Текст книги "Гарри Поттер и Искусство Побега (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

Пока зелье настаивалось, ученики убрали со столов и помыли руки. Шимус украдкой показал Гарри большой палец.

– Сейчас, Лонгботтом, – зловеще произнес Снейп, – я дам Вашу бурду Вашей же жабе. Если Вы каким-то чудом ухитрились сварить зелье правильно – она превратится в головастика. Если же нет – она сдохнет!

– Твоя бабушка – отличный адвокат, Невилл, – Придурковатый Гарри взял приятеля за плечо, выдержал должную паузу и добавил: – Надеюсь, она возьмется защищать Хагрида!

Теперь Гарри сверлили взглядом не только Снейп, но и Малфой. Гарри пожал плечами.

Наконец, Снейп отвел от него взгляд, зачерпнул ложечкой зелья – оно теперь было зеленым – и сунул ложку в пасть Тревору. Гарри подумал, что, если Невилл рванется спасать питомца, он этого кабана не удержит, но магия Снейпа парализовала Наследника Рода Лонгботтом безотказно.

Тревор сглотнул и превратился в головастика, закрутившись на ладони зельевара. Тот скривился, достал из кармана пузырек и капнул на помолодевшего («К сожалению, только внешне», – вздохнул Гарри) жаба. Тревор вырос обратно, удовлетворенно квакнул и, похоже, нагадил Снейпу в ладонь.

– Мисс Грейнджер! – профессор брезгливо стряхнул Тревора на стол, он уже явно был на грани. – Я же запретил Вам помогать этому тупице!..

– Да, профессор, – кивнула Гермиона. – И я не нарушала Ваш запрет. Я вообще не люблю помогать тупицам, хотя иногда и приходится, профессор Снейп, сэр, – и она окинула взглядом не Крэбба с Гойлом, как ожидал Гарри, и не его самого, как он почему-то опасался, а Малфоя. – А Невиллу я помогла бы с удовольствием, но я знала, что он и так справится. Сэр.

Снейп оглянулся и столкнулся с частоколом недобрых взглядов со стороны Гриффиндора. Только Гарри смотрел на него с демонстративным обожанием, ну и Шимус мог бы сделать морду попроще, но и так нормально было.

– Не забудьте про отработку, Поттер! – рявкнул Снейп, взмахнул полами мантии и вылетел из класса.

Невилл выдохнул.

Хорошо, что Гарри после прыжка на два часа назад как следует отдохнул на Рунах: профессор Бабблинг была корректной, материал пока что довольно простым, а Малфоя на рунах не было: нумерология показалась ему более интересной.

Так что перед уроком ЗОТИ настроение у Поттера было уже вполне нормальным. Во-первых, и МакГонагалл, и мадам Помфри дали понять, что новый преподаватель отличается от двух старых в лучшую сторону. Во-вторых, как ему рассказали, профессор Люпин смог отогнать от него дементора, а с недавних пор этот вопрос стал для Гарри довольно важным, так что, возможно, удастся раскрутить преподавателя на это заклинание. К сожалению, второго сентября профессор Люпин, по-видимому, болел, так что пришлось ждать следующего четверга.

Когда профессор Люпин вошел в класс, выглядел он, за исключением залатанной и потрепанной одежды, намного лучше, чем в первый день – видимо, отдых, а может быть, и забота мадам Помфри, пошли ему на пользу.

– Добрый день, класс, – сказал он затихшим ученикам. – Прошу убрать ваши учебники в сумки, оставьте только волшебные палочки. И следуйте за мной – сегодня у нас будет практическое занятие.

– Надеюсь, это не пикси, – сердито-озабоченно прошептала Гермиона на ухо Гарри, и мальчик понял это как «Не смей никого размазывать в кровавый туман перед моим лицом, Гарри Джеймс Поттер!»

Они вереницей двинулись за профессором. Завернув за угол, они увидели школьного полтергейста Пивза, старательно заталкивающего жвачку в замочную скважину на двери, где завхоз Филч хранил свои швабры.

– Не стоит этого делать, Пивз, – заметил профессор Люпин, – у мистера Филча и так хватает проблем!

Пивз демонстративно пернул.

Профессор Люпин вздохнул и вынул волшебную палочку.

– На этот случай есть одно полезное заклинание, – сказал он через плечо. – Смотрите внимательно: «ВАДДИВАЗИ!»

Жвачка пулей вылетела из замочной скважины прямо в левую ноздрю Пивза, полтергейст перекувырнулся и, бранясь, умчался прочь.

– Здорово, сэр! – в восторге воскликнул Дин Томас.

– Спасибо, Дин, – спрятал волшебную палочку Люпин. – Ну что, идем дальше?

Они прошли еще немного по коридору, и профессор открыл дверь учительской.

– Заходите! – пригласил он учеников.

Школьники проследовали внутрь, в комнату, полную разномастной мебели. Учительская была почти пуста, лишь в одном из старых кресел сидел Снейп. Увидев гриффиндорцев, он скривился.

– Постойте, Люпин, – выплюнул он, когда профессор уже собирался закрыть дверь, – я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных.

Он взмахнул мантией и проследовал к двери.

– Последний совет, коллега Люпин: будьте осторожны с мистером Лонгботтомом. Без помощи своих друзей это пустое место крайне опасно для всего окружающего.

Это было уже за пределами любой преподавательской этики. Гарри ждал, как отреагирует Люпин. И дождался: если Снейп поднимал бровь, то Люпин демонстрировал очень приятную и интеллигентную улыбку, от которой хотелось отодвинуться не меньше, чем на десять ярдов. А лучше на десять миль. Гарри немедленно захотел себе такую же.

– Жаль, что Вы предупредили меня так поздно, коллега Снейп, – сказал профессор, бросив взгляд на Невилла, мгновенно ссутулившего плечи от слов зельевара. – Признаться, я хотел предложить этому храброму юноше весьма важное и немного опасное дело и… Пожалуй, я не буду ничего менять. Полагаю, мистер Лонгботтом прекрасно справится.

Снейп развернулся и хлопнул дверью. Невилл выглядел уже не убитым, а немного испуганным, но решительным.

Люпин подошел к стоящему в углу гардеробу. Тот начал подрагивать – внутри явно сидел кто-то или что-то.

– Это боггарт, – сказал профессор. – Сейчас он безопасен. Кто может рассказать нам о боггартах?

Почти весь класс – кроме Невилла, Гарри и Гермионы – сделал шаг назад. Невилл боялся отступить больше, чем боггарта, у Гарри на боггарта были свои виды, а мисс Грейнджер, видимо, решила, что отступать и одновременно тянуть вверх руку несолидно.

– Боггарт, – сказала она, дождавшись кивка профессора, – это привидение, которое меняет свой облик. Он превращается в то, чего человек больше всего боится.

– Отличный ответ, – сказал Люпин. – Сейчас он не похож ни на что, поскольку не знает, кого и чем станет пугать. А вот как только я открою шкаф… Тогда у нас с вами будет большое преимущество перед ним. Какое, Гарри?

– Нас много, сэр. И он не будет знать, кого именно пугать и во что превращаться, – Гарри решил проигнорировать Гермиону, которая не только снова тянула руку вверх, но и на носочки встала.

– Совершенно верно, Гарри. Поэтому изгонять боггартов лучше всего вдвоем или втроем, а точнее – чем охотников больше, тем лучше. Когда мы в свое время проходили боггарта, он долго не мог решить, в кого ему превратиться – в безголового мертвеца или в плотоядного слизняка, и в результате превратился в половинку слизняка, так что нам даже не понадобилось против него заклинание. Кстати, это заклинание называется «Ридикулус!». Давайте повторим: Раз, Два, Три!..

– «РИДИКУЛУС!» – хором ответил класс.

– Но одного заклинания мало, – покачал головой Люпин. – И как раз вот тут мне понадобится помощь мистера Лонгботтома. Я слышал, в прошлом году ты вонзил меч в василиска, Невилл?

– Да, профессор! – кивнул тот.

– Тогда вряд ли василиск будет твоим самым большим страхом. Итак… Могу я – и все мы – узнать, что является твоим страхом, Невилл?

– Эмм… Профессор Снейп, – тихо сказал Лонгботтом. – Это профессор Снейп. Я…

– Понимаю, – улыбнулся Люпин, уже нормальной улыбкой. – На младших курсах моим боггартом была профессор МакГонагалл.

– Правда?! – шепотом спросила Гермиона.

– Да, мисс Грейнджер. Боггарт вышел на меня из шкафа и заявил, что я завалил все экзамены и недостоин больше учиться в Хогвартсе. Но давайте вернемся к Вам, мистер Лонгботтом. Вы можете представить себе, скажем… Вашу бабушку?

– Я не хочу, чтобы моим боггартом была Ба, – насупился Невилл.

– Этого и не требуется. Насколько я помню леди Августу, она одевается… несколько оригинально, не так ли?

Гарри кивнул: Старая Августа действительно была весьма экстравагантной дамой.

– Все, что от Вас требуется – это, встретив боггарта в образе коллеги Снейпа, представить его одетым наподобие Вашей бабушки – в шляпке с чучелом грифа, в лисьем палантине и с ее замечательной красной сумочкой. Представили себе такую картину? Вижу, что представили, – Люпин снова улыбнулся, увидев, как рот Невилла расползся от уха до уха. – И вот тогда Вы должны наставить палочку на боггарта и сказать: «Ридикулус!» Боггарт не выносит, когда над ним смеются.

Теперь Невилл выглядел более уверенным, а его стойка с приопущенной вниз палочкой начала напоминать фехтовальную.

– После того, как боггарт испугается Невилла, он попытается напугать остальных, – продолжил профессор. – И вот тут не зевайте. Каждый из вас должен вспомнить свой самый большой страх и продумать, как превратить страшилище в посмешище.

Гриффиндорцы загомонили.

– Мистер Лонгботтом, – пригласил Люпин Невилла. – Вы готовы?

– Да, профессор! – ответил тот, выступая вперед

Люпин открыл дверцу гардероба, из которого к ним действительно шагнул Снейп.

– Лонгботтом, Вы неисправимый тупица, и я…

– «РИДИКУЛУС!» – рявкнул Невилл, что-то щелкнуло, и на голове Снейпа действительно появилась шляпка с чучелом грифа, на теле вместо летучемышиной мантии оказалось зеленое кружевное платье, в руке – ярко-красная сумочка, а лисий палантин на плечах показался Гарри изъеденным молью намного больше, чем виденный им оригинал.

Раздался громкий смех. Боггарт замер.

– Парвати, Ваша очередь! – вызвал Люпин мисс Патил.

Боггарт превратился в мумию, но тут же упал, запутавшись в собственных бинтах.

– Шимус! – появившаяся перед классом баньши попыталась крикнуть, но вместо этого запела тоненьким голоском какую-то ирландскую песенку.

Бедное привидение превращалось в завязанную узлом змею, тающий, подобно мороженке, окровавленный глаз, отрубленную руку, застрявшую в мышеловке, и, выйдя против Рона, – здоровенного паука, который поджал ножки и превратился в квоффл, покатившийся в сторону Гарри. Тот поднял палочку…

– Гарри, стой, – вмешался профессор. – Я сам!

Боггарт превратился в хрустальный шар, но, обернувшись маггловской лампочкой, упал на пол и разбился.

– Он уже практически обессилел. Лонгботтом, добейте его! – приказал Люпин.

На этот раз Снейп был совсем бледным и совсем злющим.

– «РИДИКУЛУС!» – рев Невилла заставил привидение снова напялить на себя палантин и шляпку с чучелом грифа, и от очередного взрыва хохота боггарт пошел рябью и развеялся клочками дыма.

– Урок закончен, – сказал Люпин. – Всем, сражавшимся против боггарта, – по пять баллов. Невиллу, за две попытки – десять. Гарри, Гермиона – по пять баллов за правильные ответы. И… все свободны. А мне придется искать еще одно наглядное пособие, для Хаффлпаффа и Слизерина. Мисс Грейнджер, мистер Поттер, задержитесь, пожалуйста.

Когда гриффиндорцы покидали учительскую, Гарри услышал немного жеманный голос Лаванды Браун: «Невилл, а как ты думаешь, если мысленно нарядить настоящего профессора Снейпа точно так же – это сработает?»

Гарри решил, что в этом году преподаватель ЗОТИ у них действительно хороший.

– Итак, мисс Грейнджер, мистер Поттер, – обратился к ним профессор Люпин, едва они остались втроем, – Вы, наверное, удивлены, почему я не дал вам сразиться с привидением?

– Да, профессор! – ответила Гермиона слегка обиженным голосом.

– Я боялся, что Вы действительно вызовете профессора МакГонагалл, – развел руками Люпин, – но счел ее появление здесь в таком качестве несколько неуместным.

Гарри сделал вывод, что появление в качестве посмешища профессора Снейпа профессор Люпин уместным считал, и в общем-то был с ним согласен: Невиллу действительно стоило бы поменять свой главный страх на что-то посерьезнее. А если он действительно при каждой встрече будет мысленно примерять шляпку с грифом на реального зельевара, это произойдет довольно быстро.

И, похоже, у нового профессора ЗОТИ со Снейпом старые счеты. И, судя по хрустальному шару в качестве боггарта самого Люпина – с профессором Трелони тоже.

– А Гарри? – спросила Гермиона.

– Появление Волдеморта, – Гарри отметил, что профессор не боялся называть Тома по имени, точнее, по кличке, – я счел еще более неуместным, хотя и по другой причине.

– Это был не он, профессор, – мрачно сказал Гарри. – Это был дементор.

– Вот как? – удивился Люпин. – То есть ты боишься самого страха? Это похвально и очень по-гриффиндорски!

– Ну… С Волдемортом-то я уже сталкивался. Два раза. Или три. Как посмотреть. А дементоры… Они для меня действительно проблема, профессор! – воскликнул Гарри. – Не могли бы Вы…

– Возможно, мы должны отпустить мисс Грейнджер? – мягко остановил его Люпин. – Не расстраивайтесь, Гермиона, у Вас еще будет масса возможностей отличиться на моих уроках.

– Ну что ж… – сказал Люпин, когда Гермиона, бросив обеспокоенный взгляд на Гарри, покинула учительскую. – Надеюсь, профессор Трелони не привила тебе стойкого отвращения к чаю? Налить тебе? – и, получив в ответ утвердительный кивок, одним движением палочки вскипятил чайник и разлил по чашкам ароматный напиток.

– Итак, я тебя слушаю, Гарри. Только сначала не мог бы ты ответить мне на один вопрос. Ходят слухи… совершенно неподтвержденные слухи, – заметил он, – что ты дважды за прошедшую неделю оказывался около Астрономической Башни, которую сейчас стараются избегать даже влюбленные парочки. Это как-то связано с твоим страхом?

– Да, сэр. Я… их слушал. Дементоров. И не два раза, а всю неделю.

– Ты… чувствовал их зов? – обеспокоенно спросил его профессор.

– Нет, сэр. То есть чувствовал, но… Можно сказать, я сам их звал. Мне нужно было их допросить.

– ЧТО?! – воскликнул профессор.

– Ну… Я же про них прочитал немного, – пожал плечами Гарри. – Дементоры пробуждают в жертве самые плохие воспоминания, так? – Люпин кивнул. – А у меня это… тот Хэллоуин, когда Том… Волдеморт, – уточнил Гарри, – убил папу и маму. И когда дементор вошел в наше купе, в поезде… я этот Хэллоуин вспомнил. Я и раньше это вспоминал, когда… Но тут это было четко. И с деталями. Как будто это не память, а как будто я это снова смотрю.

Люпин выглядел озабоченным.

– Когда мы встретились с Томом, в смысле, с Волдемортом, на первом курсе… Он Вашим коллегой был, ЗОТИ у нас вел. Он в профессоре Квиррелле сидел… Он мне сказал одну важную вещь о той ночи. Но я подумал – он же и врать может, правда?

– Ложь – это то, чем Волдеморт, или, как ты говоришь, Том, владел мастерски, – согласно кивнул Люпин.

– Ага, и я так же подумал. И решил проверить. Он мне тогда сказал, что папу и маму не собирался убивать, то есть собирался, но только как помеху. А на самом деле ему только я нужен был.

– И… ты решил проверить это?

– Ну да. Я сидел на башне. А они, дементоры, в смысле, там летали. Я вроде как прикрывался от них, а потом пускал к себе в голову. И слушал. Он им, папе и маме, кричал «Прочь с дороги!» А когда ему, Тому в смысле, мама путь загородила… Он ей сказал: «Отойди прочь, глупая девчонка! Прочь! Ты мне не нужна!» То есть Том тогда, на первом курсе, не врал, понимаете?

– И ради этого ты…

– Ну да, сэр. Это было действительно очень важно.

– Гарри, – серьезно сказал ему Люпин, – боюсь, что это слишком опасно. Ты уверен, что ты не… не хотел переживать это снова и снова? Тебя… не затягивало в эти воспоминания?

– Нет, сэр. Они действительно… страшные. Эти воспоминания… Но мне же надо было! А теперь я знаю, что Том не врал, и…

– …И я прошу тебя пообещать мне, что ты больше не будешь заниматься такими… допросами. Но… Ты же хотел меня о чем-то попросить?

– Ага, сэр! Мне рассказали, я сам-то в обморок упал и не видел, что Вы прогнали дементора в поезде каким-то серебряным заклинанием. А они действительно жуткие же, дементоры. Я в книжке нашел, в старой, что это заклинание называется «Патронус». Не могли бы Вы… научить меня, сэр?

– Хм… Я могу попробовать, Гарри. Видишь ли, дементоры действительно вызывают у людей самые мрачные воспоминания, а светлыми воспоминаниями они питаются. Но ключом к победе над ними являются именно они – самые светлые твои воспоминания и чувства. Создавая Патронуса – или иначе, защитника, ты напитываешь его именно тем, что им, дементорам, наиболее неприятно – радостью и счастьем. Ты… как бы выделяешь свои воспоминания в светлую суть твоей души. Кстати, именно поэтому Патронус обычно принимает ту же форму, которую ты сам принял бы, если бы стал анимагом.

Гарри кивнул. Он как-то раз видел профессора МакГонагалл, шипевшую на провинившегося ученика не хуже миссис Норрис, кошки завхоза Филча. Наверное, и Патронус у нее такой же кошачий.

–Но, поскольку Патронусу, в отличие от человека, неведомо отчаяние, – продолжил профессор Люпин, – дементоры ничего не могут сделать с ним и… отступают. Хотя, надо признать, создать Патронуса в присутствии дементора – или боггарта, принявшего облик дементора, – намного, намного сложнее – ведь он убивает в тебе именно то, что тебе необходимо для того, чтобы защититься.

– Я… могу попытаться?

– Да. Но не расстраивайся, если у тебя ничего не получится – на это заклинание способны далеко не все взрослые маги. К сожалению, сейчас у нас не осталось времени, но… Пожалуй, я по примеру коллеги Снейпа назначу тебе еженедельные отработки – за то, что ты подвергал себя риску во время этих «допросов». Пожалуй, мы начнем прямо завтра. Я надеюсь, что ты не ошибся со своим страхом и что мне повезет найти еще одного боггарта, который к тому же переживет два оставшихся третьих курса, – усмехнулся он. – Думаю, он послужит прекрасным тренажером для твоего Патронуса, по крайней мере, на первое время.

К вечеру уже вся школа знала про боггарта Невилла и про то, во что он превратился, так что Гарри, направляясь на отработку, не ждал от нее ничего хорошего. Профессор зельеварения действительно был в куда худшем настроении, чем обычно.

– Вы такой же наглый и невоспитанный, как Ваш отец, Поттер, – приветствовал его Снейп, когда Гарри, постучавшись, вошел в класс Зельеварения на отработку, готовясь сражаться с грязными котлами.

– Простите, сэр! Я не виноват! – потупил глаза Придурковатый Гарри.

– В чем Вы не виноваты, Поттер?!

– Ну, наверное… в том, что моя мама выбрала именно его, сэр?! И… в том, что меня некому было воспитывать?

Разговоры на первом курсе (сначала с Квирреллом перед зеркалом ЕИНАЛЕЖ, потом, на койке в Больничном Крыле – с самим Повелителем Памяти; да и с Хагридом тоже) Гарри не забывал и не собирался.

Видимо, в отличие от Драко, Снейп умел понимать невысказанное. Понятно, что убийство студента профессором Попечительский Совет вряд ли одобрил бы, но мальчик немного сомневался в том, что Снейп в состоянии себя контролировать здесь и сейчас. Гарри приготовился уклоняться, но это не потребовалось.

– ВОН!!! – заорал Снейп, и, прежде чем он схватился за палочку, Гарри вымелся из кабинета.

Это была самая короткая отработка за все время его учебы в Хогвартсе.

====== Разбор Корреспонденции ======

Весь сентябрь и половина октября выдались для Гарри и Гермионы очень тяжелыми. Им пришлось привыкать и к более чем тридцатичасовым суткам, и к резко возросшему объему домашних заданий, и к выросшим требованиям со стороны преподавателей. Всех преподавателей, за исключением Хагрида: расстроенный историей с гиппогрифом и предстоящим судом, который Малфой-старший все-таки инициировал, он ограничил уроки изучением флоббер-червей. Ученики кормили их салатом, а черви исправно дохли от перекорма. Это было неинтересно и вызвало у Гарри сожаления о напрасной потере так тяжело доставшегося им с Гермионой времени.

К тому же Вуд снова собрал квиддичную команду, а Люпин каждую неделю учил Гарри заклинанию вызова защитника. Воспоминание о первом полете на метле позволило Гарри вызвать из палочки только сноп серебряных искр, первый визит в Косой Переулок – это воспоминание ему посоветовал Люпин – не дал ни единой искорки, уж больно от той истории разило интригами Повелителя Памяти.

Гарри даже испугался, что Люпин настучит Дамблдору о том, что мальчик волшебному миру не шибко-то и обрадовался, и с третьей попытки вспомнил вместо Косого Переулка свой десятый день рождения со старушками. Люпину об этой замене он, разумеется, не сказал. Именно тогда у него наконец-то получился серебристый щит – точь-в-точь такой же, как на картинке в Малфоевском бестиарии, в посвященной дементорам главе.

К сожалению, испытать его против боггарта (как и проверить, что боггарт обратится дементором) не получилось: второй экземпляр, пойманный профессором в старой кладовке, за день до этого не пережил встречи со Сьюзен Боунс с Хаффлпаффа (Гарри даже задумался, действительно ли это была Сьюзен, а не ее тетушка), а выходить против настоящих дементоров профессор Люпин запретил Гарри строго-настрого. Обещание, данное Люпину, Гарри почему-то нарушать не хотел и снова на Астрономическую Башню не совался. Хотя, если честно, эманации смерти и отчаяния нет-нет да и достигали его и так.

Но мальчик не терял надежды: замок старый, привидений в нем полно, глядишь еще один перевертыш найдется, и он, наконец, научится гонять дементоров. А пока на уроках ЗОТИ они проходили всяких мелких темных тварей: водяных чертей гриндилоу, с цепкими, но очень ломкими и потому уязвимыми пальцами, один из них, к слову, жил у Люпина в аквариуме, Красных Колпаков, обитавших на местах старых убийств и кровавых схваток и забивавших случайных путников дубинками, ползучих водяных…

Параллельно он изучал теорию: частью по блэковскому бестиарию, частью по беседам с Люпином. Он выяснил, что дементоров ощущают даже магглы, хотя они и не в состоянии их видеть.

Он, наконец, узнал, что это за Поцелуй, которому Министр распорядился подвергнуть Блэка при его поимке: дементор, скидывая капюшон, присасывался заменяющей ему рот черной воронкой и высасывал из человека всю душу, оставляя после себя живую, но совершенно бесчувственную оболочку.

После этого сомнений в том, что его боггарт примет облик дементора, у Гарри не осталось.

В субботу в середине октября, во время завтрака, совы снова доставили школьникам почту.

На этот раз Гарри чуть не оказался погребен под завалами: помимо номера «Ежедневного Пророка» Хедвиг доставила ему пакет от Бутлегера для близнецов (высказанную ими накануне отбытия в Хогвартс идею Гарри одобрил и даже частично профинансировал) и мешочек от Таннера, только не кожаный, а снова почтово-джутовый, хотя и крепко заколдованный, куда крепче, чем обычные почтовые мешки. Кроме этого, незнакомая серая сова, испуганно косясь на запустившую лапу в тарелку с беконом Хедвиг, аккуратно сбросила ему на колени небольшой пергаментный конверт.

Пакет Гарри сразу же отдал Фреду, а по поводу мешочка обратился к наворачивающему омлет Невиллу, сидящему прямо напротив него:

– Нев, можешь собрать в два часа нашу прошлогоднюю команду? Всю, включая близнецов и Гермиону? – из Наследника Рода Лонгботтом, который, наконец, начал временами улыбаться, глядя на Снейпа, пора было начинать готовить кого-то вроде сержанта.

– Не вопрос, – ответил тот. – А что, снова кого-то бить будем? – Невилл посмотрел на Крэбба, потом на Гойла и хрустнул костяшками.

– Пока нет, – ответил Гарри. – Нам еще по прошлому году вопрос закрыть надо.

Невилл на секунду напрягся, но Гарри, подмигнув, успокоил приятеля. Слева послышались всхлипы, и оба парня обернулись туда.

Сидящая неподалеку Лаванда распечатала письмо, видимо, из дома и расплакалась.

– Что с тобой? – склонилась к ней Гермиона.

– Пу-Пушистик… Мой кролик… Его съела лиса, представляешь?

– Ох… Мне очень жаль, – смутилась мисс Грейнджер.

– И сегодня шестнадцатое октября! – воскликнула Лаванда. – То есть профессор Трелони оказалась права! То, чего я больше всего боялась, случилось именно сегодня!

– Подожди, – удивилась Гермиона. – Не могла же ваша сова пролететь от Лондона до Шотландии за пару часов? А значит, это случилось не сегодня!

– Могла, – вздохнула Лаванда. – Она очень быстрая. Но Пушистик и правда погиб вчера, мне мама написала!

– Ну тогда то, чего ты боялась, случилось не шестнадцатого, а пятнадцатого! – победно вздернула носик мисс Грейнджер. – Я так и знала, что все предсказания Трелони – полная ерунда. Она даже слышать не желает об исчислимых предсказаниях. Но мне правда очень жаль твоего Пушистика, – вздохнула она, увидев, что Лаванда вот-вот разрыдается.

– Врет она, – буркнул сидящий чуть поодаль Рон, – ей на чужих питомцев плевать. Ее кот снова охотился за бедной Коростой, а она отказывается посадить его в клетку!

Гарри не хотелось вклиниваться в эту, уже изрядно осточертевшую ему, пикировку. Он взял конверт, который доставила ему неприметная, судя по всему, нанятая в Косом Переулке, сова, и открыл его.

Такого сюрприза он не ждал и перечитал находившуюся в конверте короткую записку несколько раз. А потом как следует ущипнул себя. Ему не почудилось. Он задумался, но не увидел в случившемся абсолютно никакой логики. Это надо было срочно обсудить с профессором МакГонагалл, но декан Гриффиндора на завтраке не присутствовала.

Посоветоваться с Гермионой?

Но та уже что-то вдохновленно объясняла мисс Браун.

– …И в результате, с вероятностью около тридцати одного и восьмидесяти трех сотых процента, мы получим исчисленное предсказание. Надо только написать тут исходные данные… Хочешь попробовать?

– Конечно! – сказала та. – Когда же я отказывалась погадать? А ты на себе проверяла?

– Да. А еще на Джинни и на Невилле, они как раз мимо проходили.

– И как? – заинтересованно спросила Лаванда.

– Про Джинни не знаю, она сказала, что это ее секрет, но выглядела довольной.

– А Невилл? – видимо, Лаванда догадалась, что свой секрет Гермиона тоже раскрывать не намерена.

– Я написал «Тревор», – объяснил ей сам Невилл. – Раз уж ему не в первый раз приходится быть подопытным. Но я не знал времени его рождения, и поэтому какая-то ерунда получилась. Я потом тебе покажу.

Лаванда кивнула и, высунув язычок, вписала несколько слов в прямоугольнички на первой странице блокнотика, Гарри не смог разобрать, что именно

– А тут что писать? – спросила она, указывая на самый большой прямоугольник.

– Что хочешь, – сказала Гермиона, – но не меньше семи слов. И лучше от души, чтобы блокнотик тебя саму лучше понял. Хотелось бы больше, но тогда блокнот надо делать толщиной в фут, а то не хватит.

– Ладно, – сказала Лаванда, снова взявшись за перо.

– Страницу перелистни, – сказала Гермиона, – чтобы я не видела. Готова? – и прикоснулась к блокноту палочкой.

Ничего не произошло.

– Эм-м-м… Наверное, в этом я напутала что-то, – грустно сказала мисс Грейнджер, – сейчас, сейчас, минутку…

– Я бы посоветовал, – услышал Гарри голос профессора Дамблдора, – поменять местами вот эти две руны. К слову сказать, мисс Грейнджер, превосходный уровень освоения материала, лежащего не только за пределами школьной программы, но и за пределами нерелятивистской магии вообще. Пять баллов Гриффиндору.

Директор стоял за спиной девочек, его лицо лучилось доброй улыбкой.

– Спасибо, профессор! Как я сама не заметила… – Гермиона слегка засмущалась.

– Не за что, мисс Грейнджер. Признаться, подарить Гарри, а через него Вам, ту самую серую книжечку было одной из самых удачных моих идей.

Теперь Гермиона была смущена уже не слегка. Вместо ответа она быстро взмахнула палочкой над блокнотиком, меняя порядок значков. «И как это я могла так ошибиться, – пробормотала она, – наверное, слишком торопилась…»

Она коснулась блокнотика палочкой еще раз, тот вздрогнул и начал быстро-быстро перелистываться сам собой, причем перевернутые страницы разлетались из него, словно вырываемые чьими-то шустрыми и ловкими руками, и испарялись прямо в воздухе. Дамблдор улыбнулся еще раз и отошел, видимо – чтобы не вгонять обеих девушек в смущение и дальше.

Наконец, последний листок растаял в воздухе, и девочки даже слегка стукнулись лбами, склонившись к остаткам блокнота.

Затем они отстранились, и Гарри прочел во взгляде Гермионы что-то вроде шока. Глаз Лаванды он не видел, она смотрела на подругу, но ее голос сказал все за себя:

– Я поняла. На самом деле я боялась именно этого, а не…

Мальчику стало жутко любопытно, что же такое страшное выдал блондинке гадательный блокнотик, но по оговорке насчет Джинни и по молчанию Гермионы о своем собственном результате он понял: не скажут. Тем более, что Лаванда достала палочку и испепелила листок с, как успел все же заметить Гарри, одним-единственным словом. Или именем.

Впрочем, сейчас его больше занимало письмо. Его надо было обязательно показать профессору МакГонагалл, но ее на завтраке не было. И где ее искать в свободный от занятий день – непонятно, ее вообще могло не быть в школе.

До их совместного с мисс Грейнджер прыжка для дополнительных занятий в лаборатории оставалось еще целых пять часов и Гарри засел в их излюбленном Уголке-Без-Портретов в Общей Гостиной под Чарами Неприметности, чтобы кто-нибудь невзначай не поймал его взглядом и не доставал с шахматами, квиддичем или обсуждением новых шуток.

Когда он почти закончил составление карты звездного неба, портретная дыра приоткрылась, и в Гостиную вошли Лаванда с Гермионой. Девушки выглядели так, как будто они долго и вдумчиво шипели друг на друга. Они сели на диванчик в ярде от Гарри, и он с удивлением заметил, что Гермиона повела палочкой, создавая вокруг них заглушающий круг. То, что он сам в этот круг попал, означало лишь одно: Гермиона не искала его специально и поэтому не заметила.

– …Еще раз, – сказала Лаванда, – Связь Душ – это очень романтично, и каждая девочка о таком мечтает. Я, кстати, тоже. Правда, эта самая связь – она как Призрачная Кошка. Все о ней слышали, ну, девочки, конечно: мальчишки такими глупостями, как они говорят, не интересуются. Но лично, своими глазами, никто ее не видел. А жаль. Так вот, если бы это была именно она – я все равно не стала бы ее разбивать, не кошку, конечно, а связь. Потому что это опасно. Для меня. Угодить одновременно под пару Невысказанных Проклятий – это плохо для кармы.

– Я не буду держать на тебя зла, обещаю! И он, наверное, тоже, ведь ты самая красивая девочка на курсе, а может быть и во всей школе. А при его неуверенности и ранимости – это очень важно!

– Спасибо, дорогая, – улыбнулась Лаванда. – Значит, за этот год ничего не случится, и тогда я буду полностью в своем праве.

– Ты и сейчас…

– Нет. Я уже говорила – даже если бы это была Связь Душ, о которой девчонки говорят, я бы не решилась ее рвать, а уж если ее, той связи, на самом деле нет и не бывает…