Текст книги "Из пепла (СИ)"

Автор книги: A. Achell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

– Я наблюдал за тем, как вы тренируетесь, миледи, – сказал человек, проницательно глядя на девушку. – Ваша техника меня пленила – позвольте сойтись с вами в тренировочном бою? – Бою? – смущенно отозвалась Биара.

Она оглянулась на своих приятелей, однако Ингрид в этот момент была занята беседой с одним из гномов, а Бартоло внимательно наблюдал за чьим-то поединком. Довольная улыбка на лице гномихи неприятно уколола сердце. Отчего-то ей показалось, что та насмехается над их сражением вместе со своим сородичем.

– Как вам будет угодно, – уже более уверенно ответила Биара, поворачиваясь к незнакомцу. Как бы там ни было, а уходить сегодня с арены проигравшей она не была намерена. – Деремся на деревянных мечах?

– Нет-нет, миледи, – покачал головой незнакомец. – Будем сражаться настоящим оружием, к чему нам эти нелепые палки?

– Идет, – легко согласилась девушка.

Так даже лучше – родной фальчион, будто бы влитой в ее руку, будет намного привычней деревянного меча с кучей заноз.

Биара приняла защитную стойку, не сводя глаз со своего противника. Тот описал небольшую дугу и тоже занял оборонительную позицию, достав из ножен длинный двуручный меч. Девушка не спешила – она была сосредоточена. Усталость после предыдущих поединков давала о себе знать, а потому торопиться было ни к чему.

Незнакомец в один прыжок оказался рядом. Биара отскочила, увернувшись от блеснувшего острия меча, и легко рубанула фальчионом в ответ. Человек отклонился. Так прошло несколько мгновений, удар отвечал на удар, а сражающиеся одновременно изучали друг друга. Биара отметила, что противник изворотлив и быстр как змей, а потому следовало быть внимательной к его атакам. Она пробовала несколько раз выбить оружие, но все попытки окончились неудачей. Каждый раз, когда девушка думала, что готова нанести решающий удар, противник ускользал или несложными приемами отбивал ее атаки.

Устав, Биара была вынуждена перейти в оборону, надеясь на то, что незнакомец допустит ошибку. От этого решения стало только хуже: противник внезапно ускорился. Прыжок. Нелепый блок. Еще один прыжок, граничащий с падением. Девушка ощутила подступающее отчаяние – она не могла его победить!

Извернувшись, противник сделал странное движение, за которым последовал выпад. Лезвие с противным скрежетом скользнуло по левому наручу, попав по металлической пластине. Тогда-то Биара испугалась по-настоящему. Она уже не пыталась сражаться осторожно, так чтобы не покалечить незнакомца. Подобно загнанному зверю, девушка пыталась сделать все возможное, только бы избавиться от него, даже если придется при этом смертельно ранить.

Противник атаковал быстро и точно, не давая времени вступить в контратаку. Биару захлестнула волна паники. Она не убегала лишь потому, что он сразу же ударил бы в спину. Правая рука с фальчионом отваливалась от усталости, а левая ныла от предыдущего удара. Множество атак слились в хаотичный блеск вражеского меча. Внимание стало притупленным.

Она несколько раз пыталась применить свои способности, однако это требовало толику внимания и концентрации, времени на которое противник не давал. Времени не было вообще ни на что. Следующий удар выбил из ее онемевшей руки оружие. Фальчион отлетел в сторону, мягко погрузившись в песок. Биара словно в замедленном времени смотрела на то, как оружие вылетело из руки. Сразу же за этим незнакомец нанес свой последний удар.

Нижняя часть живота вспыхнула жуткой болью. Она прижала руки к раненому месту и с заторможенным восприятием смотрела, как на них брызнула кровь, просачиваясь сквозь поврежденный корсет. Девушка повалилась на колени и зажмурилась. Перед взором плясали тысячи искр, а боль все не проходила. Биара закричала, полагая, что это облегчит ее страдания. Крик не помог – он только приглушил все остальные звуки. Что происходило дальше, она не понимала.

Боль исчезла с появлением тьмы вокруг, отобравшей все ее чувства.

[1] Короткая накидка на плечи.

====== Давний друг ======

Легкий взмах крыльями, и он поймал попутный ветер. Теперь можно было отдохнуть, скользя на нужном потоке. Взгляд обратился вниз. Под ним проносились леса, долины, реки и вновь леса, сменяя друг друга в яростном хороводе. Прекрасное зрелище… если только ты не видел его уже несколько десятков тысяч раз. Следовало сориентироваться в направлении.

Несколько сильных махов перепончатыми крыльями, и он оказался намного выше. Теперь уже долина не выглядела слишком однообразной. Четко вырисовывалась одинокая речушка, бегущая по склонам холмистого леса. Стало видно, где эта долина заканчивается, и начинается степь. Лишь в полете понимаешь, насколько относительно все определение «бесконечности».

Можно было частенько услышать от жителей Дауэрта: бескрайняя долина, бездонное море, беспредельный лес – но это все заблуждение. Он видел, как оканчивается огромный Нивнель-аб-Торук, и как начинаются еще большие дебри за ним. Но даже они имели конец. Все имело свой предел… кроме земли. Сколько бы он не летал, за каждым разом убеждался, что всякий океан оканчивается землями, каждые земли оканчиваются океаном, и так без конца. Куда бы он не летел, везде имелось свое продолжение.

Вот, впереди показалась широкая река. Она загибалась, словно коготь, разрывая полотно леса. А это значило, что он был на месте. Дракон пошел на снижение. Он сложил оба крыла, стрелой пустившись вниз. Когда верхушки сосен и буков были на расстоянии вытянутой лапы, дракон распахнул крылья и остановил падение. Паря над лесом, он высматривал удобное место для посадки.

Спикировав на небольшую опушку, дракон осмотрелся. Вокруг была тишь да гладь, и только ветер слегка покачивал длинные стебли травы. Робкое стадо оленей, недавно пасшееся здесь, ускакало прочь, едва заслышало громкое хлопанье крыльев, однако он был не на охоте, а потому его это мало огорчило. Хьюго направился в северном направлении, выискивая нужные ему следы. В ноздри ударил сильный запах другого дракона – им было пропитано все вокруг на расстоянии нескольких лессов. Фыркнув на звериный манер, Хьюго продолжил поиски, выслеживая запах посвежее.

Густая чаща впереди поредела. Выйдя на более просторное место, он остановился. На солнце чешуя вспыхнула алыми отблесками, а яркие блики мгновенно разнеслись вокруг, отражаясь на толстых стволах вековых елей. Сейчас дракон был заметен как никогда, но именно это ему и было нужно. Шло время – никто так и не появлялся. Хьюго раздраженно поскреб землю, плотно укутанную мхом. Никого.

Подавляя раздражение, он сделал несколько шагов вперед, пока не услышал приглушенное рычание. Вмиг обернувшись, Хьюго заметил в тени леса зеленого дракона, замершего в выжидающей позе: пригнувшегося к земле, готового напасть в любой момент. Его желтые глаза прищурено рассматривали Хьюго, будто что-то прикидывая. Алый дракон не двинулся с места, позволяя изучить себя и не провоцируя противника. Без малейшего предупреждения, зеленый выпрыгнул, целясь когтями в его бок.

Хьюго отскочил, но толстяк (а дракон этот был весьма упитанным) вцепился когтями ему в правое плечо. Алый яростно оскалился, и его зубы лязгнули в предельной близости от шеи противника. Толстяк мгновенно отцепился и отпрыгнул в сторону. Они стали друг напротив друга, грозно ощетинив чешую¹. Зеленый зашипел, демонстрируя ряд острых пожелтевших клыков. Хьюго покрепче впился когтями в мох.

Издав вызывающий рев, увалень снова кинулся на противника. На этот раз Хьюго не отскакивал, а сам выпрыгнул навстречу. Они слились в сплошной клубок, хлеща друг друга хвостами, разя когтями и кусая. Хьюго удалось вцепиться в плечи зеленого дракона. Он смог на время занять выгодное положение, придавив того к земле. Противник, пытаясь его скинуть, укусил за переднюю лапу. Он все сильнее и сильнее сжимал челюсти, но когтям Хьюго удалось пробиться сквозь чешуйки и вцепиться в уязвимую плоть. Красные ручейки крови покатились по темно-зеленой чешуе. Раненый дракон взревел и разжал хватку.

Алый не собирался так быстро щадить свою жертву. Едва ощутив, что толстяк его отпустил, он еще больше выпустил когти и принялся драть задними лапами толстые бока. Посыпались выдранные чешуйки, сверкая на солнце будто звездная пыль, а зеленый дракон громче прежнего взревел от боли. Раззадоренный Хьюго только того и ждал, попытавшись дотянуться зубами до шеи. Толстяк, поняв, что дело плохо, начал всячески рваться и извиваться, стараясь скинуть его, однако Хьюго крепко держался, а когти при каждом движении лишь сильнее разили увальня. Именно тогда зеленому удалось застать его врасплох.

Неимоверным усилием толстяк оттолкнулся и повалился на бок, придавив своей массой алого дракона. У Хьюго весь воздух вышибло из легких от подобного толчка. Тут уж увалень не упустил свой шанс, и еще сильней навалился на него, вцепившись зубами в плечо.

Хьюго, пришедший в себя от резкой боли, предостерегающе зарычал и лягнул увлекшегося противника лапами в живот. Тот откатился, шипя от досады, ну а Хьюго моментально вскочил на лапы и угрожающе оскалился. Как только перевел дух, толстяк снова набросился, пытаясь сбить с ног. Алый отскочил, в уме взвешивая свои возможности. Хоть противник и был не особо поворотлив, он обладал преуспевающими габаритами. Хьюго же был гибким, но не менее сильным. Значит, стоило поскорей повалить того наземь, и уж на этот раз не упустить.

Зеленый метнулся в его сторону. Хьюго ловко отскочил и даже сумел ударить когтистой лапой по морде. Взревев от злости и досады, толстяк остановился, гневно уставившись на противника. Алый дракон приблизился к нему вплотную и замер на крайне близком расстоянии. Какое-то время они простояли в каменном спокойствии, изучая друг друга хищными взглядами.

Первым не выдержал толстяк, повторно пытаясь атаковать. Его зубы щелкнули в том месте, где несколько мгновений назад стояла лапа алого дракона. Сам же Хьюго только и ждал момента, когда противник нападет. Едва тот сделал рывок в его направлении, он приподнялся на задних лапах, а мгновение спустя ударил передней по голове. Увалень отлетел в сторону и врезался в несколько вековых стволов, стоящих неподалеку. Хьюго моментально прыгнул на оглушенного противника и пригвоздил его когтями к земле. Толстяк принялся безуспешно дергаться и вырываться.

– Ладно-ладно, Хьюго, ты победил, победил! Можешь слезть с меня, будь так добр! – прозвучал рокочущий голос в его голове.

Зеленый обратился к нему при помощи телепатии – именно так драконы общались между собой. Хьюго нехотя отступил, наблюдая за его неуклюжими движениями.

– А еще говорят, что драконы грациозные создания, – едко заметил он. – Грация – понятие относительное, – пропыхтел толстяк, поднявшись на лапы. – Занялся бы ты собой, Фальдугал, а то с таким увальнем ни одна уважающая себя дракониха не свяжется. Столь медлительного ящера я еще не встречал. Ощущение, будто дерусь одновременно с двумя: тобой и твоим брюхом. Причем одно другому явно мешает. – Я тоже рад тебя видеть, старый друг, – обиженно засопел Фальдугал. – По крайней мере, я хоть на драконих внимание обращаю, а не ношусь с какой-то там девчушкой, отдаленно напоминающей Биару. – Теоретически, это она и есть, – терпеливо пояснил Хьюго. – Глупости это все. Даже если девушка сейчас здесь, она все равно тебя не помнит, поэтому я упрямо не понимаю, почему ты не нашел себе другой подруги, раз уж тебе так плохо быть одному. – Если бы ты по-настоящему любил кого-то, то не задавал бы мне сейчас глупых вопросов. – Это все потому, что ты дракон-оборотень, а потому чересчур сентиментален. Настоящая Биара, не настоящая – ты хоть сам себя слышишь? Настоящая девушка та, которая бегает здесь и сейчас, а потому выбрось из головы всяческие глупости. Пусть она выглядит точно так же, да и рассуждает аналогично – малышка все равно будет другой. С иным воспитанием и прошлым. – Я и не говорю, что она должна быть в точности такой же. Это не прежняя Биара хотя бы потому, что она оказалась антимагом. – И что с того? Не вижу в этом ничего ошеломляющего. – Это неестественно! В антимагах нет ничего, что позволяло бы им использовать ману или находить ее, понимать, чувствовать. Они создают волшебство из ниоткуда, а такого не бывает! Ты сам прекрасно знаешь, что ничто не появляется и не исчезает, бытие лишь перетекает из одного состояния в другое. Маги используют ману для колдовства, черпают ее из природы, однако с помощью чего воспроизводят энергию антимаги? Они не поддающиеся закономерностям этого мира! – Изволь возразить, старый друг. Я не спорю с мудростью наших предков, изучившим эти законы, но в конце-то концов, Хьюго! Такие, как ты, тоже в свое время считались неестественными ошибками эксперимента.

Ты отлично знаешь, что драконы-оборотни не были сотворены природой. Их создали темные эльфы в своих каменных чертогах, далеко в горах. Что за нелепица: магией соединить воедино человека и дракона? Однако ты сейчас стоишь предо мной именно из-за такого вот глупого, казалось бы, опыта. Нет-нет, не топорщи чешую, я не пытаюсь тебя оскорбить. Лишь хочу донести то, что не всегда вещи, кажущиеся нам неправильными, бывают таковыми.

Малышка-антимаг пусть и создает небольшие колдовства без магии, но ведь не стоит ее из-за этого презирать. Ты уже, видимо, успел напортачить, иначе вряд ли бы летел ко мне.

Послушай вот что: если девчушка и впрямь обладает нравом и храбростью Биары, то и вовсе не о чем волноваться. Она справится с пребыванием в Дауэрте… Говоря же о антимагах, что именно она умеет?

– Создавать пламя и немного управлять им, в общем, что-то вроде колдуна огненной стихии, – Хьюго раздраженно дернул крыльями. – И, похоже, в этом она весьма преуспела. – Что тут скажешь… она молодец! – едва ли не заурчал Фальдугал. – Девочка шустрая. Тебе стоило остаться с ней и помочь раскрыть этот талант. Как-никак, у тебя за плечами побольше опыта будет.

Хьюго ничего не ответил, фыркнув куда-то в сторону. Поняв, что он не намерен говорить, Фальдугал продолжил:

– Помнится, ты однажды упоминал о некой схожести нынешней девчушки с прошлым воплощением Биары. Не расскажешь подробней? – Это весьма хороший вопрос, – Хьюго задумчиво взглянул на друга. – Внешность ее полностью соответствует той Биаре, которую я знал. Даже манера речи поначалу была в точности такой же: не очень громкой, но необычайно звонкой.

Характером они одновременно и отличаются, и полностью совпадают. Сейчас девчушка ведет себя… как-то более вызывающе, что ли? Она переменилась с момента нашей прошлой встречи. Стала более замкнутой, задумчивой. Меня это поначалу не на шутку встревожило – кто знает, что с ней могло произойти в том мире? Часто складывалось ощущение, будто она хочет сказать мне что-то, раскрыться, но нечто постоянно останавливало ее. Я думал, ей нужно время, чтобы привыкнуть ко всему: ко мне и переменившемуся миру вокруг…

Алый дракон замолчал, отведя взгляд в сторону. Фальдугал хотел его о чем-то спросить, но Хьюго тут же продолжил:

– Несмотря на всю схожесть или несхожесть, есть в ней некоторые странные закономерности, сути которых я не могу понять. К примеру: с Биарой я впервые познакомился, когда ей был двадцать один год. И вот я ее вновь встречаю точно такой же, как и тогда, в точно таком же возрасте. Неужели это может быть простым совпадением?

Вот тебе еще странность: некогда Биара получила ранение стрелой чуть ниже правой ключицы.

– Когда это ее угораздило? Не помню, чтобы она рассказывала мне подобную историю. – Не удивлен, так как приятного в ней мало, – Хьюго зло сверкнул глазами, будто стрела угодила в него самого. – Скажу лишь, что это произошло по вине ее отца, Сильвара Лорафим. – Вот оно что, – сочувственно протянул его собеседник. – А что же с закономерностью? – Когда после перерождения она впервые пребывала со мной в Дауэрте, то получила в точности такое же ранение, но не с правой стороны, а с левой. Шрам остался идентичным, только на сей в противоположном месте.

Был еще случай касательно того, как в пятнадцать лет она повадилась называть меня точно так же, как это делала прежняя Биара.

– Это как же? – насмешливо поинтересовался Фальдугал. – Толстым неповоротливым шмелем? – Подобное определение скорее подходит тебе, нежели мне, – оскалился в подобие улыбки Хьюго.

Зеленый дракон обиженно фыркнул:

– Я конечно рад тебя видеть, старый друг, но зачем ты прилетел сюда? Не думаю, что только ради моих мудрых рассуждений. – Ты прав, Фальдугал, прилетел я отнюдь не за этим. Видишь ли, в Дауэрте появился демон. Ты помнишь последний раз, когда они появлялись на этих землях? – В то время меня еще на свете не было, – задумался зеленый толстяк. – Однако я помню, как слышал об этом от старшего дракона пару сотен лет тому назад. Я был тогда совсем маленьким. Лежал в уютной пещерке, усыпанной разноцветными осколками от яиц, из которых мы вылупились, играл с братьями и слушал рассказы старика Римо – древнего дракона, у которого даже чешуя потускнела от старости. Мы с братьями еще долго смеялись втайне от него, пытаясь угадать, какого цвета он был в молодости… если он вообще когда-то был молодым. Глядя на него, в это трудно было поверить.

Старый Римо каждый день только и делал, что выползал с утра на серый плоский валун и валялся там до самого заката. Мы бегали вокруг него и дергали за чешуйки, пытаясь расшевелить старую развалину. Разумеется, старик слабо от нас отмахивался хвостом и иногда пускал клубы черного дыма, не в силах извергнуть огонь. Ох, помню, однажды мать нас застукала за этим занятием – ну и крепко же нам тогда досталось! Мать у нас была ласковая, но неописуемо строгая. Она пыталась втолковать в наши бестолковые рогатые головы, что Римо следует уважать, так как он старейшина, древний дракон. Мы, конечно же, согласно кивали, а через пару мгновений забывали даже, о чем была речь. Что поделать? Детеныши.

Фальдугал удобней умостился, а глаза его затуманились воспоминаниями. Хьюго хотел было напомнить ему суть беседы, но увидев, что друг полностью предался ностальгии, подавил раздражение и стал слушать.

– Однажды мы в который раз прибежали к старику и стали его дразнить. Прыгали перед его мордой, кичились, обзывали. Словом, вели себя самым безобразнейшим образом. Римо только отфыркивался и отворачивался от нас.

В конце концов нам это дело надоело, и мы с братьями побежали играть к ручью, что протекал на территории родителей. Бегаем, купаемся, и вовсе не замечаем ничегошеньки вокруг. Увлекшись своей игрой, мы не заметили притаившейся опасности.

Перед нами, словно призраки, из лесу вышла стая диких волков. Думаю, не стоит тебе разъяснять, что такое дикий волк? Нас было шестеро, но ты же понимаешь, что шансы не равны. Хотя каждый из них едва ли уступал нам в росте, стая диких волков способна угрожать даже взрослому дракону. В общем, были мы в опасности. Недолго думая, детеныши бросились бежать. Кто-то пытался взлететь, но от паники все плохо соображали.

Помню, как сейчас: дикая погоня, я несусь сквозь густую чащу, ветки бьют по глазам, я запутываюсь когтями в корнях кустов. Мчусь вперед без оглядки, а за мной слышится громкое дыхание. Только одно желание крутится в голове: «убежать от этого горячего, опаляющего чешую дыхания…»

Я и тогда не отличался особо… проворным телосложением, а потому в конце концов споткнулся о какую-то впадину, запутался в корешках и неловко повалился наземь. Дикий волк радостно зарычал, предвкушая скорую добычу. Он остановился рядом со мной, желая поиграть, помучить меня своим присутствием перед тем, как вцепиться зубами в глотку и без труда выдрать еще не до конца затвердевшую чешую.

Мгновения летели, а волк все не нападал. Я дрожал как лист на ветру, боясь пошевелиться. Волк стоял надо мной, не спуская желтых любопытных глаз. За ним раздался шум: подтянулась остальная стая. И тогда-то я понял, почему он не нападал. Он ждал сородичей, чтобы вместе растерзать свою жертву. Я как-то особо жалобно запищал и попытался отползти от них. Волки окружали меня, скаля в ужасающей ухмылке зубы. Казалось, еще мгновение, и они набросятся.

И вот, в решающий момент вперед выскочил невесть откуда огромный дракон. Я так и остался лежать на месте, дрожа от страха. Тем временем защитник заслонил меня и заревел на волков. Тогда мне казалось, что его чешуя горела пламенно-рыжим оттенком.

Битва длилась долго, но для меня она пролетела в несколько мгновений. Помню только черно-бурую шерсть волков и огненную чешую защитника. А затем волки умчались в лес. Они не визжали, не скулили, как побитые в драке псы. Волки лишь оборачивались, скалили зубы и бросали на меня отчужденные взгляды – и растворялись в полумраке густого леса. Как призраки. Тихие и бесшумные.

Мой защитник все так же стоял на месте. Бока его тяжело вздымались, по рыжей чешуе стекали капли крови, но он продолжал грозно смотреть вслед волкам, пока те не исчезли из виду. И только потом он взглянул на меня. Я все трясся, прижавшись к земле, едва не обделавшись от страха. Дракон устало смотрел мудрыми желтыми глазами, но не такими, как у волка, поймавшего меня – у того глаза были холодные. Дракон едва ли не с материнской лаской рассматривал меня, а затем просто взял и подтолкнул мордой, помогая встать.

Я так и побрел вперед, уныло волоча хвост по земле и опустив крылья. За весь путь рыжий не проронил ни слова. Вскоре я заметил, что он стал заметно отставать. Когда обернулся, то понял, что он попросту валится с ног от усталости. Дракон, будучи ростом намного выше моего отца, как-то поник, уменьшился в размерах и отощал. Его блестящая чешуя уже не топорщилась так воинственно, да и вовсе потускнела, приняв какой-то бледно-желтый оттенок. Словом, передо мной стоял старик Римо.

И вовсе не узнал бы его тогда, в схватке с волками – так он переменился. Теперь же это был просто уставший старый дракон, не представляющий никакой опасности. Я подошел к нему и улегся, демонстративно зевнув, будто устал. Римо тяжело опустился рядом и накрыл меня крылом.

После этого я более не бегал с братьями в лес. Нет, я, конечно, учился сражаться, и вскоре вовсе перестал бояться диких волков, однако большую часть дня проводил с Римо. Старик рассказывал разные истории, обучал науке, передавал жизненный опыт. Со временем я становился все более и более смышленым, мог похвастать знаниями, половиной которых не обладали мои братья. Они более не дразнили старого Римо, а иногда даже прибегали к нам. Тогда дракон рассказывал захватывающие истории.

Проводя время с Римо, я осознал, сколь заблуждался, считая его глупым и дряблым стариком. Римо поведывал мне о своей жизни, молодости, юности, и я охотно верил, ибо сам был свидетелем его сражения с дикими волками. Благодаря ему, я стал ценить мудрость превыше силы, поэтому в поединках редко выхожу победителем. В то время как остальные ставили на силу мышц, я развивал свой ум, – после этих слов Фальдугал многозначительно покосился на алого дракона.

– Ты что-то говорил о демоне? – нетерпеливо напомнил ему Хьюго, пропустив словесную шпильку мимо ушей. – Ах да, верно… Итак, во время долгих бесед со стариком я узнавал все больше. Многие тайны этого мира стали мне известны, а иные, необъяснимые понятия, я стал понимать лучше. Однажды Римо завел беседу о демонах – коварных существах, изредка вырывающихся из своего измерения в наше. Он поведал о том, как сам стал свидетелем подобного происшествия.

В Дауэрт вырвался суккуб по имени Иррнесс. Она сеяла хаос, но ничего серьезного не замышляла. Ее сумели изгнать обратно в Альмеру – мир хаоса —тогдашние колдуны Девяти Звезд. Изгнание демонессы стало одной из величайших заслуг магов, так как суккуб оказался очень сильным и изворотливым созданием. Иррнесс удалось загнать обратно в ее измерение, но это стоило немалых жертв нашему миру.

Если она, не имея никаких планов, смогла натворить столько бед, то мне трудно предположить, что сможет сделать демон, ведомый сюда конкретной целью. Что, кстати, ему нужно?

– Насколько я смог понять, он пытался завербовать девчушку. Возможно, пытается создать свою личную армию антимагов или что-то вроде того. – Армию, говоришь? – с энтузиазмом полюбопытствовал Фальдугал. – Уж не для того ли, чтоб уничтожить и без того шаткий мир, царящий в Дауэрте? – Этого я тебе сказать не могу, – нетерпеливо махнул хвостом Хьюго. – Откуда мне знать, что задумал демон? Меня это не особо заботит. – Да нет уж, как раз заботит. Если он охотится за Биарой, то тебя это обязано заботить. Что-то мне подсказывает, демон гоняется за ней не просто так. – Что ты хочешь этим сказать? – Ему нужна твоя девчушка из-за ее антимагических способностей? Как-то слабо верится. Антимаги сейчас появляются в Дауэрте тут и там, к чему столь упорно охотиться за одной из многих?

– Я об этом думал, и не раз, но здравого объяснения его поведению найти не смог. Да и какая разница? Она не была намерена иметь с ним дел. Если в ней достаточно от той Биары, которую я знаю, то беспокоиться не о чем: она никогда не уступит демону, что бы он там ей не предложил.

– А ты действительно уверен, что так уж хорошо ее знаешь? Думаю, будь это так, вы бы сейчас не находились порознь, – осторожно подметил Фальдугал, за что тут же поймал гневный взгляд друга. – Как бы там ни было, послушай вот что: если за Биарой и впрямь охотится демон, то отчего ты не с ней, не защищаешь? – Она сбежала из города, а значит, хотела продолжить свой путь одна, – произнес Хьюго, правда, уже не столь уверенно, как раньше. – Неужели ты не такой заносчивый эгоист, каким я тебя считал? —притворно удивился зеленый дракон. – Ты уважаешь ее решение? Как щедро с твоей стороны! – Уверен, она и сама справится. Навязывая свою помощь силой, я лучше не сделаю. Она уже не ребенок, и раз считает, что сможет пройти этот путь в одиночку – значит так, скорее всего, и есть. – В этом можешь не сомневаться, – заверил его Фальдугал. – Уверен, сейчас Биара свободно путешествует по живописным просторам Дауэрта, не испытывая каких-либо неудобств.

[1] У драконов есть такое понятие, как «ощетинить чешую». Это значит, что они намерено оттопыривают свою броню, чтобы выказать агрессию и готовность к схватке. Их чешуйки слегка приподнимаются, словно перья у петухов. Эта повадка тесно связана с понятием у животных «ощетиниться» или «вздыбить загривок», и носит точно такой же смысл.

Возможно, поэтому в Дауэрте существует выражение: «нахлобучился, словно дракон».

====== Красные сны ======

Она очнулась от кошмарного сна. Дыхание перехватывало от испуга и какой-то непонятной, непостижимой паники. Вокруг было темно. Биара беспокойно зашевелилась, пытаясь подняться, но странная слабость сковывала движения, заставив бессильно расслабиться. Руки беспомощно подрагивали, пожалуй, даже больше от страха, нежели от усталости. Оставив попытки подняться, она постаралась вспомнить что-либо. Какое-то время разум находился в тумане. Холодном сыром тумане, окутанном красной пеленой. Понемногу воспоминания стали брать верх.

Итак, она стояла на арене… под ногами был песок. Мокрый, липкий и красный от крови песок. Нет, не так. Песок стал красным после… после чего? Биара зажмурилась, нутром чувствуя, что не хочет узнавать причину, однако воспоминания бежали впереди мыслей, не позволяя от себя отгородиться.

Она сражалась. Вначале с браконьером Бартоло, затем с гномихой по имени Ингрид. А потом пришел еще кто-то. Незнакомец вызвал ее на поединок. Они сражались, долго и изнурительно. Он стал побеждать. Почему она не воспользовалась своей силой? Отчего не отразила нападение пламенем? Биара могла испепелить его на месте, но не сделала этого. Что ее остановило?

«Нехватка расчетливости», – само себе ответило сознание, продолжив восстанавливать череду событий. Враг напирал, а она отступала. Затем, казалось, даже немного оступилась… или это уже дорисовала ее фантазия? Мелькнул отблеск вражеского меча, скрежет лезвия. Биара застонала от воспоминания о том миге. Всю ее пронзила нестерпимая боль, пронизывающая от макушки до пальцев ног, а затем песок стал красным.

Немного успокоившись от заново пережитых событий, девушка с надеждой подумала, что это мог быть всего лишь кошмар. Ведь сейчас у нее нет той страшной раны? Иначе почему тогда она лежит здесь, в комнате, выделенной ей добродушной Муной Урфал? Может, это было что-то вроде видения? Страшного, ужасающего видения?

Мысли стали понемногу приходить в порядок, и Биара рассуждала уже чуть более трезво. Очень осторожно, затаив дыхание, она приподнялась на локтях. Дрожащей рукой стянула одеяло, прикоснулась к приснившемуся ей ранению и… едва сдержала отчаянный вопль. Рана отозвалась приглушенной, неестественной болью. Весь живот был перемотан бинтами, а потому увидеть ничего не удалось – только почувствовать.

Биара легла обратно и закрыла лицо руками, сотрясаясь от рыданий. Она плакала от жалости к себе, потому как отныне стала беспомощной, но больше всего ей было обидно за то, что Нуусакхан добился своего. Теперь она уже не сможет вести этот бой в одиночку. Увечье станет ненужной ношей, мешающей продолжать сопротивляться демону, а потому девушка позволила себе проявить слабость и тихо рыдала, злясь на себя и собственную нерасторопность.

«Зачем. Плачешь. Глупая?» – прозвучало у нее в голове. Слезы вмиг пересохли. Биара ошеломленно уставилась во тьму комнаты, пытаясь разглядеть источник странной реплики.

– Кто здесь? – хрипло спросила она, приподымаясь. – Ну вот почему люди столь глупы? – продолжил незнакомец. – Ни нормального слуха у них, ни нюха! Кто же еще здесь может быть, кроме меня? Неужели ты не слышала шагов во тьме? Хотя, чего это я – мои шаги тебе все равно ни за что не услышать, ведь я подобна тени!

– Кто это говорит?!

«Неужели я схожу с ума?!»

– Кто говорит? Никто здесь не говорит, кроме тебя одной, дуреха! – снова раздался ворчливый голос у нее в голове. – Можно подумать, я бы пустила чужака в комнату, тогда как ты находишься в столь плачевном состоянии. Право, огнеголовая, ну что за несообразительность?

Биара не на шутку встревожилась. Кто с ней беседовал? Причем, он говорил так, словно был убежден, что она ему не ответит… или же не сможет услышать?

«В доме Урфал есть маг? Но что же тогда… нет-нет, это не логично. Зачем магу обращаться ко мне, да еще и в столь странной манере, если это только не…»

– Б-борзая? Это ты только что говорила? – озвучила догадку Биара, запинаясь от волнения.

Ответа сразу не последовало.

– Ты меня слышишь? – наконец раздался удивленный голос.