Текст книги "Славный город Старый Ключ (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

  – Угу-м, – довольный как незнамо что, Лёшка буквально засветился от счастья. – Значит, у меня... То есть у нас, – тут же поправился он, совершенно притом не смутившись. – Этим я наших кузнецов озадачу. Пусть братья развлекаются. А то уже спрашивали, чем бы новеньким заняться. А ты мне тогда ещё народу бы подкинул. Планов у нас много, а людей мало. Даже этих обозников из рыцарского войска, боюсь, мне не хватит.

  – Не боись, – улыбнулся Сидор. – Мы тут с Димоном наконец-то созрели и собрались проверить, как идёт обучение наших подростков из баронского обоза по специальностям. И если всё пойдёт, как мы планируем, то черед недельку, другую у тебя будет масса работников. Десять тысяч не гарантирую, но парочку получишь. Так что, готовь землянки, бараки, бани и тёплую одежду. И шанцевый инструмент не забудь. Ждать не будем. Ни весны, ни новых станков. Используем петровскую добычу.

  Сколько ты там говорил, станок должен работать в течение одних суток?

  – Двадцать четыре часа в сутки, – расплылся Лёшка в счастливой улыбке. – В три смены.

  – Лёша, – повернулся к нему Сидор всем телом. – Нам кровь из носу нужны снаряды. Патроны, хрен бы с ними, обойдёмся и пневматикой. Но снаряды – кровь как необходимы. И хоть ты тресни, но чтоб корпуса для снарядов ты мне наточил. Хотя бы пока впрок. Людьми я тебя обеспечу. Подростки для этого – самое то. В войну у станков работали? Работали! Вот и у нас поработают. Всё равно им деваться некуда.

  Всё для фронта, всё для победы!

  А уж с капсюлями, бездымным порохом и тротилом, я с профессором уж как-нибудь вопрос решу. Потому как без снарядов нам соваться в Приморье – ж...па полная. Тот Солёный Плёс – зимняя база пиратов. И без пушек они нас съедят без сала, которые они там так любят.

  – Ты чё, – удивлённо уставился на него Лёшка, даже остановившись посреди двора. – Так там что, эти? Как их, казаки, что ли?

  – Ну не флибустьеры же, – недовольно огрызнулся Сидор. – Я ж тебе русским языком сказал, что залив мелководный, зарос камышом и заилился. Вот в нём и нашли прибежище наши любители укрываться по плавням. Но не ящеры, а местные. Казаки, не казаки – мне всё равно. Главное другое. Сунешься туда без пушек, не только сам оттуда вылетишь, как фанера в сторону города Парижу, но и голову свою там же оставишь. Ребята там очень серьёзные.

  Пираты они всегда пираты, как ты их не называй. Раз живут грабежом – значит пираты. И свой замок у них придётся зубами выгрызать. Зря, что ли, думаешь, мы уже пару лет топчемся по всему Приморью, а туда ни разу так и не сунулись.

  – Ага, – глубокомысленно изрёк Лёшка.– Значит, Димон у нас теперь пират?

  – Димон бабник и бля...ун, – огрызнулся Сидор, недовольный такими ассоциациями со своим другом. – А ещё удивительно удачливая сволочь и гад. Которого, тем не менее, мы все любим и уважаем, потому как он наш друг и товарищ.

  Робин Гуд, если хочешь, потому как ограбил грабителя, а никак не честного человека. Тебя послушаешь, так любой, кто хоть что-то взял чужое, сразу превращается в пирата.

  – А разве не так, – рассмеялся Лёшка. – Тогда и Пашка у нас не пират, а белый и пушистый ушкуйник. Который чужую шкуру уй-уй-уй, – изобразил он руками нечто, совершенно непонятное, притом снова весело заржав.

  Посмеявшись вместе, в следующий амбар с образцами новинок они уже пошли с довольными физиономиями, и немного поуспокоившись. День впереди был короткий, и хоть темнело уже рано, но и осматривать особо было нечего.

  – Ну-с, – довольно проговорил Сидор, радостно потирая руками. – Это, я так понимаю, погрузчик? А это бульдозер и пара экскаваторов. И все, как один на гусеницах, – грустно констатировал он. – и, как я понимаю, вы тут извели всё, что Димон привёз.

  М-да, – задумчиво процедил он. – Без слёз не взглянешь. Всё на тросах, всё на тросах, никакой гидравлики, блин, – грустно констатировал он, глядя на виновато развёдшего руками инженера. – А почему пара? – несколько нелогично поинтересовался он.

  – Потому что я тебя знаю, – раздражённо отмахнулся Лёшка, недовольный невысокой оценкой своих тяжких упорных трудов на ниве изобретательства. – Вот этот – на колёсном ходу, для сухих грунтов. А вот этот – уже на наших собственных, не танковых, более широких гусеницах, для болота. А два – потому что образцы. Собрали из того дерьма, что Димон притащил с Торфяного плато. Но дальше будет только хуже, сразу тебя предупреждаю, – раздражённо ткнул пальцем Лёха в сторону Сидора. – И следующая техника будет не ранее чем через полгода, если будет вообще. В лучшем случае – весной.

  И для того чтобы она была вообще, мне нужен Димкин подземный завод. Мне! Немедленно! Здесь и сейчас! Без него не о чем и говорить.

  – Будет, будет. Всё тебе будет, – успокоил его мрачный Сидор. – Будет тебе дудка, будет и свисток. Я ж тебе русским языком сказал, что можешь начинать копать котлованы под фундаменты будущих цехов хоть завтра. И завтра же начинай заливать фундаменты под станки. И чтоб через месяц они у тебя все работали.

  Я про войну ведь не для красного словца тебе сказал, – посмотрел он прямо в глаза инженеру. – Положение у нас очень хреновое. Аховое! И снаряды нам нужны кровь из носу. Не будет, боюсь, что весной вышибут нас с озёр, к..., – не сдержавшись, Сидор длинно грязно выругался. – А это значит, что все твои программы по тракторам и прочим всяким разным твоим интересным задумкам, накроются медным тазом. По банальной причине – не будет сырья. Ни угля, ни железа, ни меди, ни прочего разного.

  Так что, работайте Лёша, работайте! – дружески хлопнул он парня по плечу.

  И если что надо – говори сразу, не откладывай. Чтоб потом для меня не было "радостных" нежданный вестей, что у нас опять что-то новенькое появилось. Давай, Лёша, прекращай партизанить и начинай работать по плану. Объект – время, люди, деньги. Ответственные за исполнение. Ну и так далее. В общем, ты знаешь.

  И последнее. Давай заканчивай со своим деревянным строительством. Строить новые корпуса завода будем из кирпича.

  Дорого, – недовольно поморщился он. – Очень дорого. Но, по крайней мере, плохо горит, когда кто-то попытается поджечь.

  Запомни, Лёха, – посмотрел он парню прямо в глаза. – На сам город нам наплевать. Возьмут его ящеры через два года, не возьмут – по фигу. А вот отсюда, с наших заводов мы не уйдём. Вот с этой точки и пляши. Здесь наше сердце, здесь наша крепость, и отсюда, добровольно мы не уйдём. И никому её не отдадим.

   Ладно, пойду я, – хлопнул он парня по плечу. – Мне ещё рыцарский отряд свой озадачить надо и посмотреть, как они тут у тебя устроились. Надо бы Ртищу озадачить созданием отдельного летучего отряда, раз он такой большой спец по выживанию оказался и не желает никому подчиняться.

  Всё больше пользы, чем просто за санями с грузом тупо лапти топтать. Пусть он со своими рыцарями леса прошерстит вдоль каналов, а обоз его пока пристроишь к себе на завод. Пусть землекопами поработают.

  Потом ещё подойду, – кивнул он ему на прощание, – вечером. Будут новые соображения – говори. Подумаем, как лучше сделать.

   Глава 5. Битва за учеников.

  

   Кузнецы.

  Извилистая, идущая круто под горку неширокая короткая улочка северного кузнецкого посада с добротными дубовыми воротами с обеих сторон настолько не походила на всё, что он за все проведённые в этом мире годы видел в городах Левобережья, что Сидора в какой-то момент взяла даже оторопь. Словно он за одно мгновение перенёсся в девятнадцатый век на тихую купеческую улочку самого рядового земного города где-нибудь на Владимировщине.

  Этим утром попав сюда, он долго крутил вокруг головой, с самым живым интересом разглядывая красивые резные наличники на окнах и удивительные расписные ворота. За столько лет проживания в этом городе, он, казалось бы, везде уже побывал, в каждом глухом закоулке этого города поприсутствовал, а, поди ж ты, на этой тихой уютной улочке ни разу ещё не был. Этот северный промышленный посад города вообще каким-то мистически непостижимым образом выпал из сферы его внимания, открыв теперь массу интересного.

  Только-только вернувшись с литейного, уже на следующий же день Сидор принялся за исполнение своих задумок по ученикам. И сразу же вляпался.

  – М-да, – задумчиво пробормотал Сидор, глядя на эту примечательную улочку сквозь идеально прозрачные стёкла небольших окон гостевой залы, где они сидели. – Как это я до сих пор в этой части вашего посада умудрился ни разу так и не побывать? Непостижимо.

  – Значит, очень надо было, – мрачно буркнул в ответ Кур. – Не расстраивайся. Теперь ты тут будешь бывать чаще. Или не будешь вообще, – несколько двусмысленно проговорил Кур. – Это я тебе обещаю.

  Покосившись на мрачного кузнеца, Сидор сердито промолчал. Сказать было нечего. И так ими обоими за последний час столько было всего сказано друг другу нелицеприятного, что даже просто открывать рот желания не было.

  Но, всё равно, надо было разбираться с тем, ради чего они с Димоном и с кучей вооружённых крепкими дубинками егерей компании ввалились в этот вчера ещё тихий и мирный кузнечный конец города. С сегодняшнего утра о былой патриархально пасторальной тишине посада, не было больше и речи.

  Весь обширный кузнечный край бурлил густыми, перевозбуждёнными толпами снующих от одной кузни к другой самого разного кузнечного люда, и народ местный был слишком перевозбуждён, чтобы просто разойтись. Что наводило на совершенно определённые мысли. Тщательно продуманная сегодняшняя эпопея, реально неизвестно уже чем могла закончиться.

  Запланированный на утро скандал с гильдиями по ученикам, стремительно вырывался из-под контроля. Надо было немного нажать на тормоза, пока кипящие на улочке буйные страсти, окончательно не сорвали крышку перегретого котла народного возмущения.

  Потому как было отчего.

  Житель города барон Сидор де Вехтор, этим утром потребовал от городских мастеров отчёта по выплаченным им ранее ремесленным гильдиям средствам за обучение привезённых им в город подростков. И не удовлетворённый первыми полученными результатами, с помощью кнута и обтянутой кожей палки трактирного вышибалы, занялся самовольной расправой над нарушителями.

  Мало того что не имел права заниматься подобной проверкой за спиной самих гильдий, не поставив заранее тех в известность, так ещё и принялся сам расправляться с виновными. На что вообще не имел ни малейших прав. Чем тут же вызвали бурю искреннего возмущения.

  Пороть прилюдно уважаемых людей?

  Десять плетей, положенное по Уложению города наказание за нарушение договора, – не столько болезненное, сколько унизительное наказание.

  А теперь ещё официально выдвинутые гильдиям претензии на полную сумму заключённых ранее договоров. На четыре сотни тысяч золотых, без малого! Мало кого это могло обрадовать. Но и безропотно подставлять под плети барона свои спины и раскрывать кошельки, несмотря на очевидную вину, никто из местных мастеров не собирался.

  Да, они понимали, что виноваты, но..., получить плетей от какого-то чужака, новичка в их родном городе, они допустить не могли. А деньги? Денег ни у кого не было. С этим всегда в городе была проблема.

  Как и в том, что сложившаяся в городе практика обучения какому-либо ремеслу подразумевала строго определённые отношения и построена была на старинных, освящённых веками традициях. Сначала, год, два, взятого в обучение мальца гоняют по дому, по всяким мелким домашним делам, включавшим огород, уход за скотиной, детьми хозяин, беготню на базар и по всяким другим мелким хозяйским нуждам принявшей в обучение семьи. Ничего, впрочем, серьёзного. Чтоб парнишка не надорвался, поскольку в обучение принимают, как правило, очень рано, лет в семь, восемь.

  И в это же время ученика начинают постепенно пристраивать к делу.

  Практика сложившегося обучения выбранной профессии подразумевала крайне мало собственно обучения в первый год, если подразумевала вообще. Стиль жизни у местных мастеров был размерен и нетороплив. Учить начинали, чуть ли не с малолетства. Поэтому, многие с началом обучения и не спешили.

  Только вот в этот раз в этом деле был один маленький, но крайне существенный нюанс. За такое обучение не платили. В обучение брали, но за него не платили. Ученик сам расплачивался потом своим трудом.

  А вот барон Сидор де Вехтор заплатил. Много. Вперёд. И теперь потребовал результата, раз он заплатил. Потому как первая же его проверка показала, что большинство мастеров, получив деньги, пальцем о палец не ударило, чтобы приступить к своим прямым обязанностям.

  И тем, кто не понял серьёзности намерений компании, сегодня утром барон де Вехтор с помощью плетей и попытался объяснить кто тут прав.

  Проблема барона была лишь в том, что нерадивые учителя, несмотря на то, что сразу поняли, что были неправы, безропотно подставлять свои спины под его плети не собирались. Всем хватило первого десятка поротых товарищей, чтобы понять серьёзность намерений барона. Серьёзность же своих намерений они уже подкрепили выставленным поперёк улочки большим отрядом своих подмастерьев и учеников, вооружённых, правда, пока что чем попало, но зато весьма решительно настроенных недопустить дальнейших бессудных расправ.

  В результате чего уже к полудню на разных концах когда-то тихой, а ныне кипящей бурными страстями улочке кузнечного конца городского посада наступило шаткое равновесие. Ближе к центру города, поперёк улочки стояли немногочисленные ровные ряды егерей сидоровой компании, вооружённых короткими, обмотанными толстой кожей палками. Прикрываясь большими ростовыми щитами от периодически летящих в их сторону яиц и мочёных яблок, они представляли собой островок спокойствия, среди бушующей вокруг бури. А с противоположного конца улочки, прикрывая уже кузнечный посад, бурлило настоящее море перевозбуждённых, вооруженных, чем попало местных жителей.

  Ростовых щитов у них не было, зато в избытке присутствовало желание свернуть шеи стоящим напротив наглецам.

  А посреди этого бушующего моря страстей, в доме мастера кожевенника Вихорко Рожка встретились на переговоры две обозлённые друг на друга враждебные стороны: Сидор с Димоном и двумя крепкими парнями, вооружённых палками, у них за спиной, с одной стороны, и выборный представитель от ремесленных гильдий города для ведения переговоров с бароном Кур Белый со товарищи.

  Товарищи Кура были под стать ему. Два, просто огромных кузнеца и трое ещё более здоровых кожемяки, все злыми глазами буравящие сидящих напротив за столом переговоров с безмятежным видом Сидора с улыбающимся безмятежным Димоном.

  – Спасибо хозяюшка,– вежливо поблагодарил Сидор накрывавшую на стол дородную хозяйку, поставившую между двумя враждебными сторонами пышущий жаром самовар. – Люблю в полдень чайку липового похлебать, с пампушками, – с мечтательной улыбкой на лице втянул он запахом чудные ароматы.

  – Липовый чаёк, – мечтательно закатил он глаза к низкому потолку. – Обожаю липовый чаёк. А пампушки ваши, Домна Матвеевна чудо как хороши, – улыбнулся он хозяйке.

  И так бледная, нерадостная хозяйка мгновенно спала с лица. За полчаса до того, её муж как раз успел схватить десяток плетей именно за то, что за прошедший месяц её любимый, но безалаберный муж так и не приступил к обучению ремеслу отданного им в семью огольца. И теперь, тихо матерясь, отлёживался на заботливо подстеленной хозяйкой перине в соседней комнате, поротым задом вверх. И основным ему укором было именно то, что отданный ему в обучение паренёк больше понимал в приготовлении пирогов, чем в обработке кожи.

  – Не отвлекайся, – сердито буркнул Кур, нервно дёрнув щекой. – Давай ближе к делу.

  – Давай, – согласно кивнул Сидор. – Итак. Ваши гильдии не выполнили заключённый меж нами договор и задолжали мне денег. Я заплатил, а оговоренных услуг так и не получил. Большинство отданных в обучение учеников к обучению так и не допущены. Вина в том полностью лежит на вашей стороне. Поэтому я требую. Первое. Возвращения всех учеников, к обучению которых так и не приступили. Второе. Наказание виновных в соответствии с действующей в городе Правдой. То есть всем виновным – по десятку плетей. И третье. Возврат выплаченных средств. И четвёртое. Выплата компенсация за моральный ущерб.

  – Чё? – изумлённо перебил его сидящий справа от Кура, дружок его Непей Ревяка. – Ты чего, Сидор, белены объелся? Какой ещё моральный ущерб?

  – Денежная вира за нарушение договора, – вежливо пояснил Димон. – У нас это называется – моральная компенсация. Ты своим бездельем, Непей, мою чувствительную мораль обидел, – улыбнулся он. – Вот за это я и хочу получить с тебя бабки. Не пьёшь, так хоть поплачь немного.

  – А дедки не хош? – угрожающе наклонился вперёд кузнец. – У меня их много, дедков, – сжав у себя перед лицом немалых размеров кулак, он несколько раз демонстративно жёстко ударил им в раскрытую ладонь. – Мне не жалко, я могу и заплатить.

  – Вот и хорошо, – тут же включился в разговор улыбнувшийся Сидор. – Значит, по этому пункту мы договорились. Вы согласны оплатить моральный ущерб. Очень хорошо. Теперь следует определить его размер.

  – Чё? – повернулся теперь уже к нему кузнец, медленно наливаясь дурной кровью. – Ты чё Сидор, совсем оборзел? Думаешь, титул купил, так теперь тебе всё можно? Самым умным стал?

  – Стоп-стоп-стоп, – подняв руки, Кур поспешил остановить на глазах разгорающийся скандал. – Не будем так спешить.

  – Не будем, – согласно кивнул головой Сидор. – Тем более что данный товарищ, – со смешком кивнул он на разозлённого Ревяку, – явно не понимает всей серьёзности вашего положения. Договор вы нарушили, – сразу переходя на серьёзный тон, посмотрел он прямо в глаза кузнецу. – И, как я понял, этого даже не оспариваете. Но и делать вы тоже ничего не собираетесь. Точнее – не собирались. И нам, нашей компании это не нравится.

  – Не все, – мрачно бросил Кур, отводя взгляд.

  – Не все, – покладисто согласился с ним Сидор. – Ты и ещё десяток твоих товарищей полностью выполнили условия договора. К вам никаких претензий. Ещё кое-кто – выполнил частично. К ним тоже больших претензий нет. А вот те, кто реально его нарушил, сейчас на улице, вооружённые дубьём стремятся избежать наказания.

  Что будем делать?

  Первое, – холодно посмотрел на него Кур. – Ты выводишь из нашего посада своих костоломов. Они у тебя известные мастера ломать людям кости. Поэтому любая последующая стычка приведёт лишь к пролитию крови. Никто добровольно себя под ваши палки подставлять не будет, и люд взялись уже за оружие. Не уйдёте – прольётся кровь. Это – первое.

  Второе. В течение двух дней мы разберёмся с твоими претензиями, согласно представленному тобой списку, – кивнул он на лист пергамента на середине стола между ними. – И если кто виноват, накажем его сами и без твоей помощи, – холодно кольнул он Сидора злыми глазами.

  – Согласен, – безразлично пожал плечами Сидор. – Но моё или моего представителя присутствие на наказании обязательно и даже не обсуждается. Чтобы проконтролировать, что наказание действительно имело место быть. И что это было именно наказание, а не никакое не простое увещевание, тапа, ну что ж ты мой друг так поступаешь нехорошо. Ай-яй-яй.

  – Этот вопрос как раз будет третьим пунктом, – скрипнул зубами кузнец. – Нормы старой Правды давно уже устарели и их давно уже никто не придерживается. У нас не принято пороть свободных людей. Не нравится – возьми деньгу и отстань.

  – Особенно, когда надо пороть богатых и состоятельных граждан, – сладко, душераздирающе зевнул Сидор. – А вот простых товарищей – сколько угодно, где угодно и с нашим удовольствием. И старая Правда тут как тут.

  Разве не так? – посмотрел он прямо в глаза кузнеца.

  – А хоть бы и так, – невозмутимо отозвался Кур. – Пороть уважаемых членов нашего сообщества мы не позволим.

  – Тогда мы снова вернулись к вопросу о моральной компенсации, – улыбнулся Димон. – Как ни крути, а вопрос есть и его надо решать.

  – Мы подумаем, – кольнул его взглядом из-под насупленных бровей сидящий слева от Кура кожемяка.

  Мощное его тело казалось, занимает объем, чуть ли не половины комнаты и сидящие перед ним за столом, казалось такие щуплые фигурки двух землян, на его фоне совершенно терялись.

  – Надеюсь, на слово Корепана Воропаева, местного главы гильдии кожемяк, можно положиться, – чуть склонил голову вперёд Сидор. – Тем более что лично к нему у нас нет претензий. Сам он честно выполняет договор.

  – "Десять отданных в твою мастерскую пацанов пашут как лоси, – с ехидцей подумал он, – приумножая твой достаток, но и обучаясь одновременно профессии. Чего, кстати, нельзя сказать о твоих товарищах по гильдии", – с усмешкой глянул он на двух мощных товарищей кожемяки, статью ничуть не уступающих своему Главе.

  – "Блин, – пришла совсем неожиданная мысль. – Хорошо, что вовремя остановили разборки. Иначе, не знаю даже, как бы наши парни попробовали разложить на скамье для порки вот этих двух бугаёв. Неизвестно ещё кто бы кого там разложил и кто кого выпорол".

  – Послезавтра встречаемся, – угрюмо ответил Корепан.

  Бросив мрачный взгляд на согласно кивнувшего Кура, тихо пробасил негромким басом, от которого зазвенели стёкла в окнах.

  – Домна нам встречу здесь организует, – кивнул он на хозяйку, даже не поинтересовавшись её мнением. – Раз тебе так нравятся её пироги, то встретимся здесь же послезавтра. А сейчас отводи домой своих костоломов. Иначе разговора больше не будет.

  – Хорошо, – согласно кивнул головой Сидор. – Здесь. Послезавтра утром. Жду с нетерпением.

  Ждать пришлось долго, совсем не оговоренные два дня.

  Даже, несмотря на представленный Сидором подробный список с полным детальным перечнем прегрешений виновных, в оговоренный срок с проверкой по предъявленным претензиям никто не уложился.

  В городе всё делалось обстоятельно, неторопясь, с чувством, а не так как хотелось бы Сидору с его компанией, наскоком и впопыхах. Тем более что в достоверность представленных бароном сведений никто в гильдиях с самого начала предпочёл не поверить. Не захотели. Не верили здесь Сидору на слово.

  Однако с перечнем выявленных нарушений пришлось, в конце концов, согласиться. Представленные факты были настолько вопиющи, что замалчивать или пытаться спустить всё на тормозах уже не получалось. Скандал зашёл слишком далеко и даже дошёл уже до Совета. Пусть и вынужденно, но ремесленным гильдиям пришлось признать недостатки. Тем более что всё время проверки в ремесленных слободах города постоянно маячили держащиеся в сторонках небольшие сплочённые группы молодёжи. Одетые в плотную тёплую одежду однотипного неброского серого в разводах цвета, в добротных зимних кожаных сапогах на толстой подошве с металлическими оковками, с меховыми малахаями, хорошо защищавшими головы от случайно прилетевшего со стороны камня, они живо напоминали местным жителям, что терпение барона не беспредельно.

  А их мрачные, угрюмые лица с настороженными глазами, и короткие, весьма характерного вида дубинки в руках, не оставляли сомнения, что добром они ремесленные слободы не покинут.

  Долго длившиеся переговоры с городскими ремесленными гильдиями окончились закономерным результатом. После тщательных проверок и всех согласований, из отданных в обучение парней и девчонок, гильдии возвращали треть учеников, к этому дню так и не приступивших к обучению. Ровным счётом пять тысяч подростков. Это было особое, жёсткое требование барона. Остальным, в чьих специальностях он был заинтересован, оставил шанс на исправление.

  И барону полностью возвращали все неправедно полученные на обучение средства.

  Всё. Большего добиться не удалось. Всё строго по принципу: "На тебе твои деньги! Подавись!"

  Ни о каком возмещении морального вреда и речи не было. Гильдии упёрлись и о любых формах физического наказания виновных, вопрос был снят. Пороть и позорить своих членов, ремесленные гильдии города не позволяли никому. И отстаивать это своё право готовы были с оружием в руках.

  Конфликт был исчерпан.

  Правда, был ещё один момент в той истории, частично снявший возникшее между компанией землян и городскими ремесленными гильдиями напряжение.

  Поздним вечером того дня, когда стороны взаимно согласовали свои претензии и уступки, и пришли к взаимоприемлемому решению, домой к де Вехторам явилась тёмная, закутанная в глухой дорожный плащ фигура.

  Кто это был, мужчина или женщина, под накидкой было совершенно не разобрать. Но пара слов, тихо произнесённых на ухо командира охранявшего тупик патруля ящеров, тут же дала фигуре возможность беззвучно скользнуть во внутренний двор усадьбы.

  – Дорогой, тут хотят с тобой поговорить.

  Повернув голову, Сидор внимательно посмотрел на жену. Её донельзя смущённый вид был настолько для неё нехарактерен и мил, что Сидор невольно залюбовался женой. Что же такого могло зацепить Беллу, что она так сильно смутилась.

  – Да, конечно, – кивнул он головой. – Пусть подходят в гостевую залу, я сейчас подойду. Десять минут. Вот только закончу чертёж по водосливу, и тут же подойду. Займи гостя пока чем-нибудь, мне надо совсем немного времени.

  Проводив жену заинтересованным взглядом, Сидор отложил в сторону карандаш и линейку. Он солгал жене и чувствовал от того серьёзное неудобство. Лгать он вообще не любил, а уж любимой-то жене, тем более. Даже по мелочи, как вот сейчас. На самом деле его застали с этим визитом врасплох и ему надо было время просто подумать.

  Чего-то подобного, какого-то вот такого необычного, странного визита он давно уже ждал, но не думал что это будет так скоро, в тот ж день как только они подпишут с гильдиями соглашение.

  Что-что, а экономическое положение ремесленников города он знал лучше всех в их компании, и что для гильдий представляют выставленные к возвращению суммы, представлял не понаслышке. И то что у большинства из них нет на зиму работы и вообще никакого дохода кроме платы за обучение, и нет денег, знал как никто другой. Поэтому с самого начала скандала и ждал гостей.

  В принципе, он и весь скандал этот затеял с одной лишь целью, заставить ремесленников города более серьёзно относиться к заключённым с ним соглашениям и начать выполнять наконец-то свою часть договора на обучение молодняка из его обоза. А то деньги получили, а пальцем о палец до сих пор не ударили. Не все, как выяснилось, далеко не все, но очень многие. Вот этих многих и надо было вздрючить и заставить работать.

  Только вот не ожидал он, что они появятся так скоро, этим же вечером. Видимо, положение ремесленников было ещё хуже, чем он думал.

  – "Почему же они открыто не признали своей вины и открыто не попытались договориться? – пришла холодная расчётливая мысль. – Почему предпочли действовать тайно?

  – Пойдём, глянем, – мысленно пожал он плечами.– Глядишь, что и прояснится".

  Поднявшись из-за рабочего стола, он решительно двинулся в гостиную. Ему было что сказать позднему визитёру и он собирался по полной отыграться за то, чего не получил от гильдий. Уж моральный ущерб, не деньгами, так руганью он на визитёре отыграет.

  – "Упс", – чуть не ляпнул он вслух, только войдя в комнату.

  Ругаться с Домной Матвеевной Рожковой, женой кожемяки Вихорко Рожка, желания не было ни малейшего. Вкус её чудных пирогов до сих пор оставался у него во рту, а последующий разговор буквально вверг его в ступор.

  Великая специалистка по пирогам, мастерство которой широко было признано в городе, просила отдать ей обратно в обучение взятого из семьи парня. Мотивируя тем, что у того к пирогам был талант. И что те пампушки, что так понравились Сидору с Димоном во время первых переговоров в их доме, на самом деле изготовил отданный в обучение кожемяке ученик, у которого оказался к тому талант.

  И таковых парней и девчонок, имеющих талант совсем в другой области, она просила отдать в обучение ей, мотивируя тем, что он сам хвалил её пампушки.

  Блин! Что делать было непонятно. Компании нужны были кузнецы, столяры, кожемяки и прочие рабочие специальности, но никак не повара. Трактиры и постоялые дворы, в ближайшем будущем компания открывать не планировала.

  – И? – Сидор растерянно смотрел на не менее него растерянную Беллу. Та также не знала, что сказать, и в растерянности, молча, смотрела на него.

  – Я не прочь, – вдруг пожала она плечами.

  Едва слышный лёгкий вздох облегчения, донёсшийся со стороны столбом замершей посреди комнаты Домны, не доставил Сидору удовольствия. Ему только бабьего заговора у себя за спиной не хватало. Теперь, хочешь не хочешь, а придётся соглашаться на предложение Домны. Раз уж его жена прилюдно выразила одобрение.

  С другой стороны, ту же дружину, или обоз в походе кормить кто-то ведь должен же был. И лучше чтоб делал это специалист, а не кто ни попадя, как это у них сейчас в заводе.

  – Ладно, – в некотором обалдении, Сидор нервно почесал пальцем висок. – Пусть будет у вас, Домна, своя группа, числом сто с чем-то там своих учеников, и пусть это будут повара. В конце концов, сотню поваров куда-нибудь да распихаем, – растерянно пожал он плечами. – Пироги действительно были вкусные.

  А плату за обучение тогда возвращать не надо. Пусть это будет платой за следующие три месяца обучения. Это, как я понял, – кольнул он Домну холодным взглядом, – и есть основная причина, по которой вы нынче здесь.

  – Так и передайте семьям тех, чьих учеников вы забираете себе. Деньги за обучение, МНЕ возвращать не надо. Как ВЫ с ними договоритесь – ваше дело.

  – И надеюсь, – построжал он голосом, – что через месяц, МОЯ проверка покажет что они хоть что-то умеют. Все, а не только лишь ваш личный ученик, умелец по пирогам, – холодно подчеркнул он.

  – Следует ли это понимать..., – растерянно начала Домна.

  – Да, – не слушая дальше, кивнул головой Сидор. – Через месяц я лично проверю, как вы, именно вы, справляетесь со своим персональным кулинарным техникумом. Вот тогда окончательно и решим, стоит ли оно того. Не понравится, мне, деньги придётся вернуть. Все!

  Когда за сердитой спиной разозлённой женщины с треском захлопнулась входная дверь, Сидор медленно повернулся к Белле.

  – Ну, – хмыкнул довольно он. – И много таких как Домна нам ещё ждать сегодня? – полюбопытствовал он, прекрасно уже осознавая что у той уже готов ответ на его вопрос.

  – Ещё две группы по швеям белошвейкам и одна – по огородницам, травницам, – с милой улыбкой на губах, невозмутимой отозвалась жена. – Просят, общим числом за три сотни невинных девичьих душ.