Текст книги "Оберег для невидимки (СИ)"

Автор книги: Жанна Долгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Жанна Долгова
Оберег для невидимки

Вместо пролога

Незваный гость, богато одетый господин, войдя в кабинет и не дожидаясь приглашения, вальяжно устроился на стуле у стола. Затянутые в перчатки руки опирались на трость, воткнутую острым концом в пол. Неспешно огляделся и, удовлетворив свой интерес, скучающе перевел холодный взгляд на владельца дома.

– У меня к вам деловое предложение: во сколько вы оцениваете артефакт? – растягивая слова, с ленцой спросил хозяина – молодого светловолосого мужчину, который, откинувшись на спинку кресла, спокойно наблюдал за посетителем.

– Простите, но он не продается.

– Я дам хорошие деньги, вы не останетесь внакладе, – визитер подался навстречу, дернув в плохо скрываемом раздражении щекой.

– Нет. И оставим этот бессмысленный торг.

– Жаль. Я думал, вы разумный человек, – картинно вздохнул неприятный собеседник.

– Звучит, как угроза, – стараясь не показывать своего недовольства его словами, усмехнулся владелец поместья.

– Подумайте над моим предложением, – господин с тростью поднялся, собираясь покинуть комнату, – скажем… до послезавтра.

– Мой ответ вы слышали. Не тревожьте меня боле. Камердинер проводит вас.

Скептически хмыкнувшего «покупателя» провожали настороженным взглядом.

– Не надейтесь на это, – прозвучало насмешливо уже от дверей. – И лучше вам со мной не ссориться.

– Всего хорошего! – пожелали уже в закрытую дверь. – Хьюго!

– Слушаю, ваше сиятельство, – верный старый слуга замер в ожидании приказа.

– Собирай вещи, мы уходим из этого мира.

Часть 1

Глава 1

– Старый банк был красивее…

– Его часто грабили.

– Красота требует жертв.

(х/ф «Бутч Кэссиди и Санденс Кид»)

«Опаздываю. Бессовестно, катастрофически опаздываю!»

Мимо на скорости пронёсся велосипедист в бандане. Проводила его завистливым взглядом и поднажала на своих двоих. Мягкие мокасины заботливо «обняли» ступню, позволяя чувствовать комфорт и уверенность в беге. Широкая аллея через парк существенно сокращает расстояние до места службы, но не сегодня. Сегодня все против меня! Нет не все, если быть точной – конкретно один, очень медлительный водитель маршрутки! И капельку будильник, который не соизволил разбудить хозяйку в установленное время! Будильник роднее, поэтому все шишки достались шоферюге, который этим утром вспомнил о правилах дорожного движения.

Встречные граждане, такие же служаки и трудяги, бодро шагают с вдохновенными лицами, будто неся самих себя бесценных на производственные подвиги. Даже собачники отгуляли своих питомцев и влились в этот марш счастливых обладателей рабочих мест и зарплаты.

Обогнав двух оживленно беседующих женщин и толстяка с портфелем, не снижая скорости свернула на боковую дорожку с выходом на улицу, застроенную офисными зданиями. Взгляд зацепился за пожилого мужчину в плаще. Он брел, никуда не спеша и заложив руки за спину, по направлению к скамейке. Бросилась в глаза его элегантная шляпа трилби из светлого фетра, сидящая на седой голове.

И тут старика как-то странно повело в сторону. Неловко взмахнув рукой, он попытался переступить ногами для лучшей устойчивости, но только еще сильнее пошатнулся и, окончательно потеряв равновесие, стал заваливаться набок.

Меня будто неведомой силой толкнуло к нему навстречу. Подхватила его под локоть, подставив плечо, и суматошно огляделась в поисках таких же, как я, сострадальцев. Увы, аллея вдруг загадочным образом опустела…

– Тихо, тихо, дедушка, сейчас дойдем, сядем. Голова закружилась? Сейчас, сейчас… – Продвигаясь маленькими шажочками, достигли лавочки. Дед, успев крепко ухватить меня за запястье, осторожно опустился на парковую скамейку, откинувшись на реечную спинку.

– Спасибо, внучка, – с теплом в голосе сказал он, не торопясь отпускать мою руку.

– Может, скорую? – Присев рядом, заглянула в лицо мужчине.

– Старость! – отмахнулся тот небрежно от предложения.

Минуты две мы просто молча сидели. Я – не зная о чем говорить-спрашивать, а дедок – приходя в себя. Оставить его одного в таком состоянии не хватило совести.

Неожиданно старик встрепенулся и сухонькой морщинистой рукой как-то спешно и суетливо нырнул в карман своего видавшего виды бежевого плаща.

– Возьми, внученька, в благодарность, – сказал и вложил в мою ладонь кругляш из желтого блестящего металла размером с юбилейную десятирублевую монету на потертом тонком кожаном шнурке.

– Ой, что вы, зачем? Я не возьму! Он же… золотой? – опешив, запротестовала я против такого презента.

– Возьми, говорю! – Голос старика приобрел повелительные нотки. – И ценности в нём не больше, чем в твоих копеешных серёжках! Мне будет приятно знать, что он теперь в хороших руках. Да и непростая это штучка – таурон. Сохранит жизнь он тебе. Спасет и спрячет. Подскажет и поможет.

– Что-то вроде оберега? – Улыбнулась на затейливое название. «Копеешные серёжки» неприятно царапнули слух. Но на правду не принято обижаться. Все, что могла сирота себе позволить из украшений – это маленькие гвоздики невесть из какого материала с намеком на благородный металл. – Я не верю в сказки, дедушка, – мотнула головой и вгляделась в вещицу: узор из переплетенных тонких жгутиков, словно змеиный клубок, покрывал всю поверхность подарка.

– Повесь на шею. Сейчас, – не меняя тона, повелел странный старец.

Удивленно вскинула на него глаза. Он же, не объясняя причину такого неожиданного наказа, отпустил меня и устало прикрыл веки. Не то чтобы я брезговала, но осознание, что этот предмет уже принадлежал кому-то и висел на чьей-то шее, заставило усомниться в этичности поступка. Дед, будто услышав мои мысли, усмехнулся беззлобно:

– Не волнуйся, он давно никому не служил. Пролежал в шкатулке Бог знает сколько времени.

– Он выглядит не новым, – усомнилась в сказанном.

– У всего есть свой срок, – просто ответил старик.

– Так может, внукам?.. – Не сдавалась моя совесть.

– Один я в этом мире остался, – с грустью тихо прошептали губы мужчины.

Поверила и… просунула голову в петлю шнурка, заправив подарок под воротник блузы и спрятав от любопытных глаз под форменной косынкой-галстуком.

– Дорогой подарок, – смущенно проговорила, – мне, право, неудобно: ничего уж такого я и не совершила…

– Позволь мне самому судить о степени твоего поступка, девонька, – тоном мягким, ласковым парировал дедок.

– Спасибо, – выдавила из себя, все еще чувствуя жуткую неловкость.

– Ты беги, внучка, на работу, и так сильно опоздала из-за меня.

– А вы?.. – встрепенулась, вспомнив о том, куда торопилась, но и оставлять старика одного было тревожно.

– Со мной все будет хорошо, не переживай. Позагораю вот тут немного, да и поковыляю потихоньку, мне недалече. – Блеснул серыми влажными глазами из-под опущенных ресниц. – Оберег не снимай! В безвыходной ситуации просто зажми в ладошке. Все, беги, а то без тебя начнется…

И я, не придав значения странной последней фразе старика, сумбурно простившись, побежала-понеслась, предвкушая выговор от начальства, и оттого уши мои, чувствовала, начали приобретать красный цвет позора. Третий день работаю, и такой прокол! Оправдание вроде «дедушке помогла до лавочки дойти» звучало по-ералашевски наивно и неправдоподобно для барышни двадцати двух лет с высшим образованием. Но сильнее терзала меня собственная невежественная оплошность: приняв такой подарок от незнакомца, даже не узнала, как его зовут!

Моему опозданию маленький коллектив из четырех человек филиала большого банка посмеялся, обозвав матерью Терезой, а администратор – больше для вида – погрозила пальчиком. Не успела я с облегчением выдохнуть и погрузиться в рабочий процесс, как на весь зал громко и страшно прозвучало:

– Всем на пол, это ограбление!

Девчонки менеджеры и один единственный на этот час клиент, до конца не соображая, что происходит, с грохотом добросовестно попадали, как горох, на светлое кафельное покрытие.

Вооруженный охранник успел только схватиться за кобуру… и все. Метнувшийся в его сторону верзила с кулаком, что моя голова, уложил несчастного одним быстрым, сильным и точным ударом в челюсть.

Администратор истошно закричала.

Молодчики в количестве пяти человек в черных шапочках-масках с прорезями для глаз и рта рассердились, заторопились и приступили к отнюдь не благородному делу.

Одна я стояла оглушенная, растерянная и ничего не понимающая. Как сомнамбула заторможенно переводила взгляд с одного участника дерзкого налета на другого, пока на мою персону не обратили внимание.

– Что стоишь, корова? Упала быстро! – рявкнул один из них, сверкнув свирепо серо-голубыми глазами и навел на меня оружие, отобранное у нашего бессознательного после апперкота секьюрити.

Под дулом ИЖа медленно стала опускаться под стол. И после того, как тот самый верзила за шкварник выволок управляющего из кабинета и потащил его в хранилище, до вашей покорной слуги дошел весь кошмар и реальность происходящего.

Сидела, согнув ноги в коленях, прижавшись спиной к тумбе с ящичками для канцелярии, и наблюдала, как стремительно развиваются события. Собранность и хладнокровие налетчиков восхищали и одновременно приводили в ужас. Они организованно рассредоточились по всему помещению, контролируя каждое движение заложников и успевая при этом вытряхивать личные карманы и сумочки сотрудников на предмет содержимого. Телефоны у скулящих сослуживиц и посетителя отобрали сразу. Затем в большой пакет полетели бумажники и барсетки. Настойчиво «попросили» кассира снять с себя бриллиантовые серёжки – женщина от волнения и страха чуть мочки ушей себе не порвала!

– Две минуты! – крикнул, глядя на наручные часы, видимо, главарь, не участвовавший во всем этом беспределе.

– Ну-ка, что ты там прячешь?

Я не сразу поняла, что это именно ко мне обратился вооруженный молодчик. Подняла на него взгляд и, заикаясь, прошептала:

– Н-ничего.

И только тогда осознала, что судорожно сжимаю в кулачке подарок старика. Перед глазами появилось дуло огнестрела.

– Три минуты!

– Цацку сама снимешь или помочь?!

Находясь в каком-то пришибленном состоянии, сначала часто закивала, потом отрицательно замотала головой, ещё сильнее сцепив пальцы на обереге. «Не отдам. Мой!»

– Четыре минуты! Уходим! – прозвучал приказ.

Стоявший надо мной грабитель нервно оглянулся на своих отступающих к выходу подельников и, просвистев сквозь зубы ругательство, замахнулся пистолетом для удара.

Страх за собственную жизнь мертвой хваткой сжал сердце. Зажмурилась в ожидании страшной боли и мысленно взвыла: «Божечка, пронеси!»

И тут произошло странное. Кругляш в ладони вдруг вспыхнул невыносимым жаром. Я невольно дернулась, пытаясь разжать руку, и громко вскрикнула. Мой же личный палач, выдав ёмкое и забористое словцо, отшатнулся от меня, невольно меняя траекторию движения руки и… нажал на курок.

Глава 2

– Что ж, у каждого своё хобби.

– И какое у тебя?

– Воскресать.

(х/ф «007:Координаты «Скайфолл»)

Сомневаюсь, что этот человек собирался в меня стрелять, тем не менее это произошло. Громкий хлопок, а следом голова взорвалась от невыносимой боли и… оглушительная тишина. Вакуум – ни запахов, ни звуков. Тело не контролировала и не ощущала. Никаких эмоций – полное безразличие и отрешенность. Если это и есть «существование» умершего человека, то природа явно насмехается над душами ушедших в мир иной. Да и миром это черное ничто назвать нельзя. Медленно погружалась в эту пустоту. Последняя мысль, промелькнувшая в угасающем сознании была: «А старик обещал, что оберег сохранит и спасет…»

Тем удивительнее и необъяснимее стало мое внезапное пробуждение. Будто множеством острых игл пронзило тело от кончиков пальцев на ногах до макушки.

Сердце бухнуло тяжело – раз, другой и застучало, заработало, громко отбивая размеренный ритм. Ясно почувствовала, как кровь побежала по венам, заполняя каждый сосуд своей живительной влагой.

Мышцы судорожно сократились, да так, что меня скрючило в неестественной позе, и медленно расслабились.

В ушах зашумело до головокружения.

Первый глубокий вздох дался легко, с огромным наслаждением. Теплый воздух проник в ноздри, принеся с собой запах жилого помещения и тонкий аромат смолы с примесью дыма.

Глаза сквозь неплотно закрытые веки уловили тусклый свет.

Ощутила себя сидящей, вытянув ноги, на чем-то жестком. За спиной ровная поверхность стены ли, мебели…

Эйфория, безумная радость и сумасшедший восторг наполнили все моё существо при мысли, что я жива! Я дышу!

Мозг заработал, подкинув картинки трагического происшествия июльского утра.

Мне дали ещё один шанс? Кто-то свыше не отвернулся от неприметной, обыкновенной девчонки из маленького провинциального города?

А потом появился слух, и сквозь стихающий сердечный набат, отдающийся в ушах, стали различимы посторонние звуки.

Какая-то возня, треск одежды, суетливое шарканье ног на одном месте, сдавленный хрип, и чей-то злой голос произнёс:

– А ведь просили по-хорошему вас, милорд, дали время подумать и принять правильное решение!

За словами послышался звук удара, хруст и падение чего-то тяжелого на пол. Вздрогнула и распахнула ресницы.

Зрение прояснялось медленно, вынуждая часто моргать, избавляясь от мутной пелены на глазах. Увиденное заставило тело сжаться от ужаса: в свете лампы, похожей на керосиновую, освещающей маленькую комнату, над лежащим навзничь молодым мужчиной нависал другой, со страшным шрамом через всю правую щеку. Приподняв поверженного за грудки, тот с силой тряхнул его, да так, что голова несчастного глухо ударилась о дощатый пол.

– Убивать я вас не буду, приказа такого не было, но личико подправлю. – человек с изуродованным лицом нехорошо кривобоко осклабился. – Не обещаю, что выйдет так же красиво, но я постараюсь.

– Передай своему хозяину – у меня ничего нет, – прохрипел упомянутый и не успел увернуться от удара кулаком-кувалдой по лицу, которое уже представляло собой одно сплошное месиво.

– Врете, уважаемый! – И снова удар. В сторону полетели брызги крови.

Несчастный глухо застонал и обмяк. Триумфатор же протянул руку назад, вытащил из голенища сапога нож и, приложив к виску жертвы сверкнувшее начищенной сталью лезвие, провел острием по коже, оставляя неглубокий порез.

Предвидя кошмарное зрелище, нервы мои не выдержали и я, отпустив эмоции, дала волю голосовым связкам. Заорала-завизжала так, что зазвенело в ушах. Человек со шрамом буквально отпрыгнул от парня к самой двери, уставившись в мою сторону. Сорвав голос, захрипела и «отключила сирену». Что можно ожидать от бандита, обнаружившего ненужного свидетеля своего злодеяния? Ничего хорошего. Сделала судорожный вдох и замерла в ожидании реакции страшного незнакомца.

– Кто здесь? – Взгляд его испуганно и лихорадочно заметался по комнате. Несколько раз, не задерживаясь, скользнул по мне. – Кто здесь?! – В голосе злодея появились истерические нотки.

Я удивленно выдохнула, хлопая ресницами и не понимая, что происходит. Он что, слепой?

От першения в горле сдавленно кашлянула. Мужика перекосило от злости.

– Кто здесь с тобой, сучонок? – Мои глаза полезли на лоб. – Найду твою девку – ей не жить!

Покрывало с кровати, свисающее до самого пола, отлетело в сторону. Привстав на одно колено, человек со шрамом заглянул под неё и, не обнаружив свидетеля, поднялся с хмурой рожей. О чем-то размышляя, медленно обтер нож о штанину. Я чуть не пискнула, когда он решительно подошел к стене в шаге от меня и приложил ухо к поверхности. Неудовлетворенный ошибочностью своей догадки, разочарованно рыкнул, оскалившись, и вновь вернулся к бессознательному телу. И только склонился над ним, как…

Сдерживать кашель стало невозможно. К этому добавилось сосущее чувство голода. Как же не вовремя! Но разве ж это можно удержать?

…Мой желудок бесстрашно нарушил молчание, издав тонкий жалобный скрежет. Короткое «кхе!» вырвалось из горла следом. Все это в сочетании с моим вздохом стало, видимо, последней каплей для «бесстрашного героя».

Уставившись куда-то поверх моей головы, попятился, резко распахнул дверь и не оглядываясь выскочил из помещения. Створка, с громким стуком ударившись о стену, срикошетила и вернулась в положение «закрыто», хлопнув о косяк. Послышался быстро удаляющийся топот. Несколько долгих секунд я сидела в ступоре от такого поворота. Огляделась растерянно и обомлела: не увидела своих ног, не разглядела рук… ничего!

«Так не бывает!»

Тело, родное, теплое, материальное – чувствовала, но не видела! Пошевелила руками, ногами, оглядела себя со всех сторон… Мамочки! Да что же это? Сделалось дурно. Звон в ушах, мелькающие круги перед глазами и слабость быстро приблизили мое состояние к глубокому обмороку.

Очнулась с тяжелой свинцовой головой. Почувствовала влагу под носом. Не сразу поняла, что это кровь. Потеряв, видимо, сознание, не удержала сидячее положение и своим клювиком тюкнулась об пол. Машинально провела пальцами, стирая юшку над губой, и судорожно всхлипнула, опять ничего не увидев. Держала руку перед глазами, а смотрела на дощатое покрытие. Я прозрачная! Я невидимая! Как такое могло случиться? Впору вспомнить Герберта Уэллса и его «Человека-невидимку». Все мытарства героя и сложности по сохранению его тайны. Рыдала долго, безутешно, тихо подвывая и причитая. А потом сидела опустошенная и уставшая, глядя в одну точку.

Вяло подняла руку, коснулась пульсирующего виска и нащупала у самой кромки волос поджившую рану, края которой ощутимо стягивала засохшая кровавая корочка. След от пули? И та невыносимая боль – результат ранения? Коснулась косынки на шее – одежда и обувь на мне приняли за компанию с телом состояние незримого фантома. Факт, что осталась в банковской униформе, даже обрадовал, пробившись сквозь обрушившуюся на меня беду и безысходность. Оберег. Кругляш, чуть теплый на ощупь, скользнул в ладонь и вызвал всплеск воспоминаний, а за ними и вопросов. Странный старик все знал? Видел моё будущее? И была ли эта встреча с ним случайной? А следом насущное – как мне жить дальше?

Обвела взглядом комнату, где мне «посчастливилось» очнуться. Или вернее будет сказать «ожить». Квадратная, примерно четыре на четыре метра. Стол и два стула у окна, кровать вдоль стены. Напротив – комод-бюро с круглым зеркалом на подставке. Мебель – чистый антиквариат! В углу у входной двери вешалка-стойка для одежды на толстых изогнутых ножках. Какой-то предмет гардероба с неё свисает до самого пола. Пол… На нем мужчина, который не подает признаков жизни. Осторожно подползла к нему, прислушалась: дышит? Грудная клетка едва заметно приподнималась под одеждой в темных пятнах крови – странного вида пиджаком, больше похожем на сюртук, кои носили господа в середине-конце девятнадцатого века. Когда-то белоснежный шейный платок, повязанный выпуклым узлом на шее, в грязно-красных разводах. На лицо страшно смотреть. Губы опухли и потрескались от побоев. Из перебитой переносицы сочится сукровица. Брови, лоб… след от ножа на виске. Костяшки на руках сбиты. По-всему, мужику со шрамом тоже дали хороший отпор. Что же мне с тобой делать, милый? Тут со своей проблемой не знаю, кому кричать «Караул!»

За окном темно. Ранее доносившийся гул голосов из-за закрытых дверей давно стих. Разобраться бы, что за место такое, да решить уже, с чем все это есть. Оглядела с жалостью «жертву рэкета» и поняла, что воскрешение даже в образе приведения не лишило меня милосердия и сострадания. Ну не могла я оставить этого человека умирать черт знает где! Черт-то знает определённо, а мне, чтобы это выяснить, надо для начала выйти из комнаты или дождаться утра, которое, скорее всего, может наступить лишь для одного из нас.

Кряхтя от натуги, надрывая спину, ругаясь сквозь зубы и обрывая руки, тащила пострадавшего до кровати. Самое сложное ждало впереди – уложить его на постель!.. Ох и тяжёл оказался уважаемый милорд! Сидела потом на стуле, чувствуя, как от перенапряжения трясутся колени, и решалась на очередной безумный подвиг.

У маклера Ника Хэллоуэйя и его любимой девушки был восхитительный набор косметики. У блестящего ученого Гриффина – много-много метров бинта. У другого гения – Себастьяна Кейна – резиновая маска из жидкого каучука и очки, а у меня… шикарный, опознанный в сомнительной тряпке на вешалке длинный плащ с глубоким капюшоном и черные перчатки, обнаруженные на столе рядом со шляпой-цилиндром и тростью полуживого незнакомца.

Осторожно спускаясь по скрипучей лестнице, с опаской оглядывала открывающийся моему взору первый этаж неизвестного заведения: заставленный столами и лавками большой безлюдный зал с каменными стенами. Четыре лампы, похожие на «летучую мышь», только прямоугольной формы, свисали с деревянных балок бревенчатого потолка. Одна, еще горевшая, находилась над длинной стойкой с приставленными к ней высокими табуретами. И самый настоящий камин! Огромный, с крючком для котла!

Кафе? Кабак? Трактир, стилизованный под старину? Уж больно достоверно все выглядело. Ни дополнительных электрических светильников, ни узнаваемых противопожарных извещателей, ни камер видеонаблюдения… ничего я не обнаружила! Господи, в какую глушь меня забросило?

Вздрогнула от неожиданности, когда слева в углу зашевелилась занавесь из тяжелой ткани и из спрятанного за ней дверного проема вышел мужичок. С виду – самый обыкновенный: средних лет, коренастый, с аккуратно подстриженной бородой. Темная рубаха без воротника, жилет в клетку с блестящими пуговицами, плотно облегающий выдающийся животик. В руках он держал – вот тут мои брови поползли наверх – толстую потрепанную тетрадь и чернильницу с вставленным в неё белым гусиным пером! Ни дать ни взять купец с картины Крылова! Расположившись за стойкой, он неторопливо, принялся изучать содержимое талмуда, изредка делая какие-то пометки своим «Паркером».

– Простите, вы не могли бы мне помочь?