Текст книги "Оберег для невидимки (СИ)"

Автор книги: Жанна Долгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Глава 2

– Меня не покидает мысль – что сказала бы мама?

– Она сказала бы – чтобы стать семьей,

мало быть родственником по крови, надо заслужить.

(т/с «Сверхъестественное»)

Проснувшись утром, открыла глаза – ура! – и блаженно вздохнула, улыбаясь яркому солнечному свету, заливавшему комнату на втором этаже дома-лавки Аррии Флайт. Поморгала. Огляделась. Подняла руки и удовлетворенно хмыкнула – фирма веников не вяжет! Ни одной царапинки или потертости! Удивительно!

Тихо распахнулась дверь, и вошедшая гостья развеяла тихую радость, вызвав удушливое чувство восторга.

– Тельма!

– Разбудила? – Знахарка, поставив на стол поднос с чем-то, прикрытым салфеткой, опустилась на край кровати. – Третьи сутки пошли, я уже волноваться начала. Давай будем вставать понемногу, шевелиться. Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – с удивлением поняла, что могу двигаться и голова уже не такая тяжелая. – Сейчас хорошо. А вчера не могла веки поднять, будто их кто склеил. Если честно, испугалась не на шутку.

– Это я тебе млечным соком зрей-травы смазала.

– Зачем?

– А что б посетители твои не испугались, – ответила ведьма с лукавым смешком.

Не поверила ни на грамм! А вот то, что бабулька приложила максимум усилий к лечению меня какими-то своими чудо-средствами и наговорами, уже ближе к истине.

– Да… Был момент, когда одному из них очень хотелось заглянуть в мои честные и непогрешимые, – проворчала, поднимаясь с постели. – Хоть бы предупредили болезную о гостях таких неожиданных, а то мало того, что слепая, так еще и парализованная… А-а, поняла: чтобы вызвать у вельмож глубочайшее сочувствие?

Легкая разминка с кряхтением после долгого лежания в одной позе вызвала веселье уже у нас обеих.

– Так тебя не обездвижь, на радостях вскочила бы с кровати к своему бывшему подопечному, и все лечение насмарку!

Верно. Имело место желание повиснуть на шее Леонарда.

– Ну, давай рассказывай. Что случилось? Почему ты приехала? – поинтересовалась у старухи, окидывая взглядом заставленный едой поднос.

– Позавтракай сначала, – улыбнулась та, как мне показалось, совсем не радостно.

– Да какой уж тут аппетит, когда вот чувствую – у тебя какая-то неприятность. Ну? – взглянула с мольбой.

– Как знаешь, – вздохнула, сдаваясь, Тельма. Видно и самой рассказать не терпелось. – Вернулась я из Злавики, а через день пожаловал ко мне гость. Маг. Да не простой, милая, и не один. Бушар, паскудник, в сопровождающих у него был. В дом не входил, да и не пустила бы я его, гаденыша – отсиживался в карете. Морда толстая, думал, не замечу его, не увижу. Гостя, что он привез, пришлось пригласить. Весь в черном, глаза-угли из-под бровей насупленных сверкнули так, что оторопь меня взяла. Разговор учтиво начал, вроде как само благодушие. Только видно: гнилой насквозь человек и душа у него темная, злая… а то и нет её вовсе. На груди под одеждой два кольца подчинения на шнурке спрятаны. Нужно рассказывать для чего? – серьезно глянула на меня знахарка и, увидев расширенные от страшной догадки глаза, продолжила. – Тростью своей с набалдашником крючковатым все углы мне разворошил: короба, одежда да посуда по всему дому летали. Боги смилостивились, на чердак не догадался слазить. Ты, говорит, ведьма, аристократа не так давно в соседней таверне лечила. Так вот, я ищу его спутницу. При ней вещь одна должна быть, давно мною потерянная, – таурон размером с империал.

Я машинально зажала в руке оберег. Волоски на руках встали дыбом.

– Доран? – Голос сел от волнения.

– Селма – дура девка, – сказала как выплюнула Тельма. – За три золотых выложила все что знала о пребывании госпожи в плаще, лица которой никто не видел. Еще и от себя приукрасила, страшилок наплела. Про двери, что сами по себе открываются; про исчезающую посуду; про покойничка в подвале и его странном полете с лестницы; про то, что со мной знакомство водила близкое…

Я уже сидела, обхватив голову руками. Женщина замолчала.

– Карре рассказывал мне, что их семью много лет преследует один человек с требованием вернуть ему некую реликвию. Получается… мне кранты? – жалобно спросила и подняла взгляд на знахарку.

Та сидела поникшая, будто выцветшая. Опущенные уголки губ, под глазами синие тени. Кожа лица потеряла живые краски. Потускнела, иссушилась.

Я испуганно поспешила заключить её в свои объятия.

– Не надо. Пожалуйста, не надо. Я уеду куда-нибудь подальше, к тебе больше никто претензий иметь не будет, спадут все подозрения. Ты никого не видела, не знаешь. Вернёшься домой. Заживешь как прежде. Будешь лечить людей, козу доить, – зачастила сумбурно, поглаживая ведьму по спине. – Травы собирать. Мурзика привечать.

Плечи Тельмы вдруг затряслись в горьком беззвучном плаче. Я совсем растерялась. Да что же там такое случилось, что так сломило старую, но ещё бойкую женщину?

Взяв себя в руки, бабулька утерла мокрое от слез лицо тряпицей с подноса и уронила упавшим голосом:

– Нет у меня больше дома в Меривиках.

– Как? – выдохнула я ошарашенно.

– Спалили на следующую ночь.

– Господи, Боже мой! – только и смогла вымолвить. По спине пополз мороз. – А ты?..

– Меня позвал с вечера Петрус, корова у него телилась. – Усмехнулась. – Надо же… Сейчас бы уже не разговаривала с тобой, голуба.

Я во все глаза уставилась на неё. Минуты две таращилась, не находя слов.

– Кот?..

– Один раз был, когда я вернулась. Прошелся по дому, заглянул во все углы, на чердак слазил – тебя, видать, искал. Больше в гости не наведывался.

Вздохнула с облегчением. С одной стороны – хорошо, что не привязалась душой к усатому, а с другой – жалко было животинку. Не любили его на постоялом дворе, не замечали, не ценили. Забрала бы с собой, будь у меня ясное определенное будушее. Возможно, потом… когда-нибудь. Таких преданных питомцев ценить надо. Не отдадут – украду.

– Ты думаешь, это тот маг устроил поджог?

– Я знаю, что это Бушар, подлец. Гореть ему в преисподней! – глаза старой женщины сверкнули неприкрытой ненавистью. – Помнишь ласточку на крыльце? – Я кивнула заторможенно. – Это был знак. Селеста, глава Ковена всех свободных ведьм, собирала на большой совет. Убили одну из наших, старую Асту.

– Кто убил? За что? – спросила, натягивая платье.

Высвободила голову из горловины и подставила спину Тельме в немой просьбе расправиться с бесчисленным количеством пуговок.

– Я больше чем уверена, что это сделал тот же человек с тростью. Разыскивает он этот оберег с особой пылкостью, выходящей за рамки человечности и закона.

– Эти мыши… – начала я и осеклась в сомнении.

– У ведьм тоже порой бывают срывы. Черные мыши всегда находились на службе у Ковена. Как посыльные.

– А я думала, что это разведчики, – протянула задумчиво и отошла к окну.

– И это тоже. Они – глаза и уши совета старейшин во главе с Селестой.

– И карающая сила, – кивнула недосказанному, наблюдая через стекло за степенной жизнью городского квартала.

– И карающая сила. Редко, но бывает. Аста, оказывается, долгое время была знахаркой в имении графа Вилмара Морана, пропавшего без вести много лет назад, а после ушла в горы, в поселение ведьм-отшельниц. Она была не столько лекаркой, сколь обладала возможностью заряжать артефакты на способности. Имела скрытые, темные и другие проявления магии. Была настоящим алмазом среди обыкновенных серых ведьм, обладающих силой только исцелять да ворожить. И вот что-то мне подсказывает, что имела она отношение к твоему оберегу. Не с её ли легкой и, безусловно, талантливой руки этот кусочек сплава приобрел такую магическую силу? Ну а дальше ты уже додумай сама историю таурона Асты.

Уже и имя тебе дали, кругляшка.

– Получается, тот старик в моем мире и есть исчезнувший граф?

– Не думаю. Скорее всего, слуга.

– Почему?

– Вспомни его слова о принадлежности вещицы.

– Ох, ты ж, Боже мой, вспомнить бы… – потерла лоб, напрягая память, – «он давно никому не служил» – кажется так, и… «пролежал без дела долгое время». Он еще сказал, что «давно в этом мире один»!

– Вот тебе и ответ. Хозяина не стало. Оберег не признал мужчину, видимо, потому и воспользоваться он им не смог. Прожил на твоей родине остаток лет, неся ответственность за опасную магическую вещицу, а когда пришел и его срок, нашел человека, с которым можно было отправить таурон обратно в мир, где тот был создан. К людям, которым принадлежал.

– Интересно, что могло случиться с его сиятельством? Почему не вернулся к семье?

– Этого мы уже никогда не узнаем.

М-да, печально. И все же мне не даёт покоя настойчивое желание деда скорее отослать меня на работу. Все время подгонял – беги, беги, а то без тебя начнётся! Вот сейчас в свете нашего разговора у меня сложилось стойкое убеждение: а ведь не простой дедок-то был.

– У вас есть видящие или пророки? Я с этими вашими магическими способностями людей начинаю уже верить в оракулов. Если бы мне цыганка нагадала за десять минут до случая в банке, что ждет меня дорога дальняя в параллельный мир с ведьмами и колдунами, я бы это восприняла, скажем, как большой развод. А уж мужчины у нас подобным тем более не занимаются! Я и значения не придала его оговорке. Что скажешь?

– Пророки? Нет, таких нет. Но вот что я тебе поведаю: сразу после Великого переселения, еще до того, как стали возникать отдельные государства, существовали общины. Одна из самых маленьких ушла, перекочевала далеко на юг. На маленький пятачок земли у моря, огороженный с трех сторон неприступными горами. Сейчас это Шудар – королевство замкнутое, не поддерживающее внешние политические и торговые связи с другими. Как принято считать, народность, которая там обитает, скатилась до уровня дикарей с варварскими законами. Возродили кровавые ритуалы, жертвоприношения… Желающих сплавать в гости было много, но редко кому удавалось вернуться обратно. Так вот, счастливчики писали тогда, что были среди шударцев особенные люди, их мало, и им поклонялись и почитали, как местных божков. И всё потому, что они могли читать какую-то… ауру человека, в которую вплетена вся жизнь от рождения до смерти. Воргулы – так их называли.

– То есть слуга мог быть воргулом. Безумно интересно, как он попал в подчинение к Моранам? – задала вопрос, ответ на который можно получить только от потомка аристократа, исчезнувшего на просторах Земли.

На «удобный случай» можно даже не рассчитывать. С его негативным отношением ко мне только и остается надеяться на лояльность, что в данной ситуации сродни чуду.

Чрезвычайно познавательный экскурс в историю материка из уст собеседницы слушала с огромным интересом. А ещё смотрела на знахарку и не узнавала её – от той маленькой старушки «божьего одуванчика», какую я знала, остались лишь одеяние и внешний облик. Сейчас же речь, осанка, движения выдавали женщину отнюдь не простого сословия, и уж тем более не деревенскую старуху. Лео странные вещи говорил… Кстати!

– Как меня нашел виконт, ты случайно не знаешь? – Развернулась от зеркала, но меня мягко придержали за плечи, отобрав щетку для волос, коей я безжалостно раздирала спутавшиеся пряди.

– Не злись. Я появилась в городе сразу после налета Черных мышей. Имея на руках неопровержимые факты, поспешила к градоначальнику объяснить причину столь внезапного нападения нетопырей. А там уж узнала, что городок почтил своим визитом его сиятельство граф Моран. Господин Рёдер неплохой человек. Я осенью лечила его старшего сына, упавшего с лошади на охоте в наших краях. Вот там и узнала, что касатик тебя разыскивает, и имеется… свидетель твоего героического подвига, – с неким сожалением проговорила Тельма, сооружая что-то загогулистое на моей голове. – В конце концов, когда-то надо было узаконивать твое существование в этом мире. И какая разница: сейчас или со временем. А так получилось даже лучше: при представителях местной власти и духовного лица. Бумаги, подтверждающие личность, у тебя уже есть – Аррия слов зря на ветер не бросает. По ним ты Анна-Лаэта Ньер.

– Лаэта – это…

– Имя матери. Ньер – имя рода. Твой отец – мой брат, барон Остун Ньер. Твои родители погибли семь лет назад в Готуаре во время восстания против произвола, творимого поборниками чистоты веры… Ну, об этом мы поговорим в другое время.

– Это правда? – спросила потрясенно, имея в виду судьбу якобы папы-мамы.

– Правда, деточка, – поняла меня знахарка… ой, нет – баронесса. Вопрос, почему, аристократка вдруг стала знахаркой и живет в глуши, не посмел вот сию секунду сорваться с языка. Да и слово «инквизиция» пусть и не прозвучало, но подразумевалось очень красноречиво со всеми вытекающими… У нас еще будет время обменяться друг с другом историями прошлой жизни.

– А я к вам вот так, панибратски. Простите, – растерянно проговорила, ощущая запоздалое угрызение совести.

– Ах, перестань! Я уже давно отвыкла от всех этих реверансов да и неважно это все… Тельма или тетушка Тельма… хм, а мне нравится, как звучит!

В руках старушки появилась серая густая вуаль, расшитая серебристым цветочным узором. Ловко прикрепив её шпильками к затейливой прическе из закрученных на затылке в некую корзиночку прядей, опустила мне на лицо.

– Зачем? Мы же в доме.

– У нас гость. Не пугайся, голуба, – усмехнулась ведьма, заметив, как я дернулась от такой новости, – мальчик казнит себя уже который день. Поговоришь с ним, пусть успокоится, а то его магия выдает такие фортеля – Аррии две банки краски уже испортил. Верина тоже сама не своя. Боится тебе на глаза показаться: винила себя за неосмотрительность и беспомощность в то время, когда ты лежала на дороге, словно хладный труп.

– Не очень поняла: причем тут молодой человек? – В голове тут же пронесся эпизод с нашим крайне неудачным походом в лавку «Рон и Рон».

– Грун случайно, а может, и не случайно, оказался недалеко от вас с девчонкой. Услышал крик, узнал голос своей рыжеволосой зазнобы и поспешил на выручку. А там… пойдем, они тебе сами все расскажут-поведают. И… оставь оберег в комнате.

– Тельма, ничего не удалось спасти? – вернулась я к теме пожара, пока шли в торговый зал, где меня ожидал полный надежды на понимание молодой колдун и воздыхатель конопатой.

– Да что там спасать! – Махнула рукой с досады. – Вспыхнуло свечой и осыпалось золой. Соседи вот только козу и успели вывести со двора.

– Жалко золото, что в мешочке осталось. Все ж немалые деньги. Да и ты сбережений лишилась.

– Как же, оставлю я такое на радость селянам! Пацанва уже на следующий день ворошила кострище в поисках интересного. Все спрятано было в тайнике в лесу. Мало ли кто проездом бывает, пока я бегаю по округе, фурункулы да заметуху* лечу.

– Куда же мы… ты теперь? – Осеклась, поняв ситуацию так, что мне наверняка дадут полную отставку в деле будущего обустройства погорелицы, пусть и ставшей в одночасье родственницей. Ведь в сущности это из-за бедовой постоялицы женщина лишилась крова и всего, что нажито за долгие годы.

– Мест много, где еще нужны хорошие знахарки и ведьмы. Одной, конечно, тяжело налаживать быт на новом месте, года уже не те. Но ведь я теперь не одна, не так ли, милая? Не бросишь старушку?

– Куда ж я без тебя?! – возмутилась самому предположению, что могу отказаться от опеки новообретенной тетушки.

Пожилая женщина улыбнулась и кивнула, соглашаясь: никуда!

– Бушару сойдет с рук его деяние? – спросила как бы между прочим.

– Ты же знаешь, я не могу чинить зло людям… – Она нарочито разочарованно вздохнула.

– Я знаю одну девицу, которая могла бы помочь, если у уважаемой Тельмы есть идея.

– Уважаемая Тельма подумает.

Мне лихо подмигнули.

Хор-рошая из нас команда получится!

_________________

*Заметуха (уст.) – диарея.

Глава 3

Ехали цыгане – не догонишь.

И пели они песни – не поймешь.

Была у них гитара – не настроишь.

И, в общем, ничего не разберешь.

(М. Шафутинский «Бутылка вина»)

Молодой человек в укороченном двубортном сюртуке коричневого цвета чинно восседал на диванчике и с аппетитом трескал шоколадные трюфели, запивая драконье лакомство неизменным в доме Аррии салепом. Представляю, какой приторно-сладкий букет он ощущал у себя во рту!

Перри, расположившийся напротив него на столике, заставленном чайным сервизом, ревностным взглядом провожал в последний путь каждую конфетку. Выбрав момент, лапкой подтянул стеклянное блюдо к себе. Парень, оторвавшись от чашки и заметив потуги пернатого, вернул то назад. Жако что-то недовольно прожурчал, вновь зацепил коготочками край посудины и, глядя в глаза гостю, повторил маневр. Однако ж визитер не собирался уступать Бейлу Оресту, показал попугаю кулак и вернул угощение на прежнее место. За прилавком тихо прыснула от смеха Верина, наблюдая со стороны за перетягиванием емкости с деликатесом от Персиваля. На звук её голоса юноша вскинул голову и замер, увидев в проеме с откинутой в сторону портьерой двух дам, с тем же весельем подглядывающих за комичной сценой. Спохватился и резво подскочил с места, задев коленом столешницу. Звякнул сервиз. Переполошился птиц. Охнула рыжая.

– Госпожа, – юноша склонил голову в приветственном поклоне, – позвольте представиться, Страбор Грун, студент выпускного курса Академии магии и стихий.

– Очень приятно, – вышла в зал и в нерешительности оглянулась на Тельму: «Что дальше?»

– Он нас обожр-рал! – заорал Перри и, распустив крылья, рванул в мою сторону. Короткий полет закончился на предусмотрительно протянутой руке.

– Госпожа Анна, этот молодой человек – наш спаситель, – взволнованно затараторила девчонка, выскочив из-за прилавка, пока ведьма разгадывала мой немой призыв о помощи. – Он первый пришел на выручку, когда вас эти кони чуть было не втоптали в дорогу. Я так испугалась! И совершенно не знала, что делать! Я думала – вы погибли! Страбор… ой, простите, господин Грун, как истинный рыцарь, всю дорогу до лавки нёс вас на руках! Мы так волновались – вы были без сознания очень долго! – Глазки у рыжей заморгали, наполнились влагой. Голос становился все тише, и уже почти шепотом она продолжила: – Вас хотел осмотреть подоспевший следом лекарь, настаивал, но я не позволила. Я правильно сделала?

И такая надежда в глазах! Пришлось прижать её к себе в коротком успокаивающем объятии.

– Спасибо вам обоим.

– Смею заметить, – взял слово молодой маг, – лисса Верина была настолько убедительна в своей истерике, что господин Тауф предпочел не спорить, а тут же взялся приводить её психическое состояние в порядок. – Усмехнулся, с теплой улыбкой глядя на девушку. – Я, признаться, в первый момент не знал, что с вами обоими делать: одна лежит без сознания, другая – близка к нему же. Рад, что с вами все в порядке. Хотя… вы скрываете лицо, но я не заметил тогда каких-либо сильных повреждений.

Ох ты ж! Шляпка с вуалью, видимо, слетела с головы во время моего смертельного аттракциона.

– У моей подопечной невосприимчивость к свету, уважаемый Грун, – знахарка поспешила внести разъяснение по поводу необычной детали моего убранства и подарила укоризненный взгляд воздыхателю сероглазой: разве такие вещи говорят дамам!

– А мальчик? Мальчик-то как? – Пришел момент вспомнить о ребенке, ради которого совершался этот безумный поступок отчаянной попаданки.

– С малышом все в порядке, – отмахнулся молодой человек и проследил за жако, который решил перебраться мне на плечо, – его забрала мать. В той суете буквально на секунду отпустила руку… Боюсь, вам не избежать визита благодарной женщины, а то и всех родственников.

– Ну и славненько, ну и хорошо! – В своей излюбленной манере ведьма тихо хлопнула в ладоши и засуетилась, устраиваясь в кресле за столиком.

– Что ж, уважаемый Страбор, больше нет причин для беспокойства, мешающих вам творить волшебство с краской? – доброжелательно спросила я, занимая место на подлокотнике рядом с тетушкой.

Верина нахмурилась, покусывая губу, будто в чем-то сомневалась.

Гость перехватил её взгляд и, набрав побольше воздуха, отпустил себя в признании:

– Я нарушил данное этой милой девушке слово не рассказывать о случившемся никому. Но на собрании в ратуше… неумышленно признался в наличии единственной жертвы. Как демон за язык дернул! Простите, если таким образом наслал на вас неприятности. Я не прощу себя, если по моей вине вы окажетесь в центре светских сплетен.

– Э… – Мое лицо под вуалью изображало крайнюю степень удивления.

Медленно повернула голову в сторону рыжей. Девчонка закашлялась, подавившись шоколадным трюфелем.

– Прознали бы газетчики, а эти умеют выуживать информацию, – пояснила та, невинно пожав плечами. – Уже на следующий день только глухой, слепой и безграмотный одновременно не знал бы о госпоже Анне Ньер, угодившей под лошадь.

– Ах… ну да, конечно. – С такими доводами я была полностью согласна, вспоминая Остапа Бендера.

И хотя таинственный маг с тростью имел, я надеюсь, обо мне весьма нечеткие сведения, предусмотрительность в вопросе раскрытия моего инкогнито не помешает. Тем более что имя Анна, как не раз уже слышала, едва ли не единственное на всю страну. Поменять от беды подальше? Оставить только Лаэту? И окончательно порвать с прошлым. Возможно, это и выход, но что-то во мне упорно сопротивлялось такому «сжиганию мостов». Как будто предаю не только своё имя, но и родину. Мой родной мир. Прошлую жизнь. Воспоминания.

Молодой человек оказался довольно мил: невысок, худощав, слегка сутул, некрасив лицом, но благородство характера и не показушная учтивость затмевали внешнюю неказистость и неуклюжесть его облика. Этакий ботан-студиозус из интеллигентной семьи… очков на длинном носу не хватает.

– Салепа? – Верина как радушная хозяйка с готовностью и заметным облегчением после разговора поднялась с места в порыве поухаживать за гостями. – Господин Страбор? Ваша милость? Бесса Анна?

Было непривычно и удивительно слышать такое обращение к себе. Бесса… видимо, от баронесса. И плечи мои непроизвольно расправились, подбородок приподнялся, и улыбка покровительственная сама растянулась – вот что значит сила слова, сдобренного титулом.

Парень покосился на полупустую вазочку с шоколадным лакомством и неуверенно кивнул. Птиц будто и ждал этого жеста. Бочком-бочком, прихватывая цепкими лапками с коготками ткань вместе с кожей, сполз по моей руке, подставленной для удобства его перемещения, и процокал по мозаичной поверхности столика прямиком к предмету его ревностного бдения.

– Не откажусь, – благосклонно согласилась старушка.

Я же…

– Нет, спасибо.

Ужасно захотелось простого черного чая! Или зеленого! Можно даже без лимона и сахара!

А еще под вуалью в помещении стало очень жарко. Чувствовала, как взмокли лоб и виски! Противный таурон, вот за что мне такие мучения?! Верни хотя бы глаза!.. И рот тоже!

– Был рад познакомиться с вами, так сказать, вживую. – Отвесив легкий почтительный поклон, вьюнош хохотнул на последнем слове, сочтя его за остроумную и необидную шутку. – Если позволите, буду счастлив вновь навестить вас.

Провожали молодого мага всей нашей девичьей гурьбой. Рыжая скромничала и розовела щеками, подавая руку для поцелуя. Ведьма по-матерински умилялась. Я – завидовала и тихо вздыхала, наслаждаясь трепетным восторгом во взгляде Страбора, обращенном к Верине.

– Пр-роваливай уже! – рявкнуло у нас за спинами, и все, как один, возвели глаза к потолку от такой прямолинейной бесцеремонности пернатого. Девчонка же от стыда за питомца лицом напоминала полыхающий кумач.

Грун распахнул дверь на улицу, а там… Не может быть! Цыганский табор?!

Шумная, пестрая, энергично жестикулирующая, детьми маленькими пищащая толпа человек в пятнадцать собралась перед входом в лавку Аррии Флайт, перегородив собою добрую часть дороги. И все как один беловолосые! Что не мешало им поразительно смахивать на чернявых земных ромалэ.

Как по команде галдеж прекратился, и взоры собравшихся устремились на молодого мага.

– Это, кажется, к вам, – повернул голову тот и кинул нам через плечо, – я предупреждал.

– Хей, парень, мы хотим видеть госпожу молодую! – Вперёд вышла шикарная блондинка с огромным бюстом под красной блузой и в длинной пышной цветастой юбке в несколько ярусов.

– Меня что ли? – пискнула я испуганно, стоя за спинами знахарки и рыжей.

Страбор сделал шаг в сторону, открывая расписной компании обзор на три – ни дать ни взять – грации.

– Что вы, уважаемые, хотели? – деловито поинтересовалась Тельма у народа.

Дама с пятым размером – не меньше! – обернувшись, обвела взглядом своих сородичей и, заглушив тихий ропот небрежным взмахом руки, впилась темными как ночь глазами в баронессу.

– Ты, шувани*, никак мать её будешь? Не бойся за дочь свою – мы пришли благодарить за сына.

Вслед за этими словами кто-то протянул ей босоногого малыша. Остальные одобрительно закивали, шушукаясь и переглядываясь.

– Аннушка, не след отказывать этим людям в их сердечном порыве. Выйди сюда, милая.

Пришлось покинуть спасительный дверной проем, сделав несколько робких шагов вперед.

– Вай-я-я… – сокрушенно протянула женщина, качая головой. – Сильно лицо разбила? Яв дарИк, гожо, яв дарИк*, – поманила она меня к себе, причитая.

Я медленно подошла, испытывая на себе пристальный и сочувствующий взгляд сомкнувшихся вокруг нас родичей спасенного мною пацаненка. Вполне себе здоровенького, слегка упитанного и румяного.

– Сыр тут кхарэн? Как тебя зовут? – спросила блондинка, пытаясь всмотреться в мое лицо через густую вуаль.

– Анна, – ответила просто и, чтобы скрыть нервозность от такого внимания масс к своей персоне, протянула руки к мальчику.

– ТУтэ гОжо лаф*! – прицокнула одобрительно языком «цыганка», передавая мне дитя, и «ромалы» согласно загудели. – Как ты себя чувствуешь?

– Мэ шукАр*… Ой! – Захлопала глазами, не понимая, как так вышло, что я заговорила на их языке. Это ж тогда обережек мне всандалил так по мозгам, что я теперь полиглот?

Люди восхищенно заулюлюкали, закудахтали, выказывая восторг. Потянулись ко мне. Каждый посчитал за честь коснуться правого плеча молодой госпожи хоть кончиками пальцев. Малыш весело рассмеялся, запрыгал на сгибе моего локтя, поддавшись общему настрою, и чуть не сдернул вуальку. Успела в последний момент отклонить голову назад и в сторону. Тут же крепкие мужские руки подхватили мелкого разбойника и усадили на чей-то загривок.

– Хей, Кара! – неожиданно заорала у меня над ухом предводительница этого славного народца, подзывая кого-то. – Кара, ту чи дыкхЭс ада?*

Расталкивая локтями соплеменников, к нам пробралась старуха с прямыми седыми патлами до пояса. Глянув на меня снизу вверх, крякнула многозначительно, причмокнула губами, кивнула:

– Мэ дыкхАв*.

– Что, что вы увидели! – взволнованно потребовала я, стараясь перекричать разошедшихся в веселье людей вокруг.

– Под счастливой звездой ты родилась, пришлая, – доверительно начала гадалка, сжав мою ладонь в своей и не отводя колдовского взгляда от моего лица. – Этот мир станет твоим домом. Дорожи другом, что привел тебя сюда, и доверься ему, когда будет совсем плохо. Вижу: любовь большая уже стоит у тебя за спиной. Прощай!

Табор уходил по дороге шумно, с песнями, приплясывая. Шутя, толкаясь и смеясь. Обнимая крепко своих спутниц за талию и пугая прохожих горожан лихим свистом. Оставив на пороге лавки госпожи Аррии три большие корзины, наполненные мехами, фруктами и вином.

«Любовь большая уже стоит у тебя за спиной… за спиной…» – звучали в голове последние слова беловолосой женщины.

Оглянулась и замерла от неожиданности.

Рихард Моран и Леонард Карре в расслабленных позах, держа под уздцы лошадей, наблюдали со стороны за моим маленьким триумфом. И глядя на них…

Виконт тепло мне улыбался, а граф,

Сурово сдвинув брови,

Придать лицу старался больше

Сердитых красок, недовольства.

Никак опять с утра изжога!

И Анька здесь не виновата!*

______________________________________

* Шувани (цыг.) – ведьма

* Яв дарИк, гожо, яв дарИк (цыг.) – Иди сюда, красавица, иди сюда.

* ТУтэ гОжо лаф (цыг.) – У тебя красивое имя.

* Мэ шукАр (цыг.) – Я в порядке.

* Кара, ту чи дыкхЭс ада? (цыг.) – Кара, ты тоже видишь это?

* Мэ дыкхАв (цыг.) – Я вижу.

* Возникший спонтанно стих в голове героини. Бывает.