Текст книги "Из пепла (СИ)"

Автор книги: A. Achell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Ингрид тоже повернулась к отцу, но глядела на него скорее удивленно. Эрлдиган Ястребиный Клюв смерил обеих суровым взглядом, после чего размеренно произнес:

– Ты поедешь не одна – тебя будет сопровождать моя дочь, Ингрид Урфал. – Ваша дочь? – глухо повторила Биара, не веря услышанному. Она растерянно посмотрела на Ингрид, но та совершенно никак на слова отца не отреагировала – лишь слегка поджала губы. – Но… почему? – Ты слишком слаба, чтоб продолжать путешествие в одиночку, а Ингрид сможет тебя поберечь. Для нас, гномов, безопасность гостя, оставшегося под нашей опекой – дело чести. Мой дом не вынесет еще одного позора. Отправив с тобой Ингрид, мы сможем отчасти искупить свою вину перед тобой. – Вы ни в чем не виноваты. Я не переношу ответственность за произошедшее на ваши плечи, Эрлдиган. – Ты – нет, но наши устои указывают на иное. Раз я говорю, что для всех будет лучше, если Ингрид отправится с тобой, значит так тому и быть! – последние слова прозвучали почти что безапелляционно.

Сказав это, гном дернул себя за толстую косу на бороде – будто бы тем самым давая понять, что вопрос считается закрытым. Биара никак не желала отводить от главы дома удивленного взгляда, пытаясь понять, стоит ли за его решением что-то еще, помимо чести дома. На миг ей показалось, что Эрлдиган обменялся с ней понимающим взглядом.

«Он считает, что здесь у Ингрид нет большого будущего… или попросту не желает, чтобы дочь узнала всю правду о нем», – догадалась девушка.

– Я намеревалась отправиться прямо сейчас, – пробормотала она, поняв, что Эрлдиган от своего решения не отступится. – Через сорок взмахов буду собрана, – буркнула Ингрид, направившись к дому.

Проводив ее взглядом, Биара обернулась к тану:

– Эрлдиган, вы уверены в своем решении? Вы должны понимать, что отправляете дочь в опасное путешествие. – Там ей будет намного лучше, чем здесь, – с долей горечи в голосе отвечал гном. – Пускай повидает мир прежде, чем вернуться сюда, где ей великого будущего не уготовано по вине собственного отца. А теперь прошу меня извинить – мне следует попрощаться с дочерью. Надеюсь, ты дашь нам немного времени, чтобы проститься в кругу семьи? – Разумеется, тан…

Эрлдиган благодарно кивнул, а следом исчез за тяжелой дверью дома.

На мгновение в мыслях проскользнул замысел того, чтобы воспользоваться случаем и уехать без лишних попутчиков. Так было бы намного проще, ведь она даже не знала: хочет ли сама Ингрид отправляться с ней в путь?

«От ее кислой мины цветы вокруг вянут», – раздосадовано подумала Биара, но следом устыдилась. «Если бы не гномиха, тебя не было бы в живых», – напомнила она себе. «Кроме того, от правды никак не скрыться: без Ингрид я буду беспомощной калекой, слепо пытающейся добраться до эльфийских лесов. Никто кроме нее не станет мне помогать. Она уже не раз доказала свою честность, силу и в каком-то смысле преданность. О попутчике лучше нельзя и желать».

– Что-то в этом есть нечестного, тебе так не кажется? – прозвучал голос рыси, появившейся из ниоткуда. – Ты уже закончила проверять безопасность нашего пути, раз встреваешь в мои мысли? – едко отозвалась Биара, почувствовав, будто ее личное пространство было нарушено. – Я не могу читать твои мысли, огнеголовая, – обиженно проворчала Борзая. – Я здесь с того самого момента, как гном сказал о намерении отправить дочь вместе с тобой.

Из тени калитки сверкнуло два желтых глаза – вот где все это время пряталась кошка.

– И что же, в таком случае, тебе кажется нечестным? – Старик даже не подозревает о том, от кого ты бежишь и какой опасности он подвергает свою дочь, приказав ей сопровождать тебя. – Я не просила его об этом. – Наверняка старый гном считает, что ты и вправду убегаешь от злобного жениха – ведь ты не рассказала ему подробностей. – Это не входит в мои обязанности! – разгорячилась девушка. – Я не желаю посвящать всех подряд в свои проблемы! Нуусакхану нужны мои силы, а не попутчики. Если кто здесь и находится в опасности, так это я сама! – Раз тебе так горячо нужен союзник, то почему ты сбежала от Хьюго?

Биаре показалось, будто ее ударили чем-то по лицу. Она одарила Борзую пустым взглядом.

– Ты видела как он отреагировал на мои способности. Думаешь, в путешествии подобного бы не повторилось? – Ты прекрасно понимаешь, что это всего лишь отговорка.

От колкого ответа ее удержал скрип двери. Во двор вышло все семейство Урфал: впереди Ингрид, за ней Муна и самым последним – Эрлдиган Ястребиный Клюв. В одной руке младшая гномиха держала походную сумку, а во второй – свою секиру. Все это она принялась крепить к седлу Гольвера.

– Эрлдиган, вы не боитесь, что мои враги могут принести вред вашей дочери только за то, что она меня сопровождает? – выдавила Биара, не в силах поднять взгляд и посмотреть гному в глаза.

Борзая не мигая наблюдала за ней.

– Мое решение окончательно, – с нотками раздражения произнес Эрлдиган. – Я вырастил из дочери истинную воительницу и видел ее в сражениях. С гордостью в сердце заявляю, что юный ястребок вырос и готов выпорхнуть из гнезда навстречу собственной Судьбе!

Ингрид никак не отреагировала на его слова, продолжая крепить багаж. Ее мать, Муна, незаметно смахнула пару слезинок.

– В таком случае, нам пора отправляться, – глухо произнесла Биара и попыталась залезть в седло. Это у нее получилось не с первого, и даже не со второго раза. Рана сильно болела, а бинты ограничивали подвижность.

Оказавшись на лошади, девушка была вынуждена еще некоторое время обождать, кривясь от боли. Когда она решилась поднять глаза на семейство Урфал, Ингрид уже красовалась в седле.

– Доброго пути тебе, Биара, – кратко кивнул ей Эрлдиган, а затем обернулся к дочери: – Будь отважна как сокол и свирепа подобно горному медведю! Ступай, Ингрид Урфал, пока не исполнишь долг семьи пред Биарой. Отныне ты – наследница Ястреба, и можешь носить это имя с честью!

Муна Урфал достала из кармана небольшую цепочку с крохотным синим камушком посредине. Она подошла к дочери и протянула ей украшение.

– Это семейная реликвия моего рода. Ее носили все великие воительницы дома Приррона-ан

¹

, дочка. Говорят, сапфир на этой цепочке откололся от клинка великой Оззарты – первой гномихи-берсерка – когда она ударила им по чешуе Гар-Тадариса. Талисман будет оберегать каждого, кто его носит, и придавать владельцу силу бесстрашной Оззарты. – Спасибо, мама, – хрипло поблагодарила Ингрид, склонившись.

Муна встала на цыпочки, но все же дотянулась до головы дочери, надев цепочку поверх ее головы на подобии обруча. Когда Ингрид поднялась, маленький сапфир висел у нее ровно по центру лба, красиво оттеняя серые глаза. Кивнув родителям на прощание, она выехала из дворика. Биара, смущенная трогательной сценой, невольным свидетелем которой оказалась, неловко махнула рукой Муне с Эрлдиганом и молча выехала вслед за их дочерью.

Эрлдиган Урфал еще долго стоял на месте, провожая усталым взглядом удаляющиеся силуэты: всадника на лошади и гнома на юрком ривальстау. Когда они исчезли из виду, а его жена зашла в дом, гном тихо прошептал:

– Доброго пути, наследница Ястреба. Надеюсь, ты найдешь свое призвание где-то там, вдалеке, и никогда более не вернешься сюда…

​

Северные Врата были уже далеко позади, когда наступил четвертый день их пути. Лишь тогда Биара наконец отважилась спросить у своей угрюмой спутницы:

– Ты когда-либо бывала за пределами Дазеркурга или Фейнстердарга?

Пока гномиха задумчиво хмурилась, девушка в который раз пробежалась глазами по веселящему пейзажу вокруг: голые скалы, красно-рыжие травы, кусты можжевельника, холодный гравий и ни единого дерева кругом. Иными словами – тундра. Борзая мгновенно оценила все прелести местного ландшафта, а потому от самих западных ворот гномьего города не появлялась на глаза, бегая по окрестностям и исправно истребляя популяцию здешних кролей. Только на время ночлегов кошка радовала их своим присутствием, согревая и позволяя собрать со своей шерсти кучу налипших репейников.

С самого начала Биара заподозрила, что Ингрид за пределы Драконьего Хребта так никуда и не выбиралась, а потому среди полуоткрытого, продуваемого промозглыми ветрами пространства чувствовала себя весьма неуверенно. Еще большая насупленность гримасы Ингрид после заданного вопроса подтвердила догадку. Поняв, что ответа не дождется, Биара предприняла еще одну попытку разговорить хмуроликую спутницу:

– Не поведаешь мне, что там за грозные скалы, расположенные во-он в том направлении? – сказав это, она указала рукой на север – туда, где на спутников взирали острые, будто шипы, неприветливые черные горы.

– Земли ночных эльфов, – недовольно пояснила гномиха. – Мы сейчас идем вдоль нейтральных земель, находящихся в непосредственной близости с их территорией. – Это не опасно? – Темные эльфы – смутные типы. Такие же холодные и бесстрастные, как и горы, в которых живут. Ну, те из них, которые еще не покрылись коркой вечного льда. С северянами Дауэрта мало кто общается и еще меньше видится. – А идем мы с тобой прямиком в столицу светлых эльфов, верно? – на всякий случай уточнила Биара. Она чувствовала себя полнейшей дурехой из-за того, как плохо разбиралась в здешней географии, а потому была вынуждена полностью положиться на познания своих попутчиков. – Нам придется идти вдоль граничащих земель, пока не выйдем к Гномьему тракту. Оттудова придем к городу Оковы Хавела, а уж от него прямая дорога в Нивнель-аб-Торук со столицей остроухих в придачу.

Биару такое объяснение устроило, и она вновь обратила взгляд к недружелюбным пикам Сумрачных скал. Из умиротворения ее вывела резкая вспышка боли внизу живота: Веселый Принц споткнулся, неприятно встряхнув свою всадницу. Ривальстау тоже всполошился, встревоженно повернув огромную змеиную голову. Они остановились, повинуясь немому предупреждению животных. Биара вопросительно взглянула на гномиху, но та на нее даже не глянула, напряженно вслушиваясь.

Вокруг ничего не происходило.

– Слезай! – шепотом приказала Ингрид, тотчас же спрыгнув вниз.

Биара, страдая от наспех срощенного рубца, неуклюже спрыгнула, шипя от боли.

– Объяснишь, в чем дело?! – раздраженным шепотом осведомилась она. – Замолчи и следуй за мной! – грубо отрезала Ингрид, устремившись в сторону от тропы.

Подавив вздох, полный негодования, девушка покорно устремилась следом. Веселому Принцу не понравилась подобная смена курса: конь отчаянно сопротивлялся, но гномиха упрямо продолжала вести их куда-то в сторону. Везде, куда не глянь, был холмистый, хорошо просматриваемый ландшафт, исключающий любую возможность укрыться. Ингрид упрямо вела их, держась северного направления. Спустя некоторое время Биара стала различать шум реки впереди.

Они вышли к юркой речушке, бегущей вдоль невысоких желтых склонов. Земли вокруг начал окутывать плотный туман. Не обращая ни на что внимания, гномиха спустилась к самому берегу и жестом подозвала Биару. Заставить Веселого Принца сойти вниз по не самому пологому склону оказалось задачей не из простых. Конь упирался и глядел на хозяйку взглядом, полным вселенской грусти. Когда они наконец оказались внизу, Ингрид сказала:

– Мы тут не одни. Неподалеку находится кто-то, выслеживающий нас. – И что делать? Здесь слишком открытая местность – нам не укрыться. – Ты права, – проговорила гномиха, задумчиво глядя на рыжие холмы напротив. – Думаю, самым правильным решением будет разделиться. Я верхом на Гольвере более прыткая, чем ты со своим долговязым конем. Используем это преимущество: я попытаюсь найти нашего преследователя и уж тогда решу, как поступить. – Но как же я? Не можешь ведь ты одна отправиться на столь рискованную затею! – возмутилась Биара.

Ингрид ответила ей скептическим взглядом.

– То есть ты сейчас очень полезна, со своим-то ранением? Только будешь мне мешать! Сиди здесь и не высовывайся – я вернусь за тобой, как только опасность минует.

Биара ничего не ответила, однако Ингрид этого и не ждала. Она легко запрыгнула на Гольвера, и ящер без труда поднялся на склон, с которого Веселый Принц никак не хотел спускаться. Вскоре шорох его шагов растворился в сгустившемся вокруг тумане. Девушке ничего не оставалось, кроме как покорно ждать гномиху.

Так она и сидела одна, вслушиваясь в шепот реки: все остальные звуки вокруг поглотил молочно-белый туман. Пару раз неподалеку раздавался шорох, похожий на возню маленьких зверьков. Биара все время тревожно оглядывалась, но совершенно ничего кругом разглядеть не смогла. Спустя один земной час к ней выскочила Борзая. Кошка обменялась с напарницей тревожным взглядом.

– Ты повстречалась с Ингрид? – Нет, я не видела гнома, но зато слышала в тумане ваших преследователей. – И что же нам делать? – Здесь от них сбежать не удастся. Быть может, посчастливится переждать, пока гном не перебьет их. – Неужели мы никак не можем помочь? – Самой лучшей помощью с твоей стороны будет не встревать в неприятности, огнеголовая. Гном – опытный боец, справится и без тебя. Я останусь с тобой на случай, если она потерпит неудачу.

От этих слов Биара ощутила, как огромная тяжесть опускается на ее сердце. Рысь легла рядом, грея пушистым боком. Туман все больше вторгался в их пространство: с трудом удавалось разглядеть стоящего обок коня.

Вокруг было тихо.

[1] Приррона-ан – «Сапфировые клинки». Зачастую этим кланом правили женские представительницы. Женщины «Сапфировых клинков» и по сей день считаются самыми свирепыми воительницами среди других гномьих кланов и домов.

====== Злые вести ======

В этой части долины было настолько тихо, что даже птицы переговаривались изредка, словно боясь нарушить царивший покой. Кругом раскинулись ядовито-зеленые травы и резко вздымающиеся холмы, меж которых серпантином вилась узкая тропинка, используемая овцами для перехода с одной долины на другую.

– Ты специально за каждым разом выбираешь места все более и более нелюдимые? – нарушил здешнюю, почти что священную тишину Хьюго, недовольно покосившись на огромного зеленого дракона, сидевшего неподалеку. – Я избегаю любого общества – как драконов, так и остальных существ. Ты – редкое исключение из этого правила. – Почту за честь.

Фальдугал мотнул тяжелой головой, отказываясь принимать легкомысленный ответ друга.

– Ты слишком небрежно относишься к нашей чести, – прогудел его голос с нотками упрека. – Хотя не должен, ведь ты тоже дракон, пускай и не совсем чистокровный. Ведь отлично же знаешь, что мы относимся к своим словам ответственно и не шутим с таким понятием, как гордость. – Ах да, прости, забыл о вашей, то есть нашей излишней горделивости, которую я считаю ничем иным, как избыточным высокомерием, при помощи которого драконы прикрывают свой дурной нрав и нежелание кому-либо помогать. – Мы хотя бы стараемся его прикрыть, – весело отозвался Фальдугал. – Чего не скажешь о тебе – никогда ты не пытался скверное расположение духа хоть чуточку скрыть. Так и ходишь злой и угрюмый, выставляя напоказ те черты, которых благородные драконы не признают, – он на мгновение замолчал. – Пожалуй, поэтому я твое общество и терплю. Когда тебе плохо, ты не пытаешься этого скрыть и презираешь весь тот лоск, коим драконы старательно натирают чешую, желая оставаться все такими же благородными, как о них рассказывают в древних легендах. – Всегда пожалуйста, – отозвался Хьюго, рассматривая свое отражение в лезвии оружия, которое до этого старательно начищал. – Когда ты наконец примешь нормальны вид? Трудно воспринимать на равных такого мелкого и хрупкого хиляка. – С точки зрения человека, хиляком меня не каждый осмелится назвать. – Постараюсь поверить на слово.

Они замолчали. Толстяк слегка склонил голову, наблюдая за тем, как его друг бережно вычищает меч. Он никогда не понимал привязанности Хьюго к этой странной реликвии, которую тот в свое время украл у отца. Правда, сам Хьюго постоянно твердил, что всего лишь одолжил его… а иногда просто говорил, что тот и так принадлежал ему по праву. Как бы там ни было, меч столь часто был при нем, что все, кто знал Хьюго достаточно хорошо, привыкли воспринимать это оружие как часть его самого. Подобные размышления натолкнули Фальдугала на одну мысль:

– Несколько лун тому назад меня навестила Норнес…

Заслышав это имя, Хьюго непроизвольно вздрогнул, но сохранил самообладание и спокойно продолжил начищать меч. Было видно, что говорить он не намерен, а потому друг продолжил:

– Она разыскивала тебя: думала, что сумеет застать в моих землях. Должен сказать, старушка весьма неплохо выглядит, особенно для своих лет – как в драконьем облике, так и в человеческом. – Наверняка каждый день подолгу колдует, чтобы оставаться такой, – пренебрежительно бросил Хьюго, не отрываясь от своего занятия. – Не понимаю, отчего ты продолжаешь так себя с ней вести? По сути, в этом мире из семьи у тебя осталась лишь она, да птенцы, которые давным-давно повырастали и живут своими жизнями. Так почему же не дать ей шанс? – Норнес сама все для себя решила, оставив меня на попечительстве у отца только затем, чтобы уехать в странствия ради совершенствования колдовского искусства. Личные амбиции у нее стояли превыше меня, но зато теперь она – Норнес Эсгоз, одна из самых значимых волшебниц, искусность в магии которой не знает границ. Даже когда ее помощь могла пригодиться, она постоянно пропадала на других континентах, и вот теперь, под старость лет, решила внезапно почтить Дауэрт своей персоной и разыскать меня? Нет уж, спасибо. Обойдусь. – Ты ведь знаешь, что мать всегда любит своих птенцов, – не сдавался Фальдугал. – Разве тебе сложно разок с ней переговорить? Она мне рассказывала, как путешествовала в другие миры… – Я уже сказал, что видеть ее не желаю. – Как знаешь, – вздохнул Фальдугал.

Ему было искренне жаль старушку-Норнес, тем более та всегда казалась ему сильной личностью, пускай и была не без изъянов. Но, он также мог понять чувства Хьюго: Норнес бросила его в детстве, объявившись десятки лет спустя, когда у них с Биарой родился Корвин, и никому не было дела до честолюбивой бабки-колдуньи. Позже, когда им могла пригодиться ее помощь, Норнес не было рядом. При встрече она призналась Фальдугалу, что на тот момент застряла в одном из миров и подолгу не могла покинуть его, однако разве Хьюго стал бы слушать ее оправдания? И Фальдугал, и Норнес знали, что он останется непреклонен.

Не желая подолгу сидеть в молчании, завершив разговор на столь неприятной ноте, зеленый дракон вновь заговорил:

– Как поживают птенцы? На одном из последних Советов я виделся с твоей старшей дочерью, Айвэн – непревзойденная, как и всегда. Она со мной поделилась тем, что надеется однажды занять место в иерархии Старейшин. – Да-а, очень даже в ее духе, – легко улыбнулся Хьюго. – Никогда ей на месте не сиделось. – А что же до остальных? Я знаю, ты навещал их несколько лет тому назад. – Ничего нового. Энджела пропадает где-то на архипелаге, все дальше изучая океан. Ты можешь помнить, как она с детства была на нем помешана. Я удивлен, что у ее драконьего облика до сих пор не выросли перепонки – столько времени она проводит под водой. Корвин затерялся в Нивнель-аб-Торук, продолжая изучать древнюю эльфийскую магию, а близнецы сидят на севере, в Ностэрии, изобретая всевозможные механизмы. Хоть где-то все по-старому.

– Они все еще думают, что их мать мертва?

Лицо Хьюго посерьезнело.

– Да. Не вижу надобности посвящать их во всю эту историю с перерождением: для них легче было смириться с тем, что Биара погибла. Я не мог сказать правды даже когда сам узнал, что она оказалась жива. Как бы ты объяснил своим детям, что та, которая раньше была их матерью, переродилась в другого человека, и теперь она – несносная девчушка лет пятнадцати? Нет уж, пускай считают ее погибшей. Глядя на то, какая Биара сейчас, я понимаю, что решение оказалось верным. – Ты правильно поступил, – поддержал Фальдугал. – Птенцам проще смириться с ее потерей, чем осознать то, что мать стала совершенно другим человеком, который их теперь знать не знает.

Над долиной раздался странный и неестественный звук. Спустя мгновение стало различимо маленькое пятнышко, что стремительно двигалось в их сторону. Фальдугал понюхал воздух и проронил:

– Магия.

Пятнышко быстро приняло очертания птицы: голубки с мерцающим призрачным телом. Хьюго стоял нерушимо, когда она подлетела, порхая у его лица. Из лапок выпал маленький сверток бумаги. Он наклонился, чтобы поднять оброненную вещицу, но как только его пальцы коснулись бумаги, голубка издала странный вопль и распалась на множество крохотных бликов. Бумажный сверток остался лежать в ладони.

– Я уже несколько столетий не видел, чтобы кто-то использовал волшебную сущность для доставки посланий, – тоном знатока подметил Фальдугал.

Хьюго тем временем развернул сверток. Записка была донельзя краткой:

«Согласно моим источникам, в Северных Вратах совершено нападение на гостя.

А.»

– От кого записка?

Хьюго нервно перечитал текст послания несколько раз прежде, чем ответить:

– Кто-то напал на Биару… – Где это произошло? – В Северных Вратах. – Ее ранили? – Я не знаю, – упавшим голосом отвечал он. – Здесь ничего толком не сказано кроме того, что на гостя было совершено нападение. – Гостя? – удивился Фальдугал. – Она успела за столь короткое время сдружиться с гномами настолько, чтоб какой-то из домов взял ее под свою опеку? Девочка зря времени не теряет. Кто-то из дома прислал эту записку? – Нет, это была прин… королева. – Златогривая? Вижу, шпионы Королевства работают все так же исправно.

Хьюго не отвечал, и зеленый дракон спросил:

– Что ты намерен делать? – Мчать со всех сил в Северные Врата. Если Биара ослаблена или в серьезной опасности, ей понадобится моя помощь. – Но ведь она сама пожелала продолжить путь в одиночестве. – А я позволил, зная обо всех опасностях, что ждут ее в этом мире! Как можно было так опрометчиво поступить?! – Ты слишком многое на себя берешь, – покачал массивной головой Фальдугал. – Я лечу немедленно. Ты со мной?

Зеленый дракон громко вздохнул.

– Совершенно не хочется покидать свою обитель, но предчувствую, что мое присутствие тебе не помешает.

====== Утерянное и обретенное ======

Они появились внезапно.

– Нас сейчас обнаружат, – сообщила Борзая, прижимаясь к земле. – Что делать? – шепотом спросила ее девушка, ощущая дрожь в ногах. – Убежать не сможем. Остается либо сражаться, либо сдаться. Может, твой огонь их остановит, пока я буду отвлекать на себя внимание.

Четверо гномьих всадников верхом на ривальстау вынырнули из белого тумана прямиком к поджидавшей их Биаре. Она стояла немного ссутулившись: каждый раз, стоило разволноваться сильнее обычного, рана начинала сильно болеть. Казалось омерзительным представать перед противниками в столь жалком виде, но пока не в ее силах было что-либо изменить.

Она затравлено посмотрела на гномов. Все, как один, облачены в прочный доспех для верховой езды с копьями наперевес. На них не было ни гербов, ни отличительных знаков. Головы прикрывали приплюснутые шлемы, а лица показались какими-то однообразными: со всклоченной неаккуратной бородой и сверкающими из-под густых бровей глазами. Они подступили к краю спуска, глядя на нее свысока, потрясая копьями.

– Ты ведь Биара? – спросил один из них.

Девушка молчала, не зная, что на это отвечать. Гном, впрочем, ответа и не ждал.

– Отныне ты – наша пленница. Если будешь делать глупости, твоя подруга поплатится жизнью.

Поймав ее непонимающий взгляд, гном усмехнулся. Он кивнул ближайшему напарнику, и тот потянул за веревку, привязанную к седлу. Из тумана вышла связанная по рукам Ингрид, а вслед за ней – Гольвер. Один из гномов направил острие копья к животу гномихи.

– Я не справлюсь с ними всеми, – констатировала Борзая. – Хорошо-хорошо, я сдаюсь! – Биара подняла руки в знак покорности. – Бросай все свое оружие на землю!

Девушка подчинилась, отцепив ножны с фальчионом. Оружие с тихим лязгом опустилось на красную траву. Был еще кинжал, скрытый под курткой, но она решила оставить за собой это маленькое преимущество.

Злорадная улыбка озарила лицо Биары. Она снова подняла руки к верху, но на этот раз в них начнет накапливаться энергия, что принесет смерть ее врагам. Осталось совсем немного. Девушка покорно отошла от оружия на земле. Сейчас она почувствует, как энергия ручейками стекает по всему телу, накапливаясь там, где ей укажут. Биара замерла, сосредоточившись. Еще немного, и…

Ничего не происходило.

– Огнеголовая?

Она попыталась еще раз. Нужно всего лишь сконцентрироваться, ведь раньше это удавалось так легко и непринужденно…

Двое гномов спрыгнули со своих ящеров и направились к ней. В руках одного из них была веревка. Огонь все никак не появлялся. Биаре показалось, что ее погрузили в омут с ледяной водой.

«Неужели это конец моим способностям? Более никакого огня, никакой силы, преимущества, никакого…»

Она предприняла последнюю попытку создать пламя. Безрезультатно. Чьи-то грубые руки схватили ее запястья и попытались завести за спину. Сбоку раздался угрожающий рык малойкльера.

– Нет!!! – с непонятной для окружающих яростью воскликнула Биара и вырвалась столь резко, что гном от растерянности не смог удержать ее.

Повинуясь слепому гневу, она молниеносным движением выхватила из-под куртки эльфийский кинжал и наотмашь полоснула им ближайшего противника по лицу. К нему на подмогу бросился второй, однако в него тут же вцепилась Борзая. Гном, которому досталось кинжалом, с воплем закрыл лицо руками, сквозь которые ручьями хлынула кровь.

Биара занесла кинжал для последнего удара, но тут возле ее локтя прожужжало копье, встряв неподалеку от катающейся по земле Борзой. В следующий миг ривальстау, верхом на котором восседал главарь шайки, в два прыжка оказался рядом. Тяжелое древко ударило меж лопаток, и она упала словно подкошенная. Удар выбил весь воздух из легких. Биара со стоном повалилась, а сверху на нее набросился тяжеленный гном, стиснув руками. Из последних сил она продолжала извиваться, всячески сопротивляясь.

– Остановись! Прекрати отпираться, а не то они тебя покалечат! Поддайся!

Биара зарычала от бессилия. Гном еще сильнее вдавил ее в землю.

– Перестань, слышишь?

Она последовала совету рыси и полностью обмякла. Силы стремительно покидали тело: затуманенным взглядом девушка смотрела на окружающих. Один гном с ненавистью глядел на нее, зажимая рукой окровавленный разрез на лице. Второй держал Борзую на прицеле копья. Кошка грозно скалилась и шипела, но приблизиться к противнику никак не могла.

Предводитель шайки оказался тем самым гномом, что связал Биару. Теперь он стоял обок, приставив нож к ее горлу. Последний наемник так и остался сторожить Ингрид, угрожая ей копьем. Гном, теснивший Борзую, занес копье для броска.

– Убегай, здесь ты больше ничем не поможешь! – из последних сил крикнула Биара, за что тут же получила удар по лицу. Боль жгучими змеями заструилась по всему телу.

Гневно сверкнув глазами, Борзая отступила, избежав брошенного в нее копья. Зашипев, она развернулась и стремглав умчалась вдоль степи, легко затерявшись меж бурой травы.

Красно-рыжие просторы сменились густым лесом. Деревья здесь были невероятно оборванными, тонкими и какими-то болезненными. Под стать долины, окрас варьировался от иссиня-зеленого до рыжего и красного – и это несмотря на то, что в Дауэрте было всего лишь начало осени.

Биара оказалась крепко-накрепко связана и безжизненно тряслась в седле Веселого Принца, безучастная ко всему вокруг. Борзая невидимкой следовала за ними, время от времени заговаривая с напарницей и пытаясь ее как-то подбодрить, но пока все было без толку. Девушка ее даже не слышала – она была полностью погружена в свои мысли.

«Получается, вот что подразумевала Борзая под «потерей». Неужели мои способности действительно являются платой за возможность слышать малойкльера? Нет, это полнейшее безумие: слышимость ее реплик даже рядом не стоит со способностью создавать пламя! Куда могла подеваться вся та внутренняя энергия?»

Рана отозвалась болезненным импульсом в ответ.

«Я не отказывалась от своих способностей, не готова была пожертвовать ими. Почему, почему же это произошло? Неужели я и правда никогда более не смогу создавать огонь? Отчего я более не чувствую той энергии? Как не заметила ее пропажу ранее?..»

Опустошенная и разбитая, она глядела перед собой, совершенно ничего не видя. Биара ощущала себя неодушевленным предметом, который зачем-то усадили верхом на лошадь, связали и теперь куда-то везут.

«Кому я нужна без этой силы?»

– Да возьми же ты себя в руки! – долетели до нее слова Борзой. – Раньше ведь как-то без этих способностей обходилась? Подумай лучше, как тебе сбежать, – не почувствовав отклика, рысь решила сменить тактику: – Послушай, огнеголовая. Ты и без этих способностей была на многое способна. Вспомни, как ты лихо сражалась на мечах. В детстве ты в одиночку выстояла против Малисьерры, а Хьюго не раз хорошо отзывался о твоих навыках в бою. В прошлой жизни у тебя не было никаких способностей, однако ты наверняка была отличной воительницей: вспомни, с каким восхищением отзывался о тебе дракон. Непременно, умение создавать пламя —полезно, но это далеко не единственное, что определяет тебя и твои силы.

Как бы сильно тебе не хотелось этого слышать, но демон неспроста прозвал тебя Фениксом. Ты действительно похожа на него: возродилась заново однажды, а значит, сможешь сделать это вновь. Со способностями или без, в душе твоей горит пламя. Подобно волшебной птице, ты способна восстать из пепла, став более сильным воплощением самой себя. Собери достоинство воедино и докажи наконец, что достойна моей помощи!

Биара продолжала безразлично сидеть, но кое-что все же изменилось: во взгляде впервые за долгое время промелькнула осознанность.

Ночлег гномы решили устроить у крохотного лесного ручейка. Привязав ездовых животных и разведя костер, двое из них отправились на охоту, а оставшиеся продолжали сторожить пленниц. Руки им никто и не думал развязывать, да еще и усадили вдали друг от друга – видимо боялись, что те сговорятся. Биара продолжала вести себя безучастно ко всему кругом: когда один из гномов снял ее с седла словно пушинку, девушка никак не отреагировала и даже не попыталась вырваться.

Ингрид же решила отыграться за них обеих: она вовсю вертелась, отбивалась, под конец умудрившись укусить одного из обидчиков за плечо. В ответ ей прилетела болезненная пощечина, отчего половина лица гномихи теперь была пунцово-красной, однако наследница Ястреба даже не кривилась от боли: намного сильней ее тревожило состояние Биары, которая продолжала безжизненно пялиться в пустоту. Откуда же ей было знать о причинах, столь глубоко поразивших приятельницу?