у нас будет матч-реванш…

– Похоже, нам предстоит еще один раунд, София, – сказал Маркус, подходя к ним с того места, где была доска результатов. – Отличная дуэль, кузина.

Его тон был холоднее, чем обычно, и Гермиона подняла бровь, а София сделала вид, что не знает, что случилось.

– Увидимся утром.

Он поцеловал Гермиону в щеку и ушел.

– Он игнорировал меня всю неделю. Есть мысли почему?

– Да, на самом деле, но мне надо кое-что проверить. Давай вернемся в башню.

========== Ревность ==========

Ребенок, вскормленный ядом,

находит утешение во зле.

Гиллиан Флинн «Острые предметы»

В пятницу утром за завтраком Гермиона присела на место, которое заняла для нее София.

– Есть какие-то новости? – спросила она блондинку, жадно набрасываясь на тарелку с кашей.

– Вообще-то, да. Похоже, Эйвери и некоторые другие поддразнивают его из-за того, что ты победила на дуэли.

– Серьезно? Вот почему он расстроен? Это просто смешно, – нетерпеливо прошептала она.

– Да, но вряд ли твоя девушка может быть лучше тебя во всем другом… – София пожала плечами и налила себе стакан тыквенного сока.

– Мужчины… – пробормотала Гермиона. Она посмотрела на слизеринский стол и увидела, что Том Риддл ухмыляется Маркусу, а Лестрейндж что-то тихо бормочет. Ей придется с этим разобраться, хотя это и было глупо. Она подозревала, почему Маркуса это так беспокоило. – Я думала, что нравлюсь ему, потому что умная.

– В принципе, так и есть, Гермиона. Но честно говоря, если ты собиралась проиграть одному из нас, то было бы разумнее выбрать его. – Гермиона встретилась взглядом с Софией и увидела, что девушка слабо улыбается. Кажется, она не смогла их обмануть. Черт.

– Он очень расстроился, Гермиона, – тихо сказала Клэр через стол. – А еще он ревнует тебя к Риддлу. Ты, наверное, уже должна была это заметить.

– С какой стати он ревнует меня к Риддлу? – спросила она.

– Любой дурак заметил бы, что… это единственный парень в школе, который действительно соперничает с тобой, иногда даже превосходит, и, к тому же, невероятно красивый. Естественно, он ревнует, – непринужденно сказала София, аккуратно разрезая свой бутерброд.

Гермиона бросила свою ложку в тарелку с такой силой, что та издала драматический звон. Встала и подошла к месту, где сидел Маркус, изо всех сил повторяя поведение Лаванды.

– Как ты мог?

– Гермиона… что… я?

Очень гордая тем, что слезы выступили у нее на глазах, театральным шепотом она сказала: «Как ты мог мне поддаться? Я думала, что ты меня уважаешь! Это просто недопустимо!».

А потом повернулась на каблуках и выбежала из зала.

Она отправилась в башню за книгами, предвкушая один из немногих уроков, где ей не было скучно, и осталась ждать Софию, единственную, кто еще занимался Нумерологией, в общей гостиной

– Это было настоящее представление, – весело прокомментировала блондинка, когда они шли вместе.

– Вообще-то это было довольно весело, – призналась Гермиона. И если это все, что нужно, чтобы успокоить эго ее нового, вероятно, бойфренда, то она готова была это сделать.

В некотором смысле, было даже приятно влипнуть в такие обычные проблемы. Рон всегда был слишком занят ревностью к Гарри и не беспокоился о ней. Кроме того, его не волновала учеба… Гермиона вновь отодвинула эти мысли. Она должна научиться отпускать.

– А ты хитрая, не так ли?

– Говори за себя, – поддразнила Гермиона. – Что там случилось после моего ухода?

– Маркус немного поворчал и ушел. Я думаю большинство учеников действительно поверили тебе, на удивление. Вчера он, кажется, и вправду неохотно сражался с тобой.

– Ну да, тогда он придурок. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня баловали только потому, что ему нравится целовать меня. – Гермиона слегка покраснела от того, что проговорилась. – Я не знала, что он твой кузен, – сказала она, вспоминая, как София обращалась к нему накануне вечером.

– Его мать – старшая сестра моей матери. Розье. Мы вместе росли. Он, конечно, придурок, но ты ему, кажется, нравишься. Я всегда думала, что он замутит с Клэр, она ждала достаточно долго, но потом появилась ты, и все мальчики – ну, ты же знаешь, как они относятся к чему-то новому. Особенно новенькой, красивой и умной. Должна сказать, что в первую ночь ты произвела здесь большое впечатление.

Гермионе потребовалось немного времени, чтобы переварить всю свалившуюся новую информацию.

– Клэр? А я и не догадывалась, – она чувствовала себя ужасно. Гермиона не учла такой реакции на себя. И уже забыла, каково это жить с одними и теми же людьми в течение семи лет. И насколько интересным может быть новое лицо.

– Такие вещи случаются. Клэр достаточно мила, но она немного… хрупкая. Тем не менее, я уверена, когда ты наконец поймешь, что Маркус не тот человек, который тебе нравится, то она будет готова стать той, кто утешит его.

Гермиона остановилась, радуясь, что коридор, в котором они шли, был пуст, и повернулась к Софии. – Что именно ты имеешь в виду?

– Не оправдывайся передо мной, Гермиона. У меня больше мозгов, чем у большинства этих идиотов, и я не думаю, что Маркус – тот человек, о котором ты думаешь целыми днями. Я не знаю, что происходит между тобой и Риддлом, и я не собираюсь вмешиваться, но надеюсь, что мой кузен не слишком пострадает, когда до него неизбежно дойдет, что ты влюбилась в кого-то другого. Кого-то, кто кажется тебе идеальной парой во всех отношениях. Ты не святая, и определенно что-то скрываешь. А он, ну, он сложный, но вы как-то подходите друг другу.

Ты не святая и определенно что-то скрываешь. Впервые за долгое время Гермиона почувствовала, как по ее спине пробежал холодок настоящего страха.

Она сохранила бесстрастное выражение лица и резко сказала: «Я не хочу Риддла, ради Мерлина! Все, с меня хватит. Всех этих людей, постоянно намекающими и предполагающими что-то».

– Лги мне, если так хочешь. В конце концов, ты все поймешь сама. А теперь пойдем, мы опаздываем, – спокойно ответила София и добавила: – Ты мне нравишься, Гермиона, и я позволяю тебе хранить свои секреты, но ты дура, если думаешь, что Том не одержим ими и тобой.

***

Оборотное зелье наконец-то было закончено, последние штрихи были сделаны, и оно стало выглядеть превосходно (хоть и отвратительное с виду). Слизнорт будет в восторге.

– Хочешь попробовать, Лонгботтом? – небрежно спросил Том. Он выглядел очень довольным, испытывая чувство выполненного долга.

– Лучше ты, чем я. Я слышал, что на вкус оно мерзкое.

– Тогда бегом, приведи профессора Слизнорта, – приказал он (разумеется, вежливым тоном) и повернулся к Гермионе. Он одарил ее одной из тех редких улыбок, которые затрагивают и его глаза.

– Не могу сказать, что я удивлен, но оно выглядит идеально.

Она кивнула в знак согласия, не в силах сдержать ответной улыбки.

– Хочешь пойти на обед в образе Тома Риддла? – предложил он, и она фыркнула. На самом деле это было довольно заманчиво.

– Только Мерлин знает, какой хаос ты устроишь в моем обличье, если мы поменяемся – думаю, я пас.

Она старалась не спускать глаз с зелья, просто на случай, если он захочет украсть немного для своих гнусных планов, пока не вошел Слизнорт в сопровождении Лонгботтома. Она бы и хотела взять немного зелья себе, что было бы полезным, но Том тоже уделял ему много внимания.

– Ну, я полагаю, что нет никакой необходимости проверять его, – сказал он, подмигнув. – И все же лучше взглянуть. Том, мой мальчик, небольшой волос, пожалуйста?

Том, не моргнув глазом, отрезал с головы один из черных как смоль волос и протянул ему.

– Превосходно, превосходно. Нет надобности менять мантию, так что я просто дам вам немного зелья, Лонгботтом. Вам нужно будет описать все, что происходит, чтобы Том смог записать это. Мисс Дирборн, подойдите и посмотрите.

Слизнорт зачерпнул немного зелья в мензурку и протянул ей. Она протянула ее Тому, и тот с некоторой неохотой опустил в нее волос. Гермиона уставилась на зелье, которое сменило цвет на темно-зеленый. По правде говоря, она ожидала худшего. Оно выглядело намного лучше, чем она делала с волосом Беллатрисы.

– Ты выглядишь очень аппетитно, Риддл. Как старые занавески. Продолжай, Лонгботтом, – сказала Гермиона, взболтала мензурку и протянула ему. На самом деле, пахло не так уж плохо.

Его трансформация была быстрой и не казалась слишком болезненной, что указывало на высокое качество напитка. Она смотрела, как он становится выше, мускулистое тело немного наклоняется, песочные волосы становятся черными, скулы заостряются… Наблюдение за трансформацией не подготовило ее к тому странному чувству, которое она ощущала в присутствии сразу двух Томов Риддлов.

– Какое зелье на вкус? – с любопытством спросила она.

– Как что-то лесное, например, как сосна. Не очень-то приятное, извини, Том, – усмехнулся Лонгботтом, и, увидев, как загорелось лицо Тома, сердце Гермионы сжалось. Это было спокойное выражение лица, которое никогда бы не отразилось на лице настоящего Тома.

– Молодцы-молодцы! Очень хорошее зелье. Запишите, как долго будет продолжаться его действие. С такой дозой должно пройти не меньше часа. А затем вы свободны. Но я заберу ваш котел, ведь нет смысла оставлять такое потенциально опасное зелье храниться где попало, не так ли? – усмехнулся Слизнорт и ушел прочь вместе с котлом. Она подозревала, что он упакует и продаст это как часть своей коллекции, что точно не было разрешено. Но это не имело значения.

Наблюдать за тем, как Том Риддл шутит, позволяет своим эмоциям бушевать на лице, вздыхает от скуки и безудержно смеется, было совершенно сюрреалистично для Гермионы. И она также была очарована Риддлом, наблюдающим за своим двойником. Его темные глаза сверкали весельем, а улыбка была такой восхитительной… Это было до ужаса грустным – его красота в такие моменты была умопомрачительной, и Гермиона снова почувствовала прилив гнева за ужасные ошибки в его воспитании. Кем бы он мог стать?

И все же об этом лучше не думать, а что сделано, то сделано.

Наконец действие зелья прошло, и Элджи Лонгботтом снова стал самим собой, морщась от боли. Она прибралась в комнате, пока они разговаривали (ни один из мальчиков не помог ей, как обычно), так что она была готова вернуться к своему прежнему существованию.

– Ну вот и все, – сказала она.

– Спасибо за все. Увидимся за обедом! – и Лонгботтом ушел. Она повернулась к Риддлу, который все это время молчал.

– Увидимся позже, Риддл. Я пойду.

– Задержишься на минутку? – спросил он, но прозвучало это скорее как приказ. Его лицо ничего не выражало. Будто закрыто ставнями. Так похоже на него.

Она промолчала и задумалась. Он одержим твоими секретами. Это плохая идея. – Извини, мне нужно встретиться с Маркусом за обедом. Я уже опаздываю.

– Почему ты меня боишься? – спросил он, когда она подошла к двери и замерла.

– О чем ты говоришь? – спросила она, стоя к нему спиной.

– Когда мы впервые встретились, ты боялась меня. На прошлой неделе я затащил тебя в класс, и ты не удивилась, а испугалась. Почему? Я не сделал ничего, что могло бы внушить тебе страх.

Он говорил скорее неловко, чем коварно, но это не означало, что он чувствовал себя неловко. Обдумав ответ, она обернулась.

– Я тебя не боюсь. Я просто не верю в твою игру идеального старосты, вот и все. Ты заставил меня подпрыгнуть в поезде, потому что я не привыкла к людям! Я росла одна замке в компании отца и эльфа. Не могу поверить, что ты запомнил этот момент.