Текст книги "Сдвигая звезды в небе (ЛП)"
Автор книги: cocoartist
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)
Это был Самайн, когда завеса между этим миром и тем, что простиралось за ним, была тоньше всего. Это был день, когда души умерших могли протянуть руку и коснуться земли. Это был день, когда Гермиона сдержит свое обещание Елене Когтевран и отправит ее в следующее приключение.
Она была Гермионой Грейнджер-Дирборн уже семь лет. За это время она основала школу и университет и стала катализатором нескольких социальных изменений, хотя лишь немногие из них были публично связаны с ней. Она привела в движение нечто большее, чем она сама.
Когда они подъехали к ее старой школе, она вспомнила свой последний визит в Риддл-Хаус, где видела детей из древних семей, играющих с теми, кто был первым волшебником в своей. Настоящие перемены требовали времени, но с каждым годом Хогвартс сообщал о все меньшем количестве случаев издевательств, связанных со статусом крови. Когда-нибудь, возможно, сами термины изменятся: в Риддл-Хаусе уже отказались от терминов «чистокровный», «полукровка, «маглорожденный», «сквиб».
Но, несмотря на всю свою занятость, Гермиона никогда не забывала о своем обещании Серой Даме. И, действительно, великая и необыкновенная жизнь, которую она выбрала, никогда не означала, что она забыла наследника другого основателя, чья душа была заперта в замке.
Не знаю, осталось ли в нем достаточно человеческого, чтобы умереть, сказал Хагрид Гарри давным-давно, подтверждая то, что она подозревала в течение многих лет. Они уничтожили крестражи Тома Риддла и разрушили созданное тело, в котором он хранил то, что осталось от него после того, как пытался убить Гарри. Но это не делало его… мертвым. Уничтоженным, конечно, но не мертвым.
И теперь, сегодня, когда ведьмы и волшебники по всей стране впервые за три четверти века открыто праздновали у костров, она освободит их обоих. То, что произойдет после этого, было предметом ее самых глубоких, самых тайных страхов и надежд.
– Вы действительно думаете, что это сработает, аркканцлер? – сказал невыразимец.
Конечно, они знали только о ее намерении освободить Елену. Никто еще не догадывался, что еще один наследник находится в пределах их пространства. Никто другой не мог знать, что много лет назад Гермиона оставила в Тайной Комнате ловец души, нити которого сплетались из тысячи серебряных воспоминаний. Воспоминаний о радости и любви, о матерях, держащих на руках своих детей, воспоминаний из детства, о братьях и сестрах, играющих, дерущихся, воспоминаний о первых поцелуях и провальных экзаменах, воспоминаний, которые сплели паутину того, что значит быть человеком во всех его глубинах и лучших моментах.
Она не знала, сделает ли он шаг назад или вперед, не знала, сможет ли. Но она знала единственный способ, из-за которого он когда-либо ощутит угрызения совести, чтобы его душа исцелилась – если у него вообще еще есть способность чувствовать. Это означало, что ему придется пройти через все то, что он упустил: через любовь, смех и слезы. Он был брошен и нелюбим. И она попытается дать ему способность сочувствовать, которой, как она считала, его лишила магия.
– Да, – ответила она как можно вежливее. – Иначе я бы не проделала весь этот путь, не так ли?
Прошло уже несколько лет с тех пор, как Гермиона нервничала, но перфекционистская тревога никогда полностью не покидала ее. И она не хотела предложить им на золотом блюдце вариант своей неудачи, оказавшись перед всеми преподавателями и десятками студентов. Однако невыразимец, казалось, не уловил напряжения в ее голосе.
– Этого никогда не делали раньше, – раздраженно прокомментировал он, в миллионный раз с тех пор, как Гермиона попросила разрешения сотворить заклинание. Она обратилась в Департамент, и в отличие от Идунны, в Британии она не могла творить любую магию, какую пожелает. А заклинание было магией на крови, хотя вряд ли его можно было считать за темное. Ей пришлось пойти на риск получить отказ, потребовались годы, чтобы убедить их.
Но она нуждалась в них: не в последнюю очередь потому, что если бы (немыслимо, невозможно, и все же, если бы) Том Риддл отступил назад, а не вперед, невыразимцы могли бы сказать, что наблюдали за заклинанием, наблюдали за созданием элементов, которые Гермиона будет использовать, и одобрили ее теорию.
Побочный эффект, сказали бы они. Невозможно предсказать.
А Гарри … ну, Гарри был здесь, потому что он был Мастером Смерти, хотя он думал, что просто представляет Министерство и помогает своей старой подруге.
Озеро было таким тихим, что это было неестественно, подумала она, демонстративно оглядываясь в окно, чтобы избежать раздражающих банальностей. Возможно, сам Хогвартс ждал, когда его освободят от тысячелетних уз, которые уже давно износились. Привязка старой школы к их родословной, без сомнения, казалась фантастической идеей тысячелетия назад. Была способом сохранить школу процветающей, сильной и безопасной. Но теперь, когда две линии закончились, одна сломалась в слабости, а последняя сломалась и обезумела, это казалось верхом глупости.
Она сказала им, что в Хогвартсе не должно быть пустых комнат и осыпающихся потолков. Она считала, что он становится слабее с каждым годом.
Но освободиться от цепей прошлого было не так-то просто.
– Я эксперт в вещах, которые никогда не делали раньше, – сказала она, наконец, желая, чтобы у нее не было лишних глаз. Она должна была прийти тайно и проклинать последствия. – Наберитесь смелости, номер 57. Если это вообще ваше настоящее имя.
Гарри спал, так что ему не нужно было пытаться не смеяться над ее колкостями и снимать напряжение. Долгие ночи, проведенные в заботах о Джеймсе, взяли свое. Он так и не бросил карьеру аврора, чтобы играть в квиддич за Англию, а теперь было уже слишком поздно. Но он смирился с этим и женился на Джинни, не испытывая зависти к ее карьере. Теперь у него был Джеймс, и ничто другое не имело значения для Гарри. Он был самым замечательным отцом, и их счастливый вид озарял и ее. И все же иногда при виде черноволосого ребенка пустота внутри Гермионы отзывалась чем-то печальным.
Наконец нескончаемая поездка в экипаже закончилась, и они выбрались на холодный послеполуденный воздух, волосы Гарри были более взъерошены, чем обычно.
– Добро пожаловать в Школу чародейства и волшебства Хогвартс, профессор Грейнджер-Дирборн. Я большой поклонник вашей работы, и мы так рады увидеть, как вы выполните заклинания сегодня, – молодая ведьма в сером одеянии оживилась.
– Профессор Хартвуд. Нумерология, – добавила женщина, слегка заикаясь.
«Скорее нервы, чем дефект речи», – подумала Гермиона.
– В прошлом году я сменила профессора Вектор. Директриса сказала, что я могу прийти и поприветствовать вас. Для меня большая честь увидеть вас снова.
– А-а, – брови Гермионы прояснились. – Вы одна из наших первых учениц, не так ли? Я вспомнила вас.
Она пожала руку молодой женщине, чувствуя себя старой перед лицом такого рвения.
– Да! О, это было самое удивительное вре…
– Ну, не стой там весь день, Хизер, – знакомый шотландский акцент прорезал заикание молодой женщины так, как мог только голос директрисы МакГонагалл, и, несмотря на свой возраст, Гермиона почувствовала, что слегка выпрямилась. – Ведите их сюда.
– Профессор МакГонагалл, – сказала она, взяв женщину за руки в знак приветствия. – Очень приятно. Вы выглядите великолепно.
– Я слышала, ты приехала, чтобы разрушить мой замок, – но пожилая женщина улыбалась. – Тогда пошли. Боюсь, у вас довольно много слушателей.
– Все в порядке, – солгала Гермиона с теплой улыбкой. – Я просто надеюсь, что справлюсь, иначе репутация университета будет в клочья разорвана.
Они вошли в слишком знакомый холл.
– Мы выпьем чаю в моем кабинете, и ты скажешь мне, где ты хочешь это сделать. На закат, да?
– Где угодно. Я не уверена, как отреагирует замок, поэтому я думаю, что будет лучше, если младшеклассники, по крайней мере, будут снаружи и под защитными чарами.
МакГонагалл поджала губы, но кивнула.
– Проследите за этим, профессор Хартвуд, – приказала она. – И тебе тоже лучше пойти, Поттер, не шныряй там. Иди и отвлеки их, чтобы они ничего не упустили. Возьми этих двоих с собой, – добавила она, указывая на невыразимцев, которые слонялись на безопасном расстоянии.
– Мы здесь для того, чтобы наблюдать за происходящим, – официально заявил 57-й. С тех пор как они покинули Лондон, его напарник не проронил ни слова. – Аврор Поттер тоже должен постоянно присутствовать.
МакГонагалл выпрямилась, готовая спустить коней на 57-ого, но тут вмешалась Гермиона. Ей было необходимо, чтобы они могли поклясться, что она никогда не покидала их поля зрения. Но не должна выглядеть так, что легко сдается.
– Если вы действительно чувствуете необходимость делать заметки, когда мы сравниваем работу академических институтов, тогда, конечно, приходите. Может быть, вы что-нибудь узнаете. Но до этого мне нужно найти Елену Когтевран.
Она зашагала к Башне, волоча за собой длинный красный плащ.
После того, как они нашли призрак Елены и выпили чашку чая с имбирным печеньем в кабинете директора, они все последовали вниз по лестнице, чтобы посмотреть, как Гермиона готовится.
Гермиона начертила треугольник блестящим порошком, за которым невыразимцы наблюдали в течение последнего года. Сам порошок был чем-то, что она создала с помощью своего ума, зелий и в паре с экстраординарным китайским волшебником-самоучкой, который покинул свою родину после того, как слухи о его магии распространились в деревне. Это было его изобретением – превращать зелья в порошок, который можно будет поджечь. Но Гермиона сама взялась его усовершенствовать.
Внутри треугольника она начертила руны чернилами из змеиной крови, земли и выжженными орлиными перьями, поскольку для такой великой магии она должна была использовать все свои навыки. Во-первых, руна уруз, чтобы одновременно обуздать и высвободить силу. Руна отала диктовала, какую силу она взрастит. Лагуз, чтобы вызвать переходное состояние. И руна совило, чтобы направлять духов.
Рейдхо – для вызова мертвых.
– Пожалуйста, держите дверь открытой, – сказала она старосте, когда закончила. Затем она повернулась к студентам-добровольцам, которые толпились в холле, пока она работала, выстраиваясь вдоль лестницы и заглядывая в дверные проемы. Это должно было стать для них возможностью учиться, и стало частью цены за выполнение заклинания.
– Мне нужно видеть, когда солнце садится. Нам нужен тот период, когда день превращается в ночь, видите?
Некоторые студенты начали возбужденно перешептываться, когда она обращалась к ним, некоторые выглядели скучающими. Некоторые из тех, кто был поумнее, явно нервничали.
– Все это заклинание направлено на обуздание пределов. Я собираюсь сломать старую, изношенную магию крови, чтобы позволить Серой Даме пройти дальше, – она кивнула призраку Елены, бесшумно плывущему рядом. – Это будет очень опасно, и я не знаю, как отреагирует замок, так что вы все должны быть в безопасности… и начеку. Мне придется привязать эту сломанную нить к чему-то новому. Для этого мы на самом деле не экспериментируем. Я уже делала подобное раньше, на Идунне.
Заклинание было больше ловкостью рук, но она сделала это без палочки и в огромном масштабе, даже для студентов, не находящихся в ее прямой видимости. Они ахнули, когда поняли, что держат в руках пергамент.
– Когда я подам вам сигнал, мне нужно, чтобы вы все снова и снова читали слова, написанные на этом пергаменте. Продолжайте читать, пока я не скажу вам остановиться.
Она сделала паузу, чтобы дать им прочитать.
– А теперь… я знаю, что директриса уже объяснила, что мы собираемся здесь делать, и благодарю вас за то, что вы вызвались принять участие. На всякий случай я повторю еще раз. Вместо того, чтобы привязывать замок к нескольким индивидуумам, мы будем использовать силу студенческого сообщества в целом. Так что не нужно привязывать вас всех к нему лично… это просто дух. Я напишу для этого лучшее объяснение, когда узнаю, сработает ли оно. Пергамент вызовет небольшой порез, но реальная опасность может исходить от самого Хогвартса. Вряд ли он будет подчиняться началу ритуала. Если кому-то это не нравится, пожалуйста, уходите.
– Солнце скоро опустится, – сказал Гарри, взглянув на часы. – На улице пасмурно, но я думаю, что мы как раз вовремя, Гермиона.
– Еще минутку.
– Прежде чем мы начнем, – донесся до нее тонкий голос Елены, – я хочу поблагодарить всех вас. Этот период был для меня сущим адом. Надеюсь, никто из вас не захочет стать призраком. Вспомните меня в свое время, и смело идите в неизвестность. Что бы это ни было, это лучше.
Она повернулась к Гермионе и добавила так тихо, чтобы только Гермиона могла услышать.
– И ты, леди Гермиона. Я вижу, сегодня ты навсегда отказываешься от своей вечной жизни. Это хороший выбор. Многие люди мечтают о ней, но это не благословение. Спасибо за то, что ты делаешь для меня, и удачи.
Призрак с радостью шагнула в то, что лежало за пределами их мира, ее тысячелетие мучений подошло к концу, и все же Гермиона все еще чувствовала боль потери.
Не отвечая, она подожгла треугольник и разрезала собственную руку, позволяя крови капать на все три угла.
– Хогвартс, я предлагаю тебе свою кровь в качестве Разрыва, – сказала она по-латыни.
Ветер свистел у них под ногами, когда древний замок зашевелился. Пламя поднялось еще выше, и воздух начал завывать, раздувая длинный плащ Гермионы вокруг ее ног. Елена шагнула вперед, к точке треугольника, ближайшей к двери.
– Отпусти меня, – отчаянно прошептала призрак огромному чувству пробуждения вокруг них. Это не было частью заклинания, но магия была так же движима намерением, как и чем-либо еще. Это не будет лишним.
В ответ огромный каменный пол треснул, Гермиона, Елена, Гарри и пылающий треугольник с одной стороны, остальные собравшиеся массы – с другой.
– Гермиона, – крикнул Гарри, перекрикивая общий шум, – это должно было случиться?
Но она не могла ответить. Как только он закончил говорить, камни начали падать с потолка и подниматься, стремительные и безумные, вверх из трещины все сразу, разлетаясь во все стороны. А потом пол задрожал, а вместе с ним и стены. Крики пронзили шум снаружи.
Профессор МакГонагалл шагнула вперед, подняв палочку.
– Мисс Грейнджер! – закричала она, в панике возвращаясь к прежнему имени Гермионы. – Я думаю, этого достаточно.
Гермиона, борясь за то, чтобы удержать заклинание щита и сотворить великое заклинание, на мгновение погрузилась в свою магическую работу, расплетая старые нити, преследуя их. Она блокировала все вокруг себя.
Замок сопротивлялся порезу, который она нанесла своей магией, брыкаясь в ее хватке, как дикий зверь, бегущий одной ногой в сломанной ловушке. Но Гермиона не была сломлена, и она схватила его волю своей собственной.
«Я принесла тебе кое-что получше», – подумала она, стоя на коленях от боли и напряжения. Нелегкое это дело. Слушать.
– Сейчас, – крикнула она, ее голос скользнул мимо летящих камней и пригнулся, чтобы избежать криков и воплей других, и звучал, низкий и успокаивающий в каждом ухе.
Сначала один голос, потом еще десять, потом все ученики и учителя читали вслух заклинание, которое она написала для них. По правде говоря, это было скорее подношение, чем заклинание, поскольку в замке было достаточно собственной магии, чтобы отразить все, что ему навязывали.
Как один, сотни голосов стояли за себя и за тех, кто последует за ними, но этого, казалось, было недостаточно. Уже совсем стемнело, и замок сопротивлялся. Факелы гасли один за другим. Но большинство студентов уже знали эти слова, и они продолжали следовать ее приказу.
Затем, как по команде, Гарри шагнул вперед к третьей точке треугольника, который она нарисовала на полу, и внезапно у Гермионы появились силы, чтобы продолжать идти. Мастер Смерти, хотя и делает вид, что это не так.
Гермиона сосредоточила всю свою оставшуюся силу на преподавателях и студентах, которые ахнули как один, когда пергамент порезал их руки, а затем кровь потекла по трещинам и превратилась в огонь. Он полыхал все выше и выше, до самого потолка, в десяти метрах над ее головой.
Гермиона позволила Философскому камню упасть в центр пламени. Сам огонь скрывал ее от посторонних глаз. Камень был весь в крови, в крови Тома Риддла. Она использовала половину флакона, чтобы создать ловец души, и сохранила половину для этого. Если это не сработает, она, скорее всего, не узнает, пока сама не умрет.
– Ох, – тихо произнесла Елена, когда последний пергамент засветился, и она шагнула в никуда.
Когда Гермиона опустилась на колени, чтобы начертить последнюю руну и закончить ритуал, высокий парень в хогвартской форме появился в воздухе из того самого места, где исчезла Елена. На мгновение он засиял золотистым светом, ярким и прекрасным в полутемном зале. Свет исчез, когда он растерянно огляделся вокруг, а затем упал на землю и начал кричать.
Она застыла, ее руки дрожали. Ее самые смелые мечты, самые глубокие желания сбылись. А теперь осталась только разобраться реальностью.
– Что я наделала? – прошептала она, и Гарри ахнул, узнав его.
Заклинание начало ускользать от нее, замок задрожал, и она заставила себя нарисовать последнюю руну, ее зрение затуманилось от слез. Она прошептала заклинание, чтобы вызвать его, запечатывая обещание, и все вокруг них, казалось, успокоилось. Камни вернулись на прежнее место, трещина в полу затянулась, и огонь угас, превратившись в пепел.
Она стояла на коленях, слишком уставшая, чтобы встать. Крики Тома Риддла сотрясали ее мозг. Она смутно ощущала вокруг себя суматоху, студентов уводили спать, а Гарри взял на себя ответственность.
– Гермиона Грейнджер-Дирборн, – сказал он, стоя над ней, когда Том замолчал, оказавшись связанным на носилках. – Вы арестованы за… за некромантию и… поддержку лорда Волдеморта.
Она кивнула, поднимаясь на ноги. Его зеленые глаза были жесткими и холодными, и это прожигало ее, но не настолько, чтобы остановить осознание, поющее в ее венах.
Он вернулся. Она сделала это, сделала невозможное, и он вернулся.
– Мне нужно надеть на тебя наручники, – сказал Гарри, и в его голосе послышался слабый намек на извинение.
Она протянула руки, но наручники не сомкнулись вокруг.
– Прекратить, – яростно приказал он. Теперь здесь были и другие авроры, и они вынесли Тома через дверь.
– Это не я. У меня дипломатический иммунитет. Все в порядке. Я пойду добровольно, Гарри. Куда вы его отправили?
– Азкабан, – мрачно ответил он. – Именно туда, по случайному совпадению, я тебя и везу.
Комментарий к Отказаться от призрака
Ну как вам, ваши ставки сыграли? Гермиона уже давно затеяла большую игру, умело убрав с пути Рона, чего-то постоянно подозревающего) Она поставила ловушку еще тогда, по прибытию в замок, когда Дамблдор ей доверял. Она продумала все до мельчайших деталей. И она снова верит в него. Верит в его душу. Хоть и немного напитала ее чувствами, которых его лишили. Интересно, к чему это все приведет? И не будет ли весь ее план провальным? К тому же, как выбрать из Азкабана? Две новый главы будут уже завтра.
А пока. МЕГА-СУПЕР-КРУТАЯ новость! По стечению обстоятельств я увидела, что одна из замечательных художниц, которая рисует прекрасные арты к фанфикам и вообще ко Вселенной Гарри Поттера, подписана на мой Телеграм. А сегодня утром я проснулась с широкой улыбкой на лице, потому что она сама мне написала! Я была в таком диком восторге, когда увидела ЧТО она мне прислала. Это арт к нашей замечательной работе, о котором я даже не просила. Но история и перевод ее вдохновили.
Поэтому, срочно бежим в Instagram @elisasannikova.art (заходим в сториз) или бежим в TikTok на такой же ник, где есть анимация с артом по ТОМУ РИДДЛУ! Он именно такой, каким я себе его представляла. Кстати, если вы не знакомы с ней, то она создает арты к замечательному автору @cup.of.madness. Если вы хотите скачать работу в хорошем качестве, то переходите в мой Telegram-канальчик @unspherethestars.
========== Выйти сухим из воды ==========
Я по-прежнему люблю тебя, люблю всем сердцем. Я не могу подарить тебе мою любовь, но иногда она мешает мне дышать. До сих пор мое сердце погружается иногда в печаль, в которой без тебя нет ни звезд, ни смеха, ни покоя.
Грегори Дэвид Робертс, «Шантарам»
За эти годы Гермиона провела много мрачных ночей в странных местах. И пока она сидела в камере, то вспомнила те пять дней в магловской тюрьме в Мали, которые были самыми худшими.
Она была застигнута врасплох внезапным разоблачением магии. Но могла бы избежать рейда или самой тюрьмы (ведь у нее хватило духу спрятать палочку в волосах, как заколку), но так она подтвердила бы, что является ведьмой. Поэтому она просто осталась запертой в клетке с десятью другими женщинами. Среди них была беременная, которую постоянно тошнило. Вокруг на нее давила жара и запах немытых тел, включая ее собственное. И везде были крысы. Разум тогда не воспринимал боль, но хорошо запомнил тех крыс. В конце концов, она сбежала во время удачно спланированной атаки мятежников.
Таким был ее опыт пребывания в тюрьмах вплоть до момента, когда ее лучший друг бросил ее в камеру в Азкабане. Ветер здесь не просто свистел, а пытался содрать с нее кожу и велел ей, все еще в холодном поту от шока и ярости, оставаться на месте.
Она прикинула, что пробыла в камере около семнадцати минут, прежде чем увидела открывающуюся дверь, где стоял Гарри (лед в его глазах уже растаял, но вода очень быстро закипала) и Старший заместитель министра магии.
– Аркканцлер Грейнджер-Дирборн, – произнес он с особым акцентом, – Министерство приносит свои извинения за эту досадную неразбериху. Пожалуйста, примите мои скромные извинения.
– Все в порядке, Перси.
Гермиона поднялась с жесткой доски, на которой сидела. Перси знал Гарри с детства и видел в нем скорее пылкого друга своего младшего братишки, чем достойного доверия старшего аврора. Это подтверждал и его снисходительный взгляд в его сторону.
– У нас нет практики арестовывать глав государств, – заверил он ее. – Особенно таких, которые сыграли столь важную роль в восстановлении нашей страны, и кто получил за это награды. Об этом инциденте не будет записей.
Исходя из этого Гермиона поняла, что Министерство сейчас не готово к тому, чтобы отозвать средства Банка Идунны, встретившись с общественным протестом и получив новый вызов власти, если станет известно, что Том Риддл вернулся. Скорее всего об этом так или иначе узнают, поэтому оставаться в Азкабане было бесполезно.
Она могла только кивнуть, измученная магией, которую сотворила всего несколько часов назад. Ей нужно было поспать и подумать. Гермиона подозревала, что от бездействия ее разум уже начинал прокручивать в голове все меры предосторожности, которые она предприняла перед тем, как осуществить свой чудовищно рискованный план.
Выйти сухой из воды было слишком заманчиво, но все же – как у нее получилось?
– Однако я могу помочь вам в этой… ситуации, – сказала ему Гермиона, изо всех сил стараясь проглотить свою ненависть к этому месту, и его тяжелый выдох застал ее врасплох. Видимо, Кингсли злился на Гарри еще сильнее, чем она предполагала.
После этого Перси и молчаливый, но рассерженный Гарри проводили ее обратно в Министерство через портключ. Ночью коридоры этого здания казались совсем опустевшими. В такие часы все выглядело жутковато, но так было со всеми зданиями, где привыкли к постоянной суете. Должно быть, была уже полночь, и единственными существами, которых они встретили по пути, были сквибы и создания, которых наняли в качестве уборщиков.
Перси уже собирался постучать в дверь кабинета министра, но прежде чем он успел это сделать, она распахнулась, и Кингсли, выглядевший усталым и раздраженным, впустил их.
– Хорошо, – сказал он глубоким голосом, который заслужил свое доверие в стране после войны, – присаживайтесь. И кому-то лучше начать говорить.
Гермиона села и оглядела всех в комнате. Мадам Сцевола, главный маг Визенгамота, уже была здесь – одна из ее бигудей все еще оставалась в волосах, да и вид был не менее свирепый. Рядом с ней сидел недавно назначенный глава магического правопорядка Джаспер Браун. Двоюродный дед Лаванды и тот, кого она знала много лет.
– Она вернула Волдеморта, – прорычал Гарри. Его голос дрожал от ярости, а костяшки пальцев побелели, когда он схватился за край стола. – Она любила его, и она вернула его, а вы ее просто освободили.
– Этому нет абсолютно никаких доказательств, – сухо возразил Браун. – Мы имеем дело с подростком, вопящим от какой-то невообразимой боли, которого вы считаете Томом Риддлом. В современную эпоху Министерства магии мы больше не бросаем людей в Азкабан по чьей-либо прихоти, аврор Поттер, даже по вашей.
– И подскажите мне, кто же ввел этот закон? – крикнул Гарри.
– Независимый экспертный совет! Политику которого вы поддержали.
Это было правдой, хотя Гермиона приложила свою руку к созданию совета и некоторым назначениям. Однако Брауну удалось заставить Гарри замолчать, и он, нахмурившись, тяжело опустился на стул.
– Вот, что нам известно, – начала мадам Сцевола. – Часть нашего закона гласит, что мертвых нельзя возвращать. Лорд Волдеморт был объявлен мертвым. Следовательно, по закону Гермиона Грейнджер-Дирборн не имела права возвращать его. Это предписано не только в наших законах, но и в высших учениях о магии. Невозможно вернуть мертвых. Я не знаю, кто или что это, что это за мальчик, но я отказываюсь верить, что Арканцлер сделала то, о чем вы говорите. Должно быть другое объяснение, и мне очень любопытно его услышать.
Кингсли кивнул Гермионе. В этом жесте теперь было мало теплоты.
– Я думаю, что Гарри, возможно, прав, – сказала она, вызвав вздохи по всей комнате, – хотя я не совсем уверена, как такое возможно. Я не видела его вблизи, но он действительно был похож на Тома Риддла. Если ты его видел, Джаспер… Думаю, это он. Хотя и не могу этого утверждать.
Глаза Гарри метнулись между ними от этой внезапной фамильярности. Он не знал, что они были ровесниками, и она заметила, как на его лице появилось еще большее подозрение. У Гарри была глубоко укоренившаяся вера в ее гениальность и неприятно близкое понимание того, насколько хорошо она задумывалась о будущем. Он был для нее самым опасным человеком в этой комнате и тем, кого она меньше всего могла убедить. А также тем, кого она больше всего хотела понять.
– Но как такое возможно? – перебила мадам Сцевола, скорее с любопытством, чем с ужасом.
– У меня не было много времени, чтобы подумать об этом, и мне нужно будет вернуться к моим записям. Но единственное объяснение, которое у меня есть, это то, что он не был действительно мертв. Возможно он оказался пойман в ловушку, был в подвешенном состоянии, и когда я разорвала связь между Хогвартсом и наследниками основателей, то его каким-то образом отбросило назад.
Пока она рассуждала над этим, в комнате воцарилась тишина. Никто, казалось, не хотел верить этим словам. Гермиона встретила скептический взгляд Кингсли. Это была не его область, но она знала, что не стоит его недооценивать. Однако в политике он был более прагматичен, чем как аврор. И Гермиона из опыта знала, что власть действует на людей именно так.
– Да, – наконец сказал Сцевола. Когда-то она была невыразимцев, вспомнила Гермиона. – Я понимаю, как могли сложиться эти уникальные условия… Есть случаи, когда живые тела не возвращаются, но связь между душой и телом кажется любопытной… Вы говорите, он был наследником основателей?
– Том Риддл был последним потомком Салазара Слизерина. Мое исследование было сосредоточено на Елене Когтевран, призраке, известной как Серая Дама, и причине, почему она оказалась в ловушке Хогвартса. Мы пришли к выводу, что ее держали там, чтобы дать замку слабую связь с древними узами. Большинство призраков предпочитали оставаться там, привлеченные магией. Но она не могла просто уйти. И сегодня вечером, когда это получилось, я думаю, что моя гипотеза оказалось верной. Но я не все учла… – Гермиона позволила себе замолчать.
«Не говори слишком много», – подумала она. Болтовня была верным признаком признания вины.
– Как он может быть человеком? – спросил Джаспер Браун у Гермионы. – Если это действительно тот, о ком вы говорите, к чему я отношусь весьма скептически. Меня не было там, когда целители осматривали его после того, как перевели из Азкабана в Мунго. Но они говорят, что нет никакой вероятности, что он призрак или инфернал, и нет никаких признаков темной магии.
Он развел руками в сторону министра, указывая на правовые рамки этой проблемы.
– Когда мы победили Волдеморта, – теперь Гермиона обращалась к Гарри, а не к Брауну, – мы уничтожили все части его души, одну за другой, но… Я не знаю, умер ли он. Я не знаю. Я бы предположила, что огромная боль может быть симптомом недавно исцеленной души в муках раскаяния. Но это только мои размышления. Конечно, я изучала это, но с точки зрения призрака.
– Он был мертв, – сказал Гарри, явно стараясь держать себя в руках. – Мы все видели его тело. Это было просто тело. Умер от собственного проклятия.
– Да, Гарри, но ведь это не то тело, в котором он родился, не так ли? Это было магически созданное тело? – она услышала снисходительность в собственном голосе и поморщилась. Промашка.
– И давно ты об этом думаешь? – прошипел он.
«Очень давно», – прикинула она и подумала, что потеряла Гарри навсегда.
– Значит, ты уверена в этом? – спросил Кингсли, отмахиваясь от неприятного обмена репликами. —И это не было преднамеренным?
Гермиона собрала всю свою немалую ярость, глядя на старого друга.
– Когда-то я любила его и ушла. Я помогала победить его в двух разных войнах. Я наследница Альбуса Дамблдора. Какой у меня мог быть мотив, чтобы вернуть темного мага такого калибра?
– С тех пор ты никого так и не полюбила, – добавил Гарри. – Может быть, ты скучала по нему.
– Я скучала. Я скучала по мужчине, которым хотела видеть его каждый день на протяжении сорока лет. Но он стал человеком, который позволил бы своим последователям совершить геноцид против моего вида ради власти. Я не скучала по этому человеку. Я не забыла, кем он стал, Гарри, и не забыла всех его зверств.
Его зеленые глаза никогда раньше не пылали так, как сейчас, и ее сердце сжалось, когда она поняла, что там зарождается чувство предательства. Он многое прощал разным людям, но если и была надежда спасти их отношения, дружбу, то в его гневе сейчас этой надежды не видно.
– Так это Волдеморт или кто? – вмешался Браун. – И что мы будем делать, ради Мерлина, если это так?
