Текст книги "Мороз на земле (СИ)"
Автор книги: Chryse
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Обычно этот термин использовался в случае, когда взрослый негодяй совращает/похищает невинного ребенка. Преступное деяние, безусловно, а не отношения равноправных и добровольных партнеров.
========== Глава 15. Да светит свет ваш пред людьми. Часть 2. ==========
Утром, когда Минчин грубо разбудил их своими криками, Джон был рад тому, что спали они на полу, и ему не пришлось падать с кровати, но уже не так рад, когда встал на ноги. Его ребра и челюсть были в синяках и болели, а глаз заплыл. Шерлок сочувственно посмотрел на него, хотя и его запястья были сплошь в синяках. Джон хмуро подумал, не будут ли их новые друзья настроены по-другому наутро, когда посчитают свои синяки, однако, когда они вышли к завтраку, Тэнк бесцеремонно освободил для них место, спихнув со скамьи парочку своих прихвостней.
– Валите отсюда, тут будут сидеть Уотсон и Севен (англ. seven – семь).
– Стивен, – поправил его Шерлок до того, как Джон смог остановить его.
– Нет, Севен. Вы не можете оба быть Уотсонами, и ты в семь раз умнее обычного парня.
Шерлоку польстило новое имя.
– У меня теперь есть преступная кличка*, – сказал он Джону.
– Это прозвище на все случаи жизни? – спросил Джон. – Гляди в оба, когда будешь работать на складе. Меня может не оказаться рядом, когда воры, укравшие картошку, не так сильно впечатлятся твоим умом, как Тэнк.
– Ты работаешь в кладовых? – спросил Тэнк, приятно удивленный. – Превосходно. Я знал, что ты стоишь этих хлопот. Посмотрим, сможешь ли ты принести нам выпивку.
– Как я смогу это сделать?
Тэнк показал ему семь пальцев и сказал:
– Ну, ты придумаешь, как.
Умнее в семь раз или нет, но Джон ощутил почти боль, когда пришло время расстаться с Шерлоком. Он боялся за него. Кроме того, вчера они впервые на короткое время расстались за последние месяцы, а после вчерашней ночи…
Однако Шерлок был умен, находчив, и он сам горел желанием побыстрее оказаться в кладовых, чтобы приступить к разгадке тайны украденного картофеля, поэтому Джон попытался отвлечься от пугающих его мыслей, когда последовал за Майком в больницу.
Вскоре он стал слишком занят, чтобы беспокоиться о Шерлоке. Больница была большой и переполненной, и Молли едва успела всё им показать, как они включились в работу.
– Есть отдельные палаты для мужчин и женщин, – рассказала им Молли, – отделения для тяжелых больных, тех, кто находится в критическом положении и для хирургии. Родильное отделение у нас отдельно, там работают повивальные бабки, но они также пользуются нашими кухнями и медикаментами. У приюта есть свое собственное детское отделение, но у нас тоже есть детский прием для городских детей.
И они приступили к работе.
Джону больница понравилась. Работа была трудной, а временами эмоционально тяжелой: он провел много времени, пытаясь накормить кашей больных, но это того стоило, и пациенты были так благодарны за малейшее внимание к ним.
Когда прошло несколько недель, и Джон и Майк доказали, что они справляются со своими обязанностями, старшая сестра стала показывать им, как измерять пульс и температуру, и как читать рецепты доктора, что дало им обоим ощущение своей значимости.
Шерлок, тем временем, довольно неплохо проводил время в кладовых.
– Там огромные подвалы, – рассказывал он Джону. – Они довольно старые, старше, чем это здание; полагаю, здесь когда-то было аббатство. Некоторые из них отгорожены, но я думаю, что нашел способ туда пробраться. Жду возможности попробовать это.
– А что насчет украденной картошки?
– О, с этим я давно уже разобрался. Сейчас я пытаюсь придумать, как нам это использовать.
– Разве не надо рассказать об этом мистеру Темплу?
– Конечно, нет. Чем это поможет нам? Я пытаюсь разыскать то, что будет нам полезно.
Джон усмехнулся. Они прислонились к стене в зале, где только что закончился обед.
– Ну, расскажи мне тогда об этой картошке.
Шерлок выпрямился, довольный тем, что сейчас он поделится радостью от своих открытий и изысканий.
– О, ну там не только картошка была. Там было и многое другое, им даже удалось провернуть то, чего я пока не могу, – украсть джин.
– Но как?
– Большая часть работ на кухнях выполняется учениками, как я, у всех разная степень умений и опыта, и за ними наблюдают два младших работника, которые лишь недавно заняли эти должности.
– В больнице дела обстоят точно так же, – согласился Джон.
– За всем наблюдает Старый Петерс, который работает там, наверное, со времен Нормандского завоевания**, и который знает каждый дюйм кладовых. Но это не значит, что он знает и о подвалах, как я уже говорил. Он знает свою территорию так хорошо, что мне потребовалось целых три дня, чтоб понять, что он слеп! Он стоит у ворот во время каждой раздачи и считает продукты, которые поступили, он помнит все: где, что, когда и в каких количествах должно быть. Но вот чего он не может делать, так это читать приказы, которые подписывает.
– И что, неужели там никто не ворует? Может, нас обманывают поставщики?
– И да, и нет. Если я во всем разобрался за несколько дней, то любой из работников тоже мог это сделать, потому я сильно уверен, что двое из них тоже в деле – они могут следить за тем, чтоб число продуктов, которые Старый Петерс считает, соответствовало декларации, но отличалось от того, что им выдавали поставщики. Думаю, что излишек они отлично потом сбывают.
– И с джином они это делают?
– Нет, там всё хитрее. Школа заказывает довольно много джина, потому что мистер Темпль – алкоголик…
– Что, правда? – Джон думал, что все пьяницы должны быть похоже на его зятя, громогласного драчуна.
– Ну, это же очевидно. И многие из персонала тоже любят джин. Недавно заказ был увеличен, потому что мистер Темпль теперь больше пьет. Просто удивительно, Джон, чему можно научиться в кладовых. Мистер Гэмфилд, старший инспектор, забирает себе все банки с салом, которые отсылаются прямо в его комнату.
– Но зачем?
Шерлок некоторое время смотрел на него, прикусив губу, а затем сказал:
– Неважно. Так вот, о джине. Два работника берут джин, отливают половину в пустые бутылки и разводят водой, а затем отправляют их мистеру Темплу, как обычно, а тот пьет слишком сильно, чтобы заметить разницу. И он только увеличивает свои заказы джина. Затем они прячут напиток в особом месте, в той части подвала, которая не используется; там есть старый лаз, который выходит на реку. Я еще не видел этого, но, думаю, они делают это по ночам. Уверен, они продают джин продавцам, которые подплывают туда на лодке.
– Это довольно умно, – сказал Джон. – Так что тебя удерживает от того, чтобы это раскрыть? Или ты пытаешься придумать способ, как присвоить себе часть добычи, раз уж ты теперь входишь в преступную банду?
Джон шутил, но Шерлок не улыбнулся.
– Да, – ответил он. – Только нужно придумать, как это сделать без того, чтобы школу покидала картошка, масло и мясо. Джин – это одно, но я не хочу отбирать еду у голодных.
– Но почему просто не раскрыть их и не покончить с этим?
– Я думал об этом, – сказал медленно Шерлок. Он смотрел на комнату, полную мальчиков, но взгляд его был отдаленным. – И думал серьезно. Что я просто останусь здесь, до тех пор, пока я не стану взрослым, официально. А потом я мог бы уехать в Лондон и стать детективом. Теперь некому остановить меня. Я ведь никогда не стремился стать лордом Шерринфордом, и сейчас не хочу, хоть, конечно, мысль о том, им станет мой ничтожный кузен, вызывает у меня тошноту. Но я не могу бросить всё, за что отдали жизнь мой отец и Майкрофт. Не теперь, когда я столько видел и пережил. И когда я знаю, кто наши враги. Потому я должен остановить их – остановить Мориарти, – а для этого нам нужны деньги, чтоб потом сбежать и добраться до Франции, и это единственный способ, который я вижу пока, чтобы сделать это.
– Хорошо, – сказал Джон. Они помолчали минуту. – Я с тобой, что бы ни случилось, ты знаешь это.
– Да, – сказал Шерлок, глядя на Джона своими яркими пронзительно-голубыми глазами. – Я это знаю.
– А теперь расскажи мне о сале, я знаю, когда ты что-то скрываешь.
– Я не говорю тебе потому, что ты не хотел бы слышать об этом, – сказал юный лорд, избегая смотреть на него.
– Шерлок, – терпеливо ответил Джон. – Может, я сам решу, хочу я это знать, или нет?
– Изволь. Гэмфилд инспектирует спальни маленьких мальчиков. По ночам он их совращает, и ему нужно масло для смазывания.
– Ох, – выдохнул Джон. Ему очень не хотелось признать, но об этом он, действительно, предпочел бы не думать. Плохо было уже то, что старшие мальчики занимались этим, он слышал их по ночам, от этого было не укрыться, как бы крепко ни затыкал он уши. – Так поэтому Лео попросил тебя достать…
– Да.
Джон подумал немного, нахмурившись. Лео был самым мягким парнем из окружения Тэнка.
– Но это… я думал он не делает этого, потому что младшие мальчики не боятся его. Ведь они бы старались держатся подальше, если б он проделывал это с ними.
– Ну, конечно, они не боятся его, – Шерлок посмотрел на Джона так, как будто тот обвинил Лео в поджоге. – Он никому не делает больно.
– Но ведь ты только что сказал…
– О боже мой, ты настолько же слеп, как упрям? – фыркнул Шерлок, и, отвернувшись, торопливо ушел.
Джон чувствовал себя в полном замешательстве. Он посмотрел туда, где Лео сидел вместе с Пипом, еще одним членом шайки Тэнка, только не из ближнего, а дальнего круга, высоким молодым человеком с шоколадно-темными ласковыми глазами и приятной улыбкой. Когда Пип улыбался, на его щеках образовывались симпатичные ямочки. Он и сейчас улыбался, глядя на то, как Лео что-то говорит ему. Лео тоже улыбнулся в ответ, так, что его длинное лошадиное лицо преобразилось и стало даже красивым.
Джон моргнул. Неужели Шерлок имел в виду… а что он имел в виду?
Джон привык думать, что-то, что происходит между мужчинами, обязательно должно быть актом насилия. Он внимательно поглядывал на Лео и Пипа весь остаток вечера. Этой ночью Шерлок лег так, чтоб не касаться Джона, он лежал, отвернувшись, и натянутый как струна, а Джон слушал звуки, доносящиеся из стоящей неподалеку постели Пипа.
А они ведь другие, внезапно подумал он.
Звуки, которые он слышал, были не теми, которые раздаются, когда один из участников наслаждается, а второй страдает от боли. Звуки были настолько мягкими, что он едва мог расслышать их, но, определенно, он слышал в них нежность, а финальный довольный стон принадлежал явно Пипу.
Джон почувствовал, как пылают щеки, а кровать показалась вдруг слишком узкой. Он понял, что так же сильно пытается услышать хоть что-то, как раньше пытался этого избежать.
Пара неподалеку, определенно, целовалась. Через какое-то время он услышал, как Лео выскользнул из постели Пипа и отправился на свою кровать, которая, согласно иерархии спальни «В» располагалась дальше.
Стало тихо.
Джон лежал неподвижно, очень явственно осознавая присутствие Шерлока совсем рядом с ним, и тот тоже не спал…
Часть его хотела спросить Шерлока обо всем этом, но другая, бОльшая часть, чувствовала, что это может быть опасным, хотя он и не мог бы точно сказать, почему. Ему было неловко и стыдно. Когда ему стало совсем неуютно, и он лег на спину, он вдруг вспомнил слова Молодого Тома, который когда-то, давным-давно, ему рассказывал: «Некоторые, говорят, друг за другом ухаживают, как девчонки. Стишки пишут друг другу, и всё такое».
То, что происходило между Пипом и Лео, было лишь потому, что вокруг сейчас не было доступных для ухаживания девчонок? Том так полагал… Но ведь Лео не нужно было быть нежным и мягким, он мог просто взять то, что желает…
Джон долго смотрел в темноту этой ночью, а когда, наконец, его потянуло в сон, то он знал, что Шерлок с ним рядом продолжает лежать без сна.
– Хочешь выйти наружу?
Джон поднял голову в удивлении. Он был почти рад тому, что Шерлок стал избегать его с той их почти ссоры несколько дней назад. Обычно они проводили драгоценные воскресные дни, выходя во внутренний двор, пока воздух не становился совсем непереносимым, но сегодня Шерлок куда-то пропал, и Джон решил почитать немного. А теперь вот Шерлок вдруг оказался рядом, в полностью застегнутой куртке, и охваченный неким скрытым волнением.
– Конечно, – сказал Джон, поднимаясь на ноги. – Я только возьму свои вещи.
Холодный ветер на улице приносил уже привычную горечь, но во внутреннем дворе всё равно было много мальчиков, бегающих и хватающих друг друга за шапки. Ветер разогнал тучи, что было приятно само по себе, хотя и заставило глаза Джона слезиться. Шерлок в Бартсе пока держался; было ли это результатом чуть лучшего воздуха, легочных капель или просто удачи, Джон не знал. Но это вселяло надежду.
Шерлок повел их к углу возле реки, где стена хоть немного прикрывала от ветра.
– Я нашел путь в закрытые части подвалов, – радостно сообщил он. – И догадайся, что я там нашел.
– Тайник с золотом? – в надежде спросил его Джон. – Могилу короля Артура?
– Могила короля Артура в Гластобери, все это знают. Нет, я нашел винный подвал. Смотри! – Шерлок вытащил из-под куртки покрытую пылью бутылку, на которой красовалась какая-то этикетка.
– Винный подвал? – Джон смотрел на этикетку, пытаясь прочесть слова. – Шаааа-то… Это что, по-французски?
– Конечно, это французский. На вот, попробуй. Я открыл бутылку в подвале, чтобы убедиться, что вино не прокисло, а затем вновь закупорил пробкой.
Джон, чувствуя себя неуверенно, осторожно глотнул из горлышка. Он очень редко пил вино. Лорд Шерринфорд всегда отправлял несколько бутылок в комнаты слуг на Двенадцатую ночь Рождества, что было также и днем рождения Шерлока, но вина обычно не хватало на всех. То вино, которое он пригубил сейчас, не показался ему очень уж хорошим – вкус был вяжущим, и его, казалось, нужно долго жевать, словно кожу. Он сделал еще глоток.
– Замечательное, не правда ли? Я не особенно люблю вина, мне трудно понять, зачем людям вещи, которые их замедляют, но меня учили в них разбираться, и вот это вино – очень достойное.
– Наверное, – сказал Джон. – Но я все-таки думаю, что слиток золота был бы полезнее.
Шерлок, нахмурившись, посмотрел на него.
– Джон, это и есть слиток золота. Неужели ты не понимаешь? Такое вино отец выставил бы на стол, принимая гостей – очень важных гостей. Оно старое и очень редкое, а учитывая, что торговля с Францией сейчас очень осложнена, то цена на такое вино будет даже выше обычной. В Бартсе, определенно, никому не нужно пить больше, чем они уже пьют, потому продажа вина никому не пойдет во вред.
– Доктор Вудкорт говорит, что больным иногда требуется немного вина, – сказал молодой санитар.
– Джо-о-н. На те деньги, которые можно выручить за эту бутылку, мы сможем купить по бутылке вина каждому пациенту. Включая детей. Мы сделаем большое пожертвование, когда уберемся отсюда, если это успокоит немного твою беспокойную совесть.
– О-о-о, – протянул Джон, осторожно возвращая бутылку Шерлоку. – Тогда сам ее и держи, я теперь боюсь уронить. А как ты собираешься провернуть всё это? Ведь ты же не можешь пойти прямо к мистеру Темплу и попросить у него экипаж, чтобы ты побывал у торговцев винами?
– Все кусочки картины на месте, – сказал Шерлок, закупоривая бутылку. – Мне просто нужно подумать, как их связать. У меня есть вино, а у Эла и Норба – связи. Но при этом мне нужно как-нибудь отвлечь их от нашего товара, чтоб они прекратили воровать еду, но при этом сделать так, чтобы они поделились с нами своими знакомствами.
Джон поднял руки, сложив вместе семь пальцев, как некогда это сделал Тэнк.
– Уверен, что ты придумаешь. Ты же Севен! А что ты будешь делать с излишками?
– Отдам Тэнку, конечно. Жаль отдавать ему столь дорогое вино, он еще и скривится, что это не джин, но это вино всё равно порадует его и других. Я сделаю это всё к Рождеству. И тогда мы с тобой откроем бутылку и осушим ее до дна.
Примечания автора:
Первый медицинский колледж для женщин был открыт в Филадельфии в 1850 году (на деньги, конечно, таких печально известных задир XIX века, как квакеры). В Англии, Ирландии и Шотландии колледжи для женщин были открыты позднее, но к хирургии женщины всё равно допускались с большими ограничениями. В Америке с этим было попроще из-за постоянно растущего (бедного) населения.
Астма была описана в медицинской литературе с тех пор, как эта литература начала свое существование. Но какое-то достойное лечение не было доступно до ХХ века. Легочные капли, вероятно, содержали ингредиенты, которые, по большей части, не приносили пользы, например, такие, как экстракт медуницы. Это растение считалось помогающим при легочных заболеваниях по той простой причине, что его цветки напоминали по своему виду легкие. В тоже время, медуница – это мягкое противовоспалительное средство, и поэтому оно, наверняка, не причиняло большого вреда.
* В оригинале Шерлок использует французское a nom de guerre – «псевдоним»
** Нормандское завоевание Англии (англ. Norman conquest of England) – вторжение в 1066 году в Англию армии Вильгельма Завоевателя, герцога Нормандии, и последующее подчинение страны.
Завоевание Англии началось с победы нормандцев в битве при Гастингсе в 1066 году, после чего герцог Вильгельм стал королем Англии.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%BE%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D0%B7%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B5%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%90%D0%BD%D0%B3%D0%BB%D0%B8%D0%B8
========== Глава 16. Колыбель ядовитых туманов. ==========
Комментарий к Глава 16. Колыбель ядовитых туманов.
Примечания автора:
Небольшая заметка насчет времени действия. В начале этой главы Джону 18, а Шерлоку почти 16. Я использовала конец сентября, как дату рождения Джона, ну, а для Шерлока это традиционно 6 января.
Шерлоку не удалось привести свой план в исполнение к Рождеству, потому что он заболел. Три ночи он тяжело кашлял, а на четвертую, когда пришел к медсестре за легочными каплями, его дыхание было столь затрудненным и хриплым, что она отправила его прямо к Джону с другой карточкой, приколотой к вороту.
– Не понимаю я этой страсти к запискам, – пожаловался Шерлок между приступами кашля, пока шел за Джоном и Майком в больницу. – Я абсолютно способен описать свои собственные симптомы, даже если бы они не были так очевидны, что каждый идиот мог бы их увидеть с первого взгляда.
– Возможно, это для того, чтобы мальчики не халтурили, – предположил Майк. – А то так бы половина парней отлынивала бы от работы, ссылаясь на то, что они больны, а доктор и так сильно занят.
– Я бы никогда… – начал было Шерлок с негодованием, но его снова прервал сильнейший приступ кашля, который оставил его совсем без дыхания и он не смог закончить фразу.
Джон надеялся, что Шерлоку предпишут несколько дней отдыха и еще больше легочных капель, но вместо этого его положили в легочное отделение, отчего Шерлок чувствовал себя совершенно несчастным. Джон делал всё, что в его силах, чтобы помочь: находил для него дополнительные подушки и одеяла, приносил книги из школы, но Шерлок был достаточно болен, чтобы ему было там неудобно, и не настолько болен, чтоб смертельно не заскучать.
– Сэр, почему ему не становится лучше? – решился спросить Джон однажды в полдень. Это был день после Рождества, и доктор Вудкорт проводил свой дневной обход, сопровождаемый Молли, которая делала записи в своей книжечке.
– Ах, – доктор Вудкорт улыбнулся ему. – Ты просто привык к другим пациентам в этом отделении, у которых всё обычно идет по определенной системе: они заболевают, их состояние ухудшается, затем следует кризис, и они либо сдаются болезни, либо выживают с последующим выздоравливанием. Это потому что большинство наших пациентов страдают от инфекционных заболеваний, особенно в зимнее время года. Но в данном случае нет никакого заражения. У твоего кузена просто слабые легкие, и эту болезнь еще называют астмой.
– Это так… – Шерлок снова закашлялся. – Ко мне приходил раньше врач, когда я был моложе, и он говорил то же самое.
– Да. Ты рассказывал мне, что когда был ребенком, всё было хуже, и с тех пор ты стал ощущать улучшение, что довольно типично для подобных случаев. У нас много таких детей в детских палатах, не так ли? – кивнула Молли. – К несчастью, грязный воздух очень вреден для слабых легких, как ты, наверное, знаешь, если жил когда-нибудь не в городе.
– Я был здоров несколько лет, – сказал Шерлок и сделал паузу, чтобы откашляться в свой платок. – До того, как я попал в Бластбурн.
– Он кажется таким изнуренным, сэр, – не отступался Джон.
– Те медикаменты, которые мы используем, чтобы простимулировать легкие, также стимулируют и ум, к сожалению. Это ведь так? У тебя есть проблемы со сном?
Шерлок пожал плечами:
– Я кашляю всю ночь так, что грудь начинает болеть, и я не могу нормально лечь. Так что я всё равно не сплю хорошо.
Доктор Вудкорт взглянул на записи у изножья кровати Шерлока.
– Я выписал тебе настойку, но мне сказали, что ты ее не пьешь.
– Я выпил ее в первую ночь. Но мне стало лишь хуже. Голова была тяжелой и мутной. Я проснулся ночью, и Джона не было рядом, я ощутил, что голова закружилась, и меня стошнило в таз. Мне это не нравится. – Шерлок вынужден был остановиться, чтобы перевести дыхание, и Джон положил свою руку на его тонкое плечо. Он не знал об этом.
– Ну, это не то, чего мы хотим. Я пропишу тебе другое лекарство – на основе меда, и что-нибудь, чтоб смягчить боль в твоей груди. Тошноты от этого быть не должно. – Улыбка доктора Вудкорта была доброй, и Шерлок улыбнулся в ответ; это была первая его настоящая улыбка, которую Джон видел с тех пор как, он попал в больницу.
Джон, однако, всё еще не мог успокоиться.
– Так вы уверены, вы не думаете, что у него…
– Чахотка? Нет. История болезни, анализы, всё говорит против этого. Покажи-ка мне свой платок.
Шерлок удивленный и немного смущенный протянул ему свой влажный носовой платок.
– Видишь Джон, здесь небольшое количество слюнной жидкости, и она не гнойная, а также нет крови. Твой кузен очень худой, но если не брать это во внимание, он здоров и силен, его просто нужно чуточку откормить. – Доктор Вудкорт сделал еще одну запись в бумагах. – Мы принесем тебе что-нибудь вкусное, и ты это съешь, хорошо? И тогда твой кузен не будет так о тебе волноваться.
– Хорошо, – согласился Шерлок.
Доктор Вудкорт вернул бумаги на место и спросил:
– Ты закончил со своими обязанностями, Джон?
– У меня сейчас перерыв на чай, сэр, но я вернусь через несколько минут.
– Очень хорошо, – доктор Вудкорт улыбнулся на прощание и двинулся к следующей койке, Молли последовала за ним.
– Я принесу тебе завтра чистых носовых платков, а эти отдам в стирку, – сказал Джон Шерлоку.
– М-м-м, – Шерлок всё еще наблюдал за Молли. – Он обучает, ты знаешь?
– Молли?
– Да. Вот почему она делает записи, он также советует ей, что потом почитать из литературы. И, должно быть, снабжает ее книгами. – Шерлок сделал паузу, чтобы вздохнуть. – Тебе следует спросить. Он мог бы и тебя обучать.
– О, нет, я не могу, – тут же ответил молодой санитар.
– Джон, – сказал Шерлок раздраженно. – Тебе не хватает уверенности в себе, а не интеллекта. Нет никаких причин, почему ты не можешь читать медицинскую литературу под его руководством.
Джон с нежностью посмотрел на него:
– Я польщен, но Севен у нас ты, а не я. И мы оба знаем это.
– Я – единственный Севен в своем роде. Но ты, по меньшей мере, файв (англ. five – пять). А большинство других докторов, с которыми я встречался, еле тянут на ту (англ. two двойка). Так что, спроси.
Джон видел, что Шерлок очень устал, и ему тоже надо было возвращаться к работе.
– Я об этом подумаю. А сейчас дай я поправлю твои подушки немного, а затем постарайся отдохнуть, хорошо? Принести тебе новое лекарство вечером?
– Я об этом подумаю.
Шерлок позволил Джону взбить подушки и уложить их так, чтобы он лег на бок, как ему казалось удобней всего, а затем подоткнуть ему одеяло.
– Прости, что сегодня меня с тобой не было. Когда ночью ты проснулся с головокружением.
– Я хотел бы, чтобы ты был рядом каждую ночь, – пробормотал Шерлок. Он закашлялся, прижимая платок к губам, и закрыл глаза.
Джон ласково похлопал его по спине, оглянулся, чтобы посмотреть, не видит ли кто-нибудь, и сказал:
– Поспи немого, и ты вернешься к нам в спальню быстрей, чем заметишь.
В Рождественскую ночь Джон вызвался помогать в ночной смене, так что персонал, который обычно следил за мужскими палатами, смог отправиться на вечеринку в ординаторской*.
– Ты уверен? – спросил Эббот. – Пропустишь весь праздник в Бартсе.
– Лучше я здесь побуду, присмотрю за своим кузеном, – честно признался Джон. Праздник только напомнил бы ему прошлый год, и друзей, которых было уже не вернуть, и тех, о чьей судьбе ему было ничего не известно.
– Ну, по крайней мере, загляни потом что-нибудь перекусить. А то ведь не позавидуешь.
Джон завершил свой обход, оставив палату, где лежал Шерлок напоследок, и, наконец, пришел туда, когда было уже довольно поздно. Шерлок не спал; он сидел на своей койке, обхватив колени, и глаза его блестели в тусклом полуночном свете. Джон мог видеть, как мускулы его шеи напрягаются при каждом вздохе. Он выглядел очень истощенным и больным. И одиноким – пока не увидел Джона. И тогда свет его улыбки мог сравниться со светом Вифлеемской звезды.
– С Рождеством, – прошептал Джон. – Подвинься, я принес тебе подарок.
Шерлок слегка передвинулся и Джон, скинув ботинки, сел с ним рядом. Он положил на колени завернутый в салфетку узелок, в котором, когда развернули его, оказался рождественский пирог.
Шерлок просиял.
– Пирог! А ты поел уже?
– Да… там было много в ординаторской, принесли богатые дамы. Они предложили мне взять второй пирог и съесть его позже, так я, конечно, взял его для тебя.
Шерлок ел пирог медленно, наслаждаясь сладостью и слизывая крошки со своих пальцев.
– А у меня нет для тебя подарка. Я хотел принести бутылку вина, чтоб отпраздновать то, как осуществится мой план, – тебе бы он понравился.
– Мне достаточно просто быть с тобой. Мы не проводили Рождество вместе с того нашего первого года.
– Правда, – Шерлок закашлялся и положил голову на плечо Джона. – Спой мне ту песню снова, ту, что ты пел в тот год?
– Что? “Мороз на земле”? Ты же знаешь, что это не рождественская песня, да?
– Это наша песня, – сказал Шерлок. – Случились плохие вещи, но ты начинаешь сначала, ведь она об этом? Я вернусь к своему плану, когда мне станет лучше, и мы еще выпьем с тобой вина.
– Обязательно, – подтвердил Джон. Он замер в нерешительности, а потом всё же сдался и погладил шелковистые волосы Шерлока, обвив его руками. Он мог чувствовать, как в худой груди Шерлока что-то хрипит: как трудно ему дается каждый короткий вдох и долгий хрипящий выдох. Шерлок устроился поудобнее в его объятиях. Джон надеялся, что тот сможет заснуть вот так. По крайней мере, у него будет Джон на Рождество, пока не придется идти обратно и проверять других пациентов.
– Выкипит чайник – что делать ты будешь?
– Что тут поделать? Наполню опять.
– Клевер поели коровы – что делать?
– Что тут поделать? Посею опять!
Картошку убрали, мороз на земле,
И Китти лежит у стены.
Выйти бы замуж ей за солдата –
Китти лежит у стены.
Медленно, очень медленно Шерлок шел на поправку. Казалось, что прошла вечность. Когда Шерлок смог упражняться в дедукции на новых пациентов без того, чтобы срываться на кашель, доктор Вудкорт разрешил Джону выводить его на прогулки. Сначала Шерлок едва мог дойти до двери палаты и обратно, но он так отчаянно желал увидеть что-нибудь новое и так решительно настроен на выздоровление, что каждый день поднимался и решительно ковылял к двери.
– Сегодня я попробую спуститься по лестнице, – объявил он как-то в полдень, когда они дошли до конца коридора рядом с палатой.
– Ты уверен? – с сомнением спросил Джон. – Мы уже прошли туда и обратно по коридору, и тебе еще надо вернуться в палату.
– Только до крыльца, – умоляюще сказал Шеролк. – А затем посмотрим, что дальше.
Джон закатил глаза.
Шерлок с трудом доковылял до крыльца и там бессильно привалился к стене под предлогом того, что якобы выглядывает в окно.
– Река не замерзла, – сказал он, и в его голосе, несмотря на учащенное дыхание, слышалось любопытство. – Посмотри, Джон, я думаю, что смогу увидеть тот лаз отсюда. – Он кашлянул, потом еще раз, и потянулся открыть окно.
– Да ради бога, Шерлок, сейчас же январь! – сказал Джон, в раздражении отводя его руки от рамы. – Последнее, что тебе нужно, это вывалиться из окна. Ты прекрасно сможешь увидеть этот лаз отсюда.
– Это может оказаться полезным, – Шерлок прищурился, размышляя. – Мне нужно обдумать это. – Он сделал глубокий вдох и объявил: – Я поднимусь на еще один пролет.
Джон снова закатил глаза, но промолчал. К тому времени, как он достиг верхних ступенек, Шерлок цеплялся за перила одной силой воли, его шея и тонкие руки дрожали от напряжения. Он неуклюже опустился на пол у верхних ступенек. Его грудь тяжело вздымалась от затрудненного дыхания.
Джон встал на несколько ступенек ниже, так, что они оказались на одном уровне, и могли смотреть в глаза друг другу.
– Ну что, ты сейчас готов пойти обратно в кровать?
– Конечно, – выдохнул Шерлок и откинулся на пол, задыхаясь как вытащенная на берег рыба.
На лестнице появился Эббот и с любопытством уставился на них.
– Что он тут делает? Почему не в кровати?
– Предполагается, что он немножко разминается, – сказал Джон. – На самом деле, немного больше, чем следовало бы.
– Помощь нужна? – спросил Эббот у Шерлока, который пытался – и не очень успешно – выглядеть надменно, лежа на полу и затрудненно дыша.
– Давай, поднимайся, я помогу, – он просунул руки под мышки Шерлока и потянул его вверх. Шерлок пошатнулся, но Джон нырнул под одну его руку и, таким образом, между ними двумя Шерлок смог спуститься по лестнице и дойти до своей палаты, поддерживая иллюзию того, что смог справиться с этим сам.
Шерлок выпил немного воды и забрался на кровать в полном истощении.
– Мне нужно немножко отдохнуть, – признал он. Юный лорд был настолько обессилен, что позволил Джону укутать его как ребенка, глаза у него уже закрывались. Джон посмотрел на него с нежностью, а затем перевел взгляд на часы. Если он поторопится, то сможет поймать Майка на чашечку чая.
Майк был в ординаторской, когда Джон вошел туда, и, к его удивлению, там же была Молли.
– О, привет! – сказал он. – А ты разве не с доктором Вудкортом в этот полдень?
– Он сказал, что встретит меня здесь, ему нужно еще несколько минут с его пациенткой в детской палате, – сказала Молли. – Я знаю, кто она, и, я думаю, что он это тоже понял. Так что, наверное, он хочет пощадить мою девичью стыдливость.
