Текст книги "Гарри Поттер и Искусство Побега (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Зато алхимические комплексы исправно капали в припасенные флакончики, так что очередная порция пригодного для магглов Укрепляющего Зелья к Рождеству должна была быть готова: потеряв миссис Кейн, Гарри не горел желанием потерять еще и МакФергюссонов, Деллу Стрит, да и майора тоже. Тем более, что Гермиона обещала на каникулах отвезти им зелье лично. Гарри даже договорился с Миссис Норрис о поимке очередной крысы для испытаний в обмен на еще один флакончик зелья для старой кошки.

В начале декабря Рон размазал по шахматной доске Энтони Гольдстейна с Рэйвенкло, поставив ему мат на двенадцатом ходу. Гермиона тоже успешно прошла первый круг, победив Эрни МакМиллана с Хаффлпаффа.

– Тебе, наверное, фигуры эти МакКошкины подыгрывают, – шутил Рон, хотя Гарри подумал, что это была, по выражению мистера Чанга, «половина шутки», уж больно тон у рыжика был ревнивым. – Потому что ты ее любимая ученица. Вон они как тебя приветствовали!

Гермиона смущалась: и черные, и белые воины при вступлении мисс Грейнджер на доску приветствовали ее грохотом оружия. Видимо, клятва юной волшебницы льстила их каменному самолюбию. Рассказывать, в чем дело, Гермиона не могла, так что громкое приветствие фигур все, кроме Гарри, просто приняли как данность, хотя Гарри и поймал задумчивый и недобрый взгляд Малфоя, брошенный на подругу. Завидовал слизняк, ясное дело.

В последние выходные перед каникулами состоялся очередной поход в Хогсмид. Гермиона пошла с Лавандой и примкнувшей к ним Парвати, причем мисс Патил была именно примкнувшей к мисс Браун и мисс Грейнджер. Гарри долго думал, что же может связывать двух настолько разных девочек. Лаванда выглядела полной противоположностью Гермионе в каждой детали, начиная от внешности и заканчивая отношением к учебе.

Сам Гарри, вздохнув, направился проторенной дорожкой в кабинет ЗОТИ, хотя до назначенного времени оставалось еще не меньше четверти часа.

Еще на подходе он услышал голос профессора Дамблдора, доносящийся из-за приоткрытой двери. Совершенная то была случайность или не совершенная – разницы особой не было. Гарри отпрянул в нишу, накинул мантию-невидимку и подошел к двери.

– …Что там никого нет? – услышал он слова Дамблдора.

– Да, Альбус. Я обнюхал всю хижину и весь ход к ней, начиная от самой Ивы, – это был Люпин, и Гарри подумал, что если речь идет о хижине Хагрида, то найти ведущий к ней подземный ход было бы совсем неплохо, хотя если он начинался от той ивы, о которой он подумал, его ценность заметно падала. – И уверен, что там никто не жил много лет, – нет, это не Хагридов дом, а жаль! – Видимо, Блэк и правда прячется где-то далеко отсюда.

– Это-то и настораживает меня, – вздохнул Дамблдор. – Ведь, насколько я знаю, перед побегом Блэк, как заведенный, повторял: «Он в Хогвартсе, он в Хогвартсе», – а сбежав, ни разу не был замечен не то, что возле самой школы, но и вообще в Шотландии! Я еще могу объяснить Египет, где его якобы видели, он, к примеру, мог думать, что Гарри поехал туда вместе с Уизли, но другие места… К тому же я не понимаю, каким образом он пересекает границы, если все эти слухи имеют под собой хоть какое-то основание. Скажи, Ремус… Лили в свое время не могла научить его…

– Не думаю, Директор. Блэк был самым чистокровным из всех нас, и если от некоторых маггловских вещей, вы понимаете, о чем я, Си… Блэк приходил просто-таки в щенячий восторг, то принципы маггловской жизни так и остались для него… чем-то вроде быта дикарей. Я помню этот конфуз на ужине с сестрой Лили и ее женихом…

Гарри чуть не подпрыгнул. Блэк был знаком с тетей Петуньей и дядей Верноном?! Ну что ж, в этом случае их паническое отношение к магии получало отличное объяснение. Хотя, конечно, тетя вышла замуж раньше мамы, и Блэк тогда еще не успел стать убийцей и предателем…

– Надо сказать, Джеймс тоже тогда повел себя не лучшим образом, – заметил Дамблдор. – Насколько я помню, он тогда изрядно смутил мистера Дурсля рассказом о золоте в семейном сейфе…

– Я пытался смягчить ситуацию, сэр… – вздохнул Люпин, – но…

– Тебя я не виню, мой мальчик, – ласково сказал Дамблдор, и Гарри испытал очередной приступ ненависти к старому манипулятору, явно плетущего сети вокруг в общем-то неплохого дядьки. Его Маленькие Гарри уже инстинктивно интерпретировали это директорское «Не виню» как «Ты виноват, так что вылезь из кожи, чтобы сделать что-то для меня, а что – сам догадайся».

Попный мозг подсказал ему, что пора сматываться, и Гарри тихонько отступил, чтобы вернуться примерно через полчаса и убедиться, что Патронус у него по-прежнему не получается.

Гермиона вернулась с прогулки печальной.

– Что случилось? – спросил ее Гарри, когда они вместе прыгнули на два часа назад и теперь разливали в своей лаборатории по бутылочкам из-под кока-колы предназначенное для пожилых леди и джентльменов зелье.

– Это уж-жасно, – сказала она, – Гарри… Мы с девочками сидели в «Трех Метлах», и туда вдруг зашел сам министр Фадж, представляешь? Они сели с профессором МакГонагалл, профессором Хагридом и мадам Розмертой, это хозяйка таверны… Она довольно симпатичная, знаешь? По-моему, Фадж пытался за ней ухаживать… И он рассказал нам про Блэка и… твоих родителей!

То, что рассказал Фадж, дополняемый по ходу репликами остальных участников застолья, по содержательности даже несколько уступало тому, что Гарри узнал от мадам Боунс, а вот по произведенному на подругу впечатлению…

– Скажи, Гермиона, то, что вам – тебе и двум главным сплетницам Гриффиндора – удалось подслушать этот разговор… Тебе не кажется, что это была очередная Совершенная Случайность? – спросил он.

Гермиона задумалась.

– Ну… Мы сидели в самом углу зала, за большой такой елкой… И они вполне могли не обратить на нас внимания… Но… Ты знаешь… Они говорили как-то так, что я чуть было прямо там не разревелась, вот. Как будто это какой-то театр с такой грустной-грустной пьесой…

– Любительский театр с любительской пьесой? Просто я не могу представить Хагрида на сцене Ковент-Гарден, – пояснил Гарри.

В Ковент-Гарден он, конечно, не был, но миссис Кейн ему про лучший театр Лондона рассказывала.

– Но зачем им? Ведь тебя-то там, в «Трех Метлах», не было и быть не могло!

– Как считаешь – был ли шанс, что то, что слышали ты, Парвати и Лаванда одновременно, не дойдет до меня?

– Ты думаешь, что…

– …Что на этот раз вместо Философского Камня в школе спрятан Сириус Блэк?

Это было смешно, но тот самый Бывший Запретный Коридор они все-таки проверили. Памятная дверь была не заперта, трехглавый пес за ней, разумеется, отсутствовал, а вместо ведущего к полосе препятствий люка они нашли совершенно ровный каменный пол без единого следа заделанного отверстия.

Отъезд школьников на каникулы Гарри благополучно проспал – благо, никто никого не окаменял и не запугивал кровавыми надписями, зелье было еще вчера приготовлено, разлито по бутылочкам и отдано Гермионе, а сама подруга будить его не стала. Тем более, что, хорошенько посоветовавшись, они решили оставить хроноворот ей: это могло оказаться полезным. Единственное, что Гарри попросил Гермиону не делать – это не запускать хроноворот в поезде и в течение пяти часов по приезду домой, а то мало ли где ее могло выкинуть. Впрочем, на всякий случай у девочки было с собой полторы сотни фунтов.

Разумеется, профессору МакГонагалл они об этом не сказали.

Рон и близнецы снова остались в замке, из школьного выводка Уизли уехали лишь Перси (как подозревал Гарри, знакомиться с родителями Пенни) и Джинни, которую Молли с Артуром, как видно, просто боялись оставлять в Хогвартсе, памятуя прошлый год. Но близнецы сразу же куда-то пропали (их собственную секретную лабораторию Гарри так и не смог обнаружить), а Рон спал как бы не дольше самого Поттера.

После ланча они сыграли пару партий в шахматы – Гарри заметил, что после первого круга турнира Рон стал играть еще лучше, впрочем, и он сам тоже улучшил свои шахматные навыки, хотя и не так сильно, как Гермиона – и решили заскочить к Хагриду, который как раз должен был вернуться из Лондона, с заседания суда.

Покрытая снегом хижина Хагрида была похожа на покрытый белой глазурью торт. Рон постучал; Хагрид не ответил.

– Может, не вернулся еще? – предположил он. – Как бы его не арестовали там, как в прошлом году!

– Нет, я что-то слышу, – возразил Гарри. – Звуки какие-то странные. Может, Клык?

Послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась. Хагрид явно был… Нет, не навеселе, это было совсем не подходящее слово. В сложных чувствах он был, да.

– Оправдали меня! Подчистую оправдали! – заявил он с порога, а затем, увидев, что и Гарри, и Рон дрожат от холода, посторонился, пропуская их в тепло.

– Старая Августа такие слова им говорила, – размахался руками великан, отчего теплый воздух превратился в вихрь, почти мгновенно высушивший мантии мальчиков. – Я и половины-то не знаю! Ин-струк-таж я провел, оказывается, во! А я ж ить только по-хорошему сказал, что подходить к зверям надо с вежеством, а если что не так, то сразу отскакивать.

– Ну и?.. – заинтересованно спросил Гарри.

– Ну и Августа как ясен день доказала, что Малфой-то все мои указания нарушил, а потому сам виноват, так-то. А я вроде как наоборот его спас, и, значицца, вины на мне нет, вот! Там и Дамблдор был! – с гордостью заявил Хагрид. – Только ему даже говорить не пришлось, Августа-то все и решила. Великий человек Дамблдор, вот!

– А почему ты тогда печальный такой? – спросил Гарри, заметивший мокрые дорожки на щеках великана.

– Дык, Малфой, старший-то который, чего учудил. Со мной у него не вышло, понимаешь, так он…

Хагрид протянул Гарри заляпанный жиром свиток.

«Тем не менее мы обязаны выразить наше беспокойство по поводу вышеупомянутого гиппогрифа, – прочитал мальчик. – Мы получили жалобу от мистера Люциуса Малфоя и передаем дело в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Слушание состоится 25 февраля. Просим Вас прибыть в указанный день в Комиссию с Вашим гиппогрифом. До начала слушания Вам надлежит держать гиппогрифа на привязи в отдельном помещении.

С уважением, Ваши коллеги…»

– Ну и там список попечителей. А Августы нет. И тети Сьюзен тоже, – закончил он.

– Уболтал их Малфой, как есть уболтал, – вздохнул Хагрид, пуская очередную слезу. – Я ж пытался объяснить им, что Клювик хороший, да куда там… А тем упырям из комиссии только дай какую-нибудь зверюшку помилее казнить!

– А мадам Августа что? – спросил Рон.

– Говорит, чтобы не беспокоился я. А я чего ж? – пожал огромными плечами лесничий. – Я ж разве могу ж не беспокоиться-то?! – Хагрид разрыдался, и Рон налил ему в кружку чаю.

– Мама говорит, если кому-то плохо, надо обязательно предложить ему чай! – пояснил Рон.

– Еще и Амос Диггори, из отдела того самого, по контролю за волшебными существами который, ужас как ярится, – жаловался Хагрид. – Не иначе Малфой его купил, вот что скажу. Так-то он тихий и спокойный, а тут как взбесился весь. А ведь Седрик, сын его, на Клювике первым полетал и доволен был, так-то!

Гарри подумал, что отец Седрика вполне мог просто-напросто испугаться того, что на месте Малфоя мог оказаться его сын. Ну и что Клювокрыл мог попортить смазливую физиономию префекта Хаффлпаффа.

В темном углу раздалось шуршание, и Гарри с удивлением разглядел там собственно Клювокрыла, видимо, только что проснувшегося, вынувшего голову из-под крыла и уставившегося в них огромным золотистым глазом.

– Не могу я его на улице оставить! – от капавших в кружку слез чай Хагрида уже, наверное, давно стал соленым. – Ему ж одиноко там, на холоде-то. А тут я, да Клык…

Упомянутый Клык, здоровенный черный волкодав, застучал хвостом по полу и положил слюнявую морду на колени Хагрида.

– Чего-то я совсем расклеился… – пробормотал Хагрид. – Комиссия эта, да еще дементоры… Идешь в Хогсмид стаканчик пропустить – и как в Азкабан вернулся. И самое-то обидное – они Блэка-то ловют, ловют – а его тут и духу нет. Дурные они все там, в министерстве, вот чего.

Гарри был совершенно согласен с Хагридом.

Когда им с Роном оставалось не больше ста ярдов до Главного Входа, Рон внезапно подпрыгнул и заорал:

– Короста!

Гарри увидел, как старая облезлая крыса выскочила из кармана мантии Уизли и вприпрыжку устремилась к замку мимо трибун шахматной арены.

– Стой, Короста! Стой! – закричал Рон и бросился следом.

Позади послышалось рычание. Гарри обернулся, палочка уже была в его руке.

Здоровенный черный пес стоял в десяти шагах от него, глаза собаки горели яростью.

– Г-гримм? – неуверенно спросил Гарри. – Тьфу ты! Зорг!

Пес перевел взгляд на него, и Гарри понял, что ненависть в его глазах предназначалась… Рону? А теперь Зорг… улыбался?!

– Хорошая собачка, – прошептал Гарри, наводя палочку на пса. – Хорошая! Ты как умудрился сюда из самого Суррея добраться, а? И вообще, что ты тут забыл?!

Пес посмотрел на палочку в руке Гарри и внезапно нырнул мордой в снег. Когда он выпрямился, в его зубах оказался небольшой продолговатый сверток. Медленно, косясь на палочку и явно понимая, что это оружие, он подошел к Гарри на два шага и опустил сверток на тропинку.

– С-спасибо, – пробормотал мальчик, когда пес отступил на пару шагов назад, – и тебя с Рождеством! Тебя... э-э-э… майор прислал?

Гарри подумал, что если волшебники могут отводить глаза обычным людям, то на животных их волшебство может и не распространяться, по крайней мере, такие легенды он слышал. Так что майор Бутройд вполне мог доставить собаку в предположительный район нахождения Хогвартса, а потом приказать псу найти Гарри по запаху.

Зорг оскалился, фыркнул, сел и почесал задней лапой за ухом. «Не-а!»

Гарри медленно прошел вперед и присел на корточки, шаря левой рукой там, куда упал сверток, и тут пес бросился на него и повалил на спину, причем палочка, выбитая ударом лапы, отлетела в сторону точно так же, как палочка Миртл летом.

– Гарри! Держись, Гарри! – услышал он голос бегущего к нему от замка Рона, – «СТУПЕФАЙ!» – красный луч заклинания прошипел на три-четыре фута левее и выше холки пса.

Тот оскалился, лизнул Гарри в нос, затем отскочил в сторону, туда, куда отлетела палочка, и задрал было лапу в интернациональном собачьем жесте. Однако, видимо, испуганный очередным «Ступефаем» от Рона, не успев не то что закончить, а даже начать свое грязное дело, прыгнул в кусты и скрылся.

– Это был Г-гримм? – неуверенно прошептал Рон, стоя с направленной в сторону кустов палочкой. – И мы его в-видели? Оба?

– Ну… Рон, а ты не слышал, Гримм этот посылки случайно не носит?

Неужели этот чертов Гримм следит за ним еще с Литтл-Уингинга, да еще и маскируется чужой кличкой и втирается в доверие к не самым наивным в мире старушкам?

– К-какие п-посылки? – заикаясь, произнес Рон.

– Вот! – Гарри, уже с палочкой в руке, присел и, наконец, поднял пакет: сквозь надорванную бумагу блестела латунь или что-то вроде.

– Н-нет, – испуганно сказал Рон. – Н-не должен. Это, наверное, Клык был. Может быть, Хагрид забыл что-то тебе передать, ну и следом послал?

– Может быть, – протянул Гарри, хотя на Клыка пес походил мало, – пошли к МакГонагалл!

Однако первым им попалась не МакКошка, а профессор ЗОТИ. Гарри подумал, что полнолуние уже близко – вид у Люпина был нездоровый.

– Добрый вечер, профессор! – хором поздоровались с ним Гарри и Рон.

– Добрый вечер, джентльмены.

– Профессор, а не могли бы Вы… проверить кое-что на проклятия? – спросил Гарри.

Гарри положил сверток на ближайший подоконник и надел перчатки из драконьей кожи, которые у него всегда были в сумке.

Люпин одобрительно кивнул, но, прежде чем Гарри успел дотронуться до бумаги, поводил палочкой над свертком.

– Теперь можно, мистер Поттер. Замечу, к слову, что если Вы все-таки решили подобрать незнакомый предмет, следует озаботиться защитой с самого начала. Баллов я с Вас снимать не буду, но…

– Я понял, профессор! – кивнул Гарри. Да, тут он действительно облажался второй раз подряд.

Он развязал бечевку, развернул бумагу, и Рон восхищенно охнул.

– Это кинжал коммандос Ее, точнее, тогда еще Его Величества, – узнал содержимое посылки Гарри. – Старый, еще времен войны. Я… я имею в виду маггловскую войну, сэр! – уточнил он на всякий случай.

– Хм… – Люпин снова поводил над кинжалом палочкой, затем попросил Гарри вытащить клинок из ножен и поводил еще раз. – Совершенно неволшебная вещь. Однако… Однако он явно был в деле и знает вкус крови. Откуда он у вас?

– Его Клык принес! – выпалил Рон. – Принес, бросил у ног Гарри, потом повалил его, ну, Гарри в смысле…

– Клык? Большой черный волкодав? Повалил Гарри? Вы уверены, что это был именно Клык?

«Видимо, профессор тоже беспокоится насчет Гримма! – подумал Гарри. – Может быть, он с Трелони все-таки замутил, а она ему мозги этим Гриммом по ночам компостирует?»

– Он очень быстро налетел, сэр! – про Зорга мальчик рассказывать не собирался, это было слишком близко к старушкам и майору. – Повалил, ну, он же здоровенный, лизнул в нос…

– Лизнул в нос? Ну-ка… – Люпин принюхался сначала к кинжалу, а потом к носу Гарри, и мальчик понял, что учебник был прав насчет волчьего обоняния оборотней, даже когда они в человеческой форме. – Он точно… не пытался навредить тебе, Гарри?

– Ну… Он мою палочку описять хотел, – неохотно признался мальчик. – Она у меня из руки вылетела, когда он меня уронил, он к ней подскочил и уже ногу задрал… А потом его Рон спугнул. «Ступефаем».

– Мистер Поттер, – обратился к Гарри Люпин, одним обращением объясняя, что шутки кончились, – сейчас Вы, я и мистер Уизли пойдем в мой кабинет, и вы мне все подробно расскажете.

Гарри вздохнул и начал формировать в своей голове Маленького Себя, который прекрасно помнил этот вечер, но полностью забыл обо всем, что произошло в Литтл-Уингинге.

– …Таким образом, этот самый Клык… или Гримм… не пытался ни… вцепиться тебе в горло, ни схватить зубами палочку?

– Нет, профессор! Точно нет! – ответил Гарри, а Рон кивнул, подтверждая его слова.

– Ну что ж… Завтра я расспрошу Хагрида, если он, конечно, будет в состоянии говорить, и… к сожалению, я вынужден прервать нашу встречу. Мистер Поттер, я все же назначаю Вам отработку на пять часов вечера второго января, за потерю осторожности, – Люпин выглядел рассерженным, хотя и сдерживался, и Гарри в глубине души признавал, что его упреки справедливы.

– И еще. Если не возражаете, я оставлю у себя этот кинжал для более тщательного исследования. А сейчас рекомендую вам обоим проследовать в спальню, джентльмены.

Разумеется, ни Гарри, ни Рон не могли, да и не хотели, проигнорировать эту рекомендацию.

Когда они поднялись в спальню, благополучно добравшаяся до замка Короста уже дрыхла, забравшись под полог кровати Рона и слабо подергиваясь в своем крысином сне.

====== Мерзкий Наглый Гарри ======

Рождественское утро по традиции началось с подарков.

Сам Гарри ничего не мог подарить Гермионе, а послать что-нибудь для ее родителей, как в прошлом году, почему-то застеснялся. Это казалось ему слишком… интимным, что ли? Тем более что, по договоренности, одна бутылочка зелья отходила Гермионе – не в подарок, а в качестве ее доли за помощь.

Носки Дамблдору Гарри тоже посылать не стал. Почему-то ему казалось, что подобные подарки могут делать только близкие друзья или родные люди. А если у Директора таковых нет – ну что ж, судя по тому, как он обходится не только с ним, но и, например, с профессором Люпином, это личный выбор Повелителя Памяти. Гарри подумывал было подарить что-то профессору Люпину, как товарищу по несчастью, но, подумав, решил не делать и этого.

Зато он оторвался на остальных.

Гарри представил, как удивился Хагрид, получив в подарок обычную маггловскую бензопилу. Рукоятки у этой модели были здоровенные, рассчитанные на работу в толстых рукавицах, так что Гарри прикинул, что для великана она будет достаточно ухватистой. Правда, если уж говорить совсем честно, Гарри просто хотелось посмотреть, как Хагрид справится с образчиком маггловский технологии и захочет ли он справляться с ней вообще.

Великан отдарился заляпанной темно-бурыми, бледно-желтыми и ядовито-зелеными пятнами брошюркой по правилам разделки волшебных существ, и Гарри подумал, что один подарок стоил другого. А может быть, и дополнял.

Лаванде и, после некоторых сомнений, Пенни он послал посеребренные очки, с индивидуально подобранной для каждой девушки оправой, ведь очки Лаванды пришли в полную негодность еще в прошлом году, когда Дин поймал ими взгляд василиска. Возможное бухтение Перси по поводу подарка Пенни он все-таки решил проигнорировать – в конце концов, если здоровенный и уже совершеннолетний волшебник не в состоянии конкурировать с недомерком – это его проблемы, пусть берет себя в руки, тряпка такая, и тренируется. Самому Перси он подарил маггловскую папку с золоченой надписью «К Докладу», впрессованной в обложку свиной кожи, однако ответного подарка не получил.

А вот Пенни, к его удивлению, тоже сделала ему подарок – это было что-то вроде логарифмической линейки для быстрого расчета площадных заклинаний. Лаванда отдарилась волшебным модным журналом для молодых людей, и Гарри пообещал себе просмотреть его на летних каникулах вместе с Деллой, вкусы которой, несмотря на разницу в возрасте, крепко уважал. В конце концов, грамотная маскировка под окружающую среду лишней не бывает.

Миссис Уизли прислала ему очередной свитер, ярко-алый, с гриффиндорским львом на груди, и здоровенный пирог, как было написано в записке – с чарами стазиса, так что его должно было хватить на все каникулы.

Ронов свитер снова оказался темно-бордовым, и ненавидящий этот цвет рыжик бухтел до тех пор, пока не распаковал подарок от Гарри. После этого они растянули свитер на полу, подложив под него разодранный на страницы прошлогодний «Квиддичный Альманах» (новый, за этот год, приятель как раз прислал в подарок Гарри), и Рон с удовольствием попрыскал на него из ручного распылителя краской-перекраской. Свитер из темно-бордового стал темно-зеленым. При этом такой же, как у Гарри, золотой лев урона не потерпел, и Рождество заиграло для младшего Уизли новыми красками уже в буквальном смысле слова.

Колин Криви получил от Гарри труд «Применение фотографии в криминалистике», близнецы и Дин – по швейцарскому армейскому ножу (во что они превратятся к следующему Рождеству, Гарри даже боялся предположить – то, что вместо подаренного год назад «Лезермана» носил теперь на поясе Дин, можно было обозвать только словом «Всякогубцы» – ими можно было ухватить, проколоть или отрезать все, что торчало, а что не торчало – вытащить и тоже ухватить, проткнуть или отрезать), Чжоу (и да, на Седрика плевать не менее, чем на Перси), Хиггс и сокомандники с сокомандницами – жутко шершавые перчатки-беспалки из акульей кожи (семь комплектов по цене восьми и один комплект в подарок!), а Джинни – сборник американских комиксов про Супергерл.

Парвати он подарил колоду карт Таро, причем не без умысла: та все рвалась погадать Гарри, а, как известно, тому, кто карты гадалке подарил, они плохого не предскажут. Хватит с него одной Трелони, вот что.

Шимусу была отправлена ужатая магией упаковка на семьсот двадцать три хрустальных флакона, которые у маленького пиромана расходились, бились и взрывались просто ужасающими темпами. Еще один флакон, на этот раз не пустой, а с укрепляющим зельем, был поднесен еще до каникул лично Миссис Норрис и, с благосклонным мурчанием, принят.

Гарри тоже не обидели. Колин прислал колдофотку смеющихся Гермионы, Лаванды и Парвати, сделанную им перед Главным Входом, когда они направлялись в Хогсмид, и Гарри подумал, что со своей славой ловеласа надо что-то делать, уж больно она была… преувеличенной.

Мисс Грейнджер, разумеется, подарила ему книгу, но это был довольно серьезный справочник по ручному огнестрельному оружию со средних веков до наших дней. Первая половина толстенного тома была крайне полезной на Маггловедении, а вторая могла изрядно пригодиться в жизни. Гарри подумал, что это то ли намек, то ли напоминание от судьбы, и пора бы провести с Гермионой несколько специальных тренировок, а для этого было бы желательно… Ну ничего, каникулы длинные.

От Невилла с Августой Гарри досталась тоненькая, не толще четверти дюйма, карманная фляжка. Подумав, Гарри залил в нее остатки флегматизатора, то есть Новолунного Спокойника, и не очень удивился, когда выяснилось, что во фляжку форматом не больше кредитной карточки влезает не меньше полупинты жидкости. Парвати удивила кожаным футляром для зеркальца, которое Гарри позаимствовал у нее еще для дуэли в самом начале первого курса, да так с тех пор и зажал, отдарившись другим, заколдованным на нетеряемость. Гарри немедленно запаковал зеркало в футляр: ведь если набрать ему достаточно серьезную историю, как-нибудь на каникулах можно будет заглянуть к Кровавому Таннеру.

Дин, Джинни и близнецы ничего не прислали, но Джинни в приложенном к свитеру письме намекнула, что свой и папин подарок они вручат сразу после каникул, отчего у Гарри заметно поднялось настроение.

А мистер Эндрю Прюэтт прислал Гарри красивую открытку и финансовый отчет.

На ланч они с Роном и появившимися ниоткуда близнецами не пошли, перекусив пирогом Молли и немного поиграв во взрывного дурака.

Когда они, Гарри и трое Уизли, спустились к праздничному ужину, факультетские столы опять были отодвинуты к стенам.

Посреди зала стоял один общий, окруженный изящными стульями стол, на котором было накрыто на двенадцать человек. За столом уже расположились сам Дамблдор, все четыре декана: МакГонагалл, Снейп, Спраут и Флитвик, – профессор Люпин, относительно трезвый профессор Хагрид и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки.

Студентов, кроме них самих, не было: из-за окружавших замок дементоров на каникулы уехали почти все.

– Веселого Рождества! – поздравил вошедших Дамблдор и добавил: – Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждем.

Все четверо гриффиндорцев уселись на свободные места с дальнего края стола.

– Разбирайте хлопушки! Это Ваша, Северус! – Дамблдор протянул Снейпу большой усыпанный серебристыми блестками цилиндр.

Снейп неохотно протянул руку и взял его. Немного помедлив, он дернул за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снейпа очутился островерхий колпак, на верхушке которого красовалось чучело грифа.

Гарри перекосило от чувства неловкости и парадоксального сочувствия своему врагу. Он посмотрел на Снейпа и поймал три исполненных ненависти взгляда, брошенных зельеваром: на Дамблдора, на бесстрастного профессора Люпина и на самого Поттера.

Затем Снейп изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, директор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы.

– Ну, что же вы? Угощайтесь! – Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих.

Едва Гарри протянул руку к блюду с жареным картофелем, как дверь в зал снова открылась и вплыла – по-другому не скажешь – профессор Трелони. На ней было длинное зеленое платье, расшитое блестками, в нем, с учетом закрывающих половину ее лица толстенных очков, не уступающих очкам Эрни Пранга, она походила на стрекозу-переростка.

– Гримм! Черный пес смерти Гримм! – сходу заявила она и взвизгнула: тихо сидевшая на коленях Рона Короста вскочила и ринулась к выходу, прошмыгнув прямо под юбками прорицательницы, которая немедленно грохнулась в обморок.

Рон ринулся было за своим питомцем, но замер, остановленный взглядом Люпина.

– Давно у Вас эта крыса, мистер Уизли? – спросил профессор.

– С первого курса, сэр! – ответил тот, плюхаясь обратно. – Ее зовут Короста, профессор!

Гарри помнил, что Рон ненавидит упоминать о том, что все, что у него есть, до недавнего времени доставалось ему от старших братьев, так что умолчанию о том, что еще раньше Короста принадлежала его брату Перси, он совершенно не удивился.

– Да, она выглядит достаточно старой, – кивнул Люпин, и Гарри вспомнил, как в прошлом году Гермиона говорила, что обычные крысы живут три-четыре года или около того.

– Ага, профессор, – согласился Рон, наблюдая, как МакГонагалл и Спраут приводят в чувство Трелони. – Мне пришлось даже витамины для нее покупать!

Тем временем две деканши аккуратно подвели все еще пошатывающуюся предсказательницу к столу и усадили напротив быстро наколдованного Дамблдором дополнительного прибора.

– Вы в порядке, профессор Трелони? – спросил Дамблдор.

– О, директор! Хрустальный шар поведал мне, что, спустившись сюда, я встречусь с тем, кого не видела много лет; я увидела, как я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросить вызов судьбе? И я поспешила сюда. Но…

– …Но, видимо, крыс отпугивают от Башни Прорицаний изумительные ароматы Ваших благовоний, Сивилла, – поджала губы МакГонагалл. – Неудивительно, что вы не видели их столько лет!

– По крайней мере, в моей скромной обители пахнет не кошками, дорогая, – не осталась в долгу Трелони.

Теперь губы поджал еще и Филч.

– Так что Вы говорили о Гримме, дорогая Сивилла? – решил прекратить препирательства Дамблдор.

– Я спешила донести до вас благую весть, открывшуюся моему Третьему Глазу, – блеснула очками Трелони, – но, пожалуй, я не вовремя.

Прорицательница отложила салфетку, которую мяла в руках, и совсем уже было собралась встать, но вдруг побледнела.

– Ох, Минерва, Помона! Что же вы наделали?! – вопросила она.

– Поясните, пожалуйста, что Вы имели в виду, Сивилла?

– Нас тринадцать! – трагическим шепотом произнесла профессор Трелони. – Когда я спустилась сюда, к вам, вас было двенадцать, а когда вы усадили меня за стол… Нас стало тринадцать! Не забывайте: когда вместе ужинают тринадцать человек, тот, кто первым встанет из-за стола, тот первым и умрет!

– Ну раз уж эта неприятность все равно произошла, – лукаво подмигнул Директор, – предлагаю все-таки отдать должное искусству наших поваров. А эту проблему мы как-нибудь решим попозже, совместными усилиями.

Гарри заметил, что близнецы переглянулись и быстрее заработали челюстями и столовыми приборами.

– Так все же, профессор Трелони, поведайте собравшимся открывшуюся Вам благую весть! – Дамблдор явно решил не отцепляться от предсказательницы, и этому, как подумал Гарри, просто обязана была быть причина.

– О, я видела Гримма, преследовавшего нашего бедного мальчика! – Трелони простерла длань в сторону Гарри. – Но он уходит! Он удаляется, и я молю Высшие Силы, чтобы на его место не пришло что-то более страшное! О, Ремус! – Трелони вцепилась в руку Люпина своей птичьей лапкой. – Ты выглядишь нездоровым, и мне будет так горько, когда ты оставишь нас! Ты же сам знаешь, что твое время на исходе, и, наверное, поэтому ты тогда покинул меня, стоило мне предложить тебе посмотреть в магический кристалл!