Текст книги "Бесконечная дорога (СИ)"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

– Уж не знаю, насколько это было просто, но да, превращались. Под взглядом этого чудовища.

Айви, старавшаяся наблюдать за всеми своими спутниками, заметила, что Итерниал едва заметно усмехнулся. Это была не веселая улыбка, скорее, понимающая – так улыбается человек, который наконец разобрался в причудливой головоломке. Поэтому Айви повернулась к нему и спросила:

– Ты знаешь, кто это был?

– Тригг. Только это был не тригг.

– Так… Ты одну меня только что запутал или всех?

– Да он все время непонятно что несет, а вы по-прежнему удивляетесь, – хмыкнул Каридан.

– Да уж, пояснение не помешало бы, – заметила Эсме.

– Как, впрочем, и всегда, – вздохнул Итерниал. – Когда я изучал книги моего наставника, стараясь найти способ вернуть себе живое сердце, я очень много узнал не только о магических формах жизни, но и о чудовищах, в том числе и редких. Тригги были среди них.

– И кто это такие?

– Это разумный народ, поднявшийся со дна морского. А точнее, условно разумный: соображали они не хуже людей, но легко поддавались голоду и жажде крови, поэтому общаться с ними было бесполезно. Тригги были настолько прожорливы, что иногда уничтожали всю пищу в своих водах, и тогда им приходилось выбираться на берег, чтобы прокормить себя. По одному они это не делали, всегда – стаей. Они быстро приспосабливались к дыханию воздухом и начинали охоту, неизменно доставляя людям огромные проблемы. У триггов было сразу несколько омерзительных черт: почти непробиваемая шкура, великолепное здоровье, идеальные охотничьи навыки, а главное, умение обращать жертву в соль одним только взглядом. Соль они жрали с не меньшей охотой, чем плоть и кровь, поэтому ничего не теряли. А людям было крайне сложно затолкать этих соседей обратно в море.

– Но я никогда не слышала о триггах, – отметила Анэко. – И остальные, похоже, тоже. Значит, у них так и не получилось поселиться на земле?

– Кто же им позволит? Нет, триггов каждый раз вышвыривали обратно. Но возможно это только с помощью магии и немалых жертв.

– Получается, в Синх-Атэ пришли тригги?

– Ага, пришли, – кивнул Итерниал. – Несколько столетий назад. Если историю о случившемся десять лет назад скрывают, то легенду основания города до сих пор рассказывают с гордостью. Тут даже можно купить очаровательную глиняную тарелку, где все это прорисовано черной тушью.

– Обойдемся без тарелок, – поморщился Каридан. – Да, легенду я слышал. Тут считается, что когда-то из воды вышли несокрушимые хищники, и победить их удалось только магией, превратившей плодородные земли в пустыню. Значит, это были тригги?

– Скорее всего, в те времена они довольно часто выбирались на сушу. Сейчас уже нет – то ли сообразили, что все равно получат по клыкам, то ли вымерли.

– И какой их этого вывод? – смутилась Айви. – Десять лет назад какой-то одинокий, отчаявшийся тригг устроил погром в Синх-Атэ?

– Исключено.

– Но почему?

– Потому что тригги были здоровенными ящерицами, с табун лошадей размером. Даже если бы кто-то из них вдруг решил выбраться из воды в одиночку, что не так уж вероятно, он бы принес гораздо больше разрушений. Я осмотрел Синх-Атэ, его покалечило время, здесь нет ни одной улицы, где дома были бы разрушены грубой силой. Поверьте, если бы тут бесновался тригг, картина была бы совершенно иная. Но вот еще что: превращать в соль взглядом умеют только тригги, если, конечно, не появился новый, неизвестный мне вид, что вряд ли.

– Получается, одно не сходится с другим, – растерялась Эсме. – Это было существо со способностями тригга, но определенно не тригг. Как такое вообще возможно?

Об этом думали все – и все молчали, не зная, что сказать. Одна лишь Анэко не казалась растерянной.

– Разве это не очевидно? – горько улыбнулась она.

– Зверолюд? – догадалась Айви.

– Вот именно. Созданный из человека и тригга – и тогда он может быть небольшим, как человек, но при этом сохранять все способности зверя.

– Но тригг – не зверь, – напомнила Эсме. – Это чудовище! Разве можно создать зверолюда из чудовища?

– Абсолютное большинство тех, кого люди именуют чудовищами, – это просто очень сильные и редкие животные, – пояснил Итерниал. – Да, кошка дело говорит, это вполне мог быть зверолюд. Для того, чтобы ритуал состоялся, нужно два тела, лишь одно из которых должно быть живым. То есть, даже с учетом того, что тригги давно вымерли, их ткани можно было использовать для создания зверолюда, если вживить их человеку.

Айви бросила сочувствующий взгляд на Анэко. Лицо травницы оставалось непроницаемо равнодушным, но ей наверняка было тяжело слышать все это.

В день своего ритуала именно она была мертвым телом. В живых оставалась только кошка.

– Мне кажется, или все мы сейчас думаем о Маране? – предположил Каридан.

– Она вполне могла быть тем зверолюдом, – кивнул Итерниал. – Его неожиданное появление совпало с ее визитом в Синх-Атэ. До нее здесь не было ничего подобного, а магические формы жизни не появляются просто так. Никто не стал бы вспоминать древние чары ради обычной молодой дурочки, путешествующей в одиночку. А ради могущественной королевской ясновидящей – легко.

– Для ритуала нужны были не только останки тригга, но и значительные магические способности, – указала Анэко.

– Не такие уж значительные, зверолюды – это одна из самых распространенных магических форм жизни, – сказал Итерниал. – По крайней мере, раньше, до запрета, было так. Ритуал их создания известен многим, он проверен и надежен. Достаточно было знать его и соблюсти все правила, это даже не несло риска жизни заклинателя.

– А тут были сильные колдуны, – подхватила Айви. – Я видела их имена в архиве! До катастрофы за городом следила семейная пара – Нэвил и Санрия Дельоро. Они вполне могли превратить Марану в чудовище.

– Но зачем им это? – удивилась Эсме. – Создание магических форм жизни запрещено, а она еще и была служительницей короля, на которую нападать нельзя. То есть, двойное преступление!

– Откуда ты знаешь, что это произошло против ее воли? – поинтересовалась Анэко. – Возможно, произошел несчастный случай, она умирала. Они хотели спасти ее – и как человека, и как ясновидящую, нужную короне. Поэтому они нарушили запрет и превратили ее в зверолюда. Они использовали тригга из-за их легендарного здоровья. Но Марана не справилась со звериной природой существа и начала нападать на всех подряд.

– И колдуны, зная, что она может превратить их в соль, никак не защитили себя от этого? – недоверчиво покосилась на нее Эсме.

– Может, они не знали про все способности триггов?

– Про здоровье знали, а про волшебный взгляд – нет?

– Хватит, – вмешалась Айви. – Мы можем гадать бесконечно, это не даст нам истинный ответ, а если и даст, мы не отличим его от фантазий.

– Верно, – кивнул Итерниал. – Поэтому самым разумным я считаю пойти к ней и узнать, что с ней случилось.

В доме под желтой черепицей вновь воцарилась тишина. Айви подозревала, что такого эффекта Итерниал и хотел добиться. Он слишком хорошо помнил, что они видели его слабым, и теперь хотел снова быть на шаг вперед остальных.

Первой опомнилась Анэко:

– Откуда ты знаешь, что она все еще жива? После той катастрофы ее никто не видел десять лет!

– Я этого не знаю, я просто предполагаю. Если Марана получила от триггов не только убивающий взгляд, но и их здоровье, умереть ей будет не так просто.

– Она могла уйти, – заметила Айви.

– Куда? В пустыню? Смысла нет: тригги никогда не любили жару, люди – тем более. Если бы она направилась в другой город, об этом бы знали, такому существу сложно остаться незамеченным. Я предполагаю, что если она и жива, она затаилась где-то здесь, это идеальный город для нее.

Айви уже понимала, к чему он клонит. Да, для чудовища, желающего спрятаться у всех на виду, Синх-Атэ и правда идеален. Здесь много пустых домов, где можно заночевать, здесь никто не смотрит на окружающих, здесь соблюдаются лишь немногие законы. Тут ей было бы проще, чем в местах, где хватает королевских патрулей, отслеживающих магические формы жизни.

– Но если она научилась прятаться так, что о ней никто не подозревает, мы ее просто не найдем, – нахмурилась Анэко. – Правда, мы можем разделиться и обыскивать несколько улиц одновременно…

– Не надо разделяться, – прервал ее Итерниал. – Этот зверолюд намного опасней, чем ты, кошка. Почти никто из нас не переживет встречу с ней один на один. Надо идти к ней всем вместе.

– Звучит так, будто ты знаешь, где ее искать, – насторожилась Айви.

– Мы не знаем, – ответил за него Каридан. – Но догадываемся.

Оказалось, что эти двое, как и Эсме, тоже времени зря не теряли. Они осмотрели город, нашли несколько карт – и новых, и старых. Но все это было бесполезно, пока они не приблизились к горе – той самой, одинокой, нависающей над морем. Горе, которая и приняла их после кораблекрушения.

– Я сразу почувствовал, что она полая внутри, – пояснил Итерниал. – Еще когда нас туда вымыло. Но я не придал этому значения – полая и полая, подумаешь. Тогда у меня было слишком мало сил, чтобы проверить ее, а потом мы сошлись на том, что колдовать нельзя.

– Как ты тогда понял, что она полая? – изумилась Анэко.

– Я ведь все равно не человек, даже если не использую магию. Я связан с миром, как и все итерниалы. Думаю, если бы я тогда был посильнее, я бы сразу определил, есть внутри жизнь или нет, но уж огромную пещеру я не упустил бы! Так вот, местные об этой пещере не знают, и это странно. Пещера древнее самого города, и во времена расцвета Синх-Атэ ее наверняка использовали бы.

– Получается, о ней и не знали никогда, – согласилась Айви. – А такое возможно, только если пещеру осознанно скрывали.

– Да, и без магии тут не обошлось, – отметил Каридан. – Это было бы идеальное место для хранения тел триггов, оставшихся тут со времен нападения.

– И для ритуала по сотворению зверолюда, – тихо добавила Анэко.

– Надо осмотреть пещеру, – подытожила Айви. – Если Мараны там нет, будем думать, что делать дальше.

– Скорее всего, она там, – вздохнула травница.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что если бы я ненавидела себя, я бы тоже забилась в самую глубокую, самую темную нору и не вылезала оттуда до скончания веков.

Они все знали, что Марана, если это действительно она и она все еще жива, опасна. Она убила сотни людей и обратила в бегство половину города – это уже дурной знак. Но вместе с тем, она напала всего один раз, а потом десять лет сдерживалась. Это дарило надежду на то, что от ее человеческого мозга еще что-то осталось.

И все равно Айви предпочла бы, чтобы с ней пошли не все. Например, только Итерниал – уж он-то сможет защитить себя! Ей казалось, что остальные чудовищно рискуют, даже больше, чем обычно. Будь ее воля, она бы и вовсе позабыла про Марану и побыстрее покинула Синх-Атэ. Но Айви подозревала, что если она попытается сделать это, Антара тут не напомнит о себе.

Ясновидящая была ей нужна, а эта проклятая змея умела добиваться своего.

Поэтому они направились к горе все вместе, на рассвете, когда город только-только начал просыпаться. Эсме добыла им длинные плащи, под которыми можно было надежно спрятаться от посторонних взглядов, а к такой большой группе и вовсе никто не рисковал приставать.

Гора располагалась в отдалении от города, отделенная от домов несколькими крупными валунами. Айви подозревала, что это не случайность: если колдуны и правда охраняли гору, они сделали бы все, чтобы людям просто не хотелось бывать здесь. Да и зачем селиться возле этой голой каменной глыбы, с которой наверняка сходили грязевые потоки при каждом шторме?

Айви же эта гора казалась черной башней, построенной для хранения запретных тайн. Она, лишенная окон, а значит, вечно темная внутри, была напоминанием о прошлом, которое не все могли понять. А может, и предупреждением для тех триггов, что остались в живых: не выходите на берег, не напоминайте о себе, и только тогда вас не тронут.

Как бы то ни было, никакой пещеры здесь не оказалось. Может, гора и была полой внутри, Итерниал редко ошибался. Но входа туда не было, колдуны наверняка использовали магию – в те времена, когда она еще была не запрещена. А как попасть внутрь, если любое, даже простейшее, заклинание будет мгновенно замечено кристаллами?

– Что будем делать? – растерялась Айви.

Итерниал бегло осмотрел крутой склон и указал на огромный, размером с целый дом, валун.

– Вот этого здоровяка надо сдвинуть, – сказал он. – За ним, скорее всего, вход.

– Очень может быть, – подтвердила Эсме. – Я чувствую там странное движение воздуха! Но как мы его сдвинем без магии?

Ей никто не ответил, но по насмешливому взгляду Анэко можно было все понять и без слов.

Травница и Каридан подошли к валуну, переглянулись и одновременно толкнули его. Камень сдвинулся так легко, словно был сделан из сухой травы – он отлетел в сторону, и его падение в море смогли остановить только другие валуны.

И это не было магией, а значит, они ничем не рисковали. Анэко и Каридан давно уже не были людьми, их тела полностью изменились, в них таилась сила, о которой они прежде и мечтать не могли. Скорее всего, каждый из них смог бы сдвинуть этот валун самостоятельно, а для двоих это было даже слишком просто.

За камнем действительно скрывался вход в пещеру – огромный пролом, за которым таилась тьма. Оттуда шел странный запах, а еще – чувство смерти, и Айви вдруг показалось, что она стоит перед древним склепом. Ей совсем не хотелось туда соваться, но она пересилила себя. Она чувствовала: Антара уже проснулась и наблюдает за ней из окон того самого призрачного дома.

Эсме раздала всем небольшие переносные лампы. Такие использовались в здешнем порте, и не было смысла даже спрашивать, где девушка их взяла. Лампы были наполнены мутной маслянистой жидкостью, в которую опустили плотную бечевку. Бечевка горела ярко и медленно, наполняя мир вокруг себя бледно-желтым светом.

Айви не знала, можно ли использовать магию, отразится ли это на серых кристаллах в городе. Скорее всего, да, ближайшая улица прямо за грядой камней. Поэтому все они, могущественные магические формы жизни, были вынуждены двигаться вслепую.

Им пришлось пройти совсем недалеко, всего-то повернуть за изгиб тоннеля, и они увидели их – триггов. Айви никогда раньше не видела этих существ, даже не слышала о них, но теперь, в этом зале, сразу же узнала.

Они действительно были огромными: внутри каждого белесого скелета можно было поселиться и жить, как в отдельном доме. Собственно, кто-то так и сделал, и это поражало даже больше, чем истлевшие останки древних ящеров. Величественные кости, способные привести в ужас любого человеческого воина, кто-то использовал как самые обычные комнаты.

Сюда, похоже, годами стаскивали мебель из опустевших домов Синх-Атэ – новую и старую. В одном скелете стояла кровать, со всех сторон завешанная тряпками и укрепленная ножкой от другой кровати. Чуть поодаль располагался рабочий кабинет с парой столов и ветхими стульями. Был тут и очаг с кухонной утварью, и скелет, хранивший его, был изрядно закопчен. В пещере обнаружились книги, старая одежда, детские игрушки, мелкие магические артефакты, давно потерявшие свою силу, горшки и ящики с едой, а еще – картины.

Одна из них занимала отдельную «комнату» – самый большой из скелетов. Напротив картины стояло кресло, можно было сесть в него и часами, если не днями, смотреть на это изображение.

Картина оказалась портретом молодой пары – такие по традиции служили памятью о свадьбе. Двое становились рядом, чуть приобнявшись, но, конечно, не слишком страстно, иначе это было бы неприлично. Такими художник должен был сохранить их для будущих поколений.

На этом портрете был изображен мужчина со светлыми волосами и лазурными глазами, улыбчивый, совсем юный – только-только переставший быть ребенком. А рядом с ним стояла женщина в дорогом платье, расшитом золотом, но от нее почти ничего не осталось: кто-то вырвал кусок холста, на котором было нарисовано ее лицо. Казалось, что хозяин пещеры хотел сберечь лишь изображение мужчины, а его жена стала досадным дополнением.

Глядя на все это, можно было бы предположить, что в пещере поселился целый народ, однако огромный темный зал пустовал. Айви не позволила этому обмануть себя, она видела, что запасы еды были совсем свежими.

Итерниал подтвердил ее догадки:

– Не расслабляйтесь, она где-то рядом.

* * *

Она не могла умереть. Она могла только сделать себе больно – и это уже было достижением, хоть и сомнительным, потому что боль она почти не чувствовала.

Все это Марана поняла, когда очнулась на дне расщелины, покруженная в кромешную тьму. Проснувшись там, она даже решила, что ослепла: в этой части пещеры было настолько темно, что ее новые глаза не могли приспособиться. Она лежала на холодных камнях, измученная, уставшая. Похоже, после того падения она переломала чуть ли не все кости – или хотя бы половину. Но за то время, что она была без сознания, они успели восстановиться, а на ее коже и вовсе не было ни царапины.

Марана осторожно приподнялась, почувствовала во рту что-то странное и выплюнула в темноту с десяток выбитых зубов. Это тоже было не страшно: на их месте уже выросли новые.

Ужас и боль, толкнувшие ее к последнему шагу, отступили, сменившись ледяной апатией. Ей ничего не хотелось – ни жить, ни умирать, ни думать о том, что с ней произошло. Она устала и первое время просто лежала на месте, сжавшись в комок на полу, и ждала. Чего ждала – она и сама не знала. Наверно, что все наладится само собой.

Но чуда не случилось, а скоро бессильное ожидание ей надоело. Она поднялась на ноги и обнаружила, что падение, которое превратило бы обычного человека в кровавый кусок мяса, не оставило на ее теле ни одной раны. Она была сильна, как и прежде, – и очень голодна. Это не понравилось Маране, и она решила, что нужно выбираться.

Вот только задача оказалась не из простых, шагнуть в пропасть было намного проще, чем забраться обратно. Склоны расщелины оказались даже не крутыми, а отвесными. В темноте Марана могла нащупать перед собой лишь гладкую стену, лишенную каких-либо ступеней или даже выступов.

Она пыталась забраться наверх, но долгое время у нее ничего не получалось. Да и как могло получиться? Она снова и снова срывалась вниз, и это злило ее – почти как голод. А он нарастал быстрее, чем хотелось бы, очень скоро она только о еде и могла думать. В ней просыпалась та самая звериная часть, что позволила ей вырваться из цепей и добраться до Санрии.

Зверь хотел есть. Зверь не желал слушать никакие жалкие оправдания. Зверь придумал, как забраться наверх.

У нее не было когтей, но они оказались и не нужны. Кожа на пальцах Мараны была такой же непробиваемой, как на всем ее теле. Благодаря этому ее изогнутые пальцы были намного крепче и опасней любых когтей. Марана с силой вгоняла их в камень, пробивая его, как художник запускает руку в мягкую глину. Выступов не было, поэтому она сама делала их.

Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем она вернулась обратно в пещеру. Ей казалось, что целая вечность. Марана была зла, она устала, голод занимал все ее мысли. Под его влиянием отступили даже чувство вины и боль утраты. Иногда ее сознание просто затемнялось, а когда оно возвращалось к ней, Марана обнаруживала, что успела двинуться с места. Получается, пока ее мозг спал, скованный голодом, ее тело пыталось найти еду, любую, не важно, какую.

Так она и обнаружила себя на пути в город, еще чуть-чуть – и она оказалась бы на его улицах. Тот кошмар повторился бы! Марана не знала, какое чудо ей помогло, но последним усилием воли ей удалось направить себя прочь от Синх-Атэ, в сторону пустыни.

Следующее пробуждение произошло уже там, ночью. Она сидела над несколькими разорванными трупами тех бесформенных червей, что населяют пустыню, а еще – холмиками соли. Похоже, нескольких тварей она убила, не глядя на них, а остальные подошли слишком близко.

Она съела их вязкую, красно-коричневую плоть. Сырое мясо ползучих гадов! От одной мысли от этом Марана почувствовала приступ тошноты. Ей хотелось, чтобы ее вырвало, чтобы эта дрянь покинула ее тело, но ее измененный желудок упрямо отказывался отдавать свою добычу. Тогда, чтобы побороть отвращение, она подхватила с ближайшего холмика пригоршню соли и отправила в рот.

Соль оказалась на удивление вкусной. Марана понимала, что это неправильно, не нормально. Но что в ее жизни теперь нормально?

Если бы она попала сюда человеком, она бы непременно потерялась в пустыне. Но новое существо сумело найти путь в пещеру. Она осталась там, закрыла вход камнем, спасла мир от себя. Она просто ждала, чего ей захочется дальше: жить или умереть, и любое из этих желаний можно было исполнить при должном усердии.

Скоро ей захотелось жить.

Это было непросто, совсем непросто. Марана даже не задумывалась о том, имеет ли она право остаться в живых, потому что тогда ее с головой накрывало отчаяние. Она быстро сообразила, что этим только причиняет себе боль, и решила идти маленькими шажочками: проживать день за днем, не думая ни о прошлом, ни о будущем.

Она собрала соль, оставшуюся от Нэвила, в небольшой мешок и сбросила в темную расщелину. Марана не могла придумать ему лучшей могилы, ей хотелось, чтобы он остался рядом с ней хотя бы так.

Соль, оставшаяся от Санрии, стала ее вечерней трапезой. Человеческой половине это было отвратительно. Звериная половина требовала этого: убей своих врагов, сожри своих врагов. Только так и никак иначе.

Марана пыталась игнорировать свой голод, чтобы взять его под контроль, но быстро поняла, что это бесполезно и очень опасно. Существо, с которым ее объединила Санрия, постоянно хотело жрать. Пока Марана находила ему необходимую пищу, оно было спокойно. Но стоило ей слишком сильно проголодаться, и ее человеческий разум начинал затухать. Существо могло отправиться на охоту куда угодно, а скорее всего – в Синх-Атэ. Поэтому Марана поняла, что она должна его кормить, в этом теперь была ее работа.

Она уходила охотиться в пустыню, иногда отправлялась в долгие прогулки к пустынным морским берегам, чтобы наловить немного рыбы. Она выяснила, что только мясо или соль могут удовлетворить ее голод – причем не важно, что именно она будет есть, она могла с легкостью питаться одной лишь солью. А вот фрукты, овощи, коренья и травы были разве что баловством для ее человеческой половины, зверю они были безразличны, потому что не могли дать его совершенному телу нужной энергии. Какие бы изысканные блюда она ни готовила в своем новом доме, зверю они не нравились.

Немного разобравшись со своим новым телом и сознанием, Марана начала предпринимать первые, пока еще осторожные вылазки в город. Только по ночам и только в длинном плаще с капюшоном, закрывающим лицо, – она и так навредила городу, она не хотела повторения той трагедии.

Оказалось, что Синх-Атэ так и не оправился после ее первой атаки. Маране он напоминал ее саму: юную красавицу, которая готовилась к долгой счастливой жизни, пока ее не изуродовали. Город больше не развивался, его спешили покинуть многие жители, а на их место приплывали странные типы, которые не внушали Маране доверия.

Она не сразу поняла, что они искали ее. А когда поняла, не испугалась: они могли тут хоть всю жизнь провести, о пещере никто даже не догадывался, а значит, все их усилия были тщетны. Ей только и нужно было, что оставаться внутри горы.

Она постепенно обустраивала новый дом, наполняя его мебелью и другими вещами. Получить все это оказалось несложно: в Синх-Атэ хватало и воров, и мародеров, среди которых Марана просто терялась. Она с печалью смотрела на новое беззаконие, которое вскоре сменилось хрупкой и очень условной королевской властью.

Магия оказалась под запретом, королевский наместник на многое просто закрывал глаза – чтобы его самого не убили. Город существовал, потому что других портов поблизости не было. О былой торговле и культуре и речи не шло, уважающие себя капитаны старались миновать Синх-Атэ без остановок. А если они и вынуждены были бросить там якорь, то постоянно оставались начеку и уплывали при первой же возможности.

Это она все испортила. Она принесла смерть и разруху в мир, который даже не был ей родным. Это тяготило Марану, точно так же, как смерть Нэвила. Но она давно научилась отстраняться от своего горя, прятать его под замок в темных уголках памяти. Иначе ей было не выжить.

Она не знала, сколько лет прошло со времен ее перевоплощения. Ее тело не изменялось, она, похоже, не могла постареть. Она думала, что так теперь будет всегда – пока однажды в ее пещеру не пришли посторонние.

Марана понятия не имела, кто они такие, но зверь внутри нее предупреждал, что они очень опасны.

Она кружила вокруг них, наблюдая за ними, стараясь понять. Она видела, что некоторые из них не люди – например, женщина с покрытыми мягким мехом руками и какой-то очень бледный, будто уже мертвый мужчина. У остальных двух женщин были волосы странного цветка, красного и зеленого, и Марана подозревала, что это тоже не нормально. А вот второй мужчина выглядел вполне нормальным, но раз он с ними, да еще и ничего не боится, значит, он не так прост.

Они искали ее. Она поняла это по их взглядам, но обрывкам разговоров, по тому, что скелеты совершенно их не отпугивали. Вот только кого они искали? Ясновидящую короля или чудовище, напавшее на город? Маране казалось, что оба эти существа давно преданы забвению. Хотя, может, прошло не так много лет, как ей казалось? Может, минуло всего года два-три, и королевские следопыты лишь теперь добрались до нее?

В любом случае, она не хотела никуда с ними идти. Марана понимала, насколько она опасна. Ей нельзя возвращаться к людям!

– Убирайтесь! – крикнула она. – Или вы все погибнете здесь!

Девушка с красными волосами испуганно вздрогнула, а вот всех остальных ее предупреждение, кажется, даже обрадовало. Они ведь убедились, что она действительно здесь.

– Марана! – позвала девушка с зелеными волосами. – Мы хотим поговорить с вами!

Вот и подтвердилось: они действительно пришли за ней. Не за чудовищем, угрожающим Синх-Атэ, а за человеком, которым она прежде была.

Но того человека больше нет. Марана прекрасно знала, что ее дар ясновидения остался при ней: видения повторялись так же часто, как и раньше. Но чтобы он приносил пользу, ей нужно жить среди людей, а это теперь невозможно.

– Убирайтесь вон, – повторила она. – Я могу убить вас!

– Это все не нужно, мы не враги вам.

Девушка с зелеными волосами и ее спутники распределились по залу пещеры, стараясь определить, где находится Марана. Скрываться от них становилось все сложнее.

– Мой взгляд может убить вас! – предупредила она. – Посмотрите мне в глаза – и от вас ничего не остается!

Она не убивала людей с того случая в Синх-Атэ, да и не хотела убивать. Но Марана прекрасно знала, что от нее это не зависит.

– Как это – ничего? – усмехнулся бледный мужчина. – А соль? Соль останется.

Они все знали! Ей нужно было бежать. Не только для того, чтобы защитить их, хотя и это было важно. Просто Марана чувствовала: они способны ее убить. Раньше она считала, что будет радоваться этому, но когда дошло до дела, она поняла, что еще не готова умереть.

Нужно было отступить до того, как они ее найдут. Судя по движению воздуха, они оставили вход в пещеру открытым, а это упростит ее задачу. Необходимо двигаться вдоль стен, на границе темноты, добраться до поворота и бежать в пустыню – они никогда ее не найдут!

Это Марана и пыталась сделать. Но она недооценила охотников, пришедших за ней. Мужчина, казавшийся обычным человеком, двинулся так быстро, что она даже не успела сообразить, как это произошло. Только что он был в центре зала, а теперь стоял прямо перед ней, освещая их обоих переносной лампой.

Марана смотрела ему в глаза – она не успела отвернуться.

Она знала, что он сейчас умрет.

* * *

– Каридан!

Она и сама не знала, зачем кричит. Айви понимала, что уже слишком поздно, но иначе она не могла. Она видела, как существо с серебристыми волосами, закутанное в лохмотья, попыталось вдоль стены проскочить к выходу. Каридан помешал ему, стал на пути, и теперь они смотрели друг на друга. А значит, для него уже все решено.

Айви замерла, не решаясь даже дышать, она ждала, когда случится непоправимое. Но мгновения шли друг за другом, время набирало привычный ход, а ничего не происходило. Каридан все так же стоял на пути у Мараны, спокойно улыбаясь ей. Марана и сама такого не ожидала, она не двигалась, пригвожденная к месту удивлением. Она не понимала, что происходит.

А вот Айви начинала понимать. Она знала, что зачарованный металл, из которого сделаны ноги и левая рука Каридана, может поглощать магию. Но ей почему-то казалось, что он защитит воина лишь от заклинаний и ритуалов, а не такой стихийной магии, какая была у триггов. Получается, она ошиблась, и теперь была рада этому.

– Ты ничем не сможешь мне навредить, – предупредил Каридан. – А я и мои спутники не собираемся вредить тебе, так что не бойся нас, это не нужно.

Но она не собиралась верить ему – не хотела, а может, и не могла. Марана оттолкнула его с пути, и ее силы было достаточно, чтобы Каридан, рослый крепкий мужчина, перелетел через весь зал и ударился о противоположную стену пещеры. Айви бросилась к нему, а Марана снова устремилась к выходу.

Вот только далеко продвинуться она не смогла. Она замерла на месте, словно на стену налетела, а потом резко сорвалась и взлетела вверх. Казалось, что ее подняла огромная невидимая рука, теперь удерживавшая ее над каменным полом.

Она была зла и не скрывала этого. Если сначала Марана хотела лишь убежать, то теперь она была готова напасть. Она отчаянно оглядывалась по сторонам, чтобы хоть с кем-то встретиться взглядом, но ей не дали сделать этого. С ближайшего стола взлетел золотой кубок, инкрустированный россыпью бриллиантов. Он в воздухе превратился в лист металла, казавшегося жидким. Из этого металла сформировалась повязка, закрывшая глаза Мараны, и тонкие цепи, надежно крепившие эту повязку к голове. И словно в издевку над пойманной хищницей, бриллианты снова разместились на золоте, образуя новый причудливый узор.

Только один из их группы мог сделать такое. Только ему хватило бы силы и мастерства. Итерниал и не собирался скрывать, что это он, он подошел ближе к пойманной хищнице и теперь рассматривал ее с легким любопытством. Марана шипела и извивалась, как змея, попавшая в ловушку, однако освободиться она не могла.

Но она не говорила ни слова, и первым Итерниала обвинил кое-кто другой.

– Ты совсем рассудка лишился?! – рыкнула Анэко.