Текст книги "Хроники"
Автор книги: Жан Фруассар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 73 страниц)
Новости о том, что принц Уэльский разбил короля Энрике (который сам то ли взят в плен, то ли убит) быстро дошли до Франции, Англии Германии и других стран. Немцы, фламандцы и англичане объявили, что принц Уэльский – зеркало рыцарства, и что такой принц, который своими личными заслугами одержал три славные победы, во-первых, при Креси в Понтье, во-вторых при Пуатье 10 лет спустя, и в-третьих в Испании при Нахарре, достоин того, чтобы править всем миром. В честь этой победы лондонские горожане устроили торжественное представление, триумфы и празднества, такие, какие до сих пор утраивали только в честь своих королей, когда те брали город или одерживали победу над врагами.
Но во Франции был большой плач по рыцарям этого королевства, которые были либо убиты, либо пленены, и особенно по поводу мессира Бертрана дю Геклена, мессира Арно д`Андреге и некоторых других, которым, однако, было любезно позволено заключить договора, и некоторые немедленно получили свободу, при условии уплаты выкупа. Мессир Бертран получил свободу не так скоро, так как сэр Джон Чандос, чьим пленником он был, не хотел на это соглашаться, а мессир Бертран не очень торопился на этот счет.
Теперь мы немного поговорим о короле Энрике, о том, что с ним стало после его бегства с поля битвы, а затем вернемся к принцу Уэльскому и королю дону Педро Кастильскому.
Глава 243.
Король Энрике Кастильсикий, спасшийся после битвы при Нахарре, ведет войну в Аквитании. Принц Уэльский покидает Испанию недовольный королем доном Педро.
Как уже ранее сообщалось, король Энрике бежал самой хорошей дорогой, какой только мог, и оставив своих врагов позади, он как можно скорее проводил жену и детей в город Валенсию, где находился король Арагона, бывший его крестным отцом и другом. Ему он поведал о своей неудаче в сражении. Рассмотрев состояние своих дел, он решил совершить большое путешествие, посетить герцога Анжуйского, который тогда находился в Монпелье, и поведать ему о своих неудачах.
Король Арагона одобрил этот план и согласился на то, чтобы король Энрике его покинул, ведь герцог был врагом принца Уэльского, который был для него слишком близким соседом. Тогда король Энрике уехал от короля Арагонского, оставив свою жену и детей в городе Валенсия. В ходе путешествия, он проехал через Нарбонн, который является первым городом французского королевства по эту сторону гор, затем через Безье и одноименное графство, и прибыл в Монпелье, где застал герцога Анжуйского. Тот очень его любил его и, соответственно, ненавидел англичан, хотя и не находился с ними в состоянии войны.
Герцог, который уже знал о его злой фортуне, принял короля Энрике самым прекрасным образом и устроил его со всеми удобствами, насколько это было в его силах. Некоторое время он оставался вместе с ним, а затем уехал в Авиньон, чтобы нанести визит папе Урбану V, который готовился уехать оттуда в Рим, что он вскоре и сделал. Затем король Энрике вернулся в Монпелье к герцогу Анжуйскому, и тогда между ними велись какие-то переговоры. Те, кто в то время полагал себя хорошо осведомленным, сообщили мне, о чем шла речь (и как следует из последовавших событий, эти сведения были правдивы) – о том, что король Энрике купит или возьмет взаймы у герцога Анжуйского замок, расположенный около Тулузы, на границах его владений. Замок этот назывался Роквемор (Roquemaure) 56. Там он собрал несколько вольных рот, состоящих из бретонцев и из других людей, из тех, кто не последовал за принцем в Испанию. В начале их насчитывалось 300 человек.
Известия о том, что король Энрике ищет помощи и делает всесторонние приготовления, чтобы вести войну против княжества и герцогства Гиень, немедленно дошли до принцессы Уэльской, которая оставалась в Бордо. Она была сильно удивлена услышав об этом, но так как это происходило на землях, принадлежавших французской короле, то она отправила специальных послов к королю Франции, просить его, чтобы он не допускал того, чтобы испанский бастард вел против нее войну, и чтобы ему не оказывалось никакой поддержки из Франции для претворения его планов в жизнь, поскольку из-за этого могут произойти большие беды.
Король Франции сразу согласился на просьбу принцессы. Он послал срочных гонцов к бастарду Энрике (который еще оставался в замке Роквемор, около Монтобана, и который уже начал войну в Аквитании и на землях принца), приказывая ему, раз он находился в его королевстве, чтобы он не вел войны в княжестве его дорогого племянника, принца Уэльского и Аквитанского. Для придания большего веса своим словам, и для примера своим подданным, чтобы те не вступали ни в какой союз с бастардом Энрике, он послал юного графа Осеррского в тюрьму в замок Лувр в Париже, за то, что тот вступил в переговоры с королем Энрике и, как говорили, должен был к нему присоединиться с большим отрядом воинов. Король Франции заставил его отказаться от этой экспедиции и аннулировать соглашение.
Король Энрике оказал повиновение приказам короля Франции, ведь для него было естественно так поступить, но при всем этом, он не перестал бредить о своей попытке. Он уехал из замка Роквемор с примерно 4 сотнями бретонцев, имея в качестве союзников следующих рыцарей и оруженосцев: мессира Арно де Лимущена, мессира Жоффруа Рикона (Ricons), мессира Понса де Лаконе (Laconet), сильвера Бюде (Budes), Альо де Кале (Aliot de Calais) 57 и Алена де Сен-Поль. Эти воины, такие же бретонцы, как и остальные, двинулись в земли принца и смело пройдя через горы, вторглись в княжество Бигор и взяли штурмом город под названием Баньер (Bagnieres) 58. Они восстановили его и очень сильно укрепили. Оттуда они делали набеги на земли принца, которым нанесли большой ущерб. Но принцесса послал против них сэра Джеймса Одли, который оставался губернатором Аквитании, чтобы охранять страну. Несмотря на это, король Энрике с бретонцами приносили много вреда, так как его армия постоянно росла.
Теперь мы вернемся к принцу Уэльскому и его армии, которые стояли лагерем в Вальядолиде и его окрестностях, ожидая возвращения дона Педро.
Принц пробыл в Вальядолиде в ожидании дона Педро до праздника Св. Иоанна Крестителя, но он не возвращался, и принц не мог узнать о нем никаких верных сведений. Он стал очень мрачен и созвал свой совет, чтобы они смогли решить, что лучше всего делать. Совет посоветовал принцу послать двух или трех рыцарей для увещевания короля относительно сложившегося положения и чтобы потребовать объяснения причин, по которым он не выполняет заключенного им соглашения и не возвращается в самим же им назначенный день. Подготовиться нанести визит дону Педро юыло приказано сэру Нелю Лорингу, сэр Ричарду Поншардону и сэр Томасу Банистеру. Эти рыцари принце немедленно выехали и ехали, пока не прибыли в город Севилью, где находился дон Педро, который, как только они появились, принял их с большой радостью.
Рыцари передали свое послание точно и буквально, как это и было приказано им принцем. Король дон Педро ответил, и для того, чтобы оправдаться, говорил: «Определенно, самая неприятная вещь для нас, это то, что мы не в состоянии осуществить то, что мы обещали сделать по договору для нашего кузена принца. Мы увещевали сами и часто побуждали других обращаться к нашим подданным по поводу этого дела, но наши люди оправдываются и говорят, что они не могут собрать никаких денег до тех пор, пока в стране остаются вольные роты. Ведь они уже убили трех или четырех наших казначеев, которые везли деньги к нашему кузену принцу. Поэтому, скажите ему от нас, что мы просим его поиметь великодушие и выслать из нашего королевства эти злодейские роты, и чтобы он оставил с нами нескольких своих рыцарей, которым, на его имя, мы и уплатим те суммы денег, что он требует, и в которых мы признаем себя обязанными и обязуемся уплатить ему».
Вот это и был весь ответ, что смогли получили рыцари. Они оставили дона Педро и вернулись к принцу в Вальядолид, и ему и его совету они поведали обо всем, что видели и слышали. Этот ответ заставил принца помрачнеть еще больше, чем до сих пор, поскольку он ясно обнаружил, что хотя король дон Педро и заключил с ним соглашения, но медлит их выполнять.
Во время стоянки принца в Вальядолиде, которая продлилась свыше 4 месяцев в самое жаркое время года, король Майорки был прикован болезнью к постели, чем принц и другие сеньоры были очень сильно озабочены. В этом городе мессир Арно д`Андреге и ле бег де Виллэн, вместе с несколькими рыцарями из Франции и Бретани, были выкуплены либо обменены на сэра Томаса Фельтона, сэра Ричарда Каустона, сэра Хьюго Гастингса и других. Но мессир Бертран дю Геклен не был выкуплен так быстро и еще оставался во власти принца. Англичане и члены совета принца полагали, что если он обретет свободу, то сразу же присоединиться к бастарду Энрике, чтобы вести войну с новой силой. Принц слышал, что этот Энрике вторгся в Бигор, взял Баньер и опустошает его владения. По этой причине он не спешил даровать свободу мессиру Бертрану.
Когда принц Уэльский рассмотрел ответ дона Педро, то он стал еще более смущен, чем до сих пор, и приказал своему совету высказать свое мнение по этому поводу. Его люди, которые очень хотели вернуться (так как воздух и жара Испании были весьма пагубны для их здоровья, даже сам принц чувствовал себя нехорошо и находился в подавленном состоянии) посоветовали отступить и объявили, что дон Педро постыдно и бесчестно нарушил свои обязательства.
Войскам были немедленно отданы приказы о возвращении. Накануне возвращения принц послал сэра Хьюго Куртене и сэра Джона Чандоса к королю Майорки, чтобы сообщить ему о причинах, по которым он оставляет Испанию, и что он был бы сильно озабочен, оставив его позади, в том случае если, он желал бы вернуться. Король Майорки ответил рыцарям: «Я премного благодарен моему сеньору принцу, нашему брату по оружию, но в настоящее время я не могу ни ехать верхом, ни даже, раз это не угодно Богу, не могу поднять ноги до стремени». Рыцари ответили, что хотели бы узнать, не желает ли он, чтобы принц оставил с ним несколько воинов в качестве охраны, и для его сопровождения, когда он будет в состоянии сесть на коня? Король сказал: «Никоим образом – ведь я не знаю, как долго я буду вынужден здесь оставаться».
На этом рыцари распрощались с королем и вернулись к принцу, которому доложили о том, что произошло, вместе с ответом короля Майорки. Тот ответил «Тогда пусть будет так». Принц и вся его армия теперь начала свой поход в направлении доброго города Мадригая (Madrigay) 59, где ненадолго остановились. Затем он двинулся долиной под названием де Фуари (de Foirie) 60, вдоль границ Испании, Арагона и Наварры, где он и его армия оставались более месяца, так как несколько проходов на границах Арагона были для них заперты, и в армии был слух, что король Наварры (который недавно вышел из плена) пошел на компромисс в своей ссоре с испанским бастардом и королем Арагона и хочет отрезать путь принца через свои владения. Однако, как впоследствии выяснилось, в этом слухе не было правды. Тем не менее, это подозревали, так как он находился в своем королевстве и не ждал принца.
Пока принц оставался в таком положении, он послал в определенное место между Испанией и Арагоном своих представителей, и там они встретились с королем Арагона, с которым в течение нескольких дней вели долгие переговоры. Наконец, было окончательно согласовано, что король Арагона откроет свою страну для мирного возвращения принца и его армии, каким путем им следует идти, не причиняя никакого насилия и ни к кому не приставая, и щедро расплачиваясь за все, что им может понадобиться.
Когда король Наваррский обнаружил, что заключен договор с королем Арагона, то приехал на встречу с принцем в сопровождении дона Мартина де ла Карра. Он оказал ему все знаки уважения и чести, щедро предлагая проход через свои владения для него, его брата, герцога Ланкастера, а также для нескольких баронов и рыцарей из Англии и Гаскони, но он очень желал, чтобы свободные роты избрали бы себе другой путь, но только не через Наварру.
Принц и сеньоры, которые знали, что их поход будет значительно короче, если идти через Наварру, не захотели отказаться от такой благоприятной возможности. Поэтому они очень благодарили короля за его предложение. А принц повел себя с ним столь хорошо, что получил такое же разрешение и для вольных рот, а также и за остальную часть армии, и уверил короля своим словом и клятвой, что они пройдут столь мирно и так хорошо заплатят на все, что им будет нужно, что он будет этим удовлетворен.
Посему принц и его воины, возвращаясь назад, покинули кастильское королевство и прошли через Наварру так спокойно, как только могли. Принца до самого Ронсеваля сопровождали король Наваррский и дон Мартин де ла Карра, а откуда они продолжили свой поход в Байонну, где и были встречены с великой радостью. Принц пробыл там 4 дня, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Когда он приближался к Бордо, то был встречен с великим торжеством, принцесса Уэльская выехала его встречать вместе со своим старшим сыном Эдуардом, которому было тогда около 3 лет.
Там он распустил свою армию, и воины разошлись разными путями. Сеньоры, бароны и рыцари Гаскони – в свои замки, рыцари Англии – в свои графства и поместья, а вольные роты, по возвращении, остались во владениях принца в ожидании платы. Принц, который полагал себя многим им обязанным, хотел удовлетворить их, насколько это будет в его силах, как только можно будет достать денег. Он сказал, что «хотя дон Педро и не сдержал своих обещаний, ему самому не подобает поступать таким же образом с теми, кто столь хорошо ему служил».
Глава 244.
После возвращения принца в Аквитанию король Энрике Кастильский покидает Баньер в Бигоре и удаляется в королевство Арагон. Мессир Бертран дю Геклен уплачивает свой выкуп. Вольные роты принца вторгаются во французское королевство. Некоторые из великих баронов Аквитании жалуются королю Карлу Французскому на один налог, называемый «фуаж» 61, которым принц собирался обложить их земли.
Как только король Энрике, который уже значительное время пробыл в Баньере со своим гарнизоном, узнал, что принц вернулся из Испании в свои владения, он уехал вместе со всеми своими воинами, бретонцами и их товарищами, к королю Арагона, который испытывал к нему большую привязанность и принял его с большой радостью. Он провел там всю зиму, и тогда между ними были заключены новые договора по поводу ведения войны против дона Педро. Бретонцы, которые были его сторонниками, уже совершали от имени короля Энрике набеги в Испанию. Им командовали мессир Арно де Лимузен, мессир Жоффруа Рикон и мессир Понс де Лаконе.
Теперь случилось так (как мне сообщили), что однажды, когда принц был в хорошем и веселом настроении, он позвал мессира Бертрана дю Геклена и спросил его, как он поживает. «Монсеньор, – ответил мессир Бертран, – мне никогда не было лучше. И иначе и не может быть, ведь, хотя я и нахожусь в плену, но являюсь самым высокочтимым рыцарем в мире». «Как так?» – возразил принц. «Во Франции говорят, – ответил мессир Бертран, – а также и в других странах, что вы столь боитесь меня и испытываете такой страх от того, что я могу обрести свободу, что не желаете мне ее дать, и это является основанием для меня считать себя столь ценным и высокочтимым». Услышав эти слова, принц подумал, что мессир Бертран ругается в хорошем смысле слова, ведь и правда, его совет не хотел давать ему свободу пока дон Педро не выплатит принцу и его армии те деньги, что обещал. Он ответил: «Что, мессир Бертран, вы воображаете, что мы держим вас в плену из страха перед вашей доблестью? Клянусь Святым Георгием, это не так, поскольку, мой добрый сеньор, если вы заплатите 100 тысяч ливров, то будете свободны». Мессир Бертран очень желал получить свободу и, услышав теперь, на каких условиях он может ее получить, дал принцу свое слово и ответил: «Монсеньор, да будет Божья воля, я не заплачу меньше». Когда принц это услышал, то начал раскаиваться в том, что сделал. Говорили, что некоторые члены его совета пошли дальше и говорили ему: «Милорд, вы совершаете большую ошибку, позволяя ему так легко заплатить выкуп». Они хотели порвать соглашение, но принц, который был добрым и верным рыцарем, ответил: «Раз мы даровали это, то мы этого и будем придерживаться, и никак не будем поступать иначе. Ведь для нас будет позором, и нас все будут порицать, если мы не согласимся на его выкуп, раз он предложил нам заплатить столь большую сумму как 100 тысяч ливров».
Со времени этой беседы мессир Бертран прилагал огромные усилия, чтобы достать денег и был так активен, что при помощи короля Франции и герцога Анжуйского, которые очень его любили, он менее, чем за месяц уплатил 100 тысяч ливров и уехал, вместе с 2 тысячами солдат, в Прованс, на помощь к герцогу Анжуйскому, где герцог осаждал Тараскон, принадлежавший королеве Неаполитанской.
В это время 62, был заключен договор о браке между лордом Лайонелом, герцогом Кларенсом и графом Ольстерским и дочерью сеньора Галеаццо, правителя Милана. Эта юная дама приходилась племянницей графу Савойскому, будучи дочерью его сестры мадам Бланш. Переговоры были так хорошо проведены с обеих сторон, что все было согласовано. Герцог Кларенс, в сопровождении огромного числа английских рыцарей и оруженосцев, приехал из Англии во Францию, где был принят королем, герцогом Бургундским, герцогом Бурбонским и сеньором де Куси, и в Париже состоялись пышные празднества. Он проехал через Францию, и добрался до Савойи, где галантный граф с величайшей честью встретил его в Шамберри (Chamberry). Дамы, как молодая, так и старая прекрасно принимали его там в течение 3 дней. На четвертый день он уехал. Граф Савойский проводил его до Милана, где он сочетался браком с его племянницей, дочерью сеньора Галлеаццо, в понедельник, после троицыного дня 1368 года. А теперь мы вернемся к французским делам.
Вы уже слышали о походе, что принц Уэльский совершил в Испанию, как он покинул эту страну, разгневанный поведением дона Педро и вернулся в Аквитанию. Когда он приехал в Бордо, то с ним пришли и все его воины, так как они не желали больше оставаться в Испании, поскольку не могли получить свой платы с дона Педро, по тем обещаниям, что он им дал. При их возвращении принц был не в состоянии собрать достаточно денег, так скоро, как он того хотел, ведь было страшно представить, насколько этот поход истощил и опустошил его. По этой причине, эти люди расположились на квартиры в Аквитании и не могли удержаться от нанесения там ущерба, так как их было свыше 6 тысяч солдат. Принц говорил с ними и упрашивал их, чтобы они поменяли свои стоянки и где-нибудь еще поискали себе содержания, поскольку он не может больше их содержать.
Капитаны этих рот (которые все были англичанами либо гасконцами, а именно: мессир Робер Брике, Жан Тренель, сэр Роберт Чени, мессир Гайлар Вигуйер, ле бург де Бретей, ле бург Камю, ле бург де л`Эспарр, Нандон де Багеран, Бернар де ла Салль, Ортиго, Ла Нуи и другие) не хотели гневать принца, поэтому они как можно быстрее покинули его владения и перейдя Луару, вторглись во Францию, которую называли называли своим домом. Они остановились в Шампани, в архиепископстве Реймском, в епископствах Нойон и Суассон, и их число ежедневно увеличивалось. Французы их до такой степени порицали за их прежние дела, которые их чрезвычайно раздражали, что если бы они их слышали, то им должно было бы казаться, что они желают воевать со всей Францией, и доводя дело до крайнего риска, они совершали набеги по французскому королевству, где они наносили такой ущерби и совершали такие злодеяния, что принесли много горя. Жалобы на них часто приносились королю Франции и его совету, но они не могли ничего исправить, так как боялись вступить с ними в бой, а некоторые из тех солдат рот, что были взят в плен французскими гарнизонами, говорили, что их тайком подстрекает принц Уэльский. Многие во Франции были удивлены таким поведением принца. Наконец, король Франции послал за сеньором де Клиссоном и назначил его капитаном против этих необузданных рот, поскольку он был добрым и храбрым рыцарем, за что король очень его любил.
В это время был заключен брак между сеньором д`Альбре и мадам Изабеллой де Бурбон, который не очень понравился принцу Уэльскому, желавшему, чтобы он выбрал себе жену из другого дома. Он очень грубо и оскорбительно говорил и о нем и о его супруге. Главные члены его совета, а также рыцари и оруженосцы, извинялись за него как могли, говоря: «Каждый возвышается и повышается в своем ранге настолько, насколько хорошо может это сделать, и не следует позорить славного рыцаря, если для своей чести и состояния он избирает путь, наиболее пригодный для себя, если иметь в виду, что он не отказывается от своей службы сеньору, чьим вассалом является». Этими и подобными словами отвечали принцу в надежде его умиротворить, но, тем не менее, несмотря на видимость, он был очень далек от того, чтобы успокоиться. Ведь он хорошо осознавал, что этот брак является знаком отчуждением д`Альбре от него и от его партии, как в действительности и случилось в соответствии с тем, о чем более подробно будет объяснено ниже.
В течение этого времени роты стали на постой во Франции, и некоторые члены совета принца посоветовали ему обложить налогом земли Аквитании. В частности, чтобы убедить его, особенно большие усилия предпринял епископ Родеза, что в Руэрге. Двор принца и принцессы был столь грандиозен, что ни у одного государя христианского мира не было более величественного.
Бароны Гаскони, Пуату, Сентонжа и Руэрга, которые имели право протеста, также как и представители главных городов Аквитании, по поводу этого налога были созваны на собор. Этот парламент состоялся в Ниоре, где епископ Родезский, канцлер Аквитании, в присутствии принца, полностью объяснил сущность этого налога и то, каким образом он будет собираться, и что принц никоим образом не намерен продолжать собирать его дольше 5 лет или после того, как он покроет большой долг, образовавшийся в результате испанского похода. Депутаты из Пуату, Сентонжа, Лимузена, Руэрга и Ла-Рошели согласились на это обложение, при условии, что принц в течение 7 лет удержит прежний вес монеты. Но в этом ему отказали депутаты из верхних частей Гаскони, а именно, граф Арманьяк, сеньор д`Альбре, его племянник, граф Комменж, виконт Кармэн, сеньор де ла Бард, сеньор де Канд, сеньор де Пинкорне и еще несколько великих баронов из их графств и больших и малых городов, находящихся под их юрисдикцией, говоря, что «в прежние времена, когда они находились в вассальной зависимости от короля Франции, их не облагали никаким сбором, субсидией, налогом или габелью, и что они никогда не покорятся такому обложению до тех пор, пока будут в состоянии за себя постоять, что их земли и сеньории были свободны от всех обязательств, и что принц поклялся сохранять их в этом положении». Все же, ради того, чтобы покинуть парламент принца по-дружески, они объявляют, что когда вернуться к себе домой, то более полно рассмотрят это дело, и что они посоветуются с некоторыми прелатами, епископами, аббатами, баронами и рыцарями, к которым это относится, и более тщательно, чем сейчас, обсудят это требование». Принц Уэльский и его совет не могли на этот раз добиться большего, парламент в Ниоре был прерван, и все вернулись по домам, но принц приказал всем собраться вновь в назначенный день, дата которого была определена перед тем, как они разъехались.
Добравшись до своих краев, эти сеньоры и бароны Гаскони укрепились в своем мнении и решили ни возвращаться вновь на заседание парламента принца, ни позволять накладывать этот налог на свои земли, даже если они будут вынуждены обратиться к силе, чтобы ему помешать. Таким образом, страна начала мятеж против принца. Сеньоры Арманьяк, д`Альбре, де Комменж, граф Перигорский и несколько больших прелатов, баронов, рыцарей и оруженосцев Гаскони поехали во Францию, чтобы представить свои жалобы перед двором короля Франции (король и его пэры там присутствовали) на те неправды, что им собирается учинить принц. Они сказали, что находятся под юрисдикцией короля Франции, и что они обязаны обратиться к нему как к своему сеньору-сюзерену.
Король Франции, который не хотел открыто нарушать мир между королем Англии и собой, скрыл свою радость от этих слов и ответил, как защитник гасконских баронов, сказав: «Определенно, мои сеньоры, мы всегда бы очень желали сохранить и даже расширить юрисдикцию нашего королевства и короны Франции, но мы присягнули, также как и наш отец, некоторым статьям мирного договора, все статьи которого мы сейчас и не вспомним. Мы должны посмотреть на него и изучить, и все, что будет в этих статьях, мы, ради нашей и вашей пользы, поможем вам сохранить. Мы попытаемся примирить ваши споры с нашим дорогим племянником, принцем Уэльским, ведь возможно, что только из-за своих дурных советников он желает покуситься на ваши права и права ваших вассалов». Этим ответом, который король дал им собственноручно, гасконцы были очень довольны и остались в Париже около особы короля, не испытывая желания возвращаться домой.
Принцу не понравилось это поведение. Он продолжал упорствовать и побуждал упорствовать свой совет в этом деле подомашнего налога. Сэр Джон Чандос, который был одним из основных членов его совета и доблестным рыцарем, придерживался противоположного мнения и хотел, чтобы принц прекратил это дело. Так что когда он увидел, что не может ничего добиться, и для того, чтобы его нельзя было ни в чем обвинить, и чтобы не навлечь на себя порицания, он попросил у принца возможности уехать, чтобы посетить свое владение Сен-Савьер-ле Виконт, сеньором которого он был, так как он не был там эти три года. Принц дал ему такую возможность, и сэр Джон Чандос выехал из Пуату в Контантен и пробыл в городе Сен-САвьер более полугода. Тем временем, принц продолжал дело с налогом, который, если бы был собран надлежащим образом, принес бы 12 сотен тысяч франков, при сборе 1 франка за очаг. Теперь мы должны вернуться к королю Энрике, который оставался в арагонском королевстве, и поведать о том, как он вел свои дела.
Глава 245.
Бастард Энрике Кастильский, при помощи короля Арагона и мессира Бертрана дю Геклена, вновь ведет войну против своего брата дона Педро. Потерпев поражение в битве, тот попадает в плен, и его убивают. Королем Испании остается Энрике.
Положение принца Уэльского и состояние его дел было хорошо известно соседним монархам, особенно, королю Арагона и королю Энрике – ведь они приложили великие старания, чтобы добыть касающиеся их сведения. Им рассказали правду о том, как гасконские бароны приезжали в Париж нанести визит королю, и что вся страна начала восстание против принца. Эти сведения не были неприятными для обоих вышеупомянутых королей, особенно для короля Энрике, который смотрел вперед, как бы завоевать королевство Кастилию, которое он потерял благодаря могуществу принца Уэльского.
Король Энрике распрощался с королем Арагона и выехал из города Валенсии в сопровождении виконтов де Рокбртен 63 и де Родэз (de Rhodez). Они имели при себе 3 тысячи латников и 6 тысяч пехоты, в том числе, нескольких генуэзцев, которые служили за деньги. Этот корпус воинов двинулся в Испанию, к городу Бургос, который сразу же открыл свои ворота и сдался королю Энрике, приняв его как своего сеньора. Отсюда они пошли на Вальядолид, поскольку король Энрике получил сведения, доставившие ему большое удовольствие, что там все еще остается король Майорки.
Когда жители Вальядолида узнали, что горожане Бургоса сдались и признали королем Энрике, они недолго думали над тем, оказывать ли какое-нибудь сопротивление или держаться против него до конца, но также сдались и признали короля Энрике как своего сеньора, таким же образом, как это прежде случилось в Бургосе. Как только король Энрике вошел в город, он осведомился, где проживает король Майорки, и когда ему было указано это место, он немедленно отправился туда и вошел в гостиницу и в ту комнаты, где тот лежал, прикованный болезнью к постели. Король Энрике подошел к нему и сказал: «Король Майорки, вы были нашим врагом и вступили в кастильское королевство с большой армией, по этой причине мы накладываем на вас свои руки и делаем вас пленником, а иначе вы уже мертвец». Король Майорки, чувствуя серьезность своего положения, и что сопротивление будет бесполезным, ответил: «Сир, я несомненно буду мертв, если вы так распорядитесь, но я очень хочу сдаться в качестве вашего пленника, но только вам одному. Если же вы хотите передать меня в какие-либо другие руки, то так и скажите, поскольку я скорее умру, чем попаду в руки своего соперника, короля Арагона». «Никоим образом, – отвечал король Энрике, – если я поступлю столь бесчестно по отношению к вам, то за это, и заслуженно, я буду очень виноват перед вами. Вы останетесь моим пленником, мне заплатите выкуп или будете отпущены на свободу по моей личной воле и желанию» 64. Так король Майорки стал пленником, под свое слово, у короля Энрике, который поставил в Вальядолиде многочисленный гарнизон, чтобы с большей надежностью его охранять, а затем двинулся к городу Леон в Испании, который, узнав, что он идет этой дорогой, немедленно открыл свои ворота.
После сдачи города Леона королю Энрике, тоже самое сделала вся провинция Галисия и перешла на его сторону. Бароны и сеньоры провинции, которые недавно принесли оммаж дону Педро, пришли на встречу с королем Энрике. Ведь, несмотря на кажущуюся видимость своей исключительной дружбы к дону Педро, проявленной ими во время присутствия там принца Уэльского, они не могли его любить за те жестокости, которые он прежде проявлял по отношению к ним, и из своих сомнений относительно того, что так бы он мог поступать и в будущем. Тогда как король Энрике всегда обходился с ними любезно, не только не делал ничего против них, но и обещал сделать им много добра, а потому вся страна вернулась к союзу с ним.
Мессир Бертран дю Геклен еще не прибыл в Испанию, но спешил к королю Энрике с 2 тысячами воинов. Он оставил герцога Анжуйского, который окончил войну в Провансе и завершил осаду Тараскона, добившись капитуляции его жителей на условиях, о которых мне ничего неизвестно 65. Оттуда он отправился в Испанию, в сопровождении нескольких французских рыцарей и оруженосцев, которые жаждали проявить свою удаль, и уже вошел в Арагон, чтобы соединиться с королем Энрике, который в это время осадил город Толедо.
