сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)
Но сердце колотилось в бешеном ритме, с угрозой выскочить наружу. Передо мной все всплывали серые насмешливые глаза Корецкого. Я собралась и провела совещание. Я сказала все, что хотела. Стимулом было то, что в моем кабинете тоже стоял глаз видеокамеры и я прекрасно осознавала, что так поразившие меня глаза все это время наблюдают за мной.
А дальше привезли пациентку и я решила показать себя в деле. Вместе с заведующим гинекологией мы пошли на экстренную операцию. Вот так прошел мой первый рабочий день на новом месте в новой должности. Затем наступил второй, а за ним и третий. Я работала больше чем когда-либо. Коллектив был подобран идеально и работать с этими людьми тоже одно удовольствие. Они сразу поняли мои нюансы, а с дисциплиной, видимо в клинике проблем никогда не возникало. Корецкого я не видела до конца недели. А так хотелось встретить его хоть мимоходом в одном из коридоров клиники.
Работа шла в кайф, вот просто в кайф. Я позвонила своему бывшему заведующему и поблагодарила его, за совет и участие. Мы расстались друзьями, он пожелал мне удачи. Сотрудники все как один были профессионалами. Работать было легко и безумно интересно. Я часто задерживалась или не возвращалась домой вовсе, к великому неудовольствию моей мамы. С мамой отношения после развода были натянутыми. Она любили Глеба со всеми его заморочками. А вот я любила жизнь и себя в этой жизни. Глеб стал препятствием и я его устранила. Хотя, кого я обманываю? Но Глеб меня давно не интересовал. С мамой же, благодаря новой работе я виделась реже чем обычно. Соответственно и пилила она меня тоже реже.
В понедельник утро началось с планерки. И я увидела его… Принца? Глупости, КОРОЛЯ! А как известно ни одна Золушка от вида Короля в обморок не падала. Золушкам, вроде как принцев подавай. Он представил меня всему коллективу, назвал молодой и очаровательной, а когда я сходила со сцены, подал мне руку. Все, меня обожгло от его прикосновения. Я просто перестала дышать. Я не помню, о чем говорили на планерке. Мои мечты унесли меня слишком далеко. Все что я видела, это его умные серые глубокие глаза, они смотрели на меня время от времени, загорались когда встречались с моими. И я таяла, задержав дыхание. В отделение я буквально летела. Все хорошо, я поняла, что могу видеть его по понедельникам. Классно! Интересно, что Глеб у меня таких бурных ощущений никогда не вызывал. И чего это я сравниваю его с Глебом? Глеб был моим другом, а затем мужем. А ОН мой директор и все!
— Екатерина Семеновна. — В мой кабинет без стука ввалилась акушерка из род блока.
— Слушаю, Таисья Ивановна.
— У Вас семья то есть? А то судачат тут.
— О чем судачат? У меня мама, я с ней живу.
— А муж?
-Был. Я в разводе.
— Что так? Пил?
— Нет, не пил. Он успешный психиатр. Он детей не хотел, категорически и работу мою не одобрял. Вот и все.
— А в разводе дети от кого родятся? Вот вроде умная вы женщина и врач от бога, но глупости делаете в личной жизни. Удивляюсь, прямо. Или у Вас с нашим? — она подняла указательный палец кверху и многозначительно потрясла им.
— Не поняла, — искренне призналась я.
— Ну с нашим, — она снова показала пальцем в небо. — Вы в его вкусе.
— Кого? — все также недоумевала я.
— Корецкого. Кого! Наш академик падок на таких как Вы.
— Каких, как я?
— Молодых, перспективных, красивых, фигуристых.
Я искренне рассмеялась.
— Что Вы он же стар.
— Вот вот, он супер Стар! Кобель еще тот, говорят. Но кто с ним это… все пищали от удовольствия. И расстается он с женщинами легко, без конфликтов, так же как и сходится. Они ему даже спасибо говорят и друзьями остаются. Уметь надо, не зря он академик.
— Жены что ли нет?
— Значит, он Вас еще не обхаживал? Нет жены. Была одна красивая молодуха, померла. Года три они всего прожили, может четыре. Но женщин он любит. Значит и у Вас все впереди.
Она посмотрела на меня с сожалением, будто я уже была брошена распутным директором.
Дома у меня опять случился конфликт с мамой. Ссора на ровном месте. Я никак не могла понять почему она на меня злится. Было такое чувство, что она злится на меня за свою неустроенную жизнь и за мою неустроенную жизнь. Она вспоминала Глеба каждый божий день. Какой он был хороший, милый, внимательный, ласковый. Как говорил ей спасибо «мама» за ее стряпню. Как целовал ее в щечку возвращаясь с работы, как они пили чай и болтали вечерами когда я дежурила. И я поняла. что ей очень, очень одиноко. И не Глеба она ждала с работы, а отца и болтая с моим бывшем мужем представляла своего к сожалению тоже бывшего. После осознания всего происходящего у меня дома, я долго-долго не могла уснуть.
В один из дней после обхода я делала перевязку своей пациентке в процедурном кабинете. Я была за ширмой когда услышала звук открывающейся двери, а следом бархатный ласкающий слух голос. Его голос.
— Екатерина Семеновна, не пугайтесь. Я к Вам, я подожду заканчивайте, то что делаете.
— Александр Валерьевич, что-то случилось?
— Нет, я просто хотел посмотреть все ли у Вас в порядке. Вы закончите свои дела и мы с Вами пройдем по Вашим владениям. Там и поговорим, и еще, Катенька, мне можно называть Вас Катенькой? У Вас скоро отчет подразделения. Вы, как я понимаю, отчеты еще не составляли. Готов помочь, обращайтесь.
При словах об отчете душа ушла в пятки. Вчера перед сном я смотрела форму отчета, и радости она у меня не вызвала.
========== Часть 9 ==========
Мы с Корецким прошли по всем моим отделениям. Он задавал вопросы мне, персоналу, больным. Он был предельно вежлив и тактичен. Вопросы были разные, начиная от самочувствия у больных и заканчивая качеством и датой получения половой тряпки у санитарки. Поговорил со старшими сестрами, проверил как хранятся лекарства и журнал выдачи сильнодействующих препаратов. Все это заняло больше двух часов.
— Ну, что, Катенька поговорим? Или у Вас есть еще неотложные дела?
— Неотложных нет, давайте поговорим, а потом я вернусь к делам.
— У Вас или у меня?
— Как Вам будет угодно, Александр Валерьевич.
— Тогда у меня, Галя нам чаек организует вот и посидим. — Он очень многозначительно посмотрел мне в глаза.
— Хорошо, мне какие бумаги взять?
— Блокнот и ручку, я Вас не проверяю, я с Вами беседую.
Через несколько минут мы расположились в кабинете директора. Он сел не в свое директорское кресло, а на диван, большой, мягкий обтянутый кожей. Меня он усадил рядом. Секретарша Галя с дежурной улыбкой принесла чай, конфеты и крошечные пирожные. Меня поразили чайные чашки, такие изысканные, из белого прозрачного английского фарфора.
— Вы любите сладкое? — как-то очень сексуально произнес он.
— Есть такой грех, — ответила я и опустила глаза.
— Шоколад? Конфеты? Пирожные? — он улыбался с прищуром.
— Все, абсолютно все. Вы смеетесь надо мной?
— Нет, Катенька. Просто я немного в замешательстве. То что Вы говорите не соотносится с Вашей фигурой.
— Я достаточно активна и много двигаюсь, я не любитель спорта.
— Понятно, что же Вы любите?
— Театр, музыку. Кроме работы конечно.
— Я тоже люблю музыку, между прочим очень неплохо играю на рояле.
— Интересно.
Он посмотрел на меня вдруг совершенно серьезно и сухо, как будто пытался прочесть мои не в ту сторону ушедшие мысли.
— Мне нравится, что у Вас в отделениях все хорошо. Вы следите за дисциплиной, а я за Вами. Пока все в порядке. Не волнуйтесь. Вы собираетесь заниматься докторской диссертацией?
— Я еще не думала об этом. — разговор вдруг принял очень серьезный оборот, я даже испугалась. «Он действительно деспот» — пронеслось у меня в голове. -«Почему меня так тянет к нему?»
— Так Вы подумайте Катя. Или Вы хотите замуж и детей?
— Что в этом плохого?
Он улыбнулся и посмотрел на меня по отечески тепло.
— Насколько я понимаю отсутствие детей было причиной Вашего развода?
— Мой бывший муж не хотел детей, не считал, что мы можем себе позволить такую роскошь.
— Вы общаетесь с ним?
— С Глебом? Нет. Я ни разу не видела его после развода. Мы не ссорились, развод был обоюдным решением.
— У Вас проблемы в репродуктивной сфере?
— Нет. Я же сказала мой бывший муж не хотел детей.
Он внимательно смотрел на меня, как будто зная больше. Спрашивать я не стала. Все равно не ответит.
— Хорошо, — после небольшой паузы произнес он. — я думаю, что Вы просто еще не встретили своего мужчину. У Вас все впереди, Катенька. Но меня больше интересует будем ли мы планировать научную работу. Вы руководите подразделением и это должность доктора наук. Я просто боюсь, как Ваш работодатель, что Вы вдруг уйдете в декрет и что тогда мне прикажите делать?
Его насмешливые глаза пытались прочесть мои мысли, а я как шестнадцатилетняя девчонка мечтала, что он обнимет и поцелует меня. Он обладал невероятным магнетизмом. Я дурела, мои гормоны бурлили. Я готова была отдаться ему хоть здесь, хоть сейчас. Он говорил в принципе о серьезных вещах, и о моей работе, а я думала невесть о чем и если бы следующим его вопросом было бы предложение выйти за него замуж, я бы не задумываясь сказала Да. Так, все, я выпала из разговора и просто пялюсь на него.«Боже как неприлично!»
— Катенька, я смотрю Вы сильно устали, идите домой. Отдохните сегодня. Вы дежурили вчера, оперировали ночью. Идите Катя, поспите. Завтра, я могу уделить Вам время, Вы зайдете и запишитесь у Гали. И начинайте готовить отчет, я помогу Вам, но сначала Вы сами.
Я хотела встать и уйти, но он положил руку мне на плечо.
— Пирожные кушайте и чай попейте, потом пойдете. Больше не слова о работе. Просто подумайте на досуге чем бы Вы хотели заняться глубже.
Он подливал мне чай, я поглощала пирожные одно за другим, и не хотела уходить. Да, я подумаю над темой докторской, так я смогу еще раз увидеть его и отчетом займусь завтра же. После чая меня разморило и я готова была уснуть прямо в его кабинете.
— Да Вы совсем без сил, Катерина. — произнес он. Его глаза смеялись, хотя лицо сохраняло серьезность.
Затем он вызвал Галю и своего водителя. Галя пошла со мной в отделение, я переоделась и она проводила меня до директорской машины.
Я не стала объяснять маме свое раннее возвращение. Дошла до кровати и уплыла в царство морфея. Я не помню что мне снилось, но в моем сне однозначно присутствовали серые насмешливые глаза.
Через два дня я принялась за отчет. Статистику сделала, а вот по препаратам которые апробируются поплыла. Мараковала и так и эдак. По форме он не получался. Я сходила к секретарше Гале в приемную.
— Екатерина Семеновна, извините, но Александр Валерьевич сейчас на встрече, после обеда в министерстве. Вернется или нет одному Богу известно. Кстати, он просил, если Вы подойдете напоить Вас чаем и угостить пирожными. Так я принесу?
Я совсем растерялась.
— Нет, что вы, спасибо.
— Да не смущайтесь Вы так, Екатерина Семеновна. Он хороший человек и достоин гораздо лучшего…
Я ушла и все думала. Сначала над словами Гали, а затем над цифрами и показателями. Из моих нерадостных потуг над отчетом меня вывела старшая сестра отделения.
— Екатерина Семеновна, поздно уже. Вы еще работаете?
— Да, да я еще посижу.
— Можно я пойду, у меня семья.
— Конечно идите, Вы не обязаны меня ждать. Просто проинформируйте, что уходите и все.
— Спасибо! Доброй ночи! — попрощалась она.
У меня уже лопалась и болела голова. Я приняла таблетку и подошла к окну. Приемная директора была в соседнем корпусе, там горел свет. В его кабинете. Я решилась. пусть буду выглядеть полной идиоткой, но он сам предлагал мне помощь. Я позвонила.
— Корецкий.- раздался в трубке мужской сильный официальный голос.
— Извините, за столь поздний звонок, я тут с отчетом сижу, не получается. — почти промямлила я.
— Катенька! — Удивился он — Вы видимо сегодня ели не тот шоколад, — голос стал почти игривым и мне потеплело, — приходите, вместе посмотрим.
Я собрала со стола все бумажки, все сложила в папку, в другую положила мою писанину. Затем подошла к зеркалу. Вид еще тот, но я в конце концов не баклуши била. Все, я пошла. Обнявшись с двумя папками я отправилась к директору.
— Александр Валерьевич, очень извините, я первый раз пишу отчет, может, что не так.
— Проходите, Катя, давайте вместе посмотрим. Он предложил мне сесть напротив своего стола и взял то, что я писала.
— Неплохо. Катенька для первого раза совсем неплохо. Сейчас мы вместе постараемся и все получиться.
В его серых глазах играли черти.
— Сейчас чаек поставлю.
Он грациозно поднялся со своего места и прошел в подсобку. Послышался шум воды. Затем он появился в кабинете с коробкой белого шоколада и тарелкой с пирожными.
— Вам помочь? — опять растерянно спросила я.
— Сидите, Катенька, мне приятно за Вами ухаживать.
У меня внутри все оборвалось. Я невольно расплылась в улыбке. Раздался щелчок, отключившегося чайника. Он принес стаканы. кипяток и заварку.
Катенька, заварите чай, пожалуйста, я в этом не силен, и покрепче. Нам еще долго работать.
Мы действительно долго сверяли показатели, затем он выборочно просмотрел истории болезней. Отчет был закончен около десяти вечера. Корецкий глянул на часы и с сожалением произнес.
— Да, поздно мы засиделись. Вот попадет мне дома. Да и Вас уже потеряли, Вы же с мамой живете?
— Да с мамой, но я ей звонила. До того как пошла к Вам.
— А мне звони не звони, прощения не будет. Завтра не будет со мной разговаривать моя красавица. Она у меня барышня категоричная. — он закатил глаза.
Я не могла понять, о какой барышне, да еще с такой иронией он говорит. Мне ясно сказали, что жены у него нет. Я даже расстроилась, ну нет жены, может официальной нет. Такой мужчина и один, верится с трудом.
— А давайте Катенька я Вас провожу. Одной ходить не безопасно.
— Вас же дома ждут.
— Да нет, концерт будет утром, а сейчас она уже спать легла. У нее режим. Ну, давайте пальто. Катя, Вы думаете, о ком это я говорю, забыл сказать, я не афиширую, и в клинике никто не знает — дочка у меня. Семь лет — Люба. Буду благодарен, если вы не станете особо делиться этой информацией.
— Как дочка. А с кем она?
— Сейчас одна, няня уходит в семь. Но она спит уже. Учится с первой смены в пятом классе, отличница. Вообще умница девочка, но очень строгая и пока правильная. Я ей и за отца и за мать. Ну да ладно, идемте.
Я была в шоке. Корецкий один воспитывает дочь. Семь лет — в пятом классе. Круто. Даже для дочери академика. Надо будет расспросить о ней поподробней. Ну да, мне же Тася говорила, что жена умерла, а дочка видимо, осталась. Интересно, какая она.
— Что же вы замерли, Катенька, пойдемте, путь не близкий.
И я пошла за ним в ночь…
========== Часть 10 ==========
Мы вышли из клиники. Он обернулся и посмотрел на окна. Затем перевел взгляд на меня.
— Пройдемся, Катя?
— Да, с удовольствием.
Он взял меня за руку, как маленькую девочку и мы пошли. Вокруг нас была осень, такая теплая, желто-коричневая, с запахом лежалых листьев, шуршащих под ногами. С фонарями освещающими бульвар тусклым светом и прохожими, спешащими по своим ночным делам. Кто домой, кто из дома. Кое-где на лавочках встречались молодые парочки.
— А я завидую им, Катенька, — сказал мой спутник, глядя как я рассматриваю целующихся, — моя жизнь уже на закате, а так много надо успеть.
— Что же Вы не успели, Александр Валерьевич?
— Жить, Катенька, жить. Не тратьте зря свое время, пользуйтесь моментом. Carpe diem, carpe viam.
— А я ведь, ловлю момент, профессор. Вот даже сейчас, гуляя с Вами.
— То есть Вы получаете удовольствие от моего присутствия? Нет, это осенний воздух навеял Вам романтический порыв. Или, Катенька, Вы рады тому что отчет позади, и завтра Вы будете первой кто его сдал? — его глаза сияли лукавым блеском.
— Вы все испортили. — надувая губки пококетничала я.
— Так что же Вас радует?
— Вы. Представьте себе, что Вы. Ну и чудесный осенний вечер.
Он рассмеялся.
— Давно я не гулял по ночной Москве. Да еще в таком обществе. А чтобы молодая женщина наслаждалась обществом мужчины немного старше ее отца, это со мной вообще впервые.
— А Вы не врете?
— Вру, но так откровенно как Вы, мне радуется только дочь.
— Расскажите о ней.
-О Любе?
— Ну да, какая она?
— Красивая, но я ей этого не говорю. Она на мать похожа, слава Богу только внешне. Очень способная, даже больше чем просто способная. Любит читать, фантазирует, влюбилась в какого-то мальчишку которого сама себе придумала и вот как Ассоль, ждет алых парусов. Неплохо играет на рояле, но не в удовольствие. Скорее потому что так хочу я. Она старается мне угодить, любит когда я ее хвалю. Не гуляет на улице, у нее одна подруга, дочь ее няни. Старше моей Любы на семь лет. Мне она не нравится, слишком шебутная, а Люба спокойная, уравновешенная. Но как говорят в тихом омуте черти водятся. Не знаю, что из нее вырастет.
— Вы любите ее?
— Почему спрашиваете, Катенька?
— Вы говорите о ней без блеска в глазах.
