Текст книги "Гарри Поттер и Искусство Побега (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

– Обязательно, – кивнул он. – И даже познакомлю. На каникулах. Но сейчас давай все-таки возвращаться в шесть часов, пора уже. И Волдемортологией займемся позже, когда привыкнем ко всем этим прыжкам во времени, – добавил он, заметив, как Гермиона пожирает глазами том Герпия Мерзкого. – А то времени всегда не хватает, а если мы будем пользоваться хроноворотом слишком часто, то закончим Хогвартс глубокими стариками.

Та неохотно кивнула (видимо, такая перспектива Отличницу и Заучку не слишком пугала), но все-таки подошла к Гарри поближе, и он накинул им на шеи цепочку хроноворота.

====== Чудовища И Тайны ======

До завтрака Гарри успел сбегать в совятню и отправить Особо Опасную Книгу некоему Стабби Бордману – фамилия у этого самого Стабби была точно такая же, как и у джентльмена, купившего через фонд миссис Кейн дом Аткинсов. Хедвиг косилась на мешок с подозрением, но, вздохнув, расправила крылья и улетела.

Гарри сбежал во двор и приступил к пробежке. Крик Малфоя «Надеешься убежать от дементора, Потти?» пришлось проигнорировать – дыхалка с непривычки сбилась, так что ему было не до ответных колкостей. Впрочем, блондинчик предусмотрительно орал издалека, чтобы не нарваться на Маленького Дементора в голове Гарри.

К сожалению, Маленький Дементор действовал только на Драко, видимо, дело тут было действительно в эмпатии, так что от Панси Паркинсон, Нотта и прочих змей на завтраке пришлось отгавкиваться. Впрочем, как показалось самому Гарри, Теодор Нотт одновременно с Гарри подколол и самого Драко, ввернув что-то про «братские объятия». Быстро опрошенные Фред и Джордж подтвердили версию: во время рейда дементоров Малфой-младший забрался в их купе и забился между ними, дрожа от страха.

В конце завтрака Гарри с Гермионой кинули монетку, на какой из первых уроков идти сначала. Выпала Нумерология, и Гарри даже маленько расстроился: они почти два часа учили обычную маггловскую таблицу умножения, причем как-то криво скомпонованную. Когда Гарри после урока подошел к профессору Вектор и спросил, почему у волшебной таблицы такой странный вид, та объяснила ему, что потом они будут проходить и другие таблицы, более сложные, и вот их лучше запоминать именно в таком виде, так что лучше привыкать к такой странной форме таблиц заранее.

Из-за этой консультации они с Гермионой чуть было не опоздали на второй первый урок, ведь настроить хроноворот с точностью до минут было невозможно, а прыгать сразу на три часа вместо двух они по первости не решились.

…Лучше бы они опоздали. Причем, желательно, на весь урок.

Гарри сидел рядом с Роном в классе Трансфигурации, окруженный друзьями и приятелями, и ждал начала занятия. Самочувствие было отвратительным.

– Это просто возмутительно! – вещала Гермиона.

– Что Вас так расстроило, мисс Грейнджер? – услышал Гарри голос профессора МакГонагалл; она не часто приходила в класс еще до колокола, но иногда такое все-таки случалось.

– Это профессор Трелони…

– Мы гадали на чаинках…

– И она сказала, что Гарри преследует Гримм, представляете? – загалдели те гриффиндорцы, которые выбрали Предсказания в качестве урока.

– Гримм?! – подняла бровь МакГонагалл.

– Это Кладбищенское Привидение, Огромный Черный Пес Смерти, мадам! – вот так, каждое слово с большой буквы, прояснил ситуацию Рон. – Он даже на обложке учебника по смертным предзнаменованиям есть!

Гарри вспомнил этот учебник, он видел его летом во «Флориш и Блоттс» и обратил внимание, насколько сильно черная псина с обложки напоминала Зорга.

– Вы меня успокоили, мистер Уизли, – едва заметно улыбнулась профессор; Рон выпучил глаза. – Профессор Трелони, – объяснила она, – с помощью своего Третьего Ока в начале каждого года выбирает кого-либо из студентов, после чего в течение всего года предсказывает ему смерть. Неудивительно, что в этом году она выбрала мистера Поттера – с его-то умением находить себе приключения.

– Они сами меня находят, профессор, – пробурчал Гарри.

– Возможно, мистер Поттер. Но действительно важным является то, что за все десять с небольшим лет, что мадам Трелони работает в школе, в ней не погиб ни один ученик. А Гримм, если я правильно помню, является обреченному совсем незадолго до гибели. Вы видели недавно большого черного пса, мистер Поттер?

– Да, мадам, примерно месяц назад! – ответил Гарри; все ахнули.

Гарри подумал, что, пожалуй, те два светящихся глаза в придорожных кустах в момент прибытия «Ночного Рыцаря» тоже могли принадлежать той самой псине.

– Хм… месяц кажется мне достаточно длинным сроком, – в голосе МакГонагалл почти не было неуверенности. – Он преследовал Вас, мистер Поттер?

– Ну… Он прыгнул на меня и повалил, – ответил Гарри, вызвав очередную волну ужаса. – А потом лизнул в нос.

То, что после этого черный волкодав по имени Зорг утащил куда-то – или, скорее, кому-то – его запасную палочку, он, разумеется, упоминать не собирался.

Воцарилась тишина. Потом МакГонагалл облегченно вздохнула.

– Ваш нос, мистер Поттер, – внезапно пожилая волшебница уже не в первый раз напомнила Гарри миссис Кейн, – выглядит достаточно живым. Так что, боюсь, профессор Трелони просто... э-э-э… привлекает ваше внимание к своему предмету несколько чересчур драматичными заявлениями.

– Но… Она мне предсказала, что я уроню чашку и поймаю ее у самого пола, – встрял Невилл Лонгботтом; за это лето бывший пухлик, а ныне спаситель Меча Гриффиндора и мисс Джинни «Принцессы» Уизли еще больше раздался в плечах и ужался в талии. – Два раза, – сказал он уже тише. – И я ее правда оба раза поймал, – закончил Невилл вообще уже шепотом.

– А мне профессор предсказала, что шестнадцатого октября произойдет то, что я больше всего боюсь, – добавила Лаванда Браун, красивая блондинка, весьма успешно, на взгляд Гарри, играющая дурочку-сплетницу. Нет, в смысле, сплетницу-то она не играла, она ей и правда была, причем превосходной.

– А еще она сказала, что мы все кого-то потеряем еще до Пасхи! – добавила Парвати, тоже весьма любившая сплетни.

– Возможно, во втором триместре кто-то из вас просто перестанет ходить на этот урок, – профессор МакГонагалл бросила быстрый взгляд на мисс Грейнджер, – чтобы сконцентрироваться на других предметах.

Мисс Грейнджер разочарованно вздохнула.

– Я пыталась расспросить профессора Трелони про контрамотный вектор-магистратум, – сказала она, – но…

– Но Предсказаниям в понимании коллеги Трелони всегда… м-м-м… немного не хватало академичности, – МакГонагалл улыбнулась чуть более явно, чем обычно себе позволяла. – Впрочем, поскольку наш с вами урок уже начался, прошу всех успокоиться. Подойдите ко мне после занятий, мисс Грейнджер, и, возможно, мне удастся помочь Вам с какими-то вопросами или посоветовать соответствующую литературу.

Гарри вздохнул. Голова все еще болела. И дело было не в мифическом Гримме или даже вполне телесном Зорге, дело было в запахе благовоний в кабинете Предсказаний. Поэтому он почти не смотрел, как профессор МакГонагалл, рассказывая классу об анимагах, то есть волшебниках, умеющих превращаться в животных, обернулась полосатой кошкой с напоминающими очки отметинами вокруг глаз, а потом снова вернула себе человеческий облик.

Тема была интересной, но умение это оказалось жутко сложным в освоении, да еще и требовавшим обязательной регистрации в Министерстве, что было логично, но резко снижало пользу этого умения конкретно для Гарри.

После ланча они отправились на урок по Уходу За Магическими Существами. Урок проходил на открытом воздухе, так что голове стало полегче. Тем более, что граница патрулирования школы дементорами находилась примерно в полумиле, так что их эманации до учеников не доставали.

Хагрид встретил их на подходе к загону, где паслись несколько странных зверей, чья передняя часть, с головным мозгом, напоминала здоровенного орла, а задняя, с попным – коня, ну или кобылу, в зависимости от функции.

– Я-т хотел вам первым показать, – разочарованно шепнул Гарри Хагрид, – но тут молодой Диггори привязался. Прям в хижину ко мне пришел, а я как раз в лесу был, с Клювокрылом договаривался, ну ты его увидишь, Клювокрыла-то. Так Седрик меня дождался и… У них с воронами окно было пустое, вот он Минерву-то и убедил, поставили мне четвертый да пятый курс Хаффлпаффа с Рэйвенкло вне очереди, с утра-то. Больно уж мало воронов зверюшками интересуется, – вздохнул Хагрид, – вот и приходится соединять. Барсуки – тех побольше приходит, ну, они ж потом в основном семейные дела подхватывают, как им без зверья-т?

– А с чего это Седу приспичило? – спросил Гарри, подозревая, что уже знает ответ.

– Больно уж он хотел перед своей Чжоу покрасоваться. А как откажешь? Папашка-то у его, у Седрика, аккурат в комиссии по зверюшкам всяким. Невзлюбит кого – ин-спек-ци-я-ми замучает, а я отчеты писать жуть как не люблю, словами-т лучше, – оглядел Хагрид свои кулаки. – И эт-та… Книжки-то вы знаете, как открыть? А то только пара барсуков, у которых питомники в семье… – Хагрид расстроенно махнул рукой.

– И еще зуб этот змеиный у меня пропал, – совсем уж печально вспомнил великан. – Тот, который вы мне тогда, прошлым годом, притащили. Я пред тем, как вы пришли, весь шкафчик перерыл – как спер кто. И когда успели…

Гарри обеспокоился. Клык василиска, которого они всемером завалили в прошлом году, был редкостью совершенно жуткой, причем жуткой во многих смыслах сразу.

Со стороны замка подошли слизеринцы – урок был сдвоенным – и стали о чем-то перешептываться, глядя на Хагрида.

– Значицца, так, – сказал Хагрид, – ежли кто не знает, то со зверюшками, которых кой-какой несознательный элемент называет чудовищами, надо обходиться чем?

– «Редукто» по функции! – пробормотал себе под нос Гарри.

– Правильно, лаской, – по-доброму кивнул ему Хагрид. – Потому все достаем учебники и смотрим!

Он взял у Гермионы «Чудовищную Книгу О Чудовищах», поднял ее повыше, чтобы все видели, и сорвал маггловскую клейкую ленту, которой книга была запечатана. Книга тут же попыталась укусить Хагрида за палец, но тот с потрясающей ловкостью успел погладить ее гигантским пальцем по корешку. Книга размякла и открылась, причем, судя по тому, что Гермиона, получив книжку обратно, ее не перелистывала – сразу на нужной странице.

– Вот и со зверями всякими надо так же – лаской. Всем понятно?

Гарри представил себя на первом курсе, сидящего на плечах тролля и гладящего его по лысой макушке. Бр-р-р.

Послышался скрип пальцев по корешкам, щелканье расстегиваемых пряжек и недовольное бурчание Малфоя: «Погладить, подумать только! Да что это за профессор такой! Я немедленно напишу отцу!»

– Драко, а профессор Локхарт тебе тоже инструктаж проводил? Индивидуальный? – развернулся к белобрысому Гарри. – А то ты явно знал, как с ним обращаться!

Лаванда захихикала, а Гарри очень удивился, увидев улыбку на лице отвернувшейся в сторону Миллисенты Буллстроуд. Драко метнул в Поттера очередной ненавидящий взгляд.

– И не забудь написать отцу, – продолжил Гарри, – а то насчет Локхарта он явно был не в курсе!

– Так, значицца, книжки теперь у всех открыты, а теперь смотрим на самих чудовищ, то есть, я хотел сказать, зверюшек, – продолжил Хагрид, не обращая внимания на перепалку.

Странные гибриды орла с лошадью заинтересованно уставились на школьников.

– Это гиппогрифы, – пояснил Хагрид. – Звери они гордые и желают, чтобы все было по-ихнему. Посему слушаем внимательно. Все слушают? Перво-наперво – никогда ему не грубить, а то он и прибить может. Запомнили?

– Не грубить! – повторил Гарри, помня уроки старушек «Повтори приказ, чтобы отдавший его убедился, что он правильно понят». Гриффиндорцы и, вроде бы, Буллстроуд, с некоторой заминкой повторили:

– НЕ ГРУБИТЬ!

– От это правильно! – обрадовался Хагрид. – Один балл Гриффиндору. Значицца, я говорю, вы повторяете. Второе – гиппогриф жуть как любит церемонию. Сле-до-ва-тель-но, первым делом вам нужно поклониться ему. Поняли? Повторите!

– ПОКЛОНИТЬСЯ! – повторил нестройный хор.

– Во-от! – довольно протянул великан, он явно осваивался. – Поклонились, выходит, и ждете.

– ЖДЕМ!

– Когда он в ответ поклонится, можно его погладить. А вот ежли на поклон не ответит, тогда назад тихонечко: когти у него как сталь. Поняли?

– НАЗАД ТИХОНЕЧКО! – вразнобой ответили школьники, с уважением глядя на футовые когти на передних лапах крылатых зверей.

– Кто первый хочет познакомиться? – спросил уже весьма довольный Хагрид, перешагивая через ограду и хватая цепь, которой был привязан к вбитому в землю здоровенному крюку самый красивый из гиппогрифов – сизый, с переливчатыми перьями, хищным клювом и оранжевыми, как апельсины, глазами.

Строй попятился назад. Тихонечко, как и было озвучено на инструктаже.

– Так что – никто, что ли? – великан явно расстроился. – Барсуки вон посмелее были…

Гарри решился:

– Давай я, Хагрид!

Он подозревал, что любое средство передвижения – а раз у «этого» есть крылья, значит, оно летает – может ему когда-нибудь пригодиться. Ну и что он, хуже этой дылды Седрика, что ли? Гарри перемахнул через изгородь.

– Молодец, Гарри! – обрадовался Хагрид. – Я уверен, ты с Клювокрылом поладишь! Он вроде вожака у них, так-то!

Он отвязал великолепного сизого гиппогрифа и снял с него ошейник. Школьники по другую сторону забора затаили дыхание, Малфой злобно прищурился.

– Спокойно, Гарри, – громыхал Хагрид. – Гляди ему прямо в глаза, называется «ви-зу-альный контакт». Старайся не моргать. Гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает.

Разумеется, глаза Гарри заслезились – к тому же, по его личному времени, уже был глубокий вечер и мальчику хотелось спать – но он умудрился не моргнуть и даже поклонился, не отрывая взгляда от огромного немигающего оранжевого глаза.

– Хорошо, Гарри, хорошо! – ободрял его Хагрид.

Клювокрыл тем временем принял решение. Он согнул чешуйчатые колени передних лап и безо всякого сомнения отвесил поклон.

– Здорово, Гарри! – ликовал Хагрид. – Теперь можешь подойти к нему, погладить клюв!

– Я могу полетать на нем? – поинтересовался мальчик, поглаживая гиппогрифа по клюву, причем было видно, что зверюге это нравится.

– Так в этом-то и смысл! – обрадовался Хагрид. – Лезь сюда, между крыльев. Смотри не дергай за перья, он это не любит.

Гарри поставил ногу на крыло и вскочил гиппогрифу на спину. Птица-зверь выпрямилась.

– Хагрид, а ошейник обязательно снимать было? Держаться не за что!

– Надо будет и с ним попробовать, с ошейником-то, – пожал плечами великан. – Но это потом. Ну, вперед! – и он хлопнул гиппогрифа по крупу.

Полеты и быструю езду Гарри любил, но полет на странной зверюге оказался не таким приятным, как на метле. Возможно, если бы впереди сидела Тонкс, за которую можно держаться… Но за что держалась бы сама Тонкс?

При посадке Гарри еле удержался на спине Клювокрыла, откинувшись назад, словно ковбой на поддающей задом лошади, но все-таки удержался.

Хагрид так волновался, что забыл начислить Гарри баллы – ну или считал его полет совершенно естественным.

После этого пообщаться с гиппогрифами захотели все, и почти у всех получилось. Миллисента Буллстроуд даже взлетела на каштановом красавце на зависть остальным девчонкам. Гарри подумал, что зверюги и правда могучи – поднять такую крупную студентку не каждая метла сможет. Проблемы возникли разве что у Невилла – его зверь раздумывал, ответить ли на поклон, секунд тридцать, но все же склонил колени. Летать Невилл не стал.

Малфой решительно подошел к Клювокрылу, отвесив тому вполне себе аристократический поклон. Клювокрыл любезно поклонился в ответ.

– Это было просто, – скучающим тоном заметил Малфой, резко хватаясь за клюв сизого гиппогрифа. – Если уж даже Поттер с тобой справился, то ты просто глупый уродливый…

– Я думала, что шутила, когда говорила, что в мэнорах не учат вежливости, – прошептала Гермиона, снова прижав ко рту кулачки. – Он же сейчас…

– …зверь!

Хагрид ринулся к взвившемуся Клювокрылу, но опоздал: Малфой покатился по земле от удара острого и твердого, как сталь, клюва, из здоровенной раны на его руке текла кровь.

Гарри рванул из сумки и кинул Гермионе обмотанный жгутом армейский перевязочный пакет: он кое-что умел и сам, но та история с кормлением его шоколадом в купе Хогвартс-Экспресса показала, что в их классе есть специалист и получше него.

Панси Паркинсон прыгала вокруг присевшей рядом с Драко и вовсю орудующей бинтом Гермионы с воплями: «Не трожь моего Дракусика, грязнокровка!» – однако подойти не решалась: боялась крови. Крэбб и Гойл пятились назад и тупили.

Хагрид с трудом надел на Клювокрыла ошейник – к удивлению Гарри, с помощью Миллисенты Буллстроуд, обнявшей разъяренного зверя и нашептывающей что-то туда, где под перьями было скрыто ушное отверстие. Когда все гиппогрифы были привязаны, Хагрид схватил слизеринца на руки и гигантскими шагами понесся к замку.

– Невилл, – обратился Гарри к Наследнику Рода Лонгботтом, – пиши протокол опроса свидетелей, мы подпишемся.

– Угу, и Ба пошлю! – сообразил Невилл. – Она ж в Попечительском Совете, выступит в защиту.

Слизеринцы переглянулись, но Паркинсон от вида крови сомлела, и организовать их на оформление альтернативной версии произошедшего было некому. Все четверо, ругая Хагрида, двинулись в замок. Впрочем, мисс Буллстроуд, как показалось Гарри, в ругани участия не принимала и даже бросила тоскливый взгляд на составляемый Невиллом протокол.

– Бумажная броня – самая надежная! – с удовлетворением заметил Невилл, когда все гриффиндорцы подписали свои показания. – Это ты, Гарри, в том году правильно сказал. Ба это даже в книжечку записала.

Все еще слегка подрагивающая от стресса, заляпанная кровью Драко мисс Грейнджер нервно кивнула. Но обтереть кровь платочком и спрятать его в карман не забыла.

После ужина Гарри быстро побежал в туалет Миртл. Вытащив из лаборатории метлу, он подошел к умывальнику с вырезанной на кране змейкой и прошипел: «Откройс-с-ся!» Умывальник отъехал в стену, обнажив черный провал хода в Тайную Комнату. Гарри оседлал метлу и полетел вниз.

Внизу было точно так же, как и раньше: сталагмиты с буквой «Эм», сталактиты без таковой буквы, грязь и крысиные косточки. Гарри спешился, закинул метлу на плечо и двинулся вперед.

Сброшенная шкура была на месте. Кожаный мешочек от Кровавого Таннера, едва Гарри развязал его, облизнулся и начал принюхиваться, причем, похоже, к самому Гарри, так что мальчик как можно быстрее прижал его чем-то вроде ротового отверстия к сброшенной шкуре.

Несколько секунд ничего не происходило. Потом мешок поднатужился и, с диким хлюпаньем, в один присест засосал почти окаменевший гигантский выползок. Упав на землю, заметно округлившийся падальщик некоторое время содрогался, похоже, от удовольствия, а потом сыто рыгнул. Гарри набросился на него и попытался закрутить адской вещичке рот кожаным шнурком. Это удалось ценой все-таки стянутой с левой руки Гарри и проглоченной перчатки из драконьей кожи, новенькой, только что купленной, пошедшей, очевидно, на десерт.

На всякий случай Гарри упаковал кожаного пожирателя шкур в еще один джутовый мешок, такие продавались на станциях совиной почты, и уложил его в сумку.

Вытер пот. Дальше или назад? Он подбросил монетку и, не глядя на результат, двинулся дальше.

К его удивлению, Змеиная Дверь не сплавилась от жара Адского Пламени и исправно открылась.

Гарри, с метлой в руках, прошел через пострадавший от Адского Огня зал и подошел к статуе Слизерина, все еще зияющей вместо рта черным провалом, ведущим в логово василиска. Идти, точнее, лететь дальше? Или вернуться? Он снова бросил монетку и снова не стал смотреть на результат.

Когда Гарри вновь появился в туалете, у него не попадал зуб на зуб, и дело было не в дожде, снова ливанувшем, как из ведра.

«С этими дементорами надо что-то делать», – подумал он. Покопавшись в сумке, он нашел шоколадный батончик, но, похоже, тот был какой-то бракованный. Сильно легче мальчику не стало. Он вошел в «Лабораторию Вообще», поставил метлу в угол и посмотрел на часы. Затем выпростал из-под воротника цепочку с подвешенными на ней песочными часиками и крутанул их ровно на час назад.

Когда он проскользнул в Общую Гостиную, Невилл, Рон и Гермиона смотрели в окно, чуть ли не сидя на спинах друг друга.

– У Хагрида свет зажегся! – сказал Рон. – Пойдем, узнаем?.. Ты с нами, Гарри?

Конечно, Гарри был с ними.

Трава была влажная и в густеющих сумерках казалась черной. Подойдя к двери хижины, они постучали. Голос внутри прохрипел: «Войдите!»

Хагрид сидел в рубахе с короткими рукавами за чисто выскобленным столом. Немного похожий то ли на Зорга, то ли на Гримма волкодав Клык стоял рядом, положив морду ему на колени. На столе перед великаном красовался огромный кувшин, величиной с доброе ведро. Глаза разбегались, казалось, он никак не может поймать гостей в фокус.

– Поставил… э-э… рекорд, – севшим басом произнес он. – Уч… учительствовал всего, один день…

– Так, – сказала Гермиона. – Пить ты больше не будешь.

Она решительно, хоть и с трудом, подняла кувшин и вынесла его во двор, послышался плеск выливаемой жидкости.

– Поппи тебя хвалила, – сказал ей Хагрид, когда девушка вернулась в хижину и поставила пустой кувшин в угол; великан все еще пытался собрать глаза в кучку. – Говорит, с ранами, которые волшебные твари нанесли, только так и можно, потому как заклинание их не всякое берет. И перевязка, говорит, грамотная. Ты молодец, и Гарри тоже, и Буллстроуд, – Гермиона фыркнула, габаритную слизеринку она недолюбливала с прошлого года, когда проиграла ей дуэль. – Один я только олух тупой! Выгонят меня, как есть выгонят!

– Ничего, – сказал Невилл, – обойдется. Я Ба наши показания отправил. Она же все-таки в Совете, в попечительском, ну и законы знает. Ты Малфоя предупредил? Предупредил. А то, что он не послушал – сам виноват. Так что не должны тебя уволить.

– Так-то оно так, – вздохнул Хагрид, он, похоже замечал только тех, кто говорил с ним, – но…

– Никаких «но», – решительно заявила мисс Грейнджер. – Спать. Немедленно.

И Хагрид, что удивительно, послушался.

Когда гриффиндорцы, прикрыв за собой дверь и наказав Клыку сторожить Хагрида, вышли во двор, чтобы вернуться в замок, Гермиона ахнула:

– Смотрите! Там…

Над запретным лесом поднималась похожая на комету красная хвостатая искра.

– Что ты делаешь, Гарри? – с изумлением спросил Рон.

– Засекаю направление, – ответил мальчик, убирая в сумку бронзовую астролябию. – Интересно же, где это!

– Эм-м… Ну да, – Рон дернул плечами и двинулся к замку. – А что это было? – вдруг спросил он.

– Это сигнальная ракета, – ответила Гермиона, бросив быстрый взгляд на Гарри. – Маггловская. Красная.

Они вошли в дубовые двери. Рон и Невилл чуть ушли вперед, а Гермиона схватила Гарри за локоть.

– Что ты твориш-ш-шь, Гарри Джеймс-с-с Поттер? – прошипела она.

– Ты со мной? – ответил мальчик вопросом на вопрос, тоже шепотом.

– Да.

Гарри увлек Гермиону в первую попавшуюся нишу и накинул на них обоих цепочку. Один оборот.

Их выбросило недалеко от портрета Полной Дамы, охранявшего вход в Общую Гостиную Гриффиндора.

– Мы выйдем через пять минут, – сказал Гарри и достал из сумки мантию-невидимку. – Тише!

Гермиона могла только сердито сопеть ему в ухо. Наконец, они, ранние они, все четверо, вышли из-за портрета и двинулись вниз.

Гарри увлек Гермиону в ту самую нишу без портретов, где близнецы два года назад реализовали его первую бизнес-идею в Хогвартсе, копируя для первокурсников упрощенную версию имевшейся у них карты.

– С-сейчас-с ты мне вс-се рас-с-скажеш-ш-шь! – казалось, мисс Грейнджер выучила на каникулах парселтанг.

– Ага. Я еще в прошлом году подумал, когда мы Джинни спасали, что из Тайной Комнаты должен быть выход наружу. Не мог василиск такую тушу на крысах нажрать, просто не мог!

– Ну… согласна, – кивнула Гермиона.

– Значит, он выползал в Запретный лес, – пожал плечами Гарри. – А я этот ход нашел.

– То есть, ты нарушил требование профессора МакГонагалл в первый же вечер? – прищурилась мисс Грейнджер. – Даже не одно, а два – не выходить из замка и не использовать «эту штуку» ни для чего, кроме учебы?

– А что мне было делать?

– Мог бы попросить меня и Рона, – сердито сказала Гермиона, – мы бы сразу с двух точек и засекли твой сигнал, так еще и проще было бы!

– Ну… да, – неохотно признался Гарри. – Прости. Я, наверное, слишком привык быть один.

– Отвыкай, – жестко сказала мисс Грейнджер, – иначе действительно один останешься.

Гарри виновато вздохнул. Насчет Рона он не был уверен, но то, что он не привлек Гермиону и попытался сделать все сам, действительно было неправильно. Интересно, почему подруга назвала именно рыжика, а не, скажем, Невилла? Он же тоже здоровенный такой стал, не то что сам Гарри. Хотя, наверное, дело в том, что Невилл занят Джинни.

– Ладно, – сказал он. – Прости. Был неправ.

– То-то! – Гермиона улыбнулась. – Ладно, Гарри, твоя ракета взлетит через… тридцать одну минуту. А мы, в смысле, ранние мы, ушли достаточно давно, чтобы вернуться в гостиную, не вызвав подозрений. Надеюсь, ты доверишь мне произвести измерения?

– Конечно, доверю! – улыбнулся в ответ Гарри. – Я вообще тебе доверяю, знаешь?

– Знаю, – сказала Гермиона. – Прощен.

– Как вы здесь раньше нас оказались? – удивился Рон, когда они с Невиллом прошли сквозь портретную дыру в гостиную; Гарри и Гермиона уже вовсю писали эссе по трансфигурации. – Вы же позади нас были? Новый ход нашли, да?

– Вроде того, – почти не соврал Гарри, – но в нем слишком грязно, чтобы постоянно там шастать.

Гермиона вздохнула. Гарри решил, что это его секрет – и значит, она обязана сохранить его в соответствии с принесенной в конце первого курса клятвой.

====== Страшилища И Посмешища ======

Первый урок зельеварения в новом учебном году прошел спокойно – Гарри полагал, что только и исключительно потому, что Драко Малфой отлеживался в Больничном Крыле: лечить руку от раны, нанесенной клювом волшебного существа, надо было около недели. Мальчик подумал, что на втором уроке профессор Снейп обязательно исправится.

Так и произошло.

Малфой явился на урок с опозданием на целый час с видом страдающего героя, раненого в жестокой битве с чудовищем.

– Как рука, Драко? – сочувственно, с придыханием, спросила Панси Паркинсон.

Драко скорчил страдающую физиономию, украдкой (как он думал) подмигнув Крэббу и Гойлу, которые снова изображали его телохранителей.

– Садитесь, мистер Малфой, – спокойно сказал Снейп. Разумеется, о снятии баллов за опоздание речи не шло.

– Профессор, – заныл блондинчик, едва заняв место за столом, – я не могу нарезать корни маргаритки. У меня болит рука!

Снейп осмотрел класс, на мгновение задержал глаза на Роне, но затем все-таки обратился к Гарри.

– Поттер, нарежьте мистеру Малфою корни.

– Да, профессор! – звонко выкрикнул Придурковатый Гарри. – Я всегда готов помочь Истинному Гриффиндорцу!

Вообще-то у Большого Гарри было отвратительное настроение и очень болела голова. Но ему действительно нужно было кое-что прояснить, и поэтому он всю неделю делал то, что ему хотелось меньше всего на свете. И хорошо еще, что его за этим самым не запалили. Так что он дал Придурковатому Себе порезвиться вовсю хотя бы сейчас.

Придурковатый Гарри с энтузиазмом схватил нож и начал пластать лежащие перед Малфоем корешки и успел нарезать целых два, прежде чем Малфой понял, что он сказал.

– Я?! Гриффиндорец?! Истинный?! Ты одурел, Поттер?!

– Ты же знаешь девиз нашего факультета, Малфой? «Слабоумие и Отвага!» А чтобы хамить волшебному существу, которое больше тебя в десять раз, надо быть очень, очень смелым! – объяснил Придурковатый Гарри, постукивая ножом по доске.

«По-моему, Драко укусил Крэбб. Или Гойл. Или оба…» – думал Гарри, пока Малфой переваривал «комплимент».

– А что насчет первой части девиза, Поттер? – внезапно спросил у него Теодор Нотт, тихушник и отличник, которого сам Гарри считал опаснее всех слизеринцев, вместе взятых, за исключением, разумеется, Снейпа.

– Ах да, прости, Нотт. Это же слизеринская черта – понимать невысказанное, а вовсе не гриффиндорская?

Нотт почти сдержал ухмылку. Рон и Шимус прыснули. Гермиона уткнулась в доску носом. Драко взвился:

– Безмозглые твари должны знать свое место! Я уже написал отцу о том, что случилось! Он уже обратился и в Попечительский Совет, и в Министерство! Он добьется, чтобы этого мужлана вышибли из школы!

– Понимаю, мистер Малфой! С красавчиками Вам общаться приятнее? – по-снейповски поднял бровь Придурковатый Гарри.

Видимо, Нотт как-то взломал Цензурные Чары на «Групповухе с Гномами», потому что при следующей Почти-Не-Ухмылке немного покраснел.

– Поттер, ты… – Драко уже забыл, что смертельно болен и сжимал кулачок на раненой руке уверенно, хотя и не очень впечатляюще.

– Десять баллов с Гриффиндора за перепалку на уроке, мистер Поттер! – рявкнул Снейп.

– Да, профессор! – с энтузиазмом ответил Придурковатый Гарри. – Ваши маргаритки, мистер Малфой, сэр!

Гриффиндор зашумел.

– Профессор Снейп строг, но справедлив! – оборвал ропот Придурковатый Гарри. – Он даже не начислил Малфою баллов за идеальную нарезку!

– Отработка вечером, Поттер! – Снейп попытался заморозить гриффиндорца ледяным взглядом, но Придурковатый Гарри не отличался чувствительностью, и очередное «Да, профессор!» было сказано с не меньшим энтузиазмом.

Видимо, Снейп понял, что еще немного – и контроль над классом будет потерян, и предпочел сменить мишень.

– Оранжевое, Лонгботтом! – накинулся он на Невилла. – Зелье должно быть зеленым, а не оранжевым! У вас в одно ухо влетает, в другое – вылетает. Я ведь яснее ясного сказал: одна крысиная селезенка! Две капли пиявочного сока! Когда вы, наконец, станете слушать, что вам говорят?

Невилл, уже мало напоминавший того пухлика, которого Гарри помнил по первому курсу, на уроках Снейпа все еще впадал в первобытный ужас.

– Ту бурду, которая у Вас получится, Лонгботтом, я в конце урока скормлю Вашей жабе! Может быть, это научит Вас ответственности!

У Придурковатого Гарри было несколько вариантов реакции на такое (к слову, противоречащее Уставу Хогвартса) требование, ни один из которых не сулил Снейпу ничего хорошего – в крайнем случае мальчик выпил бы зелье сам: помереть бы ему не дали, а вот Снейпу предстоял бы серьезный разговор с крайне недовольными Директором и МакГонагалл, но от Невилла-На-Зельеварении ожидать такого не приходилось. Конечно, и с этим надо было что-то делать тоже… Список рос на глазах.

– Профессор, я могу помочь Невиллу исправить зелье! – предложила Гермиона.

– Я вам запрещаю, мисс Грейнджер! И еще десять баллов с Гриффиндора!

Гарри поймал взгляд Шимуса Финнегана, подошедшего к нему за медными весами, и мигнул. Шимус понятливо кивнул и, пока Снейп сверлил взглядом мисс Грейнджер, быстро кинул в котел Невилла пару комочков, отчего зелье резко обесцветилось, и сел прямо за Лонгботтомом, что-то ему нашептывая.