Текст книги "Гарри Поттер и Искусство Побега (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

====== Семейные Дела ======

Британия – это уголь Ньюкасла, сталь Шеффилда, «Битлз» Ливерпуля и железные дороги, пронизывающие весь остров (точнее, два или, еще точнее, один и еще кусочек второго) с севера на юг и с востока на запад. И по диагонали тоже. Собственно, теперь, после угасания Флота, железные дороги и есть Британия – начиная с музейной игрушки инженера Стефенсона и вплоть до наших дней. Многие тысячи вагонов, десять тысяч миль колеи – и миллионы пассажиров, полагающиеся на стальные пути в своей безнадежной гонке со временем.

Лондон, гигантский спрут, ежеутренне засасывающий килотонны человеческого планктона через дыхала вокзалов в страдающий несварением желудок Сити и ежевечерне извергающий этот высосанный и выжатый до последней эмоции планктон обратно, дважды в сутки создает тромбы из мяса, пота и, по вечерам пятниц – пивного перегара.

Эти тромбы все равно что мертвы, но наполнены бурлящей не-жизнью, более ужасающей в своей мертвой подвижности, чем водовороты у изобилующих рифами берегов Шотландии. Впрочем, отдавшие этому спруту свою ежедневную порцию жизни люди, возвращающиеся в пригороды через вокзалы, в том числе и через вокзал Кингс-Кросс, не способны ни заметить это, ни удивиться или ужаснуться этому.

Да, собственно говоря, эти почти мертвые люди не способны удивляться вообще ничему: кажется, что даже Вострубивший Ангел, предвещающий конец света в ближайшие пять минут, вызовет лишь легкую озабоченность тем, что из-за чертова Апокалипсиса привычный вечерний поезд, долженствующий увезти гудящее тело и выжатый досуха мозг к столь же вымотанной семье, немного опоздает.

Тем более нет им никакого дела и до пары мальчиков, повыше и пониже, стоящих рядом с багажными тележками недалеко от непримечательной стенки между платформами номер девять и номер десять, такой непримечательной, что взгляд так и норовит соскользнуть по ней куда угодно и больше никогда не возвращаться.

Один из этих мальчиков, повыше, с немного полноватым породистым лицом, по манерам, осанке и вообще внешнему виду, явно происходил из почтенной семьи, чьи корни теряются в глубине истории Британии, а ветви, хоть и подсохли и частично опали, все еще осеняют общественную жизнь Королевства.

Другой, значительно ниже, с черной непослушной шевелюрой, одет был довольно скромно. Его скрытые чуть затемненными очками ярко-зеленые глаза регулярно, хотя и через неравные промежутки времени, сканировали окружающее пространство, примечая и небольшую группу мужчин чуть подальше, и трех пожилых леди, одна из которых потягивала чай, сидя в кресле-каталке, а две остальные устроились на складных стульчиках у такого же складного столика, и похожего на моржа мужчину, с неудовольствием глядящего на мальчиков, и на одинокого полицейского, в форме которого было несколько довольно экзотических для обычного бобби элементов… Тело же мальчика казалось расслабленным, но это была та самая расслабленность, готовая взорваться серией стремительных действий, которая характерна либо для опытных уличных бойцов, либо для тех специалистов довольно-таки специфического профиля, в обучение которых Правительство Ее Величества вкладывает нешуточные средства.

Несмотря на столь явную несхожесть, мальчики разговаривали с тем взаимным уважением и приязнью, которые формируются либо очень давним и тесным знакомством, либо пережитыми вместе приключениями, либо каким-то слишком трудным и опасным для их возраста, но благополучно завершенным делом. Совместно завершенным делом.

– На самом деле, я хотел с тобой посоветоваться, – сказал тот мальчик, что был повыше.

– Боунс, – уверенно ответил тот, что пониже. – Сьюзен Боунс. Ты же о девчонках хотел спросить?

– Да, – кивнул Мальчик-Который-Был-Повыше, – о них, ну и вообще об этом. Но… не мог бы ты сначала пояснить, как ты угадал, о чем я хотел посоветоваться, а уже потом – почему ты ответил именно так?

– Легко, – согласился Мальчик-Который-Был-Пониже, черноволосый, встрепанный и очкастый, – смотри. Во-первых, ты не хотел говорить об этом при Сью. А во-вторых, моя учительница – она до войны была девочкой из примерно такой же семьи, как твоя. Ну, это судя по тому, что вы с ней разговариваете и вообще ведете себя очень похоже.

– Кажется, я знаю, о ком ты, – согласился высокий мальчик, – это… подчиненная армейского друга моего деда?

– Да. После войны ей очень плохо было, и она решила сменить образ жизни. И стала учительницей в начальной школе, в нашем городке, – Мальчик-Пониже и взглядом не повел в сторону пьющих чай старушек. – Но воспитание не спрячешь же. Так вот, она мне рассказывала, в том числе и о своем детстве, и о юности. И про, как ты говорил, завязывание контактов тоже рассказывала. А наиболее прочные контакты заключаются через свадьбы и детей.

– Ну да, – кивнул Мальчик-Повыше, найдя глазами группу мужчин поодаль, – когда на семейном совете решали, стоит ли мне возвращаться в Хогвартс, одним из главных аргументов был поиск будущей жены. Причем делать это надо пораньше.

– Ну да, именно так я и подумал. Теперь смотри. Это должна быть довольно влиятельная семья, известная в волшебном мире. Причем британская, поэтому сестренок Патил и Чжоу Чанг отметаем сразу. Ты меня извини, пожалуйста, но…

– Но?..

– Но если волшебные аристократы – расисты по отношению к обычным людям, то обычные аристократы... м-м-м…

– …Считают всех не-англичан… несколько экзотическими, – улыбнулся Мальчик-Повыше. – Знаешь, мой прадед служил под началом адмирала Фишера, Того Самого Фишера… И он рассказывал папе, как противники адмирала постоянно распускали слухи, что он наполовину тамил. Это, разумеется, было неправдой, но… сам факт, что это пытались использовать против адмирала…

– Ага. Теперь давай смотреть. Извини, я с Гриффиндора начну, хорошо?

– Разумеется.

– Джинни Уизли, как и вообще всех, кто младше, отметаем сразу, это лишний год задержки свадьбы, а тебе же нужно как можно раньше жениться, чтобы уже совсем своим стать. Ну, почти своим, совсем – это только твои дети будут, а может и только внуки. Кстати, старше – тоже не очень хорошо, могут пойти слухи, что тебе эта свадьба нужнее, чем им. К тому же в случае Джинни есть еще одна проблема. Молли.

– Понимаю. Если мисс Уизли можно будет… скорректировать соответствующим образом, то… да, миссис Уизли для, к примеру, Эскота несколько… экстравагантна, и тут уж ничего не поправишь.

– Кроме того, если ты выберешь Джинни, то поссоришься с Лонгботтомами. Ну да, они сейчас сильно ослабели, но Старая Августа сама очень крутая, и к тому же у нее место в Визенгамоте.

– Разумно. И сам Лонгботтом может стать или надежным партнером, или довольно неприятным врагом.

– Угу. Значит, остается только наш год, Грейнджер – магглорожденная, Данбар – хоть и чистокровная, но без особых связей. То есть, взяв кого-то из них в жены, ты не достигнешь цели. Остается Браун. Слизерин… Паркинсон и Буллстроуд – из семей чистокровных психов, с ними каши не сваришь. Остаются Дэвис и Гринграсс. Рэйвенкло отпадает совсем.

– Почему?

– Потому что они совсем, как Гермиона – лучше в библиотеку пойдут, чем на прием какой-нибудь. А тебе жена нужна, чтобы светскую жизнь вести, ну там балы, званые обеды-ужины, Эскот этот, так?

– Да, это, пожалуй, одна из главных обязанностей, после рождения детей, разумеется.

– Ну вот. И кстати, Грейнджер еще и из-за этого отпадает. Хаффлпафф… Тут ты знаешь всех лучше меня и, судя по твоим контактам, общаешься в основном с Боунс и Аббот. То есть Джоунс, Ли и Перкс ты сам отсеял. Итого короткий список – Аббот, Боунс, Гринграсс, Дэвис и Браун. В принципе, идеальный кандидат – Гринграсс. Старая семья, со связями, не фанатики… Красивая к тому же, хотя больше о ней и сказать-то нечего. Но это же для светской жизни, наоборот, плюс вроде?

Мальчик-Повыше согласно кивнул. Мальчик-Пониже продолжил:

– …Но у Гринграссов в семье только две дочки, значит, им нужен этот, как его… А, консорт, чтобы род не прервался. Причем консорт должен быть чистокровным, там какие-то заморочки, так Лаванда говорила, а она в этом рубит. А Дэвис ты защитить не сможешь. Да и я бы не смог, по крайней мере, пока.

– Ты имеешь в виду…

– Как только объявят о вашей помолвке – ей на Слизерине не жить. Взрослые-то слова не скажут, наоборот, будут искать возможности для бизнеса. А вот мелкие слизни ее просто затравят. Им же не объяснишь пока. А сами Дэвисы не такие влиятельные, как те же Гринграссы, например.

– Логично. Значит, Боунс, Аббот и Браун. А почему именно Боунс?

– Во-первых, тетя. Она у нее начальник Департамента Магического Правопорядка, а тебе – точнее, твоему отцу – это будет важно.

– Да, ты прав. Особенно в связи с этой… лицензией. Ну да, я ее получил, с отсрочкой до совершеннолетия, но едва я захочу ее реализовать, там такое начнется… Да, тут поддержка ДМП лишней не будет. А во-вторых?

– Во-вторых, она сама на тебя запала. Она даже в туалет прибежала, прямо перед тем, как мы василиска мочить пошли. Из-за тебя прибежала, между прочим. Еле отослал. То есть рассчитывать на нее можно. Ну и симпатичная она, это тоже важно. Единственный минус Сью – то, что у нее почти всех родственников повыбили. Но тут, как только вы бизнес развернете, сами понабегут всякие кузены, тетушки и дядюшки, только успевай отбиваться. Ну или выбирать.

– Да, Гарри, – с немного нервной усмешкой кивнул Мальчик-Повыше, – теперь я понимаю, почему друг деда так о тебе отзывался.

– Так он же меня и учил, – улыбнулся Гарри, – немного, правда.

– Заметно. В смысле, что учил. А что немного – тут я как раз сомневаюсь. Скажи, Гарри, а этот вот морж усатый… – он повел глазами в сторону стоящего поодаль мужчины, сверлившего их недовольным взглядом, но не делавшего ни единой попытки приблизиться.

– Ну да. Мой дядя, мистер Вернон Дурсль.

– Я о нем наслышан, – мрачно сказал Мальчик-Повыше, – не только ты умеешь информацию собирать. А потому… Ты не возражаешь, если я познакомлю тебя со своим отцом, прямо сейчас? – он кивнул в сторону небольшой группы ожидающих, состоящей из представительного мужчины в строгом консервативном костюме и двух молодых людей с кейсами, повадки которых имели что-то общее с повадками низкорослого мальчика.

– Почту за честь, мистер Финч-Флетчли, – Гарри снова улыбнулся.

Оба мальчика чуть довернули тележки и подкатили их к терпеливо ожидавшей их во время всего не такого уж короткого разговора группе.

– Рад тебя видеть в добром здравии, Джастин, – улыбнулся одними глазами мужчина.

– Рад Вас видеть, отец, – официальным тоном произнес Джастин, но было видно, что он с трудом сдерживается от того, чтобы просто и безыскусно обнять отца, может быть, даже – с не приличествующими молодому аристократу слезами. – Позвольте представить Вам моего однокурсника, мистера Гарри Джеймса Поттера из Дома Гриффиндора. Гарри, это мой отец, Достопочтенный Джереми Айвен Финч-Флетчли.

– Рад видеть Вас, сэр! – Гарри не был уверен, правильное ли это обращение к тому, кого называют «достопочтенным», но надеялся, что в случае чего это будет не фатальный косяк. Ну, или майор его отмажет.

– Я много слышал о Вас, Гарри, – улыбнулся мужчина, протягивая Гарри руку, – и… семья Финч-Флетчли Вам благодарна.

– Спасибо, сэр, – ответил мальчик, пожимая протянутую ладонь. – И Вы, и Джастин тоже сильно помогли нам, так что мы все тоже вам очень-очень признательны.

– К сожалению, мистер Поттер, сейчас мы вынуждены отправиться, – серьезно сказал мужчина. – Мать Джастина изрядно переволновалась, знаете ли, и ей хочется поскорее его увидеть. Но мне кажется, несколько позднее нам было бы полезно встретиться и обсудить некоторые имеющие отношение к бизнесу вопросы более подробно.

– Разумеется, сэр. К сожалению, посылать мне сову было бы слишком рискованно, для совы, в смысле, но, полагаю, мистер... э-э-э… в общем, наш общий знакомый найдет способ организовать эту встречу.

– Согласен. И… еще раз спасибо! – Финч-Флетчли-старший снова обменялся рукопожатием с Гарри, мальчики тоже пожали друг другу руки, и Гарри остался один. Он вздохнул, развернул багажную тележку и направил ее в сторону стоящего аки соляной столп толстого, усатого и действительно изрядно напоминающего моржа мужчины.

– Кто это был? – спросил тот вместо приветствия. – Это же не…

– Это Достопочтенный Джереми Айвен Финч-Флетчли, отец моего однокурсника, дядя. Из тех самых Финч-Флетчли, хотя и из младшей ветви, – добавил он, чуть подумав.

Реакция мистера Дурсля была… неожиданной. Он замер, подавившись, по-видимому, очередной грубой фразой, и пошел рядом с тележкой в полном молчании. Подойдя к машине, он открыл багажник и, дождавшись, пока Гарри снимет с чемодана клетку со своей белоснежной совой, сам взял его чемодан и загрузил его в машину.

– Садись, – сказал он, не добавив, против обыкновения, ничего хамского или того, что он сам счел бы язвительным.

Всю дорогу до дома номер четыре по улице Тисовой, Литтл-Уингинг, графство Суррей, они молчали.

Гарри это полностью устраивало: он думал.

Да, он был необычным мальчиком, что по меркам большого мира, что по меркам маленького мира волшебников. Впрочем, последнее здесь и сейчас было неважно. А важно было лишь то, что дядя Вернон, муж сестры его мамы, считал его, маленького волшебника Гарри Поттера, ненормальным уродом. Как и его жена, тетя Петунья. Просто потому, что племянник-волшебник казался им несмываемым пятном на репутации добропорядочных жителей маленького, до последней веточки живой изгороди английского городка, каковыми мистер Вернон Дурсль, миссис Петунья Дурсль и их сын мистер Дадли Дурсль были или, по крайней мере, старались казаться.

Был ли то страх, брезгливость, зависть или все сразу – но для Гарри это выливалось в скудную еду, жизнь в чулане под лестницей на протяжении почти десяти лет, издевательства – чаще моральные, но иногда (как подозревал Гарри – когда он творил что-то странное, то есть волшебное) и физические.

К моральным издевательствам относился и длинный монолог дяди, когда он в прошлом году вез Гарри с вокзала, куда его из волшебной школы Хогвартс доставил столь же волшебный Хогвартс-Экспресс. В данных монологах дядя выражал свое, несомненно, Очень Важное Мнение по поводу волшебства, волшебников вообще и Гарри Поттера в частности. И назвать это мнение нелицеприятным было бы явным преувеличением.

Но в этот раз дядя помалкивал.

И этому должна была быть причина.

А три старушки: миссис Кейн, миссис МакФергюссон, которая еще совсем недавно была миссис Бересфорд, и мисс Стрит, американка в ковбойской шляпе – те самые старушки, что сидели чуть в сторонке от платформ девять и десять, не делая попытки заговорить с Гарри, но давая ему знать, что его ждут и помнят – всегда, точнее, с того лета, когда ему исполнилось десять лет, учили его докапываться до причин окружающих его странностей. Потому что эти странности обычно ходили рука об руку со смертельной опасностью.

Первой из возможных причин Гарри счел шутку, которую он сыграл над семейством Дурслей в ту ночь, когда его друзья похитили его из дома номер четыре по Тисовой улице прошлым летом. Они – близнецы Уизли и их соратник по всяческим безобразиям Дин Томас – прилетели ночью на летающей машине к окну спальни Гарри, которое дядя Вернон закрыл решеткой, таким образом посадив племянника под арест.

Сначала школьные хулиганы хотели вырвать решетку, привязав к бамперу автомобиля трос, но потом решили сделать все по-тихому. Близнецы взломали замки на входной двери и в запертой снаружи комнате Гарри, а сам Гарри, вместе с Дином Томасом сбегали к местной начальной школе и притащили оттуда сломанный пластмассовый скелет. Скелет уложили в постель, надели на него старые очки Гарри, а Дин Томас, известный рисовальщик, нарисовал на лбу скелета шрам, точно такой же шрам в виде молнии, какой украшал с примерно годовалого возраста лоб самого Гарри.

Самая же злобная часть шутки была в том, что три старушки и примкнувшие к ним два замечательных джентльмена: бывший начальник полиции Литтл-Уингинга Дерек МакФергюссон, за которого вышла замуж вышеупомянутая миссис Бересфорд, и майор Бутройд, который был начальником миссис Кейн во время войны с немцами, итальянцами и японцами, – сделали так, что наутро в дом Дурслей должна была прибыть комиссия по плохому обращению с детьми.

В принципе, одной решетки на окне спальни мальчика было бы достаточно, чтобы обеспечить Дурслям нешуточные неприятности, а уж если эта комиссия обнаружит в постели скелет, пусть и пластиковый…

Так что возможно, дядюшка все же получил свой урок?

Второй причиной Гарри посчитал только что состоявшийся разговор с семейством Финч-Флетчли. Как и большинство обывателей среднего достатка, ведущих свою родословную из низов, и дядя Вернон, и тетя Петунья относились к старой британской аристократии с немалым пиететом. И то, что в таких семьях тоже есть «ненормальные» вроде Гарри, вполне могло перегрузить несколько закостеневший мозг дяди.

Третьей возможной причиной Гарри счел утечку информации.

Так получилось, что не так давно ему пришлось спешно собирать из одноклассников и пары ребят постарше боевую группу, которая с минимальными потерями в виде двух окаменевших (и, к счастью, уже вылеченных от окаменения) бойцов спустилась в древнее подземелье, там сначала ослепила, а потом убила и сожгла здоровенную шестидесятифутовую змею, жутко ядовитую и убивающую взглядом – именно поэтому ее, в смысле, змею, пришлось сначала ослеплять, а убивать уже потом.

А сжигать источник ценнейших волшебных материалов они вообще не планировали: все получилось случайно, когда они сразу после этого в очередной раз останавливали жутко темного колдуна, который почти двенадцать лет назад убил папу и маму Гарри, потом попытался убить его самого, но не преуспел, развеялся и вот уже два года подряд пытался вернуться. Кстати, в прошлом году они также остановили его, причем Гарри, также случайно, убил своего профессора по Защите От Темных Искусств, в которого этот колдун и вселился.

Если учесть, что кроме этого случая за два школьных года Гарри и его компания поджигали мантии профессоров, спасали прыгнувших с Астрономической Башни девиц (что было особенно опасным, ведь в таких делах одно неосторожное движение – и ты уже женат; к облегчению Гарри, спасенная девица в конце концов выбрала все же не его), придумывали изощренную месть обидчикам этих самых девиц (правда, само исполнение плана у них перехватили преподавательницы их же школы, но все равно получилось неплохо), отбивали... эм-м… функцию горным троллям, контрабандой отправляли в Румынию детенышей драконов, спасали единорогов (увы, не совсем удачно, но, хотя два чудесных существа и погибли, новых нападений не воспоследовало), водили мертвых девочек на Бал Привидений… А, да! Еще они срывали рейдерский захват школы и довольно успешно торговались одновременно с Темным и Светлым волшебниками, но тут, как и в случае с балом, Гарри пришлось действовать одному…

В общем, если бы Гарри применил на каникулах то, чему он научился в этой своей волшебной школе, шутка с предъявленным комиссии скелетом показалась бы родственникам милой и невинной. И не стоит напоминать о том, что несовершеннолетним волшебникам нельзя колдовать на каникулах, тем более, среди обычных людей: на левом предплечье Гарри теперь покоилась вторая волшебная палочка, не та, официальная, которую он купил в магазине и колдовство с помощью которой отслеживало Министерство Магии, а другая, незарегистрированная, с выжженными Адским Огнем следящими чарами. К тому же Гарри умел кое-что и помимо колдовства, кстати, это «неволшебное кое-что», а именно капроновый шнур, грамотно обмотанный вокруг рук, коленок и шеи одного из участвовавших в переговорах волшебников, изрядно помогло ему в тех самых переговорах.

Разумеется, для того чтобы поведение дяди изменилось, он должен был сперва узнать обо всем этом, но у Гарри был отличный кандидат на роль источника информации.

Само собой, Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Великий Волшебник, Верховный Чародей и Председатель Международной Конфедерации Магов Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор просветил бы Дурслей вовсе не для того, чтобы они стали относиться к Гарри лучше. В конце концов, это он сам, лично, почти двенадцать лет назад подбросил мальчика им под дверь с приколотой к одеяльцу запиской и почти десять лет тщательно следил за тем, чтобы Служба Защиты Детей Соединенного Королевства не вытащила бы мальчика из чулана под лестницей, куда его определили «любящие» родственники, и не отдала бы в другую приемную семью, где к нему будут относиться нормально.

Скорее, Директор мог бы предупредить Дурслей только для того, чтобы Гарри случайно не решил, что они слишком далеки от человека, вроде той несчастной беременной пикси, напавшей на его подругу Гермиону Грейнджер, и не зашиб их, если они перегнут палку. Так что временами Гарри сомневался, точно ли он применил капроновый шнур к тому волшебнику, к которому надо.

Было еще несколько возможных причин того, что дядя Вернон перестал выражать свою неприязнь к Гарри чересчур назойливо, но для определения действительной Гарри пока не хватало данных. Поэтому он успокоил свою белоснежную почтовую сову Хедвиг и уставился в окно: от обычного, неволшебного мира он уже отвык и даже успел по нему соскучиться.

Когда они подъехали к дому Дурслей, Гарри получил еще немного информации к размышлению. Во-первых, решетки на окне не было, и лишь четыре не слишком аккуратно замазанных пятна выдавали места, в которых она крепилась к стене прошлым летом.

Во-вторых, когда дядя Вернон лично затаскивал чемодан Гарри в дом, мальчик заметил, что на нем тот же самый костюм, в котором дядя встречал его из школы в прошлом году. И дело даже не в том, что среди деловых людей, к которым причислял себя дядя, менять костюмы следовало регулярно: дело в том, что за целый год дядя не набрал еще пару десятков фунтов жира, как обычно, и прошлогодний костюм сидел на нем, пожалуй, даже несколько свободнее, чем нужно.

Встретившая их тетя Петунья тоже была в знакомом Гарри платье, а их с Верноном сын Дадли, кузен Гарри, так и не обзавелся очередным, пятым подбородком, ограничившись четырьмя, имевшимися у него в прошлом году.

Да и сам дом выглядел уже не как игрушечка, а несколько… обычным, и Гарри догадался, что тетя Петунья теперь не располагает временем, достаточным для того, чтобы десять раз на дню перемывать мытое и начищать чистое. Судя по относительно новым, но уже изрядно поношенным офисным туфлям, стоявшим у двери, тетя устроилась на работу – Гарри как-то слышал краем уха, что до замужества она обучалась на секретаршу.

«У Дурслей, похоже, проблема с деньгами! – подумал Гарри. – Неужели этот Мейсон действительно кинул дядю? А ведь я предупреждал его, что прежде, чем подписывать договор, неплохо бы прочитать его, особенно то, что написано самыми маленькими буквами!»

О маленьких буквах ему тоже говорили старушки, причем не просто говорили, а прямо-таки вдалбливали это в его голову.

– Как только устроишься, немедленно спускайся в гостиную, – сказал ему Вернон. – У нас будет разговор.

«Точно».

Раскладывая вещи по шкафам и по ящикам старого письменного стола, Гарри думал. Не мог же дядя ожидать, что Гарри познакомит его с Достопочтенным Финч-Флетчли, ради решения его, дядиных, финансовых проблем?

– Вот что, парень, – сказал ему Вернон, когда Гарри спустился по лестнице и встал рядом с дверью, глядя в глаза рассевшихся на диване Дурслей. – Мы сейчас не в том положении, чтобы баловать тебя и дальше.

– Вы все-таки прочитали тот договор, как я Вам и советовал? – поднял бровь Гарри: почему бы не сыграть на обострение сразу?

– Мальчишка! – взъярился дядя. – Ты заранее знал, что я никогда не сделаю ничего по подсказке ненормального!

– Тогда… – «задумался» Гарри. – Я бы посоветовал просто оставить меня здесь и, если уж вы не можете нормально ко мне относиться, просто не замечать меня.

– Думаешь, я дурак? Думаешь, я не понял, что ты только и мечтаешь сбежать из дома, как делал уже несколько раз?! – побагровел дядя. – Думаешь, что я тебя возьму и просто выгоню?

– Но Вам же самим этого хочется? – «удивился» мальчик.

– Неважно, что тебе хочется! – собственные хотелки дядя проигнорировал. – Ты останешься здесь, вот что! И когда придет мистер Прюэтт…

– Мистер Прюэтт? – теперь Гарри удивился по-настоящему. Фамилия была ему знакома. Девичья фамилия Молли Уизли, матери многочисленного волшебного семейства, в доме которого Гарри провел весь прошлый август, была именно Прюэтт. Но какие дела могут связывать Дурслей с волшебниками?!

– Это агент Фонда. Он будет расспрашивать тебя о том, как тебе здесь живется.

– То есть, я могу показать ему тот замечательный чулан, в котором жил до школы? – «обрадовался» Гарри. – И следы от решетки тоже показать?

– Он о них знает! – прошептала тетя Петунья. – Он о них прекрасно знает! И он сказал, что аннулирует ссуду, если еще раз…

– Молчать! – рявкнул на нее дядя Вернон. – Ты будешь говорить ему, что у тебя все в порядке, понял? – уставился он на Гарри.

– Не уверен, что я смогу врать достаточно убедительно, дядя! – «засомневался» Гарри.

– Если у Дадликинса не будет средств на продолжение образования, а наш дом отойдет к фонду, мы не будем тратиться на тебя, и тебя определят в приют, ты этого захотел? – попытался запугать его Вернон.

– Возможно, дядюшка, – пожал плечами Гарри. – Один мой знакомый по школе воспитывался в приюте. И добился довольно многого, знаете?

Он действительно знал одного мальчика, на лето уезжавшего из Хогвартса именно в приют. Не то чтобы он собирался повторить его жизненный путь, но если этот мальчик не только выжил, но и стал могущественным, хотя и очень, очень злым волшебником… С другой стороны, стараниями примечательных леди и джентльменов совсем уж мрачный приют ему вряд ли грозил. Скорее, он оказался бы в приемной семье, и, например, семья МакФергюссонов с их собственной, хотя и довольно специфической, фермой его вполне устроила бы.

Дадли смотрел на Гарри с ненавистью, а тетя Петунья, к удивлению мальчика, отвела глаза, когда Гарри усомнился в такой уж жуткой ужасности приюта по сравнению с домом родственников. Дядя сверлил его глазами минут пять, прежде чем сдался и отвел взгляд.

Почва для торга была подготовлена: вряд ли это будет сложнее, чем торг с двумя волшебниками – Темным и Светлым – одновременно, пусть на этот раз капроновый шнур и не участвовал в переговорах.

Мистер Эндрю Прюэтт оказался суховатым немногословным мужчиной в деловом костюме. Он немного напоминал Гарри сильно постаревшую версию Перси Префекта Уизли.

При этом ни единая деталька в его облике или поведении не говорила о том, что этот педантичный джентльмен хоть как-то связан с волшебным миром, и Гарри понял, что это тот самый кузен Молли, сквиб, то есть, ребенок волшебников, неспособный к магии, который работал бухгалтером в обычном мире. Интересно, послала ли ему Молли открытку на Рождество, как посоветовала ей работавшая на майора Бутройда хозяйка магазинчика одежды и рукоделия по имени Дейдре?

На всякий случай, заполняя длиннющий опросник, скукотой напоминавший ему экзаменационный тест по Истории Магии, Гарри вставил в число своих лучших друзей Рона Уизли, поставив прочерк напротив графы, где должен был быть его телефон, и заметил, как глаза мистера Прюэтта слегка сощурились, когда он дошел до этого пункта. Однако это была его единственная реакция.

– Ну что ж, мистер Поттер, – сказал, наконец, мистер Прюэтт, дочитав заполненные Гарри листы. – Благодарю Вас. Думаю, сейчас самое время несколько прояснить ситуацию.

Они сидели в кабинете мистера Прюэтта, исполнительного директора Литтл-Уингингского Фонда Недвижимости, который занимал одну маленькую комнатку в торговом центре на окраине городка. Фонд был организован меньше года назад и, судя по небольшому количеству бумаг на столе мистера Прюэтта, вел не слишком агрессивную политику на местном рынке.

– Наш фонд предоставляет ссуды под залог недвижимости исключительно добропорядочным людям. Поскольку к понятию добропорядочности относится и должное обращение с опекаемыми детьми, а также поскольку имеются некоторые… сомнения в добропорядочности мистера и миссис Дурсль в этом смысле, я буду регулярно проверять, насколько адекватными являются условия Вашего проживания в заложенном ими Фонду доме.

– Эээ… понятно, сэр! – история со скелетом и решеткой все-таки сыграла.

– Соответственно, Ваши родственники, вынужденные обратиться к нам за ссудой на обучение мистера Дурсля-младшего под залог своего дома, крайне заинтересованы в том, чтобы результаты проверок были положительными для них.

Гарри кивнул. Судя по всему, майор Бутройд провел с дядей Верноном и мистером Мейсоном какую-то хитрую комбинацию, причем, взяв на работу не обычного человека, а сквиба из древнего рода, хотя бы немного обезопасил Операцию от совсем уж грубого вмешательства Повелителя Памяти.

– Если же возникнут какие-то чрезвычайные ситуации, – продолжил сквиб из древнего рода, – в частности, попытки физического насилия или незаконного ограничения Вашей свободы, Вам, мистер Поттер, надлежит обратиться ко мне, – мистер Прюэтт протянул Гарри свою визитную карточку, – или к Вашей бывшей учительнице миссис Кейн, которая является основным бенефициаром Фонда, – гипотеза о том, что из-за всей этой истории торчат уши хитромудрого майора, блистательно подтвердилась, – либо позвонить по этому вот номеру…

Он протянул Гарри еще одну карточку. Гарри бросил на нее взгляд и вернул карточку мистеру Прюэтту.

– Я запомнил, сэр! – сказал он.

Еще бы – ведь номер на карточке был из того самого списка, который он, по просьбе Бутройда, заучил наизусть еще перед первым курсом.

– Как пожелаете, мистер Поттер. У Вас есть еще вопросы?

– Да, сэр! Если Вы знакомы с миссис Кейн, то… Как она?

– Не могу сказать, что она находится в добром здравии, все-таки мадам Кейн – довольно пожилая леди, но она, безо всякого сомнения, ожидает Вас у себя дома, – на лице мистера Прюэтта впервые появилась улыбка, напомнившая Гарри улыбку Молли. – Бегите, мистер Поттер, она действительно очень сильно скучала без Вас.

====== Прощальный День Рождения ======

Миссис Кейн действительно скучала по Гарри. Когда он подошел к ее калитке, она сидела на веранде в кресле-каталке и явно ждала его.

– Джейн, – приказала она служанке, обернувшись вглубь дома, – пожалуйста, принеси нам с мистером Поттером чаю и тот яблочный пирог, аромат которого мистер Поттер уже наверняка ощущает своим любопытным носом.