Текст книги "Взрослая жизнь для начинающих"
Автор книги: Виктория Рутледж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)
Мэри была потрясена не столько внезапной вспышкой гнева, – такое с Ангусом случалось, – сколько непривычной горестной нотой, прозвучавшей в его голосе.
– Я на него полагаюсь! Мы все на него полагаемся! А какой смысл чем-то заниматься, если ты не можешь доверять тому, что тебе говорят? Меня уже достало, что… – Он замолчал, уперев ладони в стойку.
Эти руки могут убаюкать или задушить. Айонин большой мишка. Мэри вздрогнула.
– Послушай, Мэри, – продолжал он уже тише, – меня беспокоит то, что если… – Он посмотрел на нее и снова умолк. – Я просто беспокоюсь. Для меня очень важно, чтобы здесь все было так, как следует.
Крикливого трактирщика никто не воспринимает всерьез. Это он прочитал в журнале для рестораторов. И выглядит это неприятно. Ангус закрыл глаза и попробовал снизить давление одним только усилием воли. Он представил себе комнату с белыми стенами, прохладный родник и всю прочую ерунду, – этому их учил в прошлом году менеджер из отдела кадров, проводивший для сотрудников тренинг по релаксации.
Но Нед, пусть, возможно, и не намеренно, – Нед, ради которого все это и затевалось, – только что внес еще один важный пунктик в список причин, по которым следует все бросить и вернуться на нормальную работу.
Мэри погладила его по руке. Он дрожал.
– Не надо так переживать, Ангус. Габриэл прекрасно справится. Просто выйди и прогуляйся вокруг здания. Подыши свежим воздухом, и тогда уже возвращайся, ладно? – Она пристально посмотрела на него. – Ты в последнее время слишком много здесь находишься, понимаешь? Ты имеешь право иногда отдохнуть. Мы вполне справимся.
На лице Ангуса появилась неуверенная улыбка. Хоть Мэри имеет на все свое мнение и свободно его высказывает, но она очень спокойно все воспринимает. Может быть, она научилась так невозмутимо относиться к вспышкам гнева, работая с маленькими детьми. Она не утешала его так, как это делала Айона, инстинктивно чувствовавшая, как одними кончиками пальцев помочь ему прийти в себя, – но Мэри умела расставить все по своим местам, и это тоже был настоящий дар.
– Так я и сделаю, – сказал он. – Скоро вернусь.
Мэри улыбнулась; она сказала бы еще что-нибудь, но в этот момент распахнулась дверь, вошел Лайам, и она растаяла.
– Привет! – поздоровался он, скидывая куртку и проходя к дальнему концу стойки.
– Отлично, – произнес Ангус, стараясь говорить как можно более бодрым тоном. – Две пары умелых рук. Ну, я на секунду.
– Добрый вечер, Мэри, – сказал Лайам. – Великолепно выглядишь, – чуть тише добавил он.
В тот же момент Мэри будто позабыла, что умеет быть невозмутимой. Она ощущала себя девочкой лет четырнадцати, – и это, кажется, было вполне уместно. Но она действительно чувствовала себя очень красивой, – как будто в тот момент, когда он сказал ей об этом, к ней прикоснулись волшебной палочкой, и она вся засверкала.
– Мм, спасибо, – тихо произнесла она.
– Тебе спасибо, – сказал он и улыбнулся так, что по всему ее телу, уже совершенно растаявшему, прокатился электрический разряд.
Ангус быстрыми шагами шел по улице, вдыхал прохладный вечерний воздух, прислушивался к звукам шумного веселья, которые были слышны на Лэдброк-Гроув, – начинались выходные, – и надеялся, что прогулка поможет ему сбросить напряжение.
Мэри была права, они справятся. Все будет хорошо. Он мысленно поставил большую птичку в воображаемом списке, где перечислял причины не бросать работу в пабе: Мэри. Она ведь такая замечательная! Разумная, трудолюбивая и ответственная. Единственная ее проблема – заморочки с Крисом. Ангус нахмурился и перешагнул валявшийся на дороге лист салата-латук, – недавно в меню были котлеты с салатом. Сейчас Мэри кажется такой спокойной, но тогда вечером, когда она пришла поговорить с Айоной, она была просто вне себя от горя. От мыслей об этом у него начало покалывать шею; Ангус покраснел.
Но юридические вопросы будет решить достаточно просто, если она решит дать Крису развод. Ни детей, ни дома, ни имущества. Ангус фыркнул носом. Что за никудышным мужем был все-таки этот подонок Крис, а? И проблем никаких не может быть, если найти приличного адвоката. Хью – как его фамилия? Играл в регби. Валлиец. Хью… Причард, да, – вместе учились на юридическом, – сейчас он занимается семейным правом. Он мог бы направить Мэри к Хью.
Ангус перешел дорогу, – от одной мысли, что с чем-то смог разобраться, он чувствовал себя уже лучше, – и пошагал обратно в паб. Когда он проходил мимо черного хода, ведущего на кухню, его заставил остановиться грохот, доносящийся со стороны мусорных баков. Ангус повернулся, чтобы выяснить, в чем дело. Если там бегают крысы, то придется сноварастолковывать Неду санитарные правила, а если в этом переулке решили заняться своими гнусными делами наркоманы…
– Эй! – крикнул он, шагая к бачкам. Там что-то зашевелилось, и, к ужасу своему, в желтом свете уличного фонаря Ангус увидел, как мелькнули худые ягодицы, – их обладатель тут же натянул джинсы, – а персона, находившаяся под ним, сдавленно взвизгнула.
– Что за … тут происходит? – проревел он.
– Ну, ты в некотором роде сам ответил на этот вопрос, приятель, – произнес знакомый голос.
– О Боже, – простонал Ангус, не в силах решить, какому из обуревавших его чувств дать волю первым. Он сжимал и разжимал кулаки.
– Ангус, это не то, что… – начала было Тамара, – по крайней мере, Ангусу показалось, что это была она. Он галантно уперся взглядом в кирпичную стену, дав любовникам возможность одеться. Габриэл, само собой, и не думал торопиться.
«Господи, такое впечатление, что ему это нравится», – подумал Ангус.
– То есть, ты хочешь сказать, что на кухне сейчас пусто, – сказал он, все так же устремив взгляд на стену, – он решил начать с фактов, а не бросаться сразу в бурные воды ярости.
Габриэл вышел из тени; на лице его было недоброжелательное и самодовольное выражение, грива золотых волос растрепана, на рубашке расстегнуты четыре верхние пуговицы.
Просто Роберт Плант.
Видела бы его сейчас Айона.
Ангуса затрясло.
– Да я просто поверить не могу, что можно быть до такой степени безответственным! – завопил он. – Как раз тогда, когда ты больше всего нужен на кухне, и…
– Ангус, ну какого черта ты устраиваешь сцены? – заговорил Габриэл агрессивным тоном. – Мы с Тамарой…
– Я совершенно не хочу знать, что вы с Тамарой делали! – проревел Ангус. – А теперь возвращайся на кухню, пока мне не пришлось сказать тебе чего-то, о чем ты потом очень пожалеешь!
Он повернулся на каблуке и бросился обратно в паб.
За стойкой были Лайам и Мэри; они прервали подозрительно интимный разговор тет-а-тет и начали яростно протирать чистые кружки. «Господи, теперь я это повсюдувижу, – подумал Ангус. От смятения и гнева сердце его бешено колотилось. – Вот они чем все занимаются, а я так много работаю, чтобы дела шли, как следует, что я…» Может, будет все же лучше послать все к черту и вернуться в офис. Там, по крайней мере, не бывало такого, чтобы он пошел отправить факс из кабинета с копировальной техникой, а секретаршу пришлось бы отвлекать от любовных утех. И с Айоной он проводил бы больше времени.
– Ангус, с тобой все в порядке? – спросила с обеспокоенным видом Мэри.
– Габриэл, – прошипел Ангус. – И Тамара.Прямо в переулке за пабом, как парочка… – Он сморщился, стараясь не путать своим видом посетителей.
– Фу-у, – сказала Мэри. – Как некрасиво.
– Я не потерплю, чтобы у меня здесь такое устраивали, – затараторил Ангус. – Что им тут у меня, клуб знакомств? Или публичный дом?
Мэри что-то пробормотала и бросилась к другому концу стойки.
– Это так не похоже на Тамару, – изумился Лайам. – Она всегда боялась испортить свои наряды.
Ангус пристально посмотрел на Лайама и отметил, что человек, который с детства дружит с братом Тамары, вполне сможет впоследствии дать свидетельские показания о ее моральном облике.
В семь часов, когда набралось уже множество заказов, а четырех клиентов даже попросили подождать, Нед вернулся с Айоной. Он набросил ей на плечи старый пиджак и провел в кабинет так, будто защищал от навязчивых журналистов.
Ангус, который в тот момент смешивал «Кровавую Мэри», увидел спину Неда, осторожно вошедшего с черного хода, и пролил в раковину томатный соус. Неустойчивое равновесие, которого он с трудом достиг после того, как прекратил возмутительное шоу, тут же улетучилось, как пена с «Фостерса», и у него снова поднялось давление.
– Минуточку, – сказал он ничего не понимающему посетителю и поспешил в кабинет. Он ощущал, как обжигает пустой желудок выпитый им за последний час кофе.
– Где ты болтался, черт возьми? – спросил он, когда до двери кабинета оставалось еще метра три, – ему хотелось высказать как можно больше, пока Нед не начал отпираться. – Не будь ты моим другом, и не будь ты лучшим другом Айоны, я бы… – Он замолчал, увидев, что за столом, сгорбившись, сидит Айона, опустившая голову между колен, а Нед держит ее так, как будто она только что пришла в себя после обморока. По крайней мере, Ангус надеялся, что происходит именно это.
Неужели сегодня вечером может случиться что-то еще похуже?
– Айона? – Ангус подбежал и увидел, содрогнувшись от ужаса, как растрепались ее темные волосы, которые она заплела в косички, пока они ехали на работу, – шею закрывали всклокоченные пряди. Она была очень бледной.
Нед поднял глаза, и на лице его, вместо обычного веселого выражения, читались злоба и тревога.
– Так что? – спросил он. Настолько на северный манер, что слова вылетели, как плевок.
– Что происходит? Айона, что случилось? – Ангус судорожно обнял ее. – С тобой все в порядке? Нас ограбили? Ты попала в дорожное происшествие? Дорогая, я не стану злиться, только скажи, что… – Он провел пальцами по ее лбу, над бровями, но вместо ответа последовали только тихие стоны, – и он испуганно посмотрел на Неда. – На нее напали? Нед, что происходит? Она же днем была дома и рисовала?
Нед присел на корточки, и глаза его оказались на уровне ее глаз.
– Айона, ты хочешь, чтобы я ему рассказал?
Она кивнула.
– Что рассказал?
Нед поднялся и посмотрел Ангусу в глаза.
– Сегодня утром она сдавала экзамен по вождению. Вот где она была, но…
– Айона! – сокрушенно воскликнул Ангус. – Как же так! Почему ты мне ничего не сказала? Я мог бы…
Мужчины посмотрели друг на друга поверх ее головы и решили, что не стоит вести разговор в таком духе. Ангус побагровел от досады. Почему она ему ничего не сказала? Ему было обидно и как-то стыдно перед Недом, который стоял сейчас на коленях и старался заглянуть ей в лицо. Лицо, которое она все так же закрывала руками.
– Айона, пожалуйста, не молчи. Расскажи нам, что случилось, лапочка. Как получилось, что ты оказалась в больнице?
– В больнице! – потрясенно повторил Ангус. – О Господи… Так вот где ты был, Нед?
Тот кивнул, даже не обернувшись.
– Да что же ты, господи! – взорвался Ангус. – Почему ты не сказал мне? Как же ты мог мне не сказать? Ведь я ее люблю!
По голосу Ангуса казалось, что он вот-вот разрыдается, и Айона отняла руки от лица и сказала:
– Я не ранена, это… – но продолжить она не могла, потому что ее голос захлебнулся икающими всхлипами.
Ангус и Нед вдвоем бросились обнять ее. Получилось у них это весьма неуклюже, но ни один не желал уступать, и они почти что обнимали друг друга, что не особенно нравилось Ангусу. Айона прижалась к ним и заливалась слезами.
Так прошло минут пять: Ангус гладил ее по спине, а Нед держал за руку, и наконец она прекратила всхлипывать.
– Я была немного… в шоке, – осторожно сказала она.
– Бренди, – немедленно отреагировал Нед. – Сейчас принесу тебе бренди.
Он вскочил, но Ангус сказал:
– Не бери бутылку из бара. В шкафчике для документов есть кое-что получше, – достань бутылку из нижнего ящика, она спрятана под рулонами кассовой ленты. Джиму ее сунул один подрядчик, в качестве взятки. А он всегда говорил, что ему теперь стыдно пить из этой бутылки.
Нед резким движением открыл ящик, нашел бренди и, рассмотрев этикетку, произнес:
– М-м, неплохо.
Ангус сжал руки Айоны в своих ладонях.
– Айона, – сказал он тихо, – милая, почему ты не сказала мне про экзамен? Я же хотел тебе помочь.Мы могли бы вместе позаниматься. Я бы освободил тебя сегодня от работы на целый день, чтобы ты могла подготовиться. Я закрылбы паб, если бы это было необходимо.
Айона посмотрела на него, – в глазах ее стояли слезы. Ангус чувствовал себя так, как будто ему врезали под дых.
– Я не хотела тебя огорча-а-а-ать … – прорыдала она и закрыла рот рукой, снова сотрясаясь от икающих всхлипов.
– Выпей вот это. – Нед дал ей бокал для вина, в котором было примерно на дюйм налито бренди, и Айона осторожно отпила глоточек, пока оба мужчины смотрели на нее. Съежившись, она производила бы в тот момент очень трогательное впечатление, если бы в животе у нее не раздалось громкое урчание.
Айона обессиленно улыбнулась.
– Я не ела со вчерашнего вечера. Умираю от голода.
Ангус встал, оживившись от мысли, что может что-то для нее сделать.
– Отлично. Я знаю, чего бы тебе больше всего хотелось. В холодильнике тебя дожидается твое любимое блюдо.
– Лимонный пирог? – Лицо Айоны просветлело, то есть вместо трупного цвета приобрело оттенок просто смертельно бледный.
– Ага. А Габриэл приготовил какой-то невообразимый крем для компота… – Ангус с отвращением вспомнил про распутника Габриэла, но не в силах был думать еще и об этом. И не хотел думать о его сверкающей тощей заднице.
– Мне его принести? – предложил Нед.
– Нет, я сам принесу, – твердо сказал Ангус. – Я его приготовил, и все такое. Я мигом.
Айона услышала, как он прошел в кухню и рявкнул в ответ, когда Габриэл громко возмутился и сказал, что нельзя есть блюда, включенные в меню. Она постаралась отключить слух. Не хотела услышать, как ссорятся на кухне. Но меньше всего ей хотелось сидеть в тишине. Слезы снова подступили к горлу.
– Айона?
Она сфокусировала взгляд на Неде. На лице его отражалось неподдельное беспокойство, и сердце Айоны так и потянулось к этому мужчине. Ей казалось, что она почти видит, как сердце предательски рвется из груди и манит его. Ей снова стало нехорошо, но уже совершенно по-другому, и она снова закрыла глаза.
– Айона, ты мне скажешь, что случилось, или нет? – Когда она слушала его голос, ей казалось, что Неду все еще восемнадцать. Голос был тот же; он не начал выговаривать гласные на лондонский манер, как она. Его голос так и не окутала паутина чужих голосов.
Она покачала головой.
– Не могу. Мне все еще сли-и-ишком…
А потом вернулся Ангус. Точнее, она открыла глаза и увидела перед собой одну из огромных белых десертных тарелок, в центре которой красовался большой кусок лимонного пирога, желтого, как сливочное масло, – кусок был вдвое больше стандартной порции, поверхность сверкала карамельным золотом, а вокруг был густой крем.
Айона с удивлением почувствовала, как потекли у нее слюнки в предвкушении этого пикантного, плотного сладкого блюда. Ей так хотелось, чтобы в голове остался только этот вкус, а все остальное развеялось бы и исчезло.
Ангус дал ей вилку, и она отломила острый кончик ломтя, обмакнула его в крем и отправила в рот, не дав крему потечь. Она закрыла глаза, а вкусовые сосочки на языке у нее начали приплясывать от ликования в мексиканском ритме. Лимонный пирог, испеченный Ангусом, был превосходен, – просто кулинарный триумф: легкий и сытный одновременно; чувствовалась кислинка лимона и бархатистая текстура яйца. Пирог несказанным образом возвращал душевное равновесие. Лучше транквилизаторов. Лучше секса. Она открыла глаза и улыбнулась: оба, Нед и Ангус, все еще с тревожными лицами, смотрели на нее, как на телку-победительницу выставки, привязанную в загоне.
– Пирог нормальный? – с беспокойством спросил Ангус. – На этой неделе я решил приготовить его немного по-другому, взял другой сорт лимонов и положил больше белка, и…
– Он классный, – сказала Айона, отправляя в рот следующий кусок. – Он замечательный.
– Можно попробовать? – спросил Нед.
– Пожалуйста. – Ангус беспокойно наблюдал за Недом, пока тот отламывал вилкой большой кусок. – Скажи мне, не слишком ли он сладкий.
– М-м! – промычал Нед полным ртом. – Пирог хорош. – Он сделал одобрительный жест, подняв большой палец. – Отлично. Айона, можно мне еще немножко?
Когда они прикончили эту порцию (примерно за четыре минуты), Айона вытерла рот и выпила половину от оставшегося в бокале бренди. Потом она сделала глубокий вдох.
– Что случилось? – нежно спросил Ангус.
От прямолинейности вопроса в ней тут же пробудилось инстинктивное стремление не отвечать, но Айона заставила себя.
– Я пошла на урок вождения, как и планировала, – с дрожью в голосе начала она, – и поначалу все было хорошо, – я пару раз припарковалась задним ходом, и получилось даже лучше, чем обычно, а потом мы подъехали к экзаменационному центру, и я сделала разворот на дороге… – Айона сглотнула и заставила себя продолжить. – Я так неудачно развернулась, что обоими колесами въехала на тротуар. И я чуть не сбила женщину с коляской, потому что так старалась успеть поставить машину на ручной тормоз и потом снять с него. А ведь обычно у меня так хорошополучаются развороты, правда?
Она посмотрела на Ангуса и Неда, и оба с сочувствующим видом кивнули. Ангус на какое-то время позабыл о прозвучавшем слове «больница» и начал постепенно приходить в себя. Если она скажет, что завалила экзамен, потому что не справилась с разворотом в три приема…
Айона отпила еще глоток бренди и продолжила свой рассказ.
– Ну так вот, мы пришли, и я зарегистрировалась, и мне назначили экзаменатора, который не нравился Рону, – то есть не повезло с самого начала. Мистера Кинга. Как я поняла, когда Рон только начал работать в автошколе, мистер Кинг оценивал его навыки, и им пришлось взять в машину Колина, и тот испачкал салон, – а как же могло быть иначе, ведь Рон тогда еще не успел приучить Колина к поездкам в машине, и…
– Айона, милая, это ведь уже анекдот какой-то, – мягко попенял ей Нед.
– Кто такой Колин? – спросил Ангус.
– Э, ну, да, может быть, так вот, тогда мистер Кинг… – Айона выглядела взвинченной; она покрутила в руке бокал с бренди, вспоминая, что собиралась сказать.
– Это его пес, – пробормотал Нед.
– А, – выдохнул Ангус. – Тогда ладно… А то я было подумал… Дыши глубже, Айона. Молодец, хорошая девочка.
– И вот мы поехали, – уверенным голосом продолжала Айона, не обращая внимания на то, что Ангус обратился к ней, как к умненькой овчарке, – и он начал с того, что сказал мне заехать в автопарк задним ходом, а я этого никогда не делала, но я решила попробовать, и мне удалось припарковаться как раз на линии, и на этом ему меня завалить не удалось, но я поняла, что с того самого момента он только и ждал, когда сможет на чем-нибудь меня подловить. Он заставил меня проехать по самым узким улочкам, где сплошные «скоростные кочки», а по сторонам в два ряда припаркованы машины, и по улице, на которой две школы, а потом он велел мне поехать обратно, туда, где я тогда делала этот ужасный разворот…
Она подняла глаза в поисках понимания, и оба мужчины сочувственно закивали.
– Разве не вышло какое-то новое распоряжение Евросоюза о том, что разворот в три приема нужно называть по-другому? – непринужденно спросил Ангус, стараясь помочь ей расслабиться, – как же она сама себя накручивает. Как будто он разозлился бы из-за того, что у нее не получился разворот. Ну да, это бы его огорчило, но ведь она никого не задавила…
Нед внимательно смотрел на нее и сжимал ее ладонь.
– Продолжай, лапочка, – сказал он.
– Мне кажется, я сама виновата, – я забыла проверить мертвую зону, – сказала Айона, – но я подала машину вперед, медленно отпуская сцепление, и вывернула руль до предела, поставила на ручной тормоз, включила передачу заднего хода, отпустила сцепление, вывернула колеса до упора… Ну так вот… – Она увидела, что Нед смотрит на нее слегка остекленевшими глазами, и встряхнулась. Она становится такой же невыносимой, как Ангус. – Так вот, я развернулась в три приема, но не смогла поехать, потому что на дороге оказалась высокая горка, так что я еще раз развернула машину, и заметила, что мистер Кинг сидит совсем тихо, но, как мне кажется, с экзаменаторами такое бывает, и я повернула голову к нему, чтобы извиниться– как ты мне сказал, Ангус, чтобы произвести приятное впечатление, и я увидела, что… – Айона зажала рот ладонью. Ее внезапно сильно затошнило.
– И? – хором спросили Нед и Ангус.
– У него закатились глаза, и он весь побагровел! – запричитала она. – Я подумала, что у него, наверное, сердечный приступ, поэтому…
– Блин! – нечаянно вырвалось у Ангуса.
– …и я постаралась вспомнить, где я сегодня утром видела больницу, и я все ездила и ездила кругами, и никто, кажется, не замечал, что с ним случился приступ, и…
– Айона, почему ты не остановила машину и не позвала на помощь?
– Ааууфф! – сердито простонала она. – Что бы ты сделал, если бы у твоего экзаменатора случился сердечный приступ? Попросил бы его подсказать, где взять сборник решений Суда королевской скамьи, составители Адольфус и Эллис? Я же не могла нормально соображать! Я же сдавала экзамен по вождению! Я не хотела останавливаться, потому что боялась, что он может продержаться только несколько минут, и я думала только о том, чтобы не превысить, черт возьми, ограничение скорости, – боялась получить штрафные баллы, ведь на пятнадцатом экзамен автоматически не засчитывается, а я была уверена, что к тому моменту набрала их уже около десяти!
– Успокойся, голубушка, сейчас уже все в порядке, – сказал Нед, поглаживая ее по руке. Он бросил раздраженный взгляд на Ангуса. – И ты благополучно привезла его в больницу, да?
– Ну да, привезла в конце концов, – подтвердила Айона. Она почувствовала, что вот-вот снова начнет икать. – Я не могла вспомнить, как припарковываться между линиями разметки, и три раза попыталась это сделать, но тут мимо проходили медсестры и увидели его, сидящего на пассажирском сиденье. Им пришлось внести его внутрь – он весь как будто окоченел. – Глаза ее затуманились. – Они не смогли вынуть у него из рук планшет с зажимом, поэтому я так и не увидела, завалилась я или нет.
Ангусу пришло в голову, что она могла бы и сама поставить галочки в нужных местах бланка, пока несчастного мистера Кинга с трудом высвобождали с его места, снабженного двойным управлением, и он чуть было это не ляпнул, но остановила некая внутренняя цензура.
– А я приехал в автошколу, чтобы отвезти тебя домой, но тебя там не было, – объяснил Нед. – Я перепугался, а дурная старуха-администратор не желала говорить, что случилось. Я подумал, что ты, должно быть, вернулась сюда.
Лицо Ангуса дрогнуло: все встало на свои места. Так вот почему Нед показался ему тогда таким отрешенным. Но на его месте должен был быть он! Он должен был ждать ее у автошколы. А вместо этого он был здесь, прерывал «последнее танго на задворках».
Он виновато обнял ее. Бедный Айончик. Какой кошмар!
– Сейчас все уже позади, все закончилось, – успокаивал он ее, дыша ей в волосы. – Как ты храбро поступила, милая! – Он немного ослабил объятия, чтобы взглянуть на ее заплаканное лицо. – Я тобой так горжусь. Ты так хорошо справилась. И они, конечно, сказали тебе, что ты сдала экзамен, да? Ты же спасла жизнь инструктору?
Айона шмыгнула и вытерла нос об футболку.
– Нет. Ублюдки. Они и не подумали. Я позвонила в экзаменационный центр, чтобы сообщить, что случилось, и они сказали мне… – Она сморщилась от досады, к которой примешивалась ярость. – И вот этот законченный бюрократ заявил мне, что экзамен недействителен, поскольку я не все компоненты выполнила под наблюдением инструктора!
– Не может быть! – возмутился Нед.
– А еще он сказал, что я большую часть экзамена провела без наставника… И меня могли за это задержать! – запричитала она.
– Да, очень хорошо! – Ангус вскочил на ноги и схватил телефон, стоявший на столе. Лицо его побелело от ярости. – Где их номер? Где номер экзаменационного центра? Он у тебя в сумочке? Айона? Где он?
– Ангус, не надо, – попросила Айона, снова икая. – Не имеет смысла.
– Нет, имеет! Им это даром не пройдет! Идиоты недоделанные! Ты же спасла человеку жизнь! – Он умолк. – Ты успела вовремя его привезти, да? То есть, он выживет?
Айона громко расплакалась.
Нед встал и забрал у Ангуса телефонную трубку.
– Успокойся, Ангус, – сказал он. – Сейчас ты ничего не сможешь сделать. Уже почти восемь часов. Там уже никого не будет, ведь сегодня пятница. Мы позвоним им утром, и …
Он вдруг замолчал, потому что Айона начала издавать странные звуки.
– Ведро! – только и смогла выговорить она, зажимая руками рот.
Нед подставил мусорное ведерко, и ее тут же стошнило.
– Пошли наверх, – решил Ангус после того, как превратившийся в жижу лимонный пирог расплескался по выброшенным листовкам с рекламой мебели для пабов. – Давай я отведу тебя наверх, и ты приляжешь в квартире у Мэри? Ты пережила такое потрясение, что внизу тебе быть не стоит, – здесь слишком шумно.
Айона обессиленно кивнула.
– Очень хорошо, – сказал он, поглаживая ее кругами по спине, как младенца. – Ладно. Нед, я думаю, Рик начал уже готовить горячие блюда, но я был бы благодарен, если бы ты пошел и попытался что-то спасти в этом хаосе.
– Хорошо.
– И не разговаривай с этим подонком Габриэлом. – Ангус вздрогнул от собственных слов. – Как мне кажется, он уже слишком вышел за всякие рамки.
Нед с любопытством поднял брови, но Ангус покачал головой.
– Потом объясню. Вначале отведу ее в тихое местечко, а потом… Пошли, милая, – сказал он, помогая ей подняться, и она, пошатываясь, как Бемби, пошла к двери, все еще держа в руках пластиковое ведерко для мусора.
Ангус пошел вслед за Айоной, которая осторожно поднималась по лестнице к квартире Мэри, и обратил внимание, насколько приятнее стала выглядеть тоскливая облупленная стена, когда на ней самым удачным образом разместились открытки с красными герберами, вставленные в рамки. Может, Джиму стоит нанять Мэри оформлять жилье для студентов. Они же могут на этом сколотить состояние.
– Секундочку, ключ у меня, – сообщил он, когда они поднялись на самый верх.
Айона посмотрела вопросительно.
– Разве тебе полагается иметь ключ от этой квартиры?
– А почему нет? Вдруг пожар или что-нибудь подобное? У меня ко всем дверям есть ключи. Мэри не будет возражать, если ты приляжешь у нее минут на пять.
Айона пожала плечами, и он отпер и распахнул дверь, пропуская ее войти первой. Она пошла прямо в спальню, по пути прихватив из ванной полотенце, чтобы постелить его на кровати. В животе у нее все еще оставалось неприятное ощущение.
Во всей квартире, где раньше пахло плесенью и сыростью, царили теперь запахи Мэри: свежая краска, горячая ванна, много духов, а еще – запах чужих детей. Когда глаза Айоны привыкли к полумраку спальни, ее поразило, насколько там было аккуратно по сравнению с привычным состоянием жилища Давенпортов. Стены были синие, на окнах висели длинные синие шторы, на полу не валялось никакой одежды. Правда, у окна был выставлен довольно устрашающий ряд разной обуви. В результате можно было подумать, что находишься в сказке – про трех медведей и семерых Белоснежек.
– Разувайся, милая, – сказал Ангус, наклоняясь расстегнуть молнии на ее ботинках. На какое-то мгновение он с удивлением смотрел Айоне на ноги. Не могла же она сдавать экзамен по вождению в ботинках, которые кто угодно счел бы чересчур тяжелыми и неуклюжими?
Айона села на двуспальной кровати и тут же почувствовала, что вот-вот вырубится. Она и не представляла, что настолько измотана, пока не повалилась на мягкий новенький двуспальный диван Мэри.
Ангус снял с нее ботинки и закинул ее ноги на одеяло. Айона уже чувствовала, что проваливается, летит, как камень, брошенный в колодец. В голове ее не было ни одной мысли.
Ангус наклонился к ней и убрал пряди волос с ее лица. Она казалась такой крошечной, усталой и красивой. И немного напоминала зомби.
– Я зайду попозже, посмотрю, как твои дела, – прошептал он и поцеловал ее в лоб. Лоб был мокрый. – Послушай, рядом с кроватью стоит минеральная вода. Я оставлю тебе вот здесь стакан, нужно будет только руку протянуть.
Около кровати Мэри случайно оказалась полная бутылка «Малверн спринг» и коробка одноразовых платочков. Ангус вытащил один и вытер Айоне лоб, а потом, будто о чем-то вдруг догадавшись, взял ее сумочку и открыл.
Как он и предполагал, с собой она захватила «Лед Зеппелин» IV,который он тихонько включил на стоявшей возле кровати магнитоле Мэри, после чего осторожными шагами удалился.
Нельзя было сказать, что атмосфера внизу изменилась к лучшему, но стало значительно более шумно. Паб был уже полон посетителей, а когда Ангус посмотрел список заказов, то с неудовольствием обнаружил, что вычеркнуты пока только первые четыре столика. Он окинул бар взглядом, ища глазами Тамару, которая в тот вечер должна была подавать заказы. Она оживленно разговаривала с компанией в дальнем углу, на которую он до этого обратил внимание, – Тамара размахивала руками туда-сюда и неестественно хохотала.
Если до восьми тридцати все заказы на окажутся в кухне, то блюда запоздают и, как он знал, начнется бунт. По мнению Ангуса, единственным недостатком их заведения было медленное обслуживание, а Тамара своим видом как раз показывала тем, кто будет гнобить их паб в своих обзорах, почему дела обстоят таким образом.
Ангус проверил список заказов, проигнорировал просьбу Сэма порекомендовать ему хорошую юридическую компанию, принял заказы с ближайших двух столиков и отправился на кухню, чтобы посмотреть, что происходит.
Как правило, в такое время там бывало шумно: выкрикивали распоряжения, шутили, гремели кастрюлями, что-то мыли, но в этот вечер все были молчаливы: никто не разговаривал, если не считать односложных распоряжений, не смеялся, не прикалывался над остальными. Нед переворачивал на большой сковородке радужную форель, от которой поднимались ароматные струйки пара, и попивал из кружки апельсиновый сок. Рик и Марк, непривычно молчаливые, неистово готовили салаты, – они резали на мелкие кусочки поблескивающую печень и лисички так, как будто выполняли задание на время. Габриэл, как и можно было предположить, с мятежным видом опустил глаза в миску с кремом, который взбивал. Даже парень, мывший посуду, сосредоточенно старался ничего не разбить.
Усталый Ангус положил листочки с заказами и пошел принять остальные.
– Лайам, ты не нальешь Неду еще кружку апельсинового сока, пожалуйста? – попросила Мэри, когда Лайам вышел из погреба с ящиком минеральной воды. Она с точностью до долей секунды наливала одновременно два лагера, один биттер и один «Гиннесс», – краники были рядом.
