сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)
— Я никогда не была и не буду в порядке. Его нет, понимаешь? Он единственный человек которого я люблю настолько. Я не могу смириться с мыслью, что его нет. Господи словами это не выразить. Да и с твоей черствой душой не понять.
Слезы застилали мои глаза.
— Саша заканчивает школу?
— Да в следующем году.
— Куда дальше?
— Не знаю. Я думала что в медицинский, но он не хочет. Хотя мечтает продолжить дело отца. Мы с мамой как две курицы над ним, а он несет свои секреты сестре.
— Как она?
— Нормально — дети, муж, работа. Сам понимаешь, как белка в колесе. Начала набирать материал для докторской. Если не родит, то защититься. Так ты расскажешь о своей семье?
— Да, Катя. Я пришел просить помощи для своего сына. Ему двадцать один год.
— Подожди, во-первых я не лечу мужчин, ты прекрасно знаешь. Во-вторых мы развелись, а у тебя уже был сын?
Мне казалось, что меня огрели ремнем. То есть человек, сидящий передо мной, который был моим мужем когда-то и, с которым мы расстались по одной единственной причине, ОН НЕ ХОТЕЛ ДЕТЕЙ. В то самое время заимел ребенка от другой.
— Катя, прости, но я не знал о нем тогда.
— Ты мне изменял?
— Тебя это волнует? Теперь?
— Да, это перечеркивает мое мнение о тебе. Я уважала тебя. Нет серьезно, ты мне изменял?
Интересно то, что в душе у меня все клокотало. Ответ был очевиден, его сын родился раньше нашего развода. Но мне было просто необходимо услышать признание от него, чтобы он сам почувствовал и осознал, чтобы понял насколько он ничтожен. Значит я любила совсем не того человека. Я жила с ним, верила ему. В конце концов я думала, что это я бросила его. А теперь, спустя столько лет, вдруг оказывается, что я просто оказала ему услугу, уйдя от него. Он смог ни о чем не думая жениться на матери своего ребенка. Хорошо хоть женился, а то ведь и ребенка мог просто бросить…
— Катя, я чувствую себя довольно глупо. Это случилось двадцать два года назад, а оправдываться мне приходится сегодня, когда у тебя сын и у меня сын. Так получилось. Я переживал наши конфликты, напился. Все банально. Мне теперь просить у тебя прощение или может обойдемся? Да я не хотел детей, а он случился, жалко, что не с тобой.
— Жалко? Ты же принимал все меры тогда, чтобы не дай Бог. Ладно, проехали. Ты его хоть любишь?
— Что за глупый вопрос, конечно люблю. Он мой сын, тебе ли не понимать этого?
— Нет, ну я в отличие от тебя была тебе верна, всегда. И в новые отношения я вступила только после развода. Когда пережила.
— Значит наш развод ты пережила, а его уход нет?
— Его смерть, не уход. Он никогда бы не ушел от нас с Сашей.
— Чем ты живешь сейчас? Ты меня беспокоишь, Катя.
-Работой, Сашей, Любой, внуками.
— Ты их считаешь своими внуками?
— А они меня своей бабушкой. Глеб, я не уделяла внимания Любе, когда она росла. Я была молодой глупой эгоисткой. Мне казалось, что тогда я все делала правильно. Но я могла быть счастлива с Александром Валерьевичем раньше и иметь не одного ребенка.
— И он бы хотел?
— Глеб, он прекрасный, необыкновенный муж и отец. Вернемся к твоему сыну. О чем речь?
— Поликистоз легких, и язва желудка.
— О чем ты думал до сих пор?
— Да болел он часто, а тут вдруг кровохарканье, стали обследовать и вот.
— Ты хочешь к Любе? Почему сразу к ней не обратился?
— Моя жена, она не в курсе ваших отношений с Корецким и она врач, она хочет к Борисову. Понимаешь, я с ним не очень знаком. Он не обращался ко мне после того случая. И потом он резок и авторитарен. Я думаю, если они встретятся с моей супругой, то вряд ли найдут общий язык.
— А кто твоя жена? Я ее знаю?
-Да, Таня Лунева.
Мне казалось, что у меня из-под ног выбили землю. Моя бывшая лучшая подруга и мой бывший муж.
-Хорошо, — произнесла я. Уж очень хотелось чтобы он ушел и унес всю свою грязь с собой. Но мальчик то не виноват, пронеслось в голове. — Вот тебе моя визитка, я переговорю с Борисовым. Позвонишь завтра, часов в пять, не раньше и мы договоримся когда вы его положите, я понимаю, что его надо обследовать. Все, привет жене.
Глеб ухмыльнулся.
— Катя, я никогда ее не любил. Я жил с ней ради сына.
— Мне не интересно, Глеб. Давай позаботимся о твоем сыне и все. До завтра.
========== Часть 35 ==========
Лучшая подруга
Через несколько дней после визита ко мне домой Глеба на пороге моего кабинета нарисовалась Татьяна. Самое интересное, что я была рада ее видеть. А что мне с ней делить? Бывшего мужа? Так он ее муж и уже очень давно. Нет, рана в душе не затянулась, но и обиды на них я не держала. Это же надо такие проблемы с единственным сыном! Поддерживать дружеские отношения с ними у меня намерения не было. Мне для дружбы достаточно моей семьи. А простого общения и чужих слез мне хватает на работе.
— Катя, прости за все. — начала было она.
— Проходи, Таня. Садись. Кофе будешь? Я себе сейчас сварю. Могу и тебе. Я с операции, устала как собака. О вашем мальчике я все знаю. Его Люба берет на стол завтра. Саша согласился дать наркоз. Так что все отлично.
— Саша? для тебя Борисов просто Саша?
— Ну да. Я его знаю с момента его прихода в институт, с шестнадцати лет, короче. Он рос у меня на глазах, становился личностью. Мы дружили всегда и дружим. Я его знала параллельно с Любой.
— Как ты выросла! Стала другой из другого круга. Катя, я ревновала всегда…
— Таня не начинай. Что случилось, то случилось. Может, если бы не ты, я бы не вышла замуж, за самого любимого человека, не родила бы Сашеньку. Не прожила бы счастливую жизнь.
— Глеб говорит, что у тебя внуки.
— Да, Валера и Марина. Чудные дети.
— То есть Люба Корецкая…
— Моя падчерица. Жалко, что не дочь.
— Катя, меня распирает любопытство, как ты могла выйти замуж за Корецкого? Он же был старый?
— А меня распирает любопытство как моя лучшая подруга могла лечь под тогда еще моего мужа.
— Катя, я всегда любила его, с самого, самого детства. А он выбрал тебя. Я не хотела обидеть тебя, но когда он пришел ко мне после вашей очередной ссоры, я решила использовать свой шанс. Я напоила его, а дальше он и не помнил. Мне повезло, я залетела, но сразу не сказала, подождала пять месяцев, вы как раз развелись. Вот тогда я и возродилась в его жизни вместе с животом. Глеб порядочный человек, он женился на мне, хотя никогда не любил. Но за свое счастье надо бороться, и я боролась как могла. И Победила! можешь меня осуждать, но у меня хватило мозгов забеременеть от него, а у тебя, после восьми лет брака нет. Вот и все. Я прожила с ним, и проживу до старости. Нечего было у меня его уводить. Ты в наш дом приехала позже. Мы с ним уже дружили.
— Это когда со скакалкой прыгали? Почему ты мне никогда ничего не говорила?
— Боялась потерять его как друга. Он ведь всегда с тобой. Я ревновала бешено, ревновала, но разве ты поймешь?
— Хватит, об этом. В конце концов каждый получил, что хотел. Почему не рожала больше?
— Так он в корне против детей, понимаешь.
— А напоить еще раз, а может и не раз?
— Ты смеешься надо мной?
— Нет, пытаюсь понять в чем твое счастье. Только вот, увы не получается. В сыне, да я понимаю, а в Глебе…? Что вас связывает?
— Сын. А что тебя связывало с Корецким? Карьера? Что?
— Любовь. Да, Таня, только любовь.
Она совсем растерялась и как бы ничего не понимая, произнесла:
В смысле — Люба? Любовь это его дочь? Ты привязалось к девочке?
В ее глазах я читала полное непонимание происходящего.
— Любовь в смысле чувство, а Любу я узнала только через год, когда мы уже становились семьей.
Я распрощалась с Татьяной, в надежде, что больше не увижу ее никогда.
На следующий день узнала у Любы результаты операции и выкинула своих бывших друзей из головы.
Прошла неделя. В этот день я задержалась на работе и пришла домой затемно. Мама смотрела на меня с каким-то странным интересом. А мой сын не вышел из своей комнаты меня встретить. Ну что ж. Я переоделась, приняла душ и пошла к нему. Осторожно постучала в закрытые двери, затем вошла.
— Мама, а ты давно пришла?
— Да. Удивилась, что не встретил. Все нормально?
— Да я в наушниках музыку слушал. Там твой бывший муж уже ушел?
— Не было никого, когда я вернулась. А что Глеб приходил? Зачем?
— Мам, у тебя с ним что?
— Ничего. Пересекались пару раз. Я его к Любе тогда, помнишь, вызывала. Затем он по поводу сына обращался, ну и все.
— А я думал…
Он не сказал о чем думал, я же попросила его ничего от меня не скрывать. Мой мальчик одарил меня своей неповторимой улыбкой и обещал.
На следующий день он встретил меня с работы у института. Надо было купить продукты, и так по мелочам зайти в магазин. Мы шли по улице, когда мой сын спросил.
— Ма, когда я стану взрослым, мы будем с тобой «дружить» как вы с бабулей дружите?
— Надеюсь, что нет. Я мечтаю о теплых доверительных отношениях. Я безумно люблю тебя, Сашенька.
— Я тоже надеюсь. А то тут такой парадокс получается. Вот вы с Любой находите общий язык. Я смотрю, вы с ней как подружки и с Сашей Борисовым тоже. Но ведь и бабушку ты любишь, и она нас, но грыземся же! Особенно ты с ней. Вот я и боюсь.
— Сын, колись. Что случилось?
— Да Глеб твой! Вчера пришел, бабуля чуть не в пляс пошла. И чаем напоила, пирогом угостила, и щебетала, щебетала. Я уйти хотел, так она мне все про него рассказывала, какой он умный, какой способный и какой вы с ним были парой. А этот лыбился, таял прямо. А потом давай мне втирать, что ты молодая женщина, что твоя жизнь со смертью отца не закончилась, что ты видная и красивая. Короче. Что работать тебе надо поменьше, а мужиков побольше.
Я уже откровенно смеялась.
— Саша, а мама что?
— Ну бабуля ему обещала пирожки с грибами, торт наполеон и варенье клубничное. Как-то так. То есть она с ним согласна и на него согласна. Понимаешь, мама, когда мне тоже самое говорил отец, я понимал. И то что Люба тебя приняла и полюбила, тоже понимал. А вот когда он говорит, тоже самое, то принять не могу. Я и ему сказал, что слишком люблю папу, и что ты его тоже до сих пор любишь. А он говорит, что это другое, что я просто должен понять, что в твоей жизни будут другие мужчины. Он мне не нравится, мама, и не нравится, как бабушка его обхаживает. Это не имеет отношения к устройству твоей личной жизни.
— Саша, у меня действительно будут еще мужчины, я очень надеюсь, что вы с Любой подарите мне внуков, а с мамой я поговорю, хотя сам знаешь, насколько с ней не легко.
— Мама, почему вы с ним расстались?
— Потому, что моей судьбой был не он, а вы с папой. Такова жизнь, сын!
Глаза моего мальчика потеплели. «надо будет поговорить с мамой!» Пронеслось в голове.
Но я как всегда не успела. Сначала дежурство, потом выходные, которые мы с сыном провели с Любой и ее семьей. Затем снова дежурство, потом сложная роженица, отказывающаяся от кесарева. Пришлось остаться с ней и все-таки делать кесарево далеко за полночь. Следующий день тоже выдался не самым легким. Устала, как собака. До дома еле доползла. Думала сейчас упаду в койку и до утра, и пусть хоть из пушек палить будут. Но дома меня ждало полное разочарование в виде Глеба.
— А вот и Катенька, прощебетала моя мама. Катюша, к нам Глеб заглянул.
Я прошла на кухню, поздоровалась.
— Я уже заходил как-то, — начал Глеб, — но тебя не было.
— Да, я все также много работаю и часто сверхурочно. Мама, Саша дома?
— Ушел к сестре. Так сказал. Увидел Глеба и быстренько собрался.
— Понятно. Глеб, ты по какому поводу? С сыном твоим все нормально, он дома. Почему же ты здесь?
— Соскучился за пирогами Людмилы Михайловны.
— АААААА!!!!!!!!!!!! Так наслаждайся. А я сейчас Сашеньку найду, в душ и спать. Извини. Устала я.
— Катенька, а ты пирог не будешь, что ли?
— Нет, мама не хочется. Вы с Глебом сидите, а я, правда устала, аж жить не хочу.
Я вышла в прихожую к телефону и набрала номер Любы. Мой сын занимался с Валеркой и Сережей, домой идти он не собирался. Обещал утром заскочить за портфелем и в школу. Сказал, что ел. Ну если Люба дома, то точно ел.
Положив трубку я отправилась в душ. Усталость почти вся смылась вместе с больничной грязью. Я натянула ночнушку и нырнула под одеяло.
Утром в кухню вплыла мама. Я пила кофе.
— Катя, неужели нельзя было поговорить с Глебом по человечески?
— О чем? И вообще, что он делал в моем доме?
— Я его пригласила, он хотел увидеть тебя, поговорить. Он хороший человек.
— И?
— Что и? Ты свободная женщина, он любит тебя.
— Он меня? Мама не смеши. У него семья, ты в курсе?
— Он мне все объяснил, семья — ошибка. Просто случайность. Катя, вы были такой чудесной парой.
— Мама, мы развелись больше двадцати лет назад. Мы с Глебом абсолютно чужие люди. И если раньше, я его хотя бы уважала, то сейчас нет. Он счастлив с Таней, у них сын. Она его любит. А я нет, я его не люблю. Ты понимаешь?
— Дочь, я хочу чтобы ты была счастлива. Ты не можешь оставаться одна, тебе нужен мужчина.
Мама говорила так, как будто, то что я ни с кем не сплю был самый важный вопрос в ее жизни.
— Глеб?
-Глеб. А почему нет?
— Я не стану рушить семью и он не нравится Сашеньке.
Я уже просто смеялась, мне было жутко интересно, куда ее занесет дальше.
— С Сашенькой я поговорю, он конечно эгоистичен, но должен понять. Катя, я всегда считала Глеба хорошей партией.
-Для кого?
— Для тебя.
— Именно потому, что я так не считала мы с ним расстались много лет назад. Мама, если ты считаешь его таким завидным женихом, то выходи за него замуж. А если, ты сама не хочешь, то давай договоримся, я в моем доме его видела последний раз. Мой сын последний раз ушел из дома потому, что ты приглашаешь гостей без моего ведома. Если ты не согласна с моими правилами совместного проживания, значит ты будешь жить отдельно.
— Ты разменяешь квартиру?
— Нет. Я куплю тебе обещанную комнату.
— У тебя есть деньги?
— Тебе на отдельное жилье наскребу. Не в центре, а в пригороде, да хватит.
Мама сникла и ушла к себе. Настроение резко поднялось и я отправилась на работу.
Переступив порог отделения, я поняла, что если с утра день не удался, то хорошего ждать не приходится. У моего кабинета стоял мужчина. Вот с него все и началось.
На вид этому породистому самцу было около сорока. Дорогая и очень стильная одежда говорили о немалом достатке. Я подошла к кабинету.
— Замятина Вы?
— Да, подождите, я переоденусь и мы поговорим.
— У меня нет времени.
— А у меня рабочий день начинается через семь минут, так что придется три подождать.
Я даже не успела сделать глоток воды, как он ворвался в кабинет.
— Можем говорить?
— Да, присаживайтесь.
— Короче, деньги для меня не проблема.
-И?
— Она сегодня поступает на сохранение. Так вот я плачу за то чтобы ребенка не было.
-Это как?
— Как знаете Вы. А я плачу. Он мне не нужен. У меня есть жена, есть дети. Мне их Во! — Он поднес руку к горлу, сделав зверское лицо. — а она залетела, просто залетела по недогляду. Понятно?
— Понятно, без Вашего участия!
— Вы мне голову не морочите, я и на Вас управу найду.
— Ищите, да обрящите. Покиньте мой кабинет, хотите жаловаться, обращайтесь к директору. Женщина поступает на сохранение, следовательно она заинтересована в ребенке, и ее мнение является основным. Понятно? Значит мы беременность будем сохранять.
— Да в деньгах моих она заинтересована!
— Сами разбирайтесь со своими женщинами.
Он ушел, хлопнув дверью.
Дальше все было как обычно, обход, роды, потом еще роды. Затем медсестра спросила куда положить поступающую женщину. Я сказала, что в палату, но мне объяснили, что она хочет отдельную палату, со всеми удобствами. Она платная. Распорядилась на счет палаты.
Потом отправилась к Роману. Его так женщины любят, вот пусть он этой платной и займется.
— Ром, возьмешь сохранение в тридцать недель?
— А сама что?
— Она платная, а я капризулек не люблю.
— Эта та, которая хочет ребенка, а любовник деньги всем сует, чтобы не было?
— Так это она?
— Катя, ты у нас сегодня с дуба того… другой не было. Ладно, просишь, возьму, только на обход со мной ходить будешь, и под назначениями расписываться, короче веду ее я, а ответственность пополам. Катя, я в эти криминальные игры играть не хочу, у меня трое детей, понимаешь?
— Да, согласна.
Осмотрели мы ее, выслушали слезливую историю, как она ребеночка ждет, как любовник жениться не хочет, но обещает помогать. И еще, что кровать жесткая, телевизор без кабельного телевиденья. И спать она в десять не согласна. Короче, режим в отделении изменить надо, потому, что она платит. Выслушали, переглянулись и я обещала ей за Ромой следить, а как же. Рому то жалко, он свой и у него у самого трое, да жена «ангел» в придачу.
Сделали мы назначения, платная Кузнецова успокоилась, ее крутой сожитель удалился и я занялась своими делами. Но не долго. Минут через сорок ко мне в кабинет вошел Борисов.
— Екатерина Семеновна, — вот так с порога и сразу к делу, — расскажите о состоянии Кузнецовой.
— А что рассказывать, угроза, отслойки плаценты нет, матка в тонусе, все. Ну еще простыни не с тем рисунком, матрац жесткий, и кабельного нет.
— Все? — его глаза смеялись.
