Текст книги "Бесконечная дорога (СИ)"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

Она не могла выжить, они слишком многое забрали у ее тела. Но теперь она все равно стояла здесь, сильная, грозная, как божество мести, вернувшееся к людям. Балериано замер под ее взглядом, как мелкий зверек замирает перед хищником, он больше не двигался, пока незнакомец привязывал его к стулу.

Он смотрел на нее, не отрываясь, и замечал все больше отличий. Ее волосы были темно-зелеными, а не черными. У нее были змеиные глаза. Лицо тоже изменилось, и она была похожа на ту девушку, как сестра, но не как ее отражение в зеркале. Для Балериано это мало что меняло, он понимал, что перед ним могущественное создание Делиора Сантойи, мага, у которого в одном мизинце было больше силы, чем Балериано надеялся получить за всю жизнь.

У него оставалась одна надежда – на Солла, но долго она не продержалась. Солла тоже принесли в этот зал, его тащило на себе странное существо, похожее на зверя и человека одновременно. Балериано чувствовал, что магии в этом существе не так уж много, а значит, его брата оглушил кто-то другой. Сколько здесь собралось этих чудовищ?!

Балериано понятия не имел, что делать дальше, поэтому он был рад, когда Солл очнулся и взял на себя переговоры. Старший маг затаился, он ждал удобного шанса, он чувствовал: брат будет его спасать. Солл, скорее всего, умрет здесь, но если он так хочет этого, зачем его останавливать? А вот у Балериано еще был шанс! Он замер на месте, привязанный к стулу, и молил всех известных ему богов, чтобы здравомыслие Солла не победило его слепую братскую любовь.

– Это очень благородно, отдать свою душу за брата, – прошипело чудовище Делиора Сантойи, когда Солл закончил. – Ты веришь в свой долг, и это почти умиляет. Тебе кажется, что ты многим обязан брату после того, как умерли ваши родители. Ни ты, ни он не хотели этого, но вмешался кто-то со стороны и навсегда изменил ваши жизни.

– Так и было, – кивнул Солл.

А вот Балериано чувствовал, как страх в его душе становится ядовитым, убивающим любую надежду. Он смотрел на спокойное, похожее на змею чудовище и понимал: она знает больше, чем Солл

Откуда-то ей известно все, та правда, которую Балериано давно считал похороненной.

– А вот мне сдается, что было совсем не так, – усмехнулась она. За темными губами мелькнули клыки. – Понимаешь ли, у меня есть одна знакомая, которая способна видеть через пространство и время. Она рассказала мне, что наряду с моим жертвоприношением тебя мучает и другой кошмар. В нем ты совсем мал, Солл Аншах, и живешь в родительском доме. Ты радуешься новому утру, солнечному свету, льющемуся через окно, но ты вдруг понимаешь, что за дверью твоей спальни очень тихо. Ты привык к тому, что твои родители встают намного раньше тебя, чаще всего тебя будит матушка, приглашая в новый день. Но на этот раз она не пришла, и двор пустует, хотя обычно утром ты видишь там отца. Что же случилось?

– Достаточно, – глухо произнес Солл. – Я уже понял, что ты влезла в мой сон.

Балериано тоже предпочел бы, чтобы она замолчала. Но на него чудовище даже не смотрело, все внимание было сосредоточено на Солле.

– Нет, раз уж начала, давай продолжим. Потому что Каридан и Анэко, например, ничего не знают. – Она указала на своих спутников. – Им же интересно, что было дальше! А дальше ты выбрался из кровати и пошел искать маму и папу. Ты был маленьким мальчиком, который вдруг понял, что ему очень страшно, хотя за окном солнечное утро, а ты в своем доме. Так бывает, знаешь, и это гораздо худший страх, чем боязнь темной пещеры. Потому что твой дом – твоя защита, главный оплот безопасности, который так нужен каждому ребенку. Но ты больше не чувствовал себя в безопасности, Солл. Ты шел к двери их спальни, как иные восходят на место казни. Ты звал их до последнего, но так и не получил ответа, потому и открыл дверь сам.

То утро запомнил и Балериано. Он прекрасно слышал, как младший брат зовет его, но не спешил отвечать. Он затаился за углом, даже дышать боялся, наблюдая, как Солл подходит к спальне родителей. Он прекрасно знал, что мальчишка там увидит, и хотел, чтобы все сложилось именно так.

– Ты открыл дверь и сразу увидел их – они лежали в кровати, как и должны были, – продолжило чудовище. – Но они были мертвы… да ты едва узнал их! Твои красивые мама и папа всего за одну ночь превратились в два изуродованных трупа. Ты помнишь это, Солл? Такими они приходят в твои сны, Солл, а вовсе не теми, кем они были для тебя когда-то.

– Хватит! – крикнул Солл. – Достаточно!

Но чудовище словно и не слышало его.

– Они – твоя потеря и твой укор, символ всего, что ты испортил в своей жизни. Они бы не хотели, чтобы ты вырос таким, не хотели, чтобы ты пытал и убивал беззащитных девушек.

– Все было не так… Мне сказали… Это не мой выбор!

– Это всегда твой выбор, – отрезала она. – Даже если тебя подтолкнули к нему. Пока твой разум с тобой, ты отвечаешь за решения. Никто не тащил тебя в тот лес силой. Ты сам пришел туда, сам отдал свою силу ритуалу, который начал Мирамар Антер. Поэтому твои родители приходят к тебе! Они все видели через завесу между мирами и не могут тебя простить. Но мы отвлеклись, Солл, я говорю тебе о том, что мы оба и так знаем, а ведь я обещала приоткрыть тебе более дальнюю завесу прошлого.

– Не нужно! – не выдержал Балериано. Он чувствовал, как по его спине стекает холодный липкий пот. – Он и так мучается, не надо пытать его еще больше!

– Да, это будет пытка, – кивнуло чудовище. – Я расскажу ему, кто пришел к кувшину, из которого лорд и леди Аншах пили воду, кто налил туда отраву – прозрачную, как слеза, неразличимую ни видом, ни вкусом, ни запахом. Очень ценную отраву, от которой не могло спасти ни лекарство, ни магия! Она уничтожала тело изнутри, призывая мучительную смерть. Найти такую отраву было непросто, и тот, кто налил ее в кувшин, заплатил за нее золотом и драгоценными камнями, но он не жалел о цене – он хотел быть уверенным, что они умрут, а тела, которые непременно обнаружит их младший сын, будут достаточно уродливы, чтобы прожечь его память навсегда. Но, может, это и правда жестоко? Может, мне не стоит говорить, кто это сделал?

Солл рванулся вперед с такой силой, что цепи, сковывавшие его, зазвенели, а деревянное кресло треснуло.

– Нет! Скажи, молю тебя, мудрейшая! Назови мне его имя!

Конечно, он хотел это знать. Он всю жизнь искал убийцу их родителей – и не находил. Он не должен был узнать! Балериано расслабился, он больше не пытался ничего сказать, ему казалось, что его мир просто разваливается на части.

– Имя? – показательно удивилось чудовище. – Зачем тебе имя, если оно давно известно тебе? Ты прекрасно знаешь, что в ваш дом не могли пробраться посторонние, твои родители были осторожны. Но они не рассчитали, что опасность не всегда приходит извне. Они не знали, что утром один совсем молодой юноша достал из тайника в их доме золото и драгоценности, отправился с ними на рынок и обменял все на крохотный стеклянный пузырек. С этим пузырьком он вернулся домой, прижимая его к себе, как величайшее из сокровищ. Он знал, что если пропажу золота обнаружат, его выпорют до крови. Но это было уже не важно, потому что в тайник ваш отец мог заглянуть лишь через пару дней, а ему не дано было дожить и до следующего утра. Этот же юноша вылил содержимое пузырька в кувшин, зная, что только оттуда ваши родители пьют перед сном. Все оправдалось – кувшин был почти пуст, когда они ложились спать. Но когда они легли в постель, боль накрыла их одновременно, и они уже ничем не могли помочь друг другу.

Она так и не назвала имя убийцы, но это было уже не нужно.

Солл больше не смотрел на чудовище, он смотрел на брата. Балериано еще никогда не видел такого взгляда: живого и вместе с тем мертвого. Говорят ведь, что предательство убивает душу… кто бы мог подумать, что это правда.

– Зачем? – одними губами произнес Солл.

– Ты что, поверил ей? – возмутился Балериано. – Это же монстр, порождение темной энергии! Она играет с нами, не поддавайся!

– Ой, перестань, – поморщилось чудовище. – Он ведь маг, он прекрасно чувствует, что я говорю правду, а ты – нет. Я понимаю, обидно хранить эту тайну сколько лет, чтобы потом быть раскрытым в один миг. Но ты большой мальчик, Бало, справляйся с последствиями.

– Зачем? – повторил Солл, не обращая на нее внимания.

– Да ради тебя! – не выдержал Балериано. – Все в этом доме всегда делалось ради тебя, чертов выскочка, и ты должен меня благодарить!

Уникальные способности Солла обнаружились сразу после его рождения – энергия окружала его постоянно, как тепло окружает огонь. Ему пророчили великую судьбу, его восхваляли еще до того, как он научился говорить. Балериано, который был намного старше и теперь готовился стать юношей, которому разрешено носить оружие, был возмущен этим. Про него словно забыли! Все разговоры шли о Солле, об этом маленьком ублюдке, которого никто не ждал в этом мире, который не должен был родиться – его мать была слишком стара! Балериано уже был уверен, что он – единственный наследник богатой семьи, когда судьба вдруг послала им эту шутку.

Так что если бы Балериано дали выбор, он предпочел бы, чтобы Солл и вовсе не рождался, но раз это случилось, он решил, что из мальчишки можно извлечь выгоду. Благодаря своим редким способностям он мог стать боевым магом, одним из тех, кого всегда почитали и побаивались. Боевым магам не нужно было тратить полжизни на обучение, они быстро получали огромную власть и равные ей деньги. Солл мог приносить своей семье солидный доход, едва став юношей!

Но родители неожиданно высказались против этого. Им, видите ли, не понравилось, что боевых магов обучают с использованием боли и страдания. А что такого? Это закаляло их дух! Десятки мальчишек проходили такое обучение и не ломались, лишь некоторые теряли рассудок от боли, но ради таких денег стоило рискнуть.

Увы, Балериано, как ни старался, не мог объяснить это родителям. Они уперлись: их крошка Солл, такой милый и маленький, заслуживал лучшей доли. Пусть лучше станет рядовым магом, но проживет счастливое детство – какой бред!

Время поджимало, потому что обучение на боевого мага нужно было обязательно начинать в юном возрасте. Родители отказывать даже идти на переговоры – поэтому родителей пришлось убрать. Он был уже достаточно взрослым, чтобы стать единоличным наследником их богатства и опекуном своего малолетнего брата.

Балериано не хотелось говорить обо всем этом. Он понимал, что каждым словом рвал привязь, на которой столько лет держал Солла. Но иначе было нельзя, он подозревал, что чудовище уже все знает и расскажет само, если старший маг будет молчать.

– Я сделал тебя одним из самых молодых магов на службе короля! – напомнил Балериано. – Я дал тебе будущее, блестящее будущее!

– Ты отнял мою жизнь… – прошептал Солл. – Она должна была стать совсем не такой…

– Она должна была стать жалкой, никчемной и серой, а я сделал ее великой!

– Используя своего брата, ты сам многого добился, – указало чудовище. – Ты вошел в королевский дворец, хотя твои способности позволяли тебе стать разве что слугой кого-то из королевских магов. Ты говорил на равных с теми, для кого ты был лишь назойливой мухой. А когда ты узнал о готовящемся ритуале Последней бури, ты сам предложил Мирамару продать душу своего брата. Ты дал ему богатство, которое было ему совсем не нужно, и отнял у него то, в котором он нуждался. Вы, люди, забавны.

– Я оберегал тебя! – упрямо твердил Балериано. Это было его единственным спасением, больше ему не за что было держаться.

Солл молчал, устало прикрыв глаза. Похоже, он теперь пытался понять, как на самом деле шла его жизнь – а это было непросто. Хотя бы половина из того, во что он верил, оказалась ложью.

Лишь одно утешало Балериано в этой ситуации: чудовище не спешило нападать. Хотя он решительно не понимал, чего оно ждет: вой за дверью становился все громче, форт дрожал под ударами хищников, но они, похоже, не беспокоили беглецов с Ариоры.

Скорее всего, и армия, на которую он так надеялся, была бы бессильна.

– Вы забавляете меня, – наконец заявило чудовище. – Один – сильный слабак, другой – слабый подлец. Вы совершили одно преступление, но относитесь к нему по-разному. Просто убить вас? Это скучно. Я сегодня в хорошем настроении, поэтому одному из вас я позволю уйти.

– Правда? – оживился Балериано.

– Конечно. Я, в отличие благородного господина Аншаха, никогда не лгу – даже врагам. Но, естественно, есть цена, которую вам придется заплатить.

– Полагаю, она нам не понравится? – криво усмехнулся Солл.

– Кто знает… Один из вас недавно готов был отдать мне и жизнь, и душу, другой на все пойдет ради спасения своей шкуры. Цена проста: тот из вас двоих, кто хочет остаться жив, должен убить второго своими руками. Думаю, это настолько позабавит меня, что я без труда прощу выжившему его долг.

Это был шанс, о котором Балериано и мечтать не мог. Чудовище, стоявшее перед ним, было непобедимым даже для целой армии. Но поединок один на один с другим магом – это совсем другое дело! Да, Солл сильнее от природы, однако сейчас он на пределе, и это видно. Возможно, все сложится удачно, даже если младший брат передумал отдавать за него жизнь.

Спутник чудовища, которого оно звало Каридан, подошел к ним и освободил сначала Балериано, потом Солла. Больше всего старшему магу хотелось сразу же броситься к выходу, но он сдержался: его уже один раз догнали, догонят и еще раз. Пока самые сильные твари его не трогали, и он не хотел злить их.

Солл казался сонным, он смотрел только себе под ноги. Балериано не знал, от усталости это или от злости, ему было плевать. Он хотел побыстрее со всем покончить.

– Как мы должны это сделать? – спросил он.

– Как угодно, – пожало плечами чудовище. – Мне важно лишь одно: когда ваша битва закончится, один должен быть жив, другой – мертв.

Нужно было пользоваться моментом, пока Солл не оправился. Балериано осторожно запустил руку за пояс, где всегда носил небольшой кинжал с покрытым ядом лезвием. Яды были его страстью – с тех пор, как завораживающая прозрачная смесь избавила его от родителей. Каридан, скорее всего, знал про оружие, но забирать не стал – вряд ли оно могло навредить чудовищу.

Но оно могло навредить Соллу. Поэтому, сжав нож в руке и все еще скрывая его за спиной, Балериано двинулся к брату.

Он знал, что готов убить младшего колдуна. Это было не так уж сложно: достаточно было вспомнить все обиды, которых за эти годы накопилось в избытке. Позднее счастье родителей, всеобщий любимец, благословленное дитя. Капризный дурак, который никогда не понимал, что в жизни нет добра и зла, есть только выгодные и невыгодные решения. Баловень судьбы, которому все доставалось слишком легко. Проклятый нытик, который после ритуала Последней бури не смог оценить все величие своего поступка, а окончательно утратил способность радоваться жизни.

Зачем Солл этому миру? Он давно уже хотел умереть, об этом знали все, кто говорил с ним хотя бы два раза и не из чистой вежливости. Поэтому он хватался за любое задание, бежал в пустыню ловить змей или защищать крестьян от льва, поэтому позволял ранить себя – все надеялся, что очередная рана станет последней. Что ж, если он так страдает, самое время ему помочь!

Солл не говорил с ним, не смотрел на него, и Балериано решил, что это добрый знак – значит, брат все еще в оцепенении. Он подобрался поближе, хотел ударить, но не успел. Солл с ловкостью, достойной воина, а не мага, перехватил его руку. Он надавил на запястье, и Балериано крикнул от боли, отпуская нож.

Ему хотелось отступить, как он делал всегда, но он слишком хорошо помнил, кто стоит у него за спиной. Его одолело отчаяние зверя, который уже загнан в угол, но все еще хочет жить. Он набросился на Солла с кулаками, они оба навалились на дверь, которая оказалась не заперта, и оба выпали в коридор.

Здесь снова появилась возможность бежать, однако Балериано уже не хотел простого бегства. Обида, которую он так усердно разжигал в себе, пылала в полную силу. Он хотел не просто спастись, он хотел убить Солла за все неприятности, которые доставил ему этот паршивец.

Солл почти не сопротивлялся, и это несколько удивляло, но такое удивление не могло справиться со злостью Балериано. Младший брат отражал лишь те удары, которые могли оборвать его жизнь или лишить сознания, но он все равно позволял старшему избивать себя и не бил в ответ.

Очень скоро лицо Солла было залито кровью, один глаз закрылся опухшим веком, дыхание стало тяжелым и хриплым. Балериано тоже запыхался, но лишь потому, что не привык так много двигаться. У него болели разве что костяшки пальцев, которые он сбил о кости и мышцы младшего брата.

Они катались по полу, постепенно приближаясь к лестнице и внутреннему дворику. Солл ничего не говорил, а Балериано многое хотел сказать, но мешало сбившееся дыхание.

– Будь ты проклят, – с трудом произнес он. – Счастливчик! Ненавижу! Ты даже сейчас думаешь, что ты лучше меня!

– Нет, – тихо ответил Солл, и старший маг увидел, что его рот заполнен кровью изнутри.

– Тогда что ты думаешь?

– Я думаю, что мы оба достойны смерти.

В своей отчаянно неравной битве они добрались до перилл, и Балериано наконец понял, почему на них не нападают магические уродцы. Все они были собраны во внутреннем дворике – несколько десятков сильных, злобных тварей, все еще продолжающих перевоплощаться. Они не могли выбраться оттуда, хотя открытых путей хватало, и без магии тут не обошлось.

Услышав движение наверху, они развернули в ту сторону лишенные глаз морды, ожидая добычи. Балериано понял, что выход через главные ворота закрыт, нужно будет использовать башню, как он и собирался – если чудовище сдержит свое слово. А для этого оставалось лишь добить Солла!

Но, оказавшись возле перилл, Солл будто проснулся. Тело, до этого безропотно принимавшее удары, напряглось и рванулось вверх, поднимая их обоих. Был лишь один миг, когда они застыли, замерли над периллами, и в этот миг в голове у Балериано прозвучали последние слова Солла: «оба достойны смерти». Старший маг изогнулся в отчаянной попытке вырваться, но он, недавно наслаждавшийся триумфом, лишь сейчас понял, насколько брат его сильнее.

А потом они перелетели через перилла и упали вниз, в заполненный хищниками дворик. В полете они разделились, и Балериано не видел, что стало с Соллом. Ему было плевать. Он упал на землю, в окружение изуродованных существ, которые совсем недавно были людьми. Он попытался призвать магию, однако от ужаса не смог вспомнить ни одного заклинания. Он даже готов был ползти, как насекомое, но, куда бы он ни глянул, к нему тянулись десятки грязных окровавленных рук.

Просчитанная, сытая и счастливая жизнь Балериано Аншаха подошла к своей черте. Последним, что увидел маг, стало измененное перевоплощением, едва узнаваемое лицо Шианары – хищника, которого он сотворил.

* * *

– Я бы хотела его спасти… Солла.

Анэко потребовалось немало сил, чтобы заставить себя подойти к Антаре и сказать это. Не то чтобы она боялась… Хотя нет, к чему притворство, боялась. Змеиную принцессу, как ее называла Анэко, невозможно было не бояться, она была силой природы, грозной и непознанной.

После своей просьбы Анэко напряглась, готовясь к тому, что Антара посмеется над ней или станет угрожать, а то и вовсе ударит. Речь ведь шла о ее врагах, Антара была создана ради мести им!

Однако змеиная принцесса посмотрела на Анэко вполне спокойно и кивнула:

– Да, я догадывалась, что ты об этом попросишь.

– Догадывалась? – смутилась Анэко. – Правда?

– Это несложно, вы с ним очень похожи. Вы – воины одной породы: открытые, честные и уважающие то, что считаете справедливостью. Это не сложно заметить.

– Он маг…

– А ты – зверолюд, но оба вы воины.

Драка двух магов продолжалась, и Анэко прекрасно видела, что Солл дерется не в полную силу. Он не хотел спасаться, он хотел умереть. Однако Анэко не могла допустить, чтобы победил этот толстяк, который и так слишком много у него отнял!

Она пока даже не бралась сказать, можно ли вообще спасти того, кто не хочет жить, но хотела попытаться, а начать ей следовало с позволения Антары. Анэко прекрасно знала, что не справится с ней в бою – даже если не учитывать, что за Антару сначала будут драться Каридан и Итерниал.

Антара задумалась о чем-то, потом улыбнулась странной, непонятной Анэко улыбкой.

– Хорошо, – сказала она. – Ты была добра к Айви, ты спасла ее. Делай, что считаешь нужным.

Только это Анэко и хотела услышать. Братья Аншах уже скрылись в коридоре, пока она ожидала решения Антары, и теперь травница спешила найти их.

Она успела в последний момент: Солл поднял их обоих и вместе с братом бросился вниз, к ожидающей стае хищников. Анэко рванулась вперед, она никогда в жизни не двигалась так быстро – хотя и привыкла быть быстрее ветра. Человек на ее месте не успел бы, да и зверолюд тоже не должен был, но у нее каким-то чудом получилась.

Она перехватила запястье Солла, когда он уже падал. Балериано с криком сорвался вниз, в пасти ожидающей толпы, а его младший брат замер в воздухе, и даже в прыжке хищники могли лишь слегка коснуться его сапог.

Анэко резким рывком вытянула его оттуда, обратно на лестницу. Солл уже был уверен, что умрет, и теперь, когда смерть прошла стороной, он никак не мог понять, что случилось. Он бросил ошалелый взгляд на Анэко, потом резко обернулся к внутреннему дворику.

– Бало… – прошептал он.

Но Балериано Аншаха уже не было. Хищники, лишенные одной добычи, отыгрались на второй: там, куда упал маг, теперь проглядывали лишь окровавленные кости. Солл попытался снова прыгнуть туда, и Анэко удалось удержать его, лишь прижав к каменному полу весом собственного тела.

– Нет! – крикнул он. – Пусти меня! Все должно закончиться не так!

Ну конечно, он мог решиться на убийство брата только в одном случае: считая, что умрет вместе с ним. Анэко и сама не могла толком понять, ради чего спасает его, она лишь чувствовала, что это правильно. Вот только она не знала, как быть дальше, ей удавалось удерживать его сейчас, пока он слаб. Но сколько это будет продолжаться? Если человек хочет убить себя, он найдет способ.

Из зала вышли Антара и Каридан, направлявшиеся к ним. Заметив змеиную принцессу. Солл взмолился:

– Убей меня, мудрейшая! Ты знаешь, что я не достоин жить!

– Я знаю, что ты не хочешь жить, – уточнила Антара. – Ты хочешь умереть. Но в чем радость мести, если ты выполняешь желание своего врага?

– Прошу тебя… разве я мало вынес?

– Нет единой меры страдания. Но, если честно, твое страдание для меня уже не важно. Я увидела тебя, Солл Аншах. Ты наказал себя более жестоко, чем я хотела наказать тебя. Может, и следовало бы отпустить тебя – но я поклялась не отпускать тех, кто повинен в смерти Тересии, исключения не будет и ради тебя.

– Ты сказала Бало, что отпустишь того, кто победит!

– Во-первых, ты не победил, – указала Антара. – Тебя спасла Анэко, если бы не она, тебя бы уже переваривали. Во-вторых, я сказала, что позволю победившему выжить, и ты будешь жить. Но при этом ты будешь принадлежать Анэко, потому что выжил ты лишь ее милостью.

– Этого не будет, – зло отозвался маг. – Ты ведь понимаешь, что стоит мне освободиться – и я добьюсь своего?

– Это ты так думаешь, – усмехнулась Антара. Она подошла ближе, резко наклонилась и перехватила голову мага за волосы, заставляя его посмотреть на нее. Змеиные глаза встретились со светло-голубыми. – Я запрещаю тебе умирать. С этого момента и далее ты будешь выполнять любой приказ Анэко, ее воля для тебя отныне важнее, чем твоя собственная, и ты не сможешь умереть, пока Анэко не разрешит тебе. Ты будешь сражаться за ее жизнь и за свою, потому что таково твое наказание.

Солл не понимал, что происходит – а вот Анэко знала. Она прекрасно помнила, как Антара использовала этот дар, чтобы подчинить ее на Ариоре.

Это было жуткое ощущение: словно в твой разум проникают десятки ледяных щупалец, разрывая тебя изнутри. Тебе больно и страшно, ты хочешь освободиться, но это больше не в твоей власти. Ты все понимаешь, но ни на что не можешь повлиять. Твоя воля больше не имеет значения, потому что отныне ты – самый покорный из рабов.

Когда это случилось с ней, Анэко пыталась освободиться. Она никогда не считала себя слабой, особенно после всего, что ей довелось пережить. Она была уверена, что никто не сможет подчинить ее, особенно какая-то змеиная принцесса! Но когда это произошло, она почувствовала себя беспомощной. Ее сила, опыт, знания – все это потеряло смысл, осталась только чужая воля, запирающая ее в незримую клетку.

Анэко чувствовала, что Солл сейчас проходит через то же самое. Он был магом, не зверолюдом, и попытался сопротивляться власти Антары. Но он слишком устал, он прошел через величайшие потрясения и это надломило его. Анэко видела, как его глаза закатились, тело безвольно обмякло, прекратив отчаянное сопротивление, – он потерял сознание.

– У тебя получилось? – тихо спросила Анэко.

– Естественно, – хмыкнула Антара. – Отныне он твоя игрушка. Но ты должна понимать ситуацию правильно: он все еще способен свободно мыслить. Если ты дашь ему приказ, он выполнит его. Если ты не дашь ему приказ, он будет действовать самостоятельно, он останется прежним.

– То есть, ты не повредила его разум?

– Нет, конечно! Ведь тогда он не понял бы, что с ним происходит, и это уменьшило бы его страдания. Разве я могла лишить себя такого удовольствия?

– Да уж, – вздохнула Анэко, – удовольствие!

– Лишь один приказ он не сможет нарушить по своей воле: у него больше нет власти убить себя. Пусть живет с тем, что сделал.

Анэко было не по себе от того, что случилось, но она решила не испытывать судьбу, споря с Антарой. Она помнила, как ей самой не хотелось жить после смерти князя, но прошло время, и многое изменилось. Может, с Соллом будет так же?

В любом случае, у них пока оставалась проблема посерьезней: существа, сожравшие Балериано, продолжали метаться по внутреннему дворику.

На лестнице рядом с ними появился Итерниал, наблюдавший за чудовищами с ленивым любопытством.

– Интересное решение, – заметил он, указывая на Солла. – Более жестокое, чем я ожидал, ты не устаешь меня поражать.

– Если я хочу сделать подарок моим спутникам, почему бы и нет? – отмахнулась она.

– Можешь, конечно. И если бы я знал тебя похуже, я бы решил, что ты пожалела младшего Аншаха за то, как с ним поступил старший.

– Я никого не жалею.

– Вот и я о том, – многозначительно посмотрел на нее Итерниал. – Это просто подарок Анэко.

– И Анэко очень благодарна, – вмешалась травница. – Но не могли бы вы все-таки убить этих прожорливых тварей?

Она уже поняла, что если хоть одно существо выберется из форта, будут отняты новые жизни. Если этим людям нельзя помочь, нужно хотя бы покончить с угрозой здесь и сейчас.

– О, они уже не наша забота, – покачал головой Итерниал.

Анэко, все еще сидевшая на полу рядом с неподвижным телом Солла, уловила легкие шаги в дальней части коридора. Обернувшись туда, она увидела приближающуюся к ним фигурку в закрытом темном плаще – точно таком же, какой недавно носила она сама, плаще вдовы.

Марана подошла к ним и откинула с лица капюшон; ее глаза все еще были закрыты повязкой.

– Ты уверен, что у меня получится? – спросила она.

– Нет, но проверим.

– Если ты убьешь их, они точно умрут, зачем рисковать, привлекая меня?

– Это оправданный риск, – пояснила Антара. – Эти существа были созданы с помощью магии, даже их тела бесконечно опасны. Если их убьем мы, они будут мертвой угрозой. Если их убьешь ты, они будут солью.

– Но у них нет глаз, как они могут посмотреть на меня?

– Вообще-то, глаза у них есть, – отметил Итерниал. – Даже если они заросли кожей. Подай звук – и остатки их глаз будут устремлены на тебя. Если я правильно понимаю врожденную магию триггов, этого будет достаточно.

– Но я – не чистокровный тригг!

– К чему гадать? – фыркнула Антара. – Иди и делай, посмотрим, что у тебя получится!

Марана больше не спорила с ней, она, как и Анэко, побаивалась змеиную принцессу. Ясновидящая подошла к периллам, а остальные остались у нее за спиной, в безопасности. Анэко наблюдала, как Марана медленно, неуверенно снимает повязку, как подходит ближе к периллам.

– Эй! – позвала она. – Идите ко мне, смотрите на меня, тогда все закончится!

Вряд ли они понимали смысл ее слов, но все равно повернулись в ее сторону. Это была, скорее, привычка из прошлой жизни, ведь они больше не могли увидеть ее. Но Итерниал все рассчитал верно, этого оказалось достаточно.

Они недолго были чудовищами, готовыми разорвать любое живое существо. Под взглядом Мараны они превращались сначала в белые статуи, а потом рассыпались в соль, свободную от любых чар. Вой, давно наполнявший форт Мигос, оборвался, все закончилось.

* * *

Эсме была рада, что она не видела всего этого. Она потому и вызвалась помогать людям, хотя не готова была признаться в этом. Она уважала право Антары на месть, но все же… когда в игру вступала посланница королевы змей, Эсме предпочитала держаться подальше.

Теперь вернулась Айви, чудовища были уничтожены, а значит, все закончилось – для форта Мигос, по крайней мере. Для них, конечно же, нет.

Солдаты, все еще напуганные и подавленные случившимся, выносили из крепости мешки соли. Эсме наблюдала за ними, сидя за столом с капитаном Ван Кирком под небольшим навесом, укрывающим их от солнца. Ее спутников нигде не было, но Эсме не волновалась – с ними отправилась ее тень, поэтому она могла найти их в любой момент. Она чувствовала, что капитану спокойней говорить с ней, хотя он и не пытался напасть на других беглецов с Ариоры. Он понимал, что после понесенных потерь у его людей нет ни шанса на победу, поэтому мудро пользовался тем, что никто не давал ему прямого приказа задержать чудовищ.

– У вас все будет хорошо? – тихо спросила Эсме.

– Да, теперь, думаю, будет. Граф Эминель, королевский наместник, благополучно переждал нападение в винном погребе. Его тонкая душа, конечно, пострадала, но тело, которое приходится дальним родственником Его Величеству, – нет, и это много значит для нас. Нам придется лишь с прискорбием сообщить, что оба королевских мага погибли.

Эсме была почти уверена, что капитан видел Солла Аншаха живым. Но видел Семур и то, что маг добровольно пошел следом за чудовищами. Значит, так было нужно.

– Ты уверена, что не хочешь остаться здесь? – поинтересовался Семур, не сводя глаз с форта.

– Уверена.

– Это твое решение, Эсме? Потому что если тебе нужна помощь…

– Мне не нужна помощь, – прервала его Эсме. – Простите, не хотела оскорбить вас, но не нужно за меня беспокоиться.