Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"
Автор книги: cocoartist
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 42 страниц)
Гермиона уже достала карту.
– Здесь граница магической Албании с Югославией, она немного выше магловской, так что мы можем рискнуть, но я думаю, что там будет труднее пройти незамеченным. У нас есть только один шанс, потому что мы здесь не зарегистрированы, так что… Я думаю, – она помолчала, обдумывая план, – я думаю, что нам следует аппарировать обратно на побережье, но в Италию, а не в Грецию. Это долгий путь, но если мы украдем лодку, а я знаю несколько заклинаний… и еды у нас хватит на несколько дней, если вдруг возникнут проблемы. Но нам понадобится вода.
Он ухмыльнулся, легко стряхивая с себя мрачные события этого дня, и она уже знала, что было в этой улыбке. Улыбка Бонни и Клайда, выражающая доверие и партнерство. Улыбка, которая ставила ее рядом с ним, а не ниже по статусу. Улыбка, которая скользнула под ее кожу и заставила ее почувствовать себя живой и больной одновременно.
– Это большой скачок. Пойдем, пока не появились авроры.
***
После того, как они тайно покинули Албанию, Гермиона и Том вместе провели неделю за границей в Италии. Когда они сбегали с места в горах, то слышали отдаленное потрескивание, и в целом, все было небезопасно. Но каким-то чудом им удалось с помощью довольно-таки нелегальной магии призвать маленькую лодку к скрытой от глаз бухте на Адриатическом побережье. Они разбили там лагерь на ночь, по очереди наблюдая за любым возможным преследованием, прежде чем решили, что двигаться дальше безопасно.
У них была еще неделя до того, как международный портключ доставит их обратно в Англию. И это было невообразимо дорого, но необходимо. Попасть в Албанию – это одно, а вернуться вовремя на свадьбу Малфоев – совсем другое. Она точно не знала, где они окажутся, поэтому выбрала самонаводящийся портключ, который выдавали только дипломатам и шпионам. Но галеоны есть галеоны, а Абраксас знал нужных людей. Не то чтобы он поинтересовался целью поездки, конечно, но он знал, что лучше не спрашивать.
Гермиона выбрала место на озере Комо для недельного пребывания в Италии, просто потому что это первое место, которое пришло ей на ум. Том помог ей сделать несколько телефонных звонков, которые должны были сбить с толку возможных преследователей.
– Да, это наш медовый месяц. Отель, в котором мы остановились, неожиданно закрылся, – объясняла она, благодарная за англоязычного портье.
– Номер для новобрачных уже забронирован, но у нас есть еще один свободный номер, миссис Ричардс.
– Спасибо. Мы должны прибыть из Милана в четверг в четыре часа.
Том еще больше возмутился, когда она настояла, чтобы они использовали как можно меньше магии, чтобы добраться туда, наколдовав достаточно багажа для убедительной маскировки. И Гермиона настояла на том, чтобы они продолжали притворяться маглами. Большое преимущество путешествия таким способом заключалось в том, что немногие ведьмы или колдуны заподозрили бы их, если бы они были в розыске. Даже в ее время мало кто мог одеться слишком по-магловски, не говоря уже о том, чтобы пользоваться свободно валютой и передвигаться незамеченными. Для нее же это было просто. А любые ошибки, которые она совершала, пока они ехали на северо-запад автостопом, поездами и такси, Том списывал на то, что она выросла в чистокровной семье, а не была путешествующей во времени маглорожденной. Это держало их подальше от внимания магических властей.
Они провели неделю в саду Гранд-отеля «Тремеццо». Возможно, в другой ситуации они бы поссорились с Томом по-настоящему, но прикрытие медовым месяцем связывало их еще больше. Она позволила себе притвориться, что они просто обычная, богатая пара, остановившаяся в одном из самых романтичных мест на земле. А ее зацелованная летом кожа потемнела под июньским солнцем.
Отель был достаточно тихим: он не прекращал работать во время войны, но туризм вряд ли интересовал тогда людей, поэтому они легло избегали общения с другими гостям. Окна их комнат выходили на озеро, и было легче позволить красоте этого места успокоить ее, чем беспокоиться о будущем. К тому же, несмотря на то, что он закипал от мысли о том, что надо играть в маглов, взгляд Тома становился все более напряженным, когда он смотрел на нее. Что она бы могла такого сказать сейчас, чтобы он ее отпустил?
Неужели она действительно этого хочет, размышляла Гермиона, наблюдая с балкона, как солнце садится над озером, с шампанским в руке, в мантии, превращенной в магловский шелковый халат, развевающийся на ветру.
Это их приключение испытывало ее так, как не было со времен войны. И такая подготовка сделала ее мастером преступлений.
Двое убийц прячутся у всех на виду. Она тайком привезла их в одну их самых изолированных стран Европы. И это сделала она, а не Том. Она подозревала, что Том нашел бы другой способ. Вероятно и почти наверняка, тот, который стоил бы больше жизней.
И она улыбнулась навстречу солнцу, которое одно знало ее тайну. У нее были яблоки. И они были настоящими.
– Где ты хочешь поужинать сегодня вечером? – спросил он, подходя к ней сзади, скользя рукой по гладкой коричневой коже ее рук и останавливаясь на талии.
– Наедине, – ответила она немного хрипло. – Позвони и скажи, что сегодня вечером мы поужинаем здесь.
Она почувствовала, как его улыбка коснулась ее шеи, а рука скользнула вниз к подолу платья. Она позволила ему раздвинуть ноги шире, когда он поднял ее юбку.
– Есть несколько магловских вещей, которые мне нравятся, миссис Ричардс, – прошептал он ей на ухо, пока его пальцы начали свое исследование, – но я должен сказать, что наслаждаюсь тобой в такой одежде.
***
В итоге они вернулись в Англию без каких-либо последствий. Просто выехали из отеля, сели на поезд и позволили портключу переместить из туалета кафе в Милане.
Это было слишком легко, и оттого опьяняло. Он прижимал ее к стене в своей квартире, когда они, спотыкаясь, поднимались по лестнице, отбрасывая в сторону магловскую одежду.
– Я так чертовски рад быть дома, – пробормотал он потом, с удвоенной силой произнося заклинания, чтобы осветить комнату, добавить огонь в камине и убрать пыль, скопившуюся за почти три месяца отсутствия.
– Мне больше нравилось озеро Комо, – возразила она, вытаскивая из сумки дневной халат. – Но я просто умираю с голоду.
– Все эти маглы. Это было уже слишком. И напомнило мне… – он резко замолчал и с очередным яростным заклинанием поджег свою кучу магловской одежды.
– О чем? – тихо спросила она, положив руку ему на плечо.
Он напрягся, но сразу же расслабился.
– О моем проклятом детстве. Все эти богачи в своих нарядах разгуливали по городу, а мы не спали от голода и холода в этом ужасном месте.
– Волшебный мир тоже не так добр к беднякам.
Он пожал плечами и отмахнулся.
– Как бы бедны они ни были, никто не умрет с голоду в сточной канаве, если у него есть магия.
Это было похоже на правду, поэтому она оставила его наедине с мыслями и продолжила исследовать состояние остальной части его квартиры. А место было похоже на мечту любого ученого с большим количеством книг, пергаментов и котлов, которые собирали как можно больше пыли.
Том жил в бывшем особняке времен короля Якова, защищенном от Великого пожара с помощью магии и потому редко встречающемся в другой части Лондоне. Его превратили в апартаменты для богатых, неженатых молодых волшебников. Комнаты здесь были сплошь обшиты темными панелями, окна со средниками и тяжелые персидские ковры на деревянных полах. Внутри была еще спальня, кабинет под лабораторию зелий и гостиная-столовая. Кухни здесь не было, и хотя она никогда не говорила ему об этом, но все было похоже на то, как жили богатые молодые аристократы в восемнадцатом веке. Общий домовой эльф обеспечивал всех едой и убирался, но в остальном они обедали вне дома или заказывали еду в местной таверне. Том любил это место за магию, историю и статус. Гермионе тоже нравилась история особняка, хотя она была менее очарована атмосферой старого мужского клуба. И была не в восторге от ванной комнаты, которая появлялась, когда это было необходимо, с разной степенью точности.
Но ей нравилось, как он обустроил все и наполнил своей магией. Том был коллекционером по натуре: он собирал артефакты, секреты и людей с тем же энтузиазмом, с каким собирал знания и силу.
– Все это было проверкой? – спросила она его несколько часов спустя, когда они уселись на балконе, чтобы отужинать пирогом. Она вздохнула, когда эльф появился с ним, уже скучая по прекрасной Италии.
– Проверкой? – слишком невинно спросил Том, наливая себе красного вина.
Она сердито посмотрела на него.
– Верности? Способностей? Или и того и другого? – на самом деле это был даже не вопрос.
– Разве твой маленький магловский отпуск не был таким же испытанием? Да, Гермиона, конечно, я мог бы использовать другое заклинание, да. Я мог бы убить его простым ошеломляющим, если бы правильно прицелился и швырнул его в один из этих камней. Может быть, – его голос был низким и мелодичным, – это как-то улучшило бы ситуацию? Более приемлемо, только потому что я бы не использовал якобы темное заклинание? Я мог бы провернуть то, что ты так ловко сделала в прошлом году, выбрав заклинание для исцеления. Это было бы больше в твоем вкусе?
– Да, и ты бы спасал собственную задницу. Ты сорвал свою же поездку только для того, чтобы устроить мне дурацкий тест!
Он пренебрежительно махнул рукой и сглотнул.
– Мы скоро вернемся. Для тебя все было так просто. Именно это я и проверял. Как твой блестящий ум решает практически любую сложную задачу или проблему, – он взял ее за руку, пристально глядя на нее. – Это твои сильные стороны, а не мои, и я ими восхищаюсь. И разве мы не испытываем друг друга?
– Только не ценой чужих жизней, Том.
– Но он действительно собирался… – Том слегка заикался, и она ему поверила.
– Ладно. Хорошо.
– Я прошел твой тест? – он ухмыльнулся.
Гермиона закатила глаза. Он прошел, хотя она не до конца осознавала, что это была проверка, прежде чем он сам не указал на это.
***
Она не возвращалась к этому до следующего утра, когда уже ее мир резко пошатнулся. Гермиона проснулась раньше Тома и читала в кабинете в тот момент, когда из спальни донесся его голос, полный сарказма.
– Гермиона. Что это такое?
Она напряглась, а ощущение холода в животе ответило на ее вопрос. Гермиона спрятала яблоки просто в свою сумку, потому что все, что было под хорошей защитой, всегда привлекало его внимание. Она засунула их в сумку, где хранила тампоны и шампунь, и надеялась на лучшее.
– Что-что, дорогой? – крикнула она в ответ, лихорадочно соображая.
Он появился в дверях кабинета, сверкая глазами и держа по яблоку в каждой руке.
– Перекусим? – предложила она.
– Не будь такой чертовски остроумной.
Она вздохнула и отложила книгу в сторону.
– Я встретила фейри, – неуверенно начала она, но с облегчением заметила, что он не направил на нее волшебную палочку, – я ей понравилась, она сказала, что я храбрая, и отвела меня к дереву. Диадему я оставила там. Я пришла только за ними, и они принадлежат мне.
Он слегка расслабился.
– Что это такое?
– Алхимический ингредиент. Очень редкий, – ответила она. Это была не ложью, но и не до конца правдой. Если он укусит одно из них, то они никогда не одолеют его.
Если он откусит кусочек, последует ли он дальше по темной тропинке, ожидающей его, или выберет другую дорогу?
Том положил их, и она поняла, что ожерелье все еще оставалось холодным на ее коже. Это придавало ей уверенности.
– Если ты предала меня… – голос его был напряжен, а руки вцепились в край стола.
– Это не так. Я отдам тебе воспоминания, когда мы будем в Уэльсе, чтобы ты смог найти ту поляну.
– Позволь мне увидеть их сейчас.
Он был бледным под загаром, стиснув челюсти, с палочкой в руке, но не направленной на нее. Она гадала, может ли он все-таки причинить ей боль. Но не могла впустить его в свою голову. Альбус сказал, что заклинание защищает ее разум, но как далеко распространялась эта защита, оставалось загадкой.
– Том, убери ее. Я покажу все в Омуте. Мы все равно будем там уже сегодня, так какая разница?
Он все еще выглядел напряженно и хмуро, но положил палочку на стол и небрежно опустился на другой стул.
– По крайней мере, я не наскучила тебе, – напомнила она ему, делая вид, что возвращается к своей книге. Она очень, очень хорошо осознавала, что золотые яблоки неестественно блестят. В этой темной, обшитой панелями комнате, где солнце едва пробивалось сквозь узкие окна, они выглядели, как деталь картины Виллема Кальфа. И они были тем, чего не хватало этой комнате, внезапно поняла она. Единственным произведением искусства на стенах был жуткий и довольно болтливый портрет аптекаря, который умер в 1638 году и остался от предыдущего жильца. Она отвлеклась от этих мыслей, когда Том тяжело вздохнул.
– Так и есть. Но иногда ты бываешь хитрой сукой, Гермиона.
Она улыбнулась, подошла к его креслу и наклонилась.
– Позволь мне загладить свою вину перед тобой, – прошептала она, скользя руками по его бедрам, пока ее глаза были полны обещания, обернув против него его же собственные трюки.
Комментарий к Для меня ты все
Ох, все кажется медленно к этому шло. Вот такое вот приключение. Что думаете про Бонни и Клайда? Мне кажется, идеальный образ для этой парочки.
P.S. еще одна глава через 3-4 часа будет на сайте. Кто соскучился по главам от лица Тома?
Также напоминаю, что бета вычитывает и проверяет главы уже после публикации. Так что заранее простите за все опечатки или небольшие ошибки, я стараюсь делать их все меньше.
========== Древний хаос солнца ==========
Если рождается тиран, то вырастает он не из чего более, как из корня, называемого предстоятельством (т.е., он сначала бывает покровителем, защитником, представителем народа).
Платон, «Политика и государство».
14 июня 1946 года.
В день свадьбы Софии и Абраксаса она проснулась рано утром. Том тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок, спрятав голову под одеяло, когда она послала тусклый свет, чтобы осветить гардеробную.
Она надела длинное шелковое платье, красивого серебристо-голубого цвета, и поправила серебряный венок в волосах.
– Том, ты проснулся?
– Нет, – сердито пробормотал он. – И мне не нужно быть там около семи часов утра.
Она рассмеялась.
– Ладно. Увидимся позже.
София попросила Гермиону быть одной из ее свидетельниц, к ее удивлению и трепетной радости. Церемония была более традиционной, чем у Билла и Флер, что, к сожалению, означало, что до свадебной вечеринки надо принести предрассветную жертву, чтобы благословить этот день. Они выбрали благоприятное полнолуние, а пир должен был продолжаться до глубокой ночи. Это будет долгий день.
Все еще зевая, Гермиона поспешила к портключу, жалея, что не оставила больше времени на завтрак. И она немного нервничала: это был день, полностью связанный традициями, с которыми она не была знакома. К счастью, в ее маскировку уже давно поверили, и любое невежество приписывалось эксцентричному отцу и отсутствию матери.
Свадебное приглашение с гравировкой на березовом дереве начало светиться синим оттенком портключа, вскоре после того, как Гермиона взяла его в руки. Она мысленно проверила, все ли у нее в сумке, и почувствовала, как тошнотворный рывок унес ее в поместье Селвинов близ Эйлсбери. Хотя это было непомерно дорого, Гермиона узнала, что такой способ предпочитали чистокровные семьи, чтобы приглашать гостей в свои дома. Это скрывало точное местоположение, что являлось важной защитой для тайного общества.
Портключ перенес ее в холл поместья: феерически отделанного в стиле барокко под торжество, высотой в два этажа, с огромной двойной лестницей, спускающейся с украшенного галереей первого этажа. Она полюбовалась им на мгновение, прежде чем последовать за голосами в коридор.
– Гермиона! О, ты такая смуглая, и выглядишь просто ослепительно, – голубые глаза Анчи были безбожно яркими для столь раннего часа, когда она вскочила ее обнять. – Не могу дождаться, чтобы услышать все о твоем путешествии, тебя не было целую вечность! Давай я покажу тебе, где оставить вещи, а потом познакомлю со всеми. София была в таком состоянии, что, клянусь, она похожа на флиттерби.
Гермиона прошла за ней в комнату, которую они делили вместе, и повесила свою вечернюю мантию.
– Куда мне положить ее подарок?
– Оставь его здесь, мы вернемся за ними позже, перед церемонией. Поверь мне, после всего тебе захочется поспать.
Ранняя церемония прошла так: они медленно прошли в комнату Софии, чтобы выйти в темноту, окруженную утреннее росой, когда луна коснулась горизонта. Здесь присутствовали все женщины, одетые в серебристо-белое и бледно-голубое – цвета луны, кроме самой Софии, которая сняла свободное темно-синее одеяние. Его сожгли в костре, после того как перерезали горло лунному тельцу с широко раскрытыми и умоляющими глазами. Сначала его кровь должна была попасть на землю, а затем ее перелили в серебряную чашу. За одеянием последовала и мантия. К счастью, это было магическое пламя, так что существо сгорело быстро, не оставляя за собой запахи горящей плоти.
После этого они омыли обнаженное тело Софии под заходящим светом луны, сначала кровью, потом пеплом лунного тельца и, наконец, водой. Когда луна скрылась, и солнце вступало в свои права, они завернули ее в шелковые легкие одеяния всех цветов зари – бледно-оранжевый, розовый, темно-синий, которые казались почти прозрачным. В ее корону вплели розмарин, белый терн и золото, а лоб, шею, запястья и ноги помазали различными пахучими маслами, которые должны были принести любовь и удачу.
Когда ясным утром взошло солнце, это было воспринято как подтверждение того, что свадьба может состояться – луна отдает свою деву мужественности солнца. Все они вернулись в дом на завтрак, который казался менее привлекательным, после того, как они убили милого лунного тельца.
Это была странная и древняя церемония, связанная с дикой магией, которую она чувствовала в Норвегии или на Самайне, и, несмотря на свои опасения, Гермиона признавала, что выглядело все прекрасно. В этом был какой-то праведный ужас, что-то тайное и совершенно женское, чего она никогда раньше не испытывала.
За завтраком к ним присоединились родственники Софии, который, помимо ритуальной еды для невесты, был вполне нормальным и веселым, даже в сопровождении нескольких бокалов шампанского. После этого Гермиона с радостью присоединилась к Анче, чтобы прилечь, пока не пришло время переодеваться к самой свадьбе.
Она крепко спала, когда их разбудила мать Софии. Увидев величественную женщину, присевшую на край кровати, Гермиона поняла, что это тетя Маркуса. Она совершенно об этом забыла, когда встретила ту утром. Но теперь ее темные волосы были распущены, и на ней было одеяние богатой ведьмы, и она увидела сходство с ее бывшим молодым человеком.
– Простите, – сказала она, зевая, – что такое?
Женщина – Фульвия, вспомнила Гермиона – улыбнулась.
– Я хотела спросить, когда ты хочешь, чтобы я послала моего эльфа сделать тебе прическу, дорогая?
– О! Спасибо. В любое удобное для вас время, будет прекрасно. Мне не нужно ничего слишком причудливого.
– Тогда она может начать с вас двоих. Хоть это и раздражает мою сестру. Пожалуйста, постучите палочкой по той панели у камина, если вам что-нибудь понадобится.
Очевидно, в отличие от той единственной волшебной свадьбы, на которой Гермиона была, невеста и ее свита переодевались три раза в течение дня. Это означало три комплекта одеяний для трехчастной церемонии, каждый из которых был все более роскошным.
Второй комплект одежды Гермионы был золотисто-желтым, похожим на летнее солнце. Разрезанные рукава оставляли ее руки обнаженными и были закреплены на запястьях золотыми манжетами. Эльфийка подошла к ней и закрепила золотой венок на длинных темных волосах, оставив их распущенными. Этот оттенок подходил к ее загару, зимой она выглядела бы не так красиво.
– Сногсшибательно, – сказала Анча, поворачивая в руках свое цитрусово-желтое платье. – Какая красивая пара. Пойдем, поможем невесте!
Вторым этапом церемонии была сама свадьба. София, одетая в зеленую мантию, выглядела немного бледной, нервничала и огрызалась на людей, помогавших ей собраться.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказала ей Гермиона, усаживаясь на подоконник в детской Софии. – Как ты себя чувствуешь?
– Ужасно, мне кажется, я заболела.
– Думаю, ты должна чувствовать себя именно так. Хотя мне тоже было бы плохо, если бы пришлось выйти замуж за Абраксаса, – поддразнивала ее Гермиона. – Как насчет чая с тостами? Будем держать это в секрете?
София сморщила носик, когда парикмахерша дернула выбившуюся прядь ее темно-русых волос из сложной косы, которую она заплетала на затылке.
– Я попробую. Вам хорошо спалось?
– Боже, как убитые, не так ли, Гермиона? – ответила Анча, постучав по нефритовой панели и сообщив, что невесте нужен чай с тостами.
– Так как же трудно было притвориться спящим, когда мы все пришли сегодня утром? – спросила она, крадя у Софии тост с маслом.
Она не видела Тома до начала самой церемонии, так как была занята суетой, помогая Софии собраться, а затем, отвлекая ее болтовней, пока не пришло время спускаться. Также Гермиона не видела, как прибывали сотни гостей, пока они сидели в поместье. Пока она и другие подружки невесты шли по, казалось, бесконечному проходу под ярко-синим июньским небом, она старалась не смотреть на него слишком очевидно.
Свадьба состоялась прямо перед домом, так что проход, образованный стульями, шел прямо от двери по идеально ровной линии. Выставленные на всеобщее обозрение наряды вполне могли кого-нибудь ослепить, размышляла Гермиона, занимая свое место рядом с алтарем. Она всегда считала Сердика и Альбуса эксцентричными модниками, но теперь, окинув взглядом необычные мантии, поняла, что на самом деле большинство волшебников такого возраста, а многие и помоложе, не ограничивались выбором цвета, который кто-то мог бы счесть женственным. Здесь были и сиреневые, и розовые, и изумрудные, и голубые оттенки. Это напомнило ей гобелен со средневековой придворной сценой, который она когда-то видела.
Волосы Абраксаса блестели на солнце, и он смотрел, как его невеста идет к нему с нескрываемой улыбкой. Он был слишком заносчив, чтобы нервничать даже в день свадьбы, но его лицо сияло счастьем, и Гермиона поймала себя на том, что тоже улыбается. Это был не тот день, чтобы рассуждать о выборе, который в будущем сделает их ребенок.
Вместо этого она посмотрела на цветочные клумбы и ветви, вплетенные вокруг алтаря, пытаясь понять значение тщательно подобранной листвы. Сам особняк тоже выглядел прекрасно, возвышаясь позади стоящей толпы в головокружительном разнообразии цветов, а его теплый красный камень выделялся на фоне неба. Вся церемония казалась ей вечной, и ее зрение начало странно расплываться. Она почувствовала, как взгляд Тома притягивает ее, прежде чем сама его встретила. Он сидел совсем рядом с несколькими своими друзьями. Его губы изогнулись, когда она посмотрела в его темные глаза. Они говорили ей: «этого слишком много, не так ли», а она ему отвечала: «ты даже не представляешь насколько».
Церемонию возглавляла двоюродная бабушка Софии, поэтому она была последней в процессии. Ее кожа выглядела почти без морщин, но волосы были седыми, как зимнее небо, и она была почти такого же роста, как Абраксас. Она прошла мимо друзей жениха и невесты и шестерых слуг с обеих сторон и взмахом руки зажгла огромный огненный столб на алтаре.
Все сели, и только после этого Гермиона поняла, что вся церемония пройдет на латыни. Она была очень рада, что так внимательно прочитала инструкции, которые Фульвия написала для нее, и благодарна за учителя латыни, которого ее родители наняли на каникулы, когда поняли, что это основной язык заклинаний.
– К счастью, добрые предзнаменования были получены. Итак, пургатус – это место обряда бракосочетания. Приди теперь новобрачная и муж перед этим алтарем, чтобы подтвердить перед Богами, что вы добровольно соглашаетесь на этот брак.
Абраксас послушно шагнул вперед, взял у отца подношения и бросил их в огонь. Он поднял левую руку над огнем и дал обет.
– Я подтверждаю, что рад жениться на этой женщине. Я пришел по обоюдному согласию, и это не по договору.
Далее вперед вышла София и предложила свои дары огню, прежде чем повторить, что она тоже охотно согласилась на этот брак и согласна взять этого человека в мужья.
Затем другая ведьма взяла их руки и связала вместе над пламенем огня, в то время как из ее палочки выскользнули золотые нити света, которые светились вокруг их запястий, а затем будто погрузились в кожу, снова с клятвой на латинском.
Затем к ним присоединились Гермиона и другие девушки, которые тоже принесли свои подношения огню и поклялись, что были свидетелями бракосочетания и не видели причин, по которым София и Абраксас не могли пожениться.
Через некоторое время самая старая ведьма наколдовала дождь из звезд и направила на их руки. И все гости встали, чтобы поприветствовать пару и послать высокие искры магии в небо с помощью своих палочек.
А потом все они должны были подписать официальное уведомление о свадьбе для министерства, в то время как остальные гости отвлеклись на дуэли и различные другие магические состязания, продлившиеся до заката, когда начался пир. Гермиона же пропустила все это, хотя Том рассказал ей обо всем позже, потому что ей снова пришлось переодеваться.
***
13 августа 1946 года.
Гермиона не была уверена, почему Том решил прочитать именно этот устаревший номер The Daily Telegraph спустя год после событий, описанных на его первой странице, но это все изменило.
Номер пылился на газетной полке в гостиной ее замка вместе с дюжиной других, связанных с ключевыми событиями в мире. Ей никогда не приходило в голову, что они могут быть опасны, потому что полное отсутствие интереса Тома к текущим делам обычно означало, что он игнорировал все газеты – как магические, так и магловские. Должно быть, ему стало очень скучно смотреть, как она проверяет свои вещи перед второй, запоздалой поездкой в Норвегию.
Том выглядел бледнее обычного, пока читал ее, темные брови сошлись на переносице, и это привлекло внимание Гермионы. Она смотрела, как он отложил номер в сторону и принялся рыться в стопке бумаг, пока не нашел еще одну.
Она потянулась за газетой, которую он выбросил. Судя по тому, что произошло, это был не самый драматичный заголовок. Не было никакой фотографии, которая могла бы дать наглядное представление об этом беспрецедентном событии.
«СОЮЗНИКИ ИЗОБРЕТАЮТ АТОМНУЮ БОМБУ; ВПЕРВЫЕ СБРОШЕННУЮ НА ЯПОНИЮ», – было крупно написано на первой странице номера от 7 августа 1945 года. За этим последовала оценка этого научного чуда и небрежное замечание, что степень ущерба еще не известна.
– Я всегда считал, – тихо сказал он через некоторое время, – что нас поощряли прятаться от маглов ради их же безопасности. Я даже возмущался по поводу этого. Но если они могут уничтожить целый город в считанное мгновение, возможно, именно мы должны защищаться от них.
– Я не думаю, что маглы представляют для нас опасность, Том, – начала Гермиона, но он перебил ее, швырнув газету в стену.
– Как ты можешь так говорить? Они уничтожили целый город, а эти газеты с гордостью сообщают всем об этом. Даже магия не смогла бы остановить такое, Гермиона. Не такая магия, которой нас учат в Хогвартсе. Мы остались беззащитными перед народом, чья наука становится достаточно могущественной, чтобы сравниться с магией. Но каждый день Министерство издает очередной закон, ограничивающий нас, и… в один прекрасный день у какого-нибудь могущественного магла появится волшебный ребенок, и тогда они узнают о нас, и будут бояться и ненавидеть, потому что это именно то, что делают маглы.
Его рука прошлась по темным волосам, подстриженным короче после их визита в Албанию, и он вздохнул, прежде чем продолжить довольно серьезно.
– Я видел это на протяжении всей моей жизни. Я видел, как богачи проходят мимо голодающих детей, и им все равно. Я видел, как Лондон разбомбили в щепки, и миллионы людей погибли из-за какой-то идеи национальной гордости или страха, что другая страна может стать сильнее их. Как ты можешь утверждать, что существа, которые смогли изобрести эту… эту атомную бомбу не представляют для нас никакой опасности?
Впервые в жизни Гермиона замолчала. Она с ужасом поняла, что на самом деле согласна с ним: магловские технологии развиваются с такой скоростью, что скоро магическое сообщество окажется под беспрецедентной угрозой, о которой большинство людей даже не подозревает.
Уголки его темных глаз были напряжены от беспокойства, и она встретилась с его свирепым и диким взглядом, как у леопарда. Гермиона задумалась о разбомбленных городах, которые видела своими глазами с тех пор, как перенеслась в прошлое. Она задумалась о разоблачениях, которые расскажут всем о холокосте, о восьмидесяти тысячах человек, в основном мирных жителей, которые погибли мгновенно, когда американцы сбросили первую атомную бомбу, о полувековом знании, которое она получила, видя, как нации разрабатывают все более мощное и смертоносное оружие. Она знала, что никто не воспользуется им снова, что память об ужасах Второй мировой войны принесет за собой еще полвека небывалого мира – но дальнейшее будущее для нее было неизвестно.
Что случится, когда люди начнут это забывать?
Она выросла в мирное время, видела, как рушится Берлинская стена, и едва понимала ее значение, но…
– Ты прав, – наконец, сказала она. – Маглы становятся все большей потенциальной угрозой. Но я не думаю, что это повод для паники. Вероятность событий, которая приведет к тому, что опасные, могущественные и бессовестные маглы нападут на волшебный мир, крайне маловероятна. Очень маловероятна.
– Но ведь их так много. И с помощью радио… они могли передавать сообщения по всему миру даже быстрее, чем с помощью магии. Быстрее, чем мы могли бы его перехватить Нас слишком мало, Гермиона.
– Я не … есть вещи, в которых ты прав, и я не возражаю, но сейчас у меня нет времени говорить об этом. Уже почти пришло время активации моего портключа. Напиши мне об этом позже.
Неудивительно, что другие последуют за ним в хаос, разрушение и смерть, подумала она.
***
Гермионе, 15 сентября
Я не могу согласиться с тем, что ты говоришь об уровне этой угрозы: я действительно думаю, что для нас есть непосредственная угроза жизни, если маглы нас обнаружат. Они не принимают и не приветствуют никаких «различий» и находят нашу врожденную власть над ними на индивидуальном уровне ужасающей. Все, что я видел, ясно говорит о том, что они предпримут немедленные действия, чтобы противостоять такой угрозе. Нас покоряли, брали в плен или убивали, а потом изучали, как будто мы были не людьми, а животными.
