Текст книги "Красные нити (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)

Корнилов прошел в следующий вагон, где его настиг звонок мобильного телефона.

– Да? – порывисто бросил Стас.

– Стас, вы уже в поезде? – Аспирин был раздражен и разочаровано одновременно.

– Да, только что отправились.

– Стас, Елизавету отпустили.

– Что?! – Корнилов понадеялся, что ослышался. – Кто?!

– Удивлю тебя: твой хороший «друг» постарался, – негодующе ответил Антон Спиридонович.

– Датский?! – рыкнул Стас.

– Он самый, падла усатая, настоящий скандал в СКР устроил. Хорошо, хоть Клару и Ореста ему освободить не дали.

– Какое ему дело?!

– Чёрт его знает, – бросил генерал Савельев, – тебе сейчас нужно о другом беспокоится. Есть информация, что люди Елизаветы тоже могут быть в этом поезде.

Стас едко и опасно усмехнулся:

– Елизавета хочет убрать Беккендорфа, пока мы до него не добрались?

– Скорее всего, – мрачно ответил Аспирин, – а одно и вас всех, если получится.

– Черта с два, – угрожающе, воинственно ответил Стас.

– Её люди могут быть в поезде, Стас, – снова предупредил генерал, – будь внимателен.

Стас услышал беспокойство в голосе Антона Спиридоновича, а это означало, что ситуация более, чем серьёзная. Начиная от того, что от него, Сени и Ники зависит предстанет ли Сумеречный Портной перед судом и заканчивая тем, что они могут погибнуть.

Стас мысленно отругал себя: вот ведь не хотел же он брать с собой Нику! Ведь понимал, на какой риск они все идут!

– Известно, сколько людей Елизавета отрядила на охоту за Беккендорфом?

– Понятия не имею, – вздохнул Аспирин и вдруг спросил, – Стас, может остановим поезд и задержим всех? У нас хватит сил, люди есть и…

– Нет! – от волнения Стас произнес это резче, чем хотел, и потому добавил мягче. – Нет, товарищ генерал. Во-первых, Беккендорф обязательно заподозрит неладное и… что-то выкинет. Может быть даже уничтожит видеозаписи, которые нам нужны, чтобы набить себе цену, как свидетелю и торговаться с нами. А во-вторых, если вы правы, и люди Елизаветы уже в поезде, могут быть жертвы среди гражданских. Я категорически против остановки поезда и общего досмотра!

Аспирин пару секунд молчал, затем, явно вынужденно и с неохотой ответил:

– Поступай, как знаешь. Но, я всё-таки запрошу подразделения «СОБР», на всякий случай.

– Да, лишним не будет, – кивнул Стас и поспешно добавил. – Мне нужно идти, товарищ генерал.

– Ни пуха, Стас.

– Да к чёрту, – Стас дал отбой.

Сообщение от Корнилова заставило Стаса нервничать. Один бог знает, сколько людей и с каким заданием Елизавета Гольшанская могла отправить в погоню за Беккендорфом.

– Вот же упёртая баба, – проворчал Стас своим мыслям.

Хотя, Стас мог её понять. Если бы речь шла о его семье, он бы тоже бился о последнего.

В третьем, с конца, вагоне было закрытым только одно купе. Благо, у Стаса был ключ, который позволял открывать любое купе на свое усмотрение.

Не особо церемонясь, Корнилов открыл купе… и обнаружил внутри обнаженную пару, предающуюся жаркой любви.

– Какого чёрта?! – воскликнул голый мужчина, сидевший в углу, возле окна.

Сидевшая на нём девушка закричала и быстро закуталась в простынь, прижимаясь к любовнику.

– Извините, – буркнул Стас, закрывая дверь.

– Извращенец! – раздался вслед обиженный и плаксивый голос девушки.

– Успеете ещё на*****ться, – пробурчал Стас, ступая дальше.

Люди вокруг шумели, из открытых купе доносились разговоры, споры и смех. А Корнилову шёл дальше и ощущала нарастающее, сжимающее легкие, тугое напряжение. Казалось, даже воздух твердел и уплотнялся в преддверии грядущей опасности.

Его мобильный снова отозвался звонком, Корнилов поднёс дисплей к лицу и увидел, что звонит Ника.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Пятница, 29 января

Воспоминания атаковали меня хаотичным и бурным потоком, быстро сменяющихся изображений, звуков и запахов.

Пока я прошла от начала вагона до конца, я успела прожить, наверное, лет тридцать и побывать в двух-трёх десятках стран! Когда я переходила в другой вагон, голова кружилась и болела от пережитых воспоминаний! Да ещё эти Леркины ботильоны неудобные, в которых я то и дело спотыкалась, и парик, который не к месту начал слезать с моих волос. Будет просто отлично, если я где-нибудь споткнусь и упаду к ногами Беккендорфа без парика на голове.

В следующем вагоне ехал целый класс детей! Ну или почти целый класс.

Тут стоял непрекращающийся дикий ор, дети носились по коридору, стегали друг друга полотенцами, швырялись мандаринами и конфетами, и снимали происходящее на телефон. При этом все, даже девочки, дружно игнорировали порядком охрипшую учительницу.

– А, ну все успокоились! Сколько можно! Здесь поезд, а не цирк! – надрывалась она.

Я поспешила преодолеть этот бедлам и пробраться в следующий вагон. Здесь было куда спокойнее, хотя в этом вагоне не было купе, а вместо них располагались комфортные кресла. Салон вагона напоминал салон самолёта.

Я прошла между правым и центральным рядом сидений, когда внезапно задела чью-то сумку.

– Простите… – я наклонилась, чтобы подвинуть обратно небольшую спортивную сумку, которую беспощадно пнула ногой.

Но едва я коснулась её, как перед глазами вспыхнул свет, и я увидела владельца этой сумки.

Среднего роста, с бесцветными пустыми глазами и ежиком светлых волос. Он не спеша взошёл на поезд и двинулся мимо синих, ещё пустующих кресел. В нём и его походке чувствовалась какая-то странная холодная непринужденность. Этот человек выглядел так, словно смирился с чем-то неприятным, но неизбежным. И именно это в нём настораживало больше всего.

А когда он сел на своё место, то быстро оглянулся по сторонам и чуть-чуть расстегнув молнию на сумке, осторожно заглянул внутрь.

Я видела всё со стороны и мне удалось заглянуть в его сумку.

И вместо привычных вещей, которые люди берут с собой в поездку, внутри сумки этого незнакомца я увидела темное устройство с цветными проводками, металлическими трубками и двумя горящими точками зеленого и красного огоньков.

Воспоминание исчезло, я стояла между сидениями и глазела в пол перед собой. А какая-то женщина в кремового цвета вязаной кофте дергала меня за рукав и участливо спрашивала:

– Девушка? С вами всё в порядке?

С лихорадочно колотящимся сердцем, я оглянулась на неё, женщина выглядела встревоженной.

– Д-да… – заикаясь, слабым голосом, ответила я. – Всё хорошо… спасибо…

Да. Конечно. Всё было просто замечательно! Не считая того факт, что прямо здесь, сейчас, среди всех этих людей сидит мужчина с бомбой в сумке!

Я попыталась вести себя обычно, чтобы не вызвать подозрения у террориста. В том, что я видела именно взрывное устройство я не сомневалась. Помогая Стасу, я успела повидать их вживую. И я бы рада ошибиться, но шансы на это были мизерные. Да и решительное, но отстраненное поведение этого мужчины становилось понятным.

Он знал, что скорее всего погибнет, знал и совершенно не боялся этого! Это была та безысходная неизбежность, которую он принял и с которой смирился.

Я было подумала, что мне и Стасу дико не везёт: в погоне за Пожирателем сесть в поезд, который вот-вот станет мишенью терракта! Но потом, я подумала, что это слишком для банального совпадения.

– «Пожиратель, – подумала я, – ему… им, нужен Пожиратель!»

Я почему-то не сомневалась, что этот мужчина с отрешенным взглядом здесь не один. Скорее всего, он держит в руках запасной план, на случай если ликвидировать Беккендорфа по-тихому не выйдет. Тогда они просто взорвут поезд и будут надеться, что Нестор погибнет в этой катастрофе.

Не оглядываясь на владельца злополучной сумки, я прошла вперёд на дрожащих ногах.

Паническое чувство внутри меня росло скачкообразным темпом. Беспокойная дрожь интенсивно извивалась во всём моем теле. У меня подрагивали губы и по коже головы, под волосами, растекалась мерзкая вкрадчивая щекотка.

Я отчаянно пыталась справится с переизбытком адреналина в крови. Я ощущала удары крови в голове и нарастающее давление в области живота. На коже выступила легкая испарина.

Я поспешила отойти подальше от мужчины с бомбой, в спортивной сумке.

Я понимала, что нужно вести себя как можно более непринужденно. Но как, чёрт побери, это сделать, когда рядом террорист с бомбой, готовый погибнуть здесь вместе со всеми?!

Я давно не испытывала такого страха. Прозвучит пафосно, но я, наверное, боялась не столько собственной гибели, сколько возможной массовой гибели всех этих людей в этом поезде.

Дети, взрослые, мужчины, женщины, разных возрастов и национальностей. Неужели ради того, чтобы убить Пожирателя, Гольшанские, а это наверняка их люди, готовы погубить десятки и сотни людей?! Десятки и сотни собственных сограждан?! Я понимаю, что семьи, подобные Гольшанским вряд ли часто задумываются о жизни людей с меньшим достатком и худшим положением. Я сама, как раз из подобной семьи и знаю, что Гольшанские, равно как и Лазовские, не считают за полноценных людей тех, у кого на счету меньше полусотни миллионов. Но вот так, хладнокровно и безжалостно… взять и убить их всех? Просто по щелчку пальца отнять жизни ни в чем не повинных граждан?

На такое даже моя семья не пойдёт!.. Хотя… Кое-кто из наших дальних родственников уже отметился в схожих делах.

Я замотала головой, отгоняя сравнения со своей династией.

Так. Хорошо. В любом случае, первое, что мне нужно сделать – это, предупредить Стаса. Да, вот правильно!

Я уселась на одно из свободных мест, быстро достала телефон и набрала Корнилова. Я могла бы отправить ему сообщение и это, наверное, было бы даже безопаснее, но я боялась, что Стас может не сразу его прочитать. А эту информацию он должен был узнать сию минуту!

– Да?! – голос Корнилова прозвучал резко и агрессивно. – У тебя всё в порядке? Где ты?

Я вздрогнула и тихо проговорила в трубку.

– Я в восьмом вагоне, – чуть громче шепота, проговорила я.

– Будь очень осторожна, веди себя, как можно более незаметно, – судя по голосу, Стас заметно нервничал. – Похоже, в поезде могут быть люди Елизаветы Гольшанской!

– Да, я уже поняла, – с намёком и нажимом в голосе произнесла я.

Стас понял.

– Сколько? – быстро спросил он.

– Один, – я вздохнула.

– Он вооружен?

– Да, ещё как. Но не тем, чем ты мог бы подумать.

Корнилов задумался.

– Не огнестрельное? – через мгновение спросил он.

– Нет, скорее с большим… эффектом, – невеселым голосом, ответила я.

Корнилов соображал быстро.

– Ника, у него бомба?!

– Ага, здоровая такая, – я старалась отвечать нейтральными фразами, из которых сидевший где-то сзади от меня террорист ничего не поймёт.

Стас выругался в трубку.

– Так, только ничего не делай… Можешь его описать?

– Нет, – боязливо ответила я.

– Думаешь, может услышать?

– Очень вероятно, – кивнула я, игнорируя заинтересованный взгляд сидящей напротив полноватой женщины.

Стас выждал пару секунд.

– Можешь тогда незаметно его сфотографировать? Только Ника, очень осторожно! И если видишь, что он может что-то заподозрить, лучше просто уйди.

– Стас, – вздохнула я, – почему ты всё время думаешь, что во мне живет дух нездорового авантюризма?

После паузы, Стас, с нервным смешком, ответил:

– Мне с самого начала перечислить причины, или хватит двух недавних примеров?

Я сделала каменное лицо. Стас был прав.

– Хорошо, я поняла, – ответила я. – Я перезвоню.

– После этого, найди Сеню. Ты помнишь, в каком он должен быть вагоне?

– В предпоследнем, от головы поезда, – ответила я.

– Отлично…

– Всё, пока, – попрощалась я.

Я чувствовала, что чем больше обдумываю и представляю, как незаметно сфотографировать обладателя спортивной сумки со взрывчаткой, тем сильнее становится моё чувство страха.

Я постаралась отбросить все тревожные сомнения.

Люди вокруг вели себя максимально непринужденно и естественно: кто-то читал книги, некоторые слушали музыку или увлеченно болтали, а были такие, кто просто спал.

И вот это их обыденное поведение добавляло ужаса той опасной ситуации, в которой сейчас все пребывали.

Они ведь даже не представляли, что им угрожает и что сегодня, в этом поезде, в самое ближайшее время они все могут погибнуть.

Мы все всегда думаем, что все опасности, которыми наполнен наш мир, нас никогда не коснутся. Мы живём в полной уверенности что, то, о чем говорят в новостях происходит и может произойти только с кем-то другим и где-то очень далеко. И во многом именно человеческая беспечность способствует многим трагическим происшествиям.

Чувствуя, как от нервного напряжения ноги как будто отяжелели, я встала со своего сидения. Ощущая бешенный ритм пульса в крови, я обвела взглядом салон вагона. Некоторые из пассажиров без особого любопытства посмотрели на меня.

Я не знала, что мне делать, но я должна была как-то запечатлеть на телефон этого мужчину с отстраненным пустым взглядом.

Мне в голову пришла неожиданная и совершенно дурацкая идея. Я ведь не могу просто так взять и сфоткать этого мужика, да и если встану рядом, типа я селфи хочу сделать, он тоже может что-то заподозрить. А вот если…

– Дамы и господа! – воскликнула я. – Прошу минутку внимания!..

Мой голос дрожал, но я продолжала.

– Компания РЖД проводит социальный опрос среди своих пассажиров. Целью является выяснить насколько комфортными стали для вас поездки и насколько вы можете оценить уровень сервиса!

Говоря это, я достала телефон и начала снимать.

Поначалу люди выглядели растерянным и смущенными, но двадцать первый век уже давно начал менять общество.

– В поезде не разносят горячий шоколад и сладости! – с издёвкой воскликнул какой-то рыжеволосый парень в сине-желтом бомбере.

Сидящие рядом с ним парни одобрительно рассмеялись.

– В салоне не выдают лишние подушки, если попросить! – пожаловалась пожилая дама в розовом свитере.

– Мало места, ноги не вытянуть, – пробубнил угрюмый мужчина с бежевой рубашке.

– А мне нравится, что проводники перестали хамить! – воскликнула какая-то девушка в очках. – Серия увольнений, всё-таки на них подействовала!

В её голосе слышалось злорадное торжество.

– Стало намного комфортнее, – степенно произнёс пожилой мужчина в сером костюме.

– Мне нравится, что теперь билеты можно покупать через приложение на телефоне, – подумав, сказал парень с красными наушниками на шее.

– Спасибо большое! Ролик с вашими ответами обязательно появится на официальном YOUTUBE канале РЖД! – заверила я всех, кто отвечал.

Я как раз дошла до места, где сидел террорист со спортивной сумкой.

– А что вы думаете об уровне обслуживания в поездах РЖД? – максимально угодливым голосом спросила я.

Мужчина со бомбой в сумке демонстративно смотрел в окно. Я сняла его одежду, но мне нужно было и его лицо.

– Простите, мужчина, – я рискнула подойти ближе, – вы не хотите…

В этот миг обладатель пустого взгляда бесцветных глаз резко встал и скорым шагом направился прочь. Я пристально смотрела ему вслед. На одну секунду его лицо успело мелькнуть в кадре. Так, что он попался.

Помешкав, я пошла следом за ним. Нельзя было упускать его из виду – он мог спрятать взрывное устройство, где угодно!

Но, вдруг передо мной поднялся с сидения ещё один мужчина, точнее парень, лет двадцати трёх на вид.

Он был в серо-красной куртке, с рюкзаком за спиной. Не обращая на меня внимания, он ринулся мне навстречу.

Я едва успела увернутся, чтобы он не задел меня своим рюкзаком. Но, как только он поравнялся со мной, мою голову пронзила вспышка воспоминания. И в нём я увидела ещё одно устройство странной формы, с короткими металлическими трубками и тонкими закрученными спиралью проводками, возле которых горели таки же зловещие точки красно-зеленых огоньков.

Парень с рюкзаком прошел мимо меня, как ни в чем не бывало. А я пару мгновений ошарашенно глядела перед собой. Я не могла сразу прийти в себя, после увиденного воспоминания. Но первая трезвая мысль буквально поорала: ИХ ДВОЕ!

– Двое… – шепнула я. – Два террориста… две бомбы… Господи…

Думать нужно было быстро. Я развернулась и, сохраняя дистанцию, направилась следом за парнем в красно-серой куртке. Попутно, дрожащими пальцами, я отправила Стасу коротко видео с импровизированным соцопросом.

Этого мужика, со странным взглядом, Стас теперь знает в лицо и сможет переслать притаившимся в поезде оперативникам. А вот парня с рюкзаком я заснять не успела, и пока что, никто кроме меня не знает, как он выглядит.

Ритм сердца участился, вместе с ним, казалось, вздрагивало все тело.

Я двигалась за обладателем объемистого рюкзака. Мы прошли два вагона. Я постепенно сокращала расстояние между нами, чтобы сфоткать его.

Парень с рюкзаком шёл впереди, он не оборачивался, но мне казалось, что его шаг ускорялся. Я украдкой сфоткала его и отправила новое сообщение Стасу.

Когда сообщение ушло, я включила блокировку, и в отражении потемневшего экрана телефона вдруг заметила следующего за мной мужчину.

В нем не было ничего примечательного, на первый взгляд. За исключением того, что в его правой руке что-то едва заметно блеснуло.

Чувство опасности, подобно струе холодной воды за шиворотом, скользнуло по спине. Я прибавила шагу. Я даже не сомневалась, что у человека, который почти незаметно следует за мной, в правой руке нож. И намерения этого человека угадывались без труда.

Всё. Меня заметили, что было вполне ожидаемо.

Чёрт возьми… Стас далеко, Сеня тоже, а где сидят законспирированные оперуполномоченные УГРО, я вообще не помнила.

Поэтому, я не сбавляя ход, вломилась в первое же купе, где дверь оказалась не запертой.

Внутри купе, я быстро закрыла за собой дверь и с учащенным дыханием, прислушалась. Едва слышная вкрадчивая поступь, прозвучала под дверью.

В этот момент за моей спиной прозвучал странный шорох. Я оглянулась и вздрогнув, прижалась спиной к двери: передо мной, вокруг стола сидели сразу шестеро азиатов. Не то китайцы, не то корейцы. На столе перед ними стояли две свечи, между которыми лежали какие-то амулеты и золотой медальон. А вокруг всей этой красоты был начерчен круг с иероглифами.

Кажется, я прервала какой-то обряд или что-то вроде этого. Но тоже!.. Нашли место и время!

– Извините, – пробормотала я смущенно и выбралась из купе.

Я поправила парик на голове и посмотрела в обе стороны коридора вагона. Мужчины с ножом нигде не было.

Простреливающие голову воспоминания помогли мне вновь выйти на след парня с рюкзаком. Было тяжело сосредоточится только на его воспоминаниях, когда в мой мозг разом потоком вваливались десятки эпизодов из жизни других людей.

У меня ломило виски и в затылке растекалась противная болезненная тяжесть, но я быстро ступала вперёд. Я почти не сомневалась, что парень с рюкзаком и тот с отрешенным взглядом, могут заложить свои бомбы прямо сейчас, чтобы не рисковать быть пойманными.

Чёрт! Всё моя вина! Идея с этим видео была дурацкой! Но, хотя бы я смогла передать Стасу и Сене изображения этих двоих. Надеюсь, парня с рюкзаком они тоже узнают: его-то я сфоткала только сзади.

От понимания сколько всего сейчас зависит от наших со Стасом и Сеней действий, становилось невыносимо жутко. Воображение, в соавторстве с паническим предчувствием, рисовало кошмарные сцены возможного итога событий!

Я нерешительно последовала в том направлении, где скрылся парень с рюкзаком.

Сердце сейчас билось ритмичными тяжелыми и гулкими ударами. Как падающие из протекающего крана капли, усиленные микрофонами. Казалось звуки сердечных ударов звучат по всему телу и отмеряют секунды до катастрофы, которую мы должны, просто обязаны предотвратить.

На пути мне, из купе вышел какой-то полный мужчина в серых брюках и синем свитере. Пряча правую руку в кармане и прижимая левой телефон к уху, он с кем-то разгоряченно спорил:

– Да не буду я им давать скидку! Да ***** мне, что они у нас уже заказывали оборудование! Ну?.. И чо теперь?

Я не без труда обошла этого громкого и крупного субъекта, прошла дальше и почти добралась до двери в тамбур, когда внезапно ощутила странный мороз, растекающийся по коже.

Что-то произошло с окружающей реальностью. Мне показалось, что изменился и поблек свет, и звуки вокруг исказились, стали низкими и тягучими.

А сама я испытала быстро распространяющийся по телу озноб.

А впереди я увидела несколько блекло-серых низких фигур. На мгновение у меня застыло дыхание и замер пульс. Это были они. Тем самые девочки, воспоминания которых я увидела, посетив «Зеленую колыбель». Таня, Диана, Ира, Лиза. Те самые четверо девочек, которых Беккендорф отдал на растерзание Сумеречному Портному. Они были здесь, они стояли передо мной и молча, с печалью на лице смотрели мне в глаза.

Одна из них вдруг вышла вперёд, на её протянутой ладони краснело что-то похожее на шар. Нервно сглотнув, я узнала на её руке клубок красных нитей. Глядя мне в глаза девочка перевернула ладонь, клубок нитей упал на пол и покатился ко мне. Я настороженно глядела на него. Он ударился о нос моего правого сапога, я присела и нерешительно взяла его в руки. К моему ужасу клубок был тёплым и пульсировал в моей руке, как сердце. Или, возможно, мне это только казалось.

Я подняла взгляд, воспоминания убитых Портным девочек исчезли. Я увидела, что от пульсирующего клубка в моих руках, тянется нить. Слегка извиваясь, красная нить тянулась через весь коридор до дверей тамбура.

Мир вокруг оставался странным, с искаженными звуками и блеклыми цветами. Может я схожу с ума, но мне даже показалось, что я сейчас пребываю в иной реальности, отличной от той, в которой мы все существуем. Мелькнула пугающая мысль, что я оказалась в мире воспоминаний, в мире где обитают последние чувства и эмоции, которые когда-то испытывали те, кто навечно покинул нас. Я шла вперёд, чувствуя, как меня трясет, как трудно дышать, и я замечала, что мне больше не встречались люди. То есть никого. Совсем. Абсолютно. Пока я шла с клубом красных нитей в руках, я не встретила ни одного человека. И самое ужасное, что я даже не слышала их голосов. Теперь звучал лишь перестук колёс поезда. Я прошла в следующий вагон.

Все купе здесь были открыты нараспашку, как и все окна. В вагон залетал ветер, на пол сидения сыпались крошки снега. И никого, не единого человека. Только я. Я и клубок красных нитей.

По мере того, как я шла вперёд, он пульсировал всё сильнее.

Я прошла до дверей тамбура и перешла в другой вагон…

И внезапно серая, безжизненная и безлюдная реальность исчезла. На меня резким шквалом обрушились звуки человеческих голосов, доносившаяся откуда-то музыка, а рядом со мной, в открытом купе что-то взахлеб обсуждала компания из трёх парней и двух девушек.

Я снова была здесь, с людьми, в нашей реальности. Но клубок из моих рук исчез, а вместо него в моей ладони осталась влажная кровь. Он стекала по моей руке, мелкими каплями, между пальцами, сочилась на пол.

Я завороженно глядела на неё, пытаясь осознать и понять происходящее.

– Ника! -

Я вздрогнула от крика и подняла взгляд. Ко мне подбежал взмыленный Сеня.

– Ты в порядке? Я видел сообщения от тебя…

Тут его взгляд упал на мою руку и лицо Арцеулова побледнело.

– Что с тобой?! Ты ранена?!

– Н-нет… это не моя кровь, – медленно ответила я.

Сеня вытаращенными глазами глядел на меня.

– Что?! А чья?!

Я сжала кулак с кровью и посмотрела на Сеню. Арцеулов часто дыша, во глаза глядел на меня. Сеня был сбит с толку и жаждал ответов.

Я перевела взор на закрытые двери купе и тихо, так чтобы слышал только Сеня, сказла:

– Он здесь.

– Кто? – нахмурился Арцеулов.

– Пожиратель, – ответила я.

Сеня оглянулась на купе, затем снова посмотрел на меня.

– Откуда ты это знаешь?

– Мне… показали, – ответила я.

– А…

– Сень, просто поверь, он здесь, – попросила я встревоженным голосом. – Он здесь и…

Я разжала ладонь и снова взглянула на кровь:

– Прямо сейчас его убивают…

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Пятница, 29 января.

Увидев, что Ника прислала видео, Стас сперва недоуменно нахмурился. Но, едва он просмотрел его, как на лице у него расплылась одобрительная улыбка.

– Ишь какая находчивая, – похвально проворчал он.

Пусть и всего на секунду, но лицо потенциального террориста все же попало на камеру телефона Ники и теперь Стас знал его в лицо. И не только он. Стас переслал сообщение двум группам оперуполномоченных, которые ждали команды.

– «Действуем крайне осторожно, оружие применять только в случае крайней необходимости», – написал Стас.

Он ринулся вперёд по вагонам. С момента, как пришло сообщение от Ники прошло пол минуты. Ника была в восьмом вагоне, а он сейчас в четвёртом. Как далеко может убежать этот мужик с бомбой в сумке за это время? У него четыре вагона на выбор, в которых можно спрятаться.

Стас поразмыслил, как бы он действовал на месте террориста, если бы заподозрил, что его засекли? Самым эффективным способом, как это ни печально, было бы использовать мину и максимально быстро покинуть способ.

Стас уже сталкивался с минами и бомбами, но прежде ему ещё не приходилось спасать от терракта поезда.

Корнилов старался не думать о возможном количестве жертв, это было заведомом пораженческое мышление. Вместо этого он сосредоточился на том, куда бы он, на месте террориста, по-быстрому пристроил бы взрывчатое устройство?

Если оставить в вагоне, громыхнет конечно знатно, но убьет преимущественно, только людей в этом самом вагоне. Значит, скорее всего, бомбу для наибольшего эффекта стоит разместить между вагонами, в месте их сцепления. Такой взрыв ударит по двум вагонам сразу, и направит ударную волну сразу в обе стороны. Поезд едет на огромной скорости, и поэтому больше всего пострадают вагоны, едущие за точкой взрыва. Значит, террорист, будет стремится заложить мину, как можно ближе к электровозу.

Значит, нужно его подождать. Стас остановился и сделал вид, что глядит в окно. Хлопнула дверь тамбура.

Корнилов бросил взгляд в сторону звука, но это была какая-то женщина с пачкой сигарет в правой руке.

Стас смотрел на пролетающие за окном зимние пасторали и мысленно отсчитывал время.

Он не смотрел на часы, предпочитая считать время лично.

Прошло двадцать секунд с момента получения видео от Ники.

За окном промелькнули деревенские дома и небольшие уютные коттеджи.

Сорок пять секунд. Лес, бесконечный густой лес за окном. Стас подавлял рвущееся наружу нетерпение. Рядом, за спиной пробежали двое шумных детей.

Стас отвлекся, посмотрел им вслед. Увидел, как на детишек нашикала мать и быстро загнала их в купе.

Стас представил, что эта молодая мать и двое её детей могут погибнуть, могут никогда не вернутся домой, и эти дети никогда не начнут жить…

Корнилов мотнул головой, прогоняя прочь назойливые мрачные мысли. Прочь. Этого не будет! Этого не произойдёт! Они не допустят! Он не допустит…

Открылась дверь из тамбура. Стас бросил взгляд в сторону и тут же вновь уставился в окно. Это был он. Тот самый мужчина с… очень неприятным взглядом. Взглядом человека, который готов на все и ему всё равно.

Стас ждал, когда он подойдёт ближе. Корнилов с трудом удержался, чтобы не взглянуть на сумку в руке мужчины. Но тот вдруг остановился. Стас почувствовал, как его сердце сделало сальто и осторожно взглянул на мужчину с сумкой.

Тот мгновение смотрел ему в глаза, а в следующий миг развернулся и бросился прочь.

Стас молча рванул за ним. Мелькнула мысль выстрелить в спину мужчины, но Корнилов не знал какого рода взрыватель на бомбе террориста. Это может быть едва заметный проводок с кнопкой, зажатой большим пальцем террориста и стоит его пристрелить, как палец разожмется и это будет конец. Стас уже видел последствия поспешных действий, как полиции, так и подразделений сил специальных операций.

Они ворвались в следующий вагон. Корнилов выругался, увидев сколько людей вышли из своих купе.

– Мать вашу!.. – рявкнул Стас.

Люди во все глаза таращились на двух бегущих мужчин.

Внезапно террорист резко остановился и размер, подняв вверх правую руку. Стас тоже остановился на бегу.

– Всем оставаться на месте! – проорал он неожиданно высоким голосом. – Я взорву здесь всё к чертям! Я взорву! Стоять!..

Стас остановился, гневно дыша и глядя на террориста.

– Ни с места, мент! – мерзко ощерившись, произнёс террорист. – Я взорву на хрен этот поезд!

Люди вокруг буквально оцепенели, все в ужасе глядели на происходящее.

– Сам то тоже сдохнешь, – холодно проговорил Стас, с презрительной снисходительностью.

– Да и по**й, – с ядовитым пренебрежением бросил мужчина. – Меня в этом с**ном мире больше ничего не держит!

Стас смотрел ему в глаза и видел, что этого человека бесполезно убеждать в обратном. Он давно решил уйти и только ждал момента, чтобы сделать это как можно заметнее и больнее для всех. Он ненавидел этот мир и ненавидел всех живущих в нём.

А это значит, что и взывать к его совести и жалости тоже бесполезно.

– А если его нет в этом поезде? – Спросил Стас.

Его вопрос поставил террориста в тупик.

– Чего?

– Если Беккендорфа нет в этом поезде, – произнес Корнилов, – всё, что ты сделаешь будет напрасно. Разве нет?

– Я знаю, что он в этом поезде, – гадостно ухмыляясь ответил мужчина. – Мы знаем. И он обязательно сдохнет, мент. Можешь не сомневаться.

– Не факт, – пожал плечами Стас. – Если ты взорвешь бомбу здесь, пострадает только этот вагон и немного те, что будут рядом.

В глазах террориста мелькнула тревога, ему хотелось уйти как можно громче. Ему хотелось, чтобы все заметили его уход, чтобы все говорили об этом. А это можно было сделать только прихватив с собой несколько десятков или даже сотен спутников.

Елизавета Гольшанская отлично знала кого посылать на такое задание.

– Ты даже не знаешь, какая мощность у этой штуки, – с торжеством проговорил террорист.

– Полагаю у тебя в сумке килограммов шесть тетрила, чего вполне достаточно, чтобы поезд сошел с рельсов и погибло достаточно человек, чтобы об этом поговорили пару-тройку недель.

– Пару тройку недель?! – воскликнул мужчина и глаза его едва ли не буквально налились кровью. – Об этом буду говорить годами!

– «Бедный парень», – мимоходом подумал Стас, – «Он считает мир дерьмовым местом, а людей в нем искренне презирает. Но видимо сам даже и не подозревает, что человечество, в большинстве своем, эгоистично ровно настолько, чтобы быстро забыть о произошедшей под Москвой трагедии. В лучшем случае, пройдёт пара месяцев, пока подавляющее большинство людей перестанет обсуждать этот терракт и количество жертв».

Кто из нас сегодня помнит, что именно случилось в Беслане в четвертом? Кто помнит Будённовск, Домодедово или взрыв домов на Каширском шоссе и улице Герьянова? В лучшем случае «сознательные» граждане помнят Норд-Ост, да и то только потому, что из этой трагедии, на крови погибших, раскрутили настоящий инфоповод.

– Не хочу тебя огорчать, – продолжал Стас, – но нет. О том, что здесь случится вряд ли будут долго говорить. Людей куда больше волнует то, что происходит с ними, то что затрагивает их каждый день. Цены на бензин, выплата ипотеки, какой сериал посмотреть и, что надеть завтра на работу. А уж о тебе и вовсе никто даже не узнает.