Текст книги "Славный город Старый Ключ (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

  – Доставка наша, – тут же охотно повторила Маша. – Мы доставляем. Он нам лишь платит за неё. Да и то, не отдельно, как следовало б, а за всё вместе. Зато – много. Треть от вывезенного груза.

  – Дошедшего? – уточнил Степной.

  – Нет, – улыбнулась понимающе Маша. – Отпущенного. То есть рассчитаться мы с ним должны – из расчёта, отпущенного на месте отгрузки. Своего рода гарантия с его стороны, что мы с хлебом не исчезнем. Хотя, это глупость какая-то. Куда здесь исчезнешь?

  – Не скажи, Маша, не скажи, – задумчиво покачал головой Степной. – Бывали, знаешь ли, в наших краях прецеденты. Приезжали купцы, брали товар и пропадали по дороге. А потом всё списывалось на ящеров. А ещё дальше потом – это зерно всплывало где-нибудь в низовьях в виде неизвестного никому груза. Продавалось, естественно дешевле, ну да оно ведь и не стоило ничего "продавцу". Так что, тут-то как раз понять его можно. Хотя, понять можно кого угодно и когда угодно. Вопрос – нужно ли тебе это понимание.

  – Согласна, выгода его видна невооружённым глазом, – кивнула Маша. – Дошло что, не дошло, ему не важно. Главное для него, что груз принят получателем при отправке.

  – Значит, у него плохо с людьми, – как бы, не слушая Машу, задумчиво пробормотал себе под нос Степной. – Значит, все те смутные слухи, что Куницу этим летом серьёзно потрепали подгорные – правда.

  Жаль.

  – Что? – непонимающе глянула на него Белла. – Что жаль?

  – Жаль, что меня не было при заключении договора, – вдруг хищно улыбнулся Степной. – Тогда б он не треть, а всю половину зерна нам бы отдал. Да ещё и спасибо б сказал, что там выгодно для него взяли.

  По всему выходит, Куница не надеется свои городки по границе удержать, – повернулся он к собеседницам. – Точно вам говорю. Похоже, прижали Куницу так, что он готов и задаром зерно отдать, лишь бы оно не попало в руки подгорных. Усиливать врага, особенно когда в его становищах царит лютый голод, он не будет ни под каким видом. Лучше он его спалит, чтоб не досталось ничего людоедам.

  Так что, вы, девоньки прогадали, – с сожалением цокнул он языком. – С Куницы можно было взять много больше. Эх, – вцепившись пальцами в собственную шевелюру, он в ярости потрепал свои волосы, словно пытаясь снять с самого себя скальп. – Не было меня с вами раньше, ну да ничего, зато теперь отыграемся. И я буду не я, что, по крайней мере, половину произведённого продукта он нам, в конце концов, ещё не оставит. Иначе оно тут до лета точно застрянет, пока медведи не проснутся.

  – А летом.... А летом Куница спирт вывезет, – сразу помрачнел Степной, сникнув. – Продаст и получит свои дополнительные двадцать пять процентов на наших печатях. Ничего не получится.

  – Ну, почему же, – перебил его задумчивый голос Беллы. – В договоре нет нашего обязательства бессрочного хранения произведённого продукта. И там оговорен срок вывоза – не позже месяца после производства продукта.

  То есть, месяц, два нам потребуется на то чтобы вывезти с границы всё зерно и сделать из вывезенного зерна спирт. И ещё месяц ему был дан на вывоз готового продукта. На всё про всё – два, три месяца, начиная уже со следующей недели. Фургоны для доставки зерна уже к нему отправлены.

  – А, не зная о трудностях с будущим вывозом спирта с завода, – медленно проговорил Степной, – Куница не может под каким-нибудь благовидным предлогом затянуть отправку зерна ещё хотя бы на пару месяцев. Чтоб было ближе к весне, чтоб гарантировано оттянуть вывоз готового продукта ко времени, когда медведи выйдут из зимней спячки и в лесах станет поспокойнее. И когда у него гарантировано, не будет проблем на дорогах.

  – Вот именно, – согласно кивнула головой Белла. – Если он ко дню весеннего равноденствия груз не вывезет, плюс минус пара декад, то мы имеем полное моральное право вылить его спирт на землю, даже не ставя о том хозяина в известность. Понятно, что никто ничего подобного делать не будет, но право такое у нас есть. И этим правом мы воспользуемся, по новой договорившись с Куницей на вывоз в город его продукции уже нашими силами.

  – Если ты говоришь что наши обозы в отличие от его, не тронут, то имеет полный смысл немного подсуетиться. Вот и ещё заработаем, денежку малую, – довольно хлопнула она в ладони, радостно потерев их, друг о друга.

  Так сколько ты там говоришь, Куница готов будет выложить за доставку? Ещё треть от оставшегося? А это не много?

  В самый раз? – растерянно, пальчиком Белла почесала висок, разлохматив вырвавшуюся из причёски прядку волос. – Ну-ну, – с сомнением бросила она откровенно изумлённый взгляд на уверенно держащегося управляющего. – Посмотрим, – совсем уж тихо проговорила она, совершенно не веря, что подобное возможно. – Но, по любому, совсем уж загонять мужика в угол не стоит. Мужика вообще, лучше в угол не загонять, может и взбрыкнуть, – едва слышно пробормотала она себе под нос. – Может ведь и обидеться. А обидится, и злобу может затаить. Да не может, а затаит.

  – И смотреть тут нечего, – отрезал жёстко Степной. – Возьмём меньше – потеряем уважение того же Куницы. – Он такого не поймёт. Как так. Могли и не взяли. Он бы как раз именно так бы и поступил. Взял бы всё что смог. Поэтому и вести себя с ним надо подобным же образом. Иного тут не понимают.

  Да не переживайте вы так, – вдруг скупо улыбнулся Степной. – Всё одно он останется в выгоде. Спирт ему все издержки покроет. Спирт нынче в цене. А уж спирт с баронской печатью – тем паче.

  Ну, – хлопнул он ладонями по столу, – раз поели, отдохнули, пойдёмте проведу вас по заводу. Посмотрите что мы тут понастроили за прошедший год.

  Вам понравится, – улыбнулся Степной, глядя как расслабившиеся за прошедший час женщины с трудом выбираются из-за стола. – Заодно и прогуляемся, и воздухом подышим, – ещё шире, как-то по доброму, широко улыбнулся управляющий.

  Ей, Богу, есть на что посмотреть, – тихо проговорил он, улыбаясь.

  Зерно Куницы

  То, что с людьми Сидора будет трудно, Куница Боров предполагал, но чтобы так и настолько, даже в мыслях не держал. Эти так называемые обозники-охранники, которыми в этой компании землян официально по всем документам проходили устроившиеся на работу в компанию местные молодые парни, оказались вдруг совсем не теми белыми и пушистыми овечками за кого их все непонятно почему до сих пор считали. И это совершенно не лезло ни в какие ворота.

  Первый тревожный звоночек для Куницы прозвенел ещё когда эти так называемые обозники в лёгкую взяли крепость, которую до того необычного дня никто так и не смог взять за всё время её существования. Ну, если конечно не считать самих подгорных ящеров, когда-то давно завоевавших весь Чернореченский Край и до снования разгромивших располагавшееся на тех землях Сатинское ханство.

  Впрочем, и те Сатинскую крепость не взяли. Штурмом не взяли, захватив крепость с помощью предательства. Так что, можно конечно списать произошедшее на случайность, но для умного человека и в случайностях есть своя закономерность, недооценка которой может привести к самым пагубным последствиям.

  Второй такой случай, не звоночком, уже набатом прогудел у Куницы над головой, когда он вместе с людьми компании отправил первый обоз с зерном на спиртоводочный завод на Рожайке. Тогда бы ему задуматься, что те ведут себя довольно необычно и странно для молодых двадцатилетних парней.

  Двадцать лет – это конечно срок для опытного и умелого бойца, начавшего воинское обучение чуть ли не с малолетства. но ещё не вполне достаточный возраст для того чтоб такого молодца считали опытным бойцом. Как бы уже и не мальчиком, но ещё и не матёрым мужем, которого умный боец предпочтёт обойти стороной и не связываться.

  Эти – были нечто... странное. Странное и непонятное. А если брать аналогии из природы – волки. Матёрые, битые жестокими схватками молодые волки. В то же время как бы не молодые, и не старые, словно люди без возраста, не знающие ни усталости, ни жалости, ни к себе, ни к противнику. Нечто такое, с чем Куница до того момента ещё ни разу в своей жизни не сталкивался и чего не понимал. А повидал он многое.

  И недооценка этого момента чуть было не привела Куницу на грань вооружённого конфликта с компанией Сидора.

  И всё из-за глупости нескольких молодых сопляков из его родного городища, которым вздумалось немного поучить пришлых и показать кто в доме хозяин.

  Показали, уроды. Нарвались на совершенно неадекватный отпор. Три трупа самых бойких дураков и куча разбитых носов с выбитыми зубами и сломанными руками и ногами у остальных. И всё из-за чего? Из-за сущего пустяка, неосторожных слов кого-то одного дурака из его дворовых работников, вздумавшего насмехаться над молодостью и безусостью прибывших за зерном парней.

  Посмеялся, один такой кретин. Теперь его труп валяется сломанной куклой под грудой брёвен из разваленного внешнего тына, вместе с двумя такими же дураками, и чем всё это кончится, один Бог ведает.

  Но что ничем хорошим, уже ясно. Пролилась кровь и за неё придётся платить.

  Но что совсем худо, платить придётся ему. По всем канонам выходило, что в произошедшем полностью виноват клан Куницы, как фактический зачинщик ссоры, и теперь даже виру с убивцев нельзя было стребовать, как следовало бы, сами виноваты.

  Да мало того, ещё этим убивцам самому придётся виру выплатить, как пострадавшей стороне.

  Да и вира такова, что при одном взгляде на цифру, аж в глазах темнеет. По золотому, каждому из прибывшего отряда обозников, кто присутствовал при драке. А таковых – чуть ли не под три сотни душ наберётся.

  Последнее – вообще ни в какие ворота не лезет. Триста золотых! За что?! За пару неосторожных слов какого-то молодого дурака? Они что, потомственные поречные дворяне, эти сопляки, чтоб так высоко себя ставить?

  Но, ничего не поделаешь. Сам договор по поставкам с Сидором подписывал, сам текст читал, сам соглашался, думая, что подобное, лично его не коснётся. Коснулось. Ещё как коснулось. Видать Сидор лучше его знал своих парней, раз с самого начала включил туда пункт о денежном штрафе с виновного в случае ссоры, драки или смертоубийства. И это помимо того, что виновный ответит по закону. Тогда, когда подписывал, Куница над этим пунктом про себя посмеялся, внутренне подивившись Сидоровой дури. Ну, кто обращает внимание на подобные мелочи. Ну, поругались, ну подрались, ну – мало ли ещё что может произойти между молодыми парнями, как молодые петухи доказывающие друг другу своё лидерство.

  Сейчас же дураком чувствовал себя он. Мало того что его людям банально набили морды, прилюдно унизив как нашкодивших щенков, так ещё и отступного придётся платить им же. И ещё он понял. Сидоровы обозники себя молодыми петухами не чувствовали и о том даже не думали. Несмотря на возраст, волки, матёрые волки, в миг порвавшие противника и окончательно потом добившие остатки от разгромленного и деморализованного противника.

  – "Ещё эта баронесса..., чтоб её".

  Вспомнив, как эта молодая сучка отчитывала его, его, Куницу, за неподобающее поведение его дворовых людей, аж скулы сводило от злости.

  – "Сука, матёрая сука, несмотря на всю свою молодость и внешне совершенно невинный, чуть ли не детский взгляд. Нет, правду предупреждали его Сила с Сильвестром, что баронесса исконная поречная ведьма и что таких бешеных сук лучше обходить стороной. И чем дальше та сторона – тем тебе же лучше".

  После той незабываемой встречи с молодой баронессой, когда та прилюдно отчитала его как мальчишку, Кунице стало более понятно, что произошло между кланом землян и Головой. Голова, так же как и он сейчас, нарвался. Не учёл наглости заматеревших землян, с присоединившимися к ним местными сопляками, и, в конце концов, нарвался.

  Теперь, если не хочешь разорвать с таким трудом налаживаемые деловые отношения, придётся извиняться. Не хочется, а придётся. А будущее сотрудничество явно того стоило. Одного лишь короткого взгляда на первый пришедший обоз Кунице хватило, чтобы понять, что за люди там подобрались, и откуда идёт такое стремительно растущее благосостояние этой вчера ещё никому не известной компании. То, как оно всё было в этой компании поставлено, ясно говорило, что люди здесь крайне серьёзно подходят к делу.

  Лишь первый обоз – более трёхсот огромных чёрных фургонов из крепкой несгораемой, чёрной фанеры, способных за раз перевезти до сорока тысяч пудов груза. И полностью исключающие любую возможность повреждения зерна при транспортировке. То, чего он так боялся, нападения ящеров, захват или уничтожение груза, для этой компании, похоже, не составляло ни малейших проблем. Три сотни вооружённых до зубов охранников, один вид которых вызывал оторопь, два пулемётных броневика по обоим концам немалого обоза и пневматическая шрапнельная мортира в середине, ясно говорили внимательному взгляду насколько здесь серьёзно подходят к охране груза.

  И судя по сноровке, с которой молодые обращались с такими большими, внешне неповоротливыми фургонами, дело для прибывших парней было давно и хорошо известное и, главное, привычное. Что ещё больше настораживало. А где это они успели поднабраться столь специфического опыта. Неужто все эти странные разговоры о торговых делах барона в Приморье – правда? Судя по скупым ухваткам этих "обозников" – что-то в тех разговорах определённо есть.

  А мрачные, настороженные лица прибывшей вместе с обозом полусотни вооружённых до зубов амазонок, даже его, привычных ко всему бойцов впечатлили. Столько оружия, сколько на девках было навешано, они видали, наверное, лишь в оружейной башне клана. Да и то лишь на демонстрационном манекене, предназначенном для шуточного показа.

  Эти же, судя по их настороженно-угрюмому виду, подобными шутками явно не баловались. Судя по потёртостям и кое-каким весьма характерным признакам и в оружии, и в поведении амазонок, толк в том, что на них было понавешено, девчонки знали.

  И ещё его серьёзно впечатлила подготовка сидоровых егерей к безопасности будущего маршрута транспортировки зерна и тщательная подготовка будущей трассы доставки, начавшаяся с того, что, вызвав подмогу с озёр, сидоровы егеря вырезали под корень все ближние к дороге становища подгорных ящеров. Всех, поголовно, не считаясь ни с возрастом, ни с вероятной опасностью. Всех, кто хотя бы теоретически мог представлять какую-то угрозу.

  И настолько безжалостно и жестоко произвели эту демонстративную акцию, что теперь уж гарантировано никто оттуда к обозу не подберётся. Некому. Правда, тем они сильно взбудоражили все остальные приграничные селения подгорных, но судя по равнодушию, с которым егеря и амазонки компании восприняли известие об этом, им действительно было всё равно.

  – "Ну-ну, посмотрим".

  Мысленно Куница прикинул, во что лично его клану выйдет подобная самодеятельность землян. Вроде бы, больших проблем пока не наблюдалось. Ну а как дальше будет – поглядим.

  Пока что, судя по тому, как егеря компании в считанные мгновения расправились с его отнюдь не самыми слабыми работниками, кстати, старше их и по возрасту, и по опыту, и, как он раньше думал, по боевым умениям, то уверенность их не только на самомнении зиждется.

  Пока что, думал он одно, а реальность в корне отличалась от его дум. И даже ожидаемой ответной реакции подгорных они не дождались. Видимо, тактика устрашения, применённая компанией, сработала как надо.

  Узнав, с кем имеют дело и, поняв, что перед ними не прошлые их добрые соседи, бывшие чернореченцы, а злые сидоровы головорезы, беспокойные соседи с подгорных озёр, предпочли в этот раз отступить.

  Что будет дальше, и чем в итоге кончится это его предприятие, было непонятно. Но что ничем лично для него хорошим – уже ясно. Хрупкого, пусть и ненадёжного мира, установившегося было последние годы на границе, больше не будет. Проклятые сидоровы парни, эти так называемые обозники, решительно сломали равновесие. И глядя в их безмятежные, равнодушные лица, этим головорезам, с пустыми, мёртвыми глазами, похоже, было всё равно.

  Соседей, племена местных подгорных людоедов они за мыслящих существ, похоже, не считали, и отношение у них к ним было соответствующее. Вот и те, видимо, тоже правильно понимали такое к себе отношение. И, чувствуя свою пусть и временную, но слабость, не стали вступать в открытый конфликт, что, зная их подлую мстительную натуру, навевало Кунице самые нехорошие мысли.

  Разбередили клятые сидоровцы тихое местное болото, разбередили. Подняли со дна болотные газы, да ещё какие. И непонятно, к добру это или к худу. Но в чём он ни на мгновение не сомневался, отыграются ещё на его клане подгорные ящеры, ой, как ещё отыграются. Не оставят без отдачи зимний подарок.

  Как только сидоровы обозники покинут эти края, ближние кланы подгорных людоедов отыграются на его клане по полной. Если только он сам не продолжит политику сидоровцев и сам не навестит ещё пару раз "дорогих" соседей. Так сказать, в дальнейшее развитие "добрососедских" отношений.

  Раз уж прошлый, хрупкий мир сломан, то чего уж там. Воевать, так воевать. Тем более что и война на границе толком то никогда и не кончалась. И все эти разговоры о "замирение" как были пустой болтовнёй, так и остались. Всё же старая мудрость верней: "Хороший ящер – мёртвый ящер".

  Жили с этим их отцы и деды, и им так следует жить.

  "Или? – пришла в голову другая любопытная мысль. – Может попробовать договориться с Корнеем, на помощь в зачистке прилегающих к клановым границам земель? Как это они делают там у себя на озёрах. Вдруг да поможет? По непроверенным слухам, Корней уже вернул клану потерянные осенью земли, и на том не думает останавливаться. Может..."

  "Нет, – тут же отбросил он показавшиеся такими завлекательными мысли. – Ну их. Не буди лихо, пока оно тихо".

   Стены спиртзавода.

   Говоря что ему есть что показать и на что посмотреть, Степной не лукавил ничуть. Вот уж чего-чего, а посмотреть с высоких крепостных стен действительно было на что. Одних только новеньких, только этим летом отстроенных каменных башен, разнесённых далеко в стороны от старых стен завода стояло на удалении целых шесть штук. А ещё ведь были и соединяющие новые башни каменные стены. Точнее, пока ещё не стены, а мощные, глубокие фундаменты под них. Даже они, ещё до конца недостроенные, уже одним своим видом внушали уважение. Особенно пока что единственная, до конца достроенная стена, что защищала завод со стороны реки, чудовищным монстром возвышающаяся над всей прилегающей округой.

  И башни. Шесть десятиметровой высоты, мощных, каких-то грузных и широких в основании башен будущего нового периметра. Выложенные огромными, неподъёмными каменными валунами, выпирающими из кладки чуть вперёд за общие габариты, они создавали какой-то элемент неряшливости и в то же время привнося в окружающую местность ощущение чего-то мощного и ощутимо грозного. И глядя со стороны на этих каменных монстров, в одиночестве разбросанных на изрядном удалении от старых деревянных стен завода, любой начинал понимать что хозяева завода не просто так размахнулись, а собираются остаться здесь если и не на века, то во всяком случае надолго.

  Всё окружающее так живо напомнило Маше виданные ею когда-то ещё там, на Земле, мощные каменные стены старого Соловецкого кремля, что сердце её на миг болезненно сжалось и в душе ворохнулось что-то тоскливое, ностальгически тёплое.

  – Это что? – хриплым, изменившимся голосом глухо поинтересовалась она. – Это что, новая территория завода? Это наш новый завод, я так понимаю?

  В некотором недоумении она покосилась на стоящую рядом невозмутимую Беллу.

  – Это скорее похоже на олимпийский стадион, числом жопомест тыщ на сто, на двести, с прилегающей парковкой до полумиллиона таратаек, чем на обычный завод. Территории то, территории то хапнули, – недовольно покрутила она головой. – Меры не знаете, господа.

  – Просто включили в охранный периметр откормочный свинокомплекс с десятком новых казарм для рабочих, да парочкой новых элеваторов, – невозмутимо пожал плечами Степной, как о чём-то само собой разумеющемся. – Так охранять будет проще, единым комплексом. А старая деревянная крепость останется как бы детинцем в новом каменном кремле.

  – Да ну? – скептически глянула на него Машу. – Старая..., в новом...

  И кто же это всё охранять будет, дорогие мои камрады? Пушкин? Где вы на эти стены столько людей в охрану наберёте? Нам что, нужно начинать набирать уже новую армию? А кто её содержать будет? На какие такие шиши? Вы об этом подумали, милитаристы доморощенные? Белла, ты чем думала? У нас же бюджет трещит как ось несмазанная, а вы с Корнеем всё никак не остановитесь.

  Маша знала, что всеми вопросами строительства крепостных стен этого завода, как и заводов в Хрусталях и на тихой речке Бусинке курировала лично Белла. И чего она там понастроила, до сего дня Маша лично с тем не сталкивалась, не до того было. Но как не нравилось ей и раньше вкладываться деньгами в подобные капитальные затраты, так и до сих пор не нравилось. Не окупалось в её представлении подобное оборонное зодчество, никак.

  И потом. Как подобное строительство соотносилось с их общим решением по продаже лишнего имущества и переселению на земли в глубине Левобережных земель, где поспокойнее? Как-то это всё было... странно.

  А тут ещё такое странное "единение" с мыслями её мужа по строительству собственных крепостей, такое ужасное внутреннее подобие.

  Все предложения своего мужа на сей счёт она раньше всегда и везде встречала в штыки, считая излишним вкладывать собственные колоссальные средства в подобные капитальные траты. Кроме вот этих трёх случаев спиртоводочных заводов, строительство которых Белла лично курировала. Ну и ещё не считая затрат на оборону стекольного завода Марка и куста предприятий сталелитейного и механического заводов.

  Но там то всё было просто и понятно. Там были подгорные ящеры под боком, там рядом были озёра, откуда в любой момент можно было ожидать внезапного набега людоедов, до сих пор довольно вольготно себя чувствующих на этих своих бывших землях, несмотря на все усилия компании.

  В конце концов, туда на литейный, к Марку и на озёра переселили большие группы подростков, привезённых Корнеем якобы как баронский обоз. Там, помимо подростков была масса всякого другого работающего на их предприятиях люда. Их всех надо было как-то защищать. Там была зона непосредственного контакта с ящером и там было подобных трат не избежать.

  Но здесь то? Здесь то зачем? Тут до границы с людоедами были сотни и сотни вёрст глухой тайги. Границу по реке Чёрной держали пограничные кланы ключёвцев. Нареканий на них вроде бы до сих пор не было. Куда тогда нафиг такие стены и башни? Да ещё каменные! От кого за ними прятаться?

  И раньше то этот завод больше походил на натуральный кремль, чем на завод, а теперь то уж вовсе в каменного монстра превратился.

  Это что же тогда выходит? Слова Степного о том что зимой окрестные леса вокруг города уже кишат ящером следует воспринимать всерьёз? Как же они тогда сегодня по утру сюда с Беллой добрались, да ещё практически без охраны?

  Маше на какое-то мгновение стало дурно и слегка закружилась голова. Выходит, даже рядом с городом теперь стало не безопасно? Выходит, времени до нашествия совсем не осталось, раз Белла так форсировала строительство каменной крепости вместо обычного завода?

  В предчувствия Беллы по какому-либо предмету Маша верила абсолютно и безоговорочно, не раз сама лично на практике убедившись в верности её предвидений. И раз та, наплевав на все их прошлые договорённости, продолжала упорно накапливать камень на будущее строительство и даже зимой продолжать вести какие-то непонятные работы, здесь на стенах, значит у неё были веские основания для того.

  Глядя вниз и вдаль, на копошащийся возле будущих стен многочисленный люд, занятый каким-то своим непонятным делом, Маше опять на какой-то миг стало дурно. Дурдом. Куда мир катится.

  – "Стоп. Куда же в таком случае смотрят городские власти? – пришла холодная, злая до бешенства мысль. – Куда пялятся эти напыщенные козлы, до мозгов которых уже который год не могут достучаться ни сама Маша, ни Сидор, ни все остальные, кто хоть как-то думает о будущем".

  Теперь, ей стали более понятны странные метаморфозы последнего времени, почему куда более эффективные мелкие производства продавались, а вот эти, натуральные монстры, куда ранее уже было вбухано куча средств, и судя по всему готовились вбухать ещё столько же, наоборот, оставались на балансе их компании. И развивались, повисая тяжёлыми гирями на ногах.

  А после слов местного управляющего Степного, когда Маше во всей красе открылось весьма скорое собственное будущее, когда волной нашествия ящеров накроет весь этот край, поведение Беллы с Сидором наконец-то полностью нашло своё логическое объяснение.

  Никуда они не собирались уезжать, потому как некуда. что здесь, что парой вёрст далее, хоть вообще на краю Левобережных земель или в низовых баронствах и княжествах – везде будущее было одно и то ж. Не остановят ящера здесь – там, где о подобном даже не думают, тем более.

  Так что, если бежать, то только на другой континент. А вот такого – совершено не хотелось.

  Да и от ТАКОГО не бегут. ТАКОЕ холят и лелеют, а никак не бросают и не распродают по дешёвке, лишь бы вернуть хоть часть вложенных ранее средств.

  Хотя, что уж тут лукавить. По проданным совсем недавно спиртоводочным заводикам, скорее даже не заводам, а просто отдельным небольшим цехам, пусть и прекрасно оборудованным, они не только вернули все вложенные ранее средства, но ещё и изрядно на том наварили.

  А вот этот "завод" так просто не продашь. Ни теперь, ни в будущем. Слишком уж он велик стал. Да и заявок на подобных монстров что-то не было. Не слыхала она ранее чтоб подобное когда-либо вообще продавалось. У богатых кланов свои есть подобные крепости и платить чужим отступного, даже за такую мощную крепость, никто из них не будет. Вот потому и выходит, чтоб вложенные средства не сгорели, следовало и далее всемерно завод развивать. Иначе придётся его просто бросить. И кому-то нахаляву достанется такое богатство.

  И Маша уже даже догадывалась кому именно, кто конкретно попытается тут же наложить на их имущество свои жадные загребущие лапы, стоит им лишь чуть-чуть ослабить свою хватку. Она знала, кто бы порадовался.

  От одной мысли о Городском Голове Сильвестр Андреиче Косом и его дружке-приятеле Старосте, у Маши от захолонувшей душу ненависти стянуло скулы.

  – "Ненавижу! – Виски заломило тупой, ноющею болью. – Сидите вороны, ждёте падалинки. Думаете своего добились, выдавили нас из города. Ну уж нет, хрен вам, такому не бывать.

  – Бег по кругу, – мрачно констатировала для себя Маша. – Для того чтоб не сгорели ранее вложенные деньги и твоё добро не досталось врагам, надо ещё и дальше вкладываться. И перспектив спокойной жизни впереди – никаких. Война. И здесь, и снова война.

  – Только и делаем что работаем на войну. Будь оно всё проклято".

  – Так, а это что? – сухим, надтреснутым голосом мрачно поинтересовалась она. – Что это ещё за крематорий?

  – Сушильня, – с готовностью пояснил Степной. – После получения из зерна спирта, закваска из чанов изымается, и чтоб не выбрасывать, сушится и отправляется на корм скоту. Откормочный свинокомплекс и птицефабрику вы можете видеть вон там, – указал он рукой куда-то в дальний угол новой территории крепости, где над небольшой группой низких серого цвета амбаров, высоко в небо тонкой иглой торчала длинная, коптящая ясное голубое небо труба котельной. – Правда, они пока ещё небольшие, только-только разворачиваемся, но....

  Я как раз хотел поговорить с вами, Белла, и с тобой, Маша, чтоб вы мне подкинули из города девочек для работы. Сотню, другую, для начала. А там, поглядим. Я знаю что у вас с девочками проблем в городе поменьше будет чем у Сидора с парнями. Даже те семьи, кто раньше согласился взять в обучение девочек, теперь бы с удовольствием от них отказались. Хлопотно, да и столько много пуховых платков, сколько девочки могут связать, в наших краях просто не продашь. Да и холст домотканый никуда особо не пристроишь. А вывозить, себе дороже, – пожал он плечами. – Какой купец в нашу глухомань за таким добром поедет. Да и у любого хозяина дома такого добра полно. Кому оно надо.

  – А не много ли будет тебе двух сотен? – бросила на него короткий взгляд Белла. – Чем ты их тут займёшь?

  – О-о, – медленно, со значением протянул Степной. – Вы только дайте. Завод то наш теперь расширяется. Так что, работы всем хватит. А местные не больно то охотно идут к нам на работу устраиваться. Особенно после того как мы сами же продали все свои мелкие цеха. Теперь местные стараются на себя работать. Многие с завода ушли. Не все, конечно, но кое-кто думает, что у него самого лучше получится и он больше заработает, работая на самого себя.

  Наивные, – криво ухмыльнулся Степной. – Наивные и дурные.

  Ну так как? – снова повернулся он к Белле. – Будут мне девочки? Две сотни для начала. А потом я ещё скажу, сколько надо.

  – Мешки таскать? – хмуро бросила Маша.

  Ей вот сейчас только не хватало ещё и проблем с девчонками из города. И без них голова идёт кругом от множества навалившихся срочных дел, а тут ещё и будущим переселением девчонок занимайся.

  Кто будет конкретно заниматься отбором кандидаток и переселением сюда на завод, она ничуть не сомневалась. Конечно же она, кто ж ещё. Белла будет плющить мозги и выворачивать руки их теперешним хозяйкам, чтоб те не взбрыкнули, а вот всю черновую работу Маше придётся взвалить на свои хрупкие плечи.

  – Мешки таскать есть кому, не проблема, – отмахнулся Степной. – А вот закваску в чан заложить, червя в цехе по переработке отходов обиходить, приглядеть за тем чтоб процесс брожения шёл правильно и бражка не перебродила, чтоб всё было вовремя, вот на это рабочих рук не хватает. На заводе тысячи мест, где можно молодых девчонок использовать. Только дайте.

  – "Давление высокое, – рассеянно подумала Маша. – Вон как чёрный дым вверх столбом прёт, аж заглядишься. Чёрное на голубом. Красота!

  – Или, наоборот, – озадачилась вдруг она. – Низкое давление?"

  – А чего дым то такой чёрный, – думая о чём-то своём, в такт мыслям Маши рассеянно поинтересовалась Белла.

  – Так очистные фильтры ещё не смонтировали, – безмятежно пожал плечами Степной. – Кузнецы Кура ещё на той неделе обещались, да чего-то до сих пор так и тянут. Говорят, какая-то у них там загвоздка с металлом вышла. То ли меди, то ли олова не хватает, то ли листового железа нет, не знаю. Толком так ничего и не объяснили. Вот наша труба небо и коптит.