Текст книги "Славный город Старый Ключ (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

  Установку пулемётной башни и башни под орудие произведёте где-нибудь в пустынном месте, подальше от чужих глаз. А потом и то, и то, замаскируете какой-нибудь щитовой надстройкой. Чтоб в случае нужды для какого-нибудь слишком шустрого пирата ваше оружие оказалось сюрпризом.

  Да, особо барон просил отметить. С пулемётом и орудием к вам прибудет чёрная фанера из которой вы сделаете броневые башни. Те самые, которые потом потребуется скрыть под какой-нибудь надстройкой. Так вот. Барон особо просил вас поискать, там на западе какую-нибудь краску для нашей чёрной фанеры. А то чёрный цвет что-то последнее время стал не моден и слишком стал вызывающ. Привлекает лишнее внимание. Да и примелькался на дорогах Приморья. Надо бы поискать что-нибудь незаметное. Серое, белое, коричневое, буро-малиновое в крапинку – что угодно. Что только бы хорошо держалось на этой проклятой фанере. А то чего только мы не испробовали – держится до первого дождя. А потом смывается в пять минут.

  Ещё одно. Пульки к пулемёту придут сегодня же, вместе с основным грузом. А вот снаряды к орудию вам придётся закупить в береговом Союзе. Поговорите с Советником. Может и он что-нибудь присоветует.

  Вот деньги на снаряды, – протянул парень амазонке ещё один серый тяжёлый мешочек, по виду чуть ли не вдвое больше первого. – Не экономьте. Минимум два боекомплекта хороших снарядов на орудие у вас должно быть. Купите больше – ещё лучше. Покупайте по принципу: много – не мало. Не пропадёт.

  Подвернётся оптовая партия хороших снарядов – смело покупайте. Не хватит этих денег, возьмите у Советника. Смело ссылайтесь на барона, что тот разрешил. Советник – не откажет.

  Работы вашему орудию предстоит много.

  И последнее. В Солёном Плёсе, по возвращению с запада, вас будет ждать барон. Сам, лично. Он хочет с вами лично о чём-то переговорить. Так что, не задерживайтесь. К концу января он предполагает быть в Плёсе. Так что, времени у вас на установку дополнительного оборудования и чтоб смотаться в Береговой Союза и вернуться в Плёс – в притык, но если шторма не задержат – должно хватить. В любом случае, не переговорив с вами, барон не уедет и по любому дождётся.

  Счастливо оставаться, – поднялся парень со своего места. – Своих людей развяжите сами. И, совет на будущее – капитан, надо лучше готовиться. Вы были очень небрежны. А это опасно, – осуждающе покачал он головой. – Подобное в нашем положении, уже недопустимо. Грядут больше перемены и надо быть к ним готовым.

  Запомните слова, что барон просил вам передать: "Васа нам нужна. Очень нужна". Он сказал это о вас, капитан. Запомните это. Вы нам нужны.

  – Тебя хоть как зовут то, – остановил поднявшегося с бочки парня, тихий, бесцветный голос амазонки.

  Замерев истуканом, парень медленно обернулся назад. Его внимательный, строгий взгляд, казалось, пронзил капитана насквозь, и по спине её неожиданно потянуло смертным холодком.

  – Коля, – улыбнулся одними губами паренёк. Серьёзные холодные глаза парня кольнули амазонку стылым холодом. – Меня зовут Коля Молчун. С этого дня работать с вами буду я. Но на будущее. Имя моё можете знать вы и только вы. Учтите это, госпожа капитан. Это очень серьёзно. Не подведите нас.

  Иначе, – глянул он каким-то мёртвым взглядом в глаза капитану, – вам придётся умереть. И на ваше место мне придётся подыскать другого или другую. А не хотелось бы. Со своими обязанностями вы справляетесь на отлично, – ещё более тихо уточнил он.

  До свиданья, – вежливо кивнул он напоследок.

  И больше не оборачиваясь, парень быстро скрылся в хаосе безлюдных складов этой старой, заброшенной части морского порта.

  – Уф-ф-ф. Что это было? – медленно выдохнула спёртый воздух из груди амазонка. Последние несколько минут она, казалось, не дышала, настолько её ошарашило поведение какого-то сопливого незнакомого подростка. – Что-то барон мне больше не нравится. Совсем не нравится, – тихо проговорила амазонка. – Видать, принялись за мужика всерьёз, раз и он принялся закручивать гайки. Раньше такого за ним не водилось. Как бы в будущем это не стало проблемой.

  Ну что ж, – ещё раз медленно покачала она на ладонях оба мешочка с тяжёлым золотом. – Неплохо. Уже неплохо. С этим теперь можно работать. А с проблемами будем разбираться по мере их поступления.

  Распустив завязки и заглянув внутрь, она убедилась, что не ошиблась в своих предположениях. Внутри действительно было золото. Много золота. Действительно, денег там должно было хватить на всё. И на жалованье, не менее чем за полгода, и на снаряжение лодьи для зимнего морского путешествия. И даже заплатить должок за стоянку в этом порту, теперь было чем. Не говоря уж про всё остальное.

  А это значило, что всё что сегодня и тут имело место быть – было очень серьёзно. И значит, к словам этого самоуверенного до наглости молодого парня надо было серьёзно прислушаться.

   Глава 8. Дела домашние...

  

  

   Пикник под дубом.

  Зимний солнечный день с лёгким, приятно бодрящим морозцем и хрустящим под ногами только под утро выпавшим снежком, как нельзя лучше подходил для небольшого, камерного пикника, устроенного Сидором с Димоном для самого узкого круга из их компании.

  Они двое с Димоном, да Белла с Машкой. Вот и весь узкий круг тех, кто мог и хотел принимать решения, и нести за них ответственность. Профессор с Корнеем и обе Димкины жёнки отказались участвовать в данном мероприятии, сославшись на какие-то свои сверх неотложные дела.

  Профессор просто послал, сказав, что делать ему нечего, как таскаться по зимнему лесу, да морозить задницу на холодных камнях, зарабатывая простатит. А жареное мясо, хоть и такое вкусное, как Сидор маринует, он и дома поест, коль захочет. Может быть. А нет – так и ладно, перебьётся.

  Корней – просто матерно выругался, коротко и ёмко высказав своё мнение по предмету обсуждения, и тут же свалил к себе на озёра, контролировать ход ведения работ по организации засеки. А Димкины жёны, так просто честно признались, что не их дело ломать голову над вещами в которых сами ни бельмеса не понимают, и что всецело полагаются на мнение своего мужа и доверяют его суждениям. Как скажет – так и будет. А остальное – не их, мол, дело. Очень удобно, ничего не добавишь.

  Да и место где собрались, манило. Чудное, кстати сказать, местечко здесь было. Особенно для пикника. Уютная площадка в скалах с западного края долины под могучим старым дубом, чудом выросшим на краю скального обрыва. Это, если смотреть от вершины к подножию обрывистых скал у текущей там тихой речушки.

  Милое, очень милое затишное местечко, такое удобное для проведения тихих камерных встреч в узком кругу друзей, и долгих вечерних посиделок у небольшого, уютного костерка.

  Что Сидор, что Димон, оба они любили в свободную минутку провести здесь на обрыве вечерок, над десятиметровой скальной пропастью, откуда открывался такой чудный вид на окрестности. Да к тому ж, что совсем было удивительно, здесь никогда не было ветра. Высоко, практически на юру, а ветра нет. Небольшой скальный выступ со стороны долины защищал этот небольшой уютный пятачок от холодных ветров.

  Ими даже когда-то давно ещё притащены были сюда несколько толстых брёвен, из которых Сидор с Димоном устроили довольно удобные седалища вокруг кострища.

  Да ещё и тем было это место ценно, что здесь, практически в двух шагах от долины, они были как бы совершенно одни. И услышать о чём здесь беседуют собравшиеся вкруг костра, для постороннего было совершенно невозможно.

  И это было наверное то главное, чем привлекало их это место, а никакие не красоты окружающих пейзажей. Никто не должен был знать, о чём они здесь и сейчас будут договариваться.

  – Собрал я вас здесь, достопочтимые господа, чтоб сообщить пренеприятнейшую весть, – сакраментальной фразой начал Сидор разговор.

  Наконец-то наевшись чудного, истекающего жиром, одуряюще вкусно пахнущего пряного мяса, прямо с пылающих жаром углей, Сидор с облегчением откинулся на удобные, как раз под такой случай приделанные к брёвнам спинки.

  Неловко поставленный на край стёсанного под седалище бревна небьющийся стограммовый штоф зазвенел, свалившись на камни. В воздухе разлился тонкий, чувственный аромат выдержанного двух годовалого когнака.

  Следом за ним и сидящая рядом Белла отложила в сторону длинный кованый шампур, с которого она аккуратно обгрызала кусочки сочного пахучего дымком мяса

  – Ближе к телу, – с ехидной подковыркой поддел Сидора Димон.

  Сам-то он давно уже насытился, и последние минут десять, лениво развалясь на исключительно под себя занятом бревне, вяло ковырял какой-то подобранной с земли палочкой в зубах, с сытой ехидцей глядя на всё никак не могущих насытится друзей.

  – Мы все здесь, не пальцем деланные, так что классиков тоже почитывали. Говори, зачем так срочно всех собрал или разбегаемся. Шашлычку, гад, пожевать спокойно даже не дал, – вдруг тяжело и как-то обречённо проговорил Димон. – У меня дел полно, а времени, как ты знаешь, мало. Совсем заездил ты меня своей работой. То одно, то другое, то третье. Так что, поторопись, давай. Говори, зачем собрал или я домой пошёл, – пригрозил он.

  – Нет в вас романтики, батенька, – грустно констатировал Сидор, мечтательно глядя куда-то вдаль, на тайгу. – Лес, река, прырода..., скалы, опять же. Тайга! Красотища! А ты всё о работе, да о работе.

  – Это не я о работе, это ты всё о работе, – недовольно огрызнулся Димон. – У тебя вообще одна работа на уме. А я бы хоть завтра забил на всё здесь и подался бы куда-нибудь на необитаемый остров. Туда, где нет ни Головы, ни этого нашего нежно любимого Ведуна Ваньки, самозваного куратора, блин. Ни этих ящеров с князьями разными, – тяжело и обречённо вздохнул он. – Вот там действительно – прырода...

  – Начнём сначала, – решительно начал Сидор, не отвлекаясь больше на лирику. На нытьё Димона он внимания привычно не обратил. Зря, конечно, друг всё-таки. Ну да, побурчит и перестанет.

  – Все вы слышали предложение нашего куратора Ведуна об участии в набеге на Подгорное княжество. И все вы знаете оценку Корнеем этого его предложения. Почему, кстати, сегодня его с нами и нет. Опуская богатую матерную составляющую его речи, иначе как самоубийством он этот набег и не называет. И участвовать в нём категорически отказывается. И не просто сам отказывается, но и нам не менее категорически запрещает. Прямо таки! А если мы будем настаивать на своём личном участии в набеге, обещал нас всех прибить собственной властной рукой. Чтоб заранее, и чтоб не мучились. А ему чтоб спокойней было и тонкая ранимая душа его, чтоб не страдала.

  По его твёрдому убеждению, процент вернувшихся из набега не будет превышать и половины. И то, лишь за счёт массовости или какого-нибудь чуда. По его же профессиональному мнению, оставшуюся половину, береговые батареи князя просто не успеют расстрелять на дальних подступах, поскольку сами батареи нападающие банально завалят собственными трупами.

  Точно также он уверен и в том, что желающих принять участие в этом самоубийственном набеге будет более чем достаточно. Дураков, по его мнению, всегда и во все времена хватает. И я говорю не о нашем городе, где на удивление оказался трезвый народ, и предложение Ведуна поучаствовать в набеге встретили довольно прохладно. Я говорю о других городах Левобережья, где дураков оказалось не в пример много больше. Удивительно, но факт.

  Слава нашего Димона, выпотрошившего богатейшие кладовые Подгорного князя, – Сидор ткнул рукой в сторону беззастенчиво развалившегося на бревне Димона, – громом прогремела по всему Поречью, и желающим пощипать, как оказалось, мягкое подбрюшье Подгорных князей несть числа. Но все желающие, подчёркиваю, – повторил Сидор, – из низовий.

  Выражаясь более внятным языком, – тяжело вздохнул Сидор, – уже сейчас, по словам всё того же Ведуна, в летний набег готовы пойти тысячи и тысячи искателей удачи.

  Так что набрать тысчонку другую дураков, Ведуну будет из кого.

  Как он при таком подходе собирается сохранить режим секретности, – Сидор в полном недоумении непонимающе пожал плечами, – совершенно не представляю. Но, пока не о том речь.

  Нам же, то есть нашей компании, им скромно отводится роль материально-технического снабженца. Мол, раз мы так серьёзно пострадали в прошлый раз, когда отвлекли своих людей с озёр на штурм Сатино, то и предлагать нам выделить свои войска... Точнее, наших охранников, – тут же с коротеньким смешком поправился он, – на этот набег он не считает для себя вправе. А вот, помочь ему с кое-какими материалами и работами – он считает нас просто ему обязанными.

  То есть, по его мнению, мы должны поставить на предоставленные им лодьи те пушки, что Димон привёз с Плато, или то, что предоставит нам сам Ведун. И, вторым шагом, одеть его лодьи в броню. В качестве которой он видит нашу пуленепробиваемую чёрную фанеру.

  Но, как вы прекрасно понимаете, зимой сделать это проблематично, так что, как только сойдёт лёд на Лонгаре, так к нам сюда сразу потянутся лодьи ведуновцев, жаждущих перевооружиться.

  Оттого и сроки набега так сильно сдвинулись от первоначальных на середину лета. Понимает, что за зиму с нашими хлипкими возможностями ничего не успеть, вот и оттягивает начало чуть ли не на следующую осень.

  Последнее. По предварительный расчётам, набег планируется на середину или конец августа. Так что со всеми работами, мол, будет время управиться.

  Повторяю. Большего бреда – трудно себе представить. Почему сразу возникает вопрос. Чего он крутит? Чего врёт? Что ему на самом деле надо? Каковы его истинные цели?

  – Сколько и чего он от нас хочет? – лениво полюбопытствовал Димон, даже не пошевелившись.

  – Обшить броневыми фанерными листами все двадцать пять своих лодий и поставить на них хотя бы по одному из привезённых тобой орудий, и по одной пулемётной системе. Не получится с пулемётом – тогда ограничиться парой орудий. На нос и на корму.

  – А чего бы им самим не перевооружиться и самим те пушки на свои лодьи не поставить? Не дурак же он, и понимает, что у нас просто нет технических возможностей выполнить требуемые ему работы. Почему мы? И почему здесь?

  Похоже на то, что с таким трудом доставшиеся им артиллерийские орудия кто-то, не спросясь хозяев забирает в чужие руки, впечатления на него не произвело. Или он сделал вид, что не обратил на это внимания.

  – У Ведуна расчёт на то, что у нас тут глушь несусветная и практически нет связи с внешним миром, как я понял из его путанных и невнятных объяснений, – с мрачной ухмылкой уточнил Сидор. – Мол, что мы тут у себя творим, князьям Подгорным ни за что не узнать до набега. Глушь, удалённость от мест цивилизации и всё такое прочее. И все свои планы он и строит исходя из этого.

  Скажешь бред? – хмыкнул он, покосившись на скептически поморщившегося Димона. – И тем не менее, происходящее в дальнем, Богом забытом уголке континента, на границе человеческих земель, вполне может ускользнуть от внимания Подгорных князей. Так что, вполне может быть, что не так уж он и неправ.

  А если он ещё и озаботился контролем за перепиской из города и вообще всеми местными связями с внешним миром, то его усилия вполне могут себя оправдать.

  – Бряхня-я-я, – потянулся лениво Димон. – Если он так говорит – значит, врёт. В этом городе обосновался самый главный интерес для Подгорных князей – баронесса де Вехтор, упускать которую из вида князья ни за что не будут, потому как, само существование де Вехторов определяет все планы Подгорных князей на будущую Срединную Империю. Так что кому за ней присмотреть, в городе наверняка есть. А значит, наверняка есть и канал, гарантировано обеспечивающий князей данными о происходящем именно здесь, в городе. Именно в Старом Ключе, – подчеркнул Димон. – А это значит, что подготовка набега на Торфяное Плато именно здесь – не останется без самого пристального внимания князей. А значит Корней прав. Соваться туда – гарантированное самоубийство. По крайней мере, в представленном тобой виде.

  – И это же значит, что озвученная тобою, точнее Ведуном, дата набега – ложная.

  Возникает вопрос. А для чего тогда Ведун врёт?

  – Согласен, – кивнул головой Сидор. – Ведун нагло врёт. Почему? Думаю потому, что на самом деле время набега будет другим. Никакой это не конец лета и совсем не конец августа. Самое позднее – двадцать второе июня, макушка лета – день летнего солнцестояния.

  Непонятно изъясняюсь? – кивнул он Маше, глядящей на него рыбьими, ничего не понимающими глазами. – Тогда, специально разжёвываю для совсем непонятливых, – тяжело вздохнул он.

  Ящеровы маги в ночь на Ивана Купалу, то есть в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня, каждый год проводят на Плато, этот свой чёртов обряд по вызову вещественной материи из другого мира. То есть из нашего, с Земли. И две недели после двадцать второго числа будут лежать в лёжку, набираясь сил. И ничем серьёзным лагерной охране для отражения набега помочь не смогут.

  Для них, это единственный такой день в году. И даже зная, что на следующий день будет набег, отказаться от проведения обряда переноса они не смо-гут, – чётко, по слогам, выделил он.

  Для имперского мага ночь на Ивана Купалу, как для крестьянина один день весны: "Один день весь год кормит". Поэтому весь труд по защите лагерей будет возложен исключительно на лагерную охрану. На те самые береговые батареи ста миллиметровых орудий, что будут охранять Змеиный залив, да и всё морское побережье Торфяного Плато.

  А вот если набег будет отложен даже на один день, не говоря уж про август месяц, величина вероятных потерь среди штурмовиков вполне может потянуть и на все сто процентов. Что могут сотворить имперские маги – страшно даже представить. И Ведун это прекрасно понимает. Сам такой.

  Самое малое чего от них можно ожидать – шалостей с погодой. Как закрутят шторма, так навеки в той бухте Змеиной и останешься. А там и княжеские войска из внутренних областей Плато и с границы, да и из самого княжества подтянутся.

  Так что на всю операцию: штурм и последующий грабёж складов, Ведуном отводится максимум три дня и далее полторы недели на бегство. Тогда есть ещё надежда благополучно смыться.

  Иначе, стоит лишний день задержаться на Плато и на возвращении домой можно смело ставить крест. Потопят. Как котят в корыте с водой потопят. Или как крыс,это уж кому как нравится, – тяжело вздохнул он.

  Так что время набега – месяц август, иначе как дезинформацией не назовёшь.

  Это – один момент. Второй – береговая артиллерия.

  Тут тоже, не всё так плохо как казалось бы. Во-первых, ста миллиметровые орудия стоят не на всех батареях. На большинстве установлены самые обычные семидесяти шести миллиметровки с тридцатичетвёрок и даже встречаются ещё более мелкие калибры с немецких танков.

  А во-вторых, снаряды, как совершенно точно мы знаем, у них хреновые.

  Жадность. Жадность фраера сгубила. Снаряд, тем более хороший снаряд, стоит дорого. Поэтому всё более-менее хорошее князья тут же сбывают на сторону, оставляя себе как бы второй сорт. Ну и дооставлялись, – криво усмехнулся Сидор. – Если при попадании из них взрывается каждый второй – уже хорошо. Если вообще стрельнет – чудо.

  Это для нас, самое хорошее из того что у них там на Плато есть – старые, лежалые в болоте снаряды на княжеских береговых батареях. А вот свежих, только что из нового призыва, они достать из болот, ко времени набега, ещё не успеют. Так что есть весомая надежда на то, что береговые батареи будут молчать. Или стрелять через раз.

  Но ведь помимо наличия хороших снарядов, надо ещё и попасть, – усмехнулся Сидор. Бросив косой взгляд на Димона, с усмешкой продолжил. – Как мы сами на собственном опыте убедились, владение орудием, а то и не одним ещё ничего не значит. Мало просто стрелять, надо ещё и попадать.

  А вот с обучением собственных артиллеристов, по данным Ведуна, у князей совсем неважнецки обстоят дела. Опять же пресловутая княжеская жадность. Хорошие снаряды – больших денег стоят. А для учёбы их надо много. Следовательно – учёба штука дорогая, а князья – известные жмоты.

  Потому и надежды Ведуна на успех его предприятия, по-моему, весьма и весьма велики.

  Теперь, опять возвращаемся к вопросу нашего личного участия в этом набеге. Что есть там для нас такого интересного? – Сидор в некоторой задумчивости почесал висок. – Есть там, оказывается кое-что и нам интересное.

  Машины всякие, – бросил он взгляд на заинтересованно зашевелившегося на своём месте Димона. – Как грузовые, так и легковые машины и трактора. И моторы: танковые и с самолётов. Так что, твои Димон Цундапы в этом мире отнюдь не одиноки.

  – Оп-па! – тихо воскликнул тот, резко подскакивая с бревна. – Это что же выходит? Мы там можем и полуторкой какой-нибудь ржавенькой разжиться?

  Хочу! Хочу! Хочу! – зачастил он. – Честно скажу. Достали меня эти вонючие лошади, хуже горькой редьки. Машину хачу! И запах бензина, – мечтательно закатил он глаза, – выхлопных газов и разогретого машинного масла.

  – И виллисом, и даже студебекером там реально можно разжиться, – согласно кивнул головой Сидор. – Да и вообще разными всякими галенвагенами. Только вот за идеальную сохранность и целкость, как ты понимаешь, никто не поручится. Оно в болоте может и день пролежать, а может и сто шестьдесят лет там проваляться, пока его случайно не найдут. Всяко может быть.

  – Всё что сказал Ведун делить надо на десять, – тихо проговорила Маша, сердито сверкнув глазами.

  – Ты ничего, Машка не понимаешь в настоящих мужских играх, – пренебрежительно отмахнулся от неё Димон.

  Ненормальный энтузиазм друзей буквально взбесил Машу, и она тут же бросилась вразумлять зарвавшихся в её представлении идиотов.

  – Ну, куда уж мне, – мгновенно окрысилась Машка.

  Вы парни чего, белены объелись? Какой набег? Какое личное участие? Какие машины? Ещё не поняли, что Ведуну надо втянуть нас в свой проект любым способом? А наобещать он может тебе всё что хош, только уши под лапшу развешивай. Димону – пообещает цундапы со студебекерами, Сидору – трактора с моторами, мне – кухонный комбайн со стиральной машиной и микроволновкой, а Белле – швейные машинки для её мастерской белошвеек с двойным комплектом дефицитных иголок. Что каждому из нас надо, то он нам всё и пообещает. Язык без костей, метёт всё, что каждый желает услышать. Лишь бы добиться чего ему нужно.

  – "Потрясающе, – подумал Сидор, глядя на нахохлившуюся, недовольную Машу. – Безбашенная Машка, и так трезво рассуждает".

  Она вообще сегодня была какая-то вся прибитая и притихшая, словно не своя. Видать нежелание Корнея участвовать в этом, как он его назвал "самоубийственном" набеге, резко настроило её на противодействие планам Ведуна. Верила она своему мужу, что это будет безумно кровавый набег, и терять друзей, хотя бы и по их же собственной глупости, она была не намерена.

  – Ты чё, Маш? – заботливо поинтересовался Сидор. – Никак заболела? Откуда столько пессимизма и неверия в нас и наши силы?

  – Да нет, – вяло пожала та плечами, – не заболела. А что, заметно? – скупо улыбнувшись, пошутила она.

  Нет, ребята, – покачала она головой. – Просто я не верю Ведуну ни на йоту. Не верю и всё тут. Ничего из того, чтобы он планировал, никогда не получалось так как он говорит. Вечно у него всё не так, да наперекосяк.

  Или он это говорит только для нас, а сам имеет в виду нечто своё, или он просто плохой организатор. Что, на мой взгляд, ещё хуже.

  – Ведун прекрасный организатор, – тихим, жёстким голосом перебил Машу Сидор. – Только он организует своё и для себя, а не наше и не для нас. И так, как надо ему, а не надо нам. И всё-то у него, получается, уверяю тебя Маша. Для себя получается. Повторяю, Маша. Получается для себя, а не для кого-то другого. И таким комбинациям, что он прокручивает, нам ещё лет дести учиться и учиться. И вот это – всегда надо держать в уме во всех делах с ним.

  Извини что перебил, – тут же извинился Сидор. – Ты что-то хотела ещё сказать.

  – Я просто думаю, что он, Ведун то есть, не просчитывает все камешки, что попадутся по дороге. Оттого у него так криво всё и идёт, – мрачно возразила Маша.

  – Хватить ныть, Машка, – сердито оборвал скулёж подруги Димон. – Дело говори, что все от тебя хотят услышать, а не свои соображения. Ты должна была решить с ним финансовый вопрос. Что там, у Ведуна с деньгами? Будет ли он оплачивать наши работы? А если будет, то, в каком размере?

  – На словах у него всё GOOD, заслушаешься, – тихо проговорила Маша, – а как копнула поглубже, тут-то оно всё дерьмо и полезло. Для нас, – подчеркнула она.

  – А поподробнее, – хором поторопили её Сидор с Димоном. – Что ты всё вокруг да около, а по делу – ни слова.

  – Всё как мы первоначально и просчитали, – сухо отозвалась Маша, недовольная, что её опять перебили. – За первый денежный транш в размере оплаты потребных материалов на производство фанеры можно не беспокоиться. Это он гарантировано обещал оплатить и часть денег, процентов сорок – на закупку материалов, готов хоть завтра передать, как только мы даём добро на производство для него потребного числа фанеры. Остальную часть – сразу же, как будет готов материал.

  Такая же история и с Димкиными орудиями. Сорок процентов сразу и остальное после установки орудий на его лодьи. И точно такая же история с пневматикой. Аванс – сорок процентов. Остальное после установки.

  – Ну и чего тебе не нравится? – недоумённо воззрился на неё Димон. – Нормальная практика.

  – Нормальная, – с усмешкой согласилась Маша, – да не для нас.

  Производство работ по установке орудий и монтажу броневого пояса он заказывает не у нас, а в чужих мастерских. У Стального, Курвы Белого и Головы. А нас там и рядом не стояло.

  – Молодец, – с усмешкой кивнул головой Димон. – Знает, что мы реально не справимся с его задачами, поскольку наших заводских мощностей на подобное не хватит, вот и распихал крупный заказ по частям.

  Что я могу сказать, – флегматично пожал он плечами. – Молодец! Одно слово – молодец! Жаль, конечно, что над нами пролетела розовая птица обломинго, ну, да и хрен бы с ней. Удовлетворимся малым. Тем, что реально можем проглотить.

  – Ну и где тут засада? – вопросительно глянул он на неё. – Чё ты на него шипишь?

  – За всё будет заплачено нашими деньгами, – тихо проговорила Маша.

  – Не понял? – удивлённо приподнялся со своего бревна Димон. – Ты что, предоставила ему денежный кредит? Ты это чего, Маша, сама белены объелась? – зло прищурил он глаза, не сводя с неё изумлённого взгляда.

  – Не я, – криво усмехнулась Маша. – Ты! Ты и Сидор, – кивнула она на мрачно сидящего рядом Сидора. – Денежки, что он нам должен был за ювелирного качества изумруды для дона Диего, Ведун решил не возвращать нам, так сказать, натурой, то бишь золотом, а вложить их в свой проект по набегу на Торфяное Плато. Как бы с нашего молчаливого согласия. А с нами по кредиту обещал расплатиться в конце набега добычей: моторы, оружие, металл, станки – всё, что он сможет урвать оттуда. А точнее, что мы сможем урвать там, на Плато собственными руками. Потому как расчёт там и тут произведён будет по совершенно разным ценам, как ты, надеюсь, понимаешь. Там – за десятую часть стоимости, здесь – за полную стоимость. Вот и посчитай прибыль там и тут.

  Таким образом, Ведун намертво привязывает нас к этому своему проекту.

  Ровным счётом где-то на тридцать мильёнчиков золотом. Так сказать, явочным порядком поставив нас перед фактом.

  – Фью-и-и-ть, – заливисто засвистел Димон.

  Переглянувшись с Сидором, невесело рассмеялся.

  – А если поподробней?

  – А поподробней..., – грустно заметил Сидор. – Так мы сами его просили помочь с освобождением Паши с Торфяного Плато.

  Было такое? Было! – раздражённо мотнул он головой. – Вот он и действует как бы в рамках нашей первоначальной договорённости.

  А что при этом преследует ещё и свои собственные интересы, так имеет на то полное право. Мы сами дали ему изумруды на реализацию и попросили легализовать продажу. Вот он и старается. Легализует. Как бы с наших же слов.

  Мол, нет другой возможности незаметно передать нам столь ахренительно крупную сумму. Целых тридцать миллионов, за проданные дону Диего шесть изумрудов отличного ювелирного качества. Тем более что продал он их не за тридцать лимонов, а за тридцать с хвостиком. В счёт этого хвостика дон Диего нам уже поставил кучу всякого устаревшего оборудования и ещё поставит всякого разного добра, а тридцатку Ведун зажал, якобы с наших же слов, и бросил на организацию набега на Подгорных князей.

  Из этих денег он будет платить нам, за нашу фанеру, за пулемёты и твои орудия. Из них же оплатит и все работы по переоборудованию и перевооружению своих лодий в мастерских города. Из этих же денег будет платить и за обеспечение набега всем необходимым: оружием, продовольствием и прочим потребным.

  И кому надо, все в Территориальном Совете извещены, на чьи деньги организовывается эта операция. Так что, друг Димон, нам уже с этого крючка не соскочить.

  Время идёт, а он не меняется. Удивительное постоянство.

  Настроение у всех мгновенно испортилось.

  – Да-а-а, – злобно протянул Димон. – Одно дело предполагать, и совсем другое – твёрдо знать, где и на чём тебя будут наё..., – закашлялся он от злости.

  – Кредит он естественно погасит добычей с набега. Если таковая будет, – с кислым видом мрачно констатировал и Сидор.

  Без нашего согласия, не просясь проавансировал собственное предприятие. И всё это под флагом борьбы с внешним врагом и вызволения нашего друга из лап рабовладельцев.

  Вот потому-то он всё время так старательно каждый раз и уходил в сторону от ответа, когда я просил его конкретизировать свои обещания заплатить за переоборудование его лодий и за оружие.

  Но если добыча будет, что вполне вероятно. Особенно, если мы лично примем в том участие и поприсутствуем лично на Плато, и если он сдержит свои обещания, а чего бы ему их не сдержать, если ему лично это ничего не стоит. То на каждый свой вложенный в этот его проект золотой мы получим минимум три. Девяносто лимонов вместо тридцати, – задумчиво хмыкнул Сидор. – Но, придётся теперь повертеться. И за такой куш он с нас сдерёт всё, что только захочет. Что он собственно и делает.

  Ваши предложения, – обвёл он внимательным взглядом собравшихся.

  – У нас нет, и не может быть никаких предложений, кроме одного. Пошёл он нах..., – злобно выругалась Маша. -

  – Моё предложение – категорический отказ в самой грубой и незамысловатой форме от всех его предложений. Послать нах, чтоб знал, как предлагать нам подобную дурь, – натурально оскалилась Маша, словно кошка, защищающая своих котят.