Текст книги "Взрослая жизнь для начинающих"
Автор книги: Виктория Рутледж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)
Глава 31
– Доброе утро, Джим, – сказала Ребекка. – Тебе подержать дверь?
Джим сердито кивнул. Он снова застрял между тяжелыми стеклянными дверьми, потому что как дурак – снова – придержал дверь для какого-то много о себе возомнившего курьера, и когда поднос с кофе выскользнул, пришлось прислонить его к двери, чтобы все не разлилось, и теперь он застрял. Одно неверное движение, и весь костюм будет залит кофе латте.
Мартин теперь завел себе привычку звонить Джиму на мобильный в тот момент, когда он возвращался, чтобы прихватить себе чашечку кофе. Судя по всему, Светлана ввела его номер в список для быстрого набора.
– Давай помогу. – Ребекка танцующей походкой вышла из-за мраморного стола, и Джим с мазохистским удовольствием почувствовал боль, заметив, что на ней прозрачные колготки со швами по задней стороне ноги. Ноги ее казались просто бесконечными, а кожаные туфельки на шпильках сливового цвета заставили Джима беспомощно сглотнуть и пожалеть, что ему никак не удается встретить ее там, где на него не будет обрушиваться ненавистный «Оверворлд» со всеми своими приспособлениями и принадлежностями. В буквальном ив переносном смысле.
– Осторожно, они все горячие, – предупредил он, когда Ребекка бережно снимала с пирамиды чашек два стоявших на самом верху капуччино. Она стояла так близко, что Джим заметил: от Ребекки исходит тот же аромат, что и от Айоны. Господи, если бы он только умел запоминать все эти важные женские штучки типа названий духов, то мог бы сказать что-нибудь элегантное. Да пусть бы и не элегантное. Даже Ангус смог бы прореветь: «От тебя так здорово пахнет!» – если бы заметил, что кто-то флиртует с ним. Даже Криснашелся бы: «Для такой толстой девицы ты почти не потеешь». Джим мысленно дал себе подзатыльник и почувствовал отчаяние.
– Ты принес мне чашечку? – спросила Ребекка с улыбкой.
Джим разглядел ее как следует. На ней была невероятная помада, как у кинозвезд, – такая красная и блестящая, как будто вот-вот расплещется с аккуратно обведенных губок. Раньше Тамара красила губы точно так же, – пока не стала эдакой рок-н-ролльной девицей для личного пользования Габриэла, – теперь она как будто неуклюжей лапкой малевала огромные тени, от которых напоминала панду. А у Ребекки все было очень аккуратно. Аккуратно, совсем… хорошо и правильно.
Флиртует ли она с ним?
Или всего лишь ведет себя любезно?
Или просто прикалывается над беднягой, которого гоняют за кофе?
Джим мысленно сжался в комочек. Да на что он может надеяться. Для того чтобы найти силы без поддержки как минимум двоих друзей заговорить с Тамарой, ему потребовалось три года. Для того чтобы в отношениях с Ребеккой перейти на стадию вот такой нервной шутливой беседы, ему понадобился год, а попытаться заигрывать сРебеккой для него, честно говоря, было примерно то же, что для альпиниста-новичка подъем на Эверест. Ну да, если это удастся, то вид откроется великолепный, не говоря уже о том, какую радость почувствуешь, добравшись туда, но ведь и возможностей все отморозить и погибнуть от несчастного случая было предостаточно.
Но если бы его сейчас видели Айона или Мэри, они бы не позволили ему уйти, так ничего и не сказав, – или перед этим сломали бы ему руку.
– Э, да, – пролепетал он, – я взял себе латте и с удовольствием, э-э, могу тебя угостить. Правда, я взял с обычным молоком, а ты предпочитаешь с обезжиренным, правда? – В данном случае ему просто помогла память, – тем более это же вещь, вполне доступная мужскому пониманию, кроме того, – видит Бог, – он столько раз ходил за кофе, что мог запросто вспомнить вкусы всего офиса, но, произнеся эти слова, Джим понял, что если еще и мельком улыбнуться, то фраза запросто сойдет за комплимент. В некотором роде.
Или она может решить, что у него шпионские наклонности?
Его улыбка померкла.
– Как здорово, что ты это помнишь! – воскликнула Ребекка так, словно бы он внезапно вручил ей букет цветов, который до этого прятал под пиджаком. – Ах, как же это мило с твоей стороны. Огромное спасибо! Это как раз то, чего я хотела! – Она обворожительно улыбнулась алыми губками, отчего у Джима запылали уши, и тогда она как будто вдруг вспомнила, что он все еще не может выбраться из-за дверей. Она быстро подхватила поднос с остальными чашечками и отнесла его на свой стол, дав Джиму возможность высвободить пиджак из дверного механизма, сохраняя даже некоторое чувство собственного достоинства.
– Ну, – сказала она, снимая крышку со своей чашечки кофе. – Как идут дела в этом твоем пабе?
– На самом деле, очень хорошо, – ответил Джим. Он старался не смотреть (по крайней мере, слишком внимательно), как она остреньким розовым язычком слизывает пенку с внутренней стороны крышки. – Заходи как-нибудь поужинать. То есть я имел в виду, в паб, – торопливо добавил он.
– А куда же я еще могла бы пойти поужинать? – Ребекка игриво вскинула бровь. – К тебе домой?
– Хм, нет, конечно, да нет, почему бы и нет. – Джим нашел чашку с эспрессо и выпил ее залпом, как рыбий жир. Айона говорила, что ей кофе помогает сосредоточиться, – так что сейчас ему тоже явно не повредит.
Кофе был настолько крепкий, что у Джима чуть не перекосило скулы, но он постарался сохранить спокойное выражение лица.
Ребекка маленькими глоточками потягивала латте и смотрела на него поверх крышечки. Джим заметил, что помада на ее губах сияла по-прежнему. И на чашке тоже, кажется, не оставалось никаких следов. Как они этого добиваются? У нее что, защитный слой на губах?
– Мартин уже вернулся? – спросил он, стараясь не ляпнуть какую-нибудь глупость по поводу ее косметики.
– Думаю, да, – ответила она. Но Ребекка так не думала. Она знала это совершенно точно. Она всегда знала, где все сейчас, и куда собираются, и где находились до этого. Ребекка была не столько офис-менеджером, сколько «Большим братом». Она давным-давно решила для себя, что все здесь держится на хитрых уловках и наблюдательности.
– А, хорошо, – сказал Джим без особого энтузиазма. – У меня с ним назначена встреча, через десять минут. Кажется, он хочет мне подбросить еще денег для развития паба.
Мартин постоянно выделял ему средства, честно говоря, это начинало уже как-то настораживать. Вначале это воспринималось как некоторое оскорбление, – он что, считает, что они совсем не умеют справиться со своим бюджетом, – а потом эти чеки на огромные суммы стали просто пугать, – Мартин снова и снова встречался с ним, непринужденно выписывал чек и советовал купить красивые большие канделябры или добавить в погреб еще коньяков.
Само собой, ничего такого они покупать и не подумали. Ангус выделил часть от полученных сумм на то, чтобы взять на работу еще одного студента, который заменял иногда его или Айону, и приобрел приличное вино, которое поместил в верхних строках карты вин, – они поставили неплохую наценку, но оно пользовалось отличным спросом у разного рода журналистов, все чаще заходивших в паб со своими платиновыми картами «Америкен экспресс». Остальную сумму они вложили в те акции, которые порекомендовал Ангусу его бывший начальник. К изумлению Джима, это оказалось выгодно. Да и паб начал по-настоящему приносить прибыль.
Он и Ангус часто сидели допоздна над бухгалтерскими книгами и обсуждали этот неожиданный поворот событий. Ангусу казалось, что если Мартин хочет дать им больше, чем нужно, денег, то это только хорошо. На данный момент дела шли немного лучше, чем они рассчитывали, а активное сальдо бюджета – это всегда хорошо. Однако Джим был обеспокоен. Его тревожило чувство, что есть о чем беспокоиться, но не мог понять, о чем именно. Как обычно.
Ребекка бросила на него понимающий взгляд.
– Даст еще денег, да?
Джим глянул на нее. А насколько же она в курсе?
– Э, да. Наверно, на то, чтобы мы устраивали вечера с шампанским и морепродуктами.
Ребекке это явно показалось забавным, – она улыбнулась, и Джим почувствовал, что в груди у него что-то зашевелилось.
– Да, на сегодняшний день это пока лучшее, что вы придумали, – сказала она. В горле у нее клокотали пузырьки смеха. – Вау. Хотела бы я посмотреть, с каким видом Кайл будет сообщать это в налоговом управлении.
Джим засмеялся вместе с ней, настолько заразителен был ее смех, но тут же резко остановил себя. Он-то, само собой, смеялся над проектом вечера с морепродуктами потому, что клиентура «Грозди» привыкла считать, что рак – пусть морской – это что-то, от чего приходится лечиться. И тут до него дошло.
– А какое отношение к этому имеет налоговое управление? – спросил он.
Неожиданно лицо Ребекки утратило свое привычное выражение – выражение человека в высшей степени осведомленного, и она смутилась.
– Мм… – Она умоляюще подняла на него глазки, но Джим постарался не обращать внимания на трепет, который тут же ощутил где-то в животе. – Хм, да брось, Джим, ты прекрасно знаешь, о чем я. Когда они увидят бухгалтерскую отчетность Кайла за этот год…
– В отчетах Кайла этого быть не может. Это мой проект. Я сам занимаюсь всей бухгалтерией. Мы получаем реальную прибыль. О нет, – простонал Джим, как будто увидев, как его самые страшные предчувствия выбираются из потемков сознания и во всей красе проносятся перед ним, помахивая транспарантами. – Не хочешь ли ты сказать, что здесь кроется какой-то мошеннический замысел?
Ребекка кивнула.
– Разве ты не…?
– Да не может быть!Как такое возможно? «Виноградная гроздь» нормально работает и пользуется успехом! У нас каждый вечер полно посетителей, и какая-то студия собирается даже организовать съемки пробной телепередачи об одном из наших поваров! – Джим и подумать не мог, что и об этом когда-нибудь сам станет с гордостью рассказывать.
– Знаю, – ответила Ребекка. – Саймон в это поверить не может. Он уже много лет пытается заманить телевизионщиков к нам, чтобы снять документальную передачу. Именно поэтому они столько денег вбухали в ремонт кабинетов всего начальства.
– Да я просто понять не могу, – возмущался Джим. – Мартин так поддерживал меня, когда я предложил этот проект. Он так мне помогал. То есть, ты же сама видела, какие средства он нам выделил!
– Да-да, – согласилась она, а потом вспомнила, что читать финансовые документы компании совсем не входит в ее обязанности, и отрицательно покачала головой с сочувствующим выражением лица. – То есть, не видела. Я имела в виду; что ты говорил…
– Нет, ты явно что-то напутала, – убежденным тоном заявил он. – Наверно, ты что-то не расслышала.
Знай Джим Ребекку всю ее жизнь, и тогда он не смог бы придумать более эффективного способа вытянуть из нее информацию.
Она невольно поджала губы.
– Джим, Мартин постоянно дает тебе деньги, потому что хочет, чтобы ты их растратил, и тогда он сможет списать в убыток огромные суммы, которые он получил за реконструкцию того комплекса в Спайталфилдз.
– Что-что он сделает? – спросил Джим. Впечатление было, будто вся его кровь прилила к лицу.
– Он хочет, чтобы ты потерял кучу денег на этом пабе. В этом-то все и дело. Налоговые хитрости.
Ребекка колебалась. Джим ей нравился, несмотря на его ужасающую наивность, а может, и благодаря ей, и она хотела ему помочь в меру своих сил, но ведь она читала Шекспира. Насчет вестника, которого убивают, и все такое. Если она надеется с ним поужинать, то не стоит повторять резкие, но объективные замечания в одном из электронных писем Кайла, который писал, что Джим лучше всех в фирме может быстро потерять любые деньги, поскольку по чекам из кофейни видно, что его уже полгода постоянно обсчитывают.
А Джим дышал неровно и, казалось, с большим трудом.
– Джим, с тобой все в порядке? – спросила Ребекка. Зазвонил телефон, и она переключила звонок на секретаршу отдела, Агнету. Ребекка могла наблюдать за тем, чем загружены все телефонные линии компании, и знала, что Агнета уже полчаса читает в Интернете собственный гороскоп, так что пора ей уже что-то сделать и для фирмы.
– Джим? – она тронула его за руку.
– Я… в порядке, – сказал он, ослабляя узел на галстуке. Долбаный дурацкий галстук. Он и купил-то его только ради важной встречи в офисе на этой неделе. Первый раз за последние пять дней он надел костюм и все никак не мог привыкнуть, что ему жмет под мышками.
– То есть, я же не говорю, что Мартин тобой недоволен, – торопливо продолжила она. – А то ведь он не стал бы продолжать давать тебе средства? И ведь о вашем заведении написали такую восторженную статью в «Стандард», правда? Я жду не дождусь, когда ты меня к вам пригласишь! И у вас там такой красавчик повар, – как его звать?
– Нед Лоутер, – мрачно ответил Джим. Он снял крышку с еще одного эспрессо и заглотил его с примерно тем же выражением лица, хотя, может быть, менее ужасным, чем в первый раз. Такое впечатление, что во второй раз кофе проходит как-то лучше.
– Нет, я имела в виду другого. – Ребекка наморщила лобик. – Какое-то библейское имя, а? Иисус или что-то в таком роде?
– Ну, в таком духе он о себе и думает. Слушай, Ребекка, это все очень важно, ты уверена, что ничего не перепутала? – Джим облокотился на стол. – Не может Мартин хотеть,чтобы я устроил «Оверворлд» такие убытки. Мне же пришлось представить планы, провести презентации, столько всего! Он с самого начала проверял наши бухгалтерские отчеты! Мы даже с ним обсуждали, стоит ли продать квартиры на втором этаже, – осенью, когда цены снова поднимутся. Он не дал бы мне этим заниматься, если бы считал, что проект принесет одни убытки. Видит Бог, столько раз мои предложения зарубали по этой самой причине. То есть… – Он в ярости вскинул вверх руки, а потом хлопнул ими об стол. – Смыслзаниматься этим делом только в том, чтобы получать прибыли. Господи, но у нас же такие мастера сидят в бухгалтерии! Они же только о прибылях и думают!
– Но они еще думают о том, чтобы эта прибыль не досталась налоговому управлению. – Ребекка как-то кривовато и удрученно улыбнулась ему. Какой же он младенец, если присмотреться. – Я думала, ты знаешь,Джим. – Ну, это опять же была красивая сказка: она уже давно знала о сложившейся ситуации, и Джим, человек не от мира сего, тем ее и очаровывал, что явно ни о чем не подозревал. Но только сейчас она решила все же с ним об этом поговорить.
– Господи. – Джим закрыл лицо руками. – Вот гады, мерзавцы. Проклятье… козлы. Нет. Нет. Нет. Ох, сколько же сейчас времени?
– Полпервого.
– Ну я и попал. – На его лице читалось смятение, и Ребекка впервые в жизни почувствовала, что относится к взрослому мужчине почти по-матерински. – Мне пора идти, и сейчас мы с Мартином будем говорить об очередном чеке. Думаю, он хочет, чтобы я запрыгал от восторга и тут же спустил все деньги на то, чтобы поместить в мужских туалетах хрустальные блюда с бесплатным кокаином.
– А что, это сейчас предлагается в гастро-пабах?
– Да нет, блин, конечно не предлагается. – Джим рассеянно протер очки галстуком. Теперь ему уже было наплевать, опоздает он к Мартину или нет. Как жеон мог так задержаться? А ведь, вполне возможно, опоздание будет только на пользу, – его еще увереннее будут считать неумелым дурачком. Замечательно. Если Мартин этого хочет, это он и получит. Джим весь горел от унижения и гнева. Раз уж сам он не хитрит с людьми, как последний говнюк, то как же ему не попасться на удочку тем, кто только этим и занимается?
– Ребекка, – усталым голосом сказал он, – откуда ты все это знаешь? Я не говорю, что ты что-то напутала, но откуда ты все это узнала?
Ребекка посмотрела на Джима, – он глядел на нее теми глазами, какими смотрит старенький пони, когда его ведут в стойло последний раз перед тем, как отвезти к живодеру. Некоторые люди просто слишком добры и наивны. Почему ему было не стать фондовым брокером или флористом, у него бы это так хорошо получилось? Ему надо работать там, где нет всех этих острых углов.
– Ну, – медленно выговорила она. Было бы не совсем разумно сразу выдать все секреты своей системы наблюдения. Она расчетливо понимала, что имея дело с такими людьми, как Джим, нельзя показаться чересчур осведомленной. – Ну… понимаешь, в мои обязанности в качестве офис-менеджера входит надзор за перепиской сотрудников по электронной почте…
По лицу Джима пробежало какое-то особенное выражение, как будто у него прихватило живот.
– А еще мне пришлось вести протоколы нескольких совещаний на прошлой неделе, когда болела Светлана, – ты тогда работал там, на объекте… – Этого, наверное, хватит? Она быстро бросила на него взгляд из-под длинных ресниц. Кажется, он все еще переживает из-за электронной почты. Ребекка снисходительно улыбнулась. Да нет ей никакого дела до тех грязных картинок, которые шлет Джиму его приятель, веб-дизайнер.
– И это… – с надеждой спросил он.
Она кивнула, и Джим будто вздохнул с облегчением, успокоившись насчет того, о чем уж он там подумал.
Не стоит ему рассказывать, что, благодаря суперсовременной вентиляционной системе, все разговоры из мужского туалета поразительно четко звучали в женском, так что она слышала и ту резкую, но справедливую оценку, которую Саймон дал однажды галстукам Джима.
Или о том, что по мнению Кайла вся прелесть плана, придуманного Мартином, состояла в постоянном отсутствии Джима и, соответственно, в невозможности для него лезть в сколько-нибудь серьезные дела.
И явно не стоит рассказывать, что планировал Мартин делать со зданием паба после того, как Джим «подтвердит», что в качестве паба использовать это помещение нерентабельно.
– Что меня действительно бесит, – сказал Джим, в ярости обращаясь больше к себе, чем к ней, – я ведь искренне верил, что ко мне наконец стали относиться серьезно. Я был честно убежден, что у меня что-то стало получаться. А они даже не стали делиться со мной самыми важными соображениями по моему же собственному проекту! Господи, как же меня от этого тошнит. Да, они, наверно, думают, что я просто глупый мальчишка, которого можно гонять туда-сюда…
Джим решил про себя с мрачной обреченностью, что говорить тут больше не о чем. Как он может хоть сколько-нибудь сохранить уважение к себе, если с ним постоянно обращаются как со стажером, с новеньким, с дурачком, которого по пятницам никогда не приглашают в паб?
«То есть по пятницам не приглашают в престижный французский ресторан», – поправил себя Джим.
Амфетаминовой волной прокатились в его жилах стыд и ярость. Он никогда еще так не злился и никогда не чувствовал такой решимости всем об этом сообщить. Казалось, что из него так и лезет какой-то совсем другой человек, который только и жаждет вырваться и отомстить.
Может быть, именно в таком расположении духа постоянно пребывает Ангус?..
– Но послушай, Джим, – попыталась успокоить его Ребекка. – В конце концов, это просто проект. Ты сможешь заняться другими, потому что теперь они поняли…
– Ребекка, это не простопроект! – Джим свирепо сверкал глазами. – Там работают четверо моих друзей! И туда заходят живые люди! Мой друг надрывается там изо всех сил и домой возвращается только поспать, чтобы этим заведением можно было гордиться. Мой товарищ, который живет в моей квартире, готов угробить себя на кухне, лишь бы только у нас были самые лучшие блюда во всем западном Лондоне. И все это время Мартину и дела не было, выйдет у нас что-нибудь или нет, потому что это просто проект.
– Но ты же не знаешь, – попыталась повернуть все как-нибудь по-другому Ребекка, хотя сама отлично знала, в чем состоял план Мартина.
– Готов поспорить, так оно и есть, – сказал Джим. – Могу поклясться, что я еще многого не знаю. Ну, вот и все. Это была последняя капля. – Он дернул за галстук и ослабил его так, что тот арканом повис на шее. – Ты должнапомочь мне, Ребекка. Я должен узнать, что происходит на самом деле. И тогда я смогу придумать, что со всем этим делать.
Поскольку она уже призналась сама себе в том, что Джим ей все более симпатичен, особенно вот в этой новой версии, после прозрения, – может, наконец он и ее заметит, а не только несправедливые дела, которые творятся в этом мире, Ребекка не стала говорить, что в обязанности офис-менеджера никак не входит помощь кому бы то ни было. Вместо этого она улыбнулась, видя, как Джим садится к ней за стол с блокнотом формата А4 и с шариковой ручкой, и начала листать воображаемую картотеку, уже составленную ее неумолимым, логичным умом.
Глава 32
– Вот и он. – Ангус осторожно вынул лимонный пирог из пластикового контейнера и показал его присутствующим. – Остается, конечно, сделать карамелизацию.
Марк, Рик и мойщик посуды, работающий в рамках программы обучения безработной молодежи, стояли и любовались блестящей желтой поверхностью пирога со слегка волнистым, чуть подрумяненным краем. Ни одной трещинки не было видно. Кажется, это лучший из тех, что случалось печь Ангусу.
– Замечательный пирог, Ангус, ничего не скажешь, – отметил Рик.
– И лимонный флан у вас тоже неплох, – добавил Марк.
– Хо-хо-хо, – засмеялся Ангус с невозмутимым лицом, держась за бока. – Да вам просто нужно выступать дуэтом. Однако помните, что флан готовила моя девушка, а у нее черный пояс по едким замечаниям. И никогда не шутите о моем tarte аи citron,если не хотите потерять работу со следующей недели.
– Есть, сэр! – рявкнул Рик.
– И, хоть мне самому и не стоит это говорить, – продолжал Ангус, отлично изображая мать Айоны, – мне кажется, что у самого Габриэла лимонный пирог не вышел бы лучше. – Это и было самое главное.
Марк, не желая рисковать своей должностью, издал звуки, выражающие явное согласие.
Ангус бросил на лимонный пирог последний нежный взгляд и поставил его в холодильник. Ему пришлось подвинуть все то, что приготовил Габриэл, но это его не огорчило.
– Так что, Габриэла нет? – спросил он. Поскольку Тамары тоже не было, это казалось вполне закономерным, но Рик и Марк, когда им внезапно задавали такие вопросы, вполне могли случайно проговориться, а не сказать то, что их просил Габриэл.
Ангус бросил на Марка тот взгляд, который всегда лишал стажеров присутствия духа, однако Марк смотрел на него все с той же хитринкой, – да Ангус к этому уже привык.
– Он пришел пораньше, чтобы разобраться с новой партией овощей, а примерно час назад снова ушел. Передал, чтобы не беспокоились, он вернется еще до того, как нужно будет обслуживать посетителей.
Ангус сердито фыркнул. Господи, да он распустился дальше некуда.
– Ведь он сегодня на кухне за главного на время ланча, разве нет?
Рик кивнул.
– Мне это кажется, – спросил Ангус, – или у нас тут каждый день – пятница без галстуков?
Рик и Марк непонимающе посмотрели на него.
Ангус вздохнул. «Пятница без галстуков» – это нечто из другого мира. Оба этих парня не были в офисе, наверно, с тех пор, как оформлялись на работу.
– Ну ладно. А где Нед? – Он знал, что этим утром Нед не должен был приходить, но он часто появлялся даже в такое время, если погода не позволяла пойти за грибами. Ему чего-то не хватало, если он не возился с продуктами. Ангус подозревал, что отсутствие грибов не раз избавляло Габриэла от необходимости готовить бекон.
– Так что? – спросил он, не услышав ответа. – Где Нед?
Марк что-то ковырял лопаточкой, а Рик бросился к огромной кастрюле с картошкой, на которой как раз застучала крышка.
– Хм… Нед не…
– Ну ладно, пойдем дальше. – Ангус потер одной ладонью другую. Не стоит на них срывать свое недовольство, особенно перед самым ланчем. – Кто-нибудь из этих двоих потрудился подготовить меню, чтобы Айона его переписала?
– Э, да, Габриэл оставил меню… – сказал Марк, откладывая ненадолго лопаточку. – Но он его, кажется, сделал не до конца. Как я понял, из-за этого он и ушел, – что-то он там говорил насчет того, что нужно раздобыть побольше базилика.
– Хотя я и предлагал сходить вместо него, – добавил Рик, упредив вопрос Ангуса.
– Замечательно, – сказал Ангус. – Ну, давай его тогда сюда.
Марк отколол с деревянной доски помятый листок А4 и отдал его Ангусу. Меню Габриэл написал на обратной стороне бланка рыбного магазина, и, как и сказал Марк, оно было не закончено. То есть в нем присутствовало пять сладких блюд и ни одного горячего.
Ангус покрутил языком во рту, стараясь не дать себе ни на кого наорать. Он с трудом сглотнул и постарался улыбнуться Марку (тот вздрогнул от этого неожиданного оскала), после чего нарочито спокойно прошел из кухни в бар.
Айона умеет его успокоить. Ей это всегда удается. От ее милой улыбки ему сразу станет легче. Айона так нежно помассирует ему шею своими длинными пальчиками, что все напряжение тут же улетучится…
– Дорогая, – сказал он, стараясь, чтобы голос его был слышен у другого конца стойки, где он ее в последний раз видел, – она резала лимоны, – ты не могла бы мне сделать кофе?
Когда он вышел из-за угла, то увидел, что Айона стоит лицом к полкам с бутылками, сжимая невидимый руль, и кусает нижнюю губу, двигаясь задним ходом в сторону двух пивных бочонков. Правда, сама того не зная, руль она поворачивала не в ту сторону, куда надо было бы, чтобы двигаться так, как она изображала. Услышав голос Ангуса, она резко повернула голову, и на лице ее появилось виноватое выражение. С самого утра она была какая-то нервная.
– Когда у тебя найдется свободная минутка… – запинаясь, договорил Ангус.
Господи, вот он и дошел до такой жизни, что уже ждет не дождется, когда из «Оверворлд» вернется Джим, – в этой неразберихе он произвел бы впечатление единственного нормального человека.
В половине третьего Нед и Айона в последний раз перед экзаменом сели в «мини» и подъехали к автошколе. Они сидели так уже минут десять. Айона услышала, как что-то тикает, – не часы, потому что они сломались. Может быть, мотор, а может быть, ремни привода вентилятора, или ржавое крыло, или…
– Ладно, Айона, иди заниматься, – сказал Нед, нарушив наконец тишину. – Полтора часа инструктор тебя погоняет, и запросто сдашь экзамен.
– Да я разобью машину еще на выезде из экзаменационного центра, – угрюмо возразила она. – За три минуты. Или еще быстрее, если меня в самом начале попросят припарковаться задним ходом.
Нед положил ей руку на плечи и крепко обнял. От него пахло базиликом и сигаретами.
– Да брось ты, будь оптимистом. У тебя же с собой скунс, правда? А с ним ты еще не завалила ни одного экзамена, ведь правда?
Нед позвонил Макси и попросил ее выслать по почте старый Айонин талисман, приносивший ей удачу на экзаменах, – игрушечного скунса. Скунс оказался совсем не таким большим, каким Айона его помнила; она сшила его еще на уроке труда во втором классе; теперь она, сама того не желая, думала, почему не попросила Тамару заговорить ее талисман на удачу. Освежить его магические силы, что ли. Скунс лежал сейчас у нее в сумочке, вместе с временным разрешением на вождение, сертификатом, подтверждавшим стопроцентный результат на теоретическом экзамене, и экзаменационным листом, кроме того, там находились ее паспорт (взятый якобы в целях идентификации личности, но пригодится на случай, если придется бежать из страны, спасаясь от Ангуса в случае провала на экзамене), два пакета сладостей и справочник с картами Лондона. Чтобы посмотреть, как удобнее будет вернуться домой на автобусе.
Айоне хотелось бы, чтобы под кожей не так сильно покалывало там, где пальцы Неда касались ее голого плеча. Чтобы это покалывание не растекалось по всему тепу. Хотелось, чтобы, пусть и такое приятное, это покалывание вообще прекратилось. Оно мешало ей переживать по поводу предстоящего экзамена.
– Надеюсь, ты не сказал Макси, зачем он мне нужен? – многозначительно спросила она. – Потому что если моя мать узнает о том, что…
– Конечно нет, – возмутился Нед. – Макси поняла, что я просто искал повод ей позвонить и завести разговор, чтобы пригласить ее на свидание в следующий раз, когда приеду в Карлайл.
– Хмм. – Эту тему Айона решила пока не обсуждать.
– Так ты, мм… – Нед нерешительно замолчал.
– Что?
«Я так не хочу вылезать из этой машины».
– Ты так и не передумала и не стала рассказывать Ангусу про…
Айона с виноватым видом повернулась к нему, – некоторое время она терялась в догадках по поводу смысла вопроса и только по обеспокоенному лицу Неда догадалась, что речь шла всего-навсего об экзамене, а не о личных переживаниях. Она покачала головой.
– Я отпросилась с дневной смены, чтобы порисовать. Остается только надеяться, что Ангус не собирается вернуться домой пораньше, чтобы неожиданно принести мне бутылку вина и диск с какой-нибудь романтической музыкой.
– А с ним такое бывает?
– Нет.
– Хм.
Снова пауза, и только что-то тикает в машине и покалывает под кожей.
Наконец, ценой огромных усилий, Айона заставила себя наклониться и отстегнуть ремень безопасности.
– Молодчинка, – ободряющим тоном сказал Нед.
– Не надо со мной разговаривать как с овчаркой, – ответила она, проверяя напоследок, есть ли у нее в сумке все необходимое.
– Ладно, ладно. Послушай, ты думай обо всех своих знакомых, которые умеют водить. Обо мне, о Тамаре, о Джиме, – если мы смогли сдать экзамен, значит, все не так уж и сложно?
– Мы все отлично знаем, как сдала экзамен Тамара, – насмешливо сказала Айона. – Но, если ты внимательно приглядишься, на мне сейчас джинсы и туфли на низком каблуке, так что эта тактика исключается.
– Айона…
– Мало кто сдает экзамен, одевшись в джинсовые мини – шорты, но в некоторых случаях это срабатывает. Ну ладно. – Она вдохнула поглубже.
– Не забывай все времясмотреть в зеркала.
– Да, извини, – сказала Айона, прижав палец к щеке, – я была не права насчет шортиков, – Тамара, наверное, сдала, потому что не могла не посмотреть в зеркало.
– И не превышай скорость.
Айона бросила на него изумленный взгляд.
– Это, по-моему, твоя привычка, а не моя?
Нед в отчаянии воздел руки.
– Да, и не пытайся умничать в присутствии экзаменатора. Я за тобой заеду. Да у тебя все будет в порядке. У тебя всегда все получается. – Он погладил ее по коленке, чтобы успокоить.
– Ты снова со мной обращаешься, как с овчаркой. И, слушай, не надо на меня нажимать, а?
Нед засмеялся и достал баночку колы из своего вместительного бокового кармана.
– Послушай, позвони мне, когда все закончится, и я за тобой заеду.
Айона ощутила совершенно неоправданный приступ паники, поняв, что он не собирается сидеть на этом самом месте и ждать, когда она вернется. Ангус наверняка бы так и сделал. Но, с другой стороны, Ангус вполне мог потребовать разрешить ему сесть на заднем сиденье во время экзамена, чтобы исключить любого рода нарушения со стороны экзаменатора, и начал бы спорить с ним по поводу ее водительских промахов.
– Пожалуйста, держись подальше от экзаменационного центра во время экзамена, – умоляюще попросила Айона. – Я не вынесу, если в момент, когда я пытаюсь разобраться с односторонним движением в Кэтфорде, в зеркале заднего вида появится твоя ухмыляющаяся физиономия.
