Текст книги "Красные нити (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

Сотрясаясь от рыдания Валентина шагала по безлюдным улицам ночного города. Я шла за ней следом, когда внезапно рядом с ней остановился видавший виды старый Форд. Водитель что-то спросил у девушки, но Валентина проигнорировала его. Очевидно сидевших внутри парней это разозлило. Потому, что они немедленно выбрались из машины, и ринулись к ней. Валентина побежала, сдавленно позвала на помощь. Но её быстро догнали, закрыли рот, и заволокли в машину. Прежде, чем воспоминание Валентины вновь сменилось, я увидела в окне одного из ближайших домов чье-то бледное, едва различимое лицо, что с пугливым любопытством наблюдало за происходящим.

А потом начался кромешный ужас.

Валентину привезли в какой-то старый дом, или даже амбар… Здесь её привязали к двум деревянным балкам, сорвали одежду, несколько раз ударили, а потом насиловали. Долго. Жестоко. С каким-то необъяснимым мстительным остервенением. Все пятеро парней как будто специально старались сделать девушке, как можно больнее. А её плач и мольбы о пощаде, только раззадоривали, и похоже возбуждали насильников.

Я не могла на это смотреть, я закрывала глаза, но я всё слышала. Я содрогалась от происходящего кошмара, и пробирающего меня неукротимого омерзения.

Я не понимала… Честно, не понимала. Зачем?! Зачем это делать?! Для чего?! Неужели нормальные отношения не удовлетворяют этих скотов?! Ну откуда в них столько злобы, грязи и мерзости?! Святые небеса… Видимо некоторые из людей, и правда в своем развитии недалеко ушли от животных.

А потом я увидела мучительные роды Валентины Любинской. Рожала она одна, тайком от родителей, в какой-то грязной конуре, которую с трудом можно было назвать квартирой. Затем воспоминание вновь сменилось

Теперь я стояла в ночи, под дождем, перед металлическими воротами, за которыми, на фоне вспыхивающего от молний неба, темнел зловещий силуэт длинного здания с двумя башнями.

Ночное небо сотряс угрожающий грохот грома, и дождь словно усилился. Шлепая по лужам, по мощеной дороге к воротам подошла согбенная фигура в грязной, потёртой куртке с зашитым капюшоном.

Валентина, а это была именно она, присела у ворот, положила на землю какой-то пухлый свёрток из одеял. Затем несколько раз нажала кнопку звонка на кирпичной стене возле металлических ворот, и убежала, не оглядываясь.

Я оглянулась ей в след, затем на с сожалением посмотрела на оставленный ею свёрток у ворот. Под плотно завернутыми одеялами зазвучал крик младенца. Звук плача беспомощного ребенка царапал душу, разрывал и кромсал мое сердце.

Малышу было страшно. Он хотел обратно к своей маме. Он совсем не понимал, что случилось, и почему он вдруг оказался один.

Я покачала головой, прижала ладони ко рту.

За что она так с ним… с ней… Со стороны здания, к воротам приближались человеческие фигуры. Исходящие от их рук желтые лучи света рассекали темноту.

В очередной раз блеснула молния, и на мокрой бронзовой табличке ворот я успела прочитать: «Зелёная колыбель».

Та самая, куда мне предстоит отвезти подарок умершей при родах несчастной Валентины Любинской.

Эпизод пятый. «Кукла, которая знает…»

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Четверг, 14 января

Сочный, сухой запах кофе смешивался с влажным зимним холодом.

Генерал-майор Савельев Антон Спиридонович, облокотившись на перила широкого моста, неспешно отпил из кофейного стакана.

За спиной у них со Стасом прошла шумная, хохочущая компания.

Стас ждал, пока Аспирин заговорит. Но генерал не спешил, смакуя Американо из Старбакса.

Стас, ощущая подкатывающее раздражение, потёр ладони. Перчатки он оставил в машине, поскольку не знал, что разговор с генералом затянется.

– Значит, – вдруг произнес Антон Спиридонович. – Ты хочешь сказать, что если Гольшанский не так на тебя посмотрел… Он не убийца?

– Очень даже может быть, что убийца, – кивнул Стас. – Даже, скорее всего так и есть.

– Но, – со вздохом вставил генерал.

– Но, но не Портной, – упрямо, с легким нажимом проговорил Стас.

– Допустим, – прокашлявшись, ответил генерал. – Можешь мне объяснить, чего именно ты ожидал от встречи с пойманным убийцей?

– Охотно, – с готовностью согласился Корнилов.

Он посмотрел вдаль. С моста над Москвой-рекой, на котором они стояли открывался завораживающий вид на живописную осыпанную снегом столицу.

– НС, с которым мы имели дело четыре года назад, – снова потирая руки, продолжил Корнилов. – Пребывал в восторге, и даже в безумной эйфории от того, что мы не могли его поймать. И он…

– Не «мы», а ты, – качнув головой, заметил генерал.

Стас осекся, взглянул на Аспирина. Тот посмотрел в глаза подполковника.

– За раскрытие дело отвечал прежде всего ты Стас, – с едва заметным обвинением в голосе, уточнил Антон Спиридонович.

– Да, – кивнул Корнилов. – И убийца отлично об этом знал.

– Скорее всего, – небрежно согласился генерал.

– Нет, – категорично ответил Стас. – Он знал обо мне. Знал, что нашей оперативно-следственной группой руковожу я. И отлично знал, что именно от меня требуют его поимки.

Генерал искоса, вопросительно взглянул на Стаса.

– Намекаешь на то, что для Портного это стало своеобразным соревнованием между ним и тобой?

– Судя по тому, как он осмелел в последних убийствах, и как нагло похищал девчонок буквально среди белого дня, при свидетелях… – Стас прокашлялся. – Да. Ему очень хотелось поиздеваться, показать свое превосходство, и полную немощность полиции.

Корнилов ещё раз прокашлялся, и стараясь скрыть негодование добавил:

– Ему хотелось унизить лично меня. Показать, что я вовсе не такой крутой сыщик, каким меня тогда, не понятно зачем, выставляла пресса.

– Допустим… Портной действительно был подвержен азарту и хотел продемонстрировать свое… превосходство.

Последнее слово генерал выговорил с явным отвращением.

– Но с чего ты взял, что именно ты имел для него такое важное значение.

Стас отвел взгляд.

– Вы помните последних жертв Портного?

– Не особенно, – неприязненно проворчал генерал.

– Их звали Дарья Прокопова, Алла Горбенко и Полина Горшкова, – перечислил Стас, глядя на серо-стальные воды реки внизу. – Перед ними были Анна Устинова и Евгения Лопухова.

Генерал со смесью удивления и обеспокоенности, чуть скривившись посмотрел на Стаса.

– Ты их помнишь?.. Всех?..

Стас поднял взгляд от реки, взглянул в льдисто-голубые глаза генерала.

– Всех, – чуть севшим голосом ответил Корнилов.

– Зачем?.. Зачем ты запоминаешь это?..

– Чтобы помнить свои ошибки, – невесело усмехнулся Стас. – Которые стоили жизни этим девочкам. Но не только, благодаря этому. Мало, кто уделил внимание дате рождения Дарьи и Аллы. А стоило бы.

– А что такого в этих датах?

– В том, что они одинаковы.

Генерал Савельев подавился кофе, и закашлялся. Стас похлопал стареющего начальника по спине.

– Эти девочки, – продолжил Корнилов. – родились девятого июня.

– М-м… – промычал генерал. – Надо же… Прямо в день рождения твоей дочери…

И тут генерал осекся, замолчал. Его ошарашенный взгляд метнулся к Стасу.

– Нет… – проговорил он с изменившимся лицом. – не может быть… Стас… Но…

Стас пожал плечами.

– Изначально, он выбирал жертв беспорядочно, или по какому-то другому признаку, но затем… Через одну, через две жертвы, обязательно попадалась та, чей день рождения совпадал с именинами моей дочери. И после восьми подобных эпизодов, товарищ генерал, я не могу верить, что это может быть совпадением.

– Так… – генерал вылил остатки кофе в реку. – Хорошо… Понятно…

Он хмыкнул, качнул головой.

– Теперь понятно, зачем ты своих отправил подальше из Москвы…

– Отсиживались у тётки Риты, в Ижевске, – пожал плечами Стас.

– Почему ты мне ничего не сказал?! – рассердился Аспирин.

– Боялся, – коротко ответил Стас.

– Что у нас в УГРО кто-то может… – начал возмущаться Антон Спиридонович.

– Товарищ генерал, – голос Стас похолодел. – Когда речь заходит о безопасности дорогих мне людей, я предпочитаю исключать все, даже самые минимальные риски.

– Ладно, не кипятись. – отступил Савельев, глядя вперед на возвышающиеся впереди высотки. – Я понял… И, да, если так, то… Гольшанский должен был отреагировать по-другому на твое появление… А он?

– А он даже не оглянулся на меня, – задумчиво ответил Корнилов. – Потому что он меня не знает, товарищ генерал.

– Прекрасно, – вздохнул Савельев. – Значит, хочешь сказать посадили не того?

– Разве только у Сильвестра Гольшанского просто потрясающее самообладание.

Генерал в ответ лишь устало вздохнул. Стас понимал его раздражение, и не желание признавать разумность озвученных доводов. Всем, без исключения всем очень хотелось думать, что Гольшанский действительно Портной. Что убийца, отнявший жизнь у двух с лишним десятков маленьких девочек, наконец, за решеткой.

У Савельева заиграл телефон. Звучала песня из очень старого советского фильма.

Генерал поднял трубку.

– Да, это я, – нетерпеливо проговорил он, прижимая к уху смартфон. – Что-то срочное?.. Что?!

Голос и выражение лица генерала Савельва изменились.

– Ясно, – проговорил он, недовольно скривив губы. – Спасибо, что предупредил. Давай…

Генерал прервал связь, спрятал телефон в карман своего пальто, и посмотрел на Стаса.

– Дайте угадаю, товарищ генерал, – сказал Стас нарочито будничным и спокойным голосом. – Нашли тело девушки, по описанию похожей на Людмилу Елизарову.

Генерал хмыкнул в ответ.

– Да… нашли… Как ты догадался?

– Предположил, – дернул плечами Стас. – Потому, что Гольшанский не виновен, но кто-то очень хочет, чтобы он сидел.

– «Тонко» намекаешь, что его подставляют? – спросил Аспирин.

Стас сдержанно кивнул.

– На хрена он тогда на суде при всех признался во всем содеянном? – пожал плечами Антон Спиридонович.

Стас неопределенно чуть качнул головой, шевельнул бровями.

– Понятия не имею. Все, что у меня есть только догадки и выводы из анализа профиля предполагаемого убийцы.

– Поехали, – сказал генерал. – Глянем на тело.

– Насколько я знаю дело об исчезновении Людмилы Елизаровой ведет Следственный комитет, – сказал Стас. – Вряд ли они обрадуются, что МУР сует нос в их дела.

– Кто их спрашивать будет, – проворчал генерал. – Пошли.

***

Разумеется, когда Стас и генерал Савельев прибыли в главное здание Следственного комитета, их не захотели пускать не то, что в расположение судебно-медицинских исследований, но и даже за ворота. Судя по упрямому и откровенно наглому поведению охранников на воротах, их известили о том, что что Стас и Аспирин могут явиться в здание СКР. Однако несколько звонков генерала Савельева разрешили проблему. Их пропустили.

Внутри здания, в просторном и прохладном холле их встретил некто капитан Карабанов.

– Для меня огромная честь познакомится с вами товарищ подполковник, – Карабанов пожал руку Стасу и генералу. – Я наслышан о ваших достижениях и успехах. Вас почитают, как легенду. Знаете, об этом?

– Слышал, – сдержанно ответил Корнилов. – Мы бы хотели взглянуть на тело девушки, которую вы нашли.

– Могу ли я узнать причину вашего любопытства? – сложив руки на спиной, деликатно спросил Карабанов.

Корнилов внимательно посмотрел на него. Показательная вежливость Карабанова его не обманула. Не смотря на свою любезность капитан Карабанов обладал изрядной долей заносчивого высокомерия и довольно враждебного пренебрежения ко всем, кто не обладал серьёзным влиянием. И в особенности к тем, кто по его мнению без надобности лезет в дела Комитета. Корнилов чуть усмехнулся, глядя в серо-зеленые, с золотистой каймой глаза капитана. Выразительные, но аккуратные темные брови Карабанова чуть выгнулись вверх.

– Возникли кое-какие подозрения, – степенно произнес Стас.

– Неужели? – голос Карабанова дрогнул от насмешки. – Какого рода подозрения вас мучают, подполковник?

– Подозрения касательно Сильвестра Гольшанского, – прорычал менее сдержанный Аспирин.

– Сильвестр Гольшанский признал свою вину, – процедил капитан.

Корнилов немедленно отметил то, как резко изменился голос и выражение лица Карабанова. Серо-зелено-карие глаза сверкнули угрожающим блеском. Выразительные брови сдвинулись на тонкой переносице прямого носа с широкими ноздрями. А на коже высокого лба пролегли едва заметные гневные морщины. По мнению Стаса отношение Карабанова к Гольшанскому было как минимум не беспристрастное. Впрочем, учитывая, что в результате неудачного побега Гольшанского погибли двое подчиненных Карабанова, его отношение к Сильвестру вполне объяснимо.

– Скажите, – произнес Стас, чуть склонив голову. – Вам достаточно услышать слова признания, чтобы бы уверенным в том, что за решетку сел настоящий виновник, или же вы предпочитаете быть лично в этом уверенны?

Карабанов хмыкнул, криво усмехнулся. Однако Стас заметил искру сомнения в его глазах.

– Я вас не понимаю…

– Просто дайте нам взглянуть на тело, и мы уйдем, – вмешался генерал Савельев, явно не желая что-то объяснять какому-то капитану.

Карабанов лишь поджал губы, но не пропустить их он уже не мог.

Стаса и Аспирина проводили в лаборатории СМЭ при Следственном комитете. В зале с белыми керамическими стенами и ярким светом, сияло множество компьютерных мониторов, за которыми работало десятка два специалистов. А за плотным клеенчатым занавесом, с застежками, были расположены четыре прозекторских стола со всем надлежащим оборудованием. На одном из таких сейчас лежало тело рыжеволосой девушки.

Стас, генерал Савельев и капитан Карабанов, в сопровождение худощавого и наполовину облысевшего судмедэксперта прошли через расстегнутый вход занавеса.

– Прошу, – судмедэксперт с жеманной улыбкой картинным жестом указал на лежащее тело.

Стас бросил на него мимолетный изучающий взгляд. И быстро сделал вывод, что это человек хоть и профессионал, но слишком любит свою работу. Ему очень нравится работать с… человеческим материалом. Буквально до фанатизма.

Стас оглядел лежащее перед ним бледное тело. Лицо покойницы было изуродовано до неузнаваемости. Глаза были выколоты, вместо кистей рук лишь окровавленные обрубки.

– Вы позволите? – Стас кивнул на упаковку одноразовых нитриловых перчаток.

– Пожалуйста, – со все той же дурацкой и натянутой улыбкой судмедэксперт протянул Стасу перчатки.

Корнилов одел перчатки, взял со стойки скальпель, склонился над телом девушки. В нос Корнилову повеяло масляным приторно-гнилостным запахом. Отчетливо чувствовались продукты разложения человеческого тела – сероводород, двуокись серы, аммиак и другие. Корнилов не отшатнулся, и не поморщился. Этот запах был ему отлично знаком. И хотя Стаса по-прежнему мутило от него, он давно уже не блевал от запаха мертвого тела.

– Что вы делаете? – удивленно спросил капитан Карабанов.

Стас молча, бесцеремонно с помощью скальпеля открыл рот на изуродованном лице. Все что было вокруг рта и носа, щеки, скулы, лоб и прочее, было жестоко, с остервенением искромсано.

– Дайте фонарик, – сказал Корнилов, заглядывая в рот девушки.

Он не замечал, что генерал и капитан, оба подались назад, закрыв рты ладонями. Только судмедэксперт взирал на манипуляции Корнилова с нескрываемым интересом.

– Держите, – сотрудник СМЭ протянул Стасу похожий на ручку светодиодный медицинский фонарик.

Корнилов взял фонарик, направил луч света в темную полость рта мертвой девушки. Чуть нахмурившись, он несколько минут сосредоточенно смотрел внутрь рта трупа.

– Ну, и как? – шутливым тоном спросил судмедэксперт. – Нашли что ни будь?

– Да, – со спокойным безразличием ответил Стас, и обернулся на Карабанова. – Вам что-то известно о последних днях или неделях жизни Елизаровой? В частности, о её болезни?

– О болезни?.. – скривился капитан Карабанов. – Какой ещё болезни?

– А вы сами взгляните, – предложил Стас, и чуть посторонился.

Карабанов окинул Стаса скептическим взглядом, приблизился к столу, и склонился над телом. Он чуть прищурился, глядя в рот мертвой девушки. Через секунду лицо капитана преобразилось. На нем отразилось испуганное изумление. Он несколько раз моргнул, словно не веря тому, что увидел. А когда выпрямился, посмотрел на судмедэксперта.

– Антип, – проговорил Карабанов угрожающим голосом. – А ты в рот то ей заглядывал?

– Н-не успел ещё… – чуть дрогнувшим голосом, поправляя очки ответил эксперт.

– Ну, так сейчас самое время, – Карабанов кивнул на тело.

Антип послушно тоже склонился над трупом, а затем поднял ошарашенный взор на капитана, и тут же перевел взгляд на Корнилова.

– У неё гнойная ангина! – воскликнул он. – Н-но… Но у Елизаровой же…

– У Елизаровой ничего подобного не было, – прорычал капитан Карабанов. – Она тусила, развлекалась, пила мартини и шампанское, и никаких жалоб на здоровье у нее не было, чтоб тебя!

– Н-но… Товарищ к-капитан… Откуда же… – начал оправдываться судмедэксперт.

– Ладно, заткнись! – раздраженно отмахнулся Карабанов, и посмотрел на Стаса. – Но вы ведь не просто так, начали в рот ей заглядывать, а? Подполковник?

– Товарищ подполковник, – с нажимом добавил стоящий за спиной Карабанов Аспирин.

Тот оглянулся на него, кивнул, и повторил.

– Товарищ подполковник… Вы ведь что-то заподозрили, раз начали искать отличия от Елизаровой.

– Ну, если отсутствия лица и рук вас у вас подозрения не вызвало… – начал отвечать Стас.

– Это вполне ожидаемое действие преступника, – перебил его Карабанов. – Изуродовать тело, чтобы затруднить его идентификацию! Ублюдок Гольшанский или его псы из охраны, явно ведь не хотели бы, чтобы в случае обнаружения тела Елизаровой её можно было сразу узнать!

– Ну, тогда советую вам обратить внимание на пятки, – со вздохом ответил Стас.

– А что с ними не так? – спросил Карабанов.

Но ответил ему судмедэксперт.

– Кожные покровы на пятках трупа имеют слой омертвевших клеток эпителия…

– Или проще говоря пятки этой девушки покрыты мозолями, – со скромной торжествующей улыбкой, ответил Стас. – Что говорит о ношении неудобной, дешевой или старой обуви. Вы уж сами решайте могла ли Людмила Елизарова носить нечто подобное, или настолько не следить за собой…

– Антип… – прорычал Карабанов. – Я… Я на тебя рапорт напишу!

Судмедэксперт остолбенел, кожа на его лице приобрела оттенок сметаны.

– Н-но… – начал лепетать он.

– Ладно, всё, – нахмурившись, качнул головой капитана Карабанов.

Он искоса взглянул на Стаса.

– А уже начал верить злым слухам, подполковник Корнилов, что вы действительно почти всем своим успехам обязаны какой-то белобрысой синеокой девчонке с экстрасенсорными способностями… – капитан хмыкнул. – Я рад, что ошибался.

Стас пристально взглянул на него. Аспирин за спиной капитана предупреждающе выразительно посмотрел на Корнилова.

– Приятно, что вы не разочарованы, товарищ капитан.

– Есть только одна небольшая неувязка, – уперев ладони в поясницу, сказал Карабанов. – Сегодня пришли родители Елизаровой.

– М-м, – усмехнулся Корнилов, – дайте-ка угадаю… Они опознали в трупе свою дочь?

– Даже расстроились вполне по-настоящему, – Кивнул Карабанов с нескрываемой злостью в голосе. – А я поверил…

– Они уже ушли? – коротко спросил Стас.

Карабанов отрицательно мотнул головой.

– Наверху, жалуются начальству… Говорят, что их дочь в день убийства должна была получить месячную выручку, а у трупа никаких денег обнаружено не было…

– Какая досада, – с иронией хмыкнул Стас.

– Сейчас я с ними побеседую… – со злым предвкушением сказал Карабанов.

– Стойте, – остановил его Стас.

– Ну, что? – нетерпеливо спросил Карабанов.

– У вас в вещдоках среди дел найдутся какие-то дорогие украшения?

Карабанов с любопытством взглянул на Стаса.

– Что вы задумали товарищ подполковник?

– Банальную проверку на жадность, – пожал плечами Стас.

***

Это были совершенно обычные мужчина и женщина. Совершенно типичные представители не слишком обеспеченного среднего класса. Крашеная, светловолосая женщина с короткой шеей, одетая в малиновую стеганую куртку. И мужчина с плоским лицом, мясистым носом, и коротко стриженными темно-русыми волосами, одетый в потёртую кожаную куртку. Они о чем-то говорили с офицером, стоя возле голубой Тойоты Королла.

– Здравствуйте, – произнес Стас, подходя к ним.

Офицер СКР и «родители» Людмилы Елизаровой уставились на Корнилова.

– Здрасьте, – пробурчал мужчина с плоским, немного азиатским лицом.

– Вы родители Людмилы Елизаровой? – спросил Стас.

Женщина с крашенными волосами кивнула.

И, явно показательно, печально вздохнула.

– Мы тут обнаружили кольцо Людмилы, которое ей подарил её любовник… – произнес Стас, внимательно наблюдая за реакцией мужчины и женщины.

Стоявший рядом офицер, взирал на Корнилова с молчаливым любопытством. Его задача была задержать людей, которые представились родителями Людмилы, пока Корнилов и Карабанов подыскивали достаточно дорогую приманку для лже-родителей. А в том, что они эта парочка лжет, Стас нисколько не сомневался. Он видел фотографию Людмилы Елизаровой. Видел её лицо, и хорошо запомнил его.

Правильные, даже изящные черты лица. Эффектные зелено-карие глаза. Аккуратный нос с вогнутой спинкой и закругленным основанием, и широкие губы, с немного опущенными уголками. И ни одного из этих признаков в лицах «родителей» Людмилы не было.

Но при слове «кольцо» они оба заметно оживились.

– Какое кольцо? – не забывая строить сохранять плаксивое и горестное выражение лица, спросила женщина.

– Вот это, – Стас показал им кольцо в пластиковом прозрачном пакете. – Она должна была рассказывать вам о нём…

– Да, да, да, – быстро затараторила женщина. – Точно! Я… Я помню! Да, Толик? Помнишь Людмила, как раз говорила нам, что Сильвестр подарил ей кольцо.

Мужчина кивнул, не отводя алчного взгляда от кольца. Ещё бы! Кольцо было от Harry Winston, платиновое, с триста сорока девятью бриллиантами, сапфирами и аквамарианами! Тут у самого сдержанного человека дыхание перехватит.

А у этой пары, казалось, даже сердца остановились.

– Значит, если я все правильно понял, – проговорил мужчина, – кольцо это… наше?

Он с враждебным подозрением посмотрел на Стаса.

– А как же иначе? – заволновалась женщина. – Ведь… Ведь Людочка то была… нашей… дочерью… Значит то, что ей причиталось… теперь принадлежит вам.

– Значит это то самое кольцо, которое вы видели на фотографиях вашей дочери, которые она вам присылала? – с дружелюбной улыбкой спросил Стас.

– Да, да… – торопливо закивала головой женщина. – То самое… Точно… Ты же помнишь Толик?

– Да, – проговорил мужчина. – Припоминаю…

– Вот и отлично, – Стас кивнул офицеру СКР, тот в ответ махнул рукой стоящим поблизости трем мужчинам, и они направились к голубой Тойоте.

– А что происходит? – обеспокоенно спросила женщина, вертя головой из стороны в сторону.

Её более расторопный муж было бросился к машине, открыл дверцу, но стоявший рядом офицер СКР среагировал молниеносно. И через секунду «отец» Людмилы Елизаровой лежал на снегу, а офицер Следственного комитета одевал ему наручники. «Мать» Елизаровой попятилась назад, но её удержал Стас. Женщина испуганно оглянулась на него.

– Давайте не будем делать глупостей, которые лишь послужат отягчающими обстоятельствами.

– Вера ничего им не говори! – прорычал её муж, которого подняли со снега и повели к зданию Следственного комитета.

Женщину Стас тоже увели следом за ним. Стас пару секунд смотрел вслед двум лжеродителям. Он бы очень хотел побеседовать с ними, но понимал, что его к ним и близко не подпустят.

– Ловко и просто, – оценил подошедший капитан Карабанов. – Теперь не отвертятся…

– На многое особенно не рассчитывайте, – не оборачиваясь ответил Стас.

– В смысле? Вы о чем?

– Они, – Стас кивнул в сторону лжеродителей Елизаровой, которых заводили в здание Комитета, – вряд ли обладают какой-то ценной информацией. Тот, кто хотел подложить вам ложный труп Людмилы Елизаровой, не стал бы лично общаться с временными исполнителями.

– А вы уверены, что тело нам «подложили»? – с недоверием спросил Карабанов. – Как по мне, так это парочка неудачливых аферистов, решивших подзаработать, изображая безутешных родителей богатенькой девочки…

– Глупости, – отрезал Стас. – Слишком велик риск. Людмила ведь не сирота.

– Нет, – тут же ответил Карабанов, и добавил. – Насколько я знаю.

– Ну, вот, – дернул плечами Стас и, вздохнув, добавил глядя в зимнее небо. – Кто-то очень хочет, чтобы все думали, что Сильвестр Гольшанский убил Людмилу Елизарову.

– Даже если он её и не убивал, он признался в убийствах…

– Вот именно, – невесело усмехнулся Стас. – Признался…

Карабанов прокашлялся.

– Товарищ подполковник, я благодарен вам, что помогли проявить ситуацию, и поймать шарлатанов… Но, надеюсь, вы понимаете, что это дело полностью под юрисдикцией Следственного комитета?

Стас медленно обернулся. Пристально посмотрел в настороженные глаза Карабанова. И, чуть улыбнувшись, кивнул.

– Конечно понимаю. Удачи, капитан.

СРОЧНЫЕ НОВОСТИ!

Четверг, 14 января

Буквально несколько часов назад стало известно, что в подмосковных лесах сотрудники Следственного комитета обнаружили тело девушки, по описанию похожей на Людмилу Елизарову. Подробности пока не разглашаются, но уже известно, что родители Людмилы опознали свою дочь.

Остается только выразить сочувствие родным и близким Людмилы Елизаровой. Несчастной девушке пришлось стать последней жертвой Сумеречного охотника, которого правоохранительные органы сумели поймать, лишь ввиду роковой случайности.

Всё это наталкивает на размышления о качестве работы, как полиции и Уголовного розыска, так и Следственного комитета.

Что будет дальше? Предъявят ли Сильвестру Гольшанскому новое обвинение?

Что на это скажет Елизавета Гольшанская, мать Сильвестра Гольшанского и его сын, Орест Гольшанский?

Газета, «Ежедневный обозреватель».

ОРЕСТ ГОЛЬШАНСКИЙ: НЕ ВЕРЮ В ВИНУ ОТЦА!

Четверг, 14 января

Сын недавно арестованного по обвинению в серийных убийствах Сильвестра Гольшанского, Орест Гольшанский сделал эмоциональное заявление касательно своего отца:

– «Я не верю в вину своего отца! Этого не может быть! Да мой отец далеко не самый миролюбивый человек! Но в большом бизнесе, где на кону стоят многомиллионные контракты скорее нужен воинственный, непреклонный и даже жестокий характер! Там, где крутятся большие деньги нет места добродушию и благожелательности! Миролюбивые добряки быстро идут ко дну, на радость своим жестоким и хладнокровным конкурентам! Мир крупных финансовых сделок, контрактов, мир фондовых бирж и рынка облигаций, а также миллиардных инвестиций другим быть не может! И конечно же это не может не сказываться на характере человека! Я сам такой, и благодарен отцу за это воспитание! И я не удивлюсь, если отец действительно иногда воспитывал Людмилу Елизарову, которая явно не ценила того, что у неё было! Вообще то, как быстро закрутилось это дело, как быстро отца вынудили признать вину, и как на удивление оперативно сработала наша не самая адекватная система правосудия, наталкивает на мысли о том, что здесь задействовано влияние недоброжелателей банк МосИнвест! И я сейчас говорю не просто о каких безликих врагах моей семьи и завистников нашего успеха! Я говорю о конкретном человеке! Я говорю о Леоне Корфе! Который больше известен, как «Аккорд»! Этот преступник возглавляет одну из самых опасных и влиятельных мафиозных группировок! Он давно положил глаз на банк МосИнвест, и лишь ждал удобного случая, чтобы нанести свой подлый удар!»

Мы не может делать выводов из заявления молодого Ореста Гольшанского, поскольку никаких неопровержимых доказательств о фабрикации уголовного дела, или причастности к нему крупного предпринимателя Леона Корфа он не привел. Однако не может не бросаться в глаза уверенность Ореста и та страстная пылкость, с которой он обвинял Корфа.

Всё же, даже если кто-то действительно приложил руку к аресту Гольшанского, и крупно подставил главу МосИнвеста, он явно просчитался. Потому что молодой Орест давно признан настоящим финансовым гением! Именно с приходом Ореста инвестиционный банк МосИнвест расцвел ещё больше! Благодаря бурной деятельности двадцати восьмилетнего Ореста Гольшанского обороты и прибыль МосИнвеста выросли почти втрое!

Нам остается только гадать, что предпримет все ещё могущественная семья Гольшанских, и может ли Сильвестр Гольшанский рассчитывать на амнистию после своего откровенного признания?

Статья из новостного портала «Московский курьер».

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Четверг, 14 января

На сидение передо мной упала черная сумка с приколотыми яркими значками. Я вздрогнула, и отвлеклась от просмотра новостей на телефоне. Рядом со своей сумкой уселась за столик кафе Лерка. Она без предисловий отпила из чашки с горячим шоколадом, который я заказала, и приветственно кивнула мне.

– Привет. Ну? Чего ради ты сегодня решила прогулять последних три урока?

– Есть причина, – вздохнула я.

– Я не сомневаюсь, – откинувшись на спинку серо-бирюзового дивана, Логинова развела руками. – Рассказывай…

– После того, как мы вчера с Мироном поехали искать хозяев для оставшихся троих щенков…

– А точнее на кого взвалить судьбу трех бездомных псин, – с едкой ухмылкой вставила Лерка.

Я лишь вздохнула, с улыбкой покачала головой.

– Можно сказать и так. В общем…

Я сбивчиво, но кратко пересказала ей события вчерашнего вечера.

Когда я закончила Лерка несколько секунд сидела в легкой прострации.

– Так… – проговорила она с кивком. – Давай проговорим всё это ещё раз…

– Давай, – пожала я плечами.

– Этот чел на бумере, который чуть не размазал Мирона по асфальту, вёз в своей тачке какую-то роженицу?

– Да… – попыталась уточнить я.

– Когда вы приехали в больницу, она умерла? – продолжала Лерка.

– Да, и…

– Вам предложили исполнить, так сказать, её последнюю волю, и отвезти её дочери в приют подарок?

– Да, но…

– Этот Бронислав, забрал последнего щенка, и ушился, наплевав на умершую при родах женщину?

– Да, – опечаленно вздохнула я.

– А ты согласилась отвезти подарок её окончательно осиротевшей дочери? – чуть склонив голову к плечу, проговорила Лерка.

– Ну, да, – я снова пожала плечами.

– А ночью ты ещё увидела её воспоминания, из которых следует, что эту… Любинскую, когда-то там изнасиловали, после чего она родила дочку, которую в дождливую ночь оставила под воротами приюта? – Лерка не скрывала сердитой иронии в голосе.

– Примерно так, – я опустила взгляд на чашку с шоколадом, что грела мои ладони.

– Роджеровна, – глаза Леры опасно сузились, – знаешь, что тебе нужно было сделать, когда эта медсестра предложила отвезти в приют подарок для дочери умершей женщины?

– Что?.. – опасливо спросила я.

– Встать и уйти, как тот мужик с BMW.

– Ну, Лера! – воскликнула я расстроенно и разочарованно. – Ведь… Ну… я не могла!

– Да знаю я, что не могла, – закатив глаза, раздраженно ответила Лерка. – Даже было бы странно, если бы ты сделала по-другому! Одеть, накормить, и пристроить бездомных псин. Простить пацана, который на тебя поспорил.