Текст книги "Оберег для невидимки (СИ)"

Автор книги: Жанна Долгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Глава 12

– Ковальски, варианты.

– Стратегическое отступление.

– Поясните…

– Мы убегаем, но мужественно.

(м/ф «Пингвины из Мадагаскара»)

Нам дали не более десяти минут на сборы.

Это было суматошно, нервно и до трясучки страшно. В саквояжи и короба летели вещи без должного пиетета и сортировки. Не было времени расправлять и складывать. В последний момент, перед тем как захлопнулась крышка последнего «чемодана», успела выдернуть из него полосатый гостиничный халат. Не хватало прослыть клептоманкой и опозорить наших титулованных спутников.

– Не жди меня, спускайся, – бросила мне ведьма, направляясь в свою спальню с ворохом одежды в руках.

В холле первого этажа застыла у окна, наблюдая, как служки шустро таскают наши вещи вниз на улицу. Часть закрепили на крыше экипажа, часть поместили в горбок на запятках. По меркам прошлых наших средств передвижения этот черный монстр был просто огромен.

Хозяин заведения собственноручно вынес из кухни большую квадратную корзину, из которой доносились запахи съестного. Повела носом, улавливая ароматы жареной курочки и сдобы.

– Все свежеприготовленное, не извольте беспокоиться. Доброй дороги! – отвесил мужчина легкий поклон и передал плетенку усатому швейцару. Тот, подхватив другой рукой клетку с Перри, вышел к карете. Пока приноравливался, как удобней разместить довольно большую круглую «конуру» с пернатым в салоне, тот ущипнул его за палец. Зашипев от неожиданности, дядька потряс пострадавшей кистью и застыл у открытой дверцы в ожидании отъезжающих гостей. Кучер обходил четверку лошадей, в последний раз проверяя упряжь. Молодой парнишка в такой же куртке, как и возница, зажигал фонари по бокам кузова. Возбужденно переступали с ноги на ногу кони под троицей наших охранников. Все как один в темных одеждах и вооруженные длинноствольными пистолетами под ремнями на поясе. В дополнение у каждого сбоку висела изогнутая сабля. Я бы даже сказала шашка – из-за отсутствия гарды.

Весь этот антураж со сборами навевал на меня мрачные мысли, близкие к паническим.

Громко всхрапнул Декар у коновязи.

Оглянулась на шум шагов по лестнице. Карре буквально слетел со второго этажа и, подхватив меня под руку, повел на улицу.

– Чуть сгорбись и шаркай ногами.

– Зачем?!

Удивилась необычной просьбе, но при этом послушно ссутулилась и, вжав голову в плечи, покосилась на бляху из темного металла поверх шевронов в виде трех красных скрещенных полосок на рукаве его куртки. Точно такие же нашивки успела рассмотреть на одежде нашей охраны.

– Делай, как прошу, Аннушка. Вот так, хорошо… Изображаем древнюю немочь, – прошептал и натянул мне капюшон до самого носа.

– Что еще за «цыганочка с выходом»? – проворчала, старательно изображая трясущуюся старуху.

– Некогда объяснять, – нараспев прогундосил его милость, быстро оглянулся по сторонам и, не обращая внимания на протянутую ладонь швейцара, сам без церемоний запихнул меня в карету. Все это получилось у него так деловито и решительно, что осталось только руки отряхнуть, как после хорошо выполненной работы.

Морана же нигде не было видно. Не желает напутствовать на стелящуюся скатертью дорогу? Пожелать удачи? Стоит сейчас где-нибудь в сторонке, наблюдает за нашим маскарадом. Попытку высунуть нос наружу пресекли рыком «Не высовывайся!», да таким грозным, что меня в страхе отбросило в дальний темный угол, заставив покорно затаиться и… уставиться на женщину напротив. Она не шелохнувшись сидела рядом с клеткой черным бесформенным мешком, скрытым в густой тени салона.

– Вы кто? – севшим голосом спросила незнакомку.

– Ваша попутчица на какое-то время, – ответила она тихо и приложила палец к губам, призывая к молчанию.

«Тетушка» появилась не менее эффектно. Вышла не спеша на крыльцо. Вроде как нерешительно потопталась на месте в свете лампы под козырьком и демонстративно поправила шляпку с… вуалью! Я вытаращилась на этот спектакль, не понимая ровным счетом ничего в этой игре уважаемых аристократов. Облаченная точно в такой же плащ, как у меня, Тельма не торопясь прошествовала к карете и, приняв помощь усатого привратника, с грациозностью молодой девы впорхнула в салон.

Слишком громко хлопнула дверца. Слишком обыденно прозвучало «Трогай!», слишком резво рванули лошади с места. И я, начиная понимать, для чего было устроено показательное выступление на пороге гостиницы, вцепилась знахарке в руку, чувствуя, как часто забилось сердце.

Так вот зачем нужны два одинаковых экипажа! Вот зачем этот маскарад с одеждой! Вот почему Леонард в форме конной стражи!

– Так надо, – коротко ответила ведьма на мой молчаливый протест.

Да что же они делают!

В животе все скрутилось узлом, и нехорошее предчувствие совершаемой страшной ошибки заползало в сознание, вызывая панику.

– Я без тебя никуда не поеду! – взбунтовалась дрогнувшим голосом.

– Ну что ты, милая, что ты, – Тельма обняла меня, утешая, – все будет хорошо…

– Нет, не будет!

– Нам нужно сбить со следа того, кто устроил на вас охоту, – глухо отозвалась «подсадная утка» из угла.

– А если он… они не поведутся на обман?

– После развилки узнаем. И… неужели я плохо сыграла роль нессы Анны? – возмутилась насмешливо баронесса.

До места встречи с близнецом нашей колымаги ехали в тревожном молчании. Колеса в последний раз прогрохотали по брусчатке, а затем мягко покатились по грунтовой дороге. Пропали фонари уличного освещения. В свете лун замелькали крыши низеньких домишек, заплатки огородов и садов. Серебром сверкнула в отдалении река. Немного пробежалась с нами параллельно, то ныряя за высокий холм, то вновь появляясь. То приближаясь, то прячась за густой растительностью.

Повернули налево и, съехав на обочину, карета остановилась возле какого-то полуразрушенного дома, чьи черные стены без крыши вырастали из земли, закрывая собой добрую часть звездного неба. Открылась дверца, и неясный силуэт мужчины вежливым голосом произнес:

– Госпожа, поторопитесь.

Тельма в последний раз меня обняла, поцеловала в лоб, высвободила свою руку из моего захвата и, прошептав «Встретимся в поместье», покинула повозку, опуская на лицо вуаль. Незнакомка осталась. Экипаж дернулся, трогаясь с места. Прильнула к мутному оконцу, но увидела только разъезжающихся всадников. Трое рванули вперед, обгоняя нас, а еще трое – вероятно те, кого я видела у гостиницы – пристроились сзади и по бокам кареты. Когда глаза немного привыкли к полумраку, я смогла рассмотреть попутчицу. Высокая. Худощавая. В темном плаще, из-под которого выглядывали ноги в сапогах. Руки спрятаны в складках накидки, выпирающей бесформенным бугром на коленях, будто под ней держали какой-то крестообразный предмет. Заметив мой интерес, женщина снисходительно усмехнулась и чуть откинула полу, явив моему взору самый настоящий арбалет. Маленький, аккуратненький. Руки так и зачесались потрогать, подержать. С уважением подняла глаза на воительницу.

– Вы работаете в управлении стражи? – поинтересовалась, пытаясь определить возраст амазонки. Я бы дала ей лет тридцать. С хвостиком.

Соседка улыбнулась, явно получая удовольствие от восторженности на лице девицы.

– Я из Белых ведьм. Тельма не рассказывала тебе о нас?

Еще одна ведьма! Загадочна, вооружена и очень опасна. Наемница?

– Нет. Еще не успела, – ответила, совершенно не обидевшись на добродушно-ехидный тон.

Женщина понимающе кивнула и отвернулась к окну, не желая продолжать диалог. Все правильно: она на службе, а я отвлекаю пустой болтовней.

Загремели подковы, а потом и колеса по неровному деревянному настилу.

– Мост, – подсказала воительница и, наклонившись ко мне, быстро заговорила, глядя в глаза. – Слушай меня внимательно, девочка. Когда я открою дверь и скажу прыгать – ты прыгнешь. Не задумываясь. Не сомневаясь. Не задавая вопросов. Кусты смягчат твое падение. Не задерживайся, сразу откатывайся от дороги подальше в лес, в траву. Затихаешь зайчонком и ждешь сто ударов сердца. Кого бы ни увидела на тракте, кого бы ни услышала – молчишь, голову не поднимаешь. Тебя найдут. Всадница. Повтори!

– Я… – Господи, что происходит?! Моргнула, сглотнула, выпалила: – Прыгаю. Откатываюсь. Лежу с зайцами. Головой в траве. Ой! Да! То есть… – Испугалась, что меня сейчас сочтут за тупицу. – Нет-нет, я все поняла!

– Умница! – Ведьма удовлетворённо откинулась на спинку сиденья. – Ничего не бойся. Главное, при прыжке сгруппируйся и береги лицо.

– А как я пойму, что это та самая женщина? – несмело подала голос, когда колеса кареты вновь покатились по земле, покинув дребезжащий мост над шумной рекой.

– Поймешь. Она назовет тебя странным именем, которое знают только баронесса и ты.

Вот как. Это каким же, интересно?

– А как быть с птицей?

– Выпущу, если не глупый – вернется домой.

– Его дом теперь я. – Грустно посмотрела на Бейла Ореста, притихшего и нахохлившегося.

Люди – вражины: ночь на дворе, а его куда-то везут в тряской карете.

Наш экипаж вошел в крутой поворот, да так лихо, практически не снижая скорости. Кузов опасно накренило. Нелепо взмахнув руками, охнула и опрокинулась на диванчик. Клетка заскользила по обивке и была остановлена на самом краю сиденья амазонкой. Но стоило только нашей «коробчонке» выровняться, как женщина распахнула дверцу и скомандовала:

– Приготовься!

Уже?!

Меня накрыло такой неописуемой паникой, что сердце зашлось в рваном ритме. Вот как возьму и грохнусь в обморок! Безвольное тело легче перенесет экстремальную эвакуацию.

Кое-как поднялась и на трясущихся ногах добралась до выхода. Уперлась ладонями по бокам от проема и расширившимися от ужаса глазами смотрела на пролетающие мимо кусты и деревья. Трава вообще, казалось, превратилась в сплошной гладкий ковер. Не ко времени начала вычислять скорость движения. Двадцать километров в час? Тридцать? Это туда я должна сейчас сига…

– Прыгай!!!

– Что? – пискнула и неожиданно получила хороший толчок в спину.

Весь полет был как во сне. Не со мной в главной роли. Мозг фиксировал треск сучьев, глухое протяжное завывание, столкновение тела с пружинистыми ветками, а потом и с землей. Не давая себе послабления, быстро поползла, помня наказ наемницы, продираясь сквозь заросли каких-то кустов, обдирая и царапая руки о сломанные стебли. Ноги путались в длинном подоле юбки, капюшон слетел с головы, вуаль болталась сбоку на одном честном слове. Добравшись до первого дерева, упала в невысокую траву, тяжело дыша, полагая, что достаточно удалилась от тракта. Карету с сопровождением уже не было слышно. Вокруг стояла мертвенная тишина.

Когда сипы, вырывающиеся из груди, поутихли, оглядела окружающее пространство. В кронах над головой путалась одна из лун. Я нащупала под рукой сухой лист, поднесла к глазам и только тогда почувствовала запах прелости и грибов. Запах влажного ночного леса. Вечерняя роса еще не высохла, блестя бриллиантами на паутинках между тонкими стволами деревьев, ловя редкий луч ночного светила. Ни птички, ни сверчка, ни ветерка, чтоб шевелил листвой, создавая дыхание живой природы. Тем пугающе было услышать цокот копыт лошади с одиноким всадником. Все-таки за нами следили. Наверняка во всех направлениях. А я наивно полагала, что они увяжутся за каретой с Тельмой, раз увидели подходящий по описанию объект наблюдения, пересаживающийся в экипаж, выбравший удобную и короткую дорогу.

Прильнув к шее животного, седок гнал коня галопом вслед умчавшейся повозке с ведьмой и Лео… Ох, Лео! В этой суматохе с рокировкой я совсем потеряла его из вида! С кем он сейчас? С названой тетушкой или с «подсадной уткой» летел вперед на своем Декаре, отвлекая на себя внимание шпиона?

Закрыла глаза и погрузилась в тихие страдания от нелепости моего жития. Погладила, пожалела пострадавшие руки, начавшие щипать от многочисленных царапин. Ушибленный локоть сгибался, отдавая болью. Кряхтя, кое-как расправила под собой плащ, завернулась в полы. Не меняя позы, обняла себя за плечи в ожидании поискового «отряда» в количестве одной таинственной всадницы. Как долго мне её ждать? И можно ли уже встать? Отстучало сердце сто ударов? Кто ж считал!

Хрустнула ветка. Я вздрогнула – задремала? Распахнула в страхе глаза, притаилась. Тихий шорох травы под ногами человека уже совсем близко. Или не человека, а того, кто с лапами? Лежала и не дышала.

– Джон Сильвер?

Я не поверила своим ушам!

Приподняла голову, чтобы увидеть оглядывающуюся незнакомку, бросившую тихим, настороженным голосом имя, сказанное мной однажды у Аррии! Пароль принят, ловите отзыв. Вскинула руку.

– Я здесь, Флинт!

Глава 13

― Не бывает сказок, где нет старого доброго злодея.

(т/с «Шерлок»)

Сквозь кружевные цветочки вуали ни черта не было видно! В раздражении сдернула ее с головы. Ночь, темень, а тут еще эта помеха зрению. Натянула глубже капюшон и поспешила догнать спасительницу, поманившую меня за собой к лошадям.

– Я надеялась, что мы на одной поедем, – пробормотала, с сомнением оглядывая животное, на которое мне указали. – Если честно, я совсем не… – Слово «джигит» чуть было не сорвалось с языка. – Пару раз каталась, так, для общего развития… в манеже.

Амазонка номер два, совсем еще молоденькая девчонка, посмотрела на меня, досадливо прикусив губу.

– Мы не будем спешить, вы привыкнете к ходу.

– И на том спасибо, – выдохнула с облегчением, погладив лошадь по шее и, подтянув юбку, заправила край подола за пояс.

Вставила ногу в стремя, ухватилась за заднюю луку, подпрыгнула и… поскакала на одной ножке за конякой, которая решила сдвинуться с места.

– Ой-ё-ё-ёй! Тпру-у! – Запаниковала, понимая, что не успеваю нагнать животное, и грозит мне это или вывихнутой лодыжкой, или позорным шпагатом.

Ведьмочка, хихикая, бросилась мне на выручку.

Новая попытка оседлать представительницу непарнокопытных оказалась более удачной.

– Как зовут красавицу? – Потрепала по холке свою лошадку.

– Сольвик. А мою – Тара, – с улыбкой в голосе ответила девочка, на зависть легко взлетев в седло. – Я – Браска.

– Анна.

Вот и познакомились. И имя это ей совсем не подходит. Слишком она для него изящная, хрупкая…

Тронулись. Сольвик подо мной послушно и неторопливо пошла вслед за амазонкой на короткогривой кобыле.

Ехали шагом через лес, стараясь держаться тракта, и благодаря какой-то удивительной способности девчонки видеть в темноте удачно объезжали молодую густую поросль и завалы, скрывающие под собой глубокие овражки. От первой можно было лишиться глаз – и вуалька не спасла бы, а напоровшись на вторые – вообще убиться. Вместе с лошадью.

– Как долго нам ехать? – спросила, подозревая, что таким темпом добираться до усадьбы будем неделю. Не меньше.

– У озера к утру будем, а там вас встретят! – весело откликнулась моя провожатая.

Про озеро решила не спрашивать. Вообще сложилось впечатление, что меня втянули в какую-то игру, забыв рассказать о правилах. То бабкой им прикинься, то из кареты выкинули на ходу, предупредив о каскадерском трюке в последний момент, а сейчас везут неизвестно куда… Кстати!

– А кто встретит?

– Не знаю, – отмахнулась она от вопроса. – Сказали доставить и все.

– Кто сказал? – Ответ меня насторожил.

Не к магу ли коллекционеру меня сейчас сопровождают? Вот так на блюдечке с голубой каемочкой и подадут. Впилась взглядом в спину девчонки в ожидании ответа. Если что…

– Мама, – улыбнулась та через плечо.

– Чья? – опешила я.

– Моя.

– А кто у нас мама?

– Вы с ней в карете ехали.

– А-а… – У меня немного отлегло от сердца, несмотря на крепчающее чувство тревоги. Значит, свои.

– Голодны?

– Очень!

Она еще спрашивает! Корзина с провиантом укатила в карете, как, впрочем, и все остальные вещи. А главное – бесценный саквояж-несессер от Аррии Флайт, в котором находилась баночка с заживляющим кремом. Царапины на руках вздулись, являя жалкую картину, и даже чудо-краска не смогла скрыть уродливые борозды. Локоть при сгибании причинял сильную боль. Ушиб? Не страшно – до свадьбы заживет.

Усмехнулась горько: до чьей?

Мне протянули выуженный из седельной сумки небольшой сверток из белой ткани. Развернула и застонала от счастья. Бутерброд – ломоть хлеба, кусок сала, пучок зелени, на вкус оказавшийся петрушкой – сжевался быстро. Вкусно, сытно, но мало.

Час ли два ехали, когда я почувствовала усталость и подбирающуюся коварную дрему. Голова все ниже склонялась к груди. Руки слабели и норовили упустить поводья. Глаза закрывались, не подчиняясь уже воле хозяйки держаться молодцом. На груди, под блузой, распространялось приятное тепло…

От резкой остановки чуть не завалилась на шею Сольвик. Встрепенулась. Оберег уже не теплился, а грел, с каждой минутой все сильнее и сильнее. Сонливость как рукой сняло. Заозиралась. Девчонка, прислушиваясь к чему-то, шикнула на меня: «Тихо!».

– Что? – спросила я вполголоса.

– Всадники, – ответила та и сползла с лошади.

Последовала её примеру. Браска вручила мне свои поводья и, улыбнувшись проказливо, зашептала что-то, погладив по морде сначала свою, а потом мою кобылу. Коняки замерли недвижимо, даже глаза будто остекленели, глядя в одну точку.

Это она их заколдовала, что ли? Загипнотизировала?

Пока я удивлялась, ведьмочка, пригнувшись, скользнула в сторону дороги.

– Стой! Куда? – сдавленно зашептала вслед.

– Я только гляну…

Её маленькая фигурка в доли секунды исчезла в темном лесу.

Таурон как взбесился: пульсировал жаром даже через волшебную тряпицу, в которую был замотан. Зашипела сквозь зубы и, сжав его в кулачке вместе с тканью блузы, постаралась отстранить подальше от тела. Ладонь нещадно опалило горячим укусом.

Да что с ним творится?! Если таким образом предупреждает об опасности, то зачем же владелицу жалить с такой беспощадностью? Враг двигается по дороге? Но об этом я и без его отчаянных действий понимаю. А следом вдруг испугалась: не «растворил» бы он меня, сделав вновь невидимой.

Накатил такой неосознанный страх, что меня буквально придавило к земле.

Не знаю, сколько там было всадников, по мне так целый взвод пролетел по тракту. Мелькнул между деревьями огонь. Много огоньков-факелов растворились в ночи, унося с собой гулкий топот копыт.

Вернулась Браска. Задумчивая. Суетливая.

– Нужно торопиться… Что с вами? – Кинулась ко мне.

– Кто это был? – выдавила вымученно, поднимаясь с колен.

– Псы.

– Наемники?

– Ага. И один маг.

– Не было печали, – чертыхнулась в сторону и прихлопнула на щеке кровососущее насекомое. Мир другой – комары все те же. – Куда теперь торопиться?

– Если они карету нагонят, поймут, что вас там нет… Их много. У них опыт. Они работают лучше, чем охотники за головами! Те по одиночке, а эти всем скопом – мышь не проскочит, если лес начнут прочесывать.

– О-о-о, – запаниковала я, – лес-то большой, может, углубиться в чащу? Пусть не к утру к этому озеру подъедем, а позже… дождутся, надеюсь, нас.

– Можно попробовать, – неуверенно откликнулась ведьмочка, глядя в сторону черных и на первый взгляд непролазных кущей, – только у нас провианта – на один раз перекусить. И местами придется идти пешком: весенней бурей деревьев много повалило.

– Не проблема, главное, на голодных хищников не нарваться. – Постановила и решительно направилась к своей лошади. – Ты что с коняшками сделала? – Споткнулась, напоровшись на замороженный взгляд животных.

– У Сольвик невестин период. Стоит ей только услыхать жеребцов, кричать начнет, как ненормальная, ухажеров звать. Вот и пришлось усыпить, – пояснила девчонка и погладила кобыл по мордам. Те, разом очнувшись, громко всхрапнули, вскинув головами. Затрясли ими, забили ногами, недовольные коварством сопливой колдуньи. – Вы не волнуйтесь, я со всякой тварью управлюсь! И с хищниками! – Браска придержала мою лошадку, дождалась, когда я неуклюже взберусь в седло, а затем вскочила на свою Тару и повелела: – Держитесь рядом!

– Это уж как получится, – пробурчала удрученно, разворачивая Сольвик следом за амазонкой. – За маму не волнуешься?

– Она же Белая ведьма! – ответили мне с такой возмущенной гордостью, будто одним только нелепым вопросом я оскорбила беспрекословный авторитет матери и усомнилась в непревзойденном мастерстве воительницы.

Пусть так, но там же мой Перри Бейл Орест! Беспомощный маленький птиц!

Вот о ком сердце щемило, а не о тетке, вооруженной до зубов… арбалетом.

– Мы в горку идем или мне кажется? – мучаясь одышкой, задала вопрос ведьмочке.

Изнемогая от усталости, на одном упрямстве шла, вцепившись в путлище*, продираясь сквозь заросли и буреломы дремучего леса вслед за девчонкой и её Тарой. Под ногами все чаще стали появляться то рытвины, то выпирающие корни. Лошади начали спотыкаться, что уж говорить про людей! Хотя Браске возмутительно чаще удавалось избегать встреч с препятствиями, тогда как я ни единого шага не делала, чтобы не споткнуться, не поскользнуться, не ушибиться.

– Обходим участок хвойного леса – там больше всего поваленных деревьев!

Услышала ответ девчонки и удивилась: из-за моей медлительности интервал между нами значительно увеличился. Метров пятнадцать-двадцать было точно. Как можно разобрать на таком расстоянии моё недовольное бухтение?

– Признаю, плохая была идея идти ночью, – пропыхтела я, окончательно останавливаясь. С места больше не сдвинусь! – Сами без ног останемся и животных покалечим. Предлагаю привал до утра.

– Не успеем к обеду достичь озера! – с досадой откликнулась Браска и вынужденно повернула назад, не слыша за своей спиной топот копыт и тихие стенания попутчицы.

– Плевать. Я больше не могу. Это ты, как Сакагавея*, чешешь напролом с завидной удалью, а я человек непривычный и – мне не стыдно признаться! – неприспособленный к таким марш-броскам по непроходимой местности. Вот и Сольвик со мной согласна!

Моя коняка в подтверждение слов временной хозяйки, всхрапывая, активно кивала головой.

Осмотревшись, ведьмочка вздохнула, сдаваясь. Маленький пятачок земли, покрытый травой, меж толстоствольных великанов вполне годился для нашей незапланированной стоянки.

– Воды мало осталось, – уныло констатировала спутница, достав из седельной сумки круглую деревянную емкость, приплюснутую с двух сторон. Потрясла ею. – И родника поблизости нет.

– Мне пары глотков хватит, горло смочить, – сказала, принимая баклажку, и чуть не подавилась, когда дочь Белой ведьмы ласково поманила светлячка и тот, блеснув неоновым зеленым огоньком, приземлился ей на ладонь. А дальше началась настоящая фантасмагория! Десятки, сотни собратьев ночного «фонарика» слетелись невесть откуда. Покружили немного над головами и расселись, облепили стволы деревьев вокруг нашего пристанища.

Красота-то какая!

Пока я устраивала нам мало-мальски приемлемое ложе из листьев высокого папоротника, ободрав все кущи в округе при свете маленьких жучков, амазонка расседлала животных. Затем кинула мне большой теплый плед. Потом поймала ёжика, показала его мне и, почесав брюшко зверьку, отпустила, блаженно улыбаясь, глядя, как тот, недовольно фырча, косолапо потопал в кусты. И ведь даже не свернулся клубком в руках человека! Расслабился, получая удовольствие.

– Это последнее. – Браска протянула мне сверток с остатками провизии.

– Вот и оставь на утро, – отмахнулась я от соблазна, устраиваясь на жесткой «постели». – Утоли моё любопытство, маленькая колдунья: ты хорошо видишь в темноте? Обладаешь отличным слухом? Умеешь усмирять животных?.. Тебя даже комары не едят! – Возмутилась, прибив очередное насекомое на своем лбу. – Какой у тебя дар?

– Я лесовичка, – просто ответила девчонка, растягиваясь рядом, а потом вдруг звонко хлопнула в ладоши, прошуршала что-то неразборчивое и погасила «светильники». – Все, больше не будут тебя кушать.

– Спасибо, – растерянно протянула. – Только я не поняла, ты не из Белого клана?

Прислушалась к пению кровопийц вокруг нас. Будто за незримой преградой, на расстоянии вытянутой руки злилось, бесновалось полчище голодного гнуса, недоумевая, почему не могут приблизиться к таким аппетитным дамочкам.

– Мой отец был магом-природником. – Браска сладко зевнула. – Мама говорит, что кровь родителей во мне смешалась, создав уникальное творение…

Творение чего, я так и не услышала. «Уникальная» уснула крепким сном.

Утром продолжили путь. И теперь уже мне пришлось отвечать на многочисленные вопросы ведьмочки. Слагала на ходу «сказку» о Сакагавее – «простой деревенской женщине из глухой деревни, ставшей проводником по родному краю для двух исследователей-путешественников».

Сочиняла историю о «марш-броске» – странном, но интересном словечке, якобы случайно подслушанном в детстве у готуарских воинов. Воодушевленно несла бред о своих больных глазках, которые приходится прятать от солнечного света под густой вуалью…

Измученные и голодные добрались до озера только к вечеру.

Увидев серо-голубую гладь водоема, чуть не разрыдались дуэтом от облегчения: трудный путь позади!

К месту встречи пришлось еще около часа идти вдоль берега с низким кустарником и плакучей ивой. Наше отступление вглубь леса привело к тому, что мы прилично уклонились от изначального маршрута и почти сутки блуждали, преодолевая буреломы и буераки. Где напрямки, а где по извилистым звериным тропкам. Переходя холодные ручьи и взбираясь на холмы, поросшие кедровым стлаником.

– Чувствую дым от костра! – радостно возвестила меня Браска.

Ударила пятками в бока Тары и понеслась вскачь. Мне было жалко Сольвик. Какой смысл гнать уставшую лошадь последние метры, когда и так безбожно опоздали к назначенному времени. К огню, к горячей пище хотелось сильно, слов нет! Но что за люди нас там ожидают? Только её уверенностью в безопасности и нестерпимым желанием увидеться с матерью могла я оправдать опрометчивость поступка лесовички.

Жаворонки наперебой свистели в небесной выси. Солнышко клонилось к закату, медленно опускаясь к горизонту…

Вдруг пронесся легкий ветерок. Обдул холодным воздухом.

Замолчали птицы – разом, словно резко убрали громкость в радиоприемнике. На какой-то миг показалось, что заложило уши, – такая глухая тишина окутала меня.

Вразрез с тревожными мыслями таурон сохранял спокойствие. Интуиция молчала.

Я отвела в сторону зеленую ветвь плакучей ивы, возникшей на пути, и оказалась на большом пустынном берегу.

А потом увидела человека, и… сердце подскочило к самому горлу.

Судорожно потянула за поводья, пытаясь остановить Сольвик, но животное упрямо шло вперед, к незнакомцу.

Резко развернувшись ко мне, дядька выразил удивление на лице, сменившееся восторгом. Он держал ведьмочку за шею затянутой в черную перчатку рукой, другой одновременно зажимая ей рот. Девчоночьи испуганные глаза молили: «Беги!»

– Здравствуй, милая! – выкрикнул незнакомец и дружелюбно улыбнулся.

_______________________

*Путлище – ремень, на который привешивается к седлу стремя.

*Сакагавея – молодая женщина из индейского племени северных шошонов, которая помогла экспедиции Льюиса и Кларка в 1804–1806 годах исследовать обширные земли на американском Западе.