сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)
— Нет, а что есть? Ты готовила для того, что бы было что есть?
— Нет, сейчас приготовлю.
— Зато тряпки купила!
— Да купила, и в выходные сяду за швейную машину.
— А что должен делать я?
-Откуда я знаю, что ты должен делать? Читай, пиши свои труды, погуляй в конце концов.
-Один?
— С мамой. В зоопарк ее своди.
— Нарываешься?
— Уже нарвалась.
— А почему в зоопарк?
— Потому что там вам самое место.
Нет, за время всей этой перепалки я уже почистила картошку и она шкворчала на сковородке, а Глеб продолжал:
— Катя, ты обнаглела, последнее время ты просто обнаглела. Ты что любовника завела? С ним задерживаешься?
— Да завела, трех. Один же меня нимфоманку не удовлетворяет, надо трех, причем желательно одновременно. Мама твоя где, а то мне второго голоса не хватает.
Глеб стих.
— Катя, ну почему ты все в штыки?
— Я в штыки? — возмутилась я, поворачивая картошку, — я пришла домой, счастливая, надеясь поцеловать единственного мужа, а нарвалась на скандал. Вот теперь выслушиваю.
Он смотрел на меня и улыбался.
— Так все-таки единственного? А как же те трое одновременно?
— Остались в прошлом.
— Катя, я люблю тебя.
— Глебушка, если ты меня любишь, то зачем доводишь до безумия?
Он обнял меня. Мне пришлось положить на стол нож, которым я резала хлеб. Он целовал мне шею, постепенно спускаясь к ключице.
— Хочешь сойти от меня с ума? Сейчас. Пойдем в спальню. И моя нимфоманка…
Он не успел продолжить, а я успела завестись, и уже готова была пойти в спальню и отложить ужин.
— Катя, — раздался голос свекрови, — ты ужин приготовила? Я уснула перед телевизором с голодухи. И что у нас сегодня? Опять картошка? Чему тебя мать учила? Баба ты или кто? А ты что? — это она уже сыну, — Что ты ее обнимаешь? Драть ее бездельницу надо! А он обнимает.
— Мама, прекрати. Сейчас я шпроты открою и поедим. Салат уже готов, картошка поджарилась, так что проснулась ты как нельзя вовремя…
Последние слова он произнес выразительно глядя на меня. И я его простила. Как всегда, взяла и простила. Ведь он у меня хороший и любимый, а во всех наших бедах виновата только свекровь. Вот если бы жить отдельно… может квартиру снять? Надо поговорить с Глебом.
========== Часть 6 ==========
Я опаздывала. То есть уже опоздала, не пошла на общую планерку и сразу обосновалась в ординаторской.
— Что, Катенька, опять неприятности дома? — мой заведующий вошел в ординаторскую и с отеческой теплотой смотрел на меня. Я только и смогла, что кивнуть головой. В глазах проступили предательские слезы, и я еле еле сдержала их бурный поток.
— Катюша, твои слезы становятся системой — продолжал он — и они влияют на качество работы. Я видел тебя давеча в детской палате, ты малышей перепеленывала, и что вдруг тебя на сестринскую работу потянуло?
-
Просто нервы успокаивала.
-
Тебе уже пора своих детей иметь. Или проблемы? Так ты скажи, я помогу. Давай тебя обследуем, проведем лечение и беременей, а Глеба твоего к Мише отправим. Он с ним разберется. Что ж вы два врача, а к коллегам обратиться стесняетесь.
— Мы предохраняемся. Глеб не хочет пока детей.
— Катя, вам уже не по двадцать. И что значит «Пока не хочет».
— Пока мы живем с мамой.
— А что есть перспективы? — в его голосе слышался сарказм, — ты застряла, во всем, в работе, в перспективе, в семье, в своей любви к Глебу. Ты хоть задумывалась любишь ли ты его? Или выполняешь свой долг и поэтому у тебя ничегошеньки не получается? К чему ты стремишься? Чего ждешь? Ты талант, девочка моя, а растрачиваешь себя по мелочам.
Он уже перешел на крик. В дверь ординаторской постучали и на пороге возник Слава, наш врач.
— Закрой дверь с той стороны, видишь я разговариваю, — рявкнул зав. — Катя, ты либо работаешь, либо жуешь сопли, но только не здесь. Мне надоело, понимаешь надоело. Я уже не знаю можно тебя ли допускать к операциям. Тебя, одного из лучших хирургов. Ты витаешь в облаках или неизвестно где. Не можешь плодотворно работать садись в консультацию и бей баклуши. Я не буду с тобой нянчиться, как бы я тебя не любил. Я понятно выражаюсь? Доходчиво? Так прими к сведению и работай. Если семья мешает работе, надо пересмотреть, что?
Я открыла рот и не произнесла ни звука. Так резок со мной он был впервые. -Вот и думай и пересматривай, а я тебя от операций отстраняю. На сегодня, по крайней мере. Определись уже. Потом поговорим.
Я принимала роды. Ну дал он мне день отдыха, так только спасибо большое. На завтра все повторилось. И послезавтра тоже. А вот когда у меня отобрали кесарево женщины с которой я провозилась почти весь день, мое терпение лопнуло. Проблема была в том, что время двигалось к полуночи, и моего зава на работе давно уже не было. Но молчать я не собиралась. Я влетела в ординаторскую, схватила телефонный аппарат и набрала его домашний номер. Ждать пришлось довольно долго. Все приличные люди в такое время спят в своих постелях, и мой зав не был исключением. То есть он был приличным человеком и будучи дома спал только со своей женой. Вот во время дежурств, так раза два в месяц он спал с акушеркой Наташей. Это для него Наташей, а для нас простых ординаторов Натальей Викторовной. Но он все равно оставался порядочным человеком, так как дома он в это время не был, жена о Наталье Викторовне ничего не знала. И вообще он с ней не спал, а занимался сексом, а любил он, по его словам, только жену. Ладно, опустим лирическое отступление.
Так вот я набрала номер его домашнего телефона.
— Что тебе Катенька? — услышала я в трубке заспанный голос зава.
— Почему Вы меня отстранили от операций? Я плохой врач?
— Катюша, я сплю. Время видела?
— Видела, я все видела и все поняла. Вы хотели решительных действий с моей стороны, так вот я ухожу. И вы меня не остановите. Утром меня уже не будет. Заявление я оставлю на Вашем столе.
-Катя, Катя! — он явно проснулся, но я бросила трубку.
В восемь я сдала смену, положила заявление на стол зава, собрала свои личные вещи и ушла.
Дома я приняла душ, переоделась. Свекрови дома не было. Ну что ж одним объяснением меньше. Я постаралась выглядеть как можно лучше после бессонной ночи, уложила волосы, подкрутилась, накрасилась, надела облегающее платье с поясом, чтобы подчеркнуть талию. Покрутилась перед зеркалом и поняла, что я очень даже ничего. Я взяла только дамскую сумочку в тон к лодочкам на каблуке и поехала до станции метро «Преображенская площадь», потом пешком до больницы им. П.Б.Ганнушкина и по этой территории до корпуса № 10 (главный корпус института психиатрии). Я поднялась в отделение и попросила проходящую медсестру пригласить Глеба. Минут через двадцать ожидания, я наконец увидела своего мужа.
— Катя! Что случилось? — искренне удивился он, совершенно бессовестно разглядывая мою фигуру.
— Я уволилась с работы.
— Пойдем в парк, поговорим.
Мы шли в парк. Правая рука моего мужа лежала у меня на талии, он периодически прижимал меня к себе и так мило улыбался. За такие мгновения я готова была отдать все на свете. Сознание окатило холодной водой мой романтический порыв. У меня теперь нет работы. Я не принесу денег в дом и скандал не минуем. Только бы не сейчас, пусть он случится позже, ведь я его так люблю…
— Глеб Ефимович, — раздался рядом низкий бас, — представьте спутницу. Хороша, вот уж хороша. Умеете вы женщин выбирать.
— Моя супруга, Катерина, завидуйте, Лев Борисович.
— Наслышан, наслышан. Звезда гинекологии. Мне о Вас ваша подруга рассказывала.
— Таня? — удивилась я. Почему Таня обо мне говорит с сотрудниками.
— Да, доктор Лунева. — он выразительно посмотрел на Глеба, но я не обратила внимания.
Дальше я попыталась рассказать мужу все как есть, как говорила с завом, как он отстранил от операций, как предлагал помощь в обследовании и лечении. О том что теперь пойду работать в женскую консультацию и очень хочу ребенка.
Глаза Глеба постепенно темнели и холодели. Он больше не держал меня за талию и казался очень далеким. Неужели скандал случиться сегодня, сейчас, — пронеслось в голове.
— Катя, я хочу чтобы ты меня услышала раз и навсегда, и больше никогда, слышишь никогда не поднимала эту тему. О детях речь не идет. У нас не будет детей, я не люблю и не хочу никаких детей. Тебе необходимо за кем-то ухаживать? Так есть я, вот и реализуй свою любовь на мне. Я ненавижу детей и не собираюсь размениваться и тратить свою жизнь и время на то, что мне совершенно не интересно. Давай закроем этот вопрос. Меня не интересует согласна ты со мной или нет. Я так решил, я так сказал и будь добра придерживаться моих правил. Я достаточно терплю от тебя. Меня достали ваши скандалы с мамой, а теперь ты хочешь ребенка? Лучше бы жить в семье научилась и с работы ты ушла зря, я не прокормлю тебя и маму на свою зарплату. Пойди к заву, извинись, прогнись если нужно и работай. Ты меня поняла?
Я смотрела на него молча минут двадцать, он же все это время разглядывал что-то на земле. Чувство было такое, что мне насрали в душу и отмыться нет никакой возможности. Молчание прервал он.
— Катя, у тебя есть что еще сказать?
— Да, Глеб. Есть. Я ухожу от тебя.
— Можно без истерик?
— Нет никакой истерики. Просто я поняла, что наша любовь, если она и была, разбилась об быт, об твою маму, об мою работу, об твою работу и об твое каменное сердце. Я сделала неправильный выбор. Я выбрала семью и искала твоей поддержки, а надо было выбрать работу. Все, Глеб, все разговоры окончены, я соберу свои вещи и перееду к маме. На держи.
Я сняла с безымянного пальца тонкий золотой ободок и протянула ему. Как ни странно, я даже не плакала, хотя внутри меня как шторм бурлила тоска. Он не взял кольцо.
— Катя, прекрати, не говори и не делай глупости. Давай поговорим дома, Катя, у меня куча работы. Он был расстроен. Видимо не ожидал от своей покладистой жены такого выпада. Я вложила ему в руку кольцо, чмокнула его в щеку и произнесла:
— Ключи я оставлю в двенадцатой квартире, и я ушла. Он звал меня несколько раз, потом сказал, что дома все решиться и уверенный в своей правоте вернулся на работу.
А я собрала свои вещи, только то, что носила. Получилось немного, всего одна большая сумка, вызвала такси и уехала к маме. С мамой я тоже разговаривать не стала. Я большая девочка и у меня еще вся жизнь впереди, но уже без Глеба.
========== Часть 7 ==========
Развод и последствия.
Я держалась как могла. С работы меня не уволили, шеф заявление порвал и на следующий день я уже оперировала. Тоска не отступала. Развод прошел гладко, без истерик. Нас просто развели в том же ЗАГСе, где и регистрировали. Евгения Лазаревна, сказала, что такого как ее сын мне больше не найти. Я согласилась. Глеб не сказал ничего. Моя мама устроила истерику, плавно переходящую в шум, напоминающий игру на всех струнных инструментах одновременно. Даже не игру, а вот когда перед спектаклем оркестр разыгрывается, такая какофония звуков. И все ее вопли очень соответствовали тому, что было у меня внутри. Маму я особо не слушала отгородилась стеной и все. Дома бывала редко. Брала дополнительные дежурства, очень много оперировала, принимала сложные роды и росла профессионально.
Глеб звонил, разговаривал с мамой. А я с ним не хотела, слишком больно, слишком свежа еще моя рана. Диссертацию я сделала за два года. При моем темпе работы набрать материал оказалось плевым делом.
Меня считали успешной женщиной. Я тщательно следила за своей внешностью, за своей одеждой. У меня появился блат, и не только в продуктовых магазинах. Я с удовольствием проводила время в парикмахерской, я ходила на концерты, одновременно получая удовольствие и избегая общества мамы.
Мама стала отдельной статьей в моей жизни. Она любила Глеба, вот совершенно не отдавая себе отчета в том, что ее дочь все-таки я, а он всего лишь бывший зять. Она тосковала по нему больше чем по отцу, и нещадно продолжала меня пилить. Она все говорила о нем, все вспоминала какой он был хороший мальчик, потом какой шикарный мужчина. Но он больше не звонил. Пропала из моей жизни и Танька Лунева. Первое время после разрыва она пыталась меня утешать, но как-то не искренне. И мы просто разошлись, каждый стал жить только своей жизнью.
========== Часть 8 ==========
Сегодня я жутко нервничала. Меня пригласили на собеседование. Это было странно, странно хорошо. Мой заведующий сам порекомендовал мне искать работу. Нет, увольнять меня вовсе не собирались, просто он считал, что я уже выросла и готова идти дальше. Что считала я сама, я пожалуй не знала. Я работала и работала, брала дополнительные дежурства. Работа была моим смыслом и чего-то другого я себе не желала. Я больше не вспоминала с болью о Глебе, он окончательно стал моим прошлым. С Татьяной мы не общались, совсем. Вот так получилось, что я сразу потеряла друга детства, мужа и лучшую подругу.
Об объявлении конкурса в клинике Корецкого мне сообщил сам заведующий.
— Попробуй Катя. просто собеседование.
— С самим Корецким?
— Да, познакомишься с гением. Если он удостоит твою кандидатуру вниманием.
— А если нет, то будет удар под дых.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Попробуй, Катя. Ты засиделась в ординаторах, пора вперед.
Я подала резюме и меня пригласили. В этот день я встала чуть ли не пять утра. Я долго стояла под душем, затем примерила несколько блузок. Остановилась на белой строгой рубашечного покроя. Юбку выбрала черную, карандаш. Туфли-лодочки на среднем каблуке. Волосы я подняла вверх и закрутила ракушкой. К макияжу я подошла с особой тщательностью, что бы ничего лишнего. И в тоже время, я не должна быть серой. Посмотрев в зеркало, я осталась собой довольна. Но дальше пошла полоса неудач. В метро ко мне прицепилась бывшая пациентка. Она говорила и говорила, потом поехала со мной, вышла на той же станции. Я не могла от нее отвязаться. В результате я опоздала. В душе все переворачивалось, опоздать на первое серьезное собеседование, упустить свой шанс карьерного роста, что могло быть хуже. Но я решила не сдаваться. Я уже приехала, уже стояла перед клиникой и я войду и попробую. На ватных ногах я вошла в приемную, не показывая своего страха и неуверенности. В приемной никого не было, дверь в кабинет директора приоткрыта и я вошла, вот так без стука и предупреждения. Он стоял около своего стола с явным намерением куда-то идти.
— Извините за опоздание — нисколько не смущаясь, сказала я.- Встретила бывшую пациентку, пришлось выслушать. Моя фамилия Замятина Екатерина Семеновна. Я работаю врачом в институте Склифосовского, но должность заведующего отделением, меня заинтересовала. Я Вас слушаю.
— Сколько вам лет? Семейное положение? — удивленно произнес он.
— Мне двадцать девять лет, я разведена. Трудно совмещать работу оперирующего гинеколога с семейной жизнью. Пришлось выбирать.
Он слегка наклонил голову набок. Взгляд его серых глаз был теплым с прищуром.
«Какой интересный мужчина, несмотря на возраст.» — подумала я
— Пойдемте Екатерина Семеновна, я покажу вам отделение и познакомлю с персоналом. К работе приступите завтра. Вы уже уволились из скорой? — вопрос застал меня врасплох ноги уже подгибались, я держалась с достоинством из последних сил.
— Нет, я хотела сначала посмотреть.
— Посмотрели? Пишите заявление, остальное моя проблема. — он уже открыто смеялся надо мной глазами.
Я написала два заявления, одно на увольнение, другое о приеме на работу.
Корецкий показал мне мои новые владения. Представил коллективу.
Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Передо мной были приборы и анализаторы к которым я даже не знала как подойти. А палаты! Чистенькие с функциональными удобными кроватями, с пультами вызова медсестры и камерами видеонаблюдения.
— У вас шикарное оборудование, все по последнему слову, прямо как в Америке. — произнесла я глядя на него с неподдельным восхищением. Он немного засмущался под моим взглядом, или сделал вид, что польщен.
— Мы лучшие. Надеюсь в Вас не разочароваться. — его глаза сияли недобрым восторженным блеском.
Я резко поняла, что очарованна им. Таким высоким, видным, импозантным. Но он раскланялся, пожелал мне быстро освоиться и ушел. Вот просто ушел, улыбнувшись хитро на прощание.
Я расположилась в своем новом кабинете и попросила старшую медсестру собрать весь персонал, буквально на несколько минут. У меня было очень мало времени, чтобы взять себя в руки. Почему я так сильно волновалась, это работа. Всего лишь новая работа. План был познакомиться с коллективом, чтобы хотя бы визуально запомнить подчиненных. Озвучить требования дисциплины и назначить личные собеседования каждому сотруднику отделений. А отделений в моем подчинении оказалось четыре. А именно: консультативное, гинекологическое, патологии беременности (чистое и обсервация) и послеродовое. Еще нам принадлежал род.блок и операционная (две).
