Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"

Автор книги: cocoartist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)

И он … он не был посвящен в ее самые сокровенные мысли. Те мысли, где Гермиона сравнивала то, как она и Рон начинали изучать тела друг друга. Или в тайное отвращение, которое она должна была испытывать к Тому Риддлу, обладая всеми знаниями. Он не знал того самого сокровенного и сильно защищенного: что если она сейчас посмотрит в зеркало Еиналеж, то увидит их вместе, в своем времени, счастливыми, успешными и влюбленными. Она надеялась, что, несмотря ни на что, для Тома потребности в ней будет достаточно, чтобы изменить мир.

Но она не стала зацикливаться только на этом. Было слишком много отвлекающих факторов: ее исследования относительно Авалона, основателей и фейри. Елена Когтевран отсутствовала с самого Рождества. И для девушки, которая хотела, чтобы Гермиона помогла ей двигаться дальше, это было странно. Возможно, она тоже злилась на то, что Гермиону вышвырнули из рая.

И Гермиона все-таки нашла связь, вспомнив разговор друга Сердика в замке. Фейри исчезли, если они вообще когда-либо существовали, как раз в то время, когда Ровена Когтевран заперла двери в Авалон. Опять же, если это было правдой. Искать эту информацию было не просто.

– Личные принадлежности и записи основателей? – удивленно спросил у нее Дамблдор, когда она спросила, есть ли в библиотеке особая секция (возможно, запрещенная для студентов, но разрешенная для ученых). А она была, и обычно месяцами пустовала.

– Пожалуйста, не мог бы ты спросить? Это связано с тем, что рассказал мне мистер Олливандер, когда писал о моей палочке. Подойдут любые документы первых ста лет со дня основания школы.

Он сказал, что посмотрит, что можно сделать.

Однажды воскресным утром в марте она сидела за столом Когтеврана и ела овсянку, когда пришла почта. Этим утром в газете появились две заметки, но вторую Гермиона прочла гораздо позже.

А первую было трудно не заметить. Заголовок воскресного «Пророка» кричал: «НИКАКИХ ВОЛШЕБНЫХ ПАЛОЧЕК ДОМА». Гермиона с интересом прочла новость и в кои-то веки была поражена.

Министерство приняло новый закон, запрещающий использование магии несовершеннолетними ведьмами и волшебниками в присутствии членов семьи, пока они находятся дома. Закон начинал действовать незамедлительно и относился к любому студенту в возрасте до семнадцати лет.

Гермиона не знала, что изменения в законе были приняты так поздно. Она читала об этом, когда Гарри влетело за использование Патронуса. А в книгах описывали все так, будто этот закон существовал уже очень давно. Она удивилась, почему реальная дата была скрыта.

И все же это казалось достаточно разумным.

Оторвавшись от газеты, Гермиона увидела, что ее реакция не совпадала с реакцией большинства студентов.

– Они не могут этого сделать, – говорила София, и Гермиона удивилась,

увидев слезы в глазах подруги. – Они просто не могут.

– А там не сказано почему? – ответил ей Гектор, выхватывая газету из рук Гермионы. Он бегло пробежал по странице, а затем прочитал вслух.– В настоящее время доказано, что преднамеренное использование магии несовершеннолетними несет вред для развития ребенка в возрасте до одиннадцати лет, поэтому министерство приняло меры для защиты будущего волшебного мира.

Он поднял глаза.

– Значит, мы должны поступать в Хогвартс, ничего не зная? – спросила ошеломленно Анча. – Почему?

– Кто это доказал? – заинтересованно спросила Гермиона. – Какое исследование они цитируют?

– Здесь ничего не сказано. Это ужасно, – Гектор выглядел встревоженным, с его лица пропала привычная жизнерадостность и добродушие.

– Это из-за маглорожденных, – тихо сказала София. – Они уже много лет жалуются на неравный старт. Значит, теперь мы все должны начинать вслепую? Какой в этом смысл?

Гермиона прикусила язык и задумалась. Ее первой реакцией было, что это разумная мера, но она вспомнила первые дни в Хогвартсе. Она никогда не задумывалась об этом, но разве не странно бы было, если чистокровные, как Рон и Малфой, или воспитанные волшебниками дети, как Симус, ничего не знали бы о магии до того, как поступали в Хогвартс. Она получила письмо в свой одиннадцатый день рождения, как и все остальные. И за одиннадцать месяцев до начала учебы в Хогвартсе. За это время Гермиона выучила все, что могла, читала об истории волшебного мира, в который ей надо было вступить. Но у нее не было волшебной палочки до самого лета. Профессор Макгонагалл сказала родителям, чтобы они не покупали ее заранее.

– А как насчет таких людей, как Гермиона? – продолжила София. – Людей, которые предпочитают воспитывать своих детей дома. Это традиция такая же древняя, как и магия. Некоторые волшебники не могут себе позволить отправить детей в Хогвартс!

– Наверняка для таких есть какое-то особое разрешение? – спросила Гермиона. Она снова взяла газету.

– Нет, ничего такого, – сказала она, наконец. – Никаких исключений, это написано на третьей странице в продолжении. Как и не указано никаких доказательств.

– Мы должны бороться с этим. Должен быть лучший способ, – София яростно вытерла слезы. – Они и так уничтожили много наших традиций, но это уже слишком. Я провожу каждый отпуск, практикуясь с родителями в том, чему научилась! Как мы должны быть полностью готовы к экзаменам, если не можем практиковаться дома? А что, если у нас ужасный преподаватель или мы попадем в неприятности? У нас даже не может быть репетитора? Это безумие!

Гермиона вспомнила, что почувствовала, когда Амбридж сказала, что им не нужно практиковаться в защитных заклинаниях, потому что теории будет достаточно.

– Ты права, – сказала она. – Хорошо, вот что мы сделаем. Во-первых, нам нужно выяснить, на каких доказательствах они основывают закон. София, ты можешь написать Абраксасу? У его родителей достаточно влияния, чтобы получить такую информацию. Может быть, в этом и есть доля правды, но нам нужны доказательства. Во-вторых, мы должны предложить альтернативу. Если, – Том присел на скамью рядом с ней, но она продолжала, – это из-за несправедливой форы, которую получают дети, воспитанные в волшебных семьях, в отличие от маглорожденных, тогда мы можем предложить лучший способ это уравнять.

– Согласен, – вступил в разговор Том, – и у меня есть предложение. Как вы все знаете, я не знал об этом мире, пока мне не исполнилось одиннадцать, несмотря на мое магическое происхождение. Почему так вышло? Моя мама была ведьмой, но мне об этом не рассказали. Магия – это дар, но результаты говорят сами за себя. Большинство маглорожденных детей покидают волшебный мир, и Министерство боится, что наше число уменьшится. Так что, возможно, их следует забирать из семей раньше?

Она потрясенно уставилась на него. Остальные студенты вокруг нее закивали. Неужели, это Волдеморт? Потом ответила София, и Гермиона начала улавливать суть их предложения.

– Культура маглов оказывает опасное влияние на нашу. Мы в постоянной опасности, что наш мир будет обнаружен. Но, может, если бы этих детей не воспитывали в такой среде, то риск бы уменьшился?

– Ты имеешь в виду забирать их из семей? – шокировано спросила Гермиона.

– Мы должны подумать об этом. Но это может быть решением. Согласно традициям, маглорожденные когда-то жили с приемными семьями.

Гермиона откинулась на спинку стула и наблюдала, как они строят планы. Все резко повернулось в неправильном направлении, но, возможно, ее участие в этом сможет обеспечить справедливое и равное решение, чтобы дети из магических семей и маглорожденные могли начинать учебу в Хогвартсе на равных условиях.

Однозначно запрещать магию было неправильно, и она это понимала. Постепенное, но настойчивое разрушение магических традиций также было неправильным. Ведь она знала, что к ее времени многие из них полностью исчезнут. В этом мире было очень много того, что вызывало у нее беспокойство. Например, непринужденность того, как с помощью магии исправляли большинство вещей, что порождало в обществе жестокость и безрассудство.

Гермиона сама постепенно пришла к пониманию, что ее собственная магловская этика не подходит для этого мира, где взмахом палочки можно оставить кого-то истекающим кровью, а затем исцелить. Магия и ее отсутствие не решали всего. Разве не Гермиона отдалялась от родителей, пока сама не лишила их знания о существовании дочери? Ради их защиты, но так было проще. Родители гордились ею, но совершенно не понимали опасностей волшебного мира. Мира, в котором пятнадцатилетняя девочка может сразиться со взрослым мужчиной и победить, потому что у нее есть магия, а магия – это сила.

И еще она знала, что никогда не чувствовала себя полноправной частью волшебного мира, пока ее не отбросило назад во времени, где она обрела новую семью. Насколько счастливее была бы ее жизнь, если бы она с юных лет знала о магии? Знала, что она не урод?

Пальцы Тома вновь коснулись ее под столом, обводя складки ее юбки как шрифт Брайля. Он повернулся к ней, и его глаза горели уверенностью, страстью и верой. И она поняла, действительно поняла, почему люди следуют за ним прямиком в самую тьму.

========== Переломный момент. Часть 1. ==========

У меня есть тайна, можешь ли ты сохранить ее? Поклянись, что эту тайну ты сохранишь. Лучше спрячь ее у себя в кармане.

The Pierces – Secret

Клэр совершенно точно не приглашали на собрание – она просто последовала за всеми, услышав разговор.

Встречи никогда не проходили без нее.

Она спряталась в глубине небольшой группы семикурсников. И, конечно, знала, по какому поводу они встречаются – об этом сказали предельно ясно.

Гермиона Дирборн начала свою речь, сидя на парте в пустом классе по Чарам, скрестив ноги в своих слегка скандальных брюках, которые она носила по выходным, начиная с Рождества.

– Я повторю то, что мы узнали, чтобы все поняли друг друга, – сказала она, раздраженно перебрасывая свои темные волосы через плечо.

– Решение запретить детям – а именно такой термин используют в Министерстве для всех, кто моложе семнадцати лет – практиковать магию был навязан правительству европейцами. Они же ввели его как меру в противостояние Гриндевальду, чтобы другим волшебникам было видно, что они хоть что-то предприняли. И сделано это, чтобы контролировать кто, как и где использует свою магию. Франция, Германия и другие страны, действительно сильно пострадавшие от войны, сейчас пытаются объединиться и решать вопросы вместе, чтобы не допустить повторения войны. Во многих отношениях это замечательно, и обмен информацией очень необходим, – она странно улыбнулась, – но недостаток в том, что некоторые особенно дерьмовые законы будут затрагивать нас, возможно и в будущем.

Ее голос звучал так высокомерно. Клэр хотелось вырвать ее голосовые связки.

– Короче говоря, это политическое решение, которое наше Министерство должно было принять, чтобы вступить в партию. Причина, по которой я назвала это дерьмовым законом, заключается в следующем.

На стол упала стопка пергаментов.

– Спасибо, София. Это копия результатов исследования, на которых основан закон. Они неубедительны и прискорбно лишены применения какого-либо критического мышления. И если этого еще недостаточно, то эта группа так называемых адептов тестировала группу из десяти детей в течение шести месяцев.

Последняя часть сообщения озадачила Клэр, и, оглядев комнату, она увидела то же замешательство и на других лицах. Дирборн обменялся с Риддлом раздраженным взглядом.

– Чтобы получить хотя бы отдаленно достоверные данные на такую тему, я думаю, нужно было изучать детей в течение хотя бы нескольких лет. И понадобился бы гораздо больший выбор, и, конечно, контрольная группа. В магловском мире такое исследование было бы расценено как чудовищный бред.

– В магловском мире? – прервала ее Элейн Фоули, нахмурившись. Девушка со Слизерина усмехнулась.

– Да, – ответила Дирборн, опасно улыбаясь, как будто она с нетерпением ждала этого вопроса. – У маглов гораздо лучшие исследовательские процедуры, чем у нас. Они контролируются по всей строгости и эффективны. Это называется наукой, и с ее помощью они делают самые невероятные вещи. Постарайся вспомнить хотя бы события последних ста лет или около того, Фоули.

Клэр заметила, что Том Риддл смотрел на Гермиону с выражением, которое можно было бы назвать только восхищением. Она нахмурилась: раньше Том рассказывал ей о маглах только ужасные вещи. Возможно, ему просто нравится смотреть, как Гермиона кого-то выговаривает.

– Но… аргумент, что это опасно, кажется, захватил воображение людей, и с этим будет очень трудно бороться. У меня есть кое-какие идеи, но сначала давайте поговорим о другом более убедительном аргументе – о том, что неравенство в этом мире увековечивается тем фактом, что маглорожденные дети ничего не знают о магии до того, как им исполнится одиннадцать. Насколько я понимаю, в этом и есть проблема. И прежде чем мы сможем бороться с законом на научных основаниях, у нас должен быть жизнеспособный план, чтобы справиться с такой проблемой.

Все перешло в длительную дискуссию, от которой Клэр просто отключилась, просто наблюдая за Гермионой Дирборн. Она научилась не обращать на это внимания – такие разговоры обычно вызывали у нее горечь и негодование из-за уродливой грязи в собственной крови. Вместо этого Клэр наблюдала за группой самых элитных учеников Хогвартса, со всех четырех факультетов, которые внимательно слушали ее соперницу. Раньше такое она видела только в те моменты, когда что-то говорил Том. Гермиона излучала легкое напряжение, которое покалывало ее нервы, и было похоже на плед, скрывающий плечи молодой девушки – хорошо выполняющий свою функцию, но все еще не полностью согревающий.

– Но разве они не крадут магию? – хмуро спросил Роджер Крэбб.

Клэр напряглась. Это было то, что люди произносили только шепотом. Но Гермиона Дирборн рассмеялась.

– Как, – язвительно отвечала Гермиона, – мог немагический ребенок украсть магию, не используя магию?

Парень в форме покраснел.

– Но они это делают! Это то, о чем нам рассказывали.

– И ты тоже веришь в сказки о Баббитти Рэббитти? – спросила его София. – Честное слово, Родж. Повзрослей. Сейчас на повестке много реальных проблем с маглорожденными, разве мы не можем просто придерживаться этого?

– Одна из таких проблем, – впервые заговорил Том, и Клэр почувствовала тот странный холодок в сочетании с желанием прислушиваться к нему, заставить его ее заметить, повиноваться ему, как она всегда делала, слушая его низкий шипящий голос, – это опасность разоблачения. В отличие от Гермионы, я не очень слежу за текущими магловскими делами, но, как многие из вас знают, я вырос в том мире. И я встречал мало людей, если вообще встречал, которые смогли бы простить власть, которой мы с вами обладаем. Охотников на ведьм уже нет, но это только из-за недостатка веры. Проявление спонтанной магии в детстве слишком опасно. Опасно рассказывать об этом родителям. Также как и опасно находиться с такими детьми рядом. Маглов просто невообразимое количество, по сравнению с нами. У меня нет желания быть порабощенным или попасть под преследование из-за использования силы. Традиционно многие семьи волшебников брали детей грязнокровок и усыновляли, как своих собственных. Так они росли на наших традициях, и в нашем мире.

– Но они же грязные, – снова запротестовал Роджер Крэбб. – Это совсем другой вид.

– Это не так, – вмешалась Гермиона Дирборн. – На самом деле все не так. Я лично думаю, что более удивительно, когда кто-то рождается с магией в семье немагических родителей. Тебе не кажется, что это что-то особенное. Что-то такое, чем мы должны дорожить? Все магические существа священны, Роджер. А люди без магии – все равно люди.

Она потеряла их внимание и веру, Клэр заметила это и улыбнулась.

– К чему такая ярая защита маглорожденных, Дирборн? – вмешалась она.

– По многим веским причинам. У скольких из вас есть родственники, которые магически слабы, неустойчивы, отвратительно безумны?

В комнате внезапно воцарилась тишина. Никто не говорил о таких вещах. Это было не принято.

– Это инбридинг. Посмотрите на Тома. Полукровка, только с частью чистой магической крови. И он более могущественный, чем кто-либо из вас. И это несмотря на часть его магловской крови. Это из-за ее наличия.

Лицо Тома Риддла на мгновение вспыхнуло яростью, но он не стал ей возражать.

– Это возможно, но не доказано. Хотя, – он улыбнулся, и руки Клэр задрожали,– я, безусловно, могуществен.

– Возвращаясь к насущной проблеме, у меня есть решение, но, боюсь, оно не будет краткосрочным.

Несмотря на противоречивые слова этой ведьмы и хмурые лица некоторых в зале, все ее слушали – даже Эйвери и кузены Блэки, дольше всех выступающие за чистоту крови.

– Придется провести альтернативное исследование, которое будет проводиться в огромных масштабах в течение нескольких лет. Я хочу, чтобы адепты изучали детей в каждой стране, где магия запрещена вне школы и такое же количество детей в странах, где такого запрета нет. Их наследственность, физическое состояние, успеваемость, сила – все это должно изучаться в течение, по крайней мере, пяти лет. Если все пойдет по плану, и я смогу найти достаточно адептов без предубеждений в двадцати или более странах. Мы должны рассмотреть как краткосрочные, так и долгосрочные перспективы для тысяч детей. А не основываться на данных о десяти детях разоренной войной общины.

– Ну, – сказала София Селвин после долгой паузы, – ты можешь делать все, что захочешь. Но кто это оплатит?

– Я собираюсь обратиться в Министерство за финансированием. Скорее всего, они откажутся, но если будет так, то мы обратимся к Пророку. Я обеспечу все расходы на оборудование и лаборатории – мой отец уже обсуждал это с несколькими уважаемыми учеными. И я ожидаю, что так мы обретем финансовую поддержку. Но я действительно думаю, что это важно.

Глядя на эту кучу хлама, – она указала в сторону другого кабинета, – я на самом деле боюсь, что такое ограничение магии вредно. Кто-нибудь обходился без применения заклинаний в течение длительного периода? Я думаю, что это может быть связано с неконтролируемой магией – насколько я могу судить, маглорожденные дети чаще всего испытывают случайные магические выбросы. И я думаю, что это потому, что у них нет возможности применять ее долгое время. Если это так, то важность этого исследования нельзя преуменьшать. Также как и важность поиска решения одиннадцати лет невежества. Дети, обладающие магией, убивают себя случайными магическими выбросами. Мы не можем этого допустить.

***

Гермиона захватила внимание половины аудитории на дискуссию о финансировании и о том, чьи родители готовы пожертвовать больше всего средств на столь радикально новый вид исследований. Она одержала огромную победу, своего рода мини-просветление, и этого было достаточно. Кроме того, наблюдая за тем, как Том спорит со своими сверстниками, она поразилась, как мало ее стал заботить тот факт, кем он станет.

Все уже меняется.

Всего два дня назад Гермиона проснулась и поняла, что вставать с постели было бессмысленно, поэтому она оставалась там, часами глядя на балдахин. Гермиона пыталась читать, но это тоже было бессмысленно. Она лежала в постели, думала о родителях и не могла плакать.

Пока не появился Том, тайком пробравшийся к ней во время обеда. Некоторое время он молча лежал рядом с ней, а когда ушел, оставил у ее кровати яблоко. Он вернулся, когда остальные были на ужине, а она все еще не притронулась к еде. Том оставался с ней, пока она не заснула. Его молчаливое присутствие тронуло ее больше, чем любые слова, и она проснулась, чувствуя, что снова может смотреть в лицо миру. Это был не первый из ее серых дней: на последнем курсе в Хогвартсе таких было несколько, и только Джинни видела Гермиону в таком состоянии. Ее метод состоял в том, чтобы уговаривать, кормить и дразнить. Такие дни обычно не длились долго, и становились все реже по мере того, как угасали воспоминания о жестокости войны.

Пока остальные ученики выходили, она наблюдала за ним. И когда Том взглянул на нее, она отвернулась, и комната для нее уплыла куда-то в менее интересное место.

Она хотела только его. Всего.

Когда все ушли, он присел на стол, склонив голову набок. Его темные волосы были безупречны, мантия отглажена, а лицо безмятежно. Только лукавый блеск в его темных глазах и насмешливая улыбка в левом уголке губ выдавали его человечность.

– Пожалуй, я пойду в библиотеку и проведу кое-какие исследования, – пробормотала она, делая ложный шаг к столу, на который бросила сумку.

Его рот чуть сдвинулся вправо, когда он молча наблюдал, как Гермиона собирает свои вещи. – Что ты собираешься делать сегодня?

– Думаю, что-то проблематичное и зловещее.

– Тогда, может быть, мне стоит остаться и отвлечь тебя? – она собирала стопки бумаг, теперь уже совсем близко от него.

Не говоря ни слова, он сбросил все на пол и, просунув руку за пояс ее брюк, притянул Гермиону к себе.

– Думаю, так намного лучше, – все еще удерживая ее, пробормотал он, пока изучал ее лицо. – Бог знает, что бы я в противном случае натворил.

Гермиону бросило в дрожь, а игра еще не закончилась. Том медленно расстегивал первые две пуговицы ее блузки.

– Дверь заперта? – спросила она.

– Нет.

Она отстранилась, но Том схватил ее за запястья.

– Я скоро ее запру. Не двигайся.

Она послушалась его.

– Мне нравится смотреть, как ты строишь планы по изменению мира с помощью логики. Мне нравится смотреть, как ты искажаешь предубеждения людей против них самих, – сказал он, медленно проводя пальцем по коже ее спины под рубашкой. – Мне понравилось смотреть, как ты разделалась с этими идиотами.

– Они – твои избранные идиоты.

Он ухмыльнулся, но ничего не ответил, просто притянул к себе, обхватив коленями ее бедра. Том все еще не поцеловал ее, но Гермиона была достаточно любопытна, чтобы подождать и сыграть кошки-мышки.

– Я хочу тебя, – сказал он, наконец, – по-настоящему. Всю тебя. Сегодня.

Гермиона с удивлением выдохнула.

Пришло время сделать выбор. Но она и не подозревала, что уже сделала его. Честно говоря, ей совершенно не шло обманывать. Не перед тем, о ком она сейчас так заботилась.

– Я тоже хочу тебя. Но сначала, – она сделала паузу, подыскивая правильные слова, – я думаю, пришло время рассказать тебе мой секрет.

Она не смогла бы сделать этот шаг без его ведома, не зная, имеет ли это для него какое-то значение. – Но ты должен дать обет молчания.

– Ты мне не доверяешь, Гермиона?

– Это не только мой секрет.

Дамблдор подделал ее записи о рождении. Сердик тоже был в этом замешан. И Гермиона действительно доверяла ему. Они уже стояли бок о бок и убили двоих. – Я тебе всецело доверяю.

Это была правда, и, возможно, он понял ее, потому что в ответ протянул палочку. Без связующего они не могли дать непреложный обет, но так даже лучше.

– Клянешься ли ты не повторять никому того, что я сейчас скажу, ни на каком языке и ни в какой письменной форме, намеренно намекая или каким-либо иным образом пытаясь подвести кого-либо к раскрытию этого секрета?

– Клянусь своей магией.

Струйка золотого света полилась из его палочки, обернувшись вокруг запястий, прежде чем исчезнуть. Она почувствовала, как его тепло проникло в ее руку, и глубоко вздохнула.

Смелее, дорогая.

– Меня удочерили. Мои родители, – она даже немного рассмеялась, не веря собственным ушам, – мои родители были маглами.

Были. Не являются сейчас. Они были. И будут снова. Она отогнала эту мысль, ведь серый густой туман, который следовал за этими мыслями, был всегда пустой и бессмысленной тюрьмой.

То, что она почувствовала, было облегчением. Абсолютная и бескомпромиссная свобода. Одной ложью меньше.

Том ничего не сказал, но и не пошевелился. Его лицо стало бледнее, чем она когда-либо видела.

– Теперь ты знаешь, – сказала она и начала отстраняться. Его колени сжались сильнее, удерживая ее на месте. Но что бы он не хотел произнести, его прервал сдавленный смех из глубины комнаты.

Комментарий к Переломный момент. Часть 1.

Дорогие, спасибо вам, что вы были у меня в этом году! Для меня этот год был сложным, морально. Но я находила себя, отвлекаясь на переводы и чтение книг. А находя отклик и в ваших сердцах, читая ваши отзывы под каждой главой, становилось лучше. Спасибо, что остаетесь со мной! И спасибо моей дорогой бете!

С Наступающим вас! Помните, что все мы в душе волшебники! И пусть следующий год для вас будет магически прекрасным!

========== 2021 от переводчика ==========

Всем привет, уже в новом году. Надеюсь, вы хорошо отдохнули на выходных и праздниках. Я сделала себе вынужденный перерыв по семейным обстоятельствам, и вот, я возвращаюсь в строй. УЖЕ ЗАВТРА продолжение истории, и мы узнаем, кто же подслушал разговор Гермионы и Тома в кабинете, как отреагирует Том на признание и что будет с тем, кто оказался в их компании. И далее в неделю я продолжу радовать вас переводами 3-4 глав.

А пока у меня последний день отдыха, я хочу поделиться с вами находкой.

The House of Gaunt – короткометражный некоммерческий фанатский фильм о происхождении Волдеморта, срежиссированный Жорисом Фокон Гримо. По мотивам книг Джоан Роулинг. Это такой фанфик, который выйдет на YouTube, а трейлер будет уже предположительно в январе этого года. Вскоре после него выйдет и сам фильм, съемки уже закончены, этап производства тоже. На проект обратили внимание также за счет актера, выбранного на роль Тома Ридла. Это Максанс Дане-Фовель известный по сериалу Skam (Франция).

Из описания:

Семья Мраксов обладает очень большой родословной чистокровных волшебников, наследников Салазара Слизерина, одного из основателей Хогвартса. Когда-то они были очень богатой семьей, но в 20-е годы отметились лишь свой вспыльчивостью, нестабильностью и жаждой к насилию.

Боб Огден, начальник полицейского управления Министерства Магии, наносит визит в дом Мраксов, чтобы уведомить Марволо Мракса о том, что его сын Морфин наложил заклятие на магла. А также Боб встречает молодую девушку, Меропу, которая подозрительно наблюдает за маглом по имени Том Риддл старший.

Боб еще не знает, что станет свидетелем событий происхождения великого Темного Лорда, Лорда Волдеморта.

Небольшое видео со съемок и кадры: https://www.youtube.com/watch?v=SqFILEfnje4

========== Переломный момент. Часть 2 ==========

Как ты думаешь, не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел?

Федор Достоевский. «Преступление и наказание».

Палочка Тома была наготове. Он отпустил Гермиону в ту же секунду, как услышал смех сквозь тишину, и они встали плечом к плечу, приготовившись к бою.

– Выходи. Выходи, где бы ты ни был, – насмехался он. Том выглядел воспрянувшим и голодным.

Гоменум ревелио, беззвучно произнесла Гермиона, испуганная до тошноты. Как глупо было с ее стороны не проверить комнату, прежде чем открывать свою тайну. Конечно, это не самый большой ее секрет. Не тот секрет. Но именно он может навредить людям, которых она полюбила.

Скелет в шкафу, который может открыть другой, гораздо более важный.

Том послал заклинание, темно-фиолетовое и угрожающее, на дверь, плотно запечатав ее. И был готов напасть на любого, кто осмелится ее открыть.

Второе заклинание Гермионы попало прямо в цель – в силуэт человека, мерцающий в левом углу комнаты. Тот выстрелил в ответ – девичий голос выкрикнул взрывающее заклятие. Том отбил его, и Гермиона инстинктивно бросила заклятье сразу за ним, связав девушку.

– Фините, – сказала она. – Привет, Клэр. У нас есть небольшая проблемка, не так ли?

Девушка не ответила. Гермиона подошла и посмотрела на нее, связанную серебристыми нитями заклинаний.

– Акцио, палочка, – добавила Гермиона, поймав ее палочку. И осмотрев ту с любопытством, почти испытывала искушение сломать пополам.

– Зачем ты шпионила? – спросила она.

Том скользнул на стол рядом с ней, вращая в руках палочку, в его глазах была ярость.

– Я хотела узнать, что ты на самом деле задумала, – наконец ответила девушка.

– Я тебе не верю, но мне уже все равно, – устало сказала Гермиона. Ненависть Клэр была такой иррациональной и неуместной. Стало даже как-то легче, что все подходит к концу.

– Ты разрушила все в моей жизни, когда появилась.

Гермиона ничего не могла на это ответить. Она в отчаянии отвернулась. Ситуация выглядела безумно.

– Мне сделать это? – предложил Том.

– Мы не собираемся убивать ее, Том! – Гермиона резко повернулась к нему, уперев руки в бока. – Есть еще так много других вариантов!

– Нет ничего столь же надежного, – возразил он.

– Я просто наложу Обливиэйт.

Любой урон в магическом мире было так легко исправить. Они словно играли в бога с незначительными последствиями. Неудивительно, что Гермиона считала это место жестоким.

– Ее убийство, – добавила Гермиона, – вызовет необходимость в еще большем количестве лжи, а вторая смерть будет очень подозрительной. Это несложный и в лучшем случае слабый ход. Не говоря уже о том, что это не выход.

Том улыбнулся прекрасной улыбкой, которая осветила его темные глаза.

– Лицемерка, – сказал он. Она проигнорировала его выпад.

Гермиона левитировала девушку, которая теперь плакала, пытаясь освободиться от пут. Она точно не была гриффиндоркой. Но, возможно, подумала Гермиона, и она сама больше не такая.

– Я собираюсь изменить твои воспоминания о последнем получасе. Даже больно не будет. Перестань, выглядишь нелепо.

В комнате было холодно и пыльно, и Гермионе не терпелось выйти отсюда. Тем не менее, чтобы сделать все должным образом, потребуется время. И от одной мысли о том, что она будет копаться в голове Клэр, используя то же заклинание, что и на своих родителях, ее затошнило. Этого было практически достаточно, чтобы она согласилась с решением Тома.

Но это путь прямиком к безумию, и как бы безнадежно всё ни выглядело, она хотела, чтобы Том стал лучше. Увидел, что есть и другие способы.

– Это займет некоторое время. Можешь заколдовать дверь, чтобы никого сюда не впустить?

Не говоря ни слова, он подошел к ней. Наблюдать за магией Тома было чем-то особенным при любых обстоятельствах. Он был лирическим мастером заклинаний, не из тех, кто пасует перед чутьем. И все же он сдерживал себя со скрытой страстью к наживе. В этом чувствовалась какая-то холодная поэзия.

Гермиона глубоко вздохнула и села напротив связанной девушки.

– Во-первых, ты дашь Непреложный обет никогда не рассказывать о том, что услышала здесь, даже если восстановишь память.

– Я не сделаю ничего подобного, – выплюнула Клэр. – Ты отвратительна, и мир должен знать, что ты просто мошенница. Грязнокровка.

Гермиона выдохнула.

– Ты сделаешь это, или мне придется заставить тебя.

– Не буду, – сказала блондинка уже спокойнее. – Я не буду. Просто отпусти меня, и я никому не скажу. Прости, что осталась. Пожалуйста.