Текст книги "Красные нити (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 41 страниц)

Но Людмилу оставляли силы. С каждой каплей крови девушка слабела на глазах.

Я видела, как вокруг неё, словно торжествуя, вилась метель. Призрачно-белыми росчерками завывающая пурга кружила вокруг истекающей кровью и запуганной девушки. Зимняя вьюга словно радовалась и предвкушала, как ослабевшая Людмила, потеряв остатки сил, рухнет в сугробы, чтобы уже никогда не подняться. И тогда она станет добычей леса, холода и ночи.

Но Елизарова не упала. На дрожащих ногах, всё также качаясь и пошатываясь, тщетно зажимая рану рукой, девушка упрямо шла вперёд.

Я ступала за ней. Чем дальше мы с ней шли, тем быстрее и сильнее билось мое сердце. Ещё немного, и мне откроется тайна Елизаровой. Ещё совсем чуть-чуть, и я узнаю, что случилось в ту ночь и куда пропала Людмила Елизарова. Ещё чуть-чуть…

Она шла долго, упорно противясь своей, казалось, предрешенной участи.

Беспомощно сочувствуя и сопереживая Людмиле, я осторожно двигалась следом.

Она всё-таки упала. Её колени просто подогнулись, и девушка рухнула в сугроб, завалившись на бок. Я видела, как она, кривясь и морщась от боли, поджала колени. Она крепко зажмурилась, свернулась калачиком, удерживая ладони на месте раны.

Я прижала руки лицу, видя, как отчаянно и тщетно Елизарова пытается унять боль и остановить кровь. Но ничего не получалось. Кровь и жизнь покидали её тело, разливаясь рядом на снегу, багровой темной лужей. Рана, нанесенная Гольшанским, была смертельной. Собственно, Людмила уже давно должна была умереть.

Но, тут я увидела, как ночь впереди лопнула яркой точкой света. Точка быстро выросла до ярко-белого пятна, которое, в свою очередь, разделилось на два размытых круга. А затем, сквозь шум ветра донёсся и гул двигателей.

Я чуть нахмурилась, напряженно рассматривая приближающуюся машину.

Огромный внедорожник, врезаясь в сугробы и разбрызгивая снег во все стороны, устремился к Людмиле.

Елизарова сделала попытку подняться, но тут же рухнула обратно и охнула от боли.

Темного цвета автомобиль, в лучах ослепительно-белого света остановился в двух-трёх метрах от девушки. Хлопнули дверцы и к Людмиле устремились двое.

Я с замиранием сердца ждала – ещё немного, и я увижу их лица, лица людей, которые точно знают, что случилось с Людмилой в ту ночь.

Но меня ждало разочарование – лица людей оказались скрыты под капюшонами, к тому же в глаза мне бил яркий свет фар и разглядеть их было невероятно сложно.

– Мила! – позвал женский голос.

Женщина в тёмной парке с глубоким капюшоном подбежала к Елизаровой и помогла ей подняться.

– Емельян, помоги мне! – приказным тоном воскликнула женщина.

Мужчина в тёмно-бордовой куртке встал с другой стороны от Елизаровой. Люди из внедорожника, вдвоём осторожно подвели стонущую от боли девушку к машине.

– Ей срочно нужно в больницу! – воскликнул мужчина.

– Да ты что! – выразительно и раздраженно воскликнула женщина, помогающая Людмиле забраться в машину. – Садись за руль!

Мужчина без разговоров сел за руль. Женщина, лица которой я так не смогла рассмотреть, села вместе с Людмилой. Внедорожник рыкнул мотором и сдал назад. Автомобиль круто развернулся и ринулся прочь перемалывая мощными колёсами высокие снежные сугробы.

Я застыла, глядя вслед удаляющимся кроваво-красным огням задних фар автомобиля. Несколько мгновений, и они утонули в зимней ночи. В эту же секунду что-то схватило меня за плечо, заставив огласить ночной лес истошным криком ужаса.

Видение исчезло, его обрывки унёс январский ветер, и передо мной возникло лицо Карабанова.

– Хватит орать! – прорычал он, притянув меня к себе за ворот куртки. – Что ты нашла?! Что с тобой, мать твою, с тобой только что происходило?!

Он так орал, что брызги его слюны капнули мне на щеки. Я брезгливо скривилась, и отвернулась.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – Карабанов пальцами свободной руки сжал мою челюсть и повернул моё лицо к себе. – Что ты узнала?!

С каждым словом его пальцы болезненно сжимались на моих щеках. Я нервно сглотнула, глядя в его глаза.

– Людмилу забрали на машине… – проговорила я дрожащим голосом.

– Что?! – громыхнул басом Карабанов и глаза его округлились, отчего он стал выглядеть ещё свирепее. – КАКАЯ МАШИНА?!!

Я скривилась от звука его мощного орущего голоса.

– Б-большая… – прохныкала я, испуганно зажмурив глаза, – внедорожник… я не видела номера и марку…

– Кто в нём был?! – прорычал Карабанов.

Он подтянул меня к себе ещё, чуть ли не поднимая над землёй. Я стояла на цыпочках, едва касаясь земли. Мне казалось, ещё немного, и он просто оторвёт мне голову!

– КТО БЫЛ В ТОЙ ТАЧКЕ?! – проорал Евсей, перекрикивая завывающий зимний ветер. – Отвечай!!!

Его голос хрипел и срывался, Карабанов был в шаге от истерики. А я была с ним наедине, посреди безлюдного зимнего леса, над которым, в небе, уже собирались сумерки.

– Я не знаю!.. – проговорила я, чувствуя, как меня подчиняет паника.

Карабанов терял контроль над собой, и я ни на секунду не сомневалась, что ему ничего не стоит прикончить меня здесь, по-тихому.

В голове промелькнула мысль, что всё-таки стоило предупредить хоть кого-то о том куда и с кем я еду. Но, ей возразила другая мысль: «неизвестно, что сделал бы Карабанов с Мироном, узнай он, что я обратилась за помощью к генералу Савельеву, например!».

Евсей грязно выругался мне в лицо и отшвырнул меня от себя. Я, сдавленно вскрикнув, рухнула в сугроб. Пока я барахталась и пыталась выбраться из снега, он тут же грубо поднял меня и велел:

– Давай, ищи дальше!

С этими словами он ткнул меня в спину. Стараясь не злить его, я закивала и пообещала:

– Хорошо… подождите, пожалуйста.

– Мне некогда ждать! – угрожающе и холодно проговорил Евсей.

Я ничего не ответила ему и ринулась дальше.

Зимнее небо стремительно темнело, а застывший на ветках деревьев и в горках сугробов снег на глазах серел и словно меркнул.

Наступала темнота. Причем, время то ещё было немногим больше обеда, но сейчас, фактически, середина зимы и темнеет нереально быстро!

Я шла вперёд, почти по следам Елизаровой. Ноги вязли в сугробах, а холодный ветер с мелкими снежинками то и дело норовил отбросить капюшон и забраться мне за шиворот. Хоть я и люблю зиму, и даже мороз, отчасти, сейчас касания ледяного январского ветра вызывали дрожь и озноб. А позади меня, вдобавок ко всему, разъяренно пыхтя шёл Карабанов.

Я опустила взгляд на снег под ногами, мелькнула пугающая мысль, что под слоями снега, где-то здесь, могли сохраниться засохшие следы крови Елизаровой.

Мы прошагали, наверное, с сотню метров, прежде чем меня поглотило новое воспоминание Людмилы.

Оно было похоже на внезапный и стремительный вихрь, состоящий из страха, боли и обрывочных воспоминаний Людмилы.

Я не сразу поняла, что именно я вижу.

Перед глазами мелькал светлый прямоугольник лобового стекла автомобиля. Внедорожник трясло и качало во все стороны, впереди в лучах света фар мелькали фрагменты осыпанных снегом черных древесных стволов. По окнам автомобиля скользили кривые и зловещие тени ветвей деревьев.

– Всё будет хорошо! – проговорил голос рядом со мной.

Я смотрю на неё глазами Людмилы, но перед глазами всё туманится, мне как будто клонит в сон. Сидящая рядом женщина немедленно встряхнула меня.

– Эй, эй! Золотце, не спать! Тебе нельзя вырубаться!.. Давай, милая, потерпи… А этого урода мы закопаем, обещаю тебе!

Её голос знаком Людмиле, я чувствую это. Я знаю и понимаю, что Елизарова знает эту женщину.

– К-как вы… нашли меня? – проговорила Людмила моими и своими устами одновременно.

– Не тебя, а Сильвестра, – поправила обнимающая Людмилу женщина, и прикрикнула на водителя, – Емельян, ты можешь ехать быстрее, чёрт возьми?!

Водитель промямлил что-то в ответ и надавил на газ. Внедорожник помчался быстрее.

Мой правый бок охватила резкая пронзающая боль. Я глухо простонала, у меня на глазах выступили горячие слёзы. Боль была безжалостной, она с ожесточением вгрызалась в моё тело, разрывала и мяла мою плоть.

Это было невыносимо! Невозможно! Я больше не могла её терпеть! Я многое, быть может, даже всё отдала, лишь бы только она прекратилась! Лишь бы только боль утихла… ушла… уснула…

Воспоминание на миг оборвалось, я подумала, что меня вновь «выбросило» в настоящее, но кажется Людмила всё-таки, на время, потеряла сознание.

Потому что не прошло и нескольких мгновений, как я увидела, что сцена радикально поменялась.

Теперь, правда я не видела всё от лица Людмила, я вновь была призраком, наблюдающим со стороны.

Внедорожник остановился у берега заледенелого озера. С оглушительным гулом, вздымая бурные вихри снега плавно садился вертолёт.

Я увидела, как двое мужчин на носилках переносят Людмилу в вертолёт, а женщина, которая ехала с Елизаровой возвращается к внедорожнику.

Я увидела, как она что-то говорит своему Емельяну, а потом на моих глазах достаёт пистолет.

Шум вертолётного двигателя заглушает выстрел, но я увидела коротко сверкнувшую вспышку, сверкнувшую в ночи и дернувшуюся в бок голову водителя.

Затем женщина проделала какие-то манипуляции внутри внедорожника и поспешно отошла от машины. Автомобиль медленно катился к озеру. Женщина, оглядываясь по сторонам, подождала пока машина, вместе с мёртвым водителем, доедет до края снежного берега и рухнет вниз. Я прижала руки к лицу, застыв на месте, от увиденного.

Внедорожник с металлическим грохочущим лязгом и гулким треском пробил лёд озера. Машина стремительно погрузилась под воду. Я снова смотрела вслед тающим в темноте красным огням задних фар. Через несколько мгновений они потухли, и, скорее всего, уже навсегда.

А неизвестная мне женщина, у которой я с трудом могла разглядеть лишь нижнюю половину лица, скорой походкой направилась к вертолёту. Как только она забралась внутрь винтокрылой машины, та плавно приподнялась, а затем стремительно взмыла вверх, расшвыривая снег по сторонам.

Вертолёт лениво развернулся на месте, мигая красным и зеленым огоньком, и устремился прочь, одновременно набирая высоту.

Через несколько мгновений его мигающие красно-зеленые огни исчезли на горизонте, за верхушками почерневших в ночи деревьев.

Звук вертолетного мотора ослабел и исчез вместе с мигающими точками габаритных огней.

С моих уст сорвалось кроткое дыхание, и вместе с ним видение испарилось.

Я вновь стояла, в настоящем времени, посреди леса, под вечернем небом. Я стояла и смотрела вдаль, сквозь плотные ряды деревьев, словно вертолёт, на котором увезли Людмилу Елизарову улетел вдаль всего несколько мгновений назад.

– Ну и? – раздраженно и нетерпеливо спросил вставший рядом со мной Карабанов.

Я опустила взгляд, посмотрела на тускнеющий снег в сугробах и подняла взгляд на Евсея.

– Идём, – тихо и грустно ответила я, поворачивая назад. – Нужно проехаться.

Я безошибочно указывала дорогу Карабанову. Тот молчал, в немом отрешении глядя на заснеженное бездорожье.

Мне казалось, что он погружен в какие-то свои, личные раздумья. Что-то угнетало и пугало его, я успела понять это из тех хаотичных обрывков его воспоминаний, которые смогла увидеть.

Не знаю, что за человек Карабанов, но его жизнь всегда была наполнена какой-то лихорадочной и, на первый взгляд, беспорядочной спешкой. Он куда-то мчался, словно убегал от кого-то или от чего-то. А это нечто раз за разом, несмотря на его усилия, оказывалось на пороге его дома. Куда он спешил? От чего пытается спастись? И на кого он так зол?

Я не знала ответы на эти вопросы, но почему-то понимала, что скоро узнаю.

Мы приехали на то самое место, где неизвестная женщина, которая спасла Людмилу, хладнокровно застрелила своего водителя и утопила собственный внедорожник.

Когда Карабанов остановил машину, мы оба одновременно вышли и подошли к берегу озера.

Я со смесью странных чувств глядела на обширный водоём. Озеро было большое, я бы, наверное, даже сказала, что огромное. Но меня поражало не это, гораздо больше я была ошеломлена тем обманчивым и застывшим умиротворением, которое оно внушало.

Тихое, покрытое толстым панцирем льда и щедро засыпанное снегом, оно в нерушимом безмолвии хранило свою страшную тайну, не так давно погребенную в тёмных водах.

– Ну? – спросил Евсей, оглядев почти идеальную снежную равнину на заледенелом озере. – И что здесь?

– Люди, которые увезли Людмилу… Женщина, которая ими командовала застрелила своего водителя и направила автомобиль вместе с телом в озеро.

– А Людмила? – в голосе Карабанова послышалась странная жадность и страсть. – Что с ней? Она жива?

– Когда её несли в вертолёт, она была жива, – ответила я, глядя на озеро.

– В вертолёт? – переспросил Евсей и посмотрел на меня. – Какой вертолёт? Ты запомнила бортовой номер?

Я покачала головой.

– Там было темно и снег…

– Слушай, девочка, – Карабанов приблизился ко мне и я, в страхе, попятилась, – я ведь обязательно узнаю, если ты мне врёшь!

– Я не вру… – чуть заикающимся голосом ответила я. – Я сказала про то, что увидела…

– Увидела?! – переспросил Карабанов – Так ты это всё прямо-таки… видишь?

Я отвела взор и кивнула.

– Да…

– Значит из этих… как их… типа экстрасенс? – в голосе Карабанова послышалась пренебрежительная насмешка. – А я раньше думал, что все эти шоу про знахарей и ясновидящих, представление для легкомысленных идиотов.

– Ты недалёк от истины, – я покачала головой.

– Так и знал… А почему ты не ходила ни на какие шоу? – спросил Карабанов чуть пройдясь возле берега озера. – Могла бы столько денег заработать…

От его слов меня буквально накрыл ужас и пронзила дрожь. Я на мгновение представила себе, как все узнают о моих умениях и жаждут, чтобы я рассказала им что-нибудь «этакое» про какого-нибудь человека. Чтобы открыла его тайны и показала их всем желающим, чтобы я вскрывала самые зловещие и сокровенные секреты людей, вламываясь в их прошлое и безвозвратно калеча их настоящее! Чтобы я опустилась до прилюдного перебирания чужих страданий, страхов и боли. Чтобы согласилась устраивать аморальные и издевательские представления, выставляя на всеобщее обозрение нелицеприятные, постыдные, позорные или болезненные фрагменты из прошлого разных людей!

Меня передёрнуло от отвращения, при мысли о таком! И тут же кошмаром навалилось осознание того, сколько чужих воспоминаний одолевали бы меня днём и ночью! Каждую секунду и долю мгновений!..

– Если бы я могла… – проговорила я едва слышно, – я бы всё сделала, чтобы избавиться от этого…

Карабанов услышал и изумленно обернулся.

– Тебе в руки дана удивительная и уникальная возможность, а ты говоришь, что хочешь от неё избавиться?!

– Возможность?! – горько усмехнулась я и подняла на него увлажнившиеся от сожаления к своей жизни глаза. – Да что ты! Серьёзно?! Возможность?! Это… это… это проклятие! Это болезнь! Это мой рок и бремя, но уж никак не «возможность», в том смысле, в котором ты имел ввиду!..

Евсей, кажется, был удивлен моим неожиданным срывом и криками.

Я отвернулась, чувствуя стекающие по щекам слёзы.

– Водитель, которого застрелила та женщина, в машине, а машина в озере! Достанешь её оттуда… и получишь следы, которые приведут тебя к твоей Елизаровой!

– Это мы ещё посмотрим, – кивнул Карабанов. – И ты будешь мне помогать, пока я не найду Людмилу Елизарову или того, кто её похитил.

– Её не похищали, – спешно вытирая слёзы, ответила я, – Людмила знает эту женщину и она поехала с ней добровольно…

– Вот как? – переспросил капитан Карабанов. – Ла-адно…

В следующий миг, он вдруг метнулся ко мне, схватил за шиворот и бросил в снег. Я закричала, Карабанов упал рядом. И в этот миг над головой, в сумерках прогремели выстрелы.

– Девочка, слева от тебя толстый пень и камни! – тихо и быстро проговорил Карабанов. – Ползи туда и не вздумай подниматься!

Я посмотрела на него, Евсей держал в руках пистолет и внимательно всматривался в черноту потемневшего леса. В сгустившийся темноте мелькнуло несколько ярких вспышек, сумрачную тишь разорвала длинная автоматная очередь. Я закрыла голову руками и зажмурила глаза. Я почувствовала, как взметнувшийся от пуль снег посыпался на мою куртку.

– Ползи в укрытие, чёрт бы тебя побрал! – прорычал Карабанов. – Пристрелят же!

Мне стоило очень серьёзных усилий, чтобы заставить себя сдвинутся с места. Тело не хотело двигаться, все инстинкты кричали о том, что мне нужно оставаться на месте, но я знала, что это опасный самообман моего организма. Нужно укрыться, иначе меня пристрелят!

Пересилив себя, я развернулась и, стараясь как можно плотнее прижиматься к снегу, поползла у указанному Карабановым укрытию.

Выстрелы повторились, я услышала, как пули застучали по автомобилю и как разбились окна машины.

– Пи****сы! – прошипел за моей спиной разъярённый Карабанов.

Я добралась до пня и прижалась там к снегу, наблюдая за происходящим. Я опасливо вглядывалась в тёмную стену леса. Несколько раз мне показалось, что я увидела движущиеся человеческие силуэты, но всё, что я могла делать – это, наблюдать за ними.

Карабанов не отстреливался, только пытливо всматривался с лесную темень. Затем я увидела, как он достаёт рацию и пытается с кем-то связаться.

Я вздохнула, захлестнувшее меня адреналиновое чувство чуть ослабло – если Карабанов сумеет сообщить о происходящем своим в СКР у нас будет шанс пережить эту ночь. Я знала, что Следственный комитет «порвёт» за своих, и не только в фигуральном смысле.

Однако, судя по поведению Евсея, с его рацией было что-то не то. Я увидела, как он выразительно проговорил ругательство, а потом поднял пистолет, прицелился и выстрелил два раза.

Я немедленно услышала чей-то сдавленный короткий крик, и в тот же миг зазвучала ответная стрельба.

Я отползла чуть вниз, и огляделась. За спиной у меня развернулось просторным «полем» покрытое снегом озеро. Я подумала о том, что пока Карабанов отстреливается от неизвестных личностей, я могла бы потихоньку свалить, но… Но, во-первых, не факт, что я успею и смогу убежать, и меня не пристрелят, а во-вторых, такое поведение показалось мне подлым и отвратительным.

Да, Карабанов козёл и сволочь, но всё же он не заслуживает, чтобы его бросили здесь одного.

С другой стороны, чем я могу этой ситуации помочь? Если я всё-таки остаюсь, я должна попытаться быть полезной, ну хоть чем-то. А пока что я могла лишь в страхе лежать за пнём, и видеть, как Карабанов тратит патроны в одиночных выстрелах.

Я посчитала вспышки выстрелов, сверкающие из лесу и сделала вывод, что нападавших не меньше десятка.

Паника, которую я старалась держать под контролем, взвилась, вырвалась, точно дикая лошадь и понеслась вперёд галопом разрастаясь во мне с невероятной скоростью.

Паника, и правда похожая на взбесившееся дикое животное металась и брыкалась внутри меня. Страх туманил и затмевал разум, нервными толчками в венах пульсировал зашкаливающий адреналин и противоестественный жар скользил по коже.

Несколько раз я едва не сорвалась бежать куда глаза глядят. Мне было всё равно, мне хотелось оказаться, как можно дальше отсюда, чтобы не слышать выстрелов, чтобы пули не разбрасывали снег рядом со мной и не стучали по пню, за которым я пряталась!

Я увидела, как Карабанов перезаряжает пистолет и снова стреляет. Но желто-рыжих вспышек в лесу, кажется, только прибавилось. Осторожно выглянув из-за пня, я увидела, что в нашу сторону быстро приближаются несколько блеклых силуэтов, едва различимых в тёмных сумерках. Я бы их, наверное, и не заметила если бы они не выделялись на фоне снега.

Я обернулась к Карабанову и крикнула:

– Они слева!

Тут же по камням и пню, за которыми я пряталась ударили несколько пуль, выбив яркие искры из камней и щепки из пня.

Я испуганно пискнула, отползла назад. Евсей, тем временем, ловко и быстро прополз по снегу к машине и забрался внутрь. Не зажигая фар, он завёл автомобиль. Внедорожник круто развернулся, взметнув вверх завесу снежных брызг и ринулся прочь, стремительно набирая скорость.

Я во все глаза вытаращилась на быстро уезжающий УАЗ.

Что происходит?! Что делает Карабанов?!!

Я не могла поверить в происходящее, хотя вывод был самый очевидный: кое-кто оказался намного хуже, всех моих предположений!

УАЗ уезжал. Переваливаясь и качаясь, внедорожник быстро мчался прочь разбрасывая снег вокруг. Вслед ему неслись автоматные очереди, я слышала, как пули стучали по кузову автомобиля, но судя по удаляющемуся звуку мотора ни одна пуля не нанесла серьёзных повреждений УАЗу Карабанова.

Я с беспомощным видом, до конца не веря в происходящее, глядела вслед уехавшей машине.

Когда Карабанов сказал мне ползти в укрытие, я позволила себе подумать, что он заботиться обо мне хотя бы перед лицом крайней опасности! Но видимо капитан Карабанов растерял не только офицерскую честь, но и элементарные остатки человечности.

В который раз, я по наивности (или глупости) верю в людей, верю, что даже в самых последних негодяях есть хоть капля добродетели, и в который раз жизнь грубо тычет меня лицом в суровую действительность.

Какую же непростительную глупость я совершила, согласившись помочь Карабанову! Чёрт возьми, какой же я была дурой! Нужно было всё рассказать генералу Савельеву, он бы придумал, как помочь мне и Мирону!

Здорово, что хотя бы сейчас, я это понимаю!..

Я была зла на себя и свою глупость! И я прислушивалась к ночи и звучащим со стороны леса голосам:

– Ушел, скотина!

– Ничего, он вроде не один был!..

– Да! Я видел! С ним деваха какая-то была!

– Нахрен он её с собой взял-то сюда?

– Хватит болтать! Сообщите второй группе, чтобы Карабанова «встретили», как положено. Он не должен ничего успеть рассказать! И обыщите округу! Девка должна быть где-то здесь. Найдёте, пристрелите! И валим нахрен отсюда!

– Шеф, а можно девку, перед тем как замочить, употребить по назначению? – с издевкой спросил кто-то.

Послышался одобрительный гогот.

– Только, по-быстрому, придурки, – со смешком ответил тот, кто командовал этими бандитами. – Труп в озеро потом спустите!

Я слушала их слова, оцепенев от накатившего ужаса. Я подавила порыв подорваться и бежать – меня просто пристрелят. Но, если я этого не сделаю, меня все равно найдут и пристрелят. А перед этим, похоже, меня ожидает групповое изнасилование…

Я судорожно всхлипнула, осознавая неотвратимость того, что со мной произойдёт!

Слушая поскрипывающие на снегу звуки шагов и голоса мужчин, я тихо сползала вниз по пологому склону.

Сумерки уже почти превратились в ночь, и быть может мне удастся сейчас как-то незаметно скрыться.

Мелькнула дебильная мысль окопаться в снегу и надеяться, что меня не найдут.

Наступающий на горло ужас и пленяющий меня страх, явно лишали меня рассудка… Но нужно было что-то придумать, пока эти мужики ещё далеко. У меня есть шанс! Я смогу спастись, я… я справлюсь, я найду решение…

Но выхода не было. Время на спасение уменьшалось с каждым звуком их приближающихся шагов.

Я увидела рыскающие по снегу шустрые лучи фонарей. Снег поблёскивал под ярко-желтым светом.

Я сосредоточенно пыталась понять, что мне делать, времени почти не было…

Мой взгляд неожиданно зацепился на темное пятно на поверхности озера. Я чуть приподнялась на снегу и присмотрелась.

В отсвете фонарей на засыпанной снегом ледяной поверхности озера явственно темнел заметный пролом. Он был рядом с берегом и в нём плавали обломки льда.

У меня подпрыгнуло сердце. Конечно, это безумие, но альтернативой этому безумию была неминуемая смерть, после изнасилования десятком здоровых мужиков, которое я и так вряд ли переживу!

Так что, не долго думая, я начала ползти вниз.

А вооруженные люди приближались, их шуршащие в снегу шаги звучали всё отчетливее, а басовитые грубые и прокуренные голоса всё громче!

Мне пришлось поспешить, благо, ветер скрадывал звуки моих движений.

Я спустилась ко льду замерзшего озера, посмотрела на пробоину в ледяном покрытии. Там переливался мерклыми бликами жидкий мрак. Эта заполненная вязкой чернотой пробоина, казалось, вела куда-то за пределы нашего мироздания, где нет ничего, кроме сущего первобытного и пустого мрака.

Я усердно, цепляясь пальцами за промёрзший снег, ползла к дыре во льду. Оттуда, из этой бездонной темноты доносилось хладное и сырое дыхание. Меня пробирала глубокая дрожь отвращения и ужаса, от осознания того, что мне сейчас придётся погрузится в эту наполненную ледяной темнотой яму.

Но за спиной меня ждала участь, куда страшнее временного (я надеюсь) погружения в хладный мрак.

Я добралась до ямы во льду, черная вода дыхнула мне в лицо густым влажным холодом. Я шумно сглотнула, представляя, что со мной будет, если я не смогу выбраться обратно. К тому же я была в одежде, да ещё в обуви. Если я просто так нырну в воду, я реально могу «уйти» под лёд, и… это будет конец. Жуткий и кошмарный.

– А он точно один уехал? – донеслось сверху.

– Да, я видел, как девка эта, в синей куртке, вон туда за камень ползла.

– И где она, тогда?

Я поспешно доползла до дыры во льду. Толчки сердца участились, чувство страха подгоняло и сбивало с толку.

Дрожащими руками я торопливо сняла свой шерстяной шарф. В полную длину он был, наверное, под два метра. Как раз то, что нужно. Оказавшись у ямы, я свесилась вниз и окунула шарф в воду. Когда ткань отяжелела, я как можно быстрее, уже не слишком заботясь о скрытности, прокралась обратно и привязала один конец шарфа к толстой ветке низкорастущего голого кустарника. Не знаю выдержит ли шарф и куст мой вес, но, буду надеяться на лучшее..

Голоса и шаги неизвестных мужчин звучали уже совсем рядом. А лучи их фонарей уже добрались до заледенелого озера.

Скорее! Скорее! Скорее!

Я мысленно подгоняла сама себя. Мне нельзя медлить и сомневаться.

Намотав на левуюку руку другой конец своего белого шарфа, я наклонилась к яме и увидела на поверхности темной воды своё едва различимое блеклое отражение. На несколько мгновений я оказалась во власти двух схожих пагубных чувств: меня поглощал страх попасться в руки этих людей и душил ужас при мысли о том, что я могу утонуть, исчезнуть и остаться на веки в этих ледяных чёрных водах.

Но всё же верх одержало первое чувство, и я, зажмурив глаза, нырнула в воду.

Исчез воздух, а вместе с ним свет и все звуки, я ощутила, как отяжелела одежда и обувь, как безжалостный хищный холод сдавил и сжал меня. Обитающий в этом озере ледяной мрак стискивал мои легкие и рёбра, он словно норовил выдавить из меня жизнь, вместе с остатками кислорода, которые я начала постепенно выпускать в воду.

Подводная глухота давила на уши, кожу на лице ощутимо и неприятно стягивало.

Я чувствовала, как вода и темнота «тянет» меня вниз, на глубину, но упрямо и крепко держалась за конец шарфа, мысленно отсчитывая время. Я понимала, что долго так прятаться я не смогу. Как минимум у меня закончится кислород, но и выныривать не будучи уверенной, что те бандиты ушли я не могла.

Мое тело тем временем стремительно коченело. Я ощущала, как холод проникал в меня, просачивался через кожу, вливался внутрь и заполнял меня от пяток до макушки. Я чувствовала, как быстро теряю силы, ещё немного и мое тело просто перестанет меня слушаться. Я должна была открыть глаза и увидеть, что происходит наверху. Но я с детства не могла себя заставить открыть глаза в воде, даже в такой нежно-тёплой, как на Британских Виргинских островах, где я, в детстве, частенько отдыхала с папой и мамой… когда у меня ещё была полноценная семья.

Кислород медленно, но неотвратимо истощался в моих легких, и они наливались ощутимой болезненной тяжестью. Я ощущала, как холод озёрной воды обвивается вокруг моего горла и начинает душить меня.

Я открыла глаза, тут же скривилась – резь в глазах была невыносимой. Я почти ничего не видела, все поглощала темнота, и лишь вдалеке мелькали едва различимые, размытые пятна света.

Я решила, что люди с фонарями если не ушли, то, по крайней мере удалились, продолжая мои поиски в другом месте.

Стараясь не спешить, чтобы не произвести громкий всплеск воды, я вынырнула и втянула в себя воздух.

Лицо обожгло холодом, ледяной ветер погладил мои мокрые волосы. Я поспешно и взволнованно огляделась.

Мужчины с оружием и фонарями ушли, я не услышала ни их голосов, ни звука шагов, лишь ветер выл над замёрзшим озером и заснеженным лесом.

Судорожно сжимая пальцами сырой шарф, я вытянула себя из воды и, буквально, вывалилась на снег.

Мои легкие, словно живые, рвались из тела, будто желая самостоятельно вдохнуть по больше морозного, но живительного воздуха. Никогда не думала, что просто дышать бывает так приятно!

Радовалась я, однако, не долго – моё промёрзшее в воде тело, в сырой и холодной одежде было лёгкой добычей для холодного ветра. Не прошло и двух секунд, как я начала стучать и греметь зубами. Меня сотрясала безудержная лихорадка, мороз беспощадно жег кожу на лице, а суставы рук и ног болезненно костенели. Я не могла нормально согнуть пальцы рук, жуткие судороги поражали ноги от бедра до кончиков пальцев ног!

Мне стоило серьёзных усилий, чтобы просто подняться, а не замёрзнуть на снегу!

На четвереньках, содрогаясь от подчинившего меня холода, я взобралась вверх.

Мужчины с оружием исчезли, но на снегу были заметны десятки следов их ног. Правда меня они волновали всё меньше и меньше, новая опасность сменила прежнюю: я замерзала.

Я была одна, посреди тёмного леса! Замёрзшая, в насквозь промокшей одежде и обуви, без мобильного телефона и… шансов на спасение!

Я быстро слабела, безжалостный свирепый холод, словно вытряхивал из меня остатки тепла. Холод властвовал повсюду, я была в его власти и мне некуда было от него скрыться!

Я сплела пальцы рук, поднесла ко рту и выдохнула. Дыхание получилось слабым и едва тёплым. Я начала быстро тереть ладони друг о друга. Но мои руки не слушались, пальцы то и дело цеплялись друг за друга. Я начала быстро прыгать с одной ноги на другую. Мне было уже плевать заметит меня кто-то или нет, но всякий случай я отошла как можно дальше от озера и ступила в лес.

Надеюсь, здесь я не встречу никого, опаснее тех типов с оружием или самого Карабанова!

При воспоминании о Евсее и о его гадком поступке, меня захлестнуло бурное возмущение. Нет, ни злость, ни ненависть, а яростное возмущение его поведением. Евсей Карабанов оказался не просто корыстной сволочью, а последним подлецом и дрянью, каких поискать!

Я огляделась, посмотрела по сторонам. Мне нельзя здесь оставаться, я просто замёрзну до смерти. Нужно было выйти на дорогу, на трассу, по которой мы с Карабановым доехали до этого чёртового леса!

Стараясь не поддаваться и не уступать зверскому морозу, я поискала глазами следы от машины. По ним я точно могу выйти к трассе. Благо снег не шел и их не трудно было найти даже в почти кромешной темноте.