Текст книги "Взрослая жизнь для начинающих"
Автор книги: Виктория Рутледж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц)
Глава 3
– Сколько времени? – спросила Тамара спустя несколько часов, растянувшись в красном бархатном кресле в гостиной Джима. Прижав к животу большую синюю подушку для мебели, она покачивалась туда-сюда в такт музыке, которую Айона меняла каждые десять минут.
– Сейчас… без десяти час.
– Без десяти час! – простонала Мэри, лежавшая на спине у камина и обогревавшая у огня свой круглый животик. – Не здесь бы мне надо сейчас быть. Я должна разрезать наши запасные простыни так, чтобы получились тоги для детей. В этой четверти я даю возможность ученикам школы Святого Ансельма прочувствовать на собственном опыте все стороны жизни Древнего Рима (программа самой Мэри Давенпорт!) – кулинария, мода, дорожное строительство, исконное значение слова «высокопарный», и все это до пасхальных каникул. После которых мы изучаем египтян. О, Боже. – Она протяжно рыгнула, распространяя чесночный запах. Крис отодвинулся от жены на несколько футов. – Я дала себе обещание целый месяц ложиться в постель не позже полдвенадцатого.
– И на сколько тебя хватило? – приоткрыла один глаз Тамара.
– Я еще не приступала.
– Ну, а я под Новый год сам себе пообещал еще до следующего Нового года оказаться в чьей-нибудь чужой постели, – сказал Джим.
– И он тоже еще не приступал, – добавил зачем-то Нед.
– А может быть, тебе лучше пообещать себе до Нового года просто не вылезать из постели? Ты для этого много тренировался, – посоветовал Крис. – В этой бутылке еще есть вино?
Мэри вяло попыталась его ударить.
– Хватит умничать. Кто бы говорил – тебе, чтобы поспать, и в постель ложиться не надо. Я-то знаю, куда ты каждый день на полчасика отправляешься в три часа дня.
– И куда же? – поинтересовалась Айона.
– Я произвожу регламентные работы, – сказал Крис в тот самый момент, когда Мэри, приподнявшись, приняла сидячее положение и объявила:
– У себя на работе он уходит на полчаса в сортир и спит, прямо на горшке. Один его коллега из офиса рассказал мне, как Криса однажды раскололи, когда он вернулся после «производства регламентных работ» с красной овальной вмятиной в центре лба. – Она сделала выразительную паузу. – Все уже было подумали, что его похитили инопланетяне, а мозг откачали для исследований, но оказалось, что он просто сидел, опустив голову на руки, и часы упирались прямо в лоб.
– Не может быть, уже столько времени? – сказал Крис, с деланным удивлением посмотрев на свои часы. – Мне кажется, что Мэри немного устала и как-то взвинчена. Мне пора отвезти ее домой.
– Нет! – запротестовала та, обнимая мебельную подушку. – Ты просто не понимаешь. Здесь же ведется взрослый разговор. Никто из вас не засунул чего-нибудь в ноздрю, не затеял драки в туалете, никого не стошнило в чужую тарелку с завтраком. Да здесь просто рай!
– Честно говоря, за прошедший год Нед и Джим совершали все вышеперечисленное, – уточнила Айона.
– Согласна. – Мэри снова опустилась возле камина и с наслаждением потянулась, зарывшись босыми ступнями в овечью шкуру.
– Кто хочет кофе? Поскольку это, похоже, единственное, что мне доверяют приготовить, – спросил Джим, поднявшись с дивана, где он до этого вполне комфортно умещался вместе с Недом и Ангусом, которые просматривали новогодний фотоальбом Джима и с необъяснимой беспощадностью обсуждали его родственников.
Все апатично молчали.
– Эй, кто хочет кофе?
Последовало невнятное согласие.
– Расскажи нам про ободочное промывание, Там, – предложила Мэри. – Действительно ли с его помощью можно почувствовать себя не такой вялой, не такой, знаешь ли, январской?
– Ну я пошел варить кофе, да? – сказал Джим, ни к кому конкретно не обращаясь.
Тамара облокотилась на один из подлокотников кресла.
– Честно говоря, я чувствую, что внутри у меня стало гораздо чище – особенно после всей этой рождественской еды.
Айона и Ангус тайком обменялись понимающими взглядами. Вовсе не в еде дело, и это было очевидно всем, кто видел Тамарин плоский живот. Отравление организма произошло отнюдь не из-за избытка сарделек с соусом: Тамара, главное украшение любой вечеринки, всегда напивалась до невменяемого состояния на Рождество и под Новый год, а также на еврейскую хануку, индийский дивали и на официальных днях рождения обеих королев, в надежде, что алкоголь придаст ей достаточно уверенности, чтобы справиться с возрастающей в это время года общительностью мужчин, которые, судя по всему, считали, что наступил сезон, когда они имеют право «разочек попробовать».
Как и все видимые блага на свете, внешние данные Тамары, вызывавшие восторг окружающих, таили в себе одно маленькое «но»: ее застенчивость граничила с паранойей. Если мужчины таращили глаза, то она беспокоилась, интересно ли им в ней что-нибудь, кроме содержимого ее лифчика, а если на нее никто не пялился, то Тамара начинала думать, что так никогда и не найдет своего суженого. Поэтому она продолжала пить сотерн с лимонадом до тех пор, пока уже не могла понять, смотрят на нее или нет, и тогда, как правило, Ангусу и Джиму приходилось нести ее домой, и при этом она все еще выглядела как Марианна Фэйтфул [12]12
Марианна Фэйтфул в семнадцать лет была красивейшей Девушкой Лондона; стала наркоманкой.
[Закрыть]! Именнокак Марианна Фэйтфул. Айона попыталась растолковать ей новомодную концепцию по поводу ненужности мужчины, но Тамара только отметила, что эта система начинает работать тогда, когда он у тебя уже есть.
– Тебе стоило бы попробовать сделать ободочное промывание. – Тамара массировала Мэри кисть руки, объясняя, как выполняется рефлексологический массаж кишечника. – Это совсем не больно. И выполняется совсем не сложно. Медсестра просто кладет тебя на бочок, потом берет такую трубочку…
– Постой, Джим, я с тобой, пойду помогу, – сказал Ангус, поднявшись удивительно проворно для мужчины его габаритов.
– Но ты обещаешь, что мне от этого прямо сейчас не захочется побежать в туалет? – спросила Мэри, беспокойно посматривая на руки. – Мне не выдержать второго ЧП за один день. Нет-нет, Нед, не надо ничего такого говорить, то, что ты там видел, сделала не я, – у меня снег на площадке такого волнения вызвать не может.
– Вернемся к нашему разговору. Там вначале все-таки используется анальная смазка, правда? – спросил Крис. Он придвинулся поближе.
– Чистых кружек у нас нет, – сообщил, не оборачиваясь, Джим, когда услышал, что Ангус открывает и закрывает шкафчики. – То есть, когда я переехал, их было семь, и я понятия не имею, куда они подевались.
– Ой, – Ангус открыл шкафчик, до отказа забитый печеными бобами, и тут же закрыл его.
– Но в коробке рядом со стиральной машиной есть несколько стильных чашек. Вот в той, нераспечатанной. – Джим стал ложкой засыпать кофе в кофеварку. Три, четыре, пять… его рука замерла в воздухе, когда он отсчитал шестую ложку. Сколько же стоит положить кофе? – Мне их подарила Тамара. То есть мне и Неду. Я еще не отваживался из них пить.
– Разумно, – отозвался Ангус. – Вдруг их разъест твой растворимый кофе. – Он подвинул в сторону кое-какие вещички, которые Джим «собирался» постирать, и с удивлением увидел, что выбор коробок оказался достаточно богат. – Джим, а когда ты сюда переехал? Около стиральной машины примерно полдюжинынераспечатанных коробок.
– Ах да, это же одно из моих предновогодних решений. Новая квартира, Новый год, Новый Джим. – Джим опрометчиво всыпал шестую ложечку и налил воды из своего суперсовременного чайника. – Не хочу загромождать свое жилье ненужными предметами. И сейчас провожу эксперимент – если я не почувствую, что мне какой-то вещи не хватает, значит, без нее можно обойтись. Так что в феврале я это все отсюда вынесу.
Ангус подумал, что в случае Джима можно отказаться и от таких вещей, как стиральный порошок и утюг, а также от свежих овощей и от стремления к достижению поставленных целей, но ничего не сказал, а только спросил:
– Почему сегодня все решили говорить о своих задницах? Просто отвратительно.
– Согласен.
Джим открывал и закрывал выдвижные ящики, пытаясь отыскать убранные Недом пастилки. Вполне оправдывая закрепившуюся за ним репутацию, из случайного набора продуктов, предоставленного Джимом, Нед приготовил ужин, казавшийся таким простым, что все думали: стоит что-нибудь такое приготовить самим, и в то же время понимали – так не получится. Нед как будто случайно носил с собой такие продукты, как трюфельное масло.
– Честно говоря, мне не хочется думать о том, что у Тамары могут быть какие-то физиологические проявления. Такие мысли омрачают все существование параллельного мира, который я для себя придумал.
Ангус что-то пробормотал в знак согласия.
– Но все же, – тут же продолжил Джим, не давая Ангусу поразмышлять на затронутую тему, – мне кажется, что сейчас просто такое время года. Всем нам трудно найти темы для обсуждения. Смотри, ты тоже почти не разговариваешь. За весь вечер ни разу не поспорил с Крисом.
– Господи, у меня сил на это не осталось. – Ангус запустил пальцы в свою шевелюру. – На работе был такой кошма-арный день. Я даже на Айону накричал, пока мы сюда ехали. И это еще до того, как ее стараниями примяло Тамарин мотороллер.
Джим удивленно посмотрел на него. Да, Тамара еще не заметила, что случилось с ее транспортным средством, но Ангус и Айона не ссорились. Никогда. Они не были женаты, тогда как женатая пара, Крис и Мэри, постоянно ссорилась по каждому пустяку. Возможно, здесь можно обнаружить некоторую закономерность.
– Вот в чем главный недостаток рождественских каникул, – продолжал Ангус. – Две недели ты привыкаешь ничего не делать, напиваться, валяться в кровати, заниматься своими личными делами за компанию с кем только захочешь и когда тебе только заблагорассудится, и тут совершенно внезапно, как раз тогда, когда ты мучаешься от самого ужасного похмелья за весь этот год, тебе приходится вернуться на работу и выслушивать, как все рассказывают о своих глупых новогодних обещаниях: больше работать, не откладывать дела на потом, но при этом ты точно знаешь, что на самом деле они решили, черт возьми, найти работу поприличнее где-нибудь в другом месте, и тебе понятно, почему нигде нет бумаги для ксерокса: все решили распечатать свое резюме в новейшей редакции.
Джим кивнул.
– Знаю. Надеюсь, что через год я уже не буду работать в «Оверворлд». Я все думал об этом, пока звенели новогодние колокола. Знаешь ли, я терпеть не могу те самые полчаса донаступления Нового года, когда приходится вспомнить, что сделано за год, и решить, что нужно сделать в следующем году…
– Ну да, и думается: зачем мне это все надо? – мрачно перебил его Ангус.
Джим взглянул на него.
– Да ну, я-то обычно думаю, хм, о чем-нибудь типа того, когда же у меня должна быть следующая зарплата.
Ангус расставил на подносе все чашки. Белые чашки с черными блюдцами, черные чашки с белыми. Вполне типично для подарка от Тамары, куплено скорее всего в магазине, где продаются работы художников.
– Знаю, что ты собираешься возразить, и отвечу: все как раз настолькоплохо. Отнесешь кофе?
Джим посмотрел, как ловко Ангус засунул под мышку упаковку пастилок и понес поднос в гостиную.
Тамара все еще располагалась поперек самого просторного кресла, а Крис лежал почти у ее ног, буквально прикованный увлекательным разговором. Время от времени он, скорее всего сам того не замечая, сокращал ягодичные мышцы в такт музыке. Мэри лежала, подперев голову рукой, на некотором расстоянии от Криса, около окна рассматривала компакт-диски Джима Айона, а Нед во весь рост растянулся на диване с закрытыми глазами, прикрывая лицо рукой, при этом с дивана свисали обе ноги. Из-за того, что он положил руку выше головы, старая зеленая футболка уже не закрывала его загорелый живот, и были видны рельефные мышцы. Время от времени Тамара поглядывала на него из-под густой гривы светлых волос.
– …а потом давление воды в прямой кишке как бы все вымывает, – рассказывала она.
– Да, но после этоготы можешь посмотретьна то, что из тебя вымыли? – спросил Крис, и по его интонации было ясно, что интересуется этим он уже не в первый раз.
– Нет, не можешь, – дружно ответили Айона и Мэри.
– Разве ты не слушал, что объясняла эта милая леди? – буркнула Мэри, ткнув его пониже спины. – Она же сказала, что все отправляется прямо в ведро.
– О’кей, но можно на это посмотреть, если захочешь? – настаивал Крис.
– Крис, дружище, тебе, похоже, нужна помощь психолога, а не промывание прямой кишки, – вмешался Ангус.
Мэри взяла у него поднос и начала переставлять чашки на блюдца соответствующего цвета.
– Не знаю, как остальным, но я бы предпочла промыть не кишечник, а мозги, – сказала Айона. – Мне кажется, что у меня после Рождества все просто закупоривается. Нет ни энергии, ни энтузиазма, ничего нет. Не могу даже заставить себя пойти посмотреть январские распродажи. Кстати, сказала ли я, что денег тоже нет?
Рука Мэри замерла над чашками.
– Айона! Не может быть, только не ты. – Она взяла у Джима кофеварку и попыталась протолкнуть вниз поршень. – Айона, мы все на тебя рассчитываем, ты для нас – лучик солнца! А некоторые из нас умеют только погружаться в депрессию и проявлять сарказм!
– У тебя-то было достаточно практики, чтобы довести данные умения до совершенства, – сказал Крис.
– Живя с тобой, милый. – Мэри всем своим весом налегла на поршень, но смогла опустить его только до середины кофеварки. – Джим, давай как-нибудь еще раз попробуем как следует сделать кофе? Мне кажется, ты еще не совсем это дело освоил.
– А я прекрасно ее понимаю, – заявила Тамара. – Мне всегда хочется начать новый год с совершенно новой ноты, а на самом деле приходится разбираться со всем тем дерьмом, оставшимся с прошлого года, о котором рада бы забыть, но твои друзья все равно не дадут. – Она бросила на Джима недобрый взгляд.
– Слушай, я дал тебе его номер, потому что сам был с ним мало знаком, – попытался оправдаться Джим, подняв руки вверх. – А если бы я знал, что ты пойдешь к нему на свидание, я бы тебе все сказал про его мать.
– И еще об одной его небольшой проблеме.
– И… ну да, еще об одной его небольшой проблеме.
– Я попытался перед каникулами освободить свой рабочий стол, – сказал Крис, взяв у Мэри чашку сваренного Джимом кофе, который представлял собой черную вязкую жидкость. – Но за три дня работы в офисе все возвратилось на свои места. Не знаю, зачем мы сами себя обманываем, говоря себе, что Рождество – это конец года, ведь все прекрасно понимают, что у огромного перекидного календаря под названием Жизнь конца нет. Человеческие страдания не прекращаются на время общегосударственных выходных.
– У тебя хотя бы есть постоянная работа, – отметила Тамара. – А я снова по разовым контрактам.
Тамара занималась подборкой изобразительных материалов, иногда выполняла обязанности заместителя художественного редактора, иногда подрабатывала официанткой в том же кафе, где работала днем Айона. Тамара считала, что в кафе можно встретить больше талантливых людей, чем в остальных местах ее службы, поскольку находилось оно в самом центре Клапама.
– Да-а-а, а я долже-ен по утрам мести дорожки-и-и, – заныл Джим, растягивая слова на северный манер и обращаясь скорее к Крису, чем к Тамаре.
– Когда ты пытаешься изобразить северный акцент, получается такая лажа, парень, – сказал Нед. Он так и лежал с закрытыми глазами. – Мы столько времени провели вместе, что я от тебя ожидал большего.
– Да, я тоже, – монотонно пробубнила Айона, выговаривая слова на йоркширский лад.
– Брось, Айона. Нам сейчас нужно что-то новое, – неожиданно заявил Ангус.
Айона несколько потрясенно посмотрела на бойфренда, стараясь скрыть удивление. В их доме слово «новый» использовалось обычно в качестве синонима для слов «зловредный», «разрушительный» и «порочный». Ангус работал в крупной юридической фирме в Сити, о чем мечтал с самого детства; он запросто, с невероятным блеском сдавал экзамены и, насколько ей было известно, делал огромные успехи в работе. Он блестяще умел обнаружить запутанную проблему и привести все в порядок. Ангус был отличным инструментом для решения юридических задач. У него был и костюм из твида. Ангус не любил нового. Ему нравилось только проверенное временем, традиционное, надежное. Он любил прецеденты из прошлого. Все новое в их отношениях исходило от нее.
– В каком смысле новое? – вежливо поинтересовалась она.
– Поставить перед собой новую цель. Такую, к которой мы стремимся по собственной воле, а не из-за того, что нас кто-то другой заставляет этим каждый день заниматься.
– Если тебе сложно прямо заговорить о том, что неплохо бы обменяться женами, – сказал Крис, – то я хоть сейчас согласен, так что, если хочешь, можешь забрать себе Мэри уже сегодня вечером. Ее вещички я потом пришлю. Она сносно готовит паеллу, но ни в коем случае не разрешай ей делать тебе массаж спины.
– Ангус, дружище, а вспомни, о чем мы говорили под Новый год? – пробормотал Нед. – Когда мы до полуночи дали каждому пять минут для выражения сожалений и упреков, а ты потратил свои минуты на рассуждения о компании, которую ты как-то неправильно прикончил.
– Ликвидировал, – автоматически поправил его Ангус. – Но в этом-то и беда, мне кажется, что сейчас я уже ничего не делаю как следует. С юриспруденцией у меня были вполне серьезные отношения, но в последнее время мы практически не разговаривали. Я не так внимателен к ней, как раньше, подумываю о том, не начать ли мне встречаться с другой, и, если говорить совсем откровенно, я думаю, что мне уже пора собрать вещички и покинуть ее. Я много размышлял на эту тему и понял, что, если мы чего-то не сделаем сейчас, того, чего так хочется, – и не важно, что это будет, – потом окажется уже поздно.
– А я уже опоздала. Вся моя жизнь пошла наперекосяк, когда мне было только шесть и я не смогла принять участие в детском эстрадном конкурсе, – пожаловалась Айона, единственная из присутствовавших, кто привык к манере Ангуса изъясняться развернутыми метафорами, и поэтому была в состоянии понять, о чем идет речь. – И с тех пор моя жизнь – сплошные разочарования. – На самом деле это была чистая правда.
– Поверь тем, кто знает в этом толк, – сказала Мэри, – детей, которые выступают на эстраде, стоит хранить в состоянии глубокой заморозки, больше от них толку нет.
– Меня кто-нибудь слушает? – настойчиво поинтересовался Ангус.
– Я тебя слушаю, – ответил ему Крис, перекатываясь на бок. Выглядел он озадаченным. – Я понимаю, о чем ты говоришь. А я сейчас вышел на тот этап, когда уже через пару месяцев придется посвятить себя значительно более масштабному долгосрочному проекту, а это означает, что я буду по меньшей мере три года торчать на той же самой должности, в том же офисе, в той же стране. И после окончания проекта я опять окажусь привязан к чему-нибудь подобному. Знаешь ли, мне как-то сложно это представить. Я ведь до того, как устроиться на эту работу, так много путешествовал. Когда меня брали на работу, то обещали совсем другую жизнь.
Мэри удивленно глянула на Криса. Было как-то совсем не в его духе признавать, что работа в гуманитарной организации не всегда приносит полное удовлетворение и духовный подъем. В первую очередь потому, что в любом другом случае он не смог бы воспользоваться в спорах наиболее убедительным орудием, то есть обрушить на окружающих несокрушимую силу чувства вины, с помощью которого хотел поставить всех на свои места.
– Никто не хочет помочь Джиму прибраться на кухне? – спросил Нед, не обращая на него никакого внимания. – Там просто свинарник.
Крис сердито допил кофе.
– Итак, давайте я подведу итоги, – сказала Айона. Она обратилась к Крису: – Ты не хочешь вступать в законный брак со своей работой.
– Ну, я бы не так сформулировал… – начал отпираться Крис, но она уже повернулась к Ангусу:
– Ты подумываешь, не попробовать ли на какое-то время раздельное проживание, не будем сгущать краски, но ты хотел бы расстаться со своей работой.
Тот кивнул, состроив подобающую гримасу.
Айона указала на Тамару:
– Постоянной работы у тебя нет, вместо этого ты подрабатываешь примерно в трех местах одновременно и при этом продолжаешь рыскать в поисках новых связей.
Тамара, до которой плохо доходили метафоры, как будто обиделась, но Айона быстро продолжила, указав на Мэри:
– Твои отношения с работой слегка напоминают садо-мазохистское извращение – ты делаешь вид, что ненавидишь учительскую работу, но мы все знаем, что тайно ты ее очень любишь.
– Да, правда, кроме, собственно, детишек, – согласилась Мэри.
Теперь Айона ткнула пальцем в сторону Неда:
– Ты в своем деле достиг очень многого, и мы все так благодарны, спасибо, ну, а я вообще не хочу думать, что быть официанткой – моя работа, мне приятнее думать – это просто получение средств, которые позволяют мне заниматься тем, к чему у меня есть призвание, то есть Искусством.
В ответ последовали стенания, звуки, имитирующие отрыжку, и непристойные жесты.
– Послушайте, пока в Клеркенвелле [13]13
Лондонский квартал развлечений, где расположено множество галерей художников, фотографов и дизайнеров.
[Закрыть]существуют галереи, за размазывание плакатной краски по холсту всегда можно получить деньги, – возмутилась она.
– И побольше, чем вы думаете, – добавил Ангус, сжав ее колено в качестве выражения своей гордости, так что Айоне стало немножко больно.
– Ну? А про меня что скажешь? – поинтересовался, указав на себя, Джим.
Айона осторожно высвободила колено из пальцев Ангуса.
– А, ну да, – проговорила она, глядя на Джима так, будто видит в первый раз. – Просто намекни, скажи еще раз, чем ты занимаешься? Это что-то серьезное?
Джим закатил глаза.
– Я специалист по реконструкции недвижимости.
И снова публика отреагировала гримасами, подражанием звуку выходящих газов и непристойными жестами.
– Показал бы ты мне недвижимость, которую реконструировал. – Крис откинулся на спину, сложив руки на груди.
– Вспомни то местечко в Кеннингтоне! – запротестовал Джим. – Был кошмарный дом, а скоро там появятся три замечательных квартирки и помещение, пригодное и для проживания, и для работы!
– Скоро?
– Да-а-а, – неуверенно протянул Джим, – как только разберутся со всеми юридическими заморочками.
– Ну-ну. – Крис самодовольно посмотрел кругом.
– Покажи нам хотя бы одного голодающего африканца, которому ты оказал помощь, – продолжил Ангус. – Нет, не покажешь. Все твои африканцы умерли. Вот так.
– А мне не хотелось бы быть тем несчастным, который завтра проснется и войдет в эту кухню, – вклинился Нед, не дав Крису возможности отреагировать на слова Ангуса. – Да, голландский соус был хорош, но я, дружище, уже использовал практически все твои кастрюли.
– О господи! – Джим перекатился на спину и тупо направил взгляд вверх, – впервые ему досталась квартира, где потолок не пересекали зловещие длинные трещины. Обычно по потолку в его жилище можно было гадать, как по ладони. А никаких хороших новостей они не предвещали. – Если бы в «Виноградной грозди» подавали приличную еду, я стал бы есть там, а в своей посудомоечной машине хранил пиво.
– Забавно, что ты так говоришь! – сказал Ангус.
Айона внимательно посмотрела на него и отпила большой глоток кофе. Так вот что скрывалось за его задумчивым молчанием. Сейчас по всем приметам было понятно, что Ангус собирается сесть на любимого конька – затеять дискуссию. А когда Ангус был верхом на этом скакуне, заставить спешиться его могли, наверное, лишь полицейские средства для разгона демонстраций. Когда Ангусу в голову приходила идея, глаза его застилала красная пелена, его охватывал дух Ганнибала, и он превращался в боевого слона.
– Джим, – сказал Ангус с подкупающей улыбкой, – каждый раз, когда мы приходим в «Виноградную гроздь», ты смотришь по сторонам и начинаешь рассказывать…
– Слегкагромче, чем следовало бы, – вставила Мэри.
– …как ты купишь это заведение, привлечешь инвестиции и превратишь его в такой паб, куда станут с удовольствием заходить нормальные люди. Само собой, чтобы подавали приличную еду, хорошее пиво, и никаких педерастических ирландских вечеров.
Айона с замиранием сердца заметила, что Ангус поставил кофейную чашку. Это означало, что сейчас он начнет размахивать руками. Далее по программе – указывание пальцами.
– Ты знаешь, Брайан всегда плачется, что хотел бы отойти от дел и уехать с Луисом на Коста-дель-Сол. В последний раз, когда мы заходили, он даже всем показывал брошюры с предложениями агентств по недвижимости.
– Да-да, – согласился Нед. – Вы не поверите, насколько в тех краях цена бунгало бывает раздута из-за того, что рядом находится поле для гольфа. А к Луису, похоже, легко пристает загар.
– Готов поспорить, если хорошо с ним поговорить, он будет готов отдать заведение практически даром. В своем нынешнем состоянии особой прибыли оно приносить не может. Паб требует основательного ремонта. А мы с вами – как раз те, кто может это сделать.
Ангус посмотрел на присутствующих. Про себя он согласился, что они не особенно напоминали напористый коллектив молодых предпринимателей, но ведь и Ричард Бренсон [14]14
Британский предприниматель, входит в десятку самых богатых людей Великобритании. Начинал свою карьеру с выпуска молодежного журнала.
[Закрыть]поначалу ходил в отстойных свитерах.
– Джим, ты мог бы пробить финансирование для покупки и оборудования паба, а у меня имеется большой опыт юридической работы с недвижимостью. Владение на правах имущественного найма и тому подобное. Нед руководил бы на кухне, подобрал бы хороших помощников, составил меню, а Айона, имея обширный опыт в сфере общественного питания, могла бы заниматься всем, что связано с обслуживающим персоналом…
– Спасибо,милый, – живо отозвалась Айона. – Может быть, ты хотел сказать – Айона может заняться дизайном и оформлением помещений?
– Айона может заняться дизайном и оформлением помещений, – повторил Ангус, – само собой, ей поможет Тамара, миссией которой будет подобрать «привлекательные большие фотографии в черных рамках»…
– Не забывая и о такой первоочередной миссии, как привлечение посетителей, – добавила Мэри.
– Спасибо, Мэри, – сказал Ангус, не вполне понимая, шутит она или говорит всерьез. – А Крис мог бы… мог бы отвечать за, хм, связи с общественностью и тому подобное…
– А мне ты что мог бы предложить? – нежным голоском спросила Мэри. – Мне можно доверить написание меню? У меня огромный опыт каллиграфического письма, мелом на доске. Эту роль я исполню превосходно. Еще я отлично извлекаю пластилин, который дети себе запихивают в разные отверстия.
– Отлично! – ответил Ангус. – Отверстия. Нам, как я полагаю, очень понадобятся твои умения. Замечательно.
Он сиял, и лицо его покраснело, заметила Айона. Ангус был милейшим человеком, но в последнее время начал раздражительно жаловаться на жизнь и даже, как она тайно жалела, перестал напевать в ванной. Айону огорчало, что у него что-то не ладится на работе, а она, мало разбираясь в офисной политике, ничем не могла помочь. Ну и пусть все это не более чем «Фантазия на инвестиционные темы»! По крайней мере, он не швыряется своим мобильником. А еще в энтузиазме Ангуса действительно было что-то заразительное. Она уже начинала задумываться, как могла бы реконструировать и оформить «Виноградную гроздь». Как хотя бы просто отмыть«Виноградную гроздь»?
– Ты так запросто обо всем этом рассуждаешь, – сказал Джим. – Тебе бы поработать в «Оверворлд»!
Джим меньше всех был склонен поддаваться на пылкие проповеди Ангуса, поскольку знаком он был с ними дольше остальных. Когда Ангус предложил собрать школьную команду для крикетного матча, Джим вызвался заняться сбором участников. Айона с Мэри, приложив немало усилий, приготовили чай со сливками и раздобыли сладости, а Крису и Неду пришлось участвовать в игре, несмотря на то что они никогда не являлись питомцами данного учебного заведения и – как успел возразить Крис, пока его, в щитках, предназначенных для игрока значительно большего роста, выталкивали на поле, – оба закончили обыкновенную среднюю школу. Ангус внес свою лепту в виде семидесяти очков, после чего был вынужден удалиться (из-за солнечного удара). Три принимающих игрока с трудом унесли его с поля, после чего Ангус героически лежал в затененном павильоне весь остаток матча, а Айона кормила его клубникой со сливками, пока все остальные игроки истекали потом на тридцатипятиградусном пекле.
Именно этим объяснялась настороженная реакция на последний вдохновенный порыв. От одной мысли о проектах Ангуса у Джима уже начинали болеть ноги.
– Звучиттак просто, потому что все и естьпросто, – внушительно заявил Ангус. – И люди всегда делали такие вещи. – Он поднял руки выше головы и пошевелил пальцами.
«Ну вот, – подумала Айона, – приехали. Следующим пунктом программы пойдет речь о „юных бизнес-дарованиях“».
– Знаете ли, мне уже тошночитать в «Стандард» обо всех этих «юных бизнес-дарованиях», которые гребут деньги лопатой благодаря идеям, которые и я мог бы предложить, – сказал Ангус, ткнув пальцем в подлокотник кресла. – Это наш последний шанс что-то сделать, а иначе мы все скоро увязнем в ипотечных кредитах, воспитании потомства и выплате страховок, и тут подойдет со своей большой дубинкой Средний Возраст. Не знаю, как вы, но мне действительноинтересно посмотреть, как мы с этим справимся.
Айона осторожно поставила чашечку на блюдце, стараясь не отвлечь его и не обратить внимания на себя.
– Сообща мы обладаем просто гигантскимпотенциалом, – Ангус уже несся во весь опор. – Ну, а если дело не пойдет, ничего страшного. Все мы, зажав хвост между ног, вернемся на свои отвратительные рабочие места, которые так ненавидим, и вновь будем тянуть лямку, вернувшись к нудному подневольному труду.
– Да, для такого паба здесь очень подходящее место, – нерешительно согласился Джим. – В этом районе все заведения, где можно найти приличную еду, – полный отстой.
– И это было бы так удобно! – воскликнула Тамара.
– Для кого именно? – поинтересовался Крис.
– Эй, Айона. – Нед слегка тронул ее ступней и указал на бокал. – Хочешь еще вина? Мне кажется, эта беседа может затянуться надолго.
Она кивнула, глянув на Ангуса. Было совершенно ясно, что в ближайшие три часа тот уходить не собирается: рукава закатаны, глаза сверкают таким энтузиазмом, который ей обычно случалось видеть только в рекламных телепередачах. Она с огорчением подумала, что в юридической фирме его таланты не востребованы. Любая церковь по всему Среднему Западу просто мечтала отыскать проповедника с таким даром убеждения.
А она уже неоднократно все это слышала, так что вряд ли есть риск упустить что-то важное.
– Налей, пожалуй, – тихо сказала она Неду. – И давай подальше уберем бутылки на случай, если Крис начнет ему возражать.
– А что касается кухни, – вещал Ангус, чертя огромные круги руками в воздухе, – что касается кухни, то…
