Текст книги "Античный чароплёт. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Аллесий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

Что ещё? Есть некие “бастарды”. Люди, которые забрали глаза у кого-то силой и носят их. Но с позволения Королевы. Это что-то вроде не инициированных драгоглазых, которые обладают лишь частью возможностей глаз и у которых проходит период адаптации… насколько я понял. В конечном итоге все они либо умирают, либо уходят в Царство Самоцветов. Их глаза почти не отличаются от человеческих внешне, так что понять, кто перед тобой, встретив такого, довольно трудно. Проявить их может только то самое средоточие силы в тронном зале. Или сама Королева: чем ближе к ним, тем сложнее бастардам скрывать свою суть, ведь чем больше специфической силы проходит через их глаза, тем быстрее и легче они пробуждаются. Вроде бы всё. На самом деле, информации очень немало, с учётом замкнутости и закрытости этого народа. А уж скольким количеством информации пополнилась виртуальная книга…

Оставшееся время мы провели обыденно и скучно: спали, ели… Кстати, местная кухня из грибов и мяса была довольно необычной. За пределы покоев ни я, ни Абхилаша не пошли: с террасы видно было больше, чем нам бы позволила увидеть стража. Как и обещал, часов через десять примерно, вежливо постучав в дверь (!), нас посетил Абтармахан, который был столь задумчив, что даже глаза прикрыл, чтобы лучше погрузиться в свои мысли.

– Собирайтесь: нам предстоит дорога и, вероятно, сражения.

========== Глава 17 ==========

Комментарий к Глава 17

Последняя глава за НГ. Уже после Нового Года, а не перед ним. Думаю, все уже посидели с семьями, послушали речь президента, бой Курантов. Теперь настала пора и почитать)))

Кстати, на Индию осталось немного. Около пяти-семи глав на службу Радже, потом ещё около четырёх на оставшиеся события, но там будет уже не Индия, а другой момент. А потом будет вообще серьёзный эпик

– Абтармахан, что нас ждёт? – спросил я, как только мы покинули Царство Самоцветов. Назад на поверхность нас вели двое нормальных драгоглазых, не глиняных уродцев. Почти четыре часа пути по подземным катакомбам окупились тем, что мы вышли уже на пологих склонах в предгорьях, а не вылезли через какую-то очередную яму-расщелину где-то в горах. По дороге я старался не разговаривать в присутствие провожатых, но теперь, когда мы отдалились, можно и поинтересоваться.

– Королева согласилась отдать жемчужину лесов, но взамен мы должны ей кое-что принести, – ответил он, поправляя витой короб-корзину на спине. Драгоглазые снабдили нас припасами, золотом, оружием. Длинный нож, топорик и кинжал на каждого человека. Настоящие произведения искусства, зачарованные во время ковки так, чтобы быть прочными, не тупиться и весить меньше. Даже несколько комплектов одежды подарили, пусть и сделанных на тамошний манер по непривычной мне моде. Благо, туники и штаны были не так плохи и вполне способны заменить поистрепавшуюся безрукавку и дырявые шаровары, в которых я ходил раньше. Собственно, у меня из целой одежды остались только дорогие наряды на случай встречи со знатными особами. Да и всё. Благо хоть, для похода в подземелья имелось подходящее тряпьё…

– И что же она хочет за плодородие полей для Бхопалара и вечную дружбу духов растений и лесов с Храмом? – хмыкнул я.

– Не так много, – спокойно ответил на мою колкость Адаалат-ка-Джаду, бросив на меня нечитаемый взгляд. – Всего-то голову Ссаршейса.

– Кто это? – заинтересованно спросила Абхилаша. – Я, кажется, уже слышала это имя.

– Глава клана северных нагов.

– Разве мы не обозлим всех нагов его убийством? – тут же удивилась Абхилаша. – Бхопалар и так запрещает нагам жить на своих землях. И почти не торгует с ними. Если мы убьём главу одного из кланов…

– То не сделаем ничего кардинально меняющего картину мира. Северные наги торгуют с эмушитами. В том числе – покупают подданных Раджи и продают нашим врагам своё оружие. И даже иногда учат шаманов черномазых. Давно пора было показать им их место. Насколько я знаю, восточные наги не любят северных. Как к этому отнесутся другие кланы – загадка для меня. Но сильно хуже, чем есть, не станет. Особенно после того, как Раджа пошёл на новый договор с драгоглазыми и отправил, фактически, своих чародеев по их просьбе убивать наг.

– А он отправил? – с интересом уточнил я. Всё-таки вдруг у Абатрмахана есть какая-то быстрая связь с Бхопаларом? Или он действует и принимает даже такие серьёзные решения в одиночку?

– Повелитель дал мне право самому говорить от его имени и обещать любую уместную с моей точки зрения плату за жемчужину. В разумных пределах. Это – разумные пределы.

– Не мне спорить, – пожимаю плечами. – Кстати, раз уж такое дело, то давайте доберёмся до ближайшего города и возьмём там отряд воинов? А лучше – соберём лучших бойцов с нескольких поселений и возьмём наёмников? Золото у нас есть…

– Это не земли Бхопалара, – огорошил меня Абтармахан.

– А… Э… – я, честно, такого не ожидал. – То есть мы сейчас на чужих землях идём убивать главу одного из кланов наг? Без ведома, я так понимаю, местного правителя?..

– Здесь есть адепты Храма. Они помогут, если что… Но да всё именно так, мальчишка.

– А я-то думал, ты перестал меня так называть.

– Удивлён, что ты умеешь думать. Не удивлён, что думаешь глупости, – съязвил он в ответ.

– Пфф… Мужчины. Вечно бы вам ссориться, – улыбнулась наша единственная спутница.

– Женщины, – в тон ей ответил брахман. – Только и могут, что реветь и трепать нервы.

– Безусловно это не всё… – я аж с шага сбился от того, насколько сексуально и чарующе прозвучал её голос. Брахман, кстати, вообще споткнулся от такого резкого изменения тембра. – Но тебе это “не всё” точно не светит, – мило улыбнулась она, когда Адаалат-ка-Джаду обернулся. Тот аж сплюнул и махнул рукой, чтобы мы шли дальше. Настроение его явно упало куда-то глубоко и далеко, изрядно, впрочем, подняв моё. Я даже задумался ненадолго про идею качелей: когда Абтармахан злой, я веселюсь. И наоборот. Впрочем, ерунда из головы была выкинута весьма быстро.

– Старик?

– Чего тебе?

– Это же Полайские земли, да? – решил я проверить свою догадку. А заодно и знание географии региона.

– Почти. Это земли какого-то из местных городов. Не помню название. Он считается свободным, но служит и платит дань Полаю.

– Странная “свобода”, – заметил я. – Больше на сатрапию похоже.

– Она и есть. Почти. Местные имеют некоторые вольности от Полая, – решил просветить меня Абтармахан. – В частности, так сделано, чтобы дистанцироваться от Ракануджара (город-государство драгоглазых). Полайцы водят дружбу с нагами… Не без участия Храма, правда. Надо же хоть через кого-то с этими водянниками дружить и торговать… А драгоглазые нагов ненавидят и воюют с ними. И бесчинства на прилегающих территориях творят. Чтобы заключить с Королевой договор похожий на тот, который заключил с ней ещё отец нашего Раджи, нужно изгнать нагов со своих земель. Благо, в то время мы и так активно воевали с южными кланами, так что это было не сложно. Царство самоцветов даже помогло в той войне, что пришлось весьма к месту.

– Какие страсти. Политикаааа… – протянул я заумно.

– Дерьмо, – сплюнул Абтармахан, довольно прозрачно и чётко выразив своё мнение. – Через две мили примерно должен показаться какой-то городок. Я всё время забываю его название…

– Аршийю, город Аршийю, – с улыбкой подсказала Абхилаша, к которой всё быстрее возвращалось прекрасное настроение.

– Он самый. Надо обогнуть его по дуге. Там в гарнизоне два сатьяна Храма. Я уже послал туда духа. Они нас “не заметят”

– Стоп! – я нахмурился, пиная попавшийся по дороге камушек. – Сатьяны служат в гарнизоне города другого государства? – сатьян – уровень шумерского мастера. Неплохого, пожалуй, мастера. А тут…

– Я рассказывал про храмовую систему. Тебе голову солнцем припекло, мальчишка? Я бы попросил за тебя богов, да они даже ради меня и пальцем не почешут, а уж солнце тушить точно не будут.

– Ты не смешно шутишь, когда о чём-то думаешь, – лениво заметил я. Благо, успел уже изучить Адаалат-ка-Джаду достаточно хорошо. Он явно чем-то обеспокоен. Впрочем, не мои проблемы. Если бы были какие-то прикладного плана проблемы, то он бы сказал. А стратегические задачи решать – его дело. На то он и главный в этом походе. – Драгоглазые ведь имеют договор с Храмом, а тут сатьяны служат государству, которое дружит с нагами…

– Договор у Королевы не с Храмом, а с Раджой Бхополара. А Храм тут не причём. Этот городок постоянно сталкивается с драгоглазыми и ловит их, убивает, продаёт в рабство. Раз в несколько лет – стабильно. И сатьяны в этом активно участвуют. Но драгоглазые мстят только им. Лично. Храм не поощряет это, но и не запрещает. Это личные дела адептов. Храм не защищает их от мести Царства Самоцветов. Только на своей территории, разве что… Официально.

– А неофициально? – обильная, хоть и довольно сухая растительность стала становиться вдоль нашего пути куда более зелёной. Вдалеке послышался тихое пока ещё журчание текущей воду.

– А неофициально Храм Тысячи поддерживает систему, которую создал Похалай. В том числе – тихое противостояние с драгоглазыми. Сатьяны не совсем из Храма… Они из диких, – я вспомнил, что так нелестно называли храмовики всех остальных местных чародеев и волшебников сопредельных земель. То есть всех местных магов, которые не относились к Храму. – Они представляют старые семьи Полайских мудрецов, которые присоединились к Храму. В качестве своей дани за то, что мы приняли их, эти семьи выдвигают своих представителей, которые выполняют не самую благодарную работу.

– Однако… А расскажи про Полайских мудрецов?

– Я похож на бродячего артиста? Быть может, ты возомнил меня сказителем, чужак, но я не собираюсь развлекать тебя историями.

– Ничего, думаю, мой голос куда приятнее твоего, – весело заметила Абхилаша. – А ты отдохни и не отвлекайся, мудрейший Ка Джаду, – Абтармахан только что-то цыкнул, но отвечать на не слишком яркую колкость не стал. – Тиглат, мудрые семьи Похалая – это рода, которые передают своё искусство из поколение в поколение и роднятся между собой уже веками. В былые времена они правили землями по эту сторону гор наравне с правителем Похалая, но последние века их сила угасает. Особенно – после появления Храма. Это связывают со многими факторами. Я считаю, что причин две. Им не хватает новой крови и они не делятся знаниями. Их секреты хранятся внутри семей, число чародеев в которых невелико. Десяток магов в одном клане. Иногда – полтора-два десятка. От древних стариков до учеников. Да, они хорошо творят чары, но их знания строго ограничены и не раскрываются никому, а десять-пятнадцать человек не могут преумножать наследие предков так же эффективно, как это делают сотни чародеев Храма.

– А вторая причина? – стало интересно мне. – Свежая кровь?

– Свежая кровь, да. Храм постоянно набирает новых учеников. Тем или иным образом, но к искусству приобщаются новые люди с новыми талантами и дарами. А мудрецы способны лишь из поколения в поколение культивировать свои глубокие, но ограниченные умения. К тому же, они долгое время заключают между собой браки. Их кровь разбавляется иногда наложницами и жёнами знатных родов своей земли и земель чужеземцев, но в общем и целом они… Как бы сказать…

– Вырождаются?

– Да.

– Ясно. А эти сатьяны?

– Их семьи вошли в Храм пару поколений назад. Ценой раскрытия своих секретов. Но взамен они получили знания Храма и его поддержку.

– Но и их представители, не из слабых, стали объектами мести драгоглазых.

– Не представители, а все члены. Все члены этих семей – враги Ракануджара. Но и это случилось не просто так. Эти кланы не первый век не любят поданных Рубиновой Королевы, а те не переносят их. Тела же и живые драгоглазые дорого стоят. Думаешь, эти сатьяны не получают свою долю и доступ к ним?.. – она фыркнула. Я, чуть задумавшись, кивнул в пустоту: логично.

Тем временем мы преодолели уже порядочное расстояние. Наш путь проходил вдалеке от дороги. Мы шли по полям с высокой травой и проходили небольшие рощицы, перебрались через овраг. Всё, чтобы обойти форт-город стороной. И не зря: вдалеке я видел отряд всадников, в составе которого, кстати, было несколько человекозмей. Наги. Так вот, как они выглядят. И они сотрудничают с местными? А драгоглазые сюда нередко лазают, судя по всему. Впрочем, пара-тройка жертв в несколько лет, судя по словам Абтармахана, это ни о чём. Такое себе вялое противостояние.

– А драгоглазые много могут предложить на продажу? – аккуратно поинтересовался я у Абхилаши.

– Уникальные ингредиенты и снадобья, артефакты. Они прекрасно зачаровывают предметы. А в зачаровании камней им и вовсе нет равных. Да и сами камни… Насколько я знаю, три из пяти драгоценных камней окрестных царств добыты ими.

– Немало… А чем им платят? Не золотом же?

– Редкими металлами, которые везут купцы из разных земель. Я слышала, что где-то далеко на северо-востоке есть царство Цин, умельцы в котором делают такие вещи. А из твоей родины, Шумера, привозят философский камень. Очень редко, но он ценим драгоглазыми в любом виде и количестве. А наиболее часто встречающаяся ценность, которой с ними расплачиваются…

– Какая?

– Тела наг. Или живые наги, – она замолчала.

– Эй, старик!

– Чего тебе?

– А мы много наг убьём? – задумчиво спросил я.

– Прилично. К главе клана просто так не подобраться. И я очень надеюсь, что жадность не заменит тебе здравомыслия и не заставит совершить какую-нибудь глупость.

– Не волнуйся. Не заставит, – хмыкнул я, мысленно потирая руки. Посмотрим, что интересного смогут предложить поданные Рубиновой Королевы. – Кстати, а как бы мне наведаться в Ракануджар позже, когда мы…

– Забудь, – резко оборвал меня Абатмрахан.

– С чего бы? – неприятно удивился я.

– С тобой там говорить не станут. А если и станут, то хорошего тебе договоры с ними не принесут.

– Почему? – недоумевал я. – Им же нужны тела наг?

– Да. Но общаются они с такими как ты редко. И вряд ли ты найдёшь к ним дорогу без меня. А коли найдёшь, то только потому что Королева, возможно, захочет оставить тебя в своём городе навсегда с зелёными глазами. Готов вставить себе изумруды в глазницы?.. Или, думаешь, сможешь оттуда сбежать?

– Предположим, я знаю один достаточно надёжный способ уйти оттуда. Но что не так со мной? Чем это я так плох, что они не захотят со мной говорить просто так?

– Ты ощущаешься… Плохо. Нарушал в прошлом слова или обязательства, судя по всему. И не нашёл внутреннего стержня. Это одна из основных причин, почему лично я бы тебя не хотел брать в ученики. Помимо остальных.

Я остановился на секунду, сбившись с шага. Затем ускорился и нагнал своих спутников, которые уже начинали спускаться в очередной овраг, цепляясь за корни и длинную траву. А ведь Абтармахан прав. Я, что бы там кто ни говорил, фактически, предал Трою. Да, меня вынудили, но ведь это не отменяет случившееся? Потом я предал предателей, с которыми успел сойтись и с которыми убивал многих магов жестоким образом в попытках написать Некроконмарас. Некоторые из этих магов были моими бывшими учениками, кстати… Ах да, ученики… У меня же ещё и личные ученики были. Которых я вообще бросил в Трое… Правда, они, кажется, смогли уйти порталом или ещё как… Но их судьба мне неизвестна. Что ещё? Я, как бы мне ни не хотелось это признавать, предал ожидания Инанны, начав писать Некроконмарас. Впрочем, она мне уже отомстила. Гм… До того я успел убить своего учителя, нарушить большинство важнейших законов Шумера. Потом я не сумел выполнить взятые на себя обязательства и защитить жителей Кусы от угрозы. Потом прогнулся под Шуруккаха… Ах да когда я начал писать Некроконмарас, то ещё и Посейдона подвёл… Правда он, в отличие от Инанны, не платил мне той же монетой, а помог и вытянул из дерьма, в которое я влез. Именно поэтому, кстати, я ему служу.

Короче, не лучший в меня список жизненных достижений за плечами. Неудивительно, что аура у меня так себе. Но мог ли я поступать иначе? Пожалуй, нет. Как ни прискорбно, это мир сильных. Я просто живу в нём. Дерево твёрдое и прямое ломается ветром. Дерево гибкое – гнётся, но растёт и крепнет. У меня пока нет столько сил, чтобы противоречить окружающему миру.

Дальнейший путь выдался куда менее интересным. Мы в основном либо молчали, либо говорили о всякой ерунде. На привалах Абтармахан рассказывал нам о нагах и о нашей цели. Ссаршейс был главой одного из кланов северных нагов. Не самого крупного клана, кстати. Но с недавних пор – одного из самых влиятельных и сильных. Эмушиты жили от нашего нынешнего местоположения на западе. Их земли как раз простирались примерно до начала высоких гор с западной стороны. А дальше, восточнее, были земли нагов и людей. Раньше северные кланы держались достаточно крепко, будучи объединёнными нагами, которые контролировали большую часть самой богатой и удачной во всех планах территории для расселения их вида, полуболотистой местности, изобилующей ручьями и мелкими речушками. Это долина между реками Джайя и Ган, достаточно большими и полноводными, не слишком уступающими тем же Тигру и Евфрату. Разве что в длине… За счёт большой численности из-за крайне благоприятных территорий, а также благодаря искусству своих чародеев, эта община нагов выступала объединяющей силой для всех змеелюдей севера. Но последние полсотни лет она слабела: сказалась сильная размолвка и короткая война с эмушитами, которые были куда как ближе, чем к тому же Индуаро-Бхопаларскому Царству, благодаря чему могли действовать много жёстче. Там и драгоглазые подсуетились, да и Похалай земель урвать был не особо против, полностью вытеснив наг с южных берегов Джайи. В ходе противостояний и обрушившихся невзгод наги долины раскололись надвое, а ещё – лишились самых сильных своих чародеев. Вот так и оказалось, что Ссаршейс, будучи главой всего лишь третьего или четвёртого по силе клана наг, оказался наиболее сильным из чародеев змеелюдей севера, обладающим к тому же властью над подданными, которых не затронула война с эмушитами, ведь именно он и его клан вели больше всего дел с людьми востока. Да и их расположение немного в стороне от Похалайских земель сыграло на руку: Раджа Похалая действовал и воевал сильно восточнее.

В результате всего этого возникла ситуация, когда северные наги объединились не вокруг самой многочисленной своей части, составляющей больше четверти всего числа змеелюдей севера, но просто вокруг сильного лидера и клана пусть и большого, но отнюдь не превосходящего остальные. Первый среди равных, можно сказать. Судя по всему, именно по этой причине драгоглазым так нужна голова Ссаршейса. Он слывёт одним из самых могущественных магов окрестных земель. Вероятно, архимаг по классификации Шумера. Вряд ли из сильнейших, но даже слабый архимаг – это сила несопоставимой с, к примеру, мной величины. И если её убрать, то оставшиеся без явного и могущественного лидера главы десятка крупнейших кланов точно не сумеют договориться о новом правителе. Как минимум – договориться быстро. Опасная ситуация, когда лишь личный авторитет и сила одной личности объединяет целый народ, приведёт к грандиозному расколу севера.

Остался закономерный вопрос…

– Эй, Абтармахан, – позвал храмовика, который как раз с интересом разглядывал два раскалённых угля. Один он держал левой рукой, другой – правой. В конце концов, решив что-то, брахман положил их сверху на облепленную глиной птичью тушку. От его прикосновения угли замерцали красным, а затем – жёлтым. Жар от них усилился.

– Чего тебе, неугомонный?

– А как мы убьём нага уровня могущественного брахмана, хорошо если не гуру Храма? Нас только трое, а у него ещё и куча чародеев, плюс – простые наги.

– Не твоё дело. Пока не твоё. Ссаршейс – моя забота. Есть у меня возможность его убить… – угли особенно ярко полыхнули, отразившись алыми огоньками в его глазах. – А что касается остального… К нам вскоре присоединятся двое чародеев из семьи Каршин. Это семейство давно заключило с Храмом договор: мы не трогаем их, они – нас. Это было лет пятьдесят назад. С тех пор нас стало гораздо больше в этих землях, а они начали с нами сотрудничать гораздо активнее. Ещё лет десять-двадцать, и Каршин войдут в состав Тысячи. Пока что же это единственные, кому можно здесь по-настоящему довериться.

– Тут же много храмовиков?.. – удивился я.

– Я неправильно выразился. Храмовиков много, да, но мало кто из них может незаметно помочь нам пройти через земли нагов, – улыбнулся брахман в бороду. Кстати, борода…

– Ты в пепле испачкался, – хмыкнул я.

– Шарркасан мо Имушит… – зашипел Адаалат-ка-Джаду, яростно начав тереть рукавом лицо.

Абхилаша отошла в сторону собрать какие-то плоды. Вроде бы – дикая яблоня или персики… Я не разглядел. Абтармахан же закончил тереть лицо. Пара мазков сажи у него осталась, но в целом черноту с бороды и кожи он счистил.

– Кстати, мальчишка… Тиглат.

– Когда ты обращаешься ко мне по имени, то тебе от меня что-то нужно, – хмыкнул я.

– Да, кое-что, – уклончиво ответил он.

– И что же от ничтожного дикаря-чужеземца может требоваться мудрецу древнего Храма Тысячи Сущностей?

– Твой Дождь досады.

– Разочарования, – поправил я. – Полить тебя красными каплями? Хочешь просветляющий душ моего авторства?

– Что-то вроде того, – дёрнув краешком губ, кивнул брахман. – Я хочу попробовать противостоять этому воздействию.

– Хорошо, – налаживающиеся отношения портить отказом в такой малости было глупо, так что я размял пальцы и зашептал про себя заклинания. С’мшит давал удивительные возможности. Одну из них открыл незадолго до смерти старик Халай. Если удерживать тело в позе внимания, а руки сложить в знаке “память”, то получалось заставить свою ауру самую малость развернуться. Совсем чуть-чуть, но этого хватало, чтобы “подвесить” на неё парочку заклинаний. Не “запомнить” в ней, а именно “подвесить”, то есть – непрочно закрепить. Стоило только потерять концентрацию или попортить позу, так сразу же чары и развеивались. Но зато таким образом можно было заготовить на короткое время несколько заклинаний. Для боя это совсем не годилось, но вот в ситуации, когда всё “место” внутри ауры занято готовыми чарами, а требуется выдать за раз несколько заклинаний, этот метод довольно удобен.

Освобождать ауру от полезных чар было нежелательно, а начитывать по полминуты новый Дождь постоянно не хотелось, так что я сделал сразу три. Абтармахан гибко выгнулся, обрастая огненной плотью. Дёрнув тяжёлым раскалённым хвостом, он выжег окружающую траву и листву, но не дал огню пойти дальше по сухой растительности и обратиться пожаром. Грациозно покачиваясь, огромная кобра ждала моих действий, вперив в меня сияющие ярко-алым два больших глаза.

Сконцентрировавшись, чтобы не потерять подвешенные на ауру чары, я выпустил в брахмана первый Дождь. Результат был ожидаем: змей дёрнулся, капли проходили его плоть, заставляя её бугриться и дестабилизироваться. Дождь закончился спустя только полминуты. В бою это заклинание нормально использовать сложно. По-хорошему, оно предназначено, чтобы выдавать равномерный поток капель длительное время. Но во время сражения этого делать не получается, так что во время использования я просто швыряю горсти капель, пока дестабилизированные от такого издевательства чары не распадаются, исчерпав всего лишь около шестидесяти-семидесяти процентов своего ресурса.

Замерев, я ждал хода брахмана. А тот не заставил себя ждать. Его огненная плоть как будто слегка потемнела, приобретя оттенок, отдалённо напоминающий артериальную кровь. Кобра медленно мне кивнула. Я запустил второй Дождь. К моему удивлению, на этот раз капли едва ли проникали глубоко внутрь огненной плоти. Скорее, они разбивались об неё, посылая в местах попадания небольшие волны, быстро сходящие на нет.

Прервав поток капель, я выхватил из воздуха две больших горсти, швырнув их в кобру. Такое обращение той не понравилось: брахман зашипел и задёргался, быстро переползая на одном месте и совершая характерные для раненой змеи движения. Впрочем, быстро справился с собой. В месте попадания красная корка оголила ярко-жёлтую светящуюся плоть, кусок которой буквально сполз с кобры, упав на землю множеством капель и начав её, землю, легко прожигать. Словно кипящую воду на кусок масла пролили…

Справился с собой брахман быстро. “Рана” начала затягиваться, а упавший кусок нестабильной плоти он развеял, хотя запах сожжённой земли и глубокая яма остались. Восстановившись, он долго о чём-то думал, краснел, желтел, белел, раскаляясь так, что мне и с десяти метров становилось невероятно горячо. Только несильный ледяной щит и спасал. Наконец, он вновь покрылся красной коркой и кивнул мне. Я только того и ждал, бросив в него аж четыре горсти разочарования, пока заклинание не утратило стабильность.

Змей на этот раз не принимал удары на себя бездумно. Он увернулся от первой, а три последующие поймал на резко ставшие чёрно-бордовыми участки. Часть красной корки и капли жёлтой плоти с них сползли, но и только. А ведь это подготовленный концентрированный удар! Видя моё удивление, змей зашипел, ужался и перетёк в бородатого мага.

– Удивлён, мальчишка? – довольно хмыкнул он

– Ещё бы! Как ты это сделал? – видя, что он хочет ответить колкостью, замечаю: – Эй! Я тебе помог в тренировке. Давай, колись!

– Гм… Ладно. Моя форма Огненного Змея состоит из материи, основанной на смеси жизненной энергии, маны и энергии моего духа-спутника. Твои капли в большей степени влияют на ману, в меньшей степени – на энергию духов. Совсем мало – на жизненную силу. Почти не влияют, если быть точным. Когда я формирую форму Змея, я просто пропускаю смесь моих сил через свой аркан, объединяясь со своим духом. Но количество тех или иных сил в форме может варьироваться. Я просто формировал верхние слои с использованием большего количества жизненной силы и духовной энергии, чем маны. А позже – концентрировал жизненную силу в местах, куда ты попадал.

– Однако… Но ведь всё равно с тебя плоть слезала!

– Ну так и создать форму только из жизненной силы и силы духа я не могу! Мана всё равно нужна. Я лишь могу уменьшить её количество. Немного. Или много, но кратковременно.

– Ясно… А разве у духов не мана!? – дошло до меня. Брахман странно на меня посмотрел.

– А шумеры считают, что духи используют ману?.. – он был удивлён не меньше моего.

– Разумеется! Призраки магов колдуют с помощью маны, пойманные духи могут давать ману… У меня вот здесь, – я показал кольцо Грома. – Дух, который даёт мне ману молнии!

– Гм… Духи пользуются маной, но особой, – попытался сформулировать Абтармахан. – А чем древнее или сильнее дух, тем особенней у него энергия. Подобно тому, как отличаются мана огня от маны смерти, мана духов отличается от людской.

– А…

– Ты не понял, – он огладил свою бороду. – Мана ЛЮБОГО духа несёт его отпечаток, слепок и волю. Просто благодаря мане моего спутника, я создаю форму огненного змея, а не огненной жабы или кабана. Я не контролирую этот процесс. Ты никогда не получишь ману из обычной молнии такую же, какую тебе даёт твой заточённый дух. Более того, мана духов глубже и… другая. Если пустить её в свои духовные линии и долго медитировать над ней, то можно найти невероятные отличия от обычной. И чем древнее дух, тем больше отличий. Мы в Храме не знаем, с чем это связано: у живых существ из плоти и крови совсем не так. Но в любом случае, энергию духов от маны мы отделяем. Они похожи много больше, чем мана и жизненная сила, но мы всё равно выделяем их в разные типы человеческих начал.

– Ты имеешь в виду семь аурных оболочек?..

– Да, – он кивнул. – Сила духов явно уже не совсем энергия духовного тела. Но и к другим её отнести нельзя. Родственная, но… Но, во-первых, это уже знания Храма, а во-вторых, мы и сами не знаем, что там и как, – резко отрубил он. – А теперь будь так добр, достань еду из костра.

– Угу, – я задумался над новой информацией.

Дни тянулись медленно. Обойдя несколько ближайших деревень, наша троица добралась до нового городка. Мы в то время уже шли по дороге, стараясь уходить с неё только когда по пути встречались поселения. Городок на четыре тысячи человек, суть – огромная деревня. Только скомпонованная потеснее и окружённая большим забором с редкими башенками. Так себе местечко. Мы зашли через северные ворота, обойдя город по дуге. Там же закупили припасы и какую-то клячу, за которую я, видя, что Абтармахан делает это откровенно плохо, торговался упорно и долго, сумев скинуть у торговца цену процентов на пятнадцать.

– И зачем было тратить столько времени? – возвёл очи к небу брахман.

– Чтобы не выглядеть подозрительными, – повторил его жест я. – Мы же тут инкогнито. Или не торгующиеся путешественники для тебя выглядят нормально? – приподнимаю бровь.

– Хм… – он с интересом посмотрел на меня.

Лошадка, кстати, попалась своенравная. Норовила укусить или лягнуть. И лишь стала злее, когда брахман не выдержал и двинул ей по морде локтем. После такого она вообще идти отказалась и клацала зубами перед носом Абтармахана. Он явно оказался раздражён таким поведением. Схватив лошадь за морду железной хваткой и не давая животному вырваться (чёртов йог!), Адаалат-ка-Джаду зажёг свои волосы и лицо, а глаза превратил в алые угольки. Приблизившись к морде и заглянув перепуганной и растерявшей весь свой норов животине прямо в душу, он угрожающе зарычал. Да так, что даже мне страшновато стало. Не удивительно, что лошадка выбрала в качестве туалета именно то место на дороге, где мы и находились. Дрожащее животное пыталось вырваться из цепкой хватки, как только брахман её немного ослабил, но чародей сумел удержать клячу и одной рукой, другой же ещё раз врезал ей по морде. Абхилаша же, видя такое жестокое обращение, отогнала бурчащего брахмана и стала гладить кобылку. Я только плечами пожал: у меня навык обращения и дрессировки строптивых животных развит похуже. С тех пор лошадка больше не ерепенилась, а от Абтармахана старалась держаться как можно дальше. Когда же он шёл чуть позади, животное и вовсе ускоряло ход, нервно фыркая, дрожа и оглядываясь. Её даже одёргивать приходилось, чтобы на рысь не переходила.

Наш путь занял ещё четыре дня, но он того стоил. Вскоре из-за холма, закрывающего немалую часть панорамы впереди начал появляться вид на недалёкий уже город. Похалай. Меньше Бхопалара, тысяч на десять жителей, но видно, что довольно небедный. Высокие, метров шесть, толстые стены, сложенные из хорошо подогнанных обтёсанных камней. Башни, стража на воротах в составе четырёх бойцов только снаружи. Обычно ещё двое стоят по другую сторону стен. То есть – минимум шестеро. С хорошим оружием, доспехом, пусть и не полным, но качественным и изобилующим кольцами из медной проволоки… Короче, город явно мог себе позволить множество недешёвых вещей. Это я молчу про четыре башни, которые возвышаются над уровнем стен, стоя внутри городской черты, и видны издали. Интересно, кому они принадлежат? Этот вопрос я задал вслух.