Текст книги "Славный город Старый Ключ (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

  Поэтому, мой ответ – нет. В той форме как это предлагает Ведун, компания в этом морском набеге не участвует. Это – самоубийство.

  Помолчав какое-то мгновение, ещё более сухо продолжил:

  – И второй момент. Атака Торфяного Плато с суши, если ты и этот вариант рассматриваешь, по нашему общему мнению также обречена. Князья больше не допустят того, чтобы их так серьёзно ограбили. По последним, дошедшим до нас слухам, они принялись за активное строительство укреплений вдоль границы контакта болот с окружающими болота холмами. Они строят цепь укреплений с опорой на пограничные холмы. Так что, к весне, а тем более к концу лета, когда планируется набег, там будет настоящая линия Маннергейма, которую не то, что с добычей, даже одному будет не пройти.

  "Правда, Сучок, проныра, где угодно проскользнёт, – усмехнулся он про себя. – Но вам, ребятушки, этого знать не следует. Даже если он и проскользнёт, то без серьёзной добычи. Уж такой обоз, как вытащил из болот Димон в прошлом году, сейчас там уже точно не протащишь. Если верить слухам, орудийные батареи там стоять будут чуть ли не на каждой версте. И не только по побережью

  Вот, кстати ещё одна головная боль. Надо будет всё же постараться, чтоб Сучок за весну и начало лета всё же попытался найти следы Паши и всё же вытащил этого дурака из лагеря. Пусть даже связав как куль с мукой. И ребят его надо тоже перед тем попытаться вытащить, а то Пашка опять рогом упрётся, маньяк мстительный".

  И третий момент, самый главный, – ещё более захолодевшим голосом продолжил он. – У нас нет своих лодий, тем более морских, чтоб поучаствовать в данном мероприятии. А если ты предложишь перетащить ворованные у амазонок ушкуи обратно на Лонгару, чтобы потом задействовать их в набеге, то мой ответ – нет.

  Ты прекрасно знаешь отношение амазонок к своей даже бывшей собственности. Забыл – поинтересуйся у соседки, – коротко кивнул он на тихо, мышкой, сидящую рядом с парнем девицу. – Поэтому подставлять вас под преследование Речной Стражи Амазонии, с ожидаемыми последствиями, я не буду. Это слишком рискованно. И хоть отношения у нас с амазонками последнее время вроде бы как и наладились, но так рисковать я не намерен.

  Всё! – отрезал он. – Вопрос решён и больше не обсуждается.

  Если у вас на этом всё, то можете быть свободны.

  Видя, что молодёжь смущённо заёрзала на своих местах, явно недовольная его столь быстрым отказом, Сидор пришёл в ещё большее раздражение.

  – Так, – жёстко проговорил он. – Если желаешь участвовать в этой авантюре, тебе придётся предварительно уволиться. И дальше рассчитывать исключительно на собственные силы. Силком никто вас держать, не намерен, но и помогать вам в столь самоубийственном мероприятии мы не будем.

  Пойдёшь в набег – считай, что уволен, – жёстко отрезал он.

  Наше участие в данном мероприятии планируется исключительно по линии обеспечения набега материалами и оружием. Только наша бронь, фанера и пневматические пулемёты. Всё! Даже от наших мортир Ведун отказался, хотя шрапнель и доказала свою высокую эффективность.

  – Стоп-стоп-стоп, – выставил ладони вперёд Митька. – Я, так понимаю, что Лёха тебе ничего не сказал.

  – А что он должен был мне сказать?

  – Не сказал, что мы тут все вместе вечерами посидели, подумали и хотим предложить тебе один грандиозный проект. Монитор.

  – Блеск, – негромко рассмеялся Сидор. – Я ждал нечто подобное. Как только Димон притащил с того берега пару разбитых раций с немецких танков, как только я увидел вспыхнувшие нездоровым энтузиазмом глаза Лёшки, так чего-то подобного я в скором времени от вас и ждал. Правда, не думал, что будет так скоро. И особенно не ждал от тебя, Митька. Ладно бы был бы ты землянин. Те-то знают, что не всё так тут просто. Но ты-то, Митька... Рыбак и рация. Бред!

  Ты бы ещё компьютер предложил сделать. На полупроводниках или на лампах, или на этом, как его – на бронепоезде, – схохмил он, впрочем, понятно лишь исключительно для себя. Старые земные анекдоты тут явно не знали. Особенно на подобную тематику.

  – Да вы тут что, – внезапно разъярился он, – совсем от безделья с ума посходили? Так я живо вам подработку найду. С завтрашнего рассвета и до весны. Тут Корней постоянно жалуется, что ему людей не хватает ёлки с соснами на засеках по северной границе валить. Вот вы ему и поможете, – удовлетворённо хлопнул он в ладони, радостно потерев их.

  Сколько там у тебя членов экипажа, говоришь? Человек двадцать? И вам сейчас как раз заняться нечем? Зима, лодьи вытащены на берег, а к летнему сезону готовить их ещё рано. Вот вы Корнею и поможете. А то он, бедняга, один там зашивается. Нещастный!

  Девочек, как изящный элемент, – ещё шире улыбнулся он, весело глядя на вспыхнувшую маковым цветом амазонку. – От лесоповала освобождаем. Так уж и быть. Они вас потом, весной, дома встретят.

  А заодно сами и проведут все подготовительные к сезону работы, – жёстко уточнил он. – А вы топориками там помахаете. Глядишь, дурь-то из мозгов и выветрится.

  Всё, свободны, – погнал он обоих из комнаты. – Давайте, ребята, двигайте домой. Если я не ошибаюсь, – улыбнулся он, видя ещё более покрасневшую девчонку, – вам будет, чем заняться перед долгой разлукой.

  Громкий стук хлопнувшей входной двери прервал его монолог.

  – Пожалей ребят, прежде чем выгонять, давай их ушицей покормим.

  С холодной волной морозного воздуха с улицы, прямо в гостиную ввалился Лёха, держа в руках огромный, укутанный толстым шерстяным одеялом казан с ухой.

  – Куда поставить? – закрутил Лёха головой, выискивая место.

  – На стол ставь, – мгновенно засуетился Митька, словно и не его только что выгоняли отсюда. – Вот-вот, сюда ставь, – заботливо подстелил он какую-то тряпку под водрузившийся на стол большой казан.

  Как только толстое старое одеяло было откинуто в сторону и по комнате поползли чудесные ароматы зимней ухи, Митька восторженно втянул носом воздух.

  – У-у-у, – натурально застонал он.

  Леночка, – пихнул Митька локтём молчаливую амазонку, – тащи миски. Нас угощают.

  – Потрясающе, – Сидор с улыбкой на пол лица смотрел на радостную суету в комнате. – Кого ещё ждём, заговорщики?

  Марка, – тут же полностью спалился Лёха. – Марка и каретника. Но последнего можно и не дождаться, поскольку с ним всё давно обговорено и он совершенно не рвётся с тобой встречаться. Так что, будет, не будет – не важно. А вот Марка подождать стоило бы.

  Он сейчас подойдёт, буквально с минуты на минуту. Когда я шёл, видел его выходящим из конторы.

  А вот и он, – радостно поприветствовал он звук открывающейся входной двери.

  Сапоги не сымай, Марк, – крикнул он в сторону прихожей. – Снег только отряхни и проходи. Девочки потом уберут, – пояснил он задумчиво глядящему на его самоуправство Сидору.

  Вот так, все и в сборе, – радостно потёр ладони Лёха, дождавшись появления в комнате старого стекловара.

  – Всем здорово, – поздоровался Марк.

  Пройдя к креслу Сидора, он пожал тому руку и прошёл к столу. Отодвинув стул, он присел и разложил рядом с собой на соседний стул большую пачку связанных бечёвкой рулонов каких-то принесённых с собой бумаг и пергаментов.

  – Ну что, – весело посмотрел он на Сидора. – Сначала едим, а потом разговариваем, или наоборот. Сначала разговариваем, а уж потом едим. Если что-то после того в горло полезет.

  – Сначала разговор, – мгновенно встрял Митька. – Хотя бы в общих чертах, а то меня опять выгонят.

  – Согласен, – кивнул головой Марк. – Проблема достаточно серьёзная чтоб сразу её уловить. Сначала по мисочке ушицы, а потом можно и к станку, – улыбнулся он, глядя на чересчур возбуждённого Митьку.

  Следующий час ничто не нарушало тишину в комнате кроме стука ложек и довольного покрякивания собравшихся. Дождавшись, когда все наелись, мастер перешёл непосредственно к делу.

  Очистив от грязных тарелок стол, он развернул первый принесённый с собой рулон.

  – Вот, – ткнул он пальцем в центр чертежа.

  Монитор!

  – Ну, слава Богу, что не компьютер, – скупо улыбнулся Сидор, бросив на чертёж мимолётный взгляд. – А то я уж было подумал, что Митька с катушек съехал. Что у него этот, спермотоксикоз в голову ударил.

  Залившаяся румянцем амазонка резко уставилась в стол, боясь поднять взгляд. Густой румянец, медленно наползший Митьке на шею и заливший лицо, чётко показал, что ничего подобного им обоим явно не грозит.

  – Ну что ж, – скупо улыбнулся Сидор, – рассказывайте. Чего это вы мои же чертежи сюда притащили. И причём здесь ваш монитор и мои обмерные чертежи десантной баржи амазонок.

  – Первым делом позволь представить, – первым начал Митька. – Вилья де Сото, подпольная кличка, только для своих – Леночка, Ленка, Ленусик, – кивком указал он на так смущённо и глядящую в стол девчонку. – Корабельный мастер из обедневшего знаменитого рода мелкопоместных поречных дворян и корабелов де Сото.

  Семья разорилась, и родители дочку пристроили в военное училище к амазонкам на полное содержание. После разгрома на Девичьем Поле попала к нам в город, а потом прижилась у нас на озёрах. Подчёркиваю, у нас, не у Кары,– голосом выделил он этот момент. – Сейчас командует нашим пятым ушкуем "Серая кошка". Экипаж смешанный, как и все мы. За время последних осенних боёв, когда ящеры нас здорово прижали после вашего ухода под Сатино-Татарское, нареканий по службе не имела.

  – Моя жена, – вдруг тихо добавил Митька, как-то неожиданно робко и нежно улыбнувшись при взгляде на свою жену.

  – А почему де Сохо? – необычно холодным тоном полюбопытствовал Сидор.

  – Если это твоя жена, то почему не взяла фамилию мужа?

  – Проблемы с семейным наследством, – нехотя признался Митька, отводя взгляд.

  Похоже, по проблемам с фамилией у них обоих были серьёзные семейные тёрки, раз оба молодых сразу отвели взгляд друг от друга.

  – В случае смены фамилии на ни разу не дворянскую, она теряет права на семейное наследство, – тихо проговорил Митька.

  – Наследство разорившейся семьи? – вопросительно поднял правую бровь Сидор. – Не смеши меня. Три каких-нибудь сгнивших сарая на каких-то зажопских выселках? – ещё более заледеневшим голосом полюбопытствовал он.

  Я к вам обращаюсь, госпожа де Сохо, – повысил он голос, видя, что растерявшаяся от внезапного внимания к себе девчонка не знает, как реагировать, и беспомощно смотрит на мужа.

  – Нет, – заикаясь, начала она. – Просто я последняя в семье и если я сменю фамилию, то род будет считаться вымершим.

  – Очень хорошо, – довольно проговорил Сидор. – Тогда, сударыня, перед вами выбор. И учтите, что его сделать вы должны здесь и сейчас. Или вы принимаете фамилию мужа, и род ваш официально и по всем формальным признакам считается вымершим, с вами в том числе, или вы оставляете родовую фамилию, сохраняя свой род. В последнем случае вам надлежит немедленно покинуть комнату и никогда больше не касаться вопросов, которые здесь и сейчас будут затронуты.

  – Почему? – растерялась девчонка.

  – Потому что по всем бумагам и по всем данным для всех, вы проходите как курсант военного училища Амазонии, как амазонка. Обучавшаяся, к тому ж за счёт государства. И ваше участие в данном проекте даст властям Амазонии формальные права на всё то, что мы будем здесь и сейчас обсуждать.

  Я правильно вас всех понял?– обвёл он всех присутствующих внимательным взглядом. – Что сегодня вы решили вывалить на меня ваши проблемы с этими моими обмерами большой транспортной лодьи?

  Дождавшись молчаливых кивков всех присутствующих, включая и девчонку, Сидор с кривой ухмылкой продолжил:

  – Поздравляю вас, господа, – с ядовитой издёвкой проговорил он. – Вы только что, собственными руками чуть было не подарили Амазонии наш, точнее, пока что ваш, проект какого-то, пока мне неизвестного монитора.

  Напоминаю вам, что любое..., – замялся он... – Подчёркиваю, любое участие амазонок в каких-либо корабельных проектах по строительству что речных, что морских судов автоматом влечёт за собой возникновение претензий Амазонии на эту собственность.

  Всё. Разговаривать не о чем. Пока девочка считается официально амазонкой, хоть и бывшей, а она таковой и является, де-юре, пока она не сменит фамилию, к нам и могут, и предъявят права на всё то, что мы будем сейчас обсуждать.

  Решай девочка, – вдруг неожиданно тихо проговорил он. – Здесь и сейчас. Твой выбор.

  На долгие несколько тяжёлых минут в комнате установилось напряжённое тяжёлое молчание.

  – А что, другого выбора нет? – вдруг тихо спросила амазонка.

  – Есть, – столь же тихо неожиданно откликнулся Марк.

  Не принимавший до того практически никакого участия в разговоре, он неожиданно заговорил.

  – Выбор, девочка, есть всегда. Вопрос лишь в цене.

  – Можешь сейчас встать и уйти. И это будет твой выбор. И ничего в твоей жизни после этого не изменится. Ты только не будешь принимать участия в нашем проекте, а в остальном всё в твоей жизни останется по-прежнему. Тебя могут даже повысить до действующего командира ушкуя. И пока не появятся дети, ты будешь полностью командовать кораблём уже на правах капитана. А потом – сама решишь, по обстоятельствам.

  – А Митя?

  – А Митрий будет заниматься нашим новым кораблём и даже обсуждать что-либо с тобой ему будет запрещено. Потому что если он у тебя что-либо спросит, или поинтересуется чем-либо профессиональным, и это сможет когда-нибудь выплыть, у нас всех будут серьёзные проблемы. На наш корабль тут же захотят наложить лапу власти Амазонии. А это смертельно опасно для всех, кто в тот момент находиться будет на его борту. Достаточно уже и того что ты его жена.

  – Значит и для Мити?

  – Для него в первую очередь, как для разработчика проекта и непосредственного участника в строительстве. Если амазонки признают ваш проект удачным, ему в лучшем случае грозит пожизненное рабство без права выкупа. Не признают для себя ценности – просто повесят парня на рее, как вора их казённой собственности.

  – Тогда я согласна, – опустив голову, едва слышно проговорила девчонка. – Больше де Сохо нет. Отныне, я просто мужняя Митькина жена. И всё!

  Горько расплакавшись, девчонка подхватилась с места и, заливаясь слезами, бросилась на выход. Наружная дверь громко, с грохотом хлопнула у неё за спиной.

  – Чего сидишь, – пнул ногой парня Сидор. – Беги, догоняй, успокаивай. И пока не успокоишь, можешь не приходить. Муж, объелся груш.

  Дождавшись когда и за парнем с грохотом захлопнется входная дверь, с тяжёлым, обречённым вздохом повернулся к оставшимся.

  – Ну, – обвёл он всех мрачным взглядом. – Я, так понимаю, оставшиеся и являются основными действующими лицами данного нового проекта. Так сказать – мозговой центр. Докладывайте, – с обречённым видом пододвинул он к себе поближе собственные чертежи.

  – О? – удивился он. – Копия. Уже лучше. А то я уж думал, вы мои чертежи затаскали, настолько они потрёпанными выглядят.

  – Рассказывайте, – обречённо проговорил он, настраиваясь на долгий разговор.

  Раз новое дело началось с такой тяжёлой проблемы меж молодых, то лёгким оно уже не будет. Это уже стало понятно.

  – Значит, так, – начал не торопясь Лёха. – Речь пойдёт о броненосце. Монитором это я его уже так, в шутку назвал. А на самом деле это будет броненосец.

  – Самое главное, что мы планируем. Первое – никакого парусного вооружения. Моторы. Два танковых мотора от немецких танков Т-4. Марку моторов сейчас не упомню, – поморщился он. – Выбор – исключительно из-за того, что они у нас на данный момент самые целые и не требующие большого внимания. Ставь и запускай.

  Вооружение стандартное – два орудия. Одно спереди, одно сзади и по пулемётной башенке с обоих боков лодьи. Этого, на наш взгляд более чем достаточно.

  Тут главная прелесть в том, какие орудия ставим. Предлагаю поставить два сто двадцати двух миллиметровых орудия от советских самоходок. Они есть у Кура Белого, мы узнавали. Сохранились ещё с тех времён, когда тот увлекался оружейным строительством и носился с идеей оснастить береговые батареи на Каменке огнестрельными орудиями. Потом, из-за отказа в финансировании покупки дорогущих снарядов со стороны городских властей, от идеи отказались, и батареи были оснащены простыми самострелами. Правда, многозарядными. Это – на порядки дешевле и достаточно эффективно.

  Так что, орудия реально есть и в прекрасном состоянии хранятся на складах у Кура. Ровным счётом шесть штук. Как раз потребное нам количество.

  – Это как? – изумился Сидор. – Вы что, собрались одновременно строить три корабля?

  – Ну да, – разом обернулись к нему оба заговорщика.

  – А чего мелочиться? Сразу заложим целую серию, – сделал удивлённые глаза Лёха.

  – А на фига? – с искренним любопытством посмотрел на него Сидор.

  – Обмеры у тебя прекрасные, – продолжал токовать меж тем Лёха, словно не слыша вопроса. – Леночка по ним рассчитала и вычертила прекрасные рабочие чертежи нашего броненосца. Если что не так, то по ходу дела подработаем.

  Она же мастер. Ты не смотри что она такая молоденькая. Их семья издревле занимается строительством лодий и девчонка с малолетства принимала в том самое активное участие. Они собственно с Митькой именно на этой почве и сошлись, на любви к кораблям. Тот маньяк и эта ему под стать.

  А что такая внешне молоденькая – так и что. Сам знаешь, молодость – это единственное в жизни, что очень быстро проходит. А у неё уже за плечами две самостоятельно построенные лодьи. Ещё в бытность когда она жила в семье.

  Она ж в училище не с самого детства попала. Её туда, на последний курс уже достаточно взрослой определили, когда семья разорилась. Так что она успела и отличиться и попрактиковаться в строительстве кораблей.

  И если б она сейчас приняла иное решение, не знаю, как бы оно, потом всё и повернулось, – вдруг совсем тихо проговорил Лёшка. – Чтоб шею от будущей петли отводить, пришлось бы все чертежи перечерчивать, а эти сжигать. А чертёжники из нас сам знаешь какие аховые. Я ведь инженер-сталевар, а не корабел. И в том что она тут намалевала – ни бельмеса не понимаю. Моё дело моторы и пушки. А корпус – это по её части.

  – Давай поговорим по пушкам, – перевёл разговор в конструктивное русло Сидор. – История про несчастную сиротку это всё безумно интересно, но давай ближе к делу. Аппетиты я смотрю, у вас разыгрались не шуточные.

  – Сколько Кур хочет за орудие? И есть ли у него к нему снаряды?

  – Сто двадцать две тысячи, – скромно потупил глазки Лёха. – За каждое. И готов продать по восемьдесят снарядов к нему, стоимостью по сто двадцать два золотых штука.

  – Ты ж знаешь, цена вопроса – миллиметр диаметра ствола – тыща золотых. Миллиметр калибра снаряда – золотой.

  – Всего надо, если округляя, семьсот тридцать три тысячи.

  – Зашибись, – прошептал Сидор. – Ладно, пока отложим в памяти семьсот тысяч. Теперь, во что обойдётся корпус?

  – Это вот Марк, – показал рукой в сторону Лёха.

  – А что Марк, – старый мастер внешне безмятежно пожал плечами. – Марк не подведёт, стоклохолст будет. И сеть стеклянная, любая, какую только придумаете – будет. Марк своё дело знает туго...

  – Сколько? – жёстко перебил разглагольствования старого мастера Сидор.

  Что-то уж слишком тот старательно уводил разговор в сторону от прямого ответа, пряча глаза, а такое поведение сразу наводило на самые нехорошие мысли.

  На какое-то время в комнате установилось нехорошая тишина, прервать которую никто из троих собравшихся здесь не спешил.

  Как бы ни под сотню оно нам встало, – тихим голосом прервал молчание Лёшка.– Больно уж дорогая работа выходит. И не столько по оплате рабочих, как по материалам.

  Ещё ведь и станки надо будет где-нибудь на стороне заказать, чтоб нить стеклянную не только тянули, но ещё и ткань делали. И под это дело придётся Марку чуть ли не новый цех у себя открывать. А каретник так вообще говорит, что у него готового лака и всякой его химии даже на десятую часть одного корпуса не хватит. Что на большую лодью, одной только фанеры пойдёт, как на добрую сотню броневиков. Да не с простой бронёй троечкой, а теперь уже с усиленной. Пятёрка, а то и семёрка потребуется. Какая именно – никто не знает. Ещё и опыты всякие надо провести. Да не просто так, а спехом и по максимуму.

  На одних только снарядах для испытания брони по миру пойдёшь. Плюс аренда орудия. Плюс те Куровские стволы надо ещё на станины какие поставить. Не с земли же стрелять, право слово.

  Вот мы и подумали, что одной лодьёй тут уж точно не обойдёшься, чтоб все подводные камни столь необычного дела обойти. Потому мы...

  – Потому сюда на встречу со мной каретник и не пришёл, – тихо отозвался Сидор. – Побоялся, видать, что за такие цены я его слегонца прибью, тут же на месте.

  Судя из ваших слов, – негромко продолжил он, – и по тому, как вы очень аккуратно перечисляете будущие возможные проблемы, стоимость одного такого клеёного корыта, то бишь корпуса, легко может перевалить и за две, и за три сотни.

  – Три – вряд ли, – поморщился сталевар. – Но что две – оченно вероятно может быть.

  Не знаю, – уныло развёл он руками, виновато глядя Сидору в глаза. – Хотелось бы тебя обнадёжить, но кто ж его знает, как оно на самом деле обернётся. Потому мы так осторожно и цифру назвали.

  – Я офигиваю, – покачал головой Сидор. – Обычная большая, подчёркиваю, самая обычная большая транспортная лодья амазонок, чертежи которой вы у меня прихватизировали и "творчески" проработали, в производстве стоит от силы, ну, полторы сотни тыщ золотых. Включая сюда же и такелаж и всё-всё-всё по снаряжению судна. Продать потом можно и за пол лимона, коль работа хорошая, а стоит оно производителю – не больше сотни. Со всем парусным и боевым снаряжением.

  – А тут..., – схватился он за голову.

  – Показывай, – вдруг встрепенулся он. – Расчёты показывай, – ещё больше раздражаясь, повысил он голос, глядя на растерявшегося понурого Лёху.

  Уныло переглянувшись с Марком, Лёха с мрачным, обречённым видом достал из-за пазухи пачку стянутых бечевой кусков тонкого, протёртого чуть ли не до дыр пергамента и протянул Сидору.

  – Здесь всё, – каким-то потерянным голосом подтвердил он, на вопросительный взгляд Сидора.

  Когда через полчаса внимательного разбора записей Сидор поднял глаза на молча сидящих напротив товарищей, взгляд у него был мрачнее грозовой тучи.

  – Ну, что я вам скажу, – мрачно протянул он. – Если мы с такими нашими запросами уложимся в три сотни за лодью, я буду считать, что мы дёшево отделались.

  Это же надо будет создавать чуть ли не новую отрасль химической промышленности, лако-красочную, – сердито помахал он каким-то случайно выдернутым из пачки листком перед собой. – А все ингредиенты для её производства – привозные.

  Дерьмо! – тихо, сквозь зубы выругался он.

  Первое, – бросил он листки на стол. – Осетра режем беспощадно. Никаких ста миллиметровых орудий. Тем более за сто двадцать тыщ какому-то Куру. Обойдётесь тем чего полно – семидесяти шести миллиметровки берите со своих складов, и того за глаза хватит. Так и со всем остальным. Всё что можно заменить – меняйте на более дешёвое. Не получается – ну, ква.

  И никаких трёх лодий, – сухо отрезал он. – Одну. И ту строить лишь после того, как определитесь с броневой фанерой, какая самая лучшая. И пусть будет опытный образец, а не сразу в серию.

  Как сделает корпус – расстреляйте его из ста миллиметровки. Прям на льду. Из той, что мы под Сатино взяли. Или из чего ещё потяжелей, что найдёте. Вот тут-то снарядов не жалеть. Всё проверяйте. И сальники под гребной вал чтоб не текли, и толщину фанеры на пробой самой тяжёлой из доступной нам артиллерии, и фундаменты орудий, чтоб не срывало при первом же выстреле, и чтоб корыто ваше лёгкое, фанерное, при первом же выстреле назад не отбрасывало, и всё-всё-всё. И ходовые качества в первую очередь проверьте. Потому как ни крути, а добираться до того Плато придётся морем.

  И ещё. Постарайтесь уложиться до весны. Или хотя бы до начала лета, чтоб время было построить уже не опытный, экспериментальный "монитор", а нормальную морскую лодью, готовую уже чуть ли не в серию, хоть завтра.

  Вот тогда мы точно примем участие в набеге на Плато. Не уложитесь по срокам – мы в пролёте. Во всех смыслах.

  Может, оно то и к лучшему было бы, да жалко. Там на складах у князей столько всяких штучек дорогих, столько добра..., а трюм у лодьи амазонок такий глыбокий, что мы с одного рейса вернём все наши вероятные потери. Даже с одним кораблём.

  Что ещё могу сказать, – развёл он руками. – Дерзайте! О деньгах не думайте, деньги будут. Получится – мы в шоколаде, нет – пол лимона, как с куста, – тяжело и обречённо вздохнул он. – И с этого дня всем чужим доступ на заводы здесь закрыть. Напрочь!

  Все обозы, что идут из города на Басанрог и обратно, пускать только в объезд. Чтоб даже на ночёвку останавливались уже за крепостными стенами. Внутрь – никого, ни под каким видом. Ужесточить секретность по самое не могу.

  Может, и поможет? – неуверенно произнёс он, в задумчивости запустив пятерню в волосы на затылке. – Хотя, не уверен.

   Минёр.

  Внезапное, но, тем не менее, долгожданное появление в городе Марата Баева, последнее время их основного минёра, случилась для Сидора, честно сказать, внезапно. За каждодневной суетой с тщательной подготовкой и снаряжением обоза для поездки в Приморье, он как-то упустил время, когда тот должен был появиться в городе. И, в общем-то, плановое его тут появление, лично для Сидора стало полной неожиданностью.

  А тут ещё и надвигающиеся новогодние праздники, будь они неладны. Да ещё и эти гонки конных упряжек от Литейного до Ключа, которые он сам же и затеял, со ставками, призами и прочим таким же завлекательно интересным, будь они неладны.

  Короче, Сидор совсем запутался во времени.

  Ему всё казалось, что Новый Год с его двухнедельными всегородскими гуляньями ещё будет не скоро, а внезапно оказалось, что он вот, туточки, буквально на днях будет. И ни о какой поездке куда-либо, как он поначалу планировал отправиться в Приморье ДО Нового Года, не может идти и речи. Всё его семейство с друзьями, чадами и домочадцами решительно было настроено отгулять праздники по полной и ни на какие путешествия, какими бы они важными ни были, не размениваться.

  Тем более, что, как выяснилось из письменного доклада Марата, всё за Камнем шло штатно. Усадьба его в горах и в городе постепенно восстанавливалась, чаша водохранилища, хоть осторожно и медленно, но наполнялась, нефтяной заводик под Кязимом строился, буквально ударными темпами, и вообще, всё было просто отлично. Год, можно сказать кончался для их компании великолепно. Все поставленные цели были достигнуты, все возможные деньги были заработаны.

  Поэтому и никакой спешки с отбытием в какой-то дальний, занюханный приморский городок не было. Ждал он до того пятьдесят лет, подождёт и ещё. И две, и три, и все четыре недели. Если для семьи надо было чтоб он оставался дома и вместе с женой, детьми и друзьями весело справил привычно любимый новогодний праздник, значит, надо было остаться.

  Тем более что и сам он совершенно уже не рвался в это Приморье.

  Как-то неожиданно для себя он выяснил, что надолго расставаться с Беллой ему совершенно не хочется. И если бы не её нынешнее положение, когда жену опасно было растрясти в дальней дороге, он бы непременно вытащил её в тот забытый Богом и людьми приморский городок. Но, пока было не время и приходилось отправляться туда в одиночестве.

  В отличие, кстати, от Димона, который решительно был настроен прихватить с собой в поход одну из жён, твёрдо заявив Сидору, что столь долгие отлучки его из семьи крайне негативно сказываются на семейных отношениях. И подобного безобразия впредь он допускать не будет.

  Короче. Он едет с одной из своих жён, а Сидор – как хочет. Хочет – пусть остаётся дома. Нет – едет один.

  На что Сидор в ответ лишь пожал плечами. И чего спрашивается, скандалил? Да хоть пусть весь свой гарем возьмёт с собой. Если для дела так надо, то почему бы и нет. Это, в коне конов, его личное дело. Его и его жён.

  Чем опять вызвал недовольство товарища. Димон явно был настроен поскандалить, и покладистость Сидора вызвала у него глухое раздражение.

  Димону надо было просто выговориться. Он дико устал. И не столько физически, сколько морально. Он никогда ещё так не уставал за всё время после их появления в этом мире. Вот эта вся мышиная возня по организации обоза в Приморье – это всё было не его. Учёт всех этих мелочей, что могут понадобиться в дороге и там, на месте, его совершенно не интересовал. И если бы Сидор вовремя не отстранил его от подобных дел, тот бы просто взбунтовался.

  Слава Богу, Сидор успел, потому и Димон ограничился лишь глухим недовольным бурчанием, а потом и вовсе успокоился. Отстранился от дел по Приморью и полностью переключился на подготовку городских скачек.

  А теперь ещё и Марат задурил. Тоже, видать, не охота была тащиться зимой в Приморье.

  – Честно скажу, я думал ты с нами пойдёшь, – сердито проворчал Сидор.

  Поголовное нежелание всех близких тащиться зимой на южное морское побережье, с его холодными, стылыми ветрами и солёными морскими брызгами, буквально выводило его из себя.

  – "Ну что за непруха,– мысленно в который раз за сегодняшний вечер чертыхнулся он. – Как теперь быть без минёра, даже не представляю".

  Честно сказать, у Сидора были серьёзные причины для расстройства. Марат Баев, минёр, на которого он серьёзно рассчитывал в этой поездке, категорически отказался отправляться с ними на юга. И, чего уж там, со своей точки зрения был абсолютно прав. Ну что его ожидало на югах? Скука. Скука и безделье.

  В лучшем случае можно было ожидать постановки пары мин на путях отхода какой-нибудь залётной банды, что сдуру вздумает пощипать их будущий караван, а потом, нарвавшись на жёсткий отпор, попытается смыться. И всё!

  Поскольку караван планировался весьма и весьма изрядных размеров, подвод минимум под две с половиной сотни, а то и под все три-четыре, то, что его местные в пути попытаются пощипать, можно было даже не сомневаться. Никто из этой публики в здравом уме не пропустит проходящий мимо столь жирный кусок.

  Правда, Сидору всё удовольствие от будущей поездки сильно испортили последние вести с сухих равнин Приморья. Как докладывали "караван-баши", или же начальники торговых караванов их компании, последнее время связываться с чёрными обозами компании барона де Вехтора желающих не было. То есть – совершенно. За последние полгода – ни одного серьёзного нападения.