Текст книги "Гарри Поттер и Искусство Побега (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

Тогда же, утром, на экзамене по Уходу За Магическими существами, Хагрид, все еще оплакивающий Клювокрыла, вытащил здоровенный чан с флоббер-червями и заявил, что у кого через час червь окажется живым, тот, значицца, экзамен-то и сдал.

Учитывая, что черви были созданиями неприхотливыми и нуждались только в том, чтобы их не трогали, проблем не ожидалось.

Драко Малфой снова мерзко шутил по поводу Хагрида, и Гарри подумал, простит ли его Директор, если червяк Драко внезапно скончается. То, что Гарри сможет сделать это, не оставив следов, он не сомневался, тем более, что блондинчик ходил туда-сюда, рассыпая тут и там искры своего остроумия. Но, подумав, мальчик решил, что червь все-таки слишком близок к человеку для того, чтобы убивать его ради мелкой неприятности засранцу и крупной – Хагриду, которому бледная моль наверняка попыталась бы отомстить.

На ланче Поттера слегка поколачивало: ему предстоял экзамен по Зельям.

Морочащая Закваска успешно заморочила Гарри голову, так что его котел почти взорвался, но порция спокойника из фляжки, капнутая в уже вскипающую пену, позволила ему получить вместо «Тролля» «Слабо». При этом профессор Снейп снова прошелся по его непоследовательности, отсутствию тяги к знаниям и, разумеется, по его крайне скудным умственным способностям.

На экзамене по Астрономии, проходившем на одноименной башне, от которой ради такого случая отогнали дементоров, они с Гермионой чувствовали себя прекрасно – сдвоенные экзамены для них закончились, и они проспали в обнимку четыре часа вместо двух, так что, несмотря на глубокую ночь, в сон их не клонило.

Среда, с Историей Магии, на которой им попалась тема охоты на ведьм, и Гербологией, на которой у обоих обгорели шеи, показалась раем после напряжения двух первых дней. Настроение портило только печальное лицо Лаванды, которую ни Гермионе, ни Парвати так и не удалось разговорить.

В те четыре часа, которые высвободились у них из-за отсутствия парных экзаменов, Гермиона в преддверии завтрашнего финала с Малфоем читала книгу о шахматных дебютах, а Гарри, по категорическому требованию попного мозга, обихаживал «Вальтер». По-хорошему, следовало бы познакомить с пистолетом и Лаванду, но занимались они этим в дополнительное время, а раскрывать подруге секрет хроноворота МакГонагалл запретила, что было, по мнению Гарри, глупостью, поскольку дурой мисс Браун ни он, ни Гермиона, ни сама МакГонагалл уже давно не считали.

Утром четверга профессор Люпин устроил самый интересный экзамен, который Гарри когда-либо приходилось сдавать в Хогвартсе.

Это была классическая полоса препятствий на пересеченной местности. Разумеется, настоящие операции, с которыми совмещали свои экзамены пожилые леди и примечательные джентльмены, были намного круче, но где леди, а где Хогвартс. Хотя для школы – совсем неплохо, и уж точно лучше, чем в два предыдущих года.

Гарри, вызвавшийся идти первым, обломал три пальца гриндилоу, что поджидал его на дне неглубокой, по колено, заводи, разогнал прячущихся в канаве Красных Колпаков, просто и незатейливо проигнорировал пытающегося заманить его в болото фонарника.

В конце полосы он увидел старый дуб с огромным дуплом, из которого пахнуло холодом и тленом, так что нырнул он в дупло уже с серебряным щитом на конце палочки. Снова примерив на себя директорскую мантию, боггарт ретировался.

– Превосходно, Гарри, – негромко заметил страховавший его снаружи профессор Люпин, вправляя несчастному гриндилоу пальцы. – Высший балл.

Через пятнадцать минут к нему подошла Лаванда.

– Сдала? – спросил ее Гарри.

– Да, – ответила девушка. – Но… У меня боггарт сменился. Был глаз окровавленный, а стал… Оборотень стал. Я на него красную шапочку надела, представляешь? С кружавчиками.

Гарри хрюкнул, но тут же схватился за палочку, услышав рыдания мисс Грейнджер.

– Гермиона! – бросилась к ней подруга. – Что случилось?

– Там была п-п-профессор МакГонагалл, – с небольшой заминкой вымолвила та, указывая на оставшееся позади дупло. – Она сказала, что я завалила все экзамены!

– Но это же неправда! – сказала мисс Браун.

– Все равно, – ответила Гермиона, – уж этот-то экзамен я точно завалила!

– Я бы не сказал, что получить «Выше ожидаемого» – это значит «завалить», мисс Грейнджер, – ответил ей подошедший к ним профессор Люпин. – Просто у Вас… совсем не детские страхи. Простите, мне нужно спасать из болота мистера Уизли – похоже, он поддался обману фонарника.

– Она врет, – приотстав, шепнула Лаванда Гарри, когда они шли на ланч.

Гарри кивнул.

На экзамен по Прорицаниям Гермиону вызвали первой. Она пробыла у Трелони не меньше получаса и спустилась обратно злая и очень, очень расстроенная.

– Это первый экзамен, который я действительно не сдала! – сквозь слезы сказала она Гарри (Лаванду Трелони вызвала следующей). – Первый в жизни! Я так и знала! Э-э-э… – она запнулась. – Профессор МакГонагалл там, в дупле, была права! Профессор Трелони сказала, что никогда не видела такой духовно слепой ученицы, и что мои попытки подойти к предсказаниям с научной точки зрения – это как попытки калеки бежать марафон на костылях, вот!

– Что произошло? – попытался успокоить ее Гарри.

– Я пыталась объяснить ей, как работают предсказательные блокноты, даже рассказала про тот, который с ловцом, а она… Она сказала, что все это шарлатанство, и что все эти исчислительные методы не имеют никакого отношения к Великому Искусству Предсказаний. Великому Искусству, как же! Наверное, в следующем году я брошу Прорицания, – с мрачной решимостью в голосе сказала она.

Невилл и Парвати посмотрели на девушку с сочувствием, а Рон с каким-то сложным выражением лица, в котором явно проглядывало злорадство. Гарри подумал, что в данном случае Чары Бойкота, не позволявшие рыжему выражать свои чувства вслух, пришлись особенно к месту.

– Не вздумай, Гермиона! – раздался голос спускающейся по лестнице Лаванды. – Не вздумай бросать! Мне кажется, я смогла заронить зерно сомнения прямо в третий глаз профессора Трелони. И, между прочим, мама рассказывала, что профессор Снейп, то есть тогда просто школьник Снейп, регулярно получал «Троллей» по зельеварению.

– НО КАК?! – хором спросили Гарри, Гермиона и Невилл с Парвати.

– Очень просто, – криво усмехнулась мисс Браун, – профессор, у которого он тогда учился… был несколько консервативен. А Снейп еще с первого курса любил экспериментировать. Так мне говорила мама, которая училась на пять курсов старше него. Так что профессор Слагхорн… относился к нему немного пристрастно. Совсем немного, примерно так же, как сейчас профессор Снейп относится к Гарри.

– Но при чем тут я?! – возмутился мальчик. – Я же вообще не экспериментирую!

– Вот именно! – припечатала Лаванда. – Нам надо поговорить, – шепнула она, когда Трелони вызвала наверх Невилла. – После того, как вернется Гарри.

Невилл, Парвати и Рон – все они спустились от Трелони крайне довольными, причем Рон свысока взглянул на Гермиону, отчего та снова чуть не разревелась.

– Мистер Поттер! – услышал Гарри голос профессора Трелони и начал карабкаться наверх, в жару и одуряющие ароматы кабинета Прорицаний.

– Здравствуйте, мой дорогой, – проворковала профессор Прорицаний. – Будьте так любезны, загляните внутрь шара… внимательно, не торопясь… и потом скажите мне, что вы там увидели.

Гарри бросил взгляд на неопрятную экзаменационную ведомость, где в графе «Грейнджер» стоял жирный ноль, и склонился над магическим кристаллом. Туман и туман.

– Ну же, мой дорогой? Что Вы видите?

Гарри решился.

– Эээ… Свадьбу, профессор!

– Свадьбу?! – удивилась Трелони. – Обычно… Обычно такие видения являются девочкам…

– Ну, это же и была свадьба девочки! – резонно ответил Гарри. – Мисс Браун, в смысле, Лаванды. Я ее совершенно точно узнал.

– О, – откинулась на спинку кресла профессор. – И жених… Это же не Вы? Вряд ли Вам, мистер Поттер, с Вашей линией жизни, удастся дожить до брачного возраста.

– Не-не-не! – возразил Гарри, вспомнив их обоюдное «но» в кафе мадам Паддифут. – Ни в коем случае! В смысле не про удастся или нет, а про жениха!

– Тогда… Это, как я полагаю, аристократичный стройный блондин?

– Не-а, – ответил Гарри. – Точно не блондин. И не сказать, чтобы стройный. И с аристократичностью у него… так себе, – хрен Драко, а не Лаванда! – Он вроде как… спортсмен, что ли. Ловец или охотник. Или аврор. Движется он… характерно… – на всякий случай добавил еще больше различий с Драко Гарри.

– Вы хотите сказать, что мисс Браун выйдет замуж за ловца?! – поразилась профессор Трелони. – Или… оборотень?!

– Ну я отсюда не вижу, – хладнокровно ответил Гарри, умудрившись не дернуться при упоминании оборотня. – Он же не в форме! И выглядит как человек, хотя, может быть, просто до полнолуния далеко.

Он чуть не добавил, что жених и на профессора Люпина тоже совсем не похож, но удержался – он не знал, была ли Трелони в курсе тайны профессора ЗОТИ, несмотря на их возможные отношения.

– Поразительно, – пробормотала профессор Трелони, глядя прямо перед собой и явно позабыв о Гарри. – Ну ладно мистер Поттер… Хотя да, он ведь ошибся с цветом волос, но если и сама мисс Браун… Неужели в бедной девочке есть хотя бы одно зернышко Дара… – и Гарри увидел, как ее рука машинально рисует жирную единицу напротив фамилии Гермионы. Причем не вместо столь же жирного нуля, а – не иначе как от расстроенности чувств – перед ним. И скромную, но вполне приемлемую шестерку напротив его собственной фамилии.

Йес-с-с! Ис-с-с-тинный С-с-слизерин!

Профессор Трелони закрыла глаза и начала раскачиваться в кресле.

– Э… Профессор, я могу идти? – спросил Гарри и отшатнулся, увидев бешеные глаза Трелони, впившиеся прямо в него через толстенные стекла очков.

– ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ! – глаза Трелони начали вращаться, ее голос стал грубым и потусторонним. Гарри успел подумать, не побежать ли ему за мадам Помфри, но вместо этого его руки сами собой выдрали из сумки клочок пергамента и схватили со стола Трелони перо.

– ТЕМНЫЙ ЛОРД ОДИНОК И БРОШЕН СОЮЗНИКАМИ, – Гарри еле успевал записывать. – ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛИ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ ТОМЯТСЯ В ЗАТОЧЕНИИ. СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ, ДО НАСТУПЛЕНИЯ ПОЛУНОЧИ, СЛУГА ЕГО ОБРЕТЕТ СВОБОДУ И ВЫЙДЕТ В ПУТЬ, ЧТОБЫ ВОССОЕДИНИТЬСЯ С ГОСПОДИНОМ. С ПОДДЕРЖКОЙ ВЕРНОГО СЛУГИ ТЕМНЫЙ ЛОРД ВОСПРЯНЕТ ВНОВЬ, ЕЩЕ БОЛЕЕ ВЕЛИКИМ И УЖАСНЫМ, ЧЕМ КОГДА-ЛИБО ДОСЕЛЕ. ВЕЧЕРОМ… ДО ПОЛУНОЧИ… СЛУГА… ОТПРАВИТСЯ… НА ВОССОЕДИНЕНИЕ… С ГОСПОДИНОМ…

Трелони замолкла, ее глаза закрылись, она откинулась на спинку кресла и захрапела.

– Э-э-э… Профессор! Профессор Трелони! – позвал ее Гарри.

– Ради бога, извините меня, дорогой мальчик, – встрепенулась предсказательница, – сегодня такая жара… Я, кажется, задремала на минутку… Ох, Вы так на меня смотрите… Что случилось, мой дорогой?

– Вы… Вы только что сказали, что Темный Лорд воспрянет вновь… Что его слуга возвращается к нему…

– Темный Лорд? Тот-Кого-Нельзя-Называть? – испугалась Трелони. – Нет, милый мальчик, этим не шутят. Скорее всего, вы тоже слегка вздремнули, мой дорогой, и Вам приснилось… Но это не был вещий сон, ни в коем случае! – быстро поправилась она.

– Но…

– Идите, мой дорогой, идите. И не вздумайте никогда и никому повторять такую нелепость! – уперлась в него взглядом профессор.

Гарри быстро спустился по лестнице.

– У тебя десятка, – сказал он Гермионе. – Из двенадцати. Честно. Не вру.

– Что ты сделал, Гарри Джеймс?! Ты же не?.. – Гермиона снова попыталась съесть собственные кулачки.

– Я снял шоры с ее третьего глаза и убедил в важности научного подхода, – объяснил Гарри. – Остальное не здесь!

Они побежали по коридорам и вдруг замерли как вкопанные.

– Мисс Грейнджер! – кивнул Гермионе Драко. Вежливый Драко.

– Мистер Малфой? – выпрямилась Гермиона.

– Я всего лишь хотел сказать Вам, мисс Грейнджер, что с нетерпением жду нашей встречи на шахматной доске! – слегка поклонился слизеринец.

– Надеешься показать превосходство чистокровных? – прошипела Лаванда.

– Я бы сказал – лично продемонстрировать различия между магглорожденными волшебниками и Наследниками Древних и Благородных Родов, – улыбнулся блондин. – Впрочем… не смею вас задерживать. Возможно, оставшийся до игры час позволит вам… лучше подготовиться к неизбежному.

Он кивнул еще раз, улыбнулся и, повернувшись, удалился в сторону подземелий.

– Финал! Финал начнется меньше, чем через два часа! – заломила руки Гермиона, едва они нырнули в лабораторию. – А ведь еще церемонии, и нам надо быть там через тридцать минут! Мне нужно немедленно…

– Прежде всего, тебе нужно выдохнуть! – прервал ее Гарри и сунул в руку девушки фляжку со спокойником.

Гермиона действительно выдохнула и сделала глоток.

– А нам всем следует быстро прояснить всю эту историю с ловцами и оборотнями, – забрал у нее фляжку Гарри. – От этого будет больше пользы, чем еще от парочки дебютов. Лаванда, что было на втором наборе камней на Рунах?

– Ты догадался… Впрочем… Ты всегда догадывался. Когда я увидела комбинацию «Ловец», я не удивилась – пусть даже профессор Дамблдор и… заглядывал в тот блокнотик, и даже если он с ним что-то сделал… Предсказания часто выбирают странные пути. «Узы»… Ну, мы же гадали на… отношения, а отношения – это же узы и есть, точнее, такие… начальные… А вот «Дракон»…

– Не беспокойся, я что, совсем дурак, что ли? – девушки посмотрели на Гарри с сомнением, затем переглянулись и дружно помотали головами. – Я, когда профессору Трелони типа видение из своего хрустального шара описывал, описал жениха, который отличался от малфоеныша каждой чертовой деталью, – успокоил ее Гарри.

– Ты на самом деле видел это или?..

– «Или», разумеется.

– Я так и думала. Так вот. Драко… Он… Он просто мерзкий. Нет, на такую интересную и ж-жутко аристократичную бледность многие девочки клюют, которые дуры. Думают, что они особенные, и для них он исключение сделает и не будет говнюком именно для них из-за большой и чистой любви. Опять же, он наследник самого большого состояния в Магической Британии. Но… я вспомнила Драко, когда он вежливым становится. Ну, как сегодня. И… Знаешь, я предпочту второй вариант…

– Второй? С оборотнем? – Гарри услышал, как за спиной ахнула Гермиона. – Мне Трелони про оборотня проговорилась, – пояснил он.

– Я… Не была уверена. И описала профессору Трелони ту сцену на Рунах. Как будто я ее в шаре увидела, вроде как предсказание в предсказании, профессор чуть от восторга не описялась! И… Она все подтвердила. Что вариантов два. Или-или. Что первый я расшифровала правильно. И… второй тоже. И да. Второй был с оборотнем.

– А кроме оборотня там какие элементы были?

– Поимка. Или хватка. От слова «поймать» или там «хватать» – там был признак завершенности действия. И третье – смерть. Тут возможны варианты. «Оборотень – Поимка – Смерть». Или «Оборотень – Хватка – Смерть». И все равно я предпочту так, чем… узы с этим вежливым говнюком!

– Хреново. Так. Вот что. Это мы будем обдумывать после финала. И остальное тоже, – Гарри имел в виду записанные им слова, сказанные Трелони в том безумном трансе. – А сейчас…

Он достал из ящика кобуру и надел ее. Зарядил «Вальтер», с учетом надвигавшегося полнолуния, серебром, дослал патрон в ствол (Лаванда при виде пистолета прикрыла рот ладошкой) и, сунув оружие в кобуру, спрятал его под форменной, лишенной гербов мантией. Свалил в сумку запасные магазины – один обычный и один особенный, хроноворот, мантию и Карту Мародеров, вместо которой под заколдованный бинт засунул остролистовую палочку.

Внезапно он замер.

– Может быть, дать пистолет тебе, Гермиона? – спросил он подругу. – Дистанции на доске для «Вальтера» просто идеальные, а чутью Лаванды я доверяю. Если этот засранец, когда не брызжет слюной, действительно еще хуже, то…

– Нет. Ты стреляешь намного лучше меня. И у меня же будут шахматы, – слабо улыбнулась девочка. – Ты же помнишь!

– Так ты все же… – ахнула Лаванда.

– Нет. Я играла честно. Просто у нас с ними что-то вроде договора. Еще с первого курса.

– Тогда мы с Лавандой садимся пониже, – решил Гарри. – Следим за Малфоем. Остальных попросим все же понаблюдать за Диггори, а то больно ему все в масть. Тем более, что до трибун Хаффлпаффа я из этой пукалки все равно не добью.

– Жаль, что меня не было с вами, когда вы на василиска собирались, – вздохнула Лаванда. – У вас так же по-деловому было?

– Я ж тогда в больничном крыле лежала, как статуя, – вздохнула ей в ответ Гермиона. – Так что мне тоже интересно было бы посмотреть. Но на ту, прошлогоднюю, дуэль с Малфоем Гарри меня примерно так же провожал.

– Это ты сама так же собиралась, по-деловому, – вздохнул Гарри. – И меня инструктировала.

– Я полагаю, Гарри Джеймс Поттер, больше василисков в замке нет? – попыталась пошутить Гермиона. – Но если что, запомни: «Петрификус Тоталус» снимается заклинанием «Фините Инкантатем». Запомнил? «ФИ-НИ…»

– Ладно, – решительно вмешалась мисс Браун, – я пойду, поговорю с нашими, насчет Седрика. Еще Парвати попросит Падму присмотреть за ним, если он сядет с Чанг, а я поговорю с Ханной и Сьюзен на случай, если он останется на своей трибуне. А у вас есть еще минут пятнадцать.

И, прежде чем Гарри или Гермиона успели что-то сказать, выбежала из лаборатории.

Они обнялись.

– Какой… Какой боггарт у тебя был? – спросил Гарри, вдыхая аромат волос девушки. – Не МакКошка же, в самом-то деле?

– Твоя могилка, дурак, – шепнула та. – С черной мраморной плитой, портретом на ней и датой рождения.

– Ну, если второй даты не было…

– Ее веночки закрывали. Многочисленные. От поклонниц. От Пенни, от Чанг этой, от Кэти, глаза ее бесстыжие… От Лаванды, между прочим. Розовенький с беленьким, как это ваше дурацкое кафе. И даже призрачный один…

– …От Миртл, ясно дело.

– …А от меня не было. Вот так-то.

– То есть, твой страх это…

Гермиона отстранилась и прикрыла указательным пальчиком губы Гарри.

– Нам надо поговорить, – сказала она. – Серьезно поговорить, Гарри Джеймс Поттер. Но после. Смешно, – она и правда хихикнула, – я совсем перестала бояться этой второй дуэли с Драко, вежливый он или нет. И да. Разницу я ему покажу.

Они вышли из лаборатории.

– О, вы снова здесь! – обрадовалась им висящая над подоконником Миртл. – Гарри, ты не представляешь, как я буду скучать по тебе, когда ты и твои девочки снова переедете в свою башню! Может, ты все-таки передумаешь?

«Призрачный венок, подумать только. Кстати. Мне бы тоже пора боггарта поменять», – подумал Гарри, следуя за Гермионой в шаге позади-справа.

====== Защита Грейнджер ======

Преподаватели и студенты медленно стекались к шахматному полю. Гарри рефлекторно поглядел в небо: оно было сравнительно чистым, только два черных силуэта маячили у въездных ворот. Можно было немного расслабиться: этого расстояния между ним и дементорами вполне хватало для того, чтобы голова оставалась сравнительно ясной, чтобы в ушах не звенел мамин крик и чтобы в глазах не сверкала зеленая вспышка.

Гарри устроился чуть ниже директорской ложи: это было достаточно высоко для того, чтобы видеть происходящее на доске и достаточно близко, чтобы в случае чего успеть на помощь Гермионе – магией, огнем или личным присутствием. К сожалению, вряд ли сегодня ему поможет «это» – действие должно было происходить на плоской поверхности.

Полузаполненные трибуны зашумели – в директорской ложе появился Дамблдор. Гарри обернулся: вслед за директором вошел и сел по центру министр Фадж, а с дальней от Гарри стороны пристроилась какая-то толстая низенькая тетка в блевотно-розовом, Гарри при взгляде на нее даже вспомнил какую-то «розовую жабу», которую легче перепрыгнуть, чем обойти, ее давным-давно, еще до Хогвартса, упоминал Хагрид.

Фигуры – черные и белые – уже выстроились напротив друг друга. Они были неподвижны.

– Я после каждой партии так боялась, – тихо-тихо шепнула ему прямо в ухо сидящая рядом Гермиона, – что… что после игры фигуры не смогут восстановиться, и моя защита, та самая, пропадет.

Гарри легонько сжал ее руку, успокаивая и приободряя, и она ответила ему благодарной улыбкой.

В первом ряду зеленых трибун Гарри увидел Драко Малфоя. Похоже, Вежливого Драко Малфоя. Он отметил, что свита Слизеринского Принца поменялась: вместо вечно льнущей к блондинчику курносой и энергичной Паркинсон рядом пристроилась Дафна Гринграсс, на взгляд Гарри – совершенная пустышка, о которой и сказать-то было особо нечего. Но красивая, да.

Оба малфоевских сквайра – Крэбб и Гойл – сидели на непочетных местах сзади, а рядом с Драко теперь примостился Теодор Нотт – тихий и незаметный, но, судя по совместным урокам, умный. Гарри удивило, что обычно аристократичный до тошноты Нотт чуть ли не стелился перед Малфоем, которого раньше очень тонко, так тонко, что и сам-то Гарри понимал это через раз, обстебывал.

– Лаванда, – шепнул Гарри блондинке, сидящей рядом с Гермионой с другого бока, – ты обратила внимание?..

– Конечно, Гарри! – улыбнулась та. – Я с близняшками Патил уже все обсудила. Паркинсон теперь часто видят заплаканной. Наверное, ее обожаемый Дракусик ее обижает. Или он просто решил, что «эта» красивее. А Нотт почему-то его резко зауважал, как раз после того, как проиграл ему в четвертьфинале, – добавила информации Лаванда.

– Это да, – сказал Гарри. – Я, собственно, про него и спрашивал. Драко с Ноттом – это значительно опаснее, чем Драко с Крэббом и Гойлом. А про Паркинсон… Ты считаешь это важным? Значительным?

– Отношения мальчиков с девочками всегда очень важны и имеют первостепенное значение, – строго сказала Лаванда, – и тебе, Гарри, давно пора бы понять это. Да и Гермионе тоже.

– Итак, – поднялся со своего места Министр Фадж, – позвольте мне открыть заключительное соревнование этого года – финал Шахматного Кубка Хогвартса! – уже полностью забитые студентами трибуны зааплодировали. Фадж дождался тишины и продолжил. Минут через двадцать Гарри пришел в полный восторг: это было высочайшее искусство политика – говорить обо всем и не сказать ни о чем. Было понятно, что толстенький коротышка находится полностью на своем месте.

– А теперь, – улыбнулся директор спустя еще сорок минут, когда Фадж получил свои заслуженные аплодисменты и сел, – представление участников финального матча!

Ли Джордан в комментаторской кабине зевнул и прокашлялся.

– Дамы и господа, леди и джентльмены, львы, барсуки, орлы и змеи! Давайте поприветствуем участников сегодняшнего турнира…

Гермиона проскользнула мимо Гарри и двинулась вниз по лестнице, Гарри и Лаванда улыбнулись ей.

Драко тоже встал со своего места и, не обращая внимания ни на Нотта, ни на Гринграсс, вальяжно направился в сторону директорской ложи. Ли Джордан продолжил:

– Драко Малфой, Слизерин, и… умнейшая ведьма Хогвартса (простите, профессор МакГонагалл!), бесподобная и устрашающая Гермиона… Гре-е-е-е-ейндж-же-е-ер, Дом…. Эээ… Извергнутая из Дома Гриффиндора! Встречайте! – заорал Джордан, трибуны заревели.

– Все-таки я несколько удивлена, Дамблдор, – услышал Гарри противный голос тетки в розовом, – наглость магглорожденных тоже должна иметь свой предел! На Вашем месте я бы…

– Если мисс Грейнджер действительно виновна в этой истории, то невербальный беспалочковый «Конфундус», неоднократно наложенный на… не самые слабые артефакты, достоин всяческого одобрения и поощрения, – вежливо улыбнулся Директор, – согласитесь, Долорес, не каждый чистокровный может похвастаться таким достижением в четырнадцать лет.

– Признаться, Дамблдор, я ни одного такого не припомню, – заметил Фадж, – девочка довольно талантлива. Вы уверены, что она не?..

– О, ее родители самые настоящие магглы, – обернулся к нему Дамблдор. – Если мне не изменяет память, они что-то наподобие наших целителей, знаете ли. Весьма достойные люди.

На слове «достойные» розовая Долорес фыркнула, а Гарри пытался вспомнить, где и когда он слышал это имя, причем в довольно неприятном контексте.

– Тогда я удивляюсь, как она смогла…

– Мисс Грейнджер – лучшая ученица школы, – ответил Дамблдор. – Некую конкуренцию на ее собственном курсе ей может составить разве что мистер Нотт, – Дамблдор кивком указал на слизеринскую трибуну, над которой словно бы парил на черных крыльях мантии Снейп, – но даже он… Впрочем, я не думаю, что мисс Грейнджер действительно совершила то, в чем ее обвиняют.

– Но тогда…

– Но тогда вопрос о наглости и не стоит, не правда ли, Долорес?

Гарри, наконец, вспомнил. Помощница министра с именем Долорес имела отношение к той истории с несанкционированным колдовством почти два года назад. И вроде бы она вызвала в Министерство мистера Уизли прямо перед тем, как засранец Добби закрыл ему проход на платформу «Девять и Три Четверти» перед вторым курсом. Гарри попытался повнимательнее рассмотреть опасную ведьму, но Дамблдор и Фадж надежно перекрывали обзор.

– Итак, – продолжал надрываться Ли Джордан из своей кабинки, – по результатам жеребьевки мистеру Малфою достались белые фигуры, под цвет волос! Жаль, что ему противостоит не Гарри Поттер, иначе гармония была бы идеальной!

Гарри увидел, как Черный Король еле заметно подмигнул Белому, а тот недовольно скривился.

Гермиона и Драко подошли к маленькому столику, стоящему напротив ложи директора.

– Мисс Грейнджер, – спросил Дамблдор, – готовы ли Вы встретить Вашего соперника?

– Да, Директор, – Гермиона кивнула и вновь высоко подняла голову.

– Обещаете ли Вы сражаться честно, достойно и благородно, как завещано нам Основателями?

– Да, Директор!

– В таком случае, положите Вашу палочку сюда! – Дамблдор кивком указал на столик рядом с полем, прямо из поверхности которого вырастали подставки вроде тех, в которых любители экзотики размещают сувенирные японские мечи и кинжалы.

Гермиона, задрав подбородок, положила свою палочку на подставку.

– Имеются ли у Вас, на Вас или в Вас самих зелья, чары или зачарованные предметы, могущие оказать влияние на исход поединка?

– Нет, директор!

– Тогда займите свое место, мисс Грейнджер!

Гермиона повернулась и встала перед рядами своего черного войска.

Едва ее туфелька коснулась доски, фигуры – и белые, и черные, приветствовали ее ударами оружия по щитам или по каменной поверхности поля. Хотя, как показалось Гарри, черные проявили немного больше энтузиазма. Малфой немедленно скорчил надменно-презрительную гримасу.

– Что эта магглорожденная себе позволяет! – пробурчала из директорской ложи тетка в розовом.

Гарри пытался понять, что же не так с блондинчиком, но не мог. Почему-то фигура Малфоя казалась ему болезненно-женской. «Он что, действительно из… эм-м… этих? Или, может быть, сегодня он уложил волосы как-то по-особенному мерзко, – подумал он. – Не иначе, использовал какие-нибудь девчоночьи средства для укладки».

– Мистер Малфой, – обратил Дамблдор свой взор на слизеринца.– Готовы ли Вы встретить Вашего соперника?

– Нет, Директор.

По трибунам пробежала волна ропота. Гарри скосил глаза на Рона – рыжий испытывал сложные чувства.

– Могу я услышать причины, мистер Малфой? – спокойно спросил директор.

– Я не доверяю мисс Грейнджер, сэр, – коротко поклонился блондинчик. – Согласитесь, у меня есть на это основания.

– Не уверен в этом, мистер Малфой, но… каких гарантий Вы требуете?

– Я думал о Непреложном Обете, сэр! – трибуны зашумели. Гарри незаметно проверил, на месте ли его пистолет.

– Это противоречит политике Министерства, – растерянно заявил Фадж, но его никто не слушал.

– Об обоюдном? – поднял бровь Дамблдор. – Видите ли, мистер Малфой, все… прецеденты такого рода разрешались именно обоюдным Обетом. Но, – добавил директор, видя, что обоюдный Обет Малфоя не слишком обрадовал, – как директор Хогвартса, я не могу приветствовать принесение столь значимой клятвы несовершеннолетними учениками.

Фадж выдохнул.

– Я могу развеять опасения мистера Малфоя, Директор! – голос Гермионы был холоден и решителен.

Она сделала шаг вперед и подняла руку.

– Я, Гермиона Джин Грейнджер, стоя перед шестнадцатью врагами и шестнадцатью союзниками, клянусь играть в этой партии честно!

Фигуры снова грохнули оружием. Трибуны выдохнули. Гарри подумал, что вряд ли кто из учеников знал тот древний ритуал, который раскопала еще на первом курсе Гермиона, но вот профессор МакГонагалл теперь точно поняла, что случилось.

– Хм… Мне кажется, Дом Гриффиндора, извергнув Вас, мисс Грейнджер, лишился изрядной части своего духа, – прищурился директор. – Ну что же, мистер Малфой, достанет ли у Вас смелости принести встречную клятву? Или у Вас есть причины не приносить ее?

Драко озлобленно зыркнул на Дамблдора. Гарри подумал, что он всегда неплохо велся «на слабо».

– Итак, мистер Малфой?

Драко нехотя положил палочку на вторую подставку и побрел в центр доски.

– Я, Драко Люциус Малфой, – поднял он руку, – клянусь… – он запнулся, – провести эту партию, от ее начала и до ее конца, согласно правилам, честно!

Фигуры грохнули снова, хотя и потише. Улыбка, промелькнувшая на лице блондинчика, когда он наконец, продолжил фразу, Гарри совсем не понравилась, а разница в формулировке насторожила.

– Что ж, в таком случае на мой второй вопрос Вы уже ответили, – произнес Директор, – так что перейдем сразу к третьему. Имеются ли у Вас, на Вас или в Вас самих зелья, чары или зачарованные предметы, могущие оказать влияние на исход поединка?

Драко открыл рот и что-то коротко сказал, но ответа ни Гарри, ни, похоже, кто-либо иной, не услышал: Дамблдор громко совсем не солидно вскрикнул, подскочил, согнулся и схватился за ногу. Со своего места Гарри увидел вполне себе живую крысу Рона, удирающую от того места, где сидел Дамблдор, прямо под трибуны.

– Простите, мистер Малфой? – с некоторым раздражением обратился к блондинистому засранцу директор.

– И, помимо моей клятвы, я требую Купола Невмешательства. Дело в том, что друзья мисс Грейнджер, поддержавшие ее после… этого неоднозначного случая, не давали клятвы, – мерзко улыбнулся слизеринец. – Так что мне бы хотелось застраховаться и от неожиданностей с их стороны.

Блондин махнул рукой в сторону трибуны, где сидели Лаванда и Гарри, и мальчику показалось, что его губы шевельнулись. Мир вокруг Гарри закружился, и, возможно, он рухнул бы со скамейки на пол, если бы Лаванда не схватила его под локоть. Правда, то, что она начала его трясти, только мешало ему понять, что вообще вокруг происходит.

– Он прав, Дамблдор, – сквозь звон в ушах услышал Гарри голос Розовой Жабы, – вряд ли друзья этой… магглорожденной… достаточно благородны.

Гарри пытался собрать своих Маленьких Гарри в кучку, чтобы понять, где он и что он тут делает, но те отказывались собираться, изумленно оглядываясь по сторонам.

– Думаю, Лорд Малфой одобрит такое решение, – поддержал свою помощницу полосатый толстячок, и Гарри не сразу вспомнил, что его зовут Фадж, – я бы попросил Вас поставить Купол, Альбус.