Текст книги "Морально противоречивый (ЛП)"

Автор книги: Вероника Ланцет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 51 страниц)

Все мое тело напрягается, но я могу только слушать, как она все рассказывает.

– Он знал, что Микеле его сын, – она сухо смеется, – точно так же, как Бенедикто знал, что он не его. С самого начала Николо пытался незаметно найти пару и безуспешно перебрал всех их родственников. Пока он не пришел ко мне и не сказал, что может быть другая возможность, – она останавливается, поднимая взгляд на меня, – ты.

– Я не понимаю.

– Николо сказал, что есть вероятность, что ты можешь быть его дочерью, и к тому моменту ты была последним вариантом. Микеле был почти мертв, и ему становилось хуже с каждым днем. И поэтому мы провели тесты, – она делает паузу, в ее глазах мелькает что-то похожее на… жалость? – И они вернулись радостные. Ты не только была его сестрой, но и подходила ему, – говорит настоятельница, и в ее голосе звучит необычная интонация, как будто она лично заинтересована в этом.

– Итак, вы сделали пересадку, – продолжаю я, и она просто кивает.

Влад всегда рядом, чтобы обхватить меня за плечи, когда я чувствую, что у меня кружится голова.

Николо – был моим биологическим отцом. Точно так же, как Микеле – мой биологический сводный брат. Мои руки начинают дрожать от гнева, когда я понимаю, что Николо все это время знал, и все же он был слишком готов пожертвовать мной ради Микеле.

– Сиси, – шепчет Влад мне в волосы, но я поднимаю руку.

– Зачем? – я обращаюсь к Матери-настоятельнице. – Зачем вам пришлось пройти через все эти неприятности, чтобы помочь ему?

Ее губы сжимаются в жесткую линию, когда она отворачивает голову.

– Зачем? – повторяю я, берясь за другую свечу.

Она реагирует немедленно, толкая свое тело назад.

– Он мой племянник, – шепчет она, – со стороны матери, – наконец признается она, и на мгновение мне становится жаль ее, потому что все, что она сделала, было ради ее семьи.

Но в то же время, сколько других людей должны пострадать из-за этого? Почему я должна была страдать из-за этого?

Я вырываюсь из объятий Влада, мои пальцы сжимаются на маленьком контейнере с маслом.

Разжимая ее челюсть, я выливаю всю жидкость ей в горло, наслаждаясь булькающим звуком, когда она давится, пытаясь выплюнуть. Когда все это проглочено, то я просто сжимаю рукоять ножа и вонзаю его ей в живот, годы боли и унижения всплывают на поверхность и заставляют меня утонуть в воспоминаниях.

Я поворачиваю лезвие, проделывая еще большую дыру в нижней части ее живота. Крики боли настоятельницы даже не волнуют меня на данный момент, моя единственная цель – сделать ее смерть как можно более мучительной.

Для меня и для всех остальных, которых она оскорбляла.

Я впиваюсь в ее живот, пока не появляется зияющая дыра, кровь хлещет и проливается на пол. Она кричит и захлебывается от еще большего количества крови, текущей изо рта и носа, но все ее попытки тщетны, потому что она удерживается на месте с помощью наручников.

Схватив другую свечу, я подношу огонь к ее животу, держа его близко и сжигая ее внутренности, пока пламя не встретится с горючим маслом в ее желудке, искра воспламеняется и быстро распространяется по всему ее открытому животу.

Я делаю шаг назад, тяжело дыша. Я могу только восхищаться своей работой, когда ее тело загорается, как костер, ее крики поглощаются небольшими взрывами. Выражение ее лица застыло в ужасе, глаза широко раскрыты, рот разинут в агонии. Она уже потеряла сознание от боли, и я наслаждаюсь тем, что месть никогда не была слаще.

Долгое время я просто смотрю на нее, позволяя ее смерти проходить сквозь меня в попытке заполнить пустоту в моем собственном сердце.

Но действительно ли это работает?

Однако, встряхнувшись от своих размышлений, я оглядываюсь и обнаруживаю, что Влад пропал.

– Влад? – кричу я.

Я была так сосредоточена на том, чтобы заставить Мать-Настоятельницу заплатить, что не обращала внимания ни на что другое.

На мгновение я беспокоюсь, что вид крови мог довести его до одного из его приступов, и он ушел, чтобы прийти в себя. Но когда двери церкви снова распахиваются, Влад с важным видом входит внутрь и тащит за собой двух женщин за волосы, я понимаю, что он делал.

На моем лице появляется улыбка, когда я дарю ему воздушный поцелуй.

– Ты знаешь путь к моему сердцу, – выпаливаю я, когда он швыряет сестру Селесту на землю в сопровождении сестры Матильды, моей старой учительницы.

– Я говорил тебе, что все, кто когда-либо причинил тебе вред, будут мертвы, Дьяволица. Я мог бы также нанести визит тем двум несносным девушкам, которых мы встретили ранее днем, и с уверенностью могу сказать, что они никогда больше не встанут со своих кроватей.

– Ты был быстр, – хвалю я, и он просто улыбается мне, показывая белые блестящие зубы, его клыки длинные и торчащие, что делает его еще более хищным, каким он и является.

– Для тебя? В мгновение ока, – он подмигивает мне.

Обе женщины в шоке смотрят на меня, и выражение их лиц только ухудшается, когда они смотрят на легковоспламеняющуюся Мать-настоятельницу, которая в настоящее время посылает искры по всей церкви.

– Ассизи? – спрашивает сестра Селеста, поднимая голову, чтобы посмотреть на меня.

– Что это значит? – спрашивает моя бывшая учительница.

Я смотрю на их жалкие тела и внезапно могу только пожалеть их. Жалость к озлобленным женщинам, которые потратили свою жизнь, оскорбляя других, и которые, вероятно, никогда не знали никакого счастья.

– Делай свое дело, Влад. Я хочу посмотреть, – говорю я, когда сажусь.

Внутри меня пустота. И я надеюсь, место в первом ряду на зрелище, которое станет их смертью, поможет заполнить ее.

Влад не разочаровывает. Ни в малейшей степени, поскольку он создает сценарий, чтобы подвесить их к потолку головой вниз.

Он еще более впечатляет, поскольку ловко использует свои лезвия, чтобы разрезать их от места соединения ног до челюстей. Его лезвия настолько острые, что достаточно одного хорошего разреза, чтобы органы рассыпались по полу, более сильный рывок – и грудная клетка тоже разорвана.

Я скрещиваю ноги, подпирая подбородок ладонью, наблюдая за их быстрым потрошением. Когда остаются только трупы, он берет то, что осталось от масла из лампы, разбрызгивая его вокруг двух тел, прежде чем бросить в них свечу.

Пламя быстро охватывает их, и так же, как мать-настоятельница, все они теряются в огне, в церкви собирается дым, запах горелой плоти пропитывает каждый угол. Вся задняя часть церкви теперь охвачена ненасытным пламенем, готовым поглотить все на своем пути.

Я встаю, готовая уйти.

Бросив последнюю свечу, разжигая жадное пламя, Влад поворачивается ко мне, кровь окрашивает его лицо и весь наряд. Его глаза темно-черные, зрачки сливаются с радужной оболочкой, уголки рта приподнимаются в высокомерной, но опасной улыбке.

Есть кое-что, что можно сказать о том, как он смотрит на меня, особенно когда, сохраняя зрительный контакт, он открывает рот, его язык слизывает кровь с губ, его зубы окрашены красным.

Дрожь пробегает по моей спине, когда я инстинктивно делаю шаг назад.

Я знаю эту его сторону. Это тот, который требует, чтобы пролилась кровь. И все же дело не только в этом.

Он подходит ближе, поднимает руку в воздух и осматривает пятна крови. Позади него распространяется огонь, блики света освещают его черты и делают его таким, каким сказала мать-настоятельница – демоном.

Демон из глубин ада, ступающий по освященной земле и сеющий всевозможные разрушения. И ничто не может его остановить.

Его глаза встречаются с моими, и его улыбка становится еще шире. Только одно слово слетает с его губ, и я знаю, что у меня неприятности.

– Беги, – вырывается у него нежный звук, но я знаю, что меня ждет что угодно, только не нежность.

Мои ноги медленно отходят назад, я смотрю на него, наблюдая за каждым его движением.

Но и он тоже. Хищник на охоте, от него ничто не ускользнет, каждый мой шаг вызывает у него реакцию.

Это в том, как его ямочка становится более подчеркнутой, его улыбка более натянутой.

– Беги, – повторяет он, и я не задерживаюсь, отступаю и бегу на полной скорости.

Пробегая через главный двор, я направляюсь к кладбищу, вспоминая мавзолей, который был моим настоящим домом в этом месте долгие годы.

Я чувствую, что он у меня на хвосте, но я не ощущаю угрозы – по-настоящему. С его скоростью он мог бы догнать меня уже раньше. Он мог бы схватить и повалить меня в грязь, навалившись своим большим телом на мое.

У меня перехватывает дыхание, спорно, от бега или от влаги, стекающей по внутренней стороне моих бедер.

Я бегу вдоль могил, перепрыгивая через маленький крест, который я не заметила ранее, и чуть не падаю. Восстановив равновесие за долю секунды, я украдкой оглядываюсь назад, видя очертания его фигуры в ночи, то, как все его существо обещает мое уничтожение.

Я не останавливаюсь, когда наконец добираюсь до мавзолея, открываю дверь и вхожу внутрь, надеясь, что это послужит убежищем.

Но мне нужно только, чтобы эта мысль сформировалась, чтобы понять, что от него никуда не деться. Мои руки опускаются по ногам, когда я нащупываю ножи, все еще прикрепленные к моему телу, в надежде, что они могут сэкономить мне немного времени.

Едва я делаю несколько шагов внутрь, как дверь срывается с петель, руки Влада по обе стороны от нее, когда он легко отбрасывает ее в сторону.

Низкая дрожь начинается с моих губ, спускается по моему телу и поселяется глубоко в нижней части живота.

– Влад, – его имя на моих губах вызывает у него самодовольную улыбку, когда он входит внутрь, его шаги тяжелые и уверенные. Я продолжаю отступать, а он продолжает наступать, его глаза пристально смотрят на меня, его язык облизывает губы, обещая кровь.

Больше крови.

Одно движение, и он хватает меня за горло, мое тело прижимается к нему, когда он водит носом вверх и вниз по моей шее, вдыхая меня.

– Моя, – рычит он мне на ухо, его хватка на моей шее усиливается. Я размахиваю руками, пытаясь оторвать его от себя, но он даже не дает мне шанса, толкая меня назад, пока моя спина не упирается в мраморный гроб, в котором все еще должны находиться останки Крессиды.

– Влад, – выдыхаю я, мои руки встречаются с его плечами, когда я толкаю со всей силой, на которую я способна. Он даже не сдвинулся с места. Во всяком случае, моя борьба, кажется, только еще больше возбуждает его, когда он крутит мной.

Его рука на моем затылке, он толкает меня на гроб, я спиной к нему спереди, когда он втирает в меня свою эрекцию.

Я едва осознаю, что происходит, когда он хватает один нож и срезает с моего тела латексный костюм. Начиная с моей шеи и вниз, пока он не достигает моих ног, он почти разрывает его на части, холодный воздух ударяет по моей обнаженной плоти и заставляет меня задыхаться.

– Влад, пожалуйста, – я пытаюсь урезонить его еще раз, но он не реагирует на мои слова.

Нет, слышно только его хриплое дыхание, когда он проводит ножом по моей обнаженной коже, оказывая достаточное давление на лезвие, так что я чувствую, как оно оставляет на коже вмятины, но недостаточно, чтобы порезать ее.

Зная, что время ограничено, прежде чем он сделает что-то еще хуже, я перестаю бороться с ним. Я позволяю ему поверить, что я уже подчинилась ему, что он может делать с моим телом все, что он хочет.

Затем, как только он проводит лезвием ниже, между моих ягодиц, я двигаюсь, моя рука на рукояти моего ножа.

Все происходит как в замедленной съемке, пока я дергаюсь, крутясь и поворачиваясь, пока кончик моего клинка не соприкасается с его грудью, вызывая кровотечение.

Я с ужасом наблюдаю, как порез, который я сделала, кажется, становится больше у меня на глазах, из него хлещет еще больше крови.

И когда я поднимаю взгляд, то понимаю, что он ухмыляется, глядя на меня сверху вниз.

Без всякой подготовки нож вылетает из моей руки и с глухим стуком падает на мраморный пол.

Мурашки страха пробегают по моему позвоночнику, когда я смотрю в его бесчувственные глаза и то, как все его поведение не обещает ничего, кроме боли и разрушения. Возможно, есть доля секунды, в течение которой я пытаюсь пригнуться и пробежать мимо него, но его пальцы снова на моем горле, толкают меня обратно на гроб, на этот раз поднимая меня так, что я сижу на нем.

Я двигаю ногами, отчаянно пытаясь заставить Влада отпустить меня, но, во всяком случае, это только еще больше забавляет его, когда он смеется над моими слабыми попытками.

Одной рукой держась за мою шею, так как ему не нужно много, чтобы усмирить меня, он использует другую, чтобы рвать на себе одежду, разрывая мантию священника, пока его татуированная грудь не обнажается перед моим взором.

Его кожа блестит в лунном свете, его дикость подчеркивается жестоким освещением. Как у варварского военачальника, его ярость – это его меч, и когда мой взгляд опускается ниже, то я замечаю очень опасный меч, направленный прямо на меня.

– Давай поговорим об этом, – выпаливаю я. Что угодно, чтобы успокоить его.

Но, как и в прошлый раз, он меня не слышит. Его уши реагируют на звук, но он ничего не слышит из того, что я говорю.

– Влад, – я протягиваю к нему руку, но он отбрасывает ее в сторону, твердо располагаясь между моих раздвинутых ног. – Пожалуйста, Влад, – снова умоляю я его, как только кончик его члена проникает между моих складок.

Он трется об меня, слегка поддразнивая, прежде чем броситься вперед, натиск почти заставляет меня спрыгнуть с гроба.

– В… – я открываю рот, чтобы произнести его имя, но ничего не выходит. Ничего, кроме громкого стона, когда он пронзает меня на всю длину.

Его пальцы впиваются в мое бедро, пока он удерживает меня на месте, полностью отступая, прежде чем врезаться в меня со всей силы.

Каждое слово, которое я, возможно, пыталась произнести, терпит неудачу, поскольку я могу только чувствовать, как он разрывает меня на части, боль такая сладкая, что заставляет меня хныкать, мои стены сжимаются вокруг него, моя киска сжимает его в том, что я могу описать только как ослепительный оргазм.

Я теряю из виду все. Нет времени и пространства, только его жестокие толчки, когда он продолжает продлевать горькое удовольствие.

Прежде чем я это осознаю, он переворачивает меня на живот, входит в меня сзади, наполняя меня еще больше. Его толчки сильнее, болезненнее, но, о, так бесконечно слаще, когда он входит в меня так глубоко, что я не могу контролировать неограниченные стоны, срывающиеся с моих губ.

– Моя, – скрипит он низким голосом, басы эхом отдаются в маленьком помещении.

Его рука все еще на моей шее, он притягивает меня к себе, его рот оставляет влажные поцелуи на моем плече, прежде чем укусить.

– Влад, – задыхаюсь я, его зубы разрывают кожу, боль короткая, но жгучая, когда он увеличивает ритм своих толчков. Его рот на моем плече, он чередует сосание и лизание, следя за тем, чтобы ни одна капля крови не пропала даром.

Его бедра входят и выходят из меня с такой ужасающей скоростью, что мой разум просто не может за ними угнаться, еще один оргазм пронзает меня и заставляет упасть на гроб, мои руки безвольно свисают по бокам.

Затем он внезапно вытаскивает свой член, все еще твердый, когда он ударяет им по моей киске, покрывая весь свой ствол моими соками, прежде чем потащить его вверх, между моих ягодиц.

Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что он пытается сделать, но мое тело слишком вялое, чтобы сопротивляться.

Он раздвигает мою попу, двигая рукой вокруг моего входа, когда проверяет тугое кольцо мышц большим пальцем. В отличие от прошлого раза, он толкает его внутрь, используя мое собственное возбуждение, чтобы облегчить путь. Но его большой палец вскоре исчезает, заменяясь головкой его члена.

Головкой его массивного члена.

– Влад, – хнычу я, уже напуганная тем, что этот монстр в моей заднице. Черт возьми, если он разорвал мою киску на части, то я не уверена, какой ущерб это нанесет моей дырочке в заднице. – Пожалуйста, – умоляю я, но я не знаю точно, о чем я его прошу.

Его член крепко держится, он направляет головку вокруг моей узкой дырочки, время от времени опуская ее низко, чтобы собрать немного влаги из моей киски. Но как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается подтолкнуть его, разорвать меня на части так, что я буду молить о пощаде, он этого не делает.

Немного проясняя глаза, я двигаюсь, наклоняя голову в сторону, чтобы увидеть, что его тормозит.

Лезвие ножа блестит в лунном свете, холодная сталь заставляет меня дрожать, когда она касается кожи. И все же это не моя плоть.

Это его.

Он крепко сжимает лезвие по бокам, медленно проводя им по коже открытой ладони, пока не хлынет кровь, все быстрее стекая по лезвию на мою задницу.

До меня не доходит, что он хочет сделать в начале. Но когда он берет свой член в кровоточащую руку, размазывая свободно текущую кровь по всей длине, то я понимаю, в чем заключается его план. Я даже не успеваю протестовать, когда головка его члена снова толкается в мой вход, на этот раз скользкий, мокрый и полный крови, когда мое тело медленно открывается и начинает принимать его.

Головка едва проскальзывает мимо моего кольца мышц, прежде чем он снова опускает лезвие на ладонь, обеспечивая приток крови между моими ягодицами, собираясь в том месте, где его член проникает в мою задницу. Вязкая субстанция помогает его члену скользить все глубже и глубже внутри меня.

Внезапно я чувствую себя такой болезненно наполненной – другой тип наполненности, когда его толстая эрекция растягивает мои мышцы, доводя их до предела и показывая мне новый тип удовольствия. Кровь продолжает течь, скользкое тепло в сочетании с его толстым членом, проникающим глубоко внутрь, вызывает у меня головокружение, внутри меня нарастает слишком много удовольствия, мой клитор горит с неизданным напряжением.

Медленно, он продвигается дюйм за дюймом, пока не оказывается полностью внутри, хриплый стон вырывается из него, когда его яйца ударяются о мою киску, моя влажность соприкасается с его чувствительной плотью.

– Черт, – мне кажется, я слышу его шипение, когда он сжимает мои бедра обеими руками, вытаскивая свой член из меня, прежде чем вставить его обратно, кровь действует как смазка, облегчая его движения.

Я задыхаюсь от незнакомого ощущения, но ничего не могу поделать с тем, что мое тело просто открывается ему, принимая все, что он может мне предложить. Закрыв глаза, я просто отдаюсь ощущению того, что он находится во власти меня. Настолько принадлежащий, что все его существо запечатлелось в самой моей душе.

Сначала медленные, его толчки набирают скорость, когда мое тело расслабляется достаточно, чтобы позволить вторжение. Есть это порочное чувство подавленности, и в то же время я чувствую, что у меня есть власть, заставляющая его терять всякий смысл в ту минуту, когда он оказывается внутри меня.

Обхватив рукой мой живот, он притягивает меня еще ближе к себе, его пальцы оставляют за собой огненный след, двигаясь ниже, пока не останавливаются на моем клиторе. Он надавливает на него одновременно с тем, как толкает в меня свой член. Фейерверк взрывается перед моими глазами, и пока Влад продолжает поглаживать мой клитор, то я могу кончать только сильнее, мое освобождение нескончаемо.

Он не отстает, толкаясь в меня еще пару раз, прежде чем его член полностью выскальзывает из меня.

Я слышу его рваные стоны, когда чувствую, как его теплое семя попадает мне на поясницу, и я ничего не могу поделать с тем, как мое сердце сильно сжимается в груди.

Он мой. Этот дикарь весь мой.

Я все еще лежу на гробу, когда он помогает мне спуститься, поднимает меня на руки и заворачивает в полоски ткани от своей сутаны.

– Я причинил тебе боль? – спрашивает он, поглаживая мои волосы, тепло в его взгляде безошибочно.

– Нет, вовсе нет, – я вздыхаю от удовольствия, прижимаясь к нему ближе.

– Я думаю, что со мной что-то не так, – тихо признаюсь я.

Когда мы разработали короткий план, прямо перед столкновением с Матерью-Настоятельницей, я была той, кто предложил сделать симуляцию прошлого раза, когда он потерял себя в крови. Но на этот раз он будет контролировать ситуацию.

Я знаю, что у него всегда есть настроение потрахаться после ужасного убийства, поэтому я попросила его догнать меня и взять, как зверь. Я хотела, чтобы он доминировал. В его власти, когда он вонзается в меня, как дикарь.

Вначале он немного сопротивлялся, но поскольку я заверила его, что, если он причинит мне боль, то я назову стоп-слово, он был готов попробовать.

Есть что сказать о том, чтобы быть лишенной контроля, быть во власти чистой животной похоти, когда он одолевает меня.

И только потому, что это он, я могу отпустить его.

Мои щеки краснеют, когда я понимаю, насколько мне нравилось чувствовать себя его добычей, адреналин, бегущий по моим венам, смешиваясь с серотонином его притязаний. Просто ощущение его рук на моем горле, когда он безжалостно вонзался в меня, заставило меня кончить сильнее, чем когда-либо.

Он набросился на меня, как зверь, и это требование выходило далеко за рамки всего, что мы пробовали раньше.

И я знаю, что он тоже любит это – жаждет этого больше, чем хотел бы признать. Но Влад отрицал себя, потому что ему невыносима мысль о том, чтобы причинить мне боль.

– С тобой все в порядке, Сиси? – он наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб, нежно лаская мое лицо.

– Я не знаю, – выдыхаю я, – может быть, я должна быть более травмирована после того, что произошло, – говорю я, и он медленно моргает, в его глазах видна боль, – но есть что-то в том, чтобы передать весь контроль тебе, – я поднимаю руку, чтобы обхватить его лицо. – Я думаю, это завело меня с первой нашей встречи.

– Не надо, – он прикладывает палец к моим губам, – не позволяй никому указывать тебе, что ты должна чувствовать или не должна чувствовать. Черт знает, я боролся с собой с самого начала, пытаясь быть нежным с тобой, как ты того заслуживаешь, когда все, чего я хотел, это прижать тебя к стене и поступить с тобой по-своему, – он по-волчьи улыбается, – жестоко, – шепчет он, – безжалостно, – он медленно шевелит губами, – как животное во время течки. Отметить тебя так, чтобы ты не могла стереть меня из своей чертовой души.

Он делает глубокий вдох, в его глазах бесконечные озера огня и пепла, но утопление никогда не казалось таким горячим раньше.

– Ты знаешь, что во мне есть эта жестокость, – он подносит мою ладонь к своей груди, прямо над сердцем, – она темная, бурная и едва сдерживаемая, и она ничего так не хочет, как поглотить тебя целиком. То, что ты принимаешь каждую часть меня, даже дикую, нецивилизованную… – он замолкает, и я вижу внутренний конфликт.

– Я знаю, ты не очень-то верующий, Влад, – мои губы вытягиваются, – но нашей встрече суждено было состояться. Неизбежно. Это то, что я бы назвала нашими отношениями. Нет правильного или неправильного… только мы.

– Неизбежно, – задумчиво кивает он, – мне это нравится.

– Я люблю тебя, – говорю я, наклоняясь к нему, мой язык выскальзывает, чтобы зализать неглубокую ножевую рану, которую я ему нанесла.

– Черт возьми, Сиси, – шипит Влад от удовольствия. – Я тоже люблю тебя, Дьяволица, – тяжело дышит он, его глаза закрыты. – Так чертовски сильно.

Привести себя в порядок после нашего маленького приключения немного сложнее, но нам удается незаметно выскользнуть из Сакре-Кер, когда все сходят с ума из-за пожара в церкви. Полиция и пожарные находятся на месте происшествия, и явная некомпетентность поражает, поскольку Владу сходит с рук и убийство охранников.

– Они оскорбили тебя, – пожимает он плечами, когда мы возвращаемся к машине.

Я качаю головой, глядя на него, хотя его внимание никогда не перестает согревать меня.

Как только мы вернемся в лагерь, мы начнем планировать.