Текст книги "Гарри Поттер и Искусство Побега (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

– Я не буду отвечать.

– Немногие решались спорить со мной вот так, мисс Грейнджер, – усмехнулся Том. – И знаете почему? Потому что я умею быть очень, очень убедительным. «КРУЦИО!»

Гарри показалось, что выпущенное Волдемортом заклинание попало в него, а не в девушку, он почти физически испытывал ужасающую боль, и даже Специальный Гарри привычно бросился на амбразуру – как оказалось, не зря. Шрам взорвался, как много раз до этого, но теперь Том был совсем рядом, и его извращенное наслаждение болью, которую испытывала подруга, сметало защиту Гарри слой за слоем. Ему казалось, что вибрирующий, на разрыв перепонок, крик издает не Гермиона, а он сам, Гарри Джеймс Поттер, который снова не успел, не рассчитал, не предотвратил…

Девушка изогнулась и, продолжая кричать, начала заваливаться назад и вправо, открывая сидящего в полуразвалившемся кресле блондинчика. Палочка Гарри все еще смотрела в спину падающей Гермионе, и колдовать он по-прежнему не мог, но дуло «Вальтера» уже уставилось черным зрачком в голову Драко-Тома.

– БАБАХ! БАБАХ! БАБАХ! – видимо, он слишком боялся зацепить Гермиону, а может быть, помешала боль, и серебряные пули прошли чуть выше, чем надо. Гарри был готов поклясться, что промазал, но рука Драко-Тома с направленной в грудь Гермионе палочкой дернулась вверх, и красный луч заклинания ушел в потолок. Крик Гермионы оборвался – резко, как будто не выдержали и порвались голосовые связки, и в почти тишине, наступившей при этом, Гарри услышал звяк откуда-то из-за спины Драко.

Сам блондинчик схватился за голову, выпустив палочку из рук – и звук ее падения Гарри тоже услышал. Он не понимал, что происходит, но это было не очень важным: очень важным было только и исключительно то, что прямо сейчас цель номер один была небоеспособна.

Гарри довернул ствол чуть влево, на неопрятного толстяка, с ужасом глядящего на скрючившегося хозяина, и пистолет заговорил снова.

Первое же попадание пришлось в плечо Томова прихвостня. Тот взвизгнул, выронив палочку. Гарри поправил прицел и выстрелил еще дважды – в голову, потому что убойная сила у «Вальтера» была так себе.

Он не попал – толстячок тоненько пискнул и съежился; он как будто резко присел, уменьшаясь и словно бы действительно проваливаясь внутрь себя. Теперь по комнате снова металась хорошо знакомая Гарри Ронова Короста – слишком, несмотря на хромоту, быстрая и слишком маленькая для того, чтобы уверенно поразить ее.

– БАБАХ! БАБАХ! – затвор встал на задержку, а перезарядить пистолет из-за палочки в правой руке не было никакой возможности.

– «СТУПЕФАЙ!» – он почти попал, но это было «почти», а потому не считалось: припадающая на правую переднюю лапу крыса юркнула на лестницу и исчезла из виду.

Гермиона лежала на полу, ее трясло: и это значило, что она была жива. Гарри сменил магазин «Вальтера», сунул пистолет под мышку и подскочил к растекшемуся в кресле, все еще держащемуся за голову и стонущему от боли Драко. Он сорвал с его руки перстень, сунув его в карман, подобрал валяющуюся у его ноги незнакомую палочку и почувствовал леденящий холод – полную противоположность того тепла, которой отзывалась на прикосновение его собственная палочка. Казалось, оружие противника действительно сделано из человеческой кости.

Недолго думая, он, зажав свою палочку в зубах, перехватил трофей обеими руками и сломал его о колено. Бросив соединенные чем-то красным обломки на пол, он увидел странный блеск у дальней стены: это было что-то вроде короны или тиары, по виду – женской. Видимо, эту корону или там тиару он выстрелом сбил с головы Драко-Который-Был-Томом, отчего тот внезапно потерял боеспособность.

«Вот почему он казался похожим на девчонку!» – подумал он, сдергивая слизеринца с кресла, утыкая его лицом в пыль и игнорируя лежащую на полу побрякушку.

Маггловский капроновый шнур, как всегда, оказался незаменим – с трудом оторвав руки Драко от головы, Гарри связал их за спиной блондинчика и, подумав, накинул на шею Малфою затяжную петлю – чтобы тот не слишком дергался. В конце концов, если в прошлом году это сработало с Малфоем-старшим, почему бы не повторить тот же прием с его отпрыском? Ну, или с его же, Малфоя-старшего, хозяином – поди разберись сходу, кто он сейчас.

Стоны Драко теперь были, если так можно сказать, натуральными, без примеси Тома. Хотя стонов самого Тома Гарри до сих пор как-то не довелось услышать, так что он предпочел действовать так, как будто бы блондинчик все еще был одержим. Впрочем, кожа Драко под его пальцами не обугливалась, как и кожа Джинни годом раньше.

Драко поскуливал, уткнувшись лицом в грязный пол, а сзади застонала Гермиона. Гарри подскочил к ней и, перерезав волшебные веревки кинжалом Шарлин, плюхнулся рядом, положив голову подруги к себе на колени. Гермиона обхватила его руками, ее трясло. Больше всего на свете Гарри хотелось обнять ее, но он не решился опустить направленную на Малфоя палочку.

– Все хорошо, Гермиона, все хорошо!

– M`лф`й М`н`р! – прохрипел Драко, теперь уже, похоже, точно Драко.

Гарри увидел, как большой палец блондинчика шарит по тому месту, где раньше был перстень. Да, с кодовой фразой, которая, видимо, и должна была заставить сработать этот загадочный портал, Малфои не заморачивались. Может, и правильно – поди вспомни что-то заковыристое в критической ситуации. Он поднял палочку, навел его на связанного блондинчика (того перекосило от ужаса) и, как и годом ранее, крикнул:

– «ОБЛИВИЭЙТ!»

На этот раз, стирая Драко всю память о портале, никакого внутреннего протеста он не испытывал: возможность доступа в самое логово противника была слишком важным преимуществом, и Драко не стоило помнить об этом. Блондинчик тупо уставился в потолок. Гермиона прижалась к Гарри еще крепче.

– Га-Г-Гарри, – всхлипнула она, – я… Я не… Я же ничего не сказала?

– Тише, тише, – прижал он ее к себе. – Все хорошо, ты молодец. Ты снова молодец, Гермиона!

– Больно, – сказала она. – Очень б-больно. До сих пор. Обними меня! Пожалуйста!

Гарри покрепче прижал девушку к себе свободной рукой.

– Прости, Гермиона, я… Я не могу крепче. Я Драко на прицеле держу. Он же Томом был, да? Как ты догадалась?

– Он г-го-говорил, что ты для него слишком опасен, – всхлипнула девушка; она вцепилась в свитер Гарри и пыталась вжаться в мальчика всем телом. – А я же помню, что ты мне рассказывал тогда, на Хэллоуин. Наверное, у Малфоев еще один Т-томовский дневник был. И на этот раз они не смогли его никому подсунуть, вот он Драко и овладел.

– Ну да, похоже. Очень похоже. Я же все слышал. Я… Я использовал Ту-Самую-Штуку, когда он тебя потащил сюда. И все равно не успел. Он же тебя… Прости.

– Но-нормально, Гарри. Это п-пройдет. Я ч-читала. Он с-совсем немного меня п-пытал. Но… Ты же его не?..

– Я промазал. У него голова открылась, когда ты падала, так что я смог стрелять. Но я боялся тебя зацепить, ну и от волнения выше взял. И сшиб что-то с его головы, вон эта штука, в углу лежит. Я думаю, это…

– …Это д-диадема Р-рэйвенкло, т-та самая, о которой тебе М-миртл говорила. Я еще там, на д-доске поняла, что Малфой ее н-нашел и использует. И то-только тогда у-увидела ее. А о-оказалось, что он не М-малфой, а… Наверное, Том как-то завладел Драко… и ее нашел где-то. Ты знаешь, ее уже почти тысячу лет ищут! А Том нашел.

– И когда он завладел Драко, – медленно произнес Гарри, – он ее использовал, чтобы… То есть… То есть, даже тогда он считал себя недостаточно сообразительным, чтобы выиграть у тебя в шахматы? Нет, ты, конечно, самая умная ведьма в школе, но неужели он считал себя … Вообще, зачем Тому была нужна эта диадема? Ведь ему еще и пришлось как-то ее прятать, чтобы над ним, ну, или над Малфоем, не ржал весь Хогвартс, потому что она девчоночья!

– Н-не знаю…

– П`т`т`р, ты `д`от! – это хрипел Драко. Гарри повернул голову к валяющемуся на полу слизеринцу.

– Ну вот. А Лаванда говорила – вежливый, вежливый… Смотри, он не просто обезоружен, а еще и связан. Но все равно хамит. Чего тебе, тварь?

– Л`рд т`м… Л`рд в н`й…

– По-моему, он нас пугает.

– Пр`д`п`р… Пр`д`п`ждаю!

– И в чем разница? – поднял бровь Гарри, но Драко, обессиленный, снова уткнулся лицом в пол. – Гермиона, ты как? Перенести тебя в кресло? Хочу поговорить с этим… предупредительным засранцем.

– По… Помоги подняться… Я… мне лучше уже.

Гарри помог Гермионе встать на ноги, а затем поднял с пола и отдал девушке палочку человека-крысы. Мисс Грейнджер все еще немного шатало. Гарри прислонил ее к стеночке и нагнулся над связанным слизеринцем. Чуть ослабил петлю на горле и перевернул его лицом вверх. На отекшем лбу отпечатался замысловатый рисунок украшения, а на бледной щеке – структура старой, полусъеденной временем доски. Драко глядел куда-то за спину Гарри, туда, где стояла Гермиона.

– Ну?! – спросил гриффиндорец. – И о чем ты хотел… – он не договорил – за спиной, именно там, куда был направлен взгляд водянистых серых глаз, раздался двойной стук, как будто упало что-то небольшое, но твердое, затем скрип половиц, а потом его почти оглушил вопль освобожденного от удавки слизеринца:

– Останови ее, Поттер! – глаза Малфоя были наполнены ужасом. – ОСТАНОВИ!!!

====== Почему Это Не Может Быть Правдой? ======

Гарри резко обернулся. Гермиона стояла на коленях у дальней стены, держа в руках диадему; глаза девушки восхищенно смотрели на обрамленный гоблинским серебром сверкающий синий камень. Чуть поодаль на полу лежали окровавленный черный опал и трофейная палочка.

– Это… действительно… она… – медленно, как будто не веря своим глазам, произнесла Гермиона. – Диадема Великой Ровены… Я… так… мечтала…

Она повернула диадему чуть вправо, затем чуть влево; кровавые лучи заката, пробивавшиеся в комнату сквозь щели между закрывающих окна досок, блеснули на серебре оправы, на россыпи камней, казавшихся в алом свете рубинами, хотя, судя по всему, это были алмазы.

Губы девушки тронула легкая улыбка, ее руки поднялись, а глаза словно бы смотрели в невидимое Гарри зеркало, как будто проверяя, пойдет ли ей украшение Основательницы.

«Лорд там! Лорд в ней!» – головной мозг Гарри наконец-то не только расшифровал хрипы блондинчика, но и понял, что тот имел в виду.

– «ЭКСПЕЛЛИАРМУС!» – диадема вырвалась из рук девушки. Гарри поймал ее левой рукой, его самое первое и потому самое любимое заклинание не давало сбоев.

– А ты резкий, Потти, – издевательски протянул с пола Малфой, – но я бы на всякий случай ее бы и заступефаил еще, исключительно для надежности. Ну, или тоже связал бы, хотя она слишком хорошая девочка и вряд ли оценит такие… эм-м… прелюдии.

Гарри, не глядя, пнул его в бок, его палочка продолжала отслеживать Гермиону. Глаза мисс Грейнджер полыхнули ненавистью, она присела, все так же глядя ему в глаза, правой рукой шаря по полу в поисках палочки Петтигрю.

– АЙ! – Гермиона отдернула руку от черного камня, которого случайно коснулась. – Она… Она же меня… – снова медленно и неуверенно произнесла она.

– Закройся! Закройся от нее, ну! – рявкнул он, подражая Блэку-Из-Снов и пряча проклятое украшение за спину. – Не поддавайся! Гермиона, не поддавайся ей! ИЛИ ПАЛКОЙ ВРЕЖУ!

Гермиона рефлекторно дернула свободной рукой, пытаясь прикрыть попу. Драко открыл было рот, чтобы смешно пошутить, но огреб очередной пинок, посильнее прежних, и передумал. Ехидный Гарри подумал, что условный рефлекс успешно сработал у обоих.

– Больно, – пробормотала Гермиона, сжимая тонкими пальчиками впивавшиеся в кожу грани королевского опала, – но… это же…

– Это Том, – жестко сказал Гарри. – Том заколдовал эту диадему так же, как и ту арифмантическую тетрадку в прошлом году. И я не дам ему завладеть еще и тобой. Хватит с нас Джинни и Малфоя.

– Так, оказывается, в прошлом году это все-таки была Уизлетта, – гнусным голосом пробормотал Драко. – Мордредовы кальсоны, а я так надеялся, что у нас с ней, как и с любым нищебродом из этой семейки, нет и не будет ничего общего.

– Я же говорил тебе в прошлом году, Малфой, что Волдеморт не будет разбираться, кто чистокровный, а кто не слишком? – усмехнулся Гарри, продолжая следить за подругой.

– Волдеморт…. Том… Он… – Гермиона выпрямилась, ее кулачок, сжимавший черный камень, побелел от напряжения, еще одна капля крови из порезанной острыми гранями ладони упала на пол.

– Он сделал из диадемы что-то вроде второго дневника, – уже почти спокойно и терпеливо пояснил Гарри, впрочем, его палочка по-прежнему была направлена на девушку. – Ты помнишь, как нас с тобой к нему, к дневнику, тянуло?

– Предательница крови, магглолюб и грязнокровка, – печальным голосом протянул Драко, – в хорошенькую же компанию я попал!

– Это единственная хорошая компания, в которую тебе удалось попасть за всю свою жизнь, Малфой, – не поворачивая головы, произнес Гарри. – Так что, если снова встретишься с Томом, скажи ему спасибо перед тем, как он тебя шлепнет. Если, конечно, он не убьет тебя безо всяких разговоров, как и твоего папочку.

– С чего бы Лорду нас убивать? – в надменном, несмотря на бедственное положение, голосе Малфоя послышались нотки неуверенности.

– И ты еще называешь нас гриффиндурками. Том же для того и задержался тут, чтобы забрать у Гермионы силы, прежде чем идти разбираться с твоими родителями. Видимо, он полагал, что ты им все-таки дороже, чем хозяин, так что гордись.

Судя по подрагивающим губам, с гордостью у Малфоя было не очень, хотя он и старался не подавать виду.

– Вообще говоря, меня одно удивляет, – продолжал Гарри. – Ну ладно, Джинни, соплюшка-первокурсница, которая про Темную Магию только в книжках Локхарта читала. Но ты-то из семьи, где этой самой Темной Магией чуть ли не пироги начиняют. Тебя что – элементарной осторожности не учили? С чего ты вздумал эту диадему напялить? Или ты действительно…

– НЕ СМЕЙ!!! Не смей, Поттер! Это ты виноват! Если бы не ты… И ты, грязнокровка… Думаешь, Грейнджер, я не помню, как ты смеялась надо мной, тогда, на дуэли?! И потом, когда крыса… Эта крыса меня привела к ней… К нему… К Лорду! Я не знал, что это Лорд! Я искал ее, я давно ее искал! Я думал, что я смогу победить тебя, Грейнджер, просто надев Диадему! И на уроках, и на этом идиотском турнире! Я знал, какие чары на ней лежат! Ее просто никто не увидел бы или не обратил бы на нее внимания!

– …А просто побольше заниматься ты не пробовал? – поднял бровь Гарри. – Чтобы ее победить? Учебники там, тренировки… Это не так сложно и намного безопаснее, знаешь ли!

Гермиона одобрительно кивнула.

– …А там был Лорд! – Драко проигнорировал нотацию в стиле мисс Грейнджер. – И он пообещал мне, что поможет унизить и тебя, и твою грязнокровку, разогнать всю вашу банду, победить вас везде и во всем и заставить вас обоих на коленях умолять меня о пощаде, если я помогу ему возродиться! Я ведь не знал, что он…

– Хороший был план, – пробормотал Гарри. – Жаль, что не сработал, да? Но ты хотя бы получил свою минуту славы? Временами ты был довольно крут, помнишь?

– Помнишь? ПОМНИШЬ?! Тебе так нравится издеваться надо мной, Поттер?!

– Поясни, о чем ты, – как можно спокойнее попросил Гарри.

– Мне все говорили, что я был крут! Дура Паркинсон, идиоты Крэбб с Гойлом. Даже Нотт! Даже ты! Ты сам говорил мне тогда, после квиддича! А Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ!!! ЧЕГО ТЫ ЖРЕШЬ СВОИ КУЛАКИ, ГРЕЙНДЖЕР, ДУРА?!

Гарри очень захотелось как следует пнуть Малфоя по ребрам еще разок, но вместо этого он достал из кармана фляжку и влил в кривящийся рот Драко остатки спокойника. Блондин закашлялся, выгибаясь дугой.

– Тебе не понять, – пробормотал он наконец.

– Почему же? Вполне понимаю, – пожал плечами Гарри. – Мне тоже как-то говорили, что я был крут, а я ничегошеньки об этом не помню. Так что…

– Локхарт?! – выплюнул Драко.

– В том числе, – конечно, милашка-профессор имел ко всей этой истории довольно опосредованное отношение, но и прямой ложью это не было.

– Значит, и наш добренький директор тоже… «Обливиэйт»… «Обливиэйт» – это не то. Это все равно остается у тебя внутри, хотя и… А тут… Я плавал в темноте, представляешь? Когда Лорд был мной, я был в полной Мордредовой темноте. Ни звука. Ни света. Никаких ощущений… Бесконечная Тьма… Я с ума сходил… Нет, Поттер, не дай Мерлин тебе даже представить, каково это…

– То есть, если бы сейчас он смог бы забрать жизнь Гермионы и возродиться в твоем теле… Ты так и остался бы в этой темноте? – Гарри, наконец, пробрало.

Все трое молчали.

– Судя по всему, это у вас семейное, – разрушил, наконец, тишину Гарри, – твой папочка подкинул Джинни дневник с частичкой души Тома – и в результате мы этот дневник сожгли. А сейчас ты где-то откопал эту диадему, судя по всему – со второй частичкой. И теперь у меня только один вопрос – вытаскивать ли тебя отсюда прежде, чем я наколдую на нее Адское Пламя, как это сделал там, на доске, ты, точнее, Том. Не тебе же одному им развлекаться?

– Ты…

– Ты сомневаешься, что я могу сделать это? Ну и подумай, что сотворит с вами Том, когда узнает, что благодаря вашей семейке он потерял уже целых два кусочка души? Пожалуй, оставить тебя тут будет… более милосердным, знаешь ли.

– Я, между прочим, вытащил Грейнджер, – Малфой из последних сил продолжал держать марку. – И, между прочим, как раз из Адского Пламени, если ты не врешь.

– Обломись, Драко. Гермиону спасла одна из ее фигур, – Гарри не стал уточнять, что это был Черный Король, – а ты – точнее, Том, ты в тот момент в своей любимой Тьме плавал – использовал ее как заложника. Вряд ли это можно назвать спасением. Так что, Гермиона? Оставим его здесь? Или все-таки заберем с собой?

– Я… Я думаю, не стоит этого делать, Гарри, – голос Гермионы дрожал, но, по крайней мере, она больше не выглядела околдованной. – Не беспокойся, Малфой, я не про то, чтобы оставить тебя. Я думаю, что не стоит колдовать Адское Пламя в деревянной хижине. Это ведь Визжащая Хижина, да? Тут ведь Хогсмид совсем рядом!

– А что ты предлагаешь? – недоверчиво спросил Гарри. – Или ты…

– Нет. Я… Я держусь. Или, как ты сказал, закрываюсь. Теперь у меня получается. Просто… помнишь прошлый курс? И описание действия яда василиска? Он же должен разрушать самые прочные артефакты!

– Да. Мы даже хотели пырнуть тот дневник тем самым зубом, который у змеюки выбили, – вспомнил Гарри; Драко от неожиданности икнул. – Но… Василиска же мы тоже сожгли, а клык этот вроде как у Хагрида спер кто-то?

– Я не знаю, кто у него его спер, но, если я не ошибаюсь, тот самый клык лежит на полке справа от тебя. Засунутый в перчатку, как ты и говорил, только кончик торчит.

– Эм-м… – не то, чтобы Гарри не доверял Гермионе, но ни историю с Локхартом, ни ее совсем недавнюю очарованность диадемой он забывать не собирался. А уловку, направленную на то, чтобы противник отвернулся, он и сам освоил еще в раннем детстве, до Хогвартса, в стычках с кузеном и его бандой.

– По-п-понимаю. Сейчас…

Она сделала шаг в сторону, наступив каблуком на лежащую на полу палочку Петтигрю. Медленно-медленно она присела, ухватилась рукой за кончик палочки и резко дернула. Раздался треск. Гермиона бросила оставшийся в руке обломок в дальний угол.

– Теперь, – Гермиона чувствовала себя не лучшим образом, но держалась, – я отойду н-назад и стану лицом к с-стенке. Ты можешь доверять мне.

Гарри кивнул. Это было… приемлемое предложение.

– А задница у тебя ничего так, Грейнджер. Как минимум, она есть. В отличие от сисек. То-то Поттер про палку… ОЙ! – блондинчик получил-таки еще один пинок под ребра и затих.

Гермиона стояла, прислонившись лбом к обшарпанной стене, сцепленные за спиной руки сжимали черный камешек.

Гарри, не отводя от ее спины палочки, повернулся и посмотрел на криво висящую полуразвалившуюся полку. Он действительно был тут – тот самый клык, который бомба Шимуса выбила у гигантской змеи, тот самый клык, которым Гарри приводил в договороспособное состояние Малфоя-старшего (а заодно и Дамблдора), и тот самый клык, который кто-то очень удачно, просто-таки подозрительно удачно, стащил у Хагрида и, как оказалось, спрятал здесь, в этой жутковатой хижине.

Гарри сунул палочку под бинт, благо доставал он ее оттуда почти мгновенно, положил диадему на стол и, немного покопавшись в сумке, надел перчатки из драконьей кожи.

Подумав, он выделил в себе Восхищенно-Страдающего Гарри, который восхищался красотой диадемы и страдал от необходимости причинить ей вред, и загнал его в дальний угол сознания. Взяв в руки клык, он стянул с него старую перчатку, замахнулся и с размаху ткнул острием прямо в благородно-синий камень.

Этот полный злобы и ужаса вопль он слышал уже трижды, считая навеянные дементорами воспоминания, и все равно никак не мог привыкнуть к нему. Диадема треснула с костяным звуком, камень осыпался бирюзовой крошкой.

Черное облако, вырвавшееся из диадемы, он тоже видел уже не раз, и оно, как и на первом курсе, вновь рванулось к нему, целясь прямо в лицо.

Гарри успел отбросить смертоносный клык в угол, прежде чем жуткая боль, намного сильнее, чем та, которую он испытывал, когда Драко-Том пытал Гермиону, заставила его потерять сознание.

– Гарри Поттер! – на этот раз голос Тома был его собственным, чисто томовским голосом, без посторонних примесей. – Вот мы и встретились снова. И на этот раз тебе никто не поможет – здесь только ты и я.

Говорить в полной тьме было некомфортно. Гарри прищурился, стараясь уловить хотя бы лучик света. Получилось – тьма слегка рассеялась, и он, хоть и с напряжением, разглядел внутренности Визжащей Хижины. Впрочем, сейчас комната на втором этаже разительно отличалась от той, которую он оставил, когда… умер? Обои на стенах были словно только что поклеены, стол и кресла были целехоньки, кровать под балдахином аккуратно застелена, а рояль в центре комнаты блистал новеньким лаком. Впрочем, лишнего времени на рассматривание обстановки у него не было: невидимый собеседник явственно ждал ответа.

– Привет, Том, – это отвечал Гарри-Гриффиндорец собственной персоной, тот самый Гарри-Гриффиндорец, который уже давно был его последним резервом. Странно – ему же полагалось первым идти в атаку, давая возможность Гарри-Слизеринцу и прочим его не столь прямолинейным личностям плести интриги под его прикрытием. – Вообще-то я уже привык. Мы встречаемся с тобой один на один три года подряд.

– Я слышал иное, – откуда-то из-за спины усмехнулся Том. – Ты, Гарри Поттер, всегда предпочитаешь нападать толпой. Но это неважно. Важно то, что я все-таки проник в твою голову.

Гарри резко развернулся. Том стоял в той самой нише, где Гарри устроил засаду, прежде чем… Прежде чем, наверное, все-таки умереть. Волдеморт уже не был тем красавчиком из дневника, но и ящерку с затылка Квиррелла напоминал не слишком. И к тому же, как показалось Гарри, он слегка двоился.

– Это тоже было, – усмехнулся в ответ Гарри, – в прошлом году. Ты тогда еще жаловался, что вроде как сидишь в ящике, за стенами которого бушует пламя, и боишься высунуть оттуда нос. Ой, извини, – поправился Гарри, – я же помню, что с носом у тебя проблемы… – он представил безносую физиономию с затылка Квиррелла и с силой послал этот образ в Тома. В конце концов, его это голова или как?

– Мальчишка! – прошипел Темный Лорд, и Гарри с удивлением увидел, что волосы Волдеморта словно бы опали, нос втянулся, и теперь на него смотрит та же самая змеевидная морда, что и два года назад у зеркала. – Ты думаешь, оскорбляя меня, ты чего-нибудь добьешься?

– Я не оскорбляю, я… эээ… констатирую факт, так вроде? – пожал плечами Гарри. Он вдруг обнаружил, что они с Томом оба голые, и это его несколько смущало. В тот же самый момент его ноги облекла грубоватая ткань джинсов, грудь прикрыла футболка, а на ногах очутились купленные в Хогсмиде носки и растоптанные за год кроссовки. Он перевел взгляд на Тома – тот теперь стоял в черной хламиде до пяток. – Не веришь? Зеркало поискать?

– Ты дурак, Поттер, – оскалился Том. – Ты думал, что если уничтожил один из моих якорей год назад, то сможешь с такой же легкостью разобраться и со следующими? Вынужден огорчить тебя – их защищают… – Том замолк.

– Защищают? – поднял бровь Гарри. Волдеморт не повелся, и Гарри со всем возможным безразличием добавил: – Сжечь дневник и расколоть диадему было не то чтобы совсем нетрудно, но вполне возможно, знаешь ли.

– Это просто оболочки. Поттер. Даже их уничтожение тебе ничего не даст, пока…

Попный мозг Гарри решил, что в качестве наводящего вопроса «…пока?» будет не лучшем вариантом, и спросил он совсем другое, со всей возможной издевкой:

– Так-таки ничего?

– Ну если ты готов впустить в себя и остальные…

– Думаю, готов.

Он заметил несоответствие в словах Тома, даже два, но Гарри нужно было показать спокойную уверенность. Ну да, он что-то сделал не так, и теперь… А какая теперь разница, если он мертв? Или, судя по тому, что он еще может собрать дополнительную коллекцию Томов в своей голове – все-таки жив?

– Мальчишка! – Волдеморт попытался броситься на Гарри, но его словно бы отбросило назад, в нишу, он зашипел, тряся обожженной рукой.

– Ящик, окруженный пламенем, да, Том? И сколько бы твоих якорей я ни собрал… Спасибо, мама, – прошептал он. – И… папа, тебе тоже спасибо!

Он почувствовал, как две руки – одна полегче, другая слегка потяжелее – легли ему на плечи.

– Тс-с-с! Не оборачивайся! – это был тот самый голос, голос мамы, который звучал в его кошмарах, но теперь этот голос был спокоен, полон любви, нежности и, пожалуй, гордости за него.

– Тебе еще рановато к нам, – второй голос принадлежал отцу. – Мы поможем тебе, хотя теперь… теперь тебе, да и нам тоже, будет немного сложнее. Но… ты ведь теперь не один и там, по ту сторону?

– Ну… да, – Гарри с каким-то болезненным любопытством наблюдал за попытками Тома подняться. Тот все время натыкался на невидимую преграду, обжигался и шипел. – Я вообще не люблю быть один, пап.

– Мы очень благодарны Саманте Шарлин, – серьезно сказала из-за спины мама. – Она… Она дала тебе то, что мы сами не успели. Она не пришла, но обещала встретить тебя позже, когда придет время.

– Передайте ей, что я тоже ее люблю.

– Сам передашь, – усмехнулся отец за его спиной. – Мама же сказала: когда придет время. А ее лучше слушать – она была самой умной ведьмой в школе.

– Совсем как Гермиона, – кивнул Гарри. – Тогда действительно… Так значит… Так значит, я не умер?

– Одна замечательная леди, которую ты, кстати, только что упомянул, слишком крепко держит тебя, – усмехнулся отец. – На твоем месте я бы начал волноваться за целостность твоих ребер, сынок. И, пожалуй, тебе уже пора.

– Подождите! – воскликнул Гарри.

Он почувствовал, как что-то теплое и соленое потекло по его лицу и понял, что ему действительно пора возвращаться; удивительно, но его опасения не оправдались: ему совсем не хотелось остаться тут, с папой и мамой, ведь там, на привычной стороне, его действительно ждали, и сам он хотел вернуться к той, что его ждет.

– Скажите: это правда – то, что я сейчас вижу? И, ну, чувствую? Или это происходит в моей голове?!

– Конечно, это происходит в твоей голове, Гарри, – нежно сказала мама.

– Но с чего ты взял, что это не может быть правдой? – усмехнулся отец.

Лицо Гарри действительно было мокрым и соленым. Более того, что-то мокрое и соленое все время капало на него откуда-то сверху. А еще Гарри подумал, что Малфой был в корне неправ. Ну да, у Пенни «они» были побольше, но…

– Гермиона, – прошептал он, все еще не поднимая век, потому это было слишком: смотреть в глаза мисс Грейнджер, испытывая некоторую… реакцию… было довольно стыдно. – Я…

– Гарри… Гарри, ты живой?! – удерживающие его объятия стали еще крепче, и Гарри по совету отца забеспокоился о ребрах. – Гарри… твой шрам… – Мальчик понял, что солеными на его лице были не только слезы, но и текущая из шрама кровь.

– Ага… Ты не волнуйся. Я правда живой. А Малфой придурок.

– При чем тут Малфой?! – воскликнула девушка, слезы перестали капать на лицо Гарри.

– Ну… Он ошибается. В смысле тебя. Потому что у тебя есть не только попа.

Эта фраза наверняка принадлежала Гарри-Гриффиндорцу, еще не отошедшему от разговора с Томом и поэтому прущему напролом, как танк. Красный с золотом танк.

– Дурак! – Гарри все-таки решился открыть глаза.

Лицо мисс Грейнджер было так близко, что он прекрасно видел его и без очков. Она сердилась и улыбалась одновременно.

– Дураком я был весь год, – резонно заметил Гарри, любуясь ее лицом, – а сейчас я умный! – он с трудом поднял руку и пощупал лоб. Шрам все еще был воспаленным, но вроде бы больше не кровоточил.

– Эм-м, голубки! – раздался голос Малфоя. – Ничего, что я тоже здесь? Меня, знаете ли, не очень возбуждают ваши брачные игры. Может, хотя бы спуститесь вниз?

– Ах, прости, Драко, я совсем забыл, что ты, наконец, научился завидовать тому, чему стоит завидовать. Идея, конечно, хороша, но я предпочту спустить вниз тебя. Ты великолепно съедешь по лестнице, правда, Гермиона?

– ПОТТЕР!!! Десять баллов с… Минус десять баллов за угрозы студенту! Мисс Грейнджер, мистер Поттер может идти самостоятельно? – слова показавшегося в дверном проеме профессора Снейпа с одной стороны сбросили с плеч Гарри немалых размеров камень, а с другой… То, что он мог (и уже совсем было собрался) сказать при Драко, в присутствии зельевара было бы говорить несколько… опрометчиво.

– Я могу, профессор, – ответил Гарри и даже не соврал: с помощью Гермионы он вполне смог подняться, а подруга вручила ему очки. – Профессор Люпин! Диадема на столе… Она…

– Как хорошо, что профессор Флитвик был вынужден эвакуировать студентов Рэйвенкло и не смог к нам присоединиться, – пробормотал вошедший в комнату вслед за Снейпом профессор ЗОТИ, склоняясь к лежащим на покосившемся столе серебряным обломкам. То, что Гарри оказался в комнате раньше них со Снейпом, он, видимо, решил не комментировать. – Боюсь, его сердце просто не выдержало бы. Легендарная диадема Основательницы, подумать только…

– Я ее еще пару раз ткнула, – виновато пробормотала Гермиона, – для надежности! Дело в том, профессор, что…

– В ней хранился дух Волдеморта, сэр! – выпалил Гарри, и тут же пожалел о том, что назвал Реддла его пафосной кличкой: Снейп схватился за левую руку и злобно сверкнул глазами. – Ну, как в том дневнике. Он уже почти захватил Драко, в смысле, мистера Малфоя, ну и пришлось ее, я про диадему… Того… Сломать.

Люпин сосредоточенно водил над украшением палочкой. Его лицо становилось все более и более озабоченным.

– Понимаю Вас, мисс Грейнджер, – пробормотал он, – честно говоря, мне очень хочется применить на нее еще и Адское Пламя… Хотя… Да, сейчас она вполне безопасна.

– Мистер Поттер. Примите это, – Гарри взял протянутый ему Снейпом флакончик и выпил. Как обычно, вкус был мерзкий, и он не без злорадства обнаружил, что ободранная и опухшая физиономия потирающего развязанные запястья Драко кривится совершенно так же, как и его собственная: видимо, ему тоже досталось. Впрочем, теперь и Гермиона, и сам Гарри, и, похоже, Драко, чувствовали себя значительно лучше.