Текст книги "Бесконечная дорога (СИ)"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Она указала на служителей. Они продолжали безжизненно смотреть на Инриса, словно не слышали, что говорит их хозяйка.

Инрис невесело усмехнулся:

– Но я не стал и одним из них, потому что ты знала: твое заклинание подействовало не до конца. Тебе нужно было постоянно следить, постоянно заставлять меня повторять ту память, что ты для меня придумала. Похоже, не такая уж ты хорошая колдунья, а?

Она не ответила ему, но он чувствовал: она задета. Впрочем, Инрис не брался сказать, что стало для нее худшим ударом: его наглость или эта красная роза. Он плохо понимал, что тут происходит, однако догадывался, что ему неожиданно помог кто-то важный для Флавии.

Хотя много ли толку было от такой помощи? Служители колдуньи подняли его на ноги, скрутили руки за спиной, а Инрис пока был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Он знал, что не сбежит, не выдержит – но знал и то, что больше не поддастся магии Флавии. Когда он избавился от придуманной ею памяти, произошло нечто необратимое, и колдунья видела в этом свое поражение.

– Надеюсь, вы счастливы, оба, спелись они, – процедила сквозь сжатые зубы она. – Только знаешь, что? В честь твоего выдающегося подвига я сделаю этот праздник особенным!

Пока он был в ее плену, она не позволяла ему вспомнить церемонию, связанную с песчаным штормом. Но теперь-то он знал, что здесь происходит, и его это пугало.

– Обычно я позволяю купцам уйти, – продолжила Флавия. – Но раз ты такой молодец, они умрут в твою честь, а ты умрешь вместе с ними.

– Ты не можешь убить всех, – ужаснулся Инрис. – Это заметят!

– Кто заметит? Где? Заметят в их родных деревнях, которые на много дней пути от этой провинции? Там не докажут, что они умерли здесь, пустыня большая. Заметят в Синх-Атэ? Там всем плевать, кто где умер, значение имеет лишь тот, кто выжил. В форте Мигос? Да, там могут заметить, если они ждут эти караваны. Ну так что же? Скажу, что это была совсем уж суровая буря!

Инрису сложно было признать это, но преимущества действительно были на стороне Флавии. Если бы возле Приюта постоянно пропадали караваны, люди короля наверняка насторожились бы. Но один песчаный шторм и правда мог унести много жизней, купцам просто не повезло, Флавия здесь не при чем.

– Тебе придется переждать этот день в нашем доме, любимый, – с показательной нежностью проворковала колдунья. Глаза цвета песка оставались злыми, ненавидящими. – Но этот вечер пройдет в твою честь.

– Эти люди здесь не при чем, Флавия. Хочешь издеваться надо мной – пожалуйста, мсти. Но они-то тебе ничего не сделали!

– Сами по себе они никчемны и бесполезны, – согласилась Флавия. – Все сводится к тебе.

– Я их даже не знаю!

– Но ты уже беспокоишься о них. Я неплохо изучила тебя за то время, что ты был моим отважным маленьким солдатиком. Ты смелый и ты умеешь терпеть. Для тебя не так уж важно, что будет с тобой. Но ты не способен переносить страдания других, и в этом твоя слабость. Хотя ты можешь попытаться умолять меня, и если ты будешь достаточно убедителен, я, может, кого-то и отпущу.

Инрис уже знал, что не отпустит. Флавии просто хотелось увидеть его униженным и раздавленным, однако это не изменило бы судьбу ее пленников. Никто из них не должен был дожить до рассвета, а все потому, что хозяйку Приюта злила любовь к другой женщине, чувство, которое она так и не смогла выжечь в нем.

Он понимал, что умрет здесь – так глупо, так рано; только закончив подготовку к своей жизни, он ее потеряет. Но Инрис не боялся смерти, давно уже не боялся. Когда служители Флавии уводили его к дому колдуньи, он сожалел лишь об одном: им с Эсме так и не суждено было встретиться.

* * *

Им не пришлось придумывать причину своего неожиданного визита в Приют Солнца: начинался песчаный шторм, который сгонял всех, кто был поблизости, к зеленому саду. Никому не хотелось остаться под ураганным ветром, наполненным горячим песком – ослепляющим, пронизывающим, мешающим дышать. Поэтому караваны и путники шли туда, где ветра не было, под защиту густой листвы. Среди набирающего ярость шторма Приют казался единственным кораблем, хранящим жизнь в морских волнах.

Айви не нравилось это место. Она и сама не могла толком сказать, почему: после долгих дней пути по выжженной земле сад был особенно прекрасен, о гостях здесь заботились, беспорядков не было – даже при том, что среди собравшихся наверняка хватало разбойников. Здесь все уважали перемирие, установившееся в Приюте.

И все равно она не могла избавиться от чувства, что это все не настоящее. Не то чтобы иллюзия, но точно не то, чем кажется на самом деле. А еще ей казалось, что сад не боится шторма, а даже приветствует его.

– Я схожу с ума, – проворчала Айви.

Они снова притворялись беглыми крестьянами. Это было несложно: достаточно было кутаться в грязные, похожие на тряпки плащи и лишний раз не подавать голос. Они не выделялись в пестрой толпе, собравшейся в Приюте, им не задавали вопросов.

– Забавно, а мне казалось, что все мы здесь давно безумцы, – усмехнулся Каридан. – Что тебя тревожит?

– Мне почему-то кажется, что здесь все живое! Деревья, шторм, даже земля… Так ведь не может быть, правда?

– Все растения так или иначе живые, пока их не срежут, – пожала плечами Анэко.

– Я знаю – и я не о том. Как будто все это живое, как мы с вами, но я не могу сказать, что чувствую кого-то конкретного…

– Не можешь сказать, вот и не говори, – посоветовал Итерниал. – Я сам с этим разберусь.

Во время их визита в Приют он больше не исчезал, потому что среди такого собрания путешественников ему сложно было бы появиться незаметно. Он изображал отца Эсме, а она, принявшая образ ребенка, доверчиво жалась к нему. При этом лазурные глаза девочки оставались внимательными и настороженными, она изучала Приют, как и все остальные.

– Ты не забываешь, что мы, вообще-то, пока работаем вместе? – нахмурился Каридан. – И если ты знаешь, что здесь происходит, скажи.

– В том-то и дело, что не знаю. Но выясню.

Шторм за пределами сада усиливался, и от этого становилось не по времени темно. Уже было понятно, что больше сюда никто не доберется – просто не сможет прорваться через песчаную завесу. Но и те, кто сейчас внутри, не смогут вырваться.

Хотя с чего им вдруг вырываться? Айви внимательно осматривалась по сторонам, но не замечала ничего подозрительного. В Приюте никого не связывали, не пытали, не превращали в обглоданные кости. Здесь вообще не было крупных животных, способных сожрать человека. Растений хватало, но ни одно из них не было похоже на то, что убило несчастного незнакомца в пустыне.

Временные гости Приюта были хорошо вооружены, никто не отнимал у них мечи, копья, боевые шесты и арбалеты. Во многих их этих людей чувствовалась сила истинных воинов, способных постоять за себя даже в битве с чудовищами. Все это сбивало Айви с толку: может, они ошиблись и приют вовсе не связан с их жуткими находками в пустыне?

– Здесь очень много магии, – тихо заметила Марана.

– Приютом заправляет колдунья, и, как мне говорили, неплохая, – сказал Солл. – Думаю, это ее магия.

– Похоже на то. Но эта же магия пронизывает шторм.

– Ты уверена? – смутился колдун. – Мне показалось, что я чувствую в шторме магию, но я не был уверен… Как ты смогла уловить ее?

– А эту магию чувствует не та часть меня, что была ясновидящей, – горько усмехнулась Марана. – Ее улавливает тригг. Значит, это стихийная магия.

– Да еще такая, которая вам и не снилась, – заявил Итерниал. – Держитесь вместе и проследите за моей «доченькой».

– А ты куда собрался? – нахмурилась Анэко.

– Осмотреться.

Он растворился в толпе до того, как она успела ему ответить. Айви невольно подумала, что Итерниалу даже магия не нужна, чтобы скрыться – для существа, которое могло бы полностью положиться на свою чудовищную силу, он оказался неплохо подготовлен.

Остальные разделяться не спешили, и Айви была благодарна им за это. В Приюте было совсем мало женщин – да почти не было, кроме них. Они постоянно кутались в плащи, прятали лица, но это не помогало, по росту и фигуре все равно несложно было угадать, что они не очередные вооруженные громилы. Это привлекало гораздо больше заинтересованных взглядов, чем хотелось бы Айви. Купцов и разбойников, уже много дней находившихся в пустыне, не отпугивали даже темные наряды вдов.

Пока никто к ним не подходил. Но Айви видела, что если будет выпито достаточно вина, у них могут начаться проблемы – особенно с наступлением темноты. К счастью, тут, похоже, намечался какой-то праздник, он вполне мог отвлечь гостей Приюта на эту ночь, а утром, если повезет, шторм успокоится и они разойдутся.

Торжество готовилось серьезное, оно занимало целую армию служителей в белом. Они расчищали просторную поляну на окраине сада, украшали ее цветами, выносили невысокие столы. Мелькали блюда, кувшины, корзины с фруктами, готовились факелы для освещения – а значит, праздник должен был пройти ночью.

– Интересно, чему они радуются? – задумчиво произнес Каридан.

– Может, хотят отвлечь собравшихся здесь людей? – предположила Марана. – Если тут хоть одна драка начнется, очень скоро они поубивают друг друга!

– Возможно. Но посмотри, сколько у них столов, посуды, еды… Это все было собрано не за один миг, похоже, у них действительно праздник, к которому они готовились.

– Значит, нам повезло на него попасть, что такого? – пожала плечами Эсме.

– То, что я согласен с Айви: здесь действительно странная энергия. А раз Итерниал сбежал, это действительно так. Он как островная оса: на кровь летит.

– Но здесь нет крови!

– Будем надеяться, что и не будет.

Чем больше времени проходило, тем более пьяными казались гости Приюта. Однако Айви видела, что вино им пока не подавали, и это настораживало. Она предполагала, что все дело в соке, который тут наливали вместо воды, густом и сладком. Поэтому Айви не решалась пить его, хотя жажда мучала ее все сильнее.

«Пей, – прозвучал у нее в голове голос Антары. – А не то твои силы кончатся раньше, чем тебе хотелось бы».

«Но тут же… Тут же дурман может быть!» – возмущенно подумала Айви.

«Не может быть, а наверняка есть».

«Разве это не опасно?»

«Не для нас. Деточка, мы с тобой – одно из самых ядовитых существ в мире. Но этот сок в целом не очень силен, он не подействует на магические формы жизни, поэтому его можно пить сколько угодно. Но больше – ничего, и ничего не есть. В каждой тарелке и каждом кубке собрано чуть-чуть дурмана, а когда его соберется много, он может сломить кого-то из вас. Тебя – вряд ли, потому что у тебя есть я. Но кого-то из тех бродяг, которых ты зовешь друзьями – вполне. Поэтому предупреди их».

И Айви предупредила, хотя она почти ничего не понимала. Откуда дурман, зачем он? Пытается ли колдунья просто усмирить своих буйных гостей или она задумала недоброе? Где она вообще? За все время, что прошло с их прибытия в сад, Флавия Амарита, хозяйка этого места, не появилась ни разу. Сложно было представить, что могло отвлечь ее от праздника, но что-то же отвлекло!

– Вот это уже интересно, – вполголоса произнес Каридан. – Они замыкают периметр.

– Что? – растерянно спросила Айви.

Его сразу поняла только Анэко, она кивнула. Проследив за ее взглядом, Айви заметила, что многие служители закончили возиться с цветами и едой, они расходились по саду, чтобы занять свое место на границе зелени.

Они старались не оставаться на виду, прятались за лианами и листьями, и другие гости, уже порядком охмелевшие, не замечали, что происходило вокруг них. Но если наблюдать за мужчинами в белом внимательно, можно было догадаться, что они охраняют людей, собравшихся в Приюте.

Но зачем? Они смотрели в сад, а не на пустыню, значит, они были призваны сдерживать гостей, а не оберегать их от кого-то. Неужели они серьезно думали, что кто-то решится бежать в такую погоду? Или они знали, что скоро начнется что-то такое, рядом с чем и песчаный шторм не так уж страшен?

Никто не должен выйти отсюда без позволения колдуньи. А если и выйдет, то вряд ли долго проживет – Айви невольно вспомнила запрет Антары есть здешние фрукты и подумала, что так и могло передаваться это проклятье.

Они собирались отойти в сторону от толпы, когда путь им преградили служители в белом.

– Вы приглашены на праздник, – бесстрастно сказал один из них. – Скоро все начнется, пройдите на место торжества.

– Моей дочери нездоровится, – заявил Каридан, опустив руку на плечо Эсме. – Я бы хотел отвести ее в хижину, а потом вернуться.

– Нельзя. Все должны прийти на праздник. Вы должны оставить нам оружие, Приют Солнца – место мира и покоя.

– У нас нет оружия, мы из деревни…

– Мы должны проверить, – заявил служитель. – Приказ леди Амариты.

– Как вы собираетесь это проверять? – нахмурился Солл.

– Обыскать всех.

– Детей и женщин тоже?

– Всех, – повторил служитель. – Потом вы вольны идти на праздник.

– Но только на праздник, сомнительная воля, – проворчала Эсме.

Служитель ее не услышал, и это было к лучшему, ситуация и без того стала слишком серьезной. Айви была совсем не уверена, что оружие им не понадобится, да и потом, при обыске они вполне могли обнаружить, что Анэко и Марана – зверолюды.

Айви видела, что Каридан и Солл напряглись, они тоже понимали, что мирно этот обыск не пройдет. Но они ничего не могли сделать: грубая сила Каридана привлекла бы слишком много внимания, а магия Солла насторожила бы здешнюю колдунью. Поэтому Айви решила справляться самостоятельно.

Она сделала шаг вперед и теперь стояла прямо перед тем служителем, что обращался к ним. Его лицо закрывала белая ткань, но Айви видела его глаза, и этого было достаточно. Она призвала ту силу, которую редко использовала – и которой великолепно владела Антара. Айви наполнила магией свой голос, заставляя его разбивать чужую волю, внушать то, что нужно ей.

– У нас нет оружия и нас не нужно обыскивать, – твердо проговорила она. – Уверена, госпожа Амарита сделает для нас исключение.

Остальные служители остались неподвижны, словно странные слова крестьянки, которой не полагалось даже голос подавать, их совсем не удивили. А тот, к которому обращалась Айви, смутился, хотя девушка была не уверена, что все получилось. Но отступать было уже поздно, и она добавила:

– А теперь мы пройдем на праздник, как есть, и вы забудете о нас.

– Да… – растерянно кивнул служитель. – Забудем…

– Вот и славно.

Она повернулась и направилась прочь, пока он не опомнился. Похоже, решения принимал только он, а у остальных служителей будто и не было собственной воли.

– Неплохо, – оценил Каридан, поравнявшись с ней. – Меня ты тоже так легко подчинила?

– Долго еще будешь вспоминать об этом? Ты лучше подумай о том, что происходит сейчас. Видел, какие они странные были, служки эти?

– Они наполнены той же магией, что и песчаный шторм, – подсказала Марана.

– И все это наверняка сводится к празднику, – согласилась Эсме.

– Как же хорошо, что нас пригласили, – хмыкнул Солл.

Айви невольно отметила, что он начал оттаивать. Первые дни он был будто неживой, смотрел на них, как на врагов, и не без причины. Но теперь казалось, что он сам хотел пойти с ними! Впрочем, доверять ему Айви не могла.

На поляне уже собрались почти все гости Приюта. Лишь немногие из них озирались по сторонам с беспокойством, другие же выглядели сытыми и довольными жизнью. Для них это и правда был праздник, если они вообще помнили, где находятся.

Когда гости собрались, гул десятков голосов неожиданно затих – сцена, наскоро выстроенная служителями в белом, больше не пустовала. Хозяйка Приюта решила наконец показать себя.

Она была красива и удивительно белокожа для обитательницы пустыни – будто она никогда не видела солнца. Но для колдуньи это было не такое уж большое достижение, гораздо больше Айви говорили ее глаза – старые глаза, которые видели слишком много и знали, что такое настоящая ненависть.

Она изображала радушие, однако было заметно, что она злится, и вряд ли это было из-за гостей или праздника.

– Доброе пожаловать в Приют Солнца, – торжественно произнесла она. – Меня зовут Флавия Амарита, и я рада принять вас в своем доме. Я знаю, что песчаный шторм задержал вас и вам это не нравится. Но для нас шторм – это не вестник горя, а повод радоваться тому, что у нас есть прибежище. В такие дни мы устраиваем праздник в честь Приюта.

– Сама устроила, сама и празднует, – буркнула Анэко.

– И есть у меня подозрение, что устроила не первый раз, – заметил Солл.

– Обычно это праздник еды, воды и музыки – лучшего, что есть в пустыне, – продолжила колдунья. – Но этот раз будет особенным. Приют сделался для нас сильнейшим из божеств, охраняющим и оберегающим нас. А что станет лучшей благодарностью для любого существа? Жертвоприношение – и только оно. Сегодня у нас есть достойная жертва, чья кровь будет платой этому саду за тень, которую он нам дает.

По ее команде служители вывели на сцену молодого мужчину. Он был в такой же одежде, как и они, но в остальном он сильно отличался от них. Он смотрел на Флавию не с обожанием, как остальные, а с гневом и презрением. Айви понятия не имела, чем он так взбесил колдунью, что она решила устроить публичную расправу над ним.

Судя по энергии, он был обычным человеком, не магом и не магической формой жизни. Но больше Айви не могла ничего сказать о нем, она не видела его прежде.

«Поговори с Эсме, – велел голос Антары, – или она сделает глупость».

Айви с удивлением перевела взгляд на Эсме и обнаружила, что девочка действительно дрожит, как при сильной лихорадке. Лазурные глаза были устремлены на сцену.

– Эсме? – нахмурилась Айви. – Что с тобой?

– Это он… – еле слышно ответила Эсме, не отрывая взгляда от пленника. – Это Инрис!

* * *

Жизнь Флавии Амариты была бесподобна. Она давно привыкла быть госпожой над всем и всеми, ее даже не волновало, что ее царство ограничено одним небольшим клочком земли, поросшим зеленью. Разве это так важно? Иные короли не могли похвастаться той властью, которой обладала она! Флавия решала все: кому жить, а кому умирать, кто пойдет дальше, а кто навсегда останется среди песков. В ее маленькой стране не было законов, только ее воля, и подданные все равно обожали ее.

Поэтому заслужить здесь смертную казнь было не так-то сложно: достаточно было просто один раз ослушаться госпожу. А этот наглый раб короля ослушался ее не один раз, он посмел не верить в то, что она – божество!

Инрис… С ним с самого начала что-то было не так. Когда она впервые увидела его, он привлек ее телом: даже в мире разбойников и кочевников настоящего королевского воина легко отличить, у него особая выправка. Но когда Флавия заговорила с ним, заглянула ему в глаза, она поняла, что в нем скрывается нечто большее, чем просто один из капитанов королевской армии. Он многое видел и многое пережил, и ей захотелось обладать им.

А он почему-то сопротивлялся ее чарам! Это злило Флавию и ставило ее в тупик. Она чувствовала, что собственных врожденных способностей у него нет, а значит, причина его несгибаемой воли в другом. В глубине души колдунья почти сразу догадалась, что все дело в любви, но она не хотела верить в это. Как мужчина может любить или даже помнить другую женщину, стоя перед ней?

Она должна была его сломать. Не убить, а именно сломать, чтобы доказать и себе, и суоро, и всему миру, что она непобедима. В день ритуала Флавия применила к нему самые сильные чары, на какие была способна. Она изменила его память, вторглась в его сознание, стерла оттуда ту, другую, и заставила любить себя. Она была уверена, что у нее получилось, и долгое время считала Инриса своим самым дорогим трофеем.

А он взял и освободился! Не без помощи, конечно, но это мало что меняло. Гораздо важнее для Флавии было то, что ее заклинание не смогло разрушить его разум – а должно было! Инрис стал прежним, хотя она прекрасно знала, что никто из ее служителей не способен на это, даже при том, что на них она применила не такое сложное заклинание.

Он все-таки был особенным, но это больше не интриговало ее. Если она не смогла победить его, значит, его нужно было уничтожить, вот и вся история. Причем сделать это публично, чтобы он полностью ощутил свое последнее унижение, а еще – чтобы суоро увидел, что противостоять ее воле бессмысленно.

Теперь она стояла на сцене, созданной ее служителями, и смотрела на собравшуюся перед ней толпу. Все эти люди скоро умрут по ее воле, пусть и не от ее руки. Эта мысль радовала Флавию, возвращала ей чувство контроля над всем, что ее окружало.

Но пока они не должны были знать свою судьбу. Они должны были стать зрителями на казни того, кто осмелился противостоять ей.

Инриса вывели на сцену. Флавия видела, что он чуть оправился после того, как разрушил ее чары, но не настолько, чтобы противостоять двум сдерживавшим его мужчинам. Его сил хватило лишь на то, чтобы уверенно стоять на ногах и смотреть ей в глаза, и уже это бесило колдунью. Она знала, что такая несдержанность непростительна для госпожи, но какая разница, если это ее мир?

– Многие служители божеств приносили им в жертву младенцев или невинных дев, – сказала Флавия. Она обращалась к толпе, но смотрела только на Инриса. – Мы не будем возвращаться к этим диким обычаям. Мы подарим саду, который оберегает нас от смерти, кровь преступника, который все равно заслуживал бы казни.

Она надеялась, что он испугается, будет умолять о пощаде, целовать ее ноги, желая вымолить прощение госпожи. Так уже поступали многие до него, чем он лучше?

Но, очевидно, что-то особенное в нем все-таки было. Инрис не сомневался, что она говорит правду, и он, в отличие от толпы, уже видел церемонию, знал, что его ждет. Но его взгляд оставался все таким же гордым и уверенным.

Жаль. Она бы все равно убила его, но Флавия знала, что его мольбы и унижение украсили бы ее воспоминания об этом вечере.

– В чем же мое преступление? – поинтересовался он.

Повинуясь ее неслышной команде, один из служителей с силой ударил его кулаком в живот. Когда Инрис согнулся от боли, второй служитель подсек ему ноги, вынуждая опуститься на колени. Теперь они не позволяли ему встать, удерживая за плечи и волосы. Он даже не мог повернуться к толпе, продолжая смотреть на Флавию.

И снова эта проклятая несломленная гордость в глазах!

– Говори с леди Амаритой так, как должен говорить раб, – велел служитель.

Инрис не обратил на него внимания, он все еще ждал ответа.

– В непочтении, – ответила Флавия.

– Значит, это распространенное здесь преступление, потому что повторяется оно очень уж часто. Или всех остальных убили за что-то другое? Господа, я бы на вашем месте бежал отсюда, пока есть возможность. Никому не позволят уйти!

Флавия бросила обеспокоенный взгляд на толпу, однако ее гости уже были слишком пьяны и беззаботны, чтобы воспринять его предупреждение всерьез. Здесь не было людей, которых поразила бы смертная казнь, даже если бы они были трезвы. Эти караванщики, кочевники, бродяги и разбойники наверняка сами не раз поили песок кровью, и в казни Инриса они видели лишь развлечение.

– Тебе не поверят, – покачала головой Флавия. – Потому что уважаемые господа знают, кто ты такой на самом деле. Твое слово не заслуживает веры!

– Если я такой уж страшный преступник, может, расскажешь им, в чем на самом деле моя вина?

– В непочтении…

– В том, что я люблю другую женщину, – бесцеремонно прервал ее Инрис. – И всегда любил, а для тебя это как плевок в лицо. Как же так – кто-то может не любить тебя! Но знаешь, что? Тебя и любят-то из-за магии, больше тебе нечем привлечь мужчину. Ты ведь на самом деле знаешь, что все это обожание – сплошная ложь? Если бы не заклинания, ты была бы никому не нужной старой ведьмой. Ты держишься за свой мирок, потому что только здесь ты имеешь хоть какое-то значение. И ты завидовала Эсме, когда узнала о ней. Тебе не так уж важно было то, что именно я люблю именно ее, тебе было плевать на нас. Но тебя злило то, что мужчина, который тебе приглянулся, любит женщину просто за то, что она есть в этом мире. К тебе-то никто так не относился! За это ты возненавидела меня и Эсме, а еще больше – за то, что не смогла ничего изменить. Сколько энергии ты на меня потратила? Сколько запретной магии использовала? А все напрасно. Эсме ничего не делала, но ей и не нужно ничего делать, она просто намного лучше тебя.

Он бил точно в цель и, судя по смеющемуся взгляду, знал это. Ярость, которую Флавия с таким трудом погасила, теперь вспыхнула с новой силой. Колдунья понимала, что гнев – плохой советчик, что злость ослабляет разум, но ничего не могла с собой поделать.

Инрис был прав во всем. Никто и никогда не любил Флавию просто за то, что она есть. Ей всегда приходилось использовать магию, иначе мужчины отворачивались от нее. Когда она стала госпожой Приюта Солнца, сбылись все ее мечты – по крайней мере, ей казалось, что сбылись.

Но вот появился Инрис и напомнил ей, что любовь бывает разной. И та любовь, которую она получила, – дешевка, всего лишь блестящий металл, издалека похожий на золото, но не само золото.

Та, другая, ее неизвестная соперница, держала его сердце через далекие земли и долгие годы. Вся магия Флавии не могла с этим сравниться. Ей указали ее истинное место – как она могла принять такое?

Вместо мольбы она слышала лишь оскорбления. Она не могла отпустить Инриса просто так, она видела, что казнь не пугает его, он был готов к смерти. А Флавия не того хотела, ей нужно было ранить его, причинить ему как можно больше боли до того, как он умрет. Если бы она хотела просто убить его, она бы сделала это на тропинке, где он вспомнил эту проклятую Эсме.

– Почему я должна ревновать тебя к покойнице? – презрительно усмехнулась Флавия. – Или, что еще забавнее, к женщине, которой ты не нужен? Ты ведь и сам не знаешь, жива ли она. А если жива, разве она не должна искать тебя, как ты ищешь ее? Думаю, она давным-давно забыла тебя, пока ты гоняешься за тенью прошлого.

Это был предсказуемый ход, но все равно болезненный. За то время, что Инрис был под властью ее заклинания, Флавия узнала все его страхи и сомнения, и теперь она уверенно использовала их против него.

Инрис продолжал улыбаться, но она видела: получилось. Она уколола его достаточно сильно, чтобы причинить боль.

Конечно, ее слова слышала и толпа, собравшаяся перед сценой. Но какое колдунье до них дело? Они были слишком пьяны, чтобы насторожиться, а даже если бы среди них нашелся светлый ум, способный заподозрить неладное, это ничего не изменило бы. Все равно они умрут здесь и никому ничего не расскажут!

– Если бы судьба предназначила вас друг другу, разве не должны были вы умереть вместе? – торжествующе поинтересовалась Флавия. – Почему ты вообще решил, что она любила тебя? Когда вы последний раз виделись, ты был маленьким мальчиком, и оба вы были слишком юны, чтобы любить. Ты придумал смысл своей жизни, Инрис, его на самом деле не было.

– Тебя это не касается, – огрызнулся он. Но прежней непробиваемой уверенности в его голосе не было.

– Почему нет? Ты предал меня ради того, что сам же и придумал.

– Я не предавал тебя, я с тобой вообще не связан.

– Был бы связан, если бы не она. Прекрасная маленькая Эсме. Совершенная, потому что придуманная тобой. Была ли она вообще? Может, ты ее и вовсе выдумал? Потому что если бы она действительно существовала, я бы не отказалась увидеться с ней.

– Если ты так просишь, исполнено, – донесся до них женский голос с другой стороны сцены.

Флавия поверить в это не могла: кто-то оказался достаточно наглым, чтобы прервать ее? Подняться на ЕЕ сцену? В ЕЕ мире? Да и вообще, откуда здесь женщины? Они почти никогда не добирались в Приют Солнца!

Но когда колдунья обернулась, все стало на свои места. На другом конце сцены стояла молодая девушка, красивая, гибкая, наглая. Ее глаза действительно были ясными, как небо над плодородными землями, а волосы действительно напоминали цветом лепестки окрашенной кровью розы. Флавия никогда не встречала ее, но сразу узнала. Она была именно такой, как говорил Инрис.

Это было невозможно – но случилось. Колдунья пока не понимала, как, но чувствовала, что Эсме настоящая, это не иллюзия, насланная другим магом. Она пришла сюда, чтобы все испортить! Да еще держалась так нагло, смотрела на Флавию, как на жалкую собачонку, только и способную, что лаять в пустоту.

Инрис тоже узнал ее. Конечно, он узнал. Он, недавно такой сильный и собранный, теперь казался растерянным мальчишкой. Он смотрел на Эсме, не отрываясь, будто боялся, что если он хотя бы моргнет, она снова исчезнет.

Но эта паршивка не собиралась исчезать, к немалому сожалению Флавии. Эсме улыбнулась ему и сказала:

– Прости, что меня не было так долго. Но теперь это навсегда, обещаю.

Навсегда, размечталась! Флавия понятия не имела, что здесь происходит и почему так получилось, но сдаваться она не собиралась. Напротив, ей хотелось убить этих двоих больше, чем когда-либо.

Повинуясь ее мысленному приказу, к Эсме бросились служители в белом. Они, вооруженные мечами, копьями и боевыми шестами, должны были убить эту девицу за пару мгновений – а они и коснуться ее не сумели. Эсме дралась лучше, чем любой королевский воин, и она, при всей своей хрупкости, была намного сильнее любого из мужчин. Любого, кто осмеливался напасть на нее, она без труда отталкивала в сторону, и даже, кажется, находила это забавным!

Инрис рассказал о ней не все. Это еще больше возмутило Флавию: даже под властью чар он пытался защитить от нее свою обожаемую Эсме! Только это им не поможет. Если они думают, что она зависит от своих служителей, они сильно ошибаются.

Пока воины отвлекали Эсме, Флавия сосредоточилась, соединяясь с энергией суоро. Она неожиданно почувствовала, как он сопротивляется, и это было странно – раньше он всегда безропотно подчинялся ей! Сейчас его своеволие было весьма некстати, и колдунья просто надавила сильнее, ломая его барьеры. Они были объединены слишком долго, неужели после такого он надеялся взять и отделиться от нее?

Нравится это суоро или нет – не важно. Флавия не сомневалась, что сумеет использовать его силу, чтобы избавиться от Эсме раз и навсегда, а за ней отправить в мир мертвых Инриса. Пусть там побудут вместе, если они этого так желают!

* * *

Анэко никогда не видела Эсме такой. Их маленькая Эсме, вечный ребенок, лучик счастья даже на Ариоре, где мало кто был счастлив, вдруг превратилась в сильнейшего из воинов. Хотя стоило ли удивляться? Анэко прекрасно помнила, что когда Антара заколдовала ее и направила против собственных друзей, именно Эсме сумела ее остановить.

Но Эсме редко показывала им эту сторону себя, как будто она стыдилась быть воином. Нужно было сильно разозлить ее, чтобы вызвать такую силу, и у Флавии это получилось. Хотя Анэко не винила Эсме: если бы кто-то собрался казнить ее любимого, она бы поступила точно так же.