Текст книги "Мороз на земле (СИ)"
Автор книги: Chryse
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)
Я рассказал Дэви о тех воротах, которые ведут в деревню, и он отлично ими воспользовался. Но я знаю, что тебе скучно выслушивать новости из жизни слуг, и поэтому больше ничего тебе не скажу. В любом случае, я сейчас очень вымотан после ночи, проведенной у стойла Терпсихоры, поэтому я заканчиваю, и надеюсь, что письмо застанет тебя выздоравливающим.
Береги себя!
Остаюсь твоим
любящим другом,
Джон
30 марта
Лондон
Дорогой Джон,
Возможно, я погорячился в своем последнем письме. Что случилось с Дэви? У меня слишком мало данных для выводов.
Если Терпсихора – муза, то ее девочка, которая, как ты написал, так красива, определенно, должна зваться Каллисто. Пожалуйста, передай это мистеру Грегсону, и пусть он прекратит эту глупость с «Мисти».
Искренне твой,
Шерлок Холмс
17 апреля
Лондон
Дорогой Джон,
Читая описания цветущих садов Шерринфорд-холла, я ощущаю, что так сильно соскучился по нему и по тебе, что едва могу сконцентрироваться на своих занятиях. Однако я должен, потому что отец сказал, что я могу вернуться раньше него, только если мои наставники сочтут мои успехи в занятиях удовлетворительными настолько, чтобы у них появилась уверенность о моем успешном поступлении в Итон этой осенью. Поэтому сейчас я посвятил себя учебе с удвоенным рвением и вниманием.
Я даже не выезжаю верхом, хотя сейчас это безопасно в связи с тем, что туман рассеялся, и больше не держит Лондон в своих объятиях. Ты попросил меня выбрать тебе книги, посвященные предмету, о котором ты никогда не слышал, и я некоторое время размышлял над своим выборам. В итоге, я посылаю с этим письмом книги, в которых ты найдешь исчерпывающее повествование о самых знаменитых греческих богах и героях. Надеюсь, ты найдешь это чтение интересным.
Искренне твой,
Шерлок Холмс
2 мая
Лондон
Дорогой Джон
Я ВОЗВРАЩАЮСЬ ДОМОЙ!!!
–
* Давид и Ионафан – персонажи из Ветхого завета. История их нежной дружбы до сих пор будоражит воображение многих исследователей.
Немного подробнее:
Библейская притча о Давиде и Ионафане приведена в Ветхом Завете в Первой книге Самуила.
Иногда считается, что это пример идеальной дружбы, иногда – что это нечто большее… и иное.
Во всяком случае, в канонических текстах встречаются такие пассажи:
“Когда кончил Давид разговор с Саулом, душа Ионафана [сына Саула] прикрепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу. И взял его Саул в тот день, и не позволил ему возвратиться в дом отца его. Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его, как свою душу. И снял Ионафан верхнюю одежду, которая была на нем, и отдал ее Давиду, также и прочие одежды свои, и меч свой и лук свой и пояс свой”.
Во Второй книге Самуила (1:25-26) потерянный Давид оплакивает смерть Ионафана: “Как пали сильные на брани! Сражен Ионафан на высотах твоих. Скорблю о тебе, брат мой Ионафан: ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской”.
Притча о Давиде и Ионафане – единственный библейский сюжет, утверждающий страстную дружбу между мужчинами.
И, как бы то ни было, но, даже если спорить о прочтениях, о трактовках, одна фраза – «ибо полюбил его, как свою душу» может служить некоей формулой любви.
Остальное – детали и частности.
========== Глава 6. Золотое пенсне. ==========
Комментарий к Глава 6. Золотое пенсне.
Примечание автора: “Пенсне в золотой оправе” это, конечно, название одного из рассказов Артура Конан Дойля.
Я хотела написать об этом и забыла. Фамилия Брук для гувернера Шерлока пришла из рассказа «Маленькая женщина», был там такой многострадальный наставник. Потом я подумала, что может возникнуть некоторое замешательство, и это имя спутают с именем Ричарда Брука, но, уверяю вас, тут нет никакой связи. И мистер Брук не является тайным злодеем!
– Итак, какими они были?
– Какими были – что?
– Ты знаешь, что. Те деревенские школы, в которые ездил твой отец, и взял тебя с собой, в конце семестра?
– Ах, это, – Шерлок потянулся как кошка. Они лежали в густой траве возле озера, пытаясь обсохнуть на солнышке. Это был первый жаркий день, пригодный для плаванья, потому они сразу пришли сюда, но вода оставалась довольно холодной, и они немного замерзли.
– Утомительно, но не так ужасно, как я ожидал. А вот чай потом был ужасен. Там была эта неприятная дама, леди Линда, патронесса школы для девочек. Она всегда ведет себя так, как будто я одной ногою в могиле. Два раза сказала отцу, что я выгляжу покрасневшим.
Джон приподнялся на локте и взглянул на него.
– Ты не выглядишь покрасневшим. Ты выглядишь загоревшим, – сказал он.
– Я знаю. В первый раз я смолчал, во второй – дождался, пока отец заговорит с другими, и сказал ей, что мой знакомый доктор, выдающийся лондонский специалист, мог бы порекомендовать того, кто помог бы с ее геморроем.
– О, нет, ты не сделал этого!
– Сделал. Потому что она глупа.
Джон окинул Шерлока внимательным взглядом. Леди Линда, и правда, была очень глупой. Шерлок, может, и был невысоким и жилистым, – Джон уже подумывал, что, несмотря на слова миссис Грегсон, тот таким и останется, – но сейчас в нем мало кто узнал бы того худого заморыша, который сошел с поезда два месяца назад. Шерлок лежал, закрыв глаза, и солнце освещало его лицо, слегка усыпанное веснушками. И казался здоровым и сильным.
– Инспекция школ не была такой уж невыносимой. Младшие ученики распевали ужасные песни; полагаю, что их интеллект, на таком же примерно уровне. Но некоторые из старших учеников, кажется, преуспевают. Отец будет спонсором четырех или пяти средних школ, что уже лучше, чем было год назад, когда открыта была, кажется, только одна.
– Средняя школа – это та, куда тебя отправляют?
Шерлок фыркнул:
– Едва ли. Итон – колыбель английских государственных деятелей, и, значит, аристократы посылают туда своих детей, чтобы те там встретились с сыновьями других аристократов, создавая полезные связи. Так, чтобы когда дети вырастут и отправятся заседать в Парламент, принимая законы, поддерживающие их привилегии, они также женились на сестрах своих однокурсников, что упрочит их положение еще больше. Средние школы – это места, куда относительно умные люди посылают своих сыновей, чтобы те получили образование, став потом докторами или юристами, и другими полезными членами общества.
– А-а, – сказал Джон.
Шерлок замолчал на мгновение, а затем спросил совсем другим тоном.
– Джон, а ты хотел бы пойти в среднюю школу?
– Шерлок, у нас даже начальной школы то не было, помнишь?
– Но если бы образовательную реформу отца провели, и в твоей деревне была бы школа, и ты мог бы ее посещать? Я знаю, что ты бы отлично учился, ты умнее, чем мальчики, которых я видел вчера.
Джон почувствовал болезненное раздражение, которое он всегда ощущал, когда Шерлок показывал, что не видит, не понимает глубины той пропасти, что разделяла их. Как заставить его понять, что для Джона мысль стать кем-то большим, чем жокей, была столь же нелепой и смехотворной, как если бы он пожелал превратиться в лошадь. В его памяти всплыл один эпизод, такой давний, что он и не помнил его до этого разговора.
– Когда я был ребенком, – начал он медленно, – отца сбросила лошадь, и он сломал руку. Сэр Уиллогби послал за доктором, который позволил мне остаться и помогать ему. Тот был сострадателен, и честен при этом. Он сказал моему отцу: «Будет очень больно, но вы должны вести себя как мужчина, и, когда я закончу, рука будет как новенькая». Я видел, как мой отец поверил в это, как он крепко сжал зубы и терпел, пока доктор потянул его за руку, а я держал шину. И, знаешь, он оказался прав, и отцу в тот же день стало лучше. – Он помолчал. – Позже я спросил у матери, как она полагает, не стал бы отец возражать, если бы я стал доктором, а не жокеем. Она рассмеялась и сказала мне, что я могу стать доктором с таким же успехом, как Мэри – лошадью, а Гарри – жокеем, которым, кстати сказать, ей в то время очень хотелось быть. Таков этот мир, говорила мама. И он и есть такой. Для меня.
Джон открыл глаза и увидел, что Шерлок придвинулся так близко к нему, что их лица разделяли какие-то дюймы. Он смотрел в его чистые голубые глаза, видя, что зрачки его стали такими широкими, что радужка превратилась в узенький серпик.
– Но теперь ты умеешь читать, – сказал Шерлок, будто бы заставляя себя. – И ты мог бы…
– Я уже слишком стар для этого. Прекрати это, хватит, это же гораздо серьезнее, чем просто читать. Даже если б я мог не работать, чего я не могу, потому что моя семья полагается на меня, и каким-то образом выучил всё, что мне нужно знать, к концу лета, то мне будет уже шестнадцать, Шерлок, – слишком поздно, чтоб отправиться в школу с тринадцатилетками.
Юный лорд открыл рот, словно что-то хотел возразить, но так и не сказал ничего и вздохнул.
– Это ужасно, да, что я очень рад тому, что ты не уедешь? Хоть, конечно, это не так, я хотел бы, чтобы ты был счастливым… И я скоро сам отправлюсь в школу, хотя совсем не потому, что хочу туда… – Он казался совсем запутавшимся и несчастным.
Джон мягко коснулся его лица.
– Обещаю, что никуда не исчезну, не беспокойся. Но ты должен, конечно, отправиться в школу, чтоб, когда вырастишь, сделать что-нибудь замечательное. Чем ты, кстати, тогда планируешь заниматься?
– Я не знаю, – Шерлок закрыл глаза и печально перекатился на спину. – Наверное, стану ученым. Я точно знаю, что меня не прельщают балы, и что я не хочу жениться, этот груз, слава богу, не на мне, а на Майкрофте. Для второго сына традиционно быть военным или священником. К счастью, Холмсы издавна славятся профессорами, учеными – их немало в нашем роду. Потому в порядке вещей, если я проведу свою жизнь, совершая открытия в университете.
– Или взрывы, что вероятнее, – сказал сухо Джон.
Шерлок усмехнулся, не открывая глаз. Они помолчали, а потом он спросил:
– Ты съел всю землянику?
– Ты сказал, что больше не будешь.
– Ну, я тогда не хотел, а сейчас —
– Завтра я попрошу миссис Грегсон, чтоб она ее положила побольше.
Шерлок испустил трагический вздох и сел, скрестив ноги.
– Тогда надо нам покурить, – объявил он.
Джон застонал и закрыл руками лицо. Шерлок, наконец, занес в свои списки все земельные образцы юга Англии, и решил теперь составлять каталог образцов табачного пепла. Да еще и Джона к этому подключил, убедив помогать ему в выкуривании разных видов табачных листьев. Джон нашел это отвратительным, и хотя Шерлок клялся, что ему это нравится, Джон заметил, что тот останавливался после нескольких неглубоких затяжек.
– Может, ты сегодня и мою долю выкуришь? Ведь тебе, в конце концов, это нравится.
Шерлок заворчал, как сердитый щенок.
– Ты съел всю землянику, так теперь еще всю работу мне приходится делать? Ты не можешь так поступить!
– Очень даже могу.
– Почему это?
– Потому что я больше, – Джон прыгнул на Шерлока и принялся его щекотать, пока Шерлок не взвыл:
– Подожди-и-и! Я однажды стану выше тебя, Джон Уотсон, и тогда-то… о-о-о, прекрати!
Это было очень хорошее лето, теплое и безмятежное, и даже приезд Уилксов не мог омрачить их счастья.
– Не понимаю, – сказал Джон. – Мастер Себастьян гостит уже целый месяц, и он до сих пор ничего не испортил и не сломал из твоих вещей.
– А ему и не нужно это, – сказал с горечью Шерлок. – Он в Итоне уже год. И ему только нужно распустить обо мне ужасные сплетни, так что все там заранее будут меня презирать… Ненавижу его.
– Ладно, он всё равно идиот, совершенно безмозглый, – сказал Джон, и Шерлок криво улыбнулся в ответ.
В августе снова был в поместье прием, еще более пышный и оживленный, чем тот, что был на Рождество. Грумам работы прибавилось, потому что погода стояла чудесная, и манила на верховые прогулки. На третий день Джон вернулся к конюшням, увидев, что все сгрудились во дворе вокруг экипажа.
Мистер Грегсон тоже был там, как всегда сердито побагровевший.
– Что случилось?
– В Лондоне какие-то неприятности, и лорд Майкрофт должен туда отправиться, представляя интересы отца, – объяснил Молодой Том. – Граф с гостями на пикнике… Все уехали.
– А охотничий экипаж?
– В нем нет места для камердинера.
Джон еще не привык до сих пор, что любой из аристократов непременно нуждается в сопровождении.
– А, ну да.
– Поэтому мистер Грегсон и велел нам вытащить шарабан и начистить его, а тот совсем старый, и ось заднего колеса еле держится, на ней трещина, видишь?
– Извините, что вмешиваюсь. – Голос лорда Майкрофта был безупречно вежлив и мягок, как и сам его светлость: они не услышали даже, как тот подошел. – Есть проблемы?
– Милорд, – сказал мистер Грегсон, вытирая лицо, цвет которого приближался сейчас к фиолетовому. – Всё в порядке, сэр. И всё будет готово буквально через минуту. Только запряжем лошадей.
В этот самый момент ось не выдержала, и задняя часть шарабана с жалким треском свалилась на землю, подняв пыль с подушек сидений.
– Ах, – сказал лорд Майкрофт в наступившей вдруг тишине. – Я должен принести извинения, Грегсон. Полагаю, что моя просьба стоит слишком многих хлопот. Я смогу обойтись без Андерсона, в Лондон он не поедет, а останется здесь, помогать тем гостям, что приехали без своих камердинеров. В нашем лондонском доме найдется, кому обо мне позаботиться. А до станции я могу спокойно доехать в двухколесном охотничьем экипаже, если только он будет… в лучшем состоянии, чем предыдущий.
Одно из колес поврежденного шарабана окончательно соскочило с оси и с грохотом свалилось на каменный пол.
Джон поведал эту историю Шерлоку, когда вечером они были в постели, закутавшись в одеяла. И они хохотали так, что тряслась кровать.
– Бедный Грегсон, – еле смог вымолвить Шерлок, вытирая с глаз слезы смеха.
– Я думал, с ним случится удар, вот честное слово. Он долго не возвращался со станции. И мы все решили, что он зашел в паб, выпить пинту.
– Которую он вполне заслужил.
– Да уж, – Джон глубоко вздохнул, откидываясь на подушку. – Я не думал, что господа могут ездить без камердинеров.
– О, это не такая уж редкость – для младших сыновей или тех, кому средства не позволяют. Я не думаю, что захочу камердинера, чтобы кто-то вечно толокся около. Неужели так трудно самому побриться или закатать рукава? И любой слуга может вычистить обувь. Вот полковник – у него камердинера нет, хотя он привык к этому, но дела у него пошатнулись… И ему очень нравится отдавать поручения Андерсону, когда он получает такую возможность. Я слышал, что у него совсем денег бы не было, если б он не выигрывал что-то в карты. Я следил за ним несколько вечеров, но так и не понял, жульничает он или нет.
– Шерлок Холмс! Ты шпионил за ним? Как ты мог?
– Через тайный ход, там есть специальный глазок. В нашем доме таких мест немало. Когда я был ребенком, я прятался в потаенном месте у комнаты, где, как я рассчитывал, жила тетя Уилкс. И шумел там, чтобы она подумала, что здесь водятся привидения. Но я спутал комнаты или, может, перестарался, потому был пойман домоправительницей.
Джон затрясся от смеха.
– Ты не должен шпионить за другими людьми.
– А как еще я обнаружу то, что они не хотят говорить мне? – спросил Шерлок с негодованием. – И я же не подглядываю, скажем, за дамами, как они раздеваются… или что-то такое.
– Это лишь потому, что дамы тебе кажутся скучными.
– Это не так! Я нашел бы их весьма интересными, если бы они не были так неприятны, когда раздеваются.
Джон вновь фыркнул, а Шерлок раздраженно добавил:
– Ты понял, о чем я.
Шерлок был у Джона каждую ночь. Они этого никогда с ним не обсуждали, но для Джона это было лучшим временем суток. Сейчас Шерлок переплел свои пальцы с его и прижал их руки к своей груди, как он всегда делал, когда собирался спать.
– Мне нужно устроить, чтобы полковник сел спиной к глазку, и тогда я смогу разглядеть его карты, – сказал он, зевая. – Если он это сделает завтра, то я глаз не спущу с его рук. И могу прийти позже обычного.
Но случилось так, что на следующий вечер Шерлок и не вспомнил о картах.
– Что стряслось? – спросил Джон, когда, войдя в полдень на кухню, чтоб взять хлеба и сыра, увидел всеобщее замешательство.
– Да в хозяйском доме что-то неладное, – сказал ему Нэд. – Никто оттуда не выходил, и затем за полицией посылали. Те приехали, целых трое, потом снова уехали.
– Полиция! – сказал Джон, подумав, что Шерлок, что бы там ни случилось, непременно окажется в центре событий.
– Думаете, убили кого? – спросил Лэн, широко раскрывая глаза. – Может быть, лорд Шерлок случайно взорвал кого-то?
Мистер Грегсон, тревожась, сказал:
– Мне только что приказали экипаж приготовить. Чья очередь ехать в город? Быстро к Биллу, Дэви, лошадей оседлайте.
Несколько минут спустя появился лакей.
– Экипаж готовить не нужно, – сказал он. – Но его светлость собирался поехать в город.
– Хорошо, – ответила миссис Грегсон. – Найди мистера Грегсона, Джон, дорогуша, передай ему это.
Еще час прошел, но больше ничего слышно не было, и новых распоряжений им тоже не поступало. Потому мистер Грегсон, в конце концов, повелел отвести лошадей на пастбище.
– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил Том у Джона.
– Не знаю. Странно всё это, да? Ну, как бы там ни было, мне, наверно, расскажет лорд Шерлок… Если только виновник – не он, и его не запрут здесь до осени.
– Смотри, – сказал Том, внезапно прищурившись. – Там кто-то есть, Джон. Не мистер ли Андерсон?
Джон, всмотревшись, кивнул:
– Да, похоже, что это он, но… он одет не так, как обычно. Где его красивая форма?
– Может он все-таки едет к лорду Майкрофту?
– Но почему в таком виде? И к тому же пешком? И потом… ведь не было телеграммы из города, разве нет?
– Ну, по крайней мере, нарочных не было, никаких верховых – я же был на конюшне весь день. – Том нахмурился. – Ты же не думаешь.?
– Что?
– Что его рассчитали.
Джон взглянул на застывшую спину Андерсона, фигура которого становилась всё меньше по мере того, как тот удалялся.
– Рассчитали? За что? Что он мог натворить? Чтоб случилось такое, он должен был совершить что-то явно ужасное.
– Да, я не помню, чтобы граф кого-нибудь увольнял, – согласился Том. – Что ж, пойдем домой, может, там что-нибудь прояснится.
К чаю Энни, конечно, уже всё узнала.
– Это так интересно! – говорила она с сияющими глазами. – Мне всё-всё рассказала Элси, горничная. Один джентльмен, мистер Адер, собирался всю ночь играть в карты. И немного денег положил в кошелек, рассчитывая, что будет играть до тех пор, пока эти деньги не кончатся. Но он забыл кошелек в своей комнате. Он решил, что само Провидение поощряет его быть разумнее, и он, вместо карт, провел вечер в музыкальном салоне. Когда он пошел спать, то увидел, что его кошелька на столике нет, но подумал, что его камердинер просто переложил его на другое место. Утром он узнал, что его слуга кошелька не видел – его не было там, когда камердинер зашел вечером к мистеру Адеру. Поднялся большой шум, подозрения пали на мистера Андерсона, которого видели выходящим из комнаты с очень озабоченным видом, пока гости ужинали. И так как мистера Андерсона очень многие недолюбливают за его желчный нрав, то в защиту его никто не сказал ни единого слова, кроме…
Все буквально затаили дыхание.
– Ну, кого же? Кого?
– Кроме лорда Шерлока, – торжествуя, сказала Энни, наслаждаясь всеобщим вниманием.
Джон был столь же ошарашен, как все остальные: Андерсона, в самом деле, никто не любил.
– Лорд Шерлок сказал всем, что мистер Андерсон не мог взять кошелек, потому что его не было в доме в то время, хотя он не сказал, как он узнал это, а мистер Андерсон не ответил, где был. А затем лорд Шерлок сказал, что раз обвиняемого не было в том месте, где, как все полагают, он был, значит, главным подозреваемым должен стать обвинитель! – Энни сделала паузу, чтоб усилить эффект, и с радостью назвала того, кто пытался оговорить невиновного. – Это был Себастьян Уилкс!
– Вот так так! – Молодой Том присвистнул.
– Лорд Шерлок сказал, что следует поискать кошелек в комнате мастера Себастьяна, и что он совершенно уверен, что там обнаружатся тайники, где, скорее всего, отыщутся и другие вещи, пропадавшие за последнее время, о которых хозяева думали, что пропажа случайна.
– Как же это? – сказал Дэнни. – Мастер Себастьян, конечно, негодник, но ведь все мы знаем, как мучил он лорда Шерлока. А что, если лорд Шерлок и мистер Андерсон сговорились, чтоб отомстить ему?
Джон открыл было рот, собираясь гневно протестовать, но Энни опередила его.
– То же самое заявил и мастер Уилкс! Что любой мог зайти в его комнату, что ему всё это подбросили, и что он ни при чем. Но лорд Шерлок вытащил из тайника золотое пенсне и сказал: «Что, и это тоже? Полагаю, это принадлежит вашей матери, говорившей всего неделю назад, что она потеряла золотое пенсне. Полагаете, я частый гость в ее комнатах?» Так что мастера Себастьяна поймали с поличным, и ему пришлось признаваться во всём, что он сделал весьма неуклюже. Граф заставил его извиниться перед мистером Андерсоном, и затем очень искренне извинился сам перед всеми. Инспектор сказал, что, конечно, лорд Шерринфорд предпочтет со всем разобраться сам, и уехал. Но затем мистер Андерсон всех потряс, подав прошение об отставке. Он сказал, что служил дому Холмсов девять лет, и если теперь его слово ничего не значит, а слушают мальчика, всем известного лживым и скверным характером, то с него достаточно, и он лучше предложит свои услуги где-нибудь в другом месте, там, где узы между слугой и его господином еще не испорчены недалекими реформаторами. Или что-то еще в этом роде, но все были ошеломлены его речью. Граф, конечно, сказал, что весьма сожалеет об этом, и готов предоставить мистеру Андерсону наилучшие рекомендации к тому времени, как будет готов экипаж. Только мистер Андерсон был вне себя, и ответил, что сыт господскими милостями, и что лучше пойдет пешком, что он и сделал.
– Он, должно быть, рехнулся, – сказал Дэви. – Оставить такое хорошее место из-за уязвленного самолюбия?
– И обвинить во всем реформы лорда Шерринфорда? – добавил Молодой Том.
– А что стало с мастером Себастьяном? – спросил Джон.
– О, я не знаю, – ответила Энни, – Элси не говорила об этом. Он, наверное, получил нагоняй.
– Лучше бы получила нагоняй его задница, – проворчал Молодой Том, и Джон с ним горячо согласился.
Все еще какое-то время обсуждали случившееся. Джон подумал, что это было самое захватывающее событие, которое происходило в поместье, с тех пор, как Шерлок отравил своего гувернера. («Нет, это произошло по чистой случайности», – утверждала потом миссис Грегсон).
Преступление, кара, постигшая столь нелюбимого всеми мастера Себастьяна, проницательность Шерлока, глупость мистера Андерсона – теперь лорду Майкрофту нужно будет найти нового камердинера, – всё это обсуждалось снова и снова, так что слуги засиделись за ужином дольше обычного.
Джон умирал от желания услышать, что скажет обо всём этом Шерлок, и он не был разочарован. Тот так торопился рассказать ему о своем триумфе, что забрался к нему в окно почти сразу, как Джон вошел в свою комнату.
– Я увидел, что ты зажег свет, – сказал Шерлок, чуть задыхаясь. – Ты уже слышал?
– Только немного, расскажи мне всё, – ответил Джон, зная, что Шерлок поведает ему все детали. Он с удобством уселся на кровати и смотрел, как Шерлок вышагивает по его крошечной комнатке. Глаза его сияли, и он оживленно жестикулировал, рассказывая о своих хитрых дедукциях.
– Но если мистер Андерсон был в деревне, почему он не сказал об этом? У него могли быть неприятности из-за того, что он отсутствовал, но вряд ли его бы уволили, и уж, конечно, не арестовали бы.
Шерлок замолчал, тронул пальцами подбородок и задумчиво посмотрел на Джона.
– Разумеется, нет. Так что если он не сказал об этом, то не для того, чтобы защитить себя, а по другой причине. Так какой же могла быть эта причина?
– Он защищает кого-то другого? Кого-то, с кем он встречался в деревне, – Джон подумал о мужчине, которого арестовали прошлой зимой, и понадеялся, что тусклое освещение скроет его румянец. – С женщиной, чья семья не одобрила бы?
– Или?
Джон тряхнул головой, надеясь, что Шерлок не имеет в виду того, о чем Джон старательно пытался не думать.
– Замужняя женщина, Джон. Салли Донован, если быть точнее.
– Салли Донован! – Джон знал владельца паба, Салли была его женой, и муж был почти вдвое старше нее. Но ведь нередко случалось, что такие браки были счастливыми.
– Салли не хотела выходить замуж за Донована, но мать заставила ее. Хотя, честно признаться, я не вижу, что такого Салли нашла в Андерсоне…
– А почему она это сделала?
– Что? Встречалась с Андерсоном?
– Нет, почему ее мать заставила ее вступить в этот брак?
– Ах, это. Ее мать служила горничной в одном знатном доме. Сын хозяев соблазнил ее, и, когда это обнаружила его мать, то служанку выгнали без какой-либо помощи или рекомендаций. Моя мать знала эту историю, и она помогла той женщине получить работу деревенской швеи и удобный статус вдовы. Когда Салли подросла, я думаю, ее мать опасалась, что ее происхождение помешает ей выйти замуж, и поэтому заставила ее принять первое же предложение.
– Какой ужас, – сказал Джон, с интересом выслушав эту историю. – И часто такое случается?
– Ну, точно не в Шерринфорд-холле. Ты видел, чтобы Майкрофт соблазнял горничных?
– Эээ… нет, – признал Джон, вспомнив то, с каким вежливо-спокойным лицом лорд Майкрофт танцевал с поварихой. – Предполагаю, что ты тоже такого делать не будешь?
Шерлок несколько раз быстро моргнул, а затем сказал:
– Давай вернемся к моей истории…
Джон выслушал его до конца, который в изложении юного лорда был даже более драматичным, и затем сказал искренне:
– Это было великолепно. Ты такой умный!
– Да. Ведь, правда? – счастливо отозвался Шерлок, плюхаясь на кровать рядом с Джоном. – Я хотел бы когда-нибудь стать детективом, но не думаю, что эта профессия в списке приоритетов моего отца.
– А что с Себастьяном?
– Ему запретили выходить из его комнат, и, я уверен, у него будет долгий разговор с моим отцом, после того как гости уедут. Вероятно, он будет хныкать и придумывать себе оправдания. Я знаю, почему он сделал это: я слышал раньше, как он приставал к своей матери, чтобы та просила увеличить ей пособие. Он сказал, что ему нужно больше денег, чтоб он был наравне с другими мальчиками в Итоне.
Презрение в голосе Шерлока было совершенно отчетливым.
– Не легче ли ему было бы просто подружиться с тобой?
Шерлок посмотрел на него.
– Деньги могут сделать тебя весьма популярным, Джон. Но не думаю, что это верно в моем случае. Дружба со мной вряд ли поможет кому-нибудь улучшить его социальное положение.
– Ах, вот как, тогда я передумал. Отправляйся спать в свою комнату, – сказал Джон.
Но когда он увидел, как застыл Шерлок, то сразу же добавил:
– Господи, да я пошутил! Ну же, Шерлок! Ты, наверное, очень устал, если мог поверить в такое. Ну, давай, забирайся в постель.
По мере того, как близилось время разлуки, Шерлок становился всё печальней и тише, иногда беспричинно огрызаясь на Джона, но чаще цепляясь за него так, словно бы опасался, что его друг растворится в воздухе. Джон знал, что часто Шерлок долго лежит с открытыми глазами, перебирая в руке пальцы Джона, уже после того, как тот засыпает. Иногда по утрам Джон обнаруживал, что Шерлок и вовсе не спал. Или спал урывками, весьма беспокойно, и всё время разворачивался во сне так, чтоб зарыться лицом в шею Джона, и вцепившись в его рубашку.
Джон устраивал все более долгие прогулки верхом, надеясь отвлечь его от тяжелых мыслей. В один славный и жаркий день они отправились в карьер, где смогли вдоволь поплавать в глубоких голубых водах бассейна. Они так задержались, что на обратном пути пришлось всю дорогу скакать, замедлившись лишь тогда, когда вдали показались стены поместья.
– Интересно, какая там глубина? – спросил Шерлок, продолжая тот разговор, что они начали у карьера. – Высоту дерева можно определить по длине его тени. Возможно, есть способ измерить и глубину бассейна?
– Тебе стоит спросить это у мистера Брука. – Они свернули на боковую дорогу, которая была более узкой, и что-то вдруг привлекло внимание Джона. Он оглянулся, щурясь от яркого солнца.
– Или, возможно, подойдет такая веревка с узлами, расположенными через определенные интервалы, – продолжал размышлять Шерлок. – Как они делают это в море? Джон?
Тот почти не слушал его, ощутив неприятный и настораживающий холодок: что-то было неправильно. Позади них были незнакомые три всадника, выглядевшие весьма неприятно. Но ведь это и была та причина, по которой его отправляли сопровождать лорда Шерлока? В поместье ходили слухи о юном отпрыске благородной фамилии, которого похитили в Суффолке.
– Джон, да ты меня слушаешь? – воскликнул нетерпеливо его собеседник.
– Шерлок, – тихо сказал ему Джон. – Послушай меня. Сзади нас трое всадников. Нет, не оглядывайся. Я не хочу, чтоб они поняли, что мы их заметили. Может быть, ничего плохого и нет, но нельзя рисковать.
– Те ворота, – сказал тут же Шерлок, – Там, где спрятан вход. Они близко. Мы поскачем туда, прямо вон за тем поворотом.
– Хорошо, Шерлок. Отлично. Значит, сразу, как подъедем туда, ты во весь опор поскачешь к воротам…
– Мы поскачем к воротам…
– Нет, поскачешь ты. Замолчи и слушай меня. Ты поскачешь туда как можно быстрее. Ты исчезнешь из вида на какое-то время, но если мы оба поскачем туда, то они поймут, что мы их заметили. Я поскачу за тобой по этой дороге, но ты вырвешься вперед. Они поскачут за мной, и когда они поймут, что ты свернул с дороги и поскакал напрямую к стенам, ты будешь уже в безопасности, на своей земле, и сможешь позвать на помощь.
Они продолжали ехать в том же самом темпе. Стук копыт за их спинами становился ближе. Джон напрягся, заставляя себя не смотреть назад.
– Я не могу… – Юный лорд затряс головой.
– Шерлок, – прошипел Джон сквозь зубы. – Им не нужен я, нужен – ты. Так что богом клянусь, если ты не сделаешь то, что говорю тебе, то я всё расскажу твоему отцу, и он больше не позволит тебе выезжать, пока ты не станешь таким же старым как ваш Старый Том.
Они добрались до небольшого поворота, и Джон услышал в отдалении крик: «Хей!», с которым догонявшие их мужчины пришпорили лошадей.
– Я ненавижу тебя, – сказал Шерлок, чуть не плача, а Джон наклонился и, ударив Сирсу по крупу, крикнул: – Пошла!
В то же время он натянул поводья своей лошади и немного притормозил, молясь про себя, чтобы Шерлок сделал то, что ему было велено. Несколько мгновений он не слышал ничего, кроме цоканья копыт своей лошади, потом понял, что Шерлок подчинился, свернул с дороги. Джон знал, что Сирса была очень резвой лошадью, и он бы услышал ее, если бы она всё еще скакала по дороге. Со смесью облегчение и ужаса он услышал позади себя шум приближающихся всадников. Они поддались на их трюк, но скоро они догонят его. Гермес уже выдыхался, а лошади незнакомцев скакали быстрее, чем Джон ожидал. Он прикинул свои шансы, взглянул на дорогу и ударил пятками лошадь. Гермес рванул вперед – недостаточно быстро, чтоб уйти от погони, преследователи были уже рядом, – но достаточно быстро, чтобы вскоре он оказался на перекрестке, от которого напрямую шла дорога к Шерринфорд-холлу. Здесь он и остановился и развернул свою лошадь, так, чтобы перекрыть им путь.
