Текст книги "Славный город Старый Ключ (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

  Похоже, наглые поползновения Ведуна на кошелёк компании произвели на неё крайне негативное впечатление, раз уж она совершенно теперь не сдерживалась в выражениях.

  – Нравится – не нравится, хочется – не хочется, а участвовать в данном бредовом и, как говорит твой Корней, самоубийственном мероприятии нам придётся. И это не обсуждается, – тихим, бесцветным голосом оборвала её выплеск Белла. – У нас нет другого выбора.

  Надеюсь, это все понимают, – Изабелла обвела собравшихся напряжённым, внимательным взглядом. – Откажемся – нас принудят. Причём на совершенно неприемлемых для нас условиях. И этот его тонкий и абсолютно прозрачный намёк на наш золотой рудник более чем определённая угроза в наш адрес. Только что открыто не высказанная.

  Согласимся – получим более чем достойную награду. Триста процентов прибыли, – хмыкнул он. – За такой куш стоит побороться.

  Поэтому, предложение Маши послать нашего куратора со стороны Территориального Совета по пеше-сексуальному маршруту, как обычно называется этот адрес мой муж, считаю неконструктивным. И по этому случаю не подлежащим рассмотрению. Давай, Маша, серьёзней. И, пожалуйста, без матерщины, – поморщилась она.

  – Как ты не понимаешь, – мгновенно взбеленилась Маша. – Он же нам ничего не заплатит. Ничего! Ни сейчас, ни тем более потом. Потому что оттуда если кто и вернётся, то не более половины. А реально и ещё меньше. Если вообще кто-то вернётся. Бегай потом за Ведуном как коза на привязи и выколачивай из него долги.

  – Мёртвым не нужны деньги, – жёстким, холодным голосом отрезала она.

  И не выколотишь ты из него потом ни-че-го, – сердито буркнула она, недовольно покосившись на Беллу. – Если только сам лично чего не утащишь, – сгоряча, неожиданно даже для самой себя ляпнула Маша. – Тьфу ты, – раздражённо хлопнула она себя по бедру.

  – Значит, надо сделать всё, чтобы оттуда вернуться. Живым! Пойти и вернуться, – холодно отрезал Сидор.

  – Значит, заранее принимаем как данность, что оплата работ, может быть..., – голосом выделила Белла последних два слова, – произведена не будет. Точнее – не теми деньгами, что нам надо, и не в той форме. А раз так, то нам надо самим побеспокоиться о двух вещах. Первое – как бы самим постараться что-нибудь оттуда с плато урвать. Как ты сама сказала, – ткнула она в сторону Маши своим изящным пальчиком. И второе... Раз нас так упорно, раз за разом не допускают до судостроения, надо нам самим постараться найти таких людей, которые готовы заплатить нам за переоборудование своих лодий в броненосцы. За нашу собственную учёбу в этом нелёгком деле. Тех, кто на самом деле может и готов оплатить нам подобные работы.

  – Чё-ё-ё? А у нас в городе что, есть такие богатенькие буратины? – неподдельно изумилась Маша. – Где? – обвела она всех собравшихся широко распахнутыми изумлёнными глазами. – А-у-у-у! Не слышу? Где вы?! Богатенькие буратины! А-у-у-у!

  И о какой такой работе вообще может идти речь? У нас даже нет людей, чтоб её выполнить. Ни людей, ни оснастки, ни верфей нет, на которых можно было бы их провести.

  После того как сами же продали отреставрированные лодьи амазонок обратно, сами же и разобрали свои верфи. И оставшийся сухой материал нас заставили весь продать.

  – Ну, это ты загнула, – поморщился Сидор. – Кое-что и осталось. Тот же сухой док остался. Лес кругляк остался. Много чего осталось.

  – А стапели разобрали, – упрямо набычилась Маша, сердито покосившись на Сидора. – По твоему же собственному распоряжению. Поскольку мешали заниматься дноуглубительными работами в Южном заливе. Да и док этот твой – одно название, слова доброго не стоит. Сравни с верфями Головы и все вопросы отпадут сами собой. Амазонки, когда чинили свои лодьи у нас, знали что делали. И ничего капитального после себя не оставили. А все времянки пошли под снос.

  В результате, ни собственной верфи у нас как не было, так и нет, ни залива глубоководного, который так никто и не собрался углубить и расширить. И как кто-то совсем недавно тут говорил, – сердито покосилась она на Сидора, – что и не собирается ничем подобным в нашем Южном заливе заниматься. А ведь у нас есть ещё и кусок речного порта возле города, довольно большой, между прочим.

  Или я что-то позабыла? – ядовито поинтересовалась она, ехидно глядя на Сидора.

  Я что-то забыла? – повторила она вопрос, требовательно повысив голос.

  – Нет, – мотнул головой Сидор, невольно улыбнувшись при взгляде на нахохлившуюся Машу. – В целом ты права. Но! Обстоятельства изменились.

  Теперь, после "предложения" Ведуна, мы никак не можем бросить всё и свалить из города. Ведун нас просчитал и прижал. И мы вынуждены заниматься его проектом набега на Торфяное Плато и задержаться в городе на неопределённое время, нравится нам это или не нравится.

  Повторяю, Маша. Нравится нам это или не нравится, а придётся этим набегом заниматься.

  – И потом, – неожиданно опять вступила в разговор Белла. – Факт покупки у нас фанеры и оснащение ею Ведуновских лодий можно рассматривать ещё и как хороший рекламный ход Ведуна, рекламирующий наш эксклюзивный продукт. Если наша чёрная фанера докажет свою высокую боевую эффективность, то нам гарантировано множество заказов на годы и годы вперёд.

  Учитывая же то, что мы одни единственные во всём мире заняты её производством, то мы можем устанавливать и монопольные цены.

  А если у нас будет гарантированная работа, то зачем же нам от неё отказываться? – невозмутимо глядя на Машу, холодно поинтересовалась Белла. – Вопрос лишь в цене.

  – Как видишь, Маша, – тихо проговорил Сидор. – В этом самоубийственном проекте Ведуна для нас слишком много завлекательных штучек, от которых нам не следует отказываться. Очень высока цена вопроса.

  Если сам Ведун столь высоко ценит нашу фанеру, то почему бы нам не предположить что найдутся и другие, на то же самое. Те, у кого реально есть деньги, и кто также совсем не прочь заполучить себе на борта лёгкую фанерную броню, по своим свойствам ничуть не уступающим тяжёлым броневым металлическим листам. Которая на данный момент даёт ему гарантированную защиту от огнестрельного оружия.

  – Кажется, от пулемётного огня она не очень-то хорошо защищает? – бросила Маша сердитый взгляд на Сидора.

  – Троечка, то есть трёхслойная – винтовочную пулю держит, – нехотя уточнил Сидор, – а вот крупнокалиберный пулемёт прошивает броневик с такой бронёй насквозь. Проверено на собственной шкуре.

  Семёрка – уже держит крупнокалиберную пулю, но не держит снаряд даже двадцати двух миллиметровки. Не говоря уж о сорокапятках, которых, опять же по данным Ведуна, большинство на береговых батареях Торфяного Плато.

  Фугасный, от семидесяти шести миллиметровки держит десятка.

  А ещё больших калибров для проверки возможностей нашей фанеры, у нас просто нет. Нечем проверять, – виновато развёл он руками. – Но по расчётам нашего каретника, если принимать в расчёт фугасный снаряд ста миллиметрового орудия, то потребуется броня, толщиной миллиметров двадцать, двадцать два. Но это только расчёты. И то – на пальцах. Домыслы – проще говоря. На практике никто, как вы понимаете, не проверял.

  Кстати, одной из наших задач при набеге как раз и будет поиск и вывоз оттуда всех возможных орудий. Желательно крупных калибров.

  – Но это всё – морская фанера? – вопросительно глянула на него Маша. – Та, которая не подвержена воздействию влияния морской воды и сохраняет свои свойства.

  – Да, – согласно кивнул Сидор головой. – Правильно обработанная спецсоставом, катаная, прессованная и покрытая особыми лаками в два слоя, ну и прочее. Если не сделать последнего, то эта морская фанера начнёт расслаиваться года через три, четыре. Ещё пару лет потом продержится, а ещё потом – всё, можно смело выбрасывать. Но это – опять же, всё исключительно по расчётам. На практике никто ничего подобного не проверял, поскольку времени на проверку просто физически не было.

  С морской, или иначе влагостойкой фанерой мы работаем меньше года, и всех свойств её не знаем до сих пор. Как говорится, поле здесь не паханное.

  – Сколько Ведун хочет защитить своих лодий? – бросила короткий взгляд Белла на Сидора.

  – Два десятка с половиной. Для начала, – коротко отозвался тот. – А дальше – по итогам полевых испытаний. Выдержат обстрел береговых батарей, будет и дальше у нас заказывать. Нет – нет.

  Лёгкий насмешливый свист со стороны Димона ясно сказал всем, что тот обо всём этом думает.

  – Наглость – второе счастье, – подтвердил своей репликой он общее мнение.

  Сидор молча покосился на него.

  – Если примерно считать, что на одну лодью у него рассчитано по сто квадратных метров фанеры, – задумчиво начал Сидор, – то нашему, блин, куратору на этот набег потребуется две с половиной тысячи квадратных метров фанеры.

  Но он хочет три, чтоб с гарантией что на все его нужды хватит, – Сидор флегматично покивал головой. – И раз он готов оплатить производство такого объёма фанеры, вопрос только, какой толщины фанера ему нужна? Мне он пока что этого не говорил, – вопросительно глянул он на Машу.

  – Семёрки, выдерживающей крупнокалиберную пулю. Три тысячи квадратных метров фанеры семёрки, – сердито фыркнула Маша. – И как я теперь понимаю, историю с твоим штурмом Сатино, и с тем что там у тебя произошло с нашими броневиками под его стенами, он осведомлён прекрасно.

  – И это всё на что у него есть для нас наши же деньги. Из нашего же собственного, как выяснилось "кредита". Производство работ по установке броневого пояса он нам не заказывает, – фыркнула возмущённо Маша.

  – Чему ты возмущаешься, – флегматично пожал плечами Димон. – У нас и возможностей таких нет, чтобы даже за целую зиму сделать столь крупный заказ, а ты возмущаешься.

  – А вот если наша фанера пройдёт боевые испытания – вот тогда нам следует Ведуну в ножки – бултых! Это же какая реклама для нашего товара будет, – многозначительно посмотрел он на сердито пыхтящую Машу. – Тут и денег никаких не жалко. Вернём, всё вернём.

  – Для рекламы хорошо было бы чтоб броня была не только на ведуновских лодьях, – сердито проворчала Маша,– но и на ком-либо ещё. И желательно не на одной, двух лодьях.

  – Как ни крути, а полторы тысячи золотых за квадратный метр обшивки, вместе со стоимостью материалов, выложить желающему придётся. Итого – сто пятьдесят тысяч за весь броневой пояс на средний речной ушкуй. С палубой, – тут же уточнила она.

  – Ну и где вы найдёте хотя бы одного идиота, готового выложить такие нехилые денежки за броневой пояс. Дешевле из металла сделать. Наверное, – задумчиво пробормотала она. – Хотя. Конечно, по весу не сравнить...

  – Амазонки – раз, – неожиданно подал голос Димон. Внезапно оживившись, он приподнялся со своего бревна и уже более заинтересованно посмотрел на Машу. – Может, я и ошибаюсь, но, по крайней мере, пару лодий они хоть завтра поставят под такую обшивку.

  Наши броневики они в деле уже видели и что собой представляет наша фанера знают не понаслышке. На собственной шкуре испытали. И если мы дадим добро, то даже по первому тонкому ледку они мухой перетащат к нам сюда свои лодьи. И ничего их не остановит. Поставят на катки и перетащат. Это я вам гарантирую, как знаток амазонок. И на деньгах экономить не будут. Только делай!

  А если мы ещё скажем им что броня ещё более усилена по сравнению с первоначальной. Фью-ю-ю! – протяжно свистнул он.

  Причём, верховые и низовые амазонки будут действовать раздельно, помяните моё слово. А это значит, что лодий может быть не две и не три, а все шесть, а то и восемь.

  – Трофейщики? – вопросительно посмотрел на него Сидор. – Как насчёт этих?

  – Спрашивать надо, – поморщился Димон. – Знаете же сами, что отношения у меня с ними после прошлой осени – не очень.

  – У остальных их вообще нет, – сухо отрезал Сидор. – А тебя официально приняли в их закрытое общество с тесными и сплочёнными рядами. И даже наказывать не стали за твои прошлогодние выкрутасы в Гультяй-Доле и на реке. Так что, дорогой ты мой, ноги в зубы и марш на Правый берег поинтересоваться у старых друзей, не хотят ли они получить защиту от того, кто сам же их в прошлом году и потопил. И если я не ошибаюсь, то они нам ещё дадут заказов на пару лодий минимум. Будет больше – хорошо. Меньше – с паршивой овцы хоть шерсти клок.

  И что ещё хорошо. Они наверняка откажутся от производства работ, сказав что сделают всё сами. А нам только того и надо. Мастеров у нас мало, да и с рабочими напряжёнка. Дай бог управиться за зиму с одними лишь амазонками.

  Завтра же возьмёшь на заводе образы фанеры и давай двигай разбираться со своими друзьями-приятелями. На всё про всё – две недели. Только чтобы смотаться туда и обратно. Так что, постарайся уложиться в этот короткий срок, потому как через две недели мы должны уже отправляться в Приморье. Приморье – это последнее место, где мы сможем набрать ещё заказов.

  Раз уж разворачиваем производство броневой фанеры, то следует заранее озаботиться поиском заказчиков. А там и казаки, и пираты, да и купцов самых разных полно. Есть где разгуляться деловому человеку.

  И последний вопрос, – обвёл он всех присутствующих напряжённым взглядом. – Наше личное участие в данном проекте?

  – Корней – пас, – жёстко отрезала Маша. – Это и его, и моё личное мнение. И он нужен на озёрах. Без него дела там идут швах, сами прошлой осенью убедились. За себя же – сами принимайте решение, не маленькие. А Корней – пас. Хотя, – Маша покосилась на слегка побледневшую Беллу. – Я бы и вам не советовала, – тихо закончила она. – Прибыли никакой, а голову сложить можно легко.

  – Тогда – с этим вопросом решим ближе к весне, – легко согласился Сидор. – По итогам, так сказать поездки на юга. Тогда и определимся, стоит ли вообще туда нос свой совать.

  – Тогда, на сегодня всё, – устало улыбнулся он. – Доедаем шашлык, допиваем винцо, и по домам. Димон прав, дел полно, а времени на раскачку нет.

  – А тут ещё эти новогодние праздники, – сладко потянулся он. – Две недели безделья с весельем, кого хош от дел охладят, а у нас, как ни крути, дел куча...

  Белла.

   Грохот захлопнувшейся входной двери заставил Сидора вздрогнуть. Прислушавшись, он ничего больше не услышал, словно дом за какое-то мгновение буквально вымер. Поморщившись, Сидор с тяжёлым обречённым вздохом отложил в сторону недописанное письмо коменданту в Тупик. Зашедший сегодня вечером Димон, опять чего-то не поделил с Белкой и надо было идти разбираться, мирить двух непримиримых товарищей.

  Вот до чего же оба были упёртые. Вроде всё нормально-нормально между ними, но только до того момента пока дело не доходит до конкретики. Тогда от обеих можно хоть спички поджигать. И чего, спрашивается, не поделят? Одно же дело делают.

  Поднявшись из-за рабочего стола, Сидор с мрачным видом отправился в комнату Беллы, разбираться что случилось, и чего это, даже не заглянув к нему, разъярённый Димон пулей выскочил из землянки, чуть не вывернув из петель входную дверь.

  Зайдя в комнату Беллы, Сидор с обречённым вздохом осторожно подсел к жене на кушетку.

  – Ну и чего не поделили на этот раз?

  Скукожившись на подушках в углу кушетки, Белла с надутым видом сердито зыркнула на него из-под насупленных бровей.

  – Да ну его, – огрызнулась она. – Я бьюсь, бьюсь, как рыба об лёд, а ему всё мало.

  – Когда обещанные ткацкие станки будут? – вдруг сердито набросилась она на Сидора. – Пяток самых худых станков и десяток девчонок все проблемы Димона решит на раз. Обеспечу его мешковиной, и пусть он от меня отвяжется.

  – Какой мешковиной?

  – Да любой! – в сердцах бросила Белла. – Хоть простой шерстяной, хоть шёлковой, хоть дорогущей льняной. Любой!

  – Вот чего нет, того нет, – виновато развёл руками Сидор. – Что дон Диего дал, давно на тебя работает, а нового ничего пока не пришло. Дон Диего по поставкам полностью рассчитался, а Советник твой что-то запаздывает. Сама же знаешь, как с Запада тяжело что-либо вытащить. Для своих у них там всё, для чужих – фига с маслом.

  – Вот ты это ему и объясни, этому своему Димону. Ещё раз, попонятнее, – сердито проворчала Белла. – А то он ничего слышать не хочет. Вынь ему да полож ткань на мешки для кофе. И немедленно. А где я ему её возьму, столько, когда нету. Вообще – нету!

  Сколько раз сказано было, что льняная ткань у нас идёт только на бинты. А шерсть – на паруса. Сто раз уже было ему о том говорено. И всем, и ему особенно! А всё, как об стенку горох. Дай да дай ему тысячу квадратных аршин отходов.

  Да нет у меня отходов, – взорвалась Белла. – Нет! Вообще нет!

  Нет, не было и не будет! Как он этого не понимает?

  У меня аршинной ширины полосочка ткани самой плохой выделки из льна, чуть ли не один золотой за погонный аршин стоит. А с ящеровой доработкой так и все три. А ему сотни аршин подавай. Сотни! Льняной ткани! И на что? На мешки! Для него если лён – то обязательно мешковина. Ему, видите ли, мешки из мешковины родину напоминают.

  – Это он так прикалывается, – улыбнулся Сидор. – Не обращай внимания.

  – Новый проект у него, видите ли, – продолжала бушевать Белла, не слушая его. – Короба ему, видите ли, уже не подходят, нужна, мол, мелкая тара. И трёхпудовые мешки, как он считает, самое то, – не сдержавшись, Белла неожиданно сердито выругалась.

  А мне какое дело? – снова взорвалась она. – Тысячу раз было сказано, и ему, и всем остальным, что дешёвой льняной мешковины у нас нет. Нет, не было и не будет. как впрочем и шерстяной, – обречённо махнула она рукой.

  Большие короба не подходят – пусть делает маленькие. Ему что, лозы жалко? Так пусть скажет! Я девочек пошлю, они ему по рекам пару возов прутка нарежут, если сам не может никого для столь "деликатного" дела найти. Любого ему привезу, какой понравится. Толстого, тонкого, длинного, короткого. Любого! Хоть лапника! С хвоёй и без!

  – Странно, – остановил разбушевавшуюся Беллу Сидор. – Ведь не вся же ткань, идущая из-за гор у нас высшего качества. Неужели там нет чего поплоше? Останков каких, что ли... Очёс, или как это там у вас называется...

  – Есть, – нехотя кивнула головой Белла, глядя на мужа в некотором недоумении. – Как не быть, есть, конечно. Отходы всегда есть. Тем более с горской грязной шерсти. И много...

  – Вот..., – обрадовался Сидор.

  – Что вот? Что вот? – взорвалась Белла. – Все останки от нашего текстильного производства идут на выращивание дождевого червя, который потом участвует в переработке отходов от спиртоводочного производства. Кто-то же должен перерабатывать дрожжи и прочую гадость, что остаётся после бродильных чанов. Наш червь! Кто же ещё.

  А это – разовая заправка. Один раз переработали определённую партию – и нет червя, спился. А как спился – так и на выброс. Потом его самого приходится перерабатывать. Та ещё проблема.

  А на отходах после переработки горской шерсти он самое лучшее развивается. Вот и решай теперь. Или травить бражкой чистые реки и иметь потом проблемы с медведями, вплоть до закрытия производства, или попытаться из тех же отходов пошить Димону мешки под его кофе.

  – Что лучше, по-твоему? – косо посмотрела она на Сидора.

  – По-моему, лучше будет сделать ему короба разные, – задумчиво пробормотал Сидор. – Большие и маленькие, какие ему надо. Раз у нас такой затык с мешковиной, то, непонятно, чего его не устраивают прежние короба? Накой ему ткань?

  – А чему там устраивать? – раздражённо зыркнула на него Белла. – Димон прав. Не выстлав его короб изнутри мешковиной, он на доставке может потерять до десятины от веса. Короба то у него из лозы плетёные. А столько, сколько он продаёт этого кофе, нормальной лозы не соберёшь. Вот и приходится ему выкручиваться, и поневоле брать короба из толстого прутка. Что мастера дали, то он и взял. А где толстый прут – там и большие щели. Чуть короб придавил или не так поставил, щели и разъехались. Вот у него в эти щели чуть ли не до десяти процентов зернового кофе и теряется. Он потому и бесится.

  И прав, между прочим! Кому такое понравится. Так что я понимаю его возмущение. Была бы ткань мешковина, он бы или мешки пошил под кофе, или свои короба изнутри бы тканью выстлал, для предотвращения потерь.

  – А мешковины нет, никакой ткани нет. Потребности не успевают за возможностями. Вот он и бесится, – совсем уж тихо проговорила Белла.

  – Думаю, есть у меня для него другое решение.

  Встав с кушетки, Сидор с задумчивым видом принялся прохаживаться по комнате из угла в угол. Так обычно он обдумывал пришедшие ему в голову мысли. И так обычно ему легче думалось.

  Мы с этой броневой фанерой как-то незаметно упустили из виду, что есть же просто фанера. Самая обычная. Хоть влагостойкая, хоть какая – но не броневая. Которая на порядки дешевле, чем та же твоя мешковина из дорогущего льна, не говоря уж про горскую шерсть яков, которая, судя по тому как она ящерами под свои бинты расхватывается прямо с ткацких станков, вообще скоро цениться будет на вес золота. Ещё подороже льняной ткани.

  Буду на фанерном заводе, поговорю с мастером. Узнаю, сколько он может Димону выдать простой фанеры.

  Нет, не простой, – замер он посреди комнаты, обдумывая пришедшую ему в голову мысль. – Первое, для прочности фанера должна быть минимум трёхслойная. Всё же наш кофе не самый дешёвый товар, да и весит соответствующе. Так что и относиться к упаковке надо серьёзно. А во-вторых, изнутри и снаружи надо бы короба обработать воском, чтоб запахи фанера не натягивала. Да и чтоб влага в кофе не проникала.

  Или не обрабатывать, хрен бы с ней, – на миг задумался он. – Точно! – щёлкнул он пальцами над ухом. – Князья Подгорные продают свой кофе в дорогущей упаковке из влагонепроницаемых пузырей какой-то очень редкой рыбы, а мы гоним валом в плетёных корзинах. А это не есть хорошо. Это – потеря качества и подрыв репутации. Сами ж себе и гадим.

  Точно! – снова звонко щёлкнул он пальцами над ухом. – Надо сделать из дешёвой фанеры красивые, расписные короба. Хохлома расписная или гжель, тут с этим легко. Чтоб даже просто в руки взять было приятно. А с Димоном поговорить на предмет объёмов. Какие его устроят объёмы короба? Пуд, пол пуда, фунт или под расфасовку по сто грамм? А дальше – сложить их по принципу матрёшки: два или четыре короба в один короб. Вот тебе сразу и мелкая и крупная тара. Оптовая и мелкорозничная торговля.

  Точно! – радостно хлопнул он в ладони, так что звон пошёл по всей комнате. – Так и сделаем. А от лозы надо отказываться. Если только не оставить какую-то часть, как ..., – задумался он, – как сувенир для туристов.

  Правда, тут нет туристов, – тихо забормотал он себе под нос, не обращая внимания на заинтересованно глядящую на него жену. – Но, попробовать можно. Чем чёрт не шутит, когда Бог спит. Скажу парням мастера, пусть поразвлекаются. Глядишь, чего интересного и получится.

  Надо срочно ехать на Литейный, – наконец-то для себя определившись, глянул он на Беллу. – И возьму Димона с собой, если он, конечно, будет не против. Да и скучно одному. А то в моё отсутствие он тут всех точно затерроризирует. Уже и профессор жаловался, что Димон его взял за горло и требует с него немедленно выдать бездымный порох. Немедленно! Вынь ему да положь. Прям завтра. По типу, я вам завод привёз, так, где мои патроны?

  А ты ж знаешь, когда ему что-то надо, он бывает невыносим, – улыбнулся Сидор, глядя на жену.

   Зимняя рыбалка.

  Зимняя дорога – это нечто. А хорошо укатанная, тщательно разровнённая дорога, за которой специально приставленные люди тщательно следят – это вообще нечто незабываемое.

  До литейного Сидор с Димоном на своём возке докатили мухой. Только вихрь снега пологом накрыл их, когда они с лихим посвистом и дикими весёлыми криками подкатили к настежь распахнутым воротам литейной крепости.

  – По-моему, по этой дороге надо устроить конные соревнования, – задумчиво окинул въездные врата на завод Димон, рядом с которыми остановился их возок. – А что? Ровная, гладкая, широкая. И приз положить. Какой-нибудь переходящий кубок. И денежный приз, золотых сто.

  – И ставки делать, кто выиграет и в каком заезде, – сладко зевнул Сидор, откидывая меховую накидку и вылезая из возка. Открыть тотализатор и делать на нём бабки.

  А что, это мысль, – кинул он взгляд назад, где отставшая охрана с весёлым гиканьем яростно нахлёстывала коней, соревнуясь между собой, кто первый догонит их возок.

  – А вот лошадушек то парням надо бы сменить. На более резвых, – задумчиво пробормотал он. – Считай, мы чуть ли не на версту вперёд вырвались.

  – Можно, и по другому сказать, – нехотя кивнул Димон. – Не мы вперёд вырвались, а они отстали. И если б была нужда догнать возок – хрен бы догнали. А это не есть good.

  – Пуля догонит, – сердито буркнул Сидор, понимая, что Димон прав. Лошади у охраны не должны быть хуже, чем у охраняемого объекта. – Надо чтоб у каждого было по пневматическому карабину. А то арбалет, как ты ни крути, всё же хорош на коротких дистанциях, а вот так, издалека, случись нужда какая, только пневмовинтовкой и достанешь.

  – Вот ты и займись, – ткнул его в бочину Димон. – Пока я буду договариваться с амазонками и трофейщиками на Правом берегу, ты тут организуй лошадиные бега на Новый Год. И людям веселье, и лошадей потренируешь.

  – Да и парням развлекуха. А то всё работа и работа. Так нельзя. Нужны развлечения. Да и парням надо перед девками покрасоваться. Да и Белкины амазонки не откажутся поучаствовать.

  – Вот втягиваешь ты меня в политику, – недовольно покачал головой Сидор. – Ой, втягиваешь. Но так тому и быть! – махнул он рукой. – Покажем, что мы не только можем хорошо соседа грабить, но ещё и побеждать его в честных соревнованиях.

  – Гонкам быть!

  – Скачкам, – улыбнувшись, поправил его Димон. – Только не забудь, гоночник, что финиш должен быть у городских ворот, на глазах у всего города, а не здесь, перед воротами завода.

  – Не ты один будешь делать ставки, – ухмыльнулся он. – Весь город поучаствует. Вот увидишь.

   Сталевары-корабелы

  Еженедельное посещение литейного завода не менее трёх, четырёх раз в неделю настолько уже стало привычным для Сидора делом, что в какой-то момент ему начало казаться, что здесь его второй дом. И, если для Димона поездка на литейный была досадной и вынужденной, и достаточно тягостной, поскольку ему надо было срочно договориться с мастером каретником о поставках односторонне вощёной фанеры для коробов под жареный кофе, то для Сидора это давно уже превратилось в еженедельную рутину.

  Впрочем, засиживаться на заводе, даже в таком приятном месте как гостевой домик, Димон не стал. Быстро переговорив с мастером и согласовав все требуемые ему позиции и объёмы он тут же отбыл обратно к себе в Долину, сославшись на то, что его там дела заждались. А честнее, чего уж тут скрывать, после возвращения с Правого берега, Димон обнаружил у себя неприятное свойство тосковать по своим жёнам во времена своего отсутствия. И теперь если он надолго расставался с ними или с ним не было хотя бы одной из них, он сильно тосковал.

  Что тут же выражалось в атаковавшей его чёрной меланхолии и совершенно мрачном настроении. А уж про так и брызжущем из него чёрном юморе и речи не было. В эти моменты тот становился, совершенно невыносим.

  Поэтому и Сидор не стал его и в этот раз задерживать, хоть его и интересовало мнение Димона по вопросам, ради которых он сюда приехал, но в памяти зарубку для себя сделал.

  Теперь куда-либо вместе с Димоном можно было отправляться, только если у того под боком была какая-либо их его трёх жён. И дело тут было не в любвеобильности мужика, а в его элементарной тоске по семье.

  Без своих жён Димон сильно тосковал. И в таком виде к работе был малопригоден.

  И даже организованная Лёхой подлёдная рыбалка на ближайшем заводском озере, не смогла его привлечь. Маленькие и большие радости подлёдного лова на мужика не произвели ни малейшего впечатления. Так что, чтоб не видеть унылую физиономию тоскующего друга, Сидор отослал того домой, к его же радости.

  Да и самому ему внезапно пришлось резко сократить собственное развлечение. В гости к ним завалился Митяй, капитан боевого озёрного ушкуя и потребовал приватного разговора с руководством компании.

  Пришлось резко бросать развлечения, и так и не дождавшись обещанной Лёхой ухи, отправляться домой, где в гостевом домике его ждал нежданный визитёр.

  Впрочем факт того что его здесь не ждали, не помешал Митяю с удобством дожидаться хозяина, развалившись в хозяйском же любимом кресле в гостиной возле пылающего жаром жерла разожжённого камина.

  Глядя на чрезмерно возбуждённого парня, смущённо мнущегося в его кресле, Сидор задумчиво почесал пальцем бровь.

  – Первое, – невозмутимо проговорил он, едва войдя в комнату. – Пшёл прочь с хозяйского кресла, – тут же прогнал он парня с облюбованного им места. – Я не для тебя его заказывал.

  А вы, сударыня, можете остаться,– остановил он мигом подхватившуюся следом молодую гибкую амазонку, до того уютно устроившуюся на гостином диване в углу комнаты.

  Итак, чем обязан? – сухо начал он, дождавшись, когда явно нервничающий и смущённый парень пристроится рядом с амазонкой. – Для чего надо было меня срывать с рыбалки, да ещё так срочно, словно мир перевернулся. Не могли подождать до вечера?

  Я, между прочим, из-за вас так и не поел с утра. Такой ухи лишился, – пожаловался он непонятно кому.

  Ну, – требовательно глянул он на мнущегося парня. – Я жду.

  Подождав ещё несколько тягостных мгновений, вопросительно поднял правую бровь, насмешливо глядя на парня.

  – Мы, вот по какому делу, – наконец-то смущённо начал тот. – В городе слухи ходят, что будущей осенью планируется налёт на Подгорных князей. А каретник резко увеличил производство своей чёрной фанеры. Даже расширяется чуть ли не вдвое. Трошины говорили, что он ещё дополнительно пару лущильных станков себе заказал, мол, объёмы производства сильно выросли. Ещё чего-то там по мелочи... Вот мы и..., – замялся Митяй, явно не зная как перейти к интересующему его делу.

  – Вы хотели бы поучаствовать, – перебил его Сидор.

  Всё то ему стало сразу понятно. Слава отряда Димона, серьёзно прошерстившего этим летом Правобережье, а под конец лета ограбившего самого Подгорного князя, дала ядовитые всходы. Что и следовало ожидать. Размер привезённой им с того берега добычи кому угодно мог бы замутить сознание.

  – Нет, – холодно отрезал он. – По произведённому нами анализу, процент возвратившихся из этого будущего набега не будет превышать пятидесяти процентов. Реально – ещё ниже, тридцать, сорок. А это недопустимо большие для нас потери.