Текст книги "Красные нити (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 41 страниц)

Он уже видел нечто подобное в новостях, пару месяцев назад.

Только в этот раз дерево было больше. Высокое, распростершее в разные стороны свои кривые толстые ветви, дерево было опутано и перетянуто уже знакомыми алыми нитями. Их было так много, что издали оголенное дерево казалось усердно зачирканным красным фломастером.

Чувствуя пульсирующие в теле нервные судороги, и ощущая, как мертвенный холод туго сжимает грудную клетку и сдавливает рёбра, лесник сделал несколько не твёрдых шагов вперёд. Он брёл, пошатываясь, по заледенелым сугробам. Его ошарашенный, застывший взгляд был устремлён на три маленьких тела, что повисли среди беспорядочной паутины алых нитей. Рот лесника приоткрылся, он увидел и разглядел их лица. И заросшее седеющей щетиной лицо мужчины исказил бессильный оторопелый ужас. Открыв рот, он судорожно глотал ледяной воздух. Дыхание застревало в горле, предательская дрожь сотрясала колени и руки мужчины, сердце неистово вышибало грудь, рвалось на волю.

Лесник пошатнулся и упал на колени. Со перекошенным от кошмара и скорби лицом, он, стоя на коленях в снегу безвольно взирал на них.

На трёх недавно пропавших девочек. Они все три были здесь. Одеты в одинаковые зеленые платьеца в белый горошек. Плотно, с крепко обвязанные толстыми красными нитями, и небрежно подвешены них. На вечно сомкнутых веках девочек пришиты чёрные пуговицы, из-под ресниц стекают засохшие струйки крови, и черными нитями грубо зашиты их маленькие губы.

Лесник не веря глазам, усиленно пытаясь вдохнуть стылый воздух, не издавая ни звука медленно качал головой.

Он смотрел на них, не в силах отвести шокированный взгляд. Они были перед ним. Три совсем ещё маленьких девочки, три несчастных ребенка, покачиваясь от ветра, висели перед ним лишенные жизни, тепла, и всех возможных навсегда усопших чувств. Лесник стоя на коленях, не мог осознать и понять кто… Кто может быть способен сотворить такое?! Кто способен на такое кошмарное зло?! Как те, кто это сотворил могут говорить, ходить и выглядеть, как человек…

Сердцебиение ускорялось в груди лесника. Учащался пульс. Стало трудно, а потом не возможно дышать. Мужчина схватился за сердце, согнулся, лицо его скривилось от боли. Он охнул, захрипел и рухнул лицом в промёрзлый снег. Несколько раз его тело вздрогнуло от судорог, и вскоре он затих.

А над лесом безмолвно роились, безмятежно опадая, сотни тысяч снежных мошек.

КОШМАРНАЯ НАХОДКА ПОТРЯСЛА МОСКВУ!

НОВЫЕ ЖЕРТВЫ «СУМЕРЕЧНОГО ПОРТНОГО»!

Четверг, 26 января

Вчера в одном из ближайших к столице лесов, были найдены тела недавно пропавших семилетней Дарьи Прокоповой, шестилетней Полины Горшковой и семилетней Аллы Горбенко. Как и в предыдущих убийствах Сумеречного Портного, тела девочек были одеты в зеленые платья в белый горох, а после подвешены на красных нитях среди тряпичных кукол и позолоченных монет.

Как передает наш источник, человек, который первым обнаружил тела девочек, скончался на месте от внезапного сердечного приступа.

Сегодня стало известно, что дело о «Портном» забирает срочно организованная группа следователей по особо важным делам из Следственного комитета. Ранее, напомним это дело вела особая оперативно-следственная группа УГРО, под началом майора Корнилова. Что ж, похоже в этот раз господин Корнилов столкнулся с противником, которого ему не переиграть.

Вырезка из газеты «Столичный ежедневник».

Нынешнее время.

ЛЮДМИЛА ЕЛИЗАРОВА

Четверг, 8 января.

Переливающийся бликами желтый Lexus IS плавно остановился и, с манерной деликатностью, аккуратно припарковался на широкой улице, между большим мебельным магазином и возвышающимся на несколько десятков этажей жилым небоскрёбом.

Сидящая за рулем молодая рыжеволосая девушка в дорогом пальто желтого цейлонского цвета, сжимая руль, закрыла глаза и тяжело вздохнула. Её дыхание было нервным, сбивчивым и глубоким. Она быстро сглотнула, и посмотрела на соседнее сидение.

На обшитом дорогой кожей сидении Лексуса лежало четыре длинных конверта. В них не было ничего примечательного. Они выглядели столь же обыденно, как и миллионы других конвертов.

Хозяйка дорогого премиумного седана смотрела на конверты с опасливой тревогой, и едва не плача от сдерживаемого чувства страха.

Это въедливое, убийственное и пагубное ощущение с жадностью поглощало её, с приходом каждого нового письма. Они приходили по-разному. В разное время, в различные дни. Без четкого графика и интервала. Как всегда, без обратного адреса. И внутри, как обычно лежали распечатанные письма. Они то и были причиной слёзной тревоги, что пожирала рыжеволосую девушку изнутри.

Девушка рывком повернула к себе зеркало заднего вида, придирчиво осмотрела себя. Поправила свои роскошные, слегка завивающиеся волосы. Затем взяла письма, сумочку и вышла из автомобиля.

Она вошла в подъезд высотного здания, поздоровалась с консьержем и охранником, зашла в лифт, нажала на кнопку с цифрой восемнадцать.

Лифт, словно нарочно ехал как будто особенно медленно, не торопливо и даже нехотя. Когда отливающие бронзой двери отворились, рыжеволосая девушка поспешно выскочила на лифтовую площадку, и поспешила к чёрной двери одной из нескольких квартир на этаже. Хозяйка желтого Лексуса нетерпеливо надавила на кнопку звонка, и почти сразу в двери заворочались, защелкали замки. В следующий миг дверь квартиры отворилась, и рыжеволосая с готовностью метнулась в объятия оказавшегося на пороге мужчины.

Она прижалась к нему, задрожала всем телом и всхлипнула. Темной-русый мужчина в чёрной футболке и джинсах, тоже с чувством обнял гостью, вдохнул запах её волос и ласково погладил по голове.

– Он опять написал. – со страхом прошептала девушка в грудь мужчине и, чуть отстранившись, заглянула в его глаза. – Нифонт, он опять прислал своё письмо! Смотри! Я получила целых четыре, только за этот месяц! Такого раньше никогда не было…

Она снова всхлипнула. В её зелено-карих глазах задрожали слёзы. Беспомощные слёзы испуганного смятения и горького отчаяния.

Нифонт молча взял конверты из её руки. Его темные брови чуть сдвинулись на переносице.

Они сели на светлом уютном диване, в гостиной его просторной квартиры.

– Когда пришло последнее послание, Мила? – спросил Нифонт прежде, чем извлечь первое письмо.

– Позавчера. – уронила рыжеволосая.

Мужчина с легким негодованием чуть поджал губы.

– Почему ты сразу мне не позвонила, или не написала?

Людмила отвела взгляд в сторону.

– Сильвестр…

– Что он сделал? – насторожено спросил Нифонт.

– Он… – девушке понадобилось сделать усилие, чтобы объяснить. – Он изменился, Нифонт. Он стал… другим.

– О чем ты? – слегка настороженно спросил Нифонт. – Я ничего не замечал…

Девушка невесело усмехнулась, аккуратно смахнула слезы с лица.

– Конечно! – с негодующей обидой фыркнул она. – Ты то видишь его только на работе, в офисе «МосИнвеста»! А я…

Она покачала головой.

– Я с ним живу!.. Ем за одним столом, хожу в театр, рестораны и на все светские рауты, и…

Тут она запнулась, неуверенно взглянула на Нифонта, но всё-таки с сердитой обидой закончила:

– И сплю в одной постели!

Последние слова таили в себе ядовитое и злое презрение. Лицо Нифонта почти не выдало его чувств, при последних словах девушки. Он почти ничем не показал насколько ему отвратительно думать и помнить о том, что Людмила большую часть своей жизни принадлежит другому. Тому, кто совсем её не достоин.

– И со мной он всегда был другой, Нифонт. – голос Людмилы стих до взволнованного шепота. – Совсем не таким, каким его видят подчиненные на работе, клиенты или партнёры. О, не-ет…

Она снова вздохнула. С трудом сглотнула. Через силу улыбнулась и продолжила.

– Добрый, вежливый и обходительный Сильвестр Гольшанский дома пренебрежительно холоден… до омерзения властен во всём! Он жуткий, жестокий и ревнивый диктатор! И… – она нервно улыбнулась. – И сейчас всё стало хуже. На много хуже…

Нифонт участливо и обеспокоенно взглянул на неё, осторожно взял за руку. Людмила никак не отреагировала.

– Ко всему прочему, – продолжила она упавшим, чуть подрагивающим голосом. – он стал… слишком… придирчивым… раздражительным и… и чересчур внимательным.

Людмила снова протяжно, с дрожью сокрушенно вздохнула.

– Внимательным? – Нифонт чуть склонил голову к плечу, разглядывая рыжеволосую девушку.

Та пару раз быстро кивнула. С задумчивой тревогой закусила губу.

– Он… – она чуть наморщила лоб, качнула головой. – Он всё время задает мне какие-то странные вопросы с подвохом… Он как будто пытается… подловить меня… Он… постоянно проверят где я, он стал просматривать мой телефон, он… Господи! Я сегодня узнала, что он установил отслеживающее устройство на мой автомобиль и смартфон!

Нифонт вопросительно приподнял правую бровь.

– Я сменила телефон, а машину взяла у приятеля. – со вздохом ответила Людмила на немой вопрос мужчины.

– Сильвестр знает про эти письма? – спросил Нифонт, кивнув на конверты, что лежали на журнальном столе.

– Нет… – слегка отстраненно проговорила девушка. – Тот, кто присылает их… Делает так, чтобы они попадали непосредственно мне в руки.

– То есть…

– То есть я могу обнаружить такое письмо, где угодно! – взволнованно и раздраженно воскликнула девушка.

Она кивнула на конверты.

– Два из этих я нашла в своей спальне, прямо в книге, которую читала… Ещё одно, через неделю, на террасе. И последнее…

Она растерянно пожала плечами.

– Последнее было у меня под подушкой.

Людмила снова шумно, нервно сглотнула. Затем слезно всхлипнула и судорожно вздохнула.

– Он делает это специально…

– Что именно? – спросил Нифонт, отвлекаясь от чтения письма.

– То, что письма оказываются где угодно… Он… Он пытается показать, что всегда и везде может добраться до меня, когда ему вздумается!

– Сомневаюсь, что он тайком пробирается в ваш с Сильвестром дом. – спокойно ответил Нифонт.

– Да?! – почти вскричала Людмила. – Я уже четыре раза полностью меняла всю прислугу! От повара до садовника! Четыре раза, Нифонт! Четыре гребаных раза! И письма продолжают приходить…

Он наклонилась вперед, спрятала лицо в ладонях и тихо заплакала.

– Они продолжают приходить уже шесть лет… Не смотря на все мои старания, несмотря на то, что я сменила уже два города для жизни, они…

Тут она схватила один из конвертов и в сердцах отшвырнула его.

– Эти чертовы письма находят дорогу ко мне, где бы я не оказалась, Нифонт! Уже шесть лет!.. Шесть лет я живу в страхе, что однажды, вместо письма, он… он сам явится за мной! Шесть лет, я пытаюсь защитить и отгородиться от него… И не могу! Понимаешь?! Не могу!..

С дрожащими губами, глядя на него мокрыми от слёз глазами она искала надежду в его глазах.

– Нифонт… – пролепетала девушка. – Я уже не знаю… я правда не знаю, что мне делать… Пожалуйста… Ты… помоги мне… Я… прошу тебя…

Темноволосый мужчина притянул девушку к себе, с любовью, нежно обнял. И коснулась губами её мягких, густых рыжих волос.

– Я избавлю тебя от него. – шепнул он спокойно, сдержано, но решительно.

Людмила закрыла глаза. Она верила Нифонту. Хотела верить. Затем она и приезжала. За верой. За надеждой. За… защитой. От Сильвестра этого ждать не приходилось. Тот убьёт её, если узнает о письмах. Даже разбираться не будет… Людмила отлично знала норов своего сурового и властного гражданского супруга.

Нифонт достал одно из писем.

– Прочитай в слух. – попросила Людмила.

– Зачем?! – удивился Нифонт.

– Хочу, чтобы ты услышал, как это звучит… – ответила девушка.

Нифонт коротко вздохнул и начал читать:

– «Сегодня я проснулся с мыслью о тебе! Я долго лежал в кровати, и с наслаждением вспоминал тебя, твой голос, твой смех, и твои восхитительные глаза. В моих мечтах я часто тону в твоих глазах, вдыхая запах твоих волос и вкушая твой сладкий плод…

Нифонт не выдержал, и брезгливо скривился.

– Знаешь, его восторженная сладкоречивость только добавляет омерзения чрезмерной напыщенности выражений.

– Согласна. – кивнула Людмила и поджала колени. – Но, когда понимаешь, что он вкладывает в свои сладкоречивые сентенции… Становится жутко.

– Верю. – вздохнул Нифонт.

– Читай дальше. – шепотом попросила девушка.

– Как скажешь.

Мужчина прочистил горло и продолжил:

– …и вкушая твой сладкий плод. А потом я представляю, как мы вместе лежим в постели, смотрим «Семь лет в Тибете», «Великий Гэтсби», или «Бурлеск»…

Нифонт снова прервался, и удивленно заметил.

– Это твои любимые фильмы!

– Я знаю. – пугливо шепнула Людмила. – Теперь ты понимаешь?.. Он знает даже это… Он знает и моих любимых авторов, он знает мои любимые цвета и бренды одежды… он знает даже сколько я кладу ложек сахара в чай!

Нифонт вздохнул.

– Этого не знаю даже я.

Людмила, лежа на его плече, подняла на него взгляд. Нифонт посмотрел на неё.

– Зато ты знаешь меня… – прошептала она. – Настоящую…

– Да. – чуть дрогнувшим голосом ответил Нифонт. – Думаю, что знаю…

Он не удержался. Наклонился, и поцеловал её. Долго. С пылким чувством. Жадно, но трепетно и нежно. А после Нифонт продолжил.

– …Если бы я только имел возможность засыпать рядом с тобой каждую ночь, я бы будил тебя ласковым поцелуем, и запахом свежезаваренного кофе.

Ты не знаешь меня, и никогда не видела. Но я давно рядом. Я давно стал частью твоей жизни, а ты – частью моей. И этого не изменить. Мы обещаны друг другу издавна. Мы созданы, чтобы просыпаться вместе, и делить наше счастье на двоих. Ты очень скоро это поймешь, Людмила. Ты очень скоро станешь моей. И я уничтожу любого, кто посмеет помешать нашему счастью. Жди меня… Я скоро приду.

Нифонт дочитал письмо, и прокашлялся.

– Самонадеянный тип…

– И абсолютно безумен, к тому же. – пугливо проговорила девушка. – Он… Он как будто одержим мной… Одержим до какого-то яростного… фанатизма!

Последние слова она прошептала с внезапным осознанием кошмарности всей сложившейся ситуации.

– Он ясно дал понять, что следит за мной, и что… он уверен, что я буду с ним… хочу я этого, или нет!

– Он, видимо считает, что имеет на тебя какие-то права. – согласился Нифонт.

Людмила печально, пренебрежительно фыркнула. Затем приподнялась, и серьёзно посмотрела на Нифонта.

– Ты пообещал, что поможешь мне… Ты говорил, что если это всё не прекратится в ближайшее время, ты найдешь способ… Нифонт, пожалуйста… Это не прекращается! Ты же видишь! Он не собирается останавливаться! Он продолжает слать эти чёртовы письма! Он… Совершенный псих! И мне страшно… Я не могу так больше жить! Не могу! Не могу! И я… Я не хочу!.. Я хочу избавиться от него уже!.. Пожалуйста… Нифонт…

На её щеки снова выплеснулись слезы пугающего отчаяния. Её плечи задрожали, она с отстраненным видом обхватила себя за локти. Людмила не могла контролировать овладевающую ею истерическую панику. Она боялась. Искренне, по-настоящему, безнадёжно. Кошмар панической безысходности всё сильнее отравлял её душу.

Нифонт привлек её к себе, крепко обнял, и утешительно покачал, точно маленького ребенка.

– Всё, всё, всё… Тише, моя рыженькая, тише… Я найду этого подонка, обещаю тебе. Я приложу все усилия, и задействую всех, кого знаю. У меня есть пара толковых людей среди следователей Следственного комитета и хороший друг в ЦСН ФСБ. Я найду этого поклонника эпистолярного жанра. Не бойся…

– У тебя есть люди в СКР и ФСБ? – удивленно пролепетала Людмила.

Нифонт самодовольно усмехнулся.

– Я всё-таки начальник охраны в одном из самых крупных европейских инвестиционных банков.

– Ну, конечно. – усмехнувшись, с любовью и восхищением прошептала Людмила. – Я и забыла, какой ты у меня крутой.

– Думаю, я смогу тебе напомнить… – многозначительно проговорил Нифонт.

Его руки уже давно забрались под её одежду.

– Нифонт… – с прерывистым дыханием прошептала Людмила. – Я… Стой… пожалуйста… Не надо… не сегодня… пожалуйста…

– Почему? – проворковал он.

Его широкие, теплые и сильные ладони ласкали и гладили её тело.

Елизарова ощутила, как безнадежно тонет в захлестывающем её возбужденном опьяняющем жаре. Она позволила поцелуям Нифонта перейти на шею, и не сопротивлялась, когда он начал нетерпеливо раздевать её. Её тело сладко ныло и рьяно изнывало от усиливающегося желания. В голове всё стремительно туманилось, она бессильно теряла контроль над собой. Она позволила себе растворится в ласках Нифонта. Позволила себе подчинится его ненасытной жажде.

***

Обратная дорога домой выдалась нелегкой. Вести машину Людмиле мешал усиливающийся, бурный снегопад, и бокал сладкого вина, который она осушила после того, как они с Нифонтом вдоволь насладились друг другом.

Когда она уезжала Нифонт очень настаивал и даже требовал, чтобы она поехала на такси. Но Людмила настояла на своем. Во-первых, нужно было вернуть машину, а во-вторых забрать свою драгоценную серебристую AUDI RS5 со стоянки возле торгово-развлекательного центра.

Пока она ехала по вечерним улицам Москвы, её пальцы то и дело нервно, с силой сжимали руль. Изматывающие переживания и вкрадчивые сомнения неистово и ожесточенно клевали её душу.

Она боялась Того-кто-шлет-письма. Она застывала и переставала дышать от одной только мысли, что он может быть где-то рядом, по близости. И она ненавидела себя за то, что сомневалась в Нифонте. Сомневалась, что её любовник сможет защитить её. За шесть лет Тот-кто-шлет-письма убедил её, что ей никуда не скрыться и не убежать от него. И хотя Людмиле очень хотелось верить, она не могла себя убедить, что Нифонт действительно избавит её от одержимого ею психопата. Да и ездила она к нему больше за утешением, чем за реальной помощью.

Заиграла мелодия звонка на мобильнике. Елизарова достала смартфон, взглянула на дисплей. Номер был не знаком. Девушка недовольно поджала губы. Она знала, кто это звонит.

– Ну, и чего ты звонишь опять?! – раздраженно спросила она, приняв вызов. – Ну, и что такого? Нет… Ничего подобного! Я же сказала всё в силе!

Она припарковала автомобиль рядом с магазином алкогольных напитков.

– Я помню всё, о чём мы договаривались! – повысила голос Людмила-Нет! Нет, не упрашивай! Я сегодня… не готова!.. Ой, ну и что?! Да ни о чем он не знает… Нет, конечно! Нифонт тоже… Нет… Что?.. Да, да, да! Да! Да, я помню… Всё, мне надо ехать! Я и так рискую!.. Давай завтра об этом поговорим!

С этими словами Людмила прервала связь, поставила смартфон в держатель, и посмотрела на меню бортового компьютера. Телефон успешно подсоединился по Bluetooth к системе автомобиля. Обычно все звонки в машине она принимает исключительно через установленный здесь спикерфон. Но, во время разговора с этим абонентом она не хотела, чтобы его голос звучал на весь салон. Мало ли… Она не знала до чего может додуматься Сильвестр.

Рыжеволосая девушка выехала за пределы привычных городских кварталов, и сейчас вела автомобиль по пустынной широкой дороге, пролегающей между рядами стройных секвой и кленов. Обнаженные клены и секвойи усердно тянули вниз, к длинному шоссе свои заснеженные ветви. По обе стороны от дороги над холмистыми полями темнела густая зимняя ночь. Темнота и промозглая стужа, бездонный мрак и хищный холод сливались в единое зловещее царство поздней зимней ночи.

В свете фар перед автомобилем бурным вихрем вились тысячи снежинок. Белесые лучи дальнего света устремлялись вперёд, в бесконечную холодную темноту и увязали, растворялись в ней.

Дворники на лобовом стекле монотонно качались из стороны в сторону. Но стаи снежинок упрямо липли к лобовому стеклу. Елизарова включила обогрев сидений и стекол. Салон автомобиля наполнился благодатным теплом.

Из ночи, на встречу белой Ауди не появилась ни одна машина. Ни один иной автомобиль не попытался обогнать её. Это внушало пугающее чувство одиночества. И Люда содрогнулась, представив, как её маленькая белая Ауди, озаренная светом фар, в совершенном одиночестве движется, окруженная со всех сторон злачной снежной ночью.

От этого, или возможно из-за выпитого не давно вина, в её голову с новой силой хлынули устрашающие мысли. Беспокойное волнение склизкой змеей извивалось внутри неё. Размышления о таинственном безумном поклоннике пульсировали в её голове, в такт учащенному сердцебиению.

Но было что-то ещё. Какое-то странное, необъяснимое мрачное и угрожающе предчувствие настойчиво скреблось в её сознание.

Какой-то новый страх царапал кожу когтями колкого холода. Людмила против воли вздрогнула, плотно сомкнула колени, выпрямилась и сдавила руль в руках.

Через время впереди показались огни нескольких огромных особняков. Их с Сильвестром соседи. Такие же чванливые и зазнавшиеся крупные бизнесмены, звёзды, чиновники. Такие же, как Сильвестр.

Как она могла мечтать о жизни рядом с ними? А ведь мечтала когда-то… И, вот её мечта исполнилась. А толку? Вместе с богатой жизнью, бесконечными развлечениями, бриллиантами, элитными курортами, и дорогой машиной она получила хладнокровного надзирателя.

Она объехала огромное озеро, раскинувшееся в глубокой котловине, и впереди на фоне гор и густого леса показался огромный, озаренный огнями особняк Гольшанских.

Это было даже не одно здание. Два жилых трёхэтажных особняка, огромный гараж для автомобилей, и дом для слуг составляли небольшой архитектурный ансамбль ценой в полторы-две сотни семизначных сумм иностранной валютой.

Четыре шикарных здания в свежем, как мятное дыхание стиле Нантакет. Людмиле нравился вкус Сильвестра. В отличии от проворовавшихся чиновников и разбогатевших в 90-е «предпринимателей», её гражданский муж не имел дурацкой склонности к чрезмерной роскоши и повсеместной демонстрации собственного богатства.

При этом Сильвестр был богаче всех живущих поблизости вместе взятых. Состояние «МосИнвест» банка оценивалось в несколько десятков миллиардов американских долларов.

Пытаясь перебороть снедающее её тревогу, Людмила проехала в открывшиеся ворота на территорию особняков Гольшанских и припарковалась в огромном просторном гараже, между Ягуаром и Феррари.

Заглушив двигатель и выключив фары, Елизарова пару минут посидела в машине. Усиливающаяся тревога, словно табун диких коней скакала, бесилась и буйствовала внутри неё. Но, пересилив себя, она всё-таки вышла из автомобиля.

На территории особняка было тихо и почти безлюдно. Только несколько охранников дежурили у своих постов. Людмила прошла внутрь огромного дома, где жили они с Сильвестром. Разувшись, она поднялась на второй этаж и направилась в свою спальню. Здесь, к своему удивлению она обнаружила Сильвестра.

Мужчина, в белой рубашке и серых брюках, склонившись вперёд не подвижно сидел на кровати. Его уже начавшие седеть волосы были всклочены и взъерошены.

– Милый, – осторожно проговорила Людмила, – ты в порядке?

Гольшанский ответил не сразу.

– Люда… – проговорил он глухим, металлическим голосом. – Я… не успел ничего сделать.

– Что?.. – не поняла девушка, но резкий укол беспокойство пронзил её грудь. – Ты о чём?..

Она сделала несколько шагов, и вскрикнула.

У ног Сильвестра, в луже крови лежал Мартин, её любимый далматинец.

– Мартин! – вскричала в панике Людмила и бросилась к псу. – Мартин! Господи!.. Вызывай скорую! Что ты сидишь!!! Сильвестр!!

– Люда…

– Боже… Мартин!.. Как же это… – заливаясь слезами, стоя на коленях, Людмила прижимала к себе бездыханное тело далматинца. – Мартин… Ты что… Как… Как это… Боже… нет… Сильвестр! Сильвестр! Ну позвони врачам! Ну, что ты сидишь?! ЧЕГО ТЫ ЖДЁШЬ?!

– Люда! – рявкнул Сильвестр и Елизарова вздрогнула, вжав голову в плечи, она испуганно взглянула на своего гражданского мужа.

Тот встал с кровати. Руки его были в крови.

– Он мёртв! – жестко и холодно произнёс Сильвестр.

– Что?.. – дрожащими губами пролепетала заплаканная и перепуганная девушка. – Что ты… Что ты такое говоришь?..

Тушь нехотя, расплывалась на её лице возле глаз, слезы оставляли бледные полоски на щеках, стекали на губы, и дальше вниз на шею.

Девушка опустила взгляд на далматинца. Его черно-белая шерсть была багровой возле горла. А взгляд светло-карих глаз остекленел и погас.

Девушка прижала голову любимца к груди, склонилась над ним и тихо зарыдала. Сильвестр не мешал ей. Мужчина, стоял над плачущей девушкой и задумчиво смотрёл на неё.

– Хватит, Люда. – он тронул её за плечо. – Пса нужно похоронить.

Елизарова ничего не ответила. Она крепко обнимала голову верного питомца, и пыталась справится с горькой, злой, саднящей болью. Она не могла принять, не могла осознать. В эти секунды она не могла поверить, что маленький, тявкающий щеночек, который вырос в озорного и шумного красавца-далматинца теперь безвозвратно далёк от неё.

– Мила, – снова прикрикнул на неё Сильвестр, – Мартина нужно похоронить. Он это заслужил. Идём. Вставай…

– Как это случилось?.. – прошептала девушка.

– Напоролся на разбитую строительную пилу… Ты же знаешь у нас ремонт в подвальных помещениях гаража.

Людмила мягко нехотя отстранила пса, со слёзной нежностью посмотрела на его морду. Ласково погладила дрожащей ладонью.

***

Бронзовый Range Rover проворно взбирался по заснеженной дороге. Они ехали вверх, среди ночи, в глубину заснеженного леса, где располагалось семейное кладбище Гольшанских. За окнами автомобиля свирепствовала метель. Завивающиеся на ветру россыпи снега напоминали бесформенных призраков в ночи. Людмила держала на руках завёрнутое в одеяло тело Мартина. Она не следила за дорогой, она забыла про пугающие её письма и связанный с этим кромешный ужас. Она безмолвно, не видящим взглядом смотрела перед собой, гладила завернутое в одеяло тело пса, и вспоминала. Вспоминала светлые деньки, когда Мартин радовал её своими выходками, беспокойной беготней, звонким лаем и бесконечными играми. Она вспоминала, как пёс любил гонятся за разными мячиками. У него даже было два любимых. Оранжевый с округлыми пупырышками и синий, резиновый. Он мог ловить их даже на лету, в ловких прыжках. А теперь его нет… И те лучики света, добра и беззаветной дружбы, что он дарил своей хозяйки канули в вечный холод темноты.

Они добрались до места. Сильвестр остановил автомобиль, заглушил мотор, молча вышел на улицу. Не смотря на дикий холод снаружи и бурную метель, мужчина накинул на голову только тяжелый капюшон своего толстого пуховика.

Людмила в зеркале заднего вида увидела, как Сильвестр достаёт лопату из багажника Range Rover-а. Гольшанский проворно и быстро выкопал довольно глубокую яму, и жестом пригласил Людмилу выйти.

Прежде, чем выбраться из автомобиля Елизарова застегнула все, что только можно было застегнуть на своей куртке, одела шапку, натянула капюшон и подняла шарф чуть ли не до переносицы. Сильвестр открыл ей дверцу, помог вынести тело далматинца.

Они встали перед вырытой ямой. Людмила с содроганием глядела во мрак, что сгустился и замер на её дне.

– Сама, или я? – коротко и сухо спросил Гольшанский.

– Я сама. – пустым тихим голосом ответила девушка, и прижала к себе тяжелое тело пса. Она осторожно слезла вниз, и там опустилась на колени. Гольшанский молча наблюдал за ней.

Девушка со скорбью погладила закутанное в одело тело, и прошептала:

– Я всегда буду любить тебя, Мартин. Надеюсь, моя любовь будет греть тебя в твоем собачьем рае.

Она снова плакала. Теплые слезы бессильной печали обильно стекали по щекам, и с соленым привкусом оседали на губах. Вместе со слезами уходила боль и горечь. Но оставалась пустота, печаль и удручающая грусть.

Девушка поднялась. Сильвестр помог ей выбраться из ямы, и начал засыпать разрытую землю, вперемешку со снегом.

Людмила стояла рядом и уныло наблюдала. Что за паршивый, мерзкий день выдался сегодня? Со скорбной флегматичностью во взгляде девушка наблюдала, как с каждым броском лопаты земля и снег покрывают сверток в цветном одеяле.

Это, кстати было не простое одеяло. Людмила закутала питомца в одеяльце, на котором тот спал, и которое обожал с детства. Так было правильно.

Сильвестр вдруг перестал закапывать собачью могилу. Уткнув лопату в заснеженную почву, он опёрся на древко, и тяжело глубоко вздохнул. Чуть задрал голову, и со странным любопытством оглядел окружающий их темный лес. Засыпанные снегом высокие деревья, казались чем-то единым, монолитным, гигантским и могущественным.

– С тобой всё в порядке? – поинтересовалась Людмила.

Сильвестр опустил взгляд, посмотрел на неё.

– Да… – кивнул он.

Девушка заметила в его обычно равнодушном, лишенном выразительности взгляде нечто странное. Нечто не знакомое. Какое-то едва уловимое выражение ехидности.

Людмила подумала, что ей показалось. Не может у её гражданского мужа быть такого взгляда. Обычно его глаза и взгляд-это, камень. Не рушимый, неизменный и равнодушный камень. Только иногда этот камень бурно пылает гневом, яростью и ревностью. И в последнее время всё чаще.

– Сделай одолжение, – попросил Сильвестр и, расстегнув карман своей куртки извлёк на свет свой мобильный. – Подержи а… А то, как-то не удобно.

Пребывая в удивленном замешательстве-чем ему мог мешать телефон в кармане-Людмила взяла в руки его iPhone сделанный по специальному заказу. Сильвестр снова одарил девушку странным полуехидным взглядом и взялся за лопату.

Людмила пару секунд смотрела ему в спину. Телефон завибрировал в её ладонях. Вспыхнул экран. Сильвестру пришло сообщение в мессенджер. Внезапное беспокойство пнуло сердце изнутри.

Бросив опасливый взгляд на занятого мужа, Елизарова сняла перчатку с правой руки и провела пальцем по экрану. Её муж общался с кем-то в чате. И его собеседник накидал ему кучу фотографий в чат.

Людмила пригляделась, и у неё остыла кровь. Губы девушки дрогнули, холод застрял в горле. Забыв дышать, застыв на месте, она в немом оцепенении глядела на дисплей смартфона. На присланные неизвестным абонентом фотографии. А на снимках была она. Возле дома Нифонта. Она с ним в его машине. Она с ним в уютном кафе, они вместе у него дома, они в его постели…

Кто?! Кто это прислал?! Как?.. Как он узнал?! Он же не мог… Это не возможно… Она прочитала имя абонента, с которым общался Сильвестр, и смартфон выпал из её дрогнувших рук.

– Нифонт… – прошептала она, не веря тому, что увидела. – Но… Как… Нифонт…

– Неожиданно, правда?

Она настороженно подняла опасливый взгляд, и встретилась с глазами Сильвестра. Он стоял перед ней. Ветер отбросил капюшон его куртки, и снег летел ему прямо в лицо. Но он не обращал внимание ни на снег, ни на холод. Его беспощадный взгляд был переполнен уничтожающим невидящим презрением.

– Неужели ты правда думала, что так и дальше будет продолжаться? – ядовито спросил Сильвестр. – Неужели ты возомнила, что будешь жить за мои деньги! Ездить на моих автомобилях! Летать на острова за мой счет! Расплачиваться повсюду моими кредитками, и при этом!..

Он сделал порывистый широкий шаг вперёд. Девушка содрогнулась, у неё едва не подкосились вдруг ослабевшие ноги. Она, плаксиво нервно всхлипнула, и боязливо в страхе сжалась перед мужчиной. Сильвестр вселял в неё ошеломляющий убийственный ужас. И душа девушки робко дрожала, точно забившийся в уголок перепуганный котёнок.