Текст книги "Оберег для невидимки (СИ)"

Автор книги: Жанна Долгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Глава 4

– Как чувствует себя пациент?

– Да вроде хорошо…

– Это поправимо.

(т/с «Интерны»)

Горсточка серой искрящейся пудры, взлетела с ладони Верины под напором струи воздуха, выпущенного после глубокого вздоха. Вопреки законам физики закружилась вокруг меня, поднимаясь по спирали к самому потолку, а потом, застыв на секунду, стала опадать вниз. Засверкали микроскопическими кристаллами частички волшебного порошка. Сощурила глаза и сквозь ресницы наблюдала, как, медленно опускаясь, он оседал на коже и одежде, словно притягиваемый магнитом, и постепенно покрывал каждый миллиметр моего тела. В носу защекотало. Силясь изо всех сил, чтобы не чихнуть, зажмурилась и, запоздало последовав совету Перри, задержала дыхание.

– Ой!

– Ах!

– Ох!

Последовали один за другим испуганный, восторженный и пораженный женские возгласы. Распахнула глаза и с языка сорвалось жалобное «Мамочки!»

Напротив стояла Верина, придерживая узкое и высокое, в рост человека, зеркало одной рукой, другой зажимала себе рот. В широко открытых очах читалась паника. А в отражении на меня смотрела пустыми тёмными глазницами дева жемчужно-серого цвета. Вся! От макушки до носков туфель в тусклом блеске перламутра. Серые ресницы затрепетали, хлопнули в изумлении.

– Это я теперь такая и останусь? – Мой вопрос повис в воздухе.

Тильда и Аррия каменными изваяниями застыли в дверном проеме с удивленными выражениями на лицах.

Со шкафа раздался громкий каркающий звук, похожий на смех простуженного курильщика.

– Р-рина, готовь хворостину! – выдал, «отсмеявшись», птиц и вновь опустился на моё плечо. – Хор-рошо смотр-римся! – Вытянулся в струнку и замер.

– Зови меня Джон Сильвер, мой верный Флинт, – с горькой усмешкой сказала я пернатому.

И тут очнулись остальные присутствующие и заговорили одновременно на разные голоса.

– Девонька, ты как себя чувствуешь? – Это ведьма – обеспокоенно.

– Верина, ты с оттенком немного ошиблась. – Поучительно – владелица лавки.

– Я забыла сказать, чтобы сняли одежду! – Раздосадованно – девчонка.

– На площадь её, на площадь! Зар-рабатывать! – С возмутительным предложением – жако.

Господи, да у них тут даже домашние животные подвержены «купи-продай» лихорадке.

– Госпожа Флайт, я надеюсь, это смывается? – спросила у хозяйки.

Послюнявила палец и потерла тыльную сторону ладони. Бесполезно – въелась намертво! Знахарка, обойдя вокруг меня, пощупала некогда белую, потом прозрачную, а теперь стального оттенка ткань на рукаве блузы, зачем-то понюхала, хмыкнула:

– Качественная работа.

Аррия, перебирая на столе баночки, кивнула, соглашаясь.

– У меня с магом Груном долгосрочный договор. Парень хоть и молодой, но исполнительный. И берет за работу не слишком много. Но подозреваю, что его похвальное старание зависит от благосклонности одной особы. Так, Верина? – Бросила на рыжую насмешливый взгляд. – И эту пудру он, скорее всего, заряжал, будучи под очарованием веснушек на чьем-то милом личике и… немного перестарался?

– Я все исправлю, – пискнула вконец смущенная и расстроенная неудачей помощница.

Мне даже стало жалко девочку. Хотела удивить, показать чудо и никак не рассчитывала, что свойства волшебного талька будут усилены по причине любовного помутнения спеца-воздыхателя.

– В таком случае давай думать, как это сделать, – сказала женщина, деловито оглядев меня с ног до головы, – потому как подозреваю – до завтрашнего утра ничего не изменится. Как и до послезавтрашнего.

Знахарка, присев на высокий табурет у стола, заняла позицию невмешательства, подперев рукой подбородок. Перри, покинув облюбованный «насест» на моем плече, пристроился рядом с локтем бабульки, с недоверием косясь на склянку с розовым порошком. Я устало привалилась к расписной стеночке, вспоминая яркий праздник – фестиваль красок в родном городе, прошедший буквально за неделю до злополучного события в филиале. Тогда в зрителей на площади со сцены были запущены тонны разноцветных залпов. Восторг и всеобщее веселье. Перепачканная, но счастливая молодежь. Крики, песни, смех… Возвращалась в тот вечер домой, улыбаясь изумленным прохожим и жмущим на клаксоны водителям. Не смущали синий нос, волосы с зелеными прядями и желтые руки до самых плеч, как и колоритные разводы на майке и чей-то фиолетовый отпечаток ладони на попе.

Оберег, будто почувствовав мою печаль от воспоминаний, потеплел под одеждой, согревая грудь, успокаивая, давая понять, что он все еще со мной и… пока ничего страшного для его владелицы не происходит.

– Может, нейтрализовать «слоновой костью»? На него и основа ляжет ровно.

– Его тоже уважаемый Грун касался своей магией?

– «Фиолетовый ирис» и «розовый закат». – Голова конопатой кивнула и виновато ушла в плечи.

Жако, услышав о случившейся оказии с краской, прекратил себя мучить близким соседством со склянкой, наполненной порошком ненавистного цвета, решив вообще ретироваться из помещения.

Аррия же, вооружившись широкой кистью и остатками коварного серого порошка, подошла к стене с «Солнечным золотом» и несколькими решительными мазками закрасила всю эту красоту, подготовив себе поле для эксперимента. Затем, нисколечко не сомневаясь в своих действиях, подхватила из рук девчонки баночку с белым тальком, сменила творческий инструмент на чистый и твердой рукой нанесла им новый слой поверх прежнего. Любовно оглядела дело рук своих и обернулась ко мне с вопросом:

– Анна, какой у вас был оттенок кожи?

Я растерялась, а потом лихорадочно заметалась взглядом по предметам и расписным панелям, выискивая что-нибудь похожее на легкий загар.

– Вот.

Подошла к месту с «граффити» и ткнула пальчиком в кленовый лист аналогичного цвета. Не любила я свое бледное тело. Сильно просвечивающие подкожные вены на теле раньше никогда не были для меня проблемой, а в последнее время прям зациклилась на этом изъяне, стараясь прикрыть руки до самых пальчиков, пряча кисти. Грудь, покрытая синей паутинкой, вызывала сплошное расстройство. Понимала, что взращиваю в себе комплекс, но не было рядом человека, сумевшего разуверить меня в глупости мышления. И коль возникла такая возможность приобрести третий тип кожи – смуглый, европейский, то почему бы и нет!

– Хм-м, вы жили там, где жаркое светило? – В глазах Аррии промелькнул интерес. – Верина, подбери материал и приступим!

Далее пошел специфический спор у настенной палитры двух профессионалов-гримеров или художников по боди-арту, что ближе к теме, на только им известном языке.

– Пойдем, голуба, это надолго, – со вздохом поднялась с места знахарка и направилась к выходу из мастерской.

Вернувшись в торговый зал, Тельма выудила из своей кошёлки мой кошель, протянула мне. Облачилась в свою «крылатую» пелеринку, завязала ленты шляпки под подбородком.

– Уже уходишь? – с волнением спросила старушку, предвидя долгое расставание.

– В лавку к травнице хотела успеть заглянуть. И в гостиницу. Доран, надо полагать, уже снял номера… Завтра ни свет ни заря в обратный путь. А ты оставайся. Ничего не бойся, но и будь осторожна. Аррия, коль уж взялась решить твою проблему, не остановится, пока не добьется идеального результата. – Помолчала немного и вдруг вскинула на меня влажные глаза. – Я буду ждать тебя, девонька. В каком бы облике ты ко мне ни вернулась. Ведь вернёшься? – И такая щемящая надежда проскочила в вопросе пожилой ведьмы, что я, повинуясь внезапному порыву, крепко обняла эту маленькую женщину, за короткое время ставшую мне самым родным человеком в этом мире.

Мягкое, хрупкое тельце под моими руками напряглось. Бабка крякнула. Смутившись, что причинила боль, отпустила даму в шляпке со словами:

– Обязательно вернусь.

– Ну вот и хорошо, вот и славно, – улыбнулась с облегчением хозяйка домика с зеленой крышей. – Остерегайся магов, – перешла она на наставительный тон, – а лучше не выходи к людям вовсе, пока не придумаем, как спрятать твой оберег от злых глаз.

– Да куда ж я такая серая пойду?

– Так может статься, что утром будешь вновь прозрачной. От твоего таурона можно всего ожидать.

Весь следующий день меня то и дело звала в мастерскую Верина. Подводила к окну, наносила кистью маленькие пробные штрихи сухой краски на тыльную сторону ладони поверх серой кожи. Стирала влажной тряпицей, поджимая губы, недовольная результатом. Отпускала и через несколько минут я опять слышала её быстрые шаги по направлению к моей комнате. Вновь она смешивала порошок в маленькой пиале, подсыпая по граммулечке из разных склянок, и процесс повторялся. И так до самого вечера. Я успела устать. От безделья, от неизвестности, от неловкости находиться у малознакомых людей в вынужденных гостях.

– А волосы у вас какого цвета? – как бы между прочим спросила ученица, придирчиво рассматривая очередной мазок на моей руке.

– Молочного шоколада.

– Ой, – удивилась девчонка, наморщив лоб, – это какой же?

Я улыбнулась и, взяв её за запястье с выставленным из кулачка коричневым пальцем, подняла на уровень глаз.

– Вот такой.

– Дурацкая привычка, – хохотнула та, глядя на свой измазанный перст. – Меня госпожа постоянно ругает за то, что не пользуюсь лопаткой при извлечении порошка из баночек. А мне так удобнее щепотку определить. – Пожала плечами. – Что такое «шоколад»?

– Это сладость, лакомство. Его делают из какао-бобов…

– О! – перебила меня Верина, просияв. – Я видела такие конфеты один раз у господина Персиваля в кондитерской лавке! Он называл их… сейчас вспомню, – нахмурила рыжая бровки, – «Драконьи бобы»! Вот! Сказал, что это деликатес из Соумера. Так никто их у него покупать и не стал, несмотря на яркие обертки. – Скривила носик. – Как можно считать сладостью то, что выходит из драконов?

– То есть… из драконов? – опешила я.

– Ну-у… – многозначительно округлила глазки девчонка, давая понять об очевидном происхождении ингредиента для изготовления «гормона счастья».

– Интересная версия, – протянула, с жалостью глядя на это юное создание. – А Персиваль ваш ещё торгует такими конфетами?

– Не знаю, я давно не ходила к нему.

– Я дам тебе денежку, купишь для меня несколько штук? Попробую, что это за деликатес такой страшный. У нас, по крайней мере, это было растение с большими плодами. Так и называлось – шоколадное дерево… Ну об этом я тебе потом подробно расскажу, – отмахнулась от не столь важной темы.

– Пер-рси Пер-ри угощал! – добавил от себя невесть откуда взявшийся жако. – Пр-риторно!

– Еще раз узнаю, что улетал побираться, – запру в клетке на неделю! – Мы с конопатой синхронно повернули головы на неожиданно раздавшийся строгий голос.

Аррия в бордовом бархатном платье и с неизменной бабеттой на голове стояла в дверном проеме, придирчиво всматриваясь в «палитру» на стене.

– Как дела, Верина? – Вопрос, заданный с мягкой, ласковой интонацией, «погладил» ученицу, вызвав у той в ответ улыбку и искру безграничного уважения в глазах. – Ага, вижу.

Со взглядом, направленным на мою руку, женщина приблизилась вплотную. Я с готовностью протянула ей свою изрисованную кисть.

– Исключи белила. Разбавь «топленым молоком». И… – прищурилась, раздумывая, – пожалуй, «пески Эмера» на кончике лопатки… в твоем случае – полщепотки. – Насмешливо покосилась на свою помощницу. – Девочки, ужинать! Продолжим завтра. Птица – ты с утра в зале, встречаешь клиентов! – Она хлопнула в ладоши, приглушая три ярко горящие лампы, и, развернувшись на каблуках, направилась к выходу.

– Пер-ри тоже хочет жр-рать! – обиженно гаркнул пернатый в спину хозяйке.

Та замерла и нарочито официально отчеканила, одарив говоруна снисходительным взглядом:

– Бейл Орест Девятый, и часа не прошло, как вы изволили откушать свою порцию каши с яблоком!

– Пер-ри любит гр-рушу! – не сдавал позиции жако.

– Верина, детка, – обратилась к рыжей Аррия, – сколько сейчас стоит попугай на рынке?

Девчонка, разгадав уловку мастерицы по воспитательному процессу своенравного питомца, тут же нашлась с ответом:

– Такого за медный заберут! Сейчас в моде все больше маленькие певчие птички – коноплянки, канарейки.

– Вот жлобы! – раздулся оскорбленный в своей уцененной гордости крылатый болтун и вымелся из комнаты.

Глава 5

На тебя, моя душа, век глядел бы не дыша,

Только стать твоим супругом мне не светит ни шиша!..

(Л. Филатов: «Про Федота-стрельца, удалого молодца»)

– Госпожа Анна? – громкий шепот девчонки выдернул из утренней полудремы.

– Ум… – нехотя выдавила короткий горловой звук, не открывая глаз.

– Завтрак стынет. А вы где? – голос Верины прозвучал уж больно вкрадчиво.

«Что значит «где»? На крова…»

И тут будто молнией прошибло: она меня не видит!

Рывком села на постели. Сон как рукой сняло от пришедшей мысли.

– Верина, у краски с магическим воздействием какой срок службы после нанесения?

– У неё нет срока. Театральные и посмертные маски не выцветают, не отшелушиваются и не смываются. А на остальные мы наносим простую.

– А вчера это была?..

– Заряженная. Но я не понимаю… – у девчонки растерянно дрогнул голос, – так не должно было случиться.

– Халтурщик ваш товарищ Грун! Или…

Ведьма как в воду глядела, высказав перед своим уходом предположение о своенравности оберега.

– Где сейчас госпожа Аррия? – спросила, нащупывая на стульчике рядом с кроватью свою одежду. И эта невидимая стала! Только почему, если она находилась отдельно от тела?

– В торговом зале. У неё гостья.

– Клиентка? – Из-за спешки в прозрачной блузе все никак не хотела находиться пройма, чтобы всунуть в неё свою конечность.

– Да, баронесса Сент-Олер.

– Кто-то умер? – вопрос задала, зная уже, что до праздничных карнавалов и маскарадов в честь сбора урожая в этой стране еще четыре месяца. Остается только… Черт, теперь запуталась в пуговицах!

– Нет, слава Создателям! – Рыжая всплеснула руками. – У неё намечается визит к графу Карре, то ли на помолвку, то ли на смотрины невесты для его племянника. – Из моих дрогнувших рук выпали брюки. – Миледи страдает от пигментных пятен на лице. Вот она и пришла договориться с госпожой Аррией о макияже накануне отъезда в Виннет… – трещала Верина, не видя, как я медленно опустилась на стул.

– …Все молодится! Старухе уже шестьдесят, но после волшебных ручек хозяйки на тридцать выглядит всегда. Не оставляет надежды снова выйти замуж за состоятельного вдовца. Да помоложе выбирает себе…

Мой взгляд остановился в одной точке на стене. Голова перестала воспринимать информацию, что вылетала из уст конопатой.

Вгрызлось в мозг только сказанное девчонкой: «…невесты для его племянника». Отчего же мне так сделалось тоскливо? Отчего сердце сжалось болезненно?

Боже мой, да я видела его всего один раз! Опомнись, это случайный, мимолетный человек в твоей жизни! Вот он был – и нет его!

Попытка успокоить себя и начать мыслить здраво провалилась с треском, стоило только вспомнить мужчину с карими глазами. Каждый вечер перед сном я вызывала его романтический образ. И чего уж греха таить – ставила себя рядом. М-дя… Вернись, спасительный цинизм! Он в последнее время тихо покоился где-то глубоко внутри меня. Встряхни свою раскисшую хозяйку! И пока ты, сонный, ползешь, добираясь до мозга, покинув теплое местечко в душе, горе горькое следовало бы заесть сладким деликатесом «От Дракона». До ужаса захотелось шоколада. В любом виде. Сжевала бы даже без сахара, кусковой.

Серебряная монетка выудилась из кошеля и подплыла к Верине.

– Далеко лавка этого вашего Персиваля? – Девчонка сбилась на полуслове и, непонимающе хлопнув ресницами, уставилась куда-то поверх моего плеча.

– В одном квартале отсюда.

– Этого хватит на конфеты-бобы? – Я подняла денежку на уровень её глаз.

– О, конечно! Только…

– Аррии я все объясню.

– Я мигом! Сколько взять?! – раздалось уже из коридора.

– На все! – летело ей вдогонку.

Главное, чтобы это не оказалось неслыханной удачей для уважаемого кондитера, сумевшего сбагрить весь запас залежалого товара в один миг. Это утро станет тогда поистине великим праздником для отдельно взятого торгаша.

А что до господина Морана… Так лучше не думать, не вспоминать, не лелеять глупые мечты. И не шмыгать носом!

Пробралась в торговый зал, минуя мастерскую, где уединились для беседы хозяйка с гостьей. Села на диванчик в ожидании конца аудиенции баронессы. Попугай в клетке даже не отвлекся на мое появление, наводя марафет. Уныло уставилась в окно. Пасмурно. Мимо по тротуару то и дело проходят люди, спеша по своим делам. Сквозь большое задрапированное легким тюлем стекло видны их расплывчатые силуэты. Редкие конные экипажи проплывают, гремя по брусчатке подковами и колесами. Вот какой-то джентльмен, весь в черном до самого подбородка, остановился, рассматривая вычурную вывеску заведения госпожи Флайт. Читая, задрал голову, придерживая рукой цилиндр. Потоптался, оглядываясь по сторонам. Махнул тростью в сторону, и тут же к нему подскочила двуколка. Приняв пассажира, умчалась, огласив улицу хлестким звуком кнута. Я отрешилась от грустных мыслей, наблюдая жизнь незнакомого города. Появилось чувство, будто передо мной с экрана большого телевизора транслируется черно-белая хроника старой Европы конца девятнадцатого века.

Смогу ли освоиться в этом новом мире? Найти свое место? Какой смысл думать и загадывать о будущем? Если в настоящем со мной выходит такой финтибобель.

Была подсознательная уверенность, что оберег на груди ведет со мной свою, только ему известную игру. Снять его совсем я не решалась, помня наказ старика. Вернее сказать – боялась. Во-первых, потерять. А во-вторых… теплый металл дарил ощущение дружеской поддержки. С ним даже мое одиночество переживалось не так горько.

В комнату вошли женщины.

– …Эта виконтесса Розина прелестная девушка! Утончённая, воспитанная. Красавица! Граф будет покорён, я уверена! – воодушевленно вещала пожилая дама с симптомами желтухи на лице.

А также страшная, картавая и чересчур худая. Это вот она мужа себе ищет? Да ей же лет восемьдесят… пять!

– Я слышала, что милорд отказал уже троим! – Аррия, сложив руки на животе, с почтением взирала на милостивую госпожу, ожидая от всеведущей провинциальной аристократки пикантных подробностей на свое замечание.

– Четверым! – возмущенно фыркнула старуха. – У вас, милочка, устаревшие сведения!

– Я, если честно, не особо владею информацией о благородном семействе Моран. Полагаюсь на вашу исключительную осведомленность, – подлила сиропа в самооценку баронессы хозяйка лавки.

– Вы что же, газет не читаете? – вскинулась дама в недоумении вкупе с возмущением таким невежеством.

– Увы, колонку светской хроники не всегда удается прочесть из-за огромного объема работы. Ах, бывает, так замотаюсь!.. – А в глазах читалось: «Да мне пофиг, что там у вас творится в заплесневелых кулуарах!»

– Это недопустимо, дорогуша! – Тон посетительницы смягчился.

– Согласна. Но я всегда рада вас видеть у себя с наисвежайшими новостями. Согласитесь, зачастую не следует верить продажным газетчикам.

Браво, Аррия! Добиться пробившегося сквозь желтизну румянца на сухой, похожей на папиросную бумагу коже баронессы, – это восхитительное искусство лести!

Донельзя довольная своим визитом клиентка ушла, оставив после себя гремучий букет из лаванды, старости и гордыни.

Вот как, значит. Рихард Моран отсеивает невест на радость титулованным сплетникам? Да только я в этот момент несказанно обрадовалась такой его разборчивости. Вот прекрасно знаю, что мне никак не светит даже на километр приблизиться к нему в качестве претендентки на руку и сердце, а радуюсь. И губы сами растягиваются в счастливой улыбке. И уж совсем нездоровая мечта родилась в голове, чтобы и утончённая Розина получила от ворот поворот. Ревную? Смешно, но ревную!

– Доброе утро, – робко подала голос.

Мастерица вздрогнула и вытаращилась в мою сторону.

– Так, так, так. Это что же получается?..

– Вернулись на круги своя.

– Ага, понятно, – задумчиво насупилась Аррия. – Странно, очень странно… Ты завтракала? Идем, будем думать. Перри! – вспомнила она вдруг про питомца. – Еще час в клетке на карауле!

Птиц, чесавший себе шейку лапкой, так и застыл с возмущенно вытянутой вверх конечностью.

«Разбор полетов» за чашечкой неизменного салепа плавно перетек в неспешный рассказ о жизни владелицы этого заведения.

Быт и работа в небольшой специфической лавке на улице Тихой строился на полном доверии между хозяйкой и её ученицей. Робкая, безотказная Верина Грайдн была покладистой и трудолюбивой девочкой с большими задатками умельца по росписи масок. Она была просто удачной находкой для овдовевшей в очередной раз предпринимательницы. Быстро вникнув в суть ремесла, рыжая с большим воодушевлением окунулась в мир, созданный талантливым художником по гриму. Училась она споро, буквально на лету схватывая тонкости мастерства, и вот наступил тот день, когда учитель с восторгом рассматривал первый самостоятельно выполненный карнавальный атрибут своего ученика.

Имея на протяжении многих лет постоянного поклонника и поставщика порошка под названием строций* из страны халвы и оазисов, Аррия Флайт при поддержке первого мужа, красавца адвоката господина Бенца, открыла лавку и наладила сначала, малоприбыльное, но постоянное производство белил как основы для тональной пудры. Товар её популярностью в городе не пользовался. К сожалению. Барышни всех мастей и титулов вдали от столичных модных тенденций не владели талантом накладывания искусного макияжа. Впору вспомнить Марфушеньку-душеньку со свекольными щеками. По рассказам мастерицы, дела обстояли именно в таком расписном кошмаре. Утонченная изысканная дама, бывший гример королевского театра, отчаивалась недолго. Насмотревшись на «размалеванных кукол» славного города Злавика с угольно черными бровями и карминовыми губами, женщина решилась на рискованный эксперимент. Уважаемый Бай Хайрат, заезжий торговец диковинным и редким товаром, был покорен красотой вкупе с деловой хваткой мадам Флайт и крайне удивлен странным заказом на разнообразные концентрированные красители растительного происхождения. А также знаменитый кохль*! Это была уже контрабанда. Но малыми партиями и, чего греха таить, хорошо оплачиваемая, так почему бы не пойти навстречу обворожительной Аррии-Найрият*?!

– Кстати сказать, подношение в виде Перри – это попытка Хайрата ухаживать за мной в период моего первого вдовства. Подарок, который сейчас мне треплет нервы. Дерзит, хамит и препирается! Первое время было сильное желание его придушить, но… не хочу обидеть эмерского поклонника и надежного компаньона. Да и привыкла я уже к этому маленькому негодяю. Ах, а какие стихи мне посылал почтенный Бай: «Ты мучишь жестокостью, но мне она сладостна. Подаришь ли мне когда с тобою свиданье?..» – Хозяйка лавки, позволив себе излишнее откровение, смутилась, зардевшись, как девчонка. – Вот только четвертой любимой женой мне что-то не очень хотелось быть.

Звякнул колокольчик над входной дверью. Дежуривший в торговом зале жако проголосил приветственную речь:

– Добр-ро пожаловать в лавку Пер-ри!

Аррия, скривившись от такой наглости пернатого помощника, отставила посудину с недопитым салепом, поднялась и поспешила навстречу посетителю.

– Что это? – услышала я ее строгий возглас. – Верина Грайдн, объяснитесь!

Кинулась следом, подстегиваемая любопытством. Сунула нос в щель между портьерами, перегораживающими вход в подсобные помещения, и ахнула. Неловко переминаясь с ноги на ногу, посередине зала стояла рыжая с двумя большими бумажными кулями в обнимку. За её спиной два пацаненка, довольные до безобразия, держали еще четыре таких же и с горящими от любопытства глазенками оглядывали помещение. Я так и думала! Бобов на весь серебряник! От неловкости готова была провалиться сквозь землю!

– Так госпожа Анна попросила, – промямлила конопатая и, водрузив ношу на прилавок, махнула ребятне сделать то же самое. – Это из кондитерской лавки господина Персиваля. Эм-м… шо-ко-лад.

Шпана, растянув губы в беззубой улыбке, последовала примеру, а потом синхронно протянула руки ладошками вверх. Аррия, находясь под впечатлением от закидона прозрачной клиентки, машинально сунула каждому по монетке из маленькой сумочки на поясе платья. Те, получив вознаграждение, гнусненько хихикнули и были таковы. Я глубоко вздохнула – моя покупка источала божественный аромат какао!

– Зачем так много? – Заглянув во все кули, хозяйка лавки в недоумении развела руками. – Что за причина такого странного приобретения?

– Кхм-м… – сконфузилась я и пискнула: – Влюбилась неудачно.

– А это?.. – женщина, казалось, потеряла дар речи от подобного заявления.

– Лекарство от глупости, – несчастно понурилась.

Нырнула лапкой в пакет, нащупала первую попавшуюся конфетину-трюфель в яркой обертке и… Жизнь снова прекрасна!

___________________________________________________

* Не путаем со щелочноземельным металлом стронцием.

* Кохль (сурьма) – декоративное натуральное средство черного или серого цвета. Используют для подкрашивания бровей и подведения глаз.

* Найрият – мусульманское имя означает освещающая, сияющая.