Текст книги "Оберег для невидимки (СИ)"

Автор книги: Жанна Долгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Глава 8

– Я услышал крики. Доел булочки, допил кофе и сразу примчался!

(х/ф «Сенсация»)

Лео воспринял информацию обо всем, что случилось в поместье, настолько бурно, что нам с «тетушкой» пришлось туго. Виконт орал не своим голосом. Рвался добить адепта, чтоб не мучился. А уж когда узнал, чьим родственником тот является… Только повиснув на нем с двух сторон, смогли удержать мужчину от совершения наказания путем отрывания головы без суда и следствия, желанием коего пылала вся его праведная натура.

Ходер, сидя на кухне у Офры, страдал за кружечкой браги – исключительно в целях лечения, щупал осторожно обожженную щеку и сокрушался, что недооценил противника и тем самым подверг опасности жизнь молодой госпожи. Что она о нем теперь будет думать? Так оконфузиться!

– Ты понимаешь, я в него целюсь, а он улыбается! – оправдывался лесник. – Улыбается и варганит какую-то бурую дрянь на ладонях. Я ему: «Брось шутить так, парень», а он замахивается и швыряет в меня этим комком не то грязи, не то слизи.

– Так ты что ж, стоял и смотрел, как в тебя эта штука летит? – ахнула благодарная слушательница, пододвигая ближе к рассказчику тарелку с мясной нарезкой.

– Выстрелил, а то как же! Прямиком в шар этот, да только стрела так и увязла в нем, как щепа в смоле. Сам глазам не поверил! Вот же магическая зараза! Просвистела мимо, только лицо опалила, а за спиной так громыхнуло, что уши заложило. И в спину толкнуло, словно двинул кто со всей мочи. Успел только объятия раскрыть навстречу вашему гостю, и все… Как налетел на него да с ног свалил, уже не помню.

– Хорошо ты на него налетел, всем своим внушительным весом. Еще и арбалетом приложил от души. Уронил поганца и чуть не раздавил. То-то он сейчас шишкой на лбу с твой кулак похвастаться может.

Бородач хохотнул. Вошел Тибор со штофом из темного стекла. Кухарка возмущенно уперла руки в боки, одарила мужа тяжелым взглядом.

– Наливочка, – сообщил благоверный невозмутимо. – Что? Я тоже пострадавшая сторона!

– Слышь, Офра, – понизил голос Ходер, отвлекая стряпуху на себя, – а что его милость, никак жених госпожи Анны?

– Да не-е, – зашептала кухарка, покосившись на открытую дверь в столовую, – сам хозяин имеет интерес. Угу, как с драгоценностью хрупкой обходится. На руках носит, а смотрит как!

Мужчина на это только тяжело вздохнул. А попугай, выпущенный из клетки размять крылышки, вдруг опустился на плечо лесника. Ходер с опаской покосился на пернатого.

– Одиночество – сволочь, одиночество – скука. Я не чувствую сер-рдце, я не чувствую р-руку… – выдал пересмешник, подражая грустному голосу хозяйки, и, сочтя две строчки из подслушанной песни достаточными и самыми подходящими к ситуации, закрутил заезженной пластинкой по новой. Ходер совсем сник, глядя в свою кружку с напитком. Офра прослезилась, а Тибор хмыкнул, махнул своей наливочки, крякнул и полез целоваться к жене.

Как бы я ни рвалась всей душой в поместье Виннет к Рихарду, но оставались нерешенные проблемы в Бережинах. И как бы Лео ни спешил вернуться к брату, он понимал, что будет не по-хозяйски оставлять людей без указаний и наставлений в разгромленном доме Морана.

Дворецкому поручили решить вопрос с временной закупоркой гостевого крыла и наймом мужиков из деревни. Заделать в стене дыру с улицы, законопатив её хоть чем-нибудь до поры до времени, а точнее до капитального ремонта. Но во главе угла стоял вопрос с магом.

Время шло, а Грун не приходил в себя. Не передать словами, как я дергалась и психовала! Эта задержка лишила сна и аппетита. Сама готова была, чтобы поторопить время, таскать доски и махать молотком – все казалось, что мужики медленно работают. Ну и отвлечься от навязчивой идеи пойти лично прибить гостя – главную причину нашей задержки.

Страбор очухался с первыми лучами солнца, ничего не помня о последних десяти днях. Вот так. Полная амнезия. Выглядел откровенно недоуменным, узнав, что находится в Бережинах, а не в столичной академии, куда, собственно, и планировал отправиться более недели назад. Будучи ужасно растерянным и подавленным, лепетал извинения. Краснел, бледнел и мучился от тошноты. Тельма отпаивала его какой-то ядреной гадостью болотного цвета, которая вызывала у парня целую бурю неприятных ощущений. И рвотный рефлекс был не самым кошмарным.

Нечаянно заглянув в приоткрытую дверь новых покоев, выделенных магу, увидела непривлекательную сцену его страданий, как организм избавлялся от дурмана, успевшего раствориться в крови и почти полностью завладеть сознанием парня.

Чем его накормили? Когда? Ответ был один: «Я не помню».

Когда виделся последний раз с лордом Элиасом Нотбеком? – Только на одно это имя у Страбора срабатывала необъяснимая реакция, и его начинало буквально выворачивать наизнанку. Вот тут меня накрыло жалостью к нему. Совсем уж бездушной я не была. Такие мучения не дай бог испытать самой.

Мирта, сопереживая молодому человеку, не отходила от него ни на шаг, чем смущала того еще больше. Меня же посещали смутные сомнения относительно его непричастности к деяниям коллекционера. Все в этой истории было странным и подозрительным. Возможно, он и не хотел. Допустим, был не согласен. Может быть, даже сопротивлялся настойчивым уговорам родственника, соблазнявшего разжиться уникальной вещицей. В итоге строптивца опоили, обкурили, заставили. Но, если подумать, в тайных своих помыслах юноша все же желал обладать тауроном. Мечты-то были. Еще как были! Все подленькие поступки, все алчные мыслишки вылезли наружу, стоило только затуманить мозг правильным зельем, и получился заколдованный принц, только вот… жутко гниющий изнутри, хоть и великолепно пахнущий.

Тельма поджимала с досады губы, глядя на измученного парня.

«Сильная магия. Я не смогу помочь. Все мои отвары лишь добавляют ему мучений. Удерживают, но не уничтожают заразу, что бродит в нем».

«А кто сможет? – с надеждой в глазах спрашивала Мирта. – Я вижу, чувствую, он хороший, не злой. Он все понимает, он борется, но это сильнее его!» – шептала неистово, а потом отворачивалась или вовсе убегала, пряча слезы.

После этого разговора моя бабулька долго стояла у окна, о чем-то раздумывая. Придя к решению, спустилась в погреб, а через четверть часа поднялась оттуда с мышью в руке. С обыкновенной серой домовой мышью. Мертвой. Черканула записку и, скрутив её в маленькую трубочку, вложила в распоротое брюшко выпотрошенного грызуна. Сунула тушку в лапки летуну-почтальону и вышла на улицу.

– Селесте? – спросила её по возвращении в дом. – Почему не письмом?

– Пока письмо это дойдет до верховной… – проворчала женщина недовольно. – Там, знаешь ли, волокитой, как и везде, страдают. Через пять рук пройдет, пока адресату на стол ляжет. А так хоть пошевелятся. – Понятно: бюрократия имеет место и в других мирах. Подумать только – в Ковене ведьм! – А вы не ждите, езжайте, – это уже нам с Лео, – к ночи верховная прибудет.

– А если нет?

– От такого послания не отмахнется.

Баронесса настаивала на нашем скорейшем отъезде, уверяла, что справится с таким-то количеством помощников, а я колебалась в сомнении. Все тянула, тянула время. А ну как опять разум мага замутится, и возобновит этот придурок отстрел всех, находящихся в поле видимости? Испытывая душевную тревогу за Рихарда, чувствовала, что разрываюсь надвое.

Давно перестали стучать молотки, визжать пилы. Только какая-то далекая птичья трель нарушала тишину вокруг. Мы с Карре стояли на крыльце. Состояние подвешенности было обоюдным.

– Мы не можем больше ждать, Аннушка. Я волнуюсь за брата.

– Да. Надо ехать. Скажи Тибору, пусть закладывает коляску.

– На лошадях быстрее.

– Три часа верхом? Лео, я не выдержу.

Вместо ответа он указал подбородком в сторону ворот.

– Кто это?

К дому спешил человек. Подходил все ближе, едва не срываясь на бег.

– Хм, местный чеботарь? – Вглядевшись, узнала в молодом парне со свертком под мышкой весельчака Стафа. – Неужели справился раньше срока?

– Денёчка доброго, господа! – выкрикнул тот за несколько шагов и на ходу махнул картузом в поклоне.

– Никак сшил? – Улыбнулась в ответ.

– Смотрите… – С этими словами развернул передо мной холстину, удерживая на ладонях пару туфелек.

Я ахнула. Не то чтобы копия моих стареньких мокасин, но очень похожие. Из замши верблюжьего цвета и с бантиком спереди. Обула, потопталась. Не сдержала эмоций:

– Супер!

– Кто? – не понял мастер.

Лео рядом не то кашлянул, не то подавился.

– Бог мастерства! Стаф, это великолепно! Сколько я должна тебе? Боже, как в тапочках, даже снимать не хочется! – Ноги блаженствовали.

Парень на миг замялся, польщенный похвалой, из-под челки сверкнул лукавым взглядом.

– Я много не возьму, всего один серебряный. Только вот… если бы вы мне сказали, где найти мастера, что шил ваши… тапочки, – начал нерешительно и вытащил из-за пазухи мой синий растоптанный экземпляр. – Такая работа! Я бы настойчиво попросился к нему в ученики.

Виконт вообще отвернулся, сдавленно хрюкнув и предоставив мне самой выкручиваться из щекотливой ситуации.

– Увы, это невозможно. Его нет на этом свете, – огорчила юношу и тут же поспешила сгладить возникшую паузу после печальной новости. – Но могу сказать тебе со всей откровенностью: у тебя для первого раза получилось просто здорово! – Подумала немного и решила облагодетельствовать весельчака. – Дарю. Используй сей образец для оттачивания своих профессиональных навыков!

Прозвучало из моих уст слегка насмешливо и покровительственно, и традиционная туфля американских индейцев из другого мира осталась в руках чеботаря. Теперь уже навсегда.

Собиралась в спешке. В саквояж с горем пополам упихала белье, юбку с блузой и платье. Больше ничего не влезло. Жако бесновался под потолком передней, не желая оставаться в доме без меня. Кидался на закрытую входную дверь. Не давался в руки. Такая преданность подкупала. Но там, куда я отправлялась, совсем не к месту и не ко времени было бы присутствие такого сопровождающего. Отчаянным душераздирающим криком он буквально давил на мою жалость. Я уже посматривала на клетку, готовая сдаться, когда на выручку пришел Тибор. Дворецкий вошел, держа на вытянутых руках петуха – бессменного спарринг-партнера Бейла Ореста. Маленький птиц купился на уловку, переключив свое внимание на соперника, чем я и воспользовалась, улизнув на улицу, где меня ждал Карре. Дружочек не простит мне такого подлого коварства.

Тельма с Миртой вышли проводить.

– Тебе бы с нами поехать, – почти умоляющим тоном сказала я ведьме, прислушиваясь к тому, что происходило за закрытой дверью внутри здания, и передавая свою поклажу виконту. – Может понадобиться твоя помощь.

– Мне не соперничать с магами, голуба. Напишешь о состоянии его сиятельства, что говорят лекари, будет нелишним вмешательство знахарки – приеду. Но, думаю, все обойдется. Поспешите.

Улыбнулась мне ободряюще и вдруг замерла, посмотрев на небо поверх моей головы и прислушавшись.

– Там! – Девчонка вскинула руку в сторону леса.

– Предложи ей в ступе летать! – невольно вырвалось у меня от несказанного облегчения при взгляде на приближающийся к поместью шар из нетопырей.

Прибыла! Как и говорила «тетушка». И как же вовремя для успокоения моей души и совести! Теперь можно ехать и не переживать за оставленных в Бережинах дорогих мне людей и питомца, что уж говорить, с зомбированным колдуном, чья дальнейшая судьба абсолютно не волновала. У меня любимый человек лежит в тяжелом состоянии в Виннете. Туда стремилась я всей душой. Вот о ком болело сердце.

Мыши, спустившись к самой земле, оставили посреди двора женщину в темных одеждах. Но в этот раз помощники не разлетелись в разные стороны, а кружили, громко шурша крыльями, вокруг хозяйки, создав идеальное кольцо, вращающееся по часовой стрелке. Завораживающее зрелище. Эта дама любит эффектное появление.

– Баронесса Брайт, я в последнее время вижусь с тобой чаще, чем с собственным отражением в зеркале! – беззлобно возмутилась верховная ведьма и взмахнула руками. – Кыш! Позову, поохотьтесь пока.

Живой обруч из вампиренышей тут же взмыл в вышину и рассеялся, будто их и не было.

Тельма хмыкнула, не скрывая сарказма.

– Я ей таких персон буквально на блюдечке преподношу, а она еще и недовольна!

– Это да, – согласилась вновь прибывшая, взойдя на крыльцо и обведя всех присутствующих заинтересованным взглядом. На мне лишь ненадолго задержалась, ответила легким мимолетным кивком на приветствие Леонарда, а вот на Мирте подвисла. Лицо у женщины вытянулось. – Видящая? – чуть сипло произнесла, словно не веря своим глазам. – Удивила, Серая. Где нашла такое чудо?

Молодая ведьмочка смотрела на пассажирку рейса Ковен-Бережины мышиных авиалиний широко раскрытыми глазами и, кажется, даже не дышала. И столько восхищения и почтения плескалось в них. Я бы сказала – благоговения!

– Она сама меня нашла.

– О-о, так она уже… Как давно?..

– Четыре дня…

– В грозу?

– В самый пик.

– И ты сама справилась?..

– Не впервой.

Их странный разговор был быстр, тих и лаконичен, и можно было только догадываться, насколько эти две колдуньи хорошо знают друг друга, что даже понимают с полуслова. Речь, надо полагать, шла об инициации.

– Но не она главная причина, по которой ты меня вызвала, – не спрашивала – утверждала Селеста.

– Все расскажу. Мирта, приглашай в дом гостью, я не задержусь. Племянницу вот только провожу.

– Племянницу? – Женщина затормозила в дверях, и изумленно оглянулась на меня. – Откуда? У тебя же не… Ой, умеешь ты преподносить сюрпризы, баронесса! Веди меня, девочка, веди сразу на кухню. Чую, чую запах жареного кабанчика! У тебя, Тельма, входит в привычку выдергивать меня из-за стола! Вечер у камина за партией в кости пришлось отложить, – закончила ворчливо.

Не успела за ними захлопнуться дверь, как тишину первого этажа взорвало нахальное:

– Офр-ра, пр-рячь жр-ратву!

А следом негодующее:

– Тьфу! Напугал, паразит! Кто это у вас?!

У меня кровь от лица отлила. Быстро чмокнув в щеку свою старушенцию, с одинаковой прытью рванули с виконтом к коляске.

Тикать, тикать, чтоб не краснеть за хамоватого питомца!

Лошади летели по тракту – гривы развевались от быстрой скачки. Нас нагоняла ночь, буквально наваливаясь на запятки двухместной пролетки с людьми, спешившими в Виннет. Я нисколько не удивилась наличию подобного транспортного средства в сарае при конюшне поместья графа Морана. У хорошего хозяина все должно быть про запас. На все случаи жизни.

Малиновый тихий закат таял, растворялся, протянувшись узкой полосой вдоль горизонта. Еще чуть-чуть, и поздние сумерки тяжелыми серыми красками наполнили пространство вокруг. За спиной с востока надвигалась тёплая спокойная тьма. А вскоре наступающая чернота ночи вдруг расступилась под неярким блеском одной из лун, выступившей дозором своих небесных владений. Догоняя сестрицу, и вторая, крупнее, вынырнула справа из-за высоких деревьев, окутала все пространство голубым светом, позволяя путникам хорошо видеть дорогу. Приглушенный цокот копыт и мягкая болтанка убаюкивали. Сказались бессонные сутки и стресс, беспокойство и нервозность.

Сидящий на козлах Лео оглянулся, поймал мой осоловевший взгляд в никуда.

– Поспи! – крикнул. – Будем подъезжать – разбужу.

Подтянула плед, укрывая плечи, и, устроившись удобнее на сиденье, закрыла глаза. Уже скоро. Скоро я увижу его. Моего графа Рихарда Морана.

Глава 9

– Итак, объявляю вас бывшим мужем и бывшей женой,

можете ненавидеть друг друга до конца ваших дней.

(х/ф «Любовь живет три года»)

– Уже скоро! Видишь тот холм? – Виконт указал в сторону некой возвышенности, больше похожей на маленькую остроконечную гору, черным силуэтом выделяющейся на фоне бесконечной равнины, освещенной серо-голубым светом луны. – Обогнуть его, и будем на месте.

В животе в преддверии встречи не то что бабочки летали – внутренности скрутило до неприятной щекотки. И вдруг разом пришло понимание, что дом наверняка полон народу. Что предстоит знакомство с хозяином поместья – графом Карре, невестой Лео – леди Софией и… о, боже – кандидаткой на роль графини Моран!

«…Виконтесса Розина прелестная девушка! Утончённая, воспитанная. Красавица! Граф будет покорён…»

Его милость вообще понимал, в какую неудобную ситуацию меня поставит? Ну почему я не обсудила этическую сторону вопроса с ним в дороге? А ещё лучше в Бережинах. Времени было навалом!

– Лео, как ты меня представишь гостям и отцу? Он знает, за кем ты поехал?

От волнения к внутренним спазмам добавилось жжение в гортани – здравствуй, изжога! Скоро начнет потряхивать.

– Из гостей осталось только семейство Бикерстафф – милейшие люди! И батюшка, поверь, будет рад знакомству с тобой.

Это вся информация? Вот не утешил ни разу! Кто такие Бикерстаффы? Родственники Розины? Можно подумать, эпитет «милейшие люди» погасит накрывающую меня панику. Мне бы спросить его об этой девице, интересующей меня больше всего, но почему-то язык онемел.

– Ну вот и Виннет!

Мама дорогая! Какая же эта усадьба? Это замок настоящий!

Впереди черным силуэтом стояло что-то монументальное и ребристое. С темными окнами. В окружении густого леса. Нет, скорее всего, сада за высокой кованой оградой. Высоченные роскошные ворота – ажурное полотно. Глядя на эту красоту, отливающую серебром в лунном свете, на время забыла о своих страхах.

Из сторожки вышел человек с лампой. Высоко подняв её над головой, всмотрелся в ночных визитеров и, после властного от виконта: «Открывай!», суетливо бросился разбираться с замком. Звякнул цепью, клацнул засовом и с силой толкнул створки ворот. Те открывались тяжело, словно нехотя. Моему взору открылась длинная, обсаженная невысоким стриженым кустарником подъездная дорога. Она доходила до какой-то конструкции – не то колодца, не то фонтана, впотьмах не разобрать. Огибала её по кругу и у самого крыльца расходилась в разные стороны.

Зашуршали колеса по светлой щебенке. В ночной тишине мне показалось, это звучало слишком громко. В узких окнах по обе стороны от массивных входных дверей замелькал тусклый свет. Только поднялись по лестнице, как, чуть скрипнув, открылось узкое оконце на уровне глаз.

– Кто такие? – прозвучало глухо, недовольно.

– Мартин, это я, – негромко отозвался мой спутник и приобнял меня за плечи.

Своевременно. С того момента, как въехали на территорию особняка, я окончательно растеряла свой пыл.

– Кто «я»?

– Виконт Карре! – Лео недовольно дернулся.

Брякнул засов, небольшая заминка с той стороны, и вот мы уже стоим в большом холле дома Леонарда.

– Простите, милорд, не признал со сна. Мы вас еще вчера ждали до обеда.

Слуга, пожилого возраста дядька с пышными седыми бакенбардами в накинутой наспех ливрее, закрыв за нами двери на массивную задвижку, предстал пред ясны очи молодого хозяина.

– Это наша гостья – бесса Ньер. Мартин – дворецкий этого дома.

Старик учтиво мне поклонился.

– Здравствуйте, – пролепетала робко. Дядька мне понравился, такой он был весь домашний.

– Что мой брат? – спросил Леонард в нетерпении.

– Вечером открывал глаза, говорят, ненадолго, но ни на что не реагировал. В остальном все так же. Продолжает в бреду звать эту странную Анну.

– Ясно, – посмурнел пуще прежнего молодой мужчина. – Разбуди конюха, – с этими словами меня потянули в сторону широкой парадной лестницы. – Да, и скажи ему посмотреть Декара. Мне кажется, он захромал на заднюю правую. Кристу тоже подними. – Остановился и обернулся ко мне. – Аннушка, не откажешься от позднего ужина?

Слуга сдавленно охнул, услышав мое имя. Сообразил, что за девица прибыла в компании наследника графа.

– Скорее уж от раннего завтрака. Нет, спасибо, – и добавила шепотом: – А можно я сразу к Рихарду?

Мужчина поджал губы в сомнении.

– Ты устала. Отдохнула бы, а с утра… – Столкнувшись с моим умоляющим взглядом, продолжать не стал. – Конечно. Покажу тебе твои покои и провожу. Мартин, передай Кристе – пусть соберет в комнаты кузена что-нибудь легкое перекусить.

– Возьмите лампу, ваша милость.

Карре протянули светильник – копия нашей керосиновой лампы со стеклянным цилиндром, расширяющимся в той части, где горит фитиль. Емкость для масла – этакая пузатая расписная ваза с ручкой. Занятная вещь. В моем мире такие предметы – чаще музейный экспонат.

Шурша подошвами по каменному полу, слуга исчез в одном из проходов первого этажа.

– Там же темень непроглядная! – забеспокоилась я о старике.

– Мартин этот дом знает, как… – замялся виконт, подбирая подходящее сравнение.

– Свои пять пальцев – так говорят. Фразеологизм моего мира.

– Точнее не скажешь! И много ты знаешь таких фразе… лизмов?

– Много, – рассмеялась тихо, – это особенность русского языка.

Принюхалась. В воздухе витал слабый запах пожарища.

– Сильно горело?

– Одна треть библиотеки – в пепел. Странным образом пламя охватило только территорию читальни. Стол, в котором лежал артефакт, полыхал как демонов факел! Перегорела потолочная балка, и в тот момент, когда вбежал Рич, она рухнула. Я бы не сказал, что она его сильно зацепила, даже не плашмя, а по касательной, но кузен упал и отключился.

– Ожоги?

– Нет! – Развел руками Карре.

– А что с оберегом?

– Таурон лишился своего шнурка, но, что удивительно, даже не закоптился! Когда его нашли среди останков стола – заметь, из дерева, зачарованного магией от возгорания! – он сиял, как и прежде, нагло и вызывающе.

За разговором незаметно добрались по длинному коридору до комнаты.

– Устраивает? – с легким беспокойством поинтересовался Лео, пока я осматривала просторную гостиную. – Спальня слева, будуар рядом с ней. Напротив – гардеробная и ванная с… в общем, разберешься. Мои покои в хозяйском крыле. Это в другой стороне от лестницы. Если что-то понадобится, третья дверь справа. Мартин сейчас принесет твои вещи. Располагайся. Зайду за тобой через полчаса. – Мужчина улыбнулся и вымелся из апартаментов.

Немного растерялась в большой гостиной с кучей дверей, мебели, изобилия текстиля начиная от сложных портьер с ламбрекенами, обивкой софы и кресел у камина и заканчивая множеством маленьких подушечек на них. Провела рукой по стене – шелк. Но назвать комнату девичьей было бы ошибкой. Выдержанные тона от темно-серого до темно-синего придавали комнате холодный сдержанный характер. Барышни, как правило, предпочитают теплую палитру. Полумрак сгущал краски, но не думаю, что при свете дня настроение комнаты кардинально менялось.

– Проходи, – шепнул Лео.

Ему пришлось чуть-чуть подтолкнуть меня вперед, замершую в нерешительности на пороге спальни Рихарда. Слабого янтарного света лампы на столике у изголовья кровати хватало, чтобы увидеть приоткрытые пересохшие губы больного и влажный от пота лоб. От вида мужчины – бледного, осунувшегося, с перевязанной головой – бившееся в тревоге сердце вдруг болезненно сжалось. Так сильно, словно его стиснула огромная лапа.

– Милорд? – прошелестел в тишине голос из темного угла.

С тихим вздохом из кресла поднялась… сиделка?

– Отпусти женщину, пусть отдыхает. Я останусь, – попросила виконта, определив пожилой возраст служанки, и двинулась к ложу.

– Иди, Цинна, – распорядился тот и, дождавшись, когда служанка покинет свой пост, перетащил освободившееся кресло ближе к постели. – Так будет удобней?

– Спасибо, а…

Не договорила. Бочком, бочком, стараясь не шуметь, в приоткрытую дверь апартаментов втиснулась еще одна работница дома Карре с подносом в руках. Бросила в нашу сторону заинтересованный взгляд.

– Тихой ночи, милорд, госпожа. Вечерняя выпечка и салеп. Подкрепитесь.

Быстро сервировала столик в гостиной и так же тихо испарилась без лишних разговоров, как и сиделка. У меня с губ сорвался нервный смешок.

«Опять этот приторный салеп! Ну да, популярный в этом мире напиток, что поделаешь».

– Что ты хотела сказать? – спросил Леонард.

– Останешься? – На лице мужчины промелькнуло растерянное выражение. Ему и оставлять меня одну вроде как не хотелось, и в то же время усталость валила с ног. Ни к чему эти жертвы. Я хотела побыть с дорогим мне человеком наедине. – Ступай, я справлюсь. – Отпустила его, добавив в голос твердости.

Склонилась над пострадавшим и поцеловала в уголок рта.

– Здравствуй, Рихард.

На столике у кровати стояло несколько пузырьков, рядом с ними стопка салфеток, графин, ложечка в стакане и глубокая чаша с водой. Стараясь не сильно тревожить, смочила мокрой тряпицей сухие губы графа, протерла лоб, шею, грудь. Показалось, или мужчина вздохнул с облегчением?

Обняла ладонями его теплую руку. Массивное мягкое кресло, бесспорно, было удобным, но из-за своих размеров вплотную к кровати вставать не желало. Промучившись с этим монстром, махнула рукой и перебралась на край постели. Совсем другое дело! И к телу ближе и, если сморит сон, можно под бочок графа ненадолго пристроиться. Только дать себе установку: пять минуточек… ладно – десять. Больше не надо! «Больше» – мы можем, Анна Ильинична, попасть в пикантную ситуацию. Доказывай потом, что не замышляла дурное. Не-при-лич-ное!

Горе-сиделка вырубилась довольно быстро в обнимку с рукой Рихарда. Только почувствовала в какой-то момент, как эту самую руку кто-то тихонько, но настойчиво пытается вытянуть из её захвата. Промычала сонно что-то типа «Отвалите все». Пусть скажут спасибо, что не послала нечленораздельно далеко и надолго. Но все равно получилось грубо. Так удобно щекой лежала на сгибе чужого локтя! После моего невменяемого монолога борьба за дорогую мне конечность прекратилась. И я вновь, видимо, погрузилась в сон, пока кто-то, громко стуча каблуками об пол, не вошел в комнату, совершенно не стремясь придерживаться правил посещения больных и соблюдения тишины. Возмутительно!

– Милорд…

– Кто это? – спросил изумленный мужской голос.

– Я не знаю, кто эта девушка. Её привез ночью ваш сын. Мне было велено уйти, – полушепотом оправдывалась женщина.

– Цинна, разбуди Леонарда, – последовал приказ, – я буду в кабинете.

Послышались шелест ткани и быстро удаляющаяся тихая поступь. Открыла глаза. Мужчина в домашней мягкой курточке со стегаными обшлагами и манжетами из золотистого атласа стоял в двух шагах от кровати и – я даже поморгала, не привиделось ли? – забивал табаком курительную трубку!

– Удивлены? Я так полагаю, вам знакома эта вещица? – не глядя на меня, спросил тот, на кого ужасно был похож Лео.

Внутренние часы дали сбой. Черт, черт, черт… Я проспала больше десяти минут, определенно. Тусклый свет триберийского утра проникал в окно спальни графа Морана через приоткрытые шторы. Очень раннего утра.

Медленно села, спустив ноги на пол, прочистила горло но, так и не сумев избавиться от першения, прохрипела:

– Знакома. Здравствуйте. Простите, что в таком виде… поздно приехали… – мямлила что-то невразумительное, умирая от смущения, жажды, песка в глазах и легкого головокружения. – Я – Анна.

– Догадался уже, – прозвучало немного иронично. – Мне стоит представляться?

Глянул мельком исподлобья. То ли действительно мой внешний вид его смущал, то ли хорошо понимал состояние неожиданной гостьи, застуканной в чужой постели. Нервно поправила на себе одежду, пригладила дрожащими пальцами слегка растрепанные волосы.

– Вы отец Леонарда, граф Гектор Карре, – ответила уверенно, достойно прилежной ученицы.

– Ваш визит… Неожиданно, надо сказать. Мой сын поступил несколько самоуверенно, не посчитав нужным посоветоваться со мной, когда поехал за вами, и тем самым поставил вас в неудобное положение.

Больше того, ваше сиятельство: я испугана, голодна и не выспалась!

Хозяин поместья недоверчиво взирал на ту, что явилась в его дом среди ночи. Но не это меня смутило, а то, каким тоном он со мной говорил. Спокойным, но недовольство буквально можно было почувствовать на уровне ультразвука. Когда уши не слышат, а воздух в помещении неуловимо вибрирует.

А еще стало обидно. Вот до слез. Что ж я сделала такого, за что удостоилась столь холодного приема?

– Если вам будет угодно, я уеду.

Замолчала, не зная, что еще сказать. Приехали, называется.

Батюшка Лео вызвал странные эмоции. Страх в сочетании с уважением. Он давил своей аурой, но не подавлял. Сталкиваясь с такими личностями в прошлом, всегда терялась, тушевалась и забывала порой, как говорить. Как же мне сейчас не хватало моей ведьмы! Одно её присутствие рядом внушало мне уверенность. А сейчас, среди незнакомых людей, я чувствовала себя потерянной и растерянной.

Карре-старший, не ответив, развернулся и направился к выходу из спальни. Задержался на пороге.

– Я надеюсь, вы не откажете мне в беседе. Очень много вопросов накопилось, знаете ли. А пока не изволите ли присоединиться к нам за завтраком через полчаса? Лакей зайдет за вами.

И вышел, оставив меня в полном раздрае.

Сидела и, бездумно глядя в одну точку, поглаживала руку спящего Рихарда. Неосознанно перебирала его пальцы. Не хотела оставлять одного. Куда-то запропастилась сиделка, да и, наверное, без сопровождения не найду выделенные мне покои.

– Рихард, ты меня слышишь? – склонилась над мужчиной.

Попытаться стоило. А вдруг откроет глаза, вберет в себя воздух полной грудью, пробуждаясь. Но нет – ровное тихое дыхание. Не трепещут ресницы. Мерный сердечный ритм. Лишь иногда под сомкнутыми веками очень быстро начинали двигаться глазные яблоки. Сон ли беспокойный его одолевал, или испытывал боль, которой не мог противиться и ни с кем не мог поделиться.

Опять сухие губы. Опять покрылся испариной. Да что же с ним? Почему так долго не приходит в себя? Навеянный магами сон или кома?

В отчаянии обхватила ладонями его лицо. «Как тебе помочь?» Легким касанием губ целовала колючие щеки, подбородок.

– Очнись же ты! Я здесь, я рядом, – всхлипнула, уткнувшись лбом в грудь Морана. – Ты звал, я приехала. Позови еще раз. Пожалуйста.

– Аннушка!

Лео ворвался в покои больного, застав неприглядную картину рыдающей над телом кузена девицы.

– Много людей соберется за столом? – спросила виконта, роясь в саквояже в поисках пудры от Аррии и… мандражируя.

Мужчина, опершись плечом о дверной косяк будуара в выделенных мне комнатах, слегка иронично и насмешливо наблюдал за паникершей.

– Кроме меня и отца будет семейство Бикерстафф в неполном составе: виконтесса Розина, её отец – виконт Тедерик Бикерстафф, два её брата-близнеца и тетушка Фиона – какая-то там родственница в роли гувернантки.

– А твоя невеста? София, кажется?

Поймала в отражении, как мгновенно изменился взгляд Карре и нервно дернулась щека.

– Моя милая невеста снова сбежала! Теперь уже прочно и навсегда!

– Что значит снова? – опешила я.

– О, ты же не знаешь… Если коротко, наш договор один раз уже был на грани разрыва, когда эта женщина закрутила бурный роман с актером королевского театра. Причем открыто и нагло, не скрываясь. Вмешательство её родных и самой принцессы не позволило поставить точку в этом фарсе под названием помолвка.