Текст книги "Поэмы. Драмы"

Автор книги: Вильгельм Кюхельбекер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Гордились все улыбкою Марины,

Роились рыцари и палатины,

Князья и графы вкруг меня... Теперь —

Где ты, моя прекрасная денница?

Увяла я; грызет меня тоска

Смертельная; я двух лжецов вдовица,

Бесчестная добыча казака!

Не пой мне про любовь, не пой про славу...

Любовь и слава! Славу и любовь

Я бросила за горе и бесславье.

Лодоиска Царица...

Марина Не ругайся надо мной,

Над кралью злополучного расстриги.

Лодоиска Расстрига или нет, он был царем

Помазанным, венчанным, – а вдобавок

Бесстрашный витязь, человек ума

Великого.

Марина Положим, Лодоиска;

Да можешь ли то ж самое сказать

Про гнусного безумца, про бродягу,

Которого крамольники потом

Назвали тем же именем, – который

(Увы мне! стыд неимоверный!) – стал

Преемником и ложа и обмана

Зарезанного мужа моего?

Да <уж> и без того не верх ли срама

Заруцкого наложницею быть?

Лодоиска Все это позабудется, все это

Покроется сиянием венца,

Порфирой царской сына твоего.

Марина Порфирой сына Тушинского вора!

Лодоиска Он кровь твоя.

Марина Так! так! затем-то я

Его и ненавижу.

Лодоиска Бог с тобой!

Не падай духом; на престол московский

Ты возведешь его...

Марина Ха! ха! ха! ха!

Утратила я славу и любовь,

Покрылась я позором, поношеньем,

Я буду басней будущих веков,

И (верь мне: не ослепла) – уж давно

В груди моей растерзанной засохла

Надежда безрассудная, – а вот

Живу же я, я жизнь переношу!

Как? для чего? – меня что держит? – Мщенье!

Мне мщенье остается; им дышу,

Им существую; с головы до ног

Меня проникло мщенье, – вся я мщенье!

Лодоиска И мщение готовишь?..

Марина Всем: Москве,

Клятвопреступной, вероломной Польше,

Друзьям коварным, дерзостным врагам,

Литве и казакам и Сигизмунду, —

Для всех для них я бы желала быть

Неугасимым светочем пожара,

Источником неиссушимых слез,

Неистовой мегерой битв кровавых,

Орудьем гибели, бичом небес!

Обречь бы я желала посрамленью

Их жен, их дочерей, как обрекли

Они меня, царицу, посрамленью;

Желала бы повергнуть в сиротство

Младенцев их, как ввергнут мой младенец

Еще до дня рожденья в сиротство!..

Душа моя всех, всех их ненавидит.

Всех боле одного!

Лодоиска И он поляк?

Марина Что нужды до народа, до земли?

Везде он был бы первым: горд, как я,

Прекрасный, величавый, дивный муж,

Умен, как царь Димитрий, столь же смел

И столь же счастлив, но не легкомыслен,

Не опрометчив, как то был Димитрий!

Лодоиска Неужто Ляпунов?

Марина Неблагодарный!

Ему я отдавала руку, сердце;

С его отвагой, с хитростью моей,

С любовию к нему земли московской

От нас бы и венец уйти не мог...

Но презрел он меня, – девчонку мне

Ничтожную, мне Ольгу предпочел...

Злодей! узнаешь, какова Марина!

Доселе тщетны были все усилья,

Напрасны все попытки: бунт кипел, —

Он устоял; разжженный клеветою

До бешенства, клялся его убить

Отважный Ржевский, – что ж? он устоял.

И этот самый Ржевский спас его,

Когда придумала я новый ков,

Чтобы сгубить счастливца; Салтыкова

Вооружила я, – он устоял,

И Салтыков, как был, так и теперь

Ему слуга усердный! – Но пускай

Не торжествует: не легко ему

Исчерпать, истощить запас коварства

Марины гневной, оскорбленной им.

Входит Заруцкий. Что нового, боярин?

Заруцкий Я к тебе

С веселой вестью.

Марина Лодоиска, выйди.

Выходит Лодоиска.

Заруцкий Мы одолеем твоего врага.

Марина Какого?

Заруцкий А Прокофья.

Марина Почему

Ты думаешь, что Ляпунов мне враг?

Я лично не враждую никому;

Конечно, приняла участье в мерах

Против него, но сын мой на меня —

Права и польза сына налагали

Тяжелый этот долг. Пусть к нам сегодня

Пристать решится, пусть мне слово даст

Что, выгнав из столицы...

Заруцкий Говори!

К чему витийство тратить по-пустому?

Уверена же ты, что Ляпунов

Ни завтра, ни сегодня не захочет

Содействовать намереньям твоим;

Он враг твой, личный враг твой; это знаю;

И мой, но только потому, что мне

Мешает.

Марина Грабить не дает?

Заруцкий Меня

Ведь не рассердишь. Впрочем, и сама

Довольно ясно видишь, что Заруцкий

Не Просовецкому чета, который,

Бедняжка! бьется только из того,

Чтоб не повесил Ляпунов его.

Марина Однако, право, атаман, не худо

Об этом и тебе похлопотать.

Заруцкий Не беспокойся: кое-что придумал

Пролаз мой Заварзин...

Марина Казак невежа!

Заруцкий Невежа? не совсем: он грамотей.

Марина И точно! это для тебя не шутка!

Заруцкий Я не таюсь: безграмотный казак,

Да вождь я и глава бояр строптивых,

И я же преученых, преспесивых,

Претонких поляков сажал впросак.

Марина Скажи: посредством хитростей счастливых

Таких ли, например, с какою ты

Скрепил устав Прокофья Ляпунова?

Заруцкий Что делать? – Я, быть может, и не прав,

А думал, что, скрепив его устав,

Внушу к себе доверье.

Марина И обчелся!

Да, я забыла: что же Заварзин?

Заруцкий Он за дверьми: сам все тебе расскажет,

Позволь ему войти.

Марина Пускай войдет.

Заруцкий И Просовецкий с ним.

Марина Покорно просим.

Заруцкий Пожалуйте, друзья.

Заварзин и Просовецкий входят.

Марина Сердечно я

Вам, атаманы, рада. – Слишком редко

Пан Просовецкий посещает нас:

Лисовского отважный победитель

Здесь должен бы быть чаще. – Заварзин!

Добро пожаловать, старик разумный!

Поверь мне! цену знаю я тебе.

Прошу же – сядьте.

Оба Постоим, царица.

Марина Нет, без чинов: садитесь; здесь не двор,

А стан воинский; да и лучше. – Хлопец!

Входит слуга. Подать вина и чару. – Заварзин,

Кажись, ты русский.

Заварзин Бельский уроженец.

Марина Люблю я русских; всей душою

Обычаи России почитаю.

Слуга пришел с вином; она встает, сама наливает и подает и целует гостей в лоб. По русскому обычаю я вас

Приветствую: друзья, здоровы будьте!

Оба

(выпивая) Дай, господи, царице много лет!

Просовецкий

(вполголоса Заруцкому) Как милостива, ласкова царица.

Заруцкий Сказать, что баба! – голову в заклад,

Что за нее теперь в огонь и воду

Пронырливый старик готов и рад.

Марина Ты, Заварзин, – так мне сказал боярин, —

Придумал средство, как к нам наконец

Прокофья Ляпунова преклонить.

Заварзин Когда о средстве говорил боярин,

Могущем Ляпунова преклонить

На нашу сторону, тогда боярин —

Не гневайся! – поболее сказал,

Чем слышал от меня, чем в состоянья

Придумать голова Заварзина,

Чем, вероятно, то и сам желает.

Марина А почему? по мненью моему,

Он должен бы быть рад такому другу.

Не правда ли, Иван Мартыныч?

Заруцкий Ххмм!

Марина В другое время потолкуем мы

Пространнее об этом. А теперь:

Что ты замыслил?

Заварзин Замысл мой и прост;

Но знаю казаков и полагаю —

Подействует: указ бы к городам

За подписью Прокофья нам подкинуть,

Чтобы в такой-то день, в такой-то час

Ударили на казаков и всех

До одного убили без пощады.

Просовецкий Умна же выдумка! – и, не шутя,

Ты думаешь, что кто-нибудь поверит?

Неправду разглядит тут и дитя.

Заварзин Хитер же ты! да, если глупых мерит

На свой аршин такой, как ты, хитрец, —

Хитер хитрец, но слишком, мой отец.

Заруцкий Припомни это.

(Заварзину) Ты старик лукавый,

Однако, братец, слишком груб обман.

Заварзин Где тонко, там и рвется, атаман!

Марина Заруцкий, Просовецкий, – вы не правы,

И я так думаю, как Заварзин;

И мне известна чернь: не позабуду,

Какой нелепой сказкою на нас

Москву вооружил и поднял Шуйский.

Не для слепой толпы пронырства, козни

Преутонченные; не езуит

Придворный, ловкий, например Рангони,

Народ тупой и зверский возмутит.

Кто лист напишет?

Заварзин А я сам, царица;

Крапивное я семя: мне легко

Подделаться под руку Ляпунова.

Марина Прекрасно! будет у тебя в долгу

Марина на всю жизнь. Да только смерти

Ничьей я не желаю: так устрой

Все дело, чтоб остался жив Прокофий.

Заварзин Остался жив?

Марина

(надевает на него золотую цепь) Возьми на память, друг.

Заварзин Холоп я твой, царица! – Да едва ли....

Марина Дальнейшее Заруцкому скажи;

Он все мне перескажет. До свиданья.

(Уходит.)

Заварзин Чтоб жив остался!

Заруцкий Брат, не хлопочи!

Сам знаешь: мало ли что говорится.

Сцена 2

Табор. Несколько крестьян.

Первый С другим боярином по стану ходит:

Мне сказывали так.

Второй Узнать его

Не трудно: он плечист, высок, осанист;

Глаза большие, голубые.

Третий Так;

Да станет ли нас слушать, горемычных?

Ведь и с боярами-то больно горд.

Первый С боярами! – А с нами, сват Гаврило,

Он ласков будет; нас ему смирять

Не нужно; мы и без того смиренны.

Третий Тсс, Ермолай! идут.

Второй Он, точно он!

Первый Ретивое забилось и заныло.

Входят Прокофий и Салтыков.

Прокофий Ты в Лавру хочешь ехать, Салтыков?

Крестьяне бросаются в ноги Ляпунову. Что это? встаньте, встаньте, земляки!

Чего хотите?

Крестьянин Бьем тебе челом!

Помилуй нас, кормилец, заступи нас,

Заставь молиться богу за тебя!

Прокофий Али вас кто обидел?

Крестьянин Ох! боярин!

В разор, дотла нас разоряют!

Прокофий Кто?

Крестьянин А казаки. Поборам нет конца...

Прокофий Мне жаль вас, братцы; дело разыщу,

Да за поборы мне никак нельзя

Вступаться строго: войско жить должно.

Подводов и довольно; только грех:

Не в срок приходят. Между тем ведь нужны

И корм коням, и людям хлеб и харч.

Крестьянин За хлеб и харч, родимый, не стоим;

Да денежную подать наложил

На нас их старший: денежек-то нет,

Так подавай последние пожитки,

И лопать, и скотинку, – и грозят,

Что и ребят и баб у нас отнимут

И продадут в неволю, нас побьют,

Как кудринских, – село же наше выжгут.

Прокофий Село-то ваше?

Крестьянин Черны Грязи, барин.

Прокофий Кто атаман казачин?

Крестьянин Бог его,

Кормилец, знает: с рожья-то румян,

Тебя помене, рыжеват, пузан —

И, батюшки! и трое не обхватят.

Прокофий

(Салтыкову) Приятель Просовецкий. Я ж его!

Грабителя Заруцкий должен выдать,

И непременно.

(Крестьянам) Братцы, не тужить!

Давать и хлеб и корм, но под расписку;

Во всем же прочем: в деньгах и пожитках

Отказывать, и смело, наотрез:

«Прокофий не велел», – и все тут. – С богом!

Крестьянин Отец ты наш! утешил ты сирот!

Дай-то господь наш бог тебе здоровье!

(Уходят.)

Прокофий Вот так-то, так-то, друг Иван Никитыч!

Как только станешь думать о бедах,

О всех страданьях русского народа,

Об этих страшных следствиях войны,

Так часто сердце кровью обольется.

Несчастный селянин ожесточен

И одичал: в глазах его что ратник,

То душегубец; русский и поляк

Ему теперь почти равны – обоих

Дрожит, страшится, ненавидит он.

А ведь с природы кроток и радушен,

И любит Русь святую, край родной,

И рад отдать бы и рубашку с тела.

Но – о другом. Ты едешь в Лавру, брат?

Салтыков Так; тело дяди я туда свезти

И там предать святой земле желал бы.

За душу грешника причет и братью

Молиться упрошу: в молитвах он

Нуждается... да, признаюсь, боярин,

Боюсь, не отказали бы ему

И в честном погребеньи. Ведь под клятвой

Церковною скончался.

Прокофий К патриарху

Доставить постараюсь письмецо:

Смиренный, милосердый христианин,

Он клятву снимет, – я уверен в том,

Хотя и оскорбил его покойник.

Салтыков Ты был врагом Михаилы Салтыкова

И хочешь за него просить?

Прокофий Врагом?

Противником его я был; но смертный

За смерть дерзнет ли простирать вражду?

Нуждается в молитвах... Кто ж из нас,

Из грешных, не нуждается в молитвах?

Все мы цветем и вянем, как трава:

Его была чреда, он пал сегодня;

А я, быть может, завтра же паду.

И я явлюся пред судом Христовым,

В последнем милосердьи отказав

Клеврету, искупленному, как я,

Христовой кровью, брату своему?

Идет там кто-то.

Салтыков Просовецкий.

Прокофий Он?

Останови его.

Салтыков Эй, Просовецкий!

Просовецкий

(подходит) Что надо?

Прокофий Раз: чтобы передо мной,

Боярином и главным воеводой,

Наемник Просовецкий не дерзал

Стоять так нагло, в шапке.

Просовецкий снимает шапку. Во-вторых,

Чтоб он и слово обращал ко мне,

Как следует.

Просовецкий Как следует? – Пожалуй,

Ты мне и в землю кланяться велишь!

Прокофий Не я велю, – а сам же Просовецкий

Так станет кланяться, и вот беда:

Ему поклоны эти не помогут.

Просовецкий В чем не помогут? и зачем бы мне —

Я вольный атаман – так унижаться?

Прокофий Читал ли ты Земской устав?

Просовецкий Читал.

Прокофий И подписал его?

Просовецкий Ну, подписал;

Да черт с ним!

Прокофий Слышишь ли, Иван Никитыч?

Возьми его и поручи стрельцам.

Салтыков

(кладет ему руку на плечо) Истома-Лавр Степанов Просовецкий,

Земли Московской жалованный стольник

И вольницы Черкасской атаман,

Ты пойман богом и Земскою думой:

Отдай мне саблю и ступай за мной.

Просовецкий Ни сабли не отдам, ни за тобой

Идти я не намерен. Что я сделал?

За что меня берешь под караул?

Прокофий За хищность и грабеж.

Салтыков И явный бунт.

Просовецкий Я вольный атаман, и суд мне Рада

Черкасов вольных.

Салтыков Русский стольник ты,

И суд тебе Земская дума. – Саблю!

Просовецкий Не слушаюсь: Заруцкий мне большой.

Салтыков И он,

(указывая на Прокофья) и князь Димитрий Трубецкой.

А впрочем, ты сюда забрел к рязанцам:

Нам только свистнуть, и в мгновенье ока

Тебя скрутят.

Просовецкий Боярин, дашь ответ

Заруцкому и войску.

Прокофий Ладно.

Салтыков Саблю,

Мерзавец!

Прокофий Не сердись, Иван Никитыч!

Входит Кикин. А! кстати, вот и Кикин! дашь ли саблю?

Просовецкий Ну, на! возьмите! – Не по силам мне...

Прокофий Ляпунов, ты, повторяю,

Заруцкому и войску дашь ответ.

Прокофий Не беспокойся. Отведи же, Кикин.

Уходят Просовецкий и Кикин.

Салтыков Не постигаю дерзости его!

Как? этот раболепный Просовецкий,

Подлец, дрожащий взгляда твоего...

Прокофий Да, Салтыков: признаться, это странно.

Салтыков Я в Лавру не поеду!

Прокофий Почему?

Салтыков Недаром этот вор так нагл и смел.

Марина и Заруцкий... Нет, не еду:

Друзьям тебя не должно покидать.

Прокофий Заботливость твоя, Иван Никитыч,

Отрадна мне; но поезжай, душа:

Уже молва о том, что хочешь ехать,

Успела разнестись; когда же вдруг

Останешься, тогда дремать не станут

Мои враги; язык их ядовит;

Начнутся толки. Бог меня хранит,

И, если в самом деле мне опасность

Грозит какая, отвратить ее

Он может, буде так ему угодно

И буде нужен я родной земле;

А не угодно – и старанья ваши

Напрасны будут. Под щитом его

Стою – и не боюся ничего.

Сцена 3

Глухое место за табором.

Заварзин

(один) Да! грамотки писать и мы умеем,

И чьи-то чище, хитрый грамотей,

Премудрый воевода? – Наши, правда,

Не слишком длинны, – но не без затей.

Увидим!.. Не забыл я, Ляпунов,

Твоей боярской ласки, как ты, было,

Чуть сына моего не утопил;

Я к вашим – и, спасибо! взбунтовались

И вырвали из рук твоих собак

Павлушу; только жаль: ослы потом

Испортили, что начали так лихо;

Ведь головою выдали его!

И стал я в землю кланяться тебе,

Стонал и плакал, охал – все напрасно!

Ты чуть его опять не утопил.

«И своего-де сына, – ты твердил, —

Не пощадил бы». – Ххм! велико дело!

Дрянную деревушку запалить!

Насилу-то на просьбу Трубецкого

Сдался злодей и, наказав кнутом,

Из стана выгнал бедного Павлушу.

Да где же Просовецкий? – Хлопотун!

Отправиться изволил сам к рязанцам

Сыскать мошенника, который нам

Закабалил за горсть ефимков душу...

Не раз мерзавец службы нам служил;

Теперь, кажись, последнюю сослужит:

Пора и сбыть его; уж чересчур

Он много знает; продал Ляпунова...

Пожалуй, плут и нас ему продаст.

Все нет их... Будут... Не сошлись бы только

До времени с засадой...

Входит сотник. Хлопко, ты?

Сотник Готовы молодцы.

Заварзин Спасибо, братец.

Сотник А что прикажешь учинить с гонцом?

Заварзин Что с прежним.

Сотник А устав?

Заварзин Вот пустяки!

Не до устава будет Ляпунову!

Хлопот не оберется он и сам.

Спустя немного с хлопцами засядь

Вот тут и тут! – Мои пролазы мне

Шепнули, что гонца отправят скоро.

Ступай.

Уходит сотник. Все нет их, а пора...

Бояться начинаю.

Входит стрелец. А! приятель!

Добро пожаловать! – Но ты один —

Что это?

Стрелец Кланяется Лавр Степаныч,

А сам сидеть изволит.

Заварзин Он сидит?

Стрелец Не присягну: быть может, и лежит;

Ему теперь спокойно – в теплом месте.

Заварзин Короче: что с ним?

Стрелец Взят под караул.

Заварзин Он? А за что?

Стрелец Вот от него записка.

Заварзин

(прочитав) Ну, братец, знаю, знаю! а досадно:

Какая память у меня! Представь:

Возможно ли? Забыл! – Ведь с Ляпуновым

Мы сговорились, чтобы засадил

Для виду Просовецкого, как будто

Мы с ним еще в разладе; без того

Не проведешь же наших. На бумагу! —

И отправляйся...

Стрелец Фрол Андреич!

Заварзин Ну?

Стрелец Ведь, право, совестно: боярин мне

Отец и благодетель!

Заварзин Точно так;

И больно мне, признаться откровенно,

И самому, что в грех тебя не раз

Вводил я... Вот же, милый, случай славный:

Загладить можешь все свои вины;

Мы наградим тебя, и наградит

Рукою нескупою сам боярин.

Важнейшая бумага, братец, – да!

И видишь ли? Когда ее доставишь,

Боярина от всех врагов избавишь;

Он муж великий; будет он один

Всей нашей рати полный властелин.

И это только, друг ты мой, начаток!

А дале...

Стрелец Если подлинно...

Заварзин Иди!

Богатство, честь и счастье впереди.

Стрелец Прощенья просим.

Заварзин

(дает ему кошелек) Вот тебе задаток.

Уходит; перед уходом встречается с засадой сотника Хлопка и указывает им перстом на стрельца; они прячутся.

Стрелец

(один) Они с ним помирились; очень рад.

Да так ли? правда ли? Христе мой боже!

Ах! Если бы!.. Скопил я кое-что;

Война не продолжится; как возьмут

Столицу воеводы, – я тотчас

В Рязань к своей Параше, и грехи

Молитвой, покаянием, постом

Очищу – да! – и заживу потом...

Но что бы ни было, – пора! пора!

Вперед я не отважуся на дело,

Которое и душу-то и тело

(И сам я знаю) может погубить.

Ох! стыдно мне и тяжко! мне ль служить

За деньги этим казакам? – Боярин

Меня взрастил, он кормит мать мою,

Сестер пристроил... Как неблагодарен,

Как гнусен я! – Его я предаю...

Так предал спаса мерзостный Иуда...

Довольно! полно! Только бы оттуда

Здоровым воротиться этот раз,

Даю зарок: отстану от проказ.

Вот бог вам! буду человеком честным!

Мне грустно, больно грустно... Неуместным

Сомненьем, правда, ныне мучусь я:

Они теперь с боярином друзья;

Так, стало, я сегодня не изменник.

Пойду же!

Хлопко

(выскакивает с своими) Стой!

Стрелец Да что вы?

Хлопко Стой, мошенник!

Бездельник, стой!

Стрелец Пустите!

Хлопко Ни на шаг!

Стрелец Чего хотите?

Хлопко Мы? Твоих бумаг;

Потом же, свет, хотим тебя повесить.

Стрелец Помилуйте! Побойтесь бога!

Хлопко Шут!

Кобениться ты вздумал, куролесить?

Э! не ребячься! и с чего бы тут

Так пятиться и вздрагивать и биться?

Тут ничего неслыханного нет:

Со всяким, братец, может то ж случиться,

Тащите!

Стрелец Дай мне молвить слово!

Хлопко Свет,

Нам некогда твои рассказы слушать:

Ведь ужин ждет нас; нам-то время кушать,

Тебе висеть. Тащите!

Стрелец Заварзин

Вам скажет...

Хлопко Уже сказал нам все, что нужно:

«Не принимайте никаких причин!»

Прощай, сыночек! право, недосужно.

ДЕЙСТВИЕ IV

Сцена 1

У Марины. Она одна.

Марина Так! Есть предчувствия, и этот раз

Мне вещий голос говорит: удастся.

Что ж трепещу? что млею? – Час настал,

А я дрожу, колеблюсь. – Сердце, сердце!

Никто еще тебя не разгадал...

Давно ль? – Казалось, самый труп его

Я, женщина, а зрела бы с весельем;

С какой жестокостью в груди своей

Я заглушала внутренние вопли!

Я очень поняла недоуменье

Кровавое Заварзина, – и что ж?

Не отвечала! и мой враг падет, —

И вот же в самых этих слабых персях

Любовь, и боль, и жалость! – Внять кому:

Любви ли скорбной? дикому ли мщенью?

При прежних замыслах одолевал

Тоску и состраданье гнев: напрасны

Все козни будут. Зная это, я

С досады разрывалась. Но скажу ль?

Притом была и радость: да! ему

Грозила я, явить ему желала,

Что быть и я опасною могу,

Что презирать меня не должно... только!

Мои орудья были благородны:

Отважный Ржевский, храбрый Салтыков,

Земляк мой, доблестный Гонсевский – мужи

Не низкие, способные понять

Величье и врага; он непременно,

Я ведала, обезоружит их.

О гибели твердила, правда, я,

О мести, о кровавом воздаяньи...

(Безумные, проклятые слова!)

Но искренно: слова словами были,

Не боле!.. А теперь? – Мой гнев потух,

Но между тем беспечный Ляпунов

В руках безжалостных, в руках злодеев

Бессовестных, бездушных... боже мой!

И я, и я сообщница чудовищ!

Совсем ли добрый ангел мой меня

Покинул? и совсем ли темным силам

Немилосердым я принадлежу?

(После продолжительного молчания) Заруцкий! вырву из твоих когтей

Ужасную бумагу; жертву их

Из самой пасти кровопийц исторгну...

Во что бы ни было, спасу вождя,

Твою надежду, русская земля!

Твою последнюю любовь, Марина!

Слышны выстрелы; входит Заруцкий.

Заруцкий Царица, слышишь?

Марина Слышу я пальбу;

А что такое?

Заруцкий Хлопцы поднялись,

Мятутся, рвутся, воют, словно звери

Голодные, которых бы с цепи

Спустили. – Исполать тебе, Марина!

Заткнула за пояс меня!

Вы оба – окаянный Заварзин

И ты, родная, – заварили кашу

Такую прегустую, что ее

Не сварит и железная утроба.

Марина Распущена бумага?

Заруцкий Как же! С нею

Схватили казаки гонца, стрельца

Рязанского; недолго молодца

Сердечные томили: в петлю шею —

И поминай как звали; а печать

Сорвали с грамоты и ну читать!

И начитались – слышишь ли? на славу!

Был нужен подлинник, чтоб и другим,

Вот Трубецкому, например, – забаву

Доставить... Верь, не верь: насилу с ним

Читатели расстались. – Ты бледнеешь?

Марина Заруцкий, поспеши утишить бунт.

Заруцкий Слуга покорный! Я убил холопа

Прокофьева и должен поддержать,

Что начал, мятежом.

Марина Себя погубишь!

Заруцкий До вечера погибнет кое-кто,

Да не Заруцкий: казаки ударят

С лица на Ляпунова, – поляки

(Уведомил Гонсевского Хаминский)

С боков и с тыла: сломим молодца!

Марина А Трубецкой?

Заруцкий Князь Дмитрий Тимофеич,

Почтенный муж, в большом недоуменьи,

Наверно так толкует: «Казаков

Мошенников избаловал Заруцкий,

Не держит их в руках!» Тут наша знать,

Иван Голицын, тайный враг Прокофья,

С товарищи, – ну дакать, ну качать

В раздумьи головами, – так и вижу

Друзей сердечных! – Салтыкова нет,

Измайлов по запасные полки

Отправился в Коломну; я без них

Врага ухлопаю; потом, пожалуй,

Хоть навзрыд буду плакать.

Марина Лист-то где?

Заруцкий А вот.

Марина Отдай мне.

Заруцкий Да тебе на что?

А мне-то он на всякий случай нужен,

Чтоб обличить злодея.

Марина Не отдашь?

Заруцкий Нет, не намерен.

Марина Хорошо ж, разбойник!

Заруцкий Мне не грози; припомни лучше то,

Что без меня, как застрелил Урусов

Жида, цыгана, мужа твоего,

И ты бы не спаслась с своим исчадьем.

Твой благодетель я; ты мной одним

И держишься.

Марина О сердце! разорвись!

Ах! заклинаю: разорвись скорее!

(Падает в обморок.)

Вбегает Лодоиска.

Лодоиска Царица! Боже мой! – Стыдись, Заруцкий!

Бесчеловечный!

Заруцкий Пустяки: пройдет!

Эй, кто там? люди, эй!

Входят слуги. Больна царица:

В опочивальню перенесть ее.

Уносят Марину. Один. Нашла коса на камень... чересчур

Перехитрить изволила. Насквозь

Голубушку я вижу... Ляпунов

Ей враг, а между прочим за него

Отдала б и три дюжины Заруцких.

Но – ожидает мудрый Трубецкой;

Понаскажу ему такие сказки,

Что и Болотникова поминать,

Да и про бар больших твердить не станет.

Сцена 2

Табор Трубецкого. Несколько стрельцов и казаков. Слышны выстрелы.

Казак Всех казаков убить!

Другой По всей Руси!

Третий В один и тот же день!

Стрелец Да так ли, братцы?

Казак Не верит ничему, Фома неверный!

Другой Бумагу же читали при тебе.

Али не слышал?

Стрелец Слышать-то я слышал;

Но не поклеп ли?

Казак Вот еще! поклеп!

Ведь Просовецкого он засадил же.

Второй стрелец Проведать бы: за что?

Казак Что тут проведать?

Известно, что мешал.

Входит Чуп.

Второй казак А, дядя Чуп!

Чуп Где ваши сотники? где голова?

Стоите здесь без дела... Стыд и срам!

Не отставайте, дурни, от своих!

Стрелец А на кого? – На Ляпунова, что ли?

Чуп На Ляпунова? Черт тебя возьми!

Когда тебя обидел Ляпунов?

Казак Он казаков обидел. Казаки...

Чуп Да! Думали схватить врасплох Прокофья, —

Не тут-то было; глядь: стрельцы в ружье!

Пошла сначала с ними перебранка,

Кричали хлопцы: «Выдайте его!»

Молчат, не выдают. Тут удальцы,

Казачья молодежь, народ горячий,

Не вытерпели, принялись стрелять,

И... закипело! – Что же? – как на грех,

Откуда ни возьмись, вдруг поляки.

Стрелец Как? Поляки?

Чуп Им, брат, зевать? Не так ли?

«На поляков, ребята! на врагов! —

Тогда завопил нам же Ляпунов, —

Отложим ссоры; к вам на суд явлюсь.

Вперед! на поляков!» – И бросились

Все мы, обиды позабыв, на ляхов.

Меня завидел, подозвал: «Старик,

Скорее в табор, к князю Трубецкому».

Сказать хотел я что-то: он взглянул,

И я – оторопел я, – вот я здесь.

На поляков же, братцы, в самом деле!

Трубецкой

(верхом) В ружье, ребята! стройтесь! на врагов!

Войско собирается.

Все Ура! вперед! На поляков безмозглых!

Сцена 3

Арбат. Сражение. Сходят с коней Ляпунов и Трубецкой.

Прокофий Враги бегут, не смеют и озреться.

Спасибо, князь Димитрий: этот день

Тебе принадлежит.

Трубецкой Хвала вождя такого,

Как ты, лестна мне. Только казаки...

Прокофий И казаки дрались не хуже наших.

Трубецкой Не спорю; да горазды бунтовать.

Прокофий Сегодня, брат, за храбрость им прощаю.

Мы помирились.

Трубецкой А бумага?

Прокофий Что ж?

Подложная.

Трубецкой Конечно, без сомненья;

Однако...

Прокофий Дале?

Трубецкой С подписью твоей.

Прокофий А разве князь Димитрий Тимофеич

Не слыхивал, чтоб подпись чью-нибудь

Подделать можно? – впрочем...

Трубецкой Друг ты мой!

Я уж сказал и повторяю: верю.

Тебе оправдываться предо мной

Не надобно; но казаки...

Прокофий Заруцкий

Мутит их.

Трубецкой Ты опять несправедлив.

Иван Мартыныч, право, – добрый малый;

Быть может, он не дальнего ума,

Зато и прям и честен. – У меня

Он был же и с бумагой. Брат, казак!

Невежа! – Не сердись! Сначала он

И верил и не верил... Сам ты знаешь!

Все эти смерды, – если даже им

И повезет, глупцами остаются.

Таков был и Болотников. Заруцкий

Еще тупее. Долго бился я,

Но вот же напоследок он сдался.

Мы вышли вместе: я к своим полкам,

Которые сбежались на тревогу,

Заруцкий к казакам, чтоб их унять;

Да ты, удалый, упредил его:

Мятежников свирепых, разъяренных,

Готовых растерзать тебя, ты вмиг

В воителей послушных претворил.

Сказать, что хват! – одно нехорошо...

Прокофий Что?

Трубецкой Слово то: «Иду на суд казачий».

Прокофий Да и пойду: давно желаю я

Судиться с ними.

Трубецкой Щекотливо, братец!

Совет мой: лучше слова не сдержи.

Прокофий Боярин, слово данное мне свято.

Трубецкой И мне не мене. Все же, Ляпунов,

Есть случай... Но так и быть: не спорю;

По крайней мере, наперед не худо

Их преклонить на сторону свою.

Прокофий Их преклонить?

Трубецкой Да; например: сидит

Повеса Просовецкий у тебя.

Так выпусти его, и все, поверь,

Признательны за снисхожденье будут.

Прокофий Признательны за подлую потачку

Грабителю? – Ты шутишь, Трубецкой!

Нет, Просовецкий пусть сидит, пока

Приказ Разбойный не решит законно

Судьбы его.

Трубецкой Что делать с ним, упрям,

Погибнуть хочет, – жаль мне, а погибнет!

(Громко) Прощай, товарищ.

Прокофий Князь, прощай. Тебе

За помощь я сердечно благодарен.

Трубецкой Не стоит: не за что.

(Про себя) И точно я

Боюсь, что не за что! тяжел сердечный!

Ведь в пропасть так и лезет! жаль его.

Сцена 4

У Марины. Вечереет. Марина и Лодоиска.

Лодоиска Наряд мужской тебе к лицу, царица.

Как хорошо, что надеваешь ты

Наряд подобный редко, а иначе

В тебя бы я влюбилась!

Марина Не шути!

Друг, мне тяжелый подвиг предстоит:

С ним говорить, кого с такою страстью,

С таким безумством я любила, кем

Я презрена, кого я оскорбляла

Так часто и так больно... Говорить с ним!

Добро бы не напрасно! Но надменный

Отвергнет мой совет, мои мольбы,

Как им отвержена любовь Марины...

К тебе взываю, боже трисвятый!

О! преклонись на слезы и рыданья,

На слезы грешницы! Моим устам

Пошли ты силу, дай им убежденье!

Он гибнет: попусти его спасти!

Лодоиска Тяжел твой подвиг; но, царица, вспомни,

На что отваживалась прежде ты...

Ты ведь не то, что мы: мы робки, слабы,

А тут в твоей груди живет душа

Могущая.

Марина Зачем я не была

Всегда, как вы, робка, как вы, бессильна?

Лодоиска Наряд твой воскресил передо мной

Чудесный день: надменный, дерзкий гетман,

Наглец Рожинский, изменил; хотел

Предать Марину в руки Сигизмунду;

Но ты в мужской одежде на коне

Из Тушинского стана ускакала...

О! как ты хороша была, когда

Явилась в Дмитрове перед Сапегой!

Прекрасный отрок всех обворожил:

Все на тебя, едва дыша, взирали.

Марина Довольно! полно! – Пал мой гордый дух,

От сладкой лести отвращаю слух,

Которой слишком я внимать любила.

Но права ты: нужна, нужна мне сила;

Иду в неимоверно трудный бой!

Смягчи на миг, о совесть! угрызенья,

Нужна мне бодрость; вечность пред тобой...

Дай срок, потом удвой свои мученья!

Сцена 5

У Ляпунова. Прокофий и Ольга.

Ольга Прокофий! ты ли? – слава, слава богу!

Как я ждала, как трепетала я!

Был каждый выстрел в сердце мне направлен,

Мне прямо в сердце каждый попадал:

Я с каждым умирала.

Прокофий Друг ты мой!

И я всевышнего благодарю,

Что дал еще мне видеть эти очи,

Что эту руку я прижать к груди

Могу еще! – Устал я: сядем, Ольга.

Здесь свет приветный, тихий, здесь тепло;

А за дверьми совсем уже стемнело,

И холодно и бурно – дождь сечет

И ветер свищет... Этот уголок

И эта ночь ненастная мне притча,

Судьбы моей подобье: холод, мрак

И буря за дверьми в быту житейском;

А здесь у сердца твоего мне блещет

Отрадный свет, и душу теплота

Живит и греет. – Отчего ты плачешь?

Ольга Прости мне, глупой! Ах! таких речей

Давно я не слыхала; мне казалось,

Что разлюбил меня ты, что тебя

Я, верно, чем-нибудь да огорчила.

Прокофий Прощать не мне: я очень виноват;

Мою вину ты отпусти мне, Ольга!

Ольга Дела, тревоги...

Прокофий Нет; и средь тревог

Все ж время я бы удосужить мог,

Чтоб доказать, как дорого ценю я

Твою любовь. – Но, Ольга, жребий свой

Связала ты со жребьем человека,

Который от рождения лишен

Завидной легкости и чувств и мыслей:

Не скоро в старой голове моей

Докучливые думы засыпают;

Не скоро в жестких персях крик забот

И гнева и досады может смолкнуть...

С другим бы ты счастливее была,

Чем с этим Ляпуновым.

Ольга Ради бога,

Супруг и господин мой!

Прокофий Тяжкий грешник,

В бездонном тайнике души мятежной

Я змия властолюбия вскормил;

Так! с детства самого всегда, повсюду

Быть первым я хотел, – и видел бог,

Послал мне власть, – и отравила власть

Все наслажденья, все утехи сердца.

(Подходит к окну.) Заслонено грядою темных туч,

Погасло солнце долго до заката;

Его заката не видал я... Жаль!

Скажи мне: может ли из смертных кто

Назвать своим безвестный, нерожденный,

Грядущий час? Сама ты знаешь: день,

Который звуком завтра именуем,

Ни мой, ни твой.

Ольга Все это знаю, – но...

Прокофий Простертых на земле я видел многих

Сегодня, друг, холодных и немых,

А все считали: «Завтра то и то

Начнем мы или кончим...»

Ольга Ты из битвы

Не раз без дум подобных приходил.

Прокофий И был неправ: полезна мысль о смерти.

Входит Кикин.

Кикин Боярин, на цепи ко мне явился

Какой-то польский латник и спросил,

Не Федор ли я Ляпунов? – «Я Кикин,

Рязанский дворянин», – был мой ответ.

«Рязанский? – Так веди ж меня, не медля,

К боярину», – промолвил воин так,

Что в самом голосе, сдавалось, слышу:

«Покорствуй! я привык повелевать».