Текст книги "Гарри Поттер и Искусство Побега (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)

– Ого, – удивился и вроде как даже обрадовался здоровяк, – серьезный заход. Я, Джон Исайя Таннер, клянусь никоим образом не раскрывать третьим лицам ни сути, ни деталей дела, с которым пришел ко мне Гарри Джеймс Поттер, без его явного и добровольного разрешения! – и, довольный, смахнул монету в широченную ладонь; золото как будто растворилось в ней.

Гарри не удивился, что Таннеру известно его полное имя: издержки популярности.

– В общем, сэр… Есть шкура василиска. Сброшенная, – уточнил он, испугавшись, что кожевника вот прямо здесь и сейчас хватит удар. – Несколько сотен лет назад сброшенная. Ту, которая на самом василиске была, мы случайно спалили. Адским Огнем спалили. Испугались сильно.

Таннер, хватая ртом воздух, полез под верстак, достал кожаную фляжку и сделал здоровенный, под стать самому себе, глоток. Запах был знаком Гарри. Кожевник посидел секунд пятнадцать, прислушиваясь к собственному самочувствию, а потом вопросительно поднял глаза на мальчика.

– Огромная такая шкура, ярдов десять в длину, не меньше, – продолжил тот. – И жесткая вся, ни скатать, ни еще как прибрать. А ее надо через тоннели вытаскивать, узкие они, ну и… глаз лишних много. И заклинанием не уменьшить, знаете же.

Таннер смотрел на Гарри довольно-таки оценивающим взглядом.

– Туда, где она лежит, только я могу попасть, так получилось, – на всякий случай добавил мальчик.

Про то, что, в принципе, в Тайную Комнату может добраться Том и, с какой-то вероятностью, Невилл, он упоминать, разумеется, не стал.

– Думаешь, как в Лютном обитаю, так и репутация не важна? – криво усмехнулся Таннер; Гарри пожал плечами. – Хотя в общем-то и правильно. Если еще и записочку у себя на кровати оставил, куда идешь – вообще молодец. Ладно. Не врали слухи, значится, – сказал он. – И?

– Надо ее вытащить, поделить между всеми. Нас, считая… того, кто василиска вычислил, восемь было, – пояснил он. – Ну, а там пусть уж каждый сам решает, что со своей долей делать.

– Значит, десять частей, – задумчиво сказал Таннер, – если по традициям-то. Одна сверху тому, кто зверюгу добил, и одна командиру. Командир, как я понял, ты?

– Ага. А добил другой мальчик.

– Мальчик, – усмехнулся Таннер. – Ничего себе мальчики пошли. Четверть, – сказал он, наконец.

– Десятая часть, – возразил Гарри.

В конце концов, спустя каких-нибудь полчаса, они, наконец, сошлись на всего-навсего пятнадцати процентах шкуры, но зато вырезанной ровно из середины, строго поперек хребта. Договор был составлен коротко, просто и безыскусно, безо всяких юридических изысков. Гарри подписал оба пергамента вслед за Таннером и спрятал свой экземпляр в кошелек.

– Значится, смотри, – буркнул здоровяк, передавая Гарри небольшой, дюймов восемь в длину и шесть в ширину, кожаный мешочек с наглухо замотанной кожаным же шнурком горловиной. – Разматываешь шнурок, уже когда со шкурой рядом стоять будешь. Руку там, или еще пуще голову, внутрь сунешь – твои проблемы, спасать не приду. Хотя нет, приду, конечно, но уже за всю шкуру. Даешь ему присосаться к любому месту и ждешь. Как он ее всю всосет и рыгать начнет – хватаешь и заматываешь ему горло. Понял?

– Понял! – ответил Гарри и повторил инструкцию.

– Молодец. Потом отдашь его сове своей, вместе с этим вот письмом, – он передал мальчику адресованный самому себе конверт. – Так надо.

Гарри кивнул.

– А теперь… Как только… Ну, поймешь, когда… в общем, сунь мне под нос эту записку, пока я тебя не пришиб. И выметайся сразу, опять-таки пока цел, слезно тебя прошу.

Гарри быстро-быстро закивал.

– Эх, ну что Ему стоило хотя бы год назад свою шкуру сбросить, а еще лучше вам не такими… пугливыми быть! – почти прорыдал здоровяк. – Хотя чего уж там… И так редко кому удается… И все едино, риск такой, что какая там клятва, тут, по деньгам если, или Непреложный Обет, но хрен дубленый тебе, уважаемый, а не Обет… Или так вот… Готов?

Таннер вытащил прямо из голого предплечья палочку, направил себе в голову и скомандовал:

 – «ОБЛИВИЭЙТ!»

Записку прямо под скошенные к переносице глаза Таннера Гарри сунуть успел, да и насчет «вовремя смыться» тоже не оплошал.

Вернувшись из Лютного Переулка, Гарри почистил обувь – вручную, поскольку запрет школьникам колдовать на каникулах теоретически действовал и здесь, и уселся на веранде кафе Фортескью с очередной порцией мороженого.

– Привет, Гарри! – услышал он голос со стороны входа и помахал рыжей симпатичной хаффлпаффочке.

– Привет, Сью! Садись! – и, когда девочка села напротив него, резко спросил: – Что потерял Джастин в совятне?

Его палочка смотрела под столом прямо в живот девочке.

– Осколок своих очков. Стоп, мистер Поттер, – заметив его жесткий взгляд, она подняла вверх невооруженные руки. – Там, в моем кабинете в Министерстве, стажер Тонкс чуть не вынесла головой дверь, прежде чем я ее остановила. Но как Вы заподозрили?

– Я слишком хорошо знаю палочку Сьюзен, мадам. А Джастина окаменили в коридоре второго этажа, а не в совятне.

– Если тебе будет нужна работа, Гарри, обращайся ко мне. Кстати, лучше все-таки звать меня «Сьюзен».

– А Джастин нас случайно не возревнует? – подняв бровь, спросил Гарри. – А то мне Перси Уизли хватает. Не хотелось бы еще и с барсуками ссориться.

– Это было бы серьезной опасностью, Гарри, я имею в виду барсуков, но Джастин как раз сейчас показывает одной симпатичной девочке имение Финч-Флетчли, – усмехнулась директор Департамента Магического Правопорядка мадам Боунс, замаскировавшаяся под собственную племянницу. – Кстати, сейчас к нам подойдет «Ханна Аббот», и на нее наводить палочку тоже не надо. Ее учит сам Грюм, и у нее рефлексы.

«Ханна», ученица самого Грюма, взойдя по ступенькам, чуть не снесла своими рефлексами ближний ко входу столик, и Гарри решил, что эту девушку он тоже знает.

Гарри зауважал мадам Боунс еще больше: трое однокурсников – мальчик и две девочки-подружки – обсуждают прошедший учебный год. Что может быть естественнее?! Ну, а то, что две девочки постоянно хмурятся, а блондинистая делает какие-то записи – это вполне в пределах нормы.

Кроме того, хотя Гарри и знал, что на стуле напротив сидит не самый мелкий начальник Магической Британии и вообще довольно пожилая строгая дама, ему все равно было легче общаться с ней в облике сверстницы.

– Меньше всего мне нравится даже не упоминание Герпия, – заметила «Сью», когда он завершил рассказ, – а то, что Директор не соизволил поделиться этой информацией ни с кем.

– Главное, чтобы тебе не пришлось тереть память «Ханне», – пожал плечами Гарри. – Директор действительно тихушник еще тот, но… есть вещи, которые лучше знать одному. Ну представь, что об этой гадости стало известно друзьям Томми. Или Томми стало ясно, что его секреты открыты.

– Согласна, – кивнула «Сью», – но у нас есть свои методы сохранения тайны. Боюсь, что «Ханне» придется провести в ритуальной комнате не меньше часа, – «Ханна» скривилась, и Гарри показалось, что ее волосы на мгновение потемнели.

– Меня беспокоит, что таких дневников было явно больше одного, – пробормотала «Ханна». – Знаешь, «Сью», я не из слишком-то светлой семьи… Но даже большинство моих родственничков, за исключением, разве что, тетушки Беллы, сочли бы такую гадость слишком мерзкой.

– Ладно, Гарри, спасибо, что поделился с нами свежими сплетнями, ведь мы, девочки, так их любим! – улыбнулась «Сьюзен». – Чего ты хочешь взамен?

– Почему Дамблдор был так против того, чтобы я побывал в Годриковой Лощине, что примчался туда встречать нас с Министром? – рубанул Гарри.

– Этого я не знаю, – прищурилась «Сьюзен», – но постараюсь узнать. Кстати, – «Сьюзен» потянулась рукой к глазнице, как будто хотела поправить несуществующий монокль, – замечу, что министр Фадж потребовал от Департамента Магического Транспорта и Аврората всячески пресекать как твои попытки воспользоваться каминной сетью, так и попытки выйти в маггловский мир. Если ты действительно собирался только в Годрикову Лощину, то мне проще было бы выделить парочку авроров, чтобы свозить тебя туда-обратно и успокоиться, но… Приказ есть Приказ, а Закон есть Закон.

– Хорошо, что он не вспомнил про метлу, и хорошо, что я вовремя задал ему неудобный вопрос, и он забыл взять с меня обещание не соваться к магглам.

– Это предупреждение? – подняла бровь «Сьюзен».

– Почему-то именно с тобой, «Сью», мне хочется играть честно. Давай пари? – разумеется, если бы мадам Боунс сидела перед ним в своем натуральном облике, он вряд ли решился бы на такую наглость. Хотя если выпустить вперед Маленькую Деллу и поспорить на шляпу…

– Условия? – удивительно, но мадам Боунс ничего не имела против спора с третьекурсником.

– Если я до конца каникул, точнее, не позже, чем за три дня до конца каникул, добираюсь до Годриковой Лощины, до того обелиска, что стоит там на площади, ты рассказываешь мне все о деле Блэка. Почему-то мне кажется, что и Директор, и Министр считают, что Блэк сбежал, чтобы добраться до меня. Но, разумеется, не говорят этого.

– Это я рассказала бы тебе и так, но… я не против устроить учения. Тем более что в Годриковой Лощине и так есть пост авроров, а Блэк не очень хорошо ориентируется в маггловском мире.

– А твои авроры? Они ориентируются?

– Уже собираешь данные, Гарри?

– Нет. Меня тошнит от ботинок из драконьей кожи, когда их надевают вместе с полицейской формой. Буэ-э-э.

– Отлично. Тогда, если проигрываешь ты, ты описываешь все ошибки, допускаемые Авроратом в этой области.

– Это я тоже тебе и так рассказал бы, «Сью». Так что… встреча не позже, чем за три дня до начала учебного года, время и место – на ваше усмотрение?

– Прекрасное предложение, Гарри. «Ханна», разбей!

Еще давным-давно, из разговоров с миссис Тогда-Еще-Бересфорд и суперинтендантом МакФергюссоном Гарри узнал, что вежливо здороваться с теми, кто втихушку следит за тобой – плохая идея. Хуже будет только измотать и задергать их так, что тебе одним прекрасным вечером немножко поломают ноги совершенно незнакомые личности – так, чтобы ты уж точно никуда не убег. Так что больше походов в Лютный под отцовской мантией-невидимкой он не совершал, благо Хедвиг в нужные ему лавки летала исправно.

И вообще: к окружающим (особенно к окружающим тебя по казенной надобности) людям надо относиться хорошо и облегчать их жизнь всеми силами. От этого они приходят в благодушное настроение, и, как бы их ни накручивало начальство, и какими бы ответственными они сами ни были, их мозг рано или поздно встает на рельсы привычной и расслабляющей рутины, и вот тут главное не зевать.

Разумеется, и столь близких тебе людей, и их рельсы надо знать. Тут, правда, была проблема: способов менять внешность у волшебников было намного больше, чем у обычных людей. Ну и как тут изучить привычки людей, чьи одежда, лицо и даже фигура каждый раз разные?

Подумав, Гарри решил плясать от самих привычек: их-то хотя бы Оборотное зелье не меняет.

Первыми он вычислил Младшую и Старшую.

Каждый день – когда утром, а когда вечером, за один и тот же столик присаживались две женщины. Иногда это были мама с дочкой, иногда две подружки, временами – обсуждавшие что-то коллеги-волшебницы. Но несколько деталей во всех этих случаях оставались неизменными: какой-нибудь заковыристый цвет волос одной из них и чернильные пятна на руке другой.

При этом Мисс-Яркие-Волосы явно была подчиненной Мисс-Или-Миссис-Чернильные-Пальцы. Во-первых, она больше слушала, чем говорила, причем слушала с явным почтением. Во-вторых, прежде чем что-то предпринять, Мисс-Яркие-Волосы почти всегда бросала короткий вопрошающий взгляд на Мисс-Или-Миссис-Чернильные-Пальцы. Подумав, Гарри таки обозвал их про себя: Младшая и Старшая.

Учитывая, что Младшая в дополнение к нестандартным цветам шевелюры практически каждый день демонстрировала чудеса неловкости, то разбивая стакан, то бодая лбом дверь дамской уборной, то запинаясь о не такой уж высокий порог, Гарри сделал вывод, что фамилия Младшей – Тонкс.

Гарри задумался, не является ли Старшей сама мадам Боунс (а если это было так, то ему следовало выбрать для прорыва другую смену – тетка Сьюзен казалась ему довольно опасной колдуньей, плюс предупреждение предупреждением, а обижать столь влиятельную персону лично было бы плохой идеей). Однако против этой версии работала, во-первых, все же недостаточная почтительность Младшей, во-вторых, отсутствие чернильных пятен на руках собственно начальницы ДМП, а в-третьих, у столь высокопоставленной ведьмы явно была масса других дел помимо слежки за строптивым пацаном.

Третьим оказался Методист. Это не было названием церкви или профессией – просто довольно высокие, от шести до шести с половиной футов, мужчины, появлявшиеся в кабаке практически одновременно с уходом Младшей и Старшей либо, напротив, сдававшие им смену, выпивали ровно по одной маленькой кружке сливочного пива в час и ровно через четыре часа после начала своей восьмичасовой смены заказывали либо ранний ланч, либо что-то вроде легкого ужина. К тому же Методист, войдя в зал, рефлекторно кивал дежурящему в зале аврору, получая ответный уважительный кивок. Гарри предположил, что это Старший Аврор Долиш – рыбий взгляд Методиста казался ему знакомым. Второй раз выставлять дураком какую-никакую, но все же шишку, пожалуй, тоже не следовало.

Четвертым топтуном, дежурящим только и исключительно по ночам, был Пират – у всех его личин была в ухе серьга, все они были здоровенными, даже здоровеннее Методиста, все пили, почти не пьянея, по крайней мере, количество кружек пива и стаканов с дешевым огневиски не влияли на отточенность почти кошачьих движений загулявших бродяг и прочих подозрительных личностей. Гарри предположил, что это мистер Шеклболт, тоже Старший Аврор, отиравшийся на вокзале в начале его первого курса, а до того карауливший возможных подельников мистера Розье в Литтл-Уингинге.

Если это действительно было так, Старшей могла бы быть его напарница по дежурству в доме Аткинсов, насколько помнил Гарри, ее звали мисс Джоунс.

Разумеется, поведение волшебников было, насколько мог судить Гарри, не слишком профессиональным, но где волшебники, а где профессионализм.

Кроме четырех топтунов, угрозу планам Гарри представляли пятеро «официальных» авроров – один сидел прямо в зале, двое, с незнакомыми Гарри, но явно шустрыми метлами стояли постом в Косом Переулке, недалеко от входа, и еще двое, предположительно, караулили Блэка (ну и заодно Гарри) со стороны неволшебного Лондона.

Эти авроры регулярно менялись, что, с одной стороны, было хорошо – понижало их сработанность с топтунами, а с другой плохо – они уставали намного меньше, чем те же топтуны.

Оставался открытым вопрос с магическими аналогами сигнализации и прочих технических средств. Гарри подозревал, что сигналки на окне его комнаты и на ее дверях точно есть. По крайней мере, дежурящий в зале топтун всегда был готов к появлению Гарри на верхней площадке лестницы.

Кроме того, Гарри не исключал, что сигналки есть и на нем самом.

Для простоты он решил считать, что мечеными являются все его вещи, за исключением, разве что, таннеровского бинта. Однако Гарри решил на всякий случай считать меченым и его, так что прорываться предстояло исключительно с помощью маггловских средств.

Повесить сигналку на самого Гарри было, как он прочитал еще в Хогвартсе, довольно сложно: растущий и фонтанирующий собственным волшебством детский организм противился чужой магии и смывал ее почти мгновенно, иначе тщательно культивируемая в Лучшей Школе Магической Британии ненависть привела бы к тому, что до выпуска доживали бы единицы. Это ему разъяснила купленная в букинистической лавке брошюрка для молодых родителей-волшебников «Выброс – Это Норма!», разъясняющая обеспокоенным папам и мамам, что детские выбросы являются даже в какой-то степени благом для молодых неокрепших организмов, поскольку сметают не слишком заковыристые проклятия и чары, брошенные на детишек. Разумеется, были еще поисковые заклинания, и он сам знал и применял такие, но держать их активными постоянно было нельзя.

На хоть сколько-нибудь контролируемую организацию выбросов, не наносящих окружающему миру особых повреждений, но отдающимся легким эхом в теле и сознании, Гарри потратил целую неделю, тщательно вспоминая незабвенную тетушку Мардж, еще до ее торжественного всплытия к потолку гостиной Дурслей на манер дирижабля. В конце концов, если у него получилось с «этим», должно рано или поздно получиться и с «тем».

Заодно он внимательно изучал привычки и график постояльцев «Котла». Как правило, они начинали спускаться к ужину около шести часов вечера. Между делом Гарри приучил топтунов к тому, что по коридору второго этажа от своей комнаты до ведущей в Общий Зал лестницы он добирается очень, очень неспешным шагом.

Таким образом, оставалось решить еще три проблемы: найти незасвеченную одежду, покинуть «Дырявый Котел» незаметно или неожиданно для топтунов, и, главное – не дать ни Дамблдору, ни мадам Боунс понять, что отрыв обеспечивался кем-то со стороны.

Первый вопрос решился с помощью Достопочтенного Джереми Айвена Финч-Флетчли. Джастин, с которым они предварительно обменялись парой-другой совершенно невинных писем, провел отца и его телохранителя в «Котел», где они заняли тихий угловой столик. Гарри подумал, что настоящий аристократ отличается от липового, вроде обоих Малфоев, тем, что умеет достойно вести себя в любой обстановке, даже в столь для него экзотической.

Поговорив о маловажных, хотя и интересных вещах (Старшая и Младшая тщательно запоминали и записывали мнения Гарри и Джастина о профессорах и уроках), Достопочтенный Джереми Айвен заплатил Тому (не тому Тому, которого нельзя было называть, а содержателю паба) галлеон за отдельную комнату, где они должны были пообщаться на более важные темы.

Разумеется, они пообщались, причем обсуждали они в основном достоинства потенциальных невест Джастина, сконцентрировавшись на тех из них, кто не вошли в шорт-лист на вокзале.

Действительно важные темы обсуждались беззвучно, на фоне матримониальных разговоров: Финч-Флетчли-старший в самом начале дал Гарри почитать завизированные мистером Прюэттом и мисс Стрит бумаги, делавшие его, точнее, созданный в ожидании его восемнадцатилетия фонд, владельцем пяти процентов «ФФММ ЭксИм Лимитед». «ЭксИм» в названии означало экспорт и импорт, ФФ – основных владельцев, Финч-Флетчли, а ММ – маггловский и магический миры. Достопочтенный Финч-Флетчли-старший начал готовиться к совершеннолетию сына (и, соответственно, активации его лицензии на торговлю с обычным миром) заранее.

Джастин же, едва Гарри начал описывать достоинства мисс Паркинсон в качестве потенциальной невесты, передал ему запаянный полиэтиленовый пакет, который Гарри, не моргнув глазом, убрал в зачарованную сумку. То, что сам Джастин сейчас работал против тетушки его наиболее вероятной (хотя и осознанно не обсуждаемой здесь и сейчас) невесты, хаффлпаффца, по-видимому, совершенно не напрягало. Невеста есть невеста, ее тетушка есть ее тетушка, но и бизнес есть бизнес, а просьба старинных друзей отца есть просьба старинных друзей отца. Тем более для барсука.

Приложенную к пакету записку Гарри спалил при помощи приложенной к нему маггловской же зажигалки, а пепел, растерев, частично развеял, частично бросил в камин и перемешал кочергой, а частично спустил с водой в раковину, чисто на всякий случай.

После этой встречи Гарри приступил к исполнению второй части плана. Он решил прорываться в тот день, когда Младшая и Старшая будут дежурить в вечернюю смену, в час, когда улицы неволшебного Лондона забиваются толпами спешащих со службы людей. Смену двух волшебниц он выбрал потому, что для предотвращения его побега достаточно и одного волшебника, а второй или вторая в этой картине ничего не изменят. А с другой стороны, был шанс, что Младшая и Старшая понадеются друг на друга или потратят время на согласование каких-то действий, пусть и безмолвное, и дадут ему лишние доли секунды. А время, наряду с толпами народа на улицах, похоже, должно было стать главным оружием Гарри. К тому же Младшая знала про пари, и значит, если что, не будет убивать его слишком сильно.

План был не слишком сложен, и потому давал хоть какие-то шансы. Гарри вставил в глаза присланные ему майором через Джастина контактные линзы (это оказалось непросто с непривычки), отчего его глаза стали карими, переоделся в свежедоставленную одежду (легкое девчоночье платье, дополненное белыми носочками, балетками и рыжим, по плечи, париком), сложил все свое особо ценное имущество в сумку, положив в карман платьишка лишь пару особо важных страничек из маггловского блокнота.

– Красавица, я должен отлучиться, – обратился он к Хедвиг. – Принесешь мне эту сумку в Годрикову Лощину через двое суток, хорошо? Не хочу, чтобы она здесь оставалась, пока меня нет.

Хедвиг посмотрела на мальчика с легким сомнением, но утвердительно ухнула, подхватила сумку когтями и вылетела в окно. Дежурящие под окном авроры проводили сову взглядом и вернулись к своему разговору.

Без трех минут пять Гарри прикрыл челкой парика шрам, улыбнулся как можно беззаботнее и, дождавшись, когда в коридоре хлопнет дверь и послышатся ведущие к лестнице шаркающие шаги, вприпрыжку (так, во-первых, быстрее, а в-вторых, менее заметна разница между мальчишеской и девчоночьей походкой), припустил за спускающейся в общий зал пожилой волшебницей.

Спускаясь по ступеням, он пытался как можно громче думать о ковыляющей впереди ведьме, как о горячо любимой бабуле, и, прыгая на одной ножке (для того, чтобы замаскировать привычную топтунам манеру двигаться), спустился вслед за старушенцией. Та, еще в коридоре обернувшись и скользнув по нему слегка подозрительным взглядом, больше не обращала на незнакомую рыжую девчонку внимания.

Старшая и Младшая синхронно скользнули по спускающимся с лестницы бабушке с внучкой взглядами и продолжили смотреть на верхнюю площадку ведущей к номерам лестницы: сигнализация на двери комнаты Гарри все-таки явно была.

Прежде, чем они догадались, что опекаемый не торопится показаться даже с учетом своей обычной неспешности, и, значит, что-то здесь не то, Гарри вышел из паба на улицу обычного Лондона, проскользнул мимо двух «случайных прохожих», и, опять же вприпрыжку, доскакал до входа в большой книжный магазин по соседству с пабом.

Одна из туалетных комнат в магазине вот уже второе лето подряд на всякий случай закрывалась на ремонт, но Гарри сообщили, на какую именно плитку следует надавить, чтобы замок щелкнул.

К удивлению Гарри, наряду с кошельком, джинсами, футболкой и другой необходимой одеждой, в туалете оказалась бутылочка с волшебным осветлителем, так что когда, ведомые Поисковым Заклинанием, в магазин ворвались уже трое «случайных прохожих» во главе со споткнувшейся на входе и создавшей небольшой затор Младшей (Старшая и еще один аврор остались у входа), кареглазый и беловолосый мальчик в надвинутой на лоб бейсболке уже покидал магазин через боковой вход, а уже через пару минут он нырнул в бурлящее человеческое море Лондонской подземки.

====== Конференции На Колесах ======

Это было самое странное совещание, в котором Гарри когда-либо случалось участвовать.

Выбравшись из подземки, он сделал короткий звонок и уже через час с небольшим сидел в маггловском аналоге «Ночного рыцаря» – здоровенном автобусе, снабженном спальными местами, столом для совещаний, телефоном, факсом, радиостанцией, кучей телевизоров с видеомагнитофонами и даже кое-каким медицинским оборудованием, правда, недостаточным для того, чтобы миссис Кейн могла присоединиться к ним.

Поскольку вокруг стремительно темнело, на доклад о произошедшем в течение года ему выделили всего час, и Гарри окончательно уверился, что для Клуба его приключения не были таким уж секретом. И, видимо, у майора появился эксперт среди волшебников, так что Гарри с облегчением отдал ему листочек со списком названий и описаниями Особо Темных Книг, тех самых, которые он конфисковал у Лорда Люциуса Малфоя, пока сам лорд безуспешно пытался освободиться от маггловской веревки. Майор немедленно воспользовался факсом, чем только подкрепил уверенность Гарри, и пообещал, что к моменту прибытия в Девоншир они получат инструкции по обращению с этими темными книгами.

Сам автобус, под управлением попеременно бывшего констебля Лесли и бывшего военного Джона, колесил по дорогам, от моторвэев до местных проселков, постепенно смещаясь к западу.

Это путешествие немного напоминало Гарри безуспешные метания дяди Вернона перед его первым курсом, но, с другой стороны, в тот раз, два года назад, волшебники вполне могли поставить на машину дяди маячок, тогда как данный конкретный автобус до сих пор не попадал в их поле зрения. Ну, а если оторваться все же не удалось – значит, они были под колпаком с самого начала и о чем тогда беспокоиться?

Приключения Гарри уже после начала каникул вызвали у примечательных леди и джентльменов более живой интерес, особенно его разговор с мадам Боунс и ее помощницей, да и Кровавый Таннер вкупе с мистером Чангом весьма заинтересовали майора. По поводу китайца он даже пробурчал что-то вроде: «Теперь понятно, как они умудряются…» – и Гарри подумал, что мистер Чанг действительно очень серьезный дядька, если даже майор наслышан о его делишках.

Часов в десять вечера старушки отправились спать на второй этаж (третьего в маггловских автобусах не было), а МакФергюссон, Лесли, Бутройд и сам Гарри сели вокруг небольшого столика, причем Гарри даже накапали в «Кока-Колу» ложечку рома. Майор объяснил ему, что, хотя это и не очень полезно для детского организма, в их профессии трезвенником быть не получается. После чего они, разумеется, заговорили о женщинах, девушках и девочках, и Гарри, наконец, получил возможность задать мужчинам те вопросы, которые так и не решился задать ни Шарлин, ни Саманте.

Некоторые вопросы вызвали жаркие споры: МакФергюссон и Лесли были глубоко семейными людьми, а майор, если так можно выразиться – многократно и широко семейным. Так что особо занимательные проблемы они рассмотрели с принципиально разных точек зрения, после чего пошли спать.

Утром, после короткой остановки на заправочной станции, душа и завтрака начался разбор. Гарри ожидаемо похвалили за расследование нападений на учеников, за сбор команды и руководство ею в операции по спасению Джинни. Василиск всех впечатлил, дневник Тома – изрядно обеспокоил, рассказ о связанном Малфое вызвал получасовой приступ смеха и даже хохота, как, впрочем, и рассказ о том, как Гарри сидел перед кабинетом Локхарта и краснел, пока пятеро преподавательниц, примкнувшие к ним Фред и Джордж Уизли и семь садовых гномов поздравляли Белоснежку, то есть, простите, известного (в том числе и присутствующим) писателя Гилдероя Красавчика Локхарта, с Днем Святого Валентина.

По поводу прокола Гарри с тем же Локхартом и Малфоем ему, тоже ожидаемо, ничего не сказали – видимо, сверхкраткую выволочку от миссис Кейн все сочли достаточной.

Инструктаж перед следующим годом занял значительно больше времени. Гарри настоятельно рекомендовали больше внимания уделять странностям безобидных до этого учеников (это была еще одна неявная шпилька по поводу Малфоя, хотя слишком сильно на белобрысом засранце фокусироваться все-таки не следовало: Джинни Уизли, захваченная Томом посредством его дневника, тоже была отличным примером).

Почти два часа они потратили на обсуждение лицензий на торговлю с обычным миром, которые Гарри добыл для своих однокурсников и Пенни Клируотер. «Клируотер Констракшнс» и свежеорганизованную некоей Августой Лонгботтом компанию «Чудесные Травы Длинной Долины» решили по возможности прикрывать от неприятностей, чтобы набить руку к тому моменту, когда активизируются прочие участники концессий, а вот «Фейерверкам Финнеган» майор отказался покровительствовать наотрез по каким-то своим причинам.

Про Молли Уизли и ее контакты с Дейдре не было сказано ни слова, из чего Гарри сделал вывод, что Операция находится в самом разгаре, а разворачиваемому предприятию Финч-Флетчли, судя по некоторым намекам, решила оказывать покровительство сама Четвертая Пожилая Леди. Это было понятно: Финч-Флетчли оказывали услуги Короне с древних времен, и это был совсем не уровень скромного майора.

Правда, пакет документов, связанных с «ФФММ ЭксИм», и с «Литтл-Уингингским Фондом Недвижимости» Гарри, после некоторых разъяснений со стороны мисс Стрит, все-таки подписал.

Потом они немного поразвлеклись: миссис Таппенс достала из рундука аквариум с небольшим ужиком, и Гарри немного поболтал с ним на змеином языке, разумеется, под микрофон и на камеру. Майор заметил, что он видел что-то подобное в Индии, причем Гарри этому ни капельки не удивился. Про Индию он читал, а майора хорошо знал.

Поздно ночью, когда все разошлись по постелям на втором этаже мчавшегося сквозь ночь дома на колесах, к Гарри подошли мисс Стрит и миссис МакФергюссон.

– Ну что, Супермен, – усмехнулась Делла. – Как я поняла, мисс Супергерл Уизли тебя прокатила со своими занимательными штучками?

– Ага, – ответил Гарри, – но я, честно говоря, доволен. А то иногда чувствовал себя, как кролик перед лисой. Хотя какие у нее пока штучки-то…

– Это у нее временно, мистер Супермен. Но если будут такие же проблемы с другими девочками – обращайся, – улыбнулась миссис МакФергюссон. – Для каждой можно подобрать свою книжку с принцами. Кстати, Саманта рассказывала нам о мисс Грейнджер, да мы и сами немного понаблюдали за ней на экране. Постарайся направить ее на каникулах к нам на ферму, это очень важно.

– Почему? – с подозрением спросил мальчик.

– У девочки явные проблемы с… приоритетами, – пояснила Таппенс, – и пара советов от старых мудрых людей может помочь ей. Иначе… Иначе, боюсь, когда-нибудь она совершит что-нибудь, о чем будет жалеть до конца жизни. А она твой самый близкий соратник, и твоя обязанность заботиться о ней.

– Хорошо, – кивнул мальчик. – Я попрошу ее отвезти вам зелье.

– Кстати, оно прекрасно, – заметила Таппенс, – мы с Дереком очень тебе благодарны.

При этих словах мисс Стрит глупо, по-девчоночьи хихикнула и ткнула подругу локтем под ребра.

– А когда мы с вами расстанемся? – спросил их Гарри.

– Завтра. Тебе же надо еще коснуться рукой этого памятника в деревушке, не забыл? А чем дольше ты отсутствуешь, тем больше будут беспокоиться мадам Боунс и ее люди.

– Жаль, – сказал Гарри, – мне так не хватает занятий с вами со всеми…

– Это поправимо, – хитро улыбнулась Делла, – если хочешь, можем поспорить на твою шляпу, что такой Супермен, как ты, за следующий год найдет достаточно времени для занятий с нами.